сообщить о нарушении
Текущая страница: 210 (всего у книги 333 страниц)
— Не то, чтобы напрямую, но… — кивнул Харри. — По тем же причинам я не хочу обращаться к дедушке с этой просьбой. А до Принцевского думосброса нам сейчас и вовсе не добраться.
— Ясно.
Хлопок, и перед Харри на его любимом подоконнике появилась широкая чаша Омута Памяти. Харри стал сливать в пустую чашу серебристые нити воспоминаний.
— Пойдешь со мной? — спросил он сестру.
Та уверенно кивнула и они, взявшись за руки, опустили головы в туман, клубящийся в чаше. Пробыли они там совсем недолго, буквально через пять минут вернувшись в полюбившийся закуток.
— Ну, и что ты об этом думаешь? — спросил Харри, вперясь отсутствующим взглядом в окно.
— Это один и тот же человек, — уверенным тоном подтвердила Мио его догадки.
— Вот и мне так показалось. И даже если примечательную родинку под правым глазом и поразительное сходство можно было бы объяснить наследственностью, то заполучить абсолютно идентичный шрам на скуле от удара «Карпе струм», которым Грег приложил Элэ перед своей смертью, невозможно. Но… тысячный год и тысяча триста шестидесятый…
Харри привычным жестом взлохматил волосы.
— Волшебники с наследием живут долго, — криво усмехнулась Мио. — Если, конечно, их не убивают.
— Триста шестьдесят лет… И ты полагаешь, что он бы хоть чуточку не изменился бы? Где-то новая морщинка, новый шрамик, еще что-нибудь… Не может быть такой полной идентичности по прошествии трехсот шестидесяти лет… А тут… Словно только вчера, в крайнем случае, год назад он убил Грега, а теперь крутится вокруг Александра.
Харри вернул себе свои воспоминания.
— Шкверчок, возвращай думосброс.
Домовик не появился, но Чаша исчезла. Гермиона пристроилась на своем любимом кресле, в ее руках, как из воздуха, появилось перо и планшет с прикрепленным на нем пергаментом. Привычка у нее была в моменты раздумий рисовать финтифлюшки-завитушки.
Элэ Вальд.
Лерто Гринд.
Девушка уставилась на машинально написанные имена, увиденных в воспоминаниях брата убийц.
— Элэ… Лерто… Элэ… Лерт… Элерт… Вальд… Гринд… Гринд… Вальд… — ошеломленная догадкой бормотала она. — Харри!
Она выметнулась из уютных объятий кресла и унеслась в основную библиотеку Хогвартса. Но вернулась она так же заполошно спустя всего пару минут своего отсутствия с огромным справочником в руках и тонкой книженцией, в которой Харри мгновенно опознал труд «Расцвет и падение Темных сил в ХХ веке».
— Харри, я сама этому не верю, но… Наше с тобой присутствие в этом времени наталкивает меня только на одно объяснение этого знаменательного факта… — девушка хаотично перелистывала страницы справочника.
— Мио, ты о чем?
— Но, Харри! Ты разве не слышишь? Элэ Вальд и Лерто Гринд. Элэ и Лерто… Элерт…
— Гринд и Вальд… Гриндевальд?! Ты хочешь сказать, что Геллерт Гриндевальд…
— Вот именно! Смотри!
Мио, наконец, отыскала в справочнике то, что ей было нужно, и развернула книгу к Харри. На одном из разворотов справочника был помещен портрет молодого человека нордической наружности: светлые, чуть волнистые волосы, холодные серые глаза, прямой нос, упрямо сжатые тонкие губы и упрямый квадратный подбородок с такой глубокой ямочкой, что, казалось, он раздваивается. Вот только на одном из век красовалась весьма примечательная родинка, а с другой стороны, около самой ушной раковины, такой же весьма примечательный шрам от проклятия. Портрет был подписан: «Геллерт Гриндевальд».
— Это он!
— А теперь вспомни тот самый магический вихрь, в который затянуло Элэ Вальда перед смертью Грега! Вспомни, вспомни, что видела Ровэна, когда… Перед тем, как потерять сознание, она же видела, как нас затягивало в магическую воронку… И эта воронка…
— До чертиков напоминает ту, которая затянула Элэ. Ты права. Это единственное объяснение, — согласился Харри.
— А еще… Палочка Дамблдора! — победно сверкнула улыбкой девушка. — Та САМАЯ палочка! Ты же уже давно обратил внимание, что время от времени директор использует именно Старшую палочку, хотя и не светит ее на все четыре стороны. А откуда она у него? Его все знают как победителя Гриндевальда! Так почему бы он не мог отобрать у Геллерта Старшую палочку? Как трофей? А?
— Все, Мио, все! Успокойся! Я тебя понял. И полностью с тобой согласен. Тем более что они с Геллертом были в весьма тесных отношениях и не только дружеских, судя по слухам, собранными Ритой Скиттер и проверенными аврорами Шеклбота. И они оба бредили Дарами Смерти. Так что Альбус еще тогда мог положить глаз на столь замечательный трофей, который вдруг появился у его друга Геллерта.
Мио посмотрела на брата и захлопнула справочник.
— Бредили Дарами… — протянула она. — Рыбак рыбака… А ведь мантия-невидимка к тебе попала именно от Дамбдора! Мог ли этот прохиндей знать, что она из себя представляет?
Харри прикусил губу.
— Не знаю… Мог и не знать, иначе бы просто никогда не вернул ее мне. Зачем ему это?
— Она его не слушалась, — хмыкнула Мио. — Она же слушается только… Даже Поттерам она не была подвластна так, как истинным Певереллам. Но Поттеры — наследники, а в руках Дамблдора она вообще могла отказаться работать. Как она вообще попала к Дамблдору?
Харри отрицательно покачал головой.
— В записке, когда ко мне попала мантия, было сказано только, что Джеймс передал ее Дамблдору. Но что-то мне не очень верится в тот факт, что в такой ответственный момент… Идет война, за семьей охотится якобы самый страшный волшебник всех времен и народов, а Джеймс спокойно передает артефакт, который может спасти ему и его семье жизнь в руки Дамблдору. Человеку, которому он не доверяет, если брать в расчет наше тут пребывание и прочистку его мозгов. Странно. Как все это странно.
— А может директор ее взял сам? В ту ночь…
— Все возможно. Тем более что мы до сих пор так и не выяснили, что тогда происходило. Но… если мантия была в доме в ночь нападения, то почему мама ей не воспользовалась?
— Сплошные вопросы, — вздохнула Мио. — Пошли уже, а то я чувствую, что Драко стал уже волноваться, что мы так надолго тут застряли. Ему говорить будем?
— А ты хочешь сказать, что у тебя еще и секреты от мужа появились? — рассмеялся Харри. — Драко расскажи, а вот остальным это пока не к чему. Тем более что нам дает это знание, что последний Гриффиндор и последний Певерелл пали от руки Гриндевальда? Эта сволочь прокололась на собственном любовнике и уже туеву тучу лет гниет в Нумергарде. Когда вернемся, можно будет что-то решать, если к тому моменту он все еще будет жив, а сейчас это только знание…
— Хорошо, ты прав. Сейчас это уже не имеет никакого значения. Пошли, уверена, если не Северус, то Люц уже все глаза проглядел в твоих поисках.
Время снова потекло вперед. Учеба, занятия, подготовка к получению колец настолько захватили путешественников по времени, что они практически не общались со своими родителями. Только изредка в Выручай-комнате, когда вся их компания собиралась вместе, они разговаривали, смеялись. Джеймс с неподдельным интересом интересовался их успехами на поприще получения кольца подмастерьев.
Сон о последнем из Слизеринов прошел гладко и без затей. Харри в лице Марка Слизерина отправился погулять по Англии времен короля Артура. Поругался с Мерлином, помог Моргане и Мордреду с организацией Авалона. Родил дочь и навсегда лишился способности иметь детей из-за сильного магического стресса от потери супруга во время беременности. Так и прервался Род Слизерин, ведь упрямая Нимуэ Слизерин вышла замуж и вошла в другой род, категорически отказавшись принимать силу рода Слизерин в наследие, из-за ее конфликта с силой рода мужа. Собственно из-за Нимуэ и возник конфликт между Марком и Мерлином.
Пару дней после этого сна Харри просто приходил в себя и переваривал свои впечатления от встречи с легендарными волшебниками, имена которых до сих пор поминаются всуе и возводятся в ранг богов. И Моргана с Мордредом не были столь уж злокозненными, и Мерлин не походил на добродушного дедушку, готового всем и все прощать. И раздора-то меж известной троицей практически не было. Ну, поцапались брат с сестрой, то бишь Мерлин с Морганой, и тут же помирились, чего в жизни не бывает? А барды и прочие сказители развили сплетен и легенд. И Артура приплели и Экскалибур.
За неделю до Хеллоуина Харри вылетел из кровати, как пробка из бутылки и унесся в спальню Драко, Регулуса и Мио. Подошедшие чуть позже Северус с Люциусом только и наблюдали, как Драко с одной стороны, а Харри с другой стороны успокаивают девушку, которая сквозь слезы и истерику все порывалась отправиться и вырвать все зубы старику, который по недоразумению, не иначе, являлся директором школы — Мио увидела сон о Кристине Корф-Волчак, в замужестве Риддл.
Северус метнулся в их личную лабораторию и уже через несколько минут Харри с трудом напоил Гермиону успокоительным зельем. Он в отчаянии прижимал сестру к своей груди, а она билась в истерике. Он даже думать не хотел о том, что сейчас происходит в душе у Гермионы. Одно дело про это прочитать сухой отчет, даже посмотреть в думосбросе. И совсем другое все это пережить на своей шкуре. Она даже от Драко непроизвольно отстранялась.
Снейп осмотрев весь этот раздрай, снова умчался в лабораторию и уже утром приволок успокаивающее усиленного действия, которое с помощью Харри и влил в девушку, а потом, выждав несколько минут, и «Сон без сновидений».
Несколько дней староста факультета Слизерин пропускал занятия и предполагал, что еще не раз ему придется это сделать — он, используя оборотное зелье, мелькал в образе Гермионы перед учителями и посещал занятия с шестикурсниками, чтобы дать возможность девушке прийти в себя и взять свою магию под контроль. Регулус тоже постоянно оставался в их апартаментах, присматривая за Мио на всякий случай. Ведь отсутствие Регулуса, как и Люциуса, вполне можно объяснить самыми благовидными предлогами, а вот отсутствие «неучтенных этим временным отрезком» могло сорвать все чары, что наложил и продолжал поддерживать Харри с их персон и неизменно привлечь к ним внимание Дамблдора. А ведь впереди еще сны о Генри и Лили. Сон про Генри Ридлла — это опять потоптаться по больной мозоли и уже в который раз пережить кошмар той ночи.
За пару дней до Хеллоуина и Харри увидел один из последних снов. Блэки. Орион и Вальпурга. Пережил всю непримиримость Вальпурги к маглорожденным, всю черствость самого Ориона. Скандалы в доме с Сириусом. Науськивание Вальпургой Регулуса на Сириуса, и наоборот — стравливание братьев в надежде, что правильный мальчик Регулус, с которым, не смотря ни на что у Сириуса остались хорошие отношения, повлияет на своевольного наследника Блэк.
Приезд Регулуса Валенсия. Ультиматум от Ориона Сириусу. Побег Сириуса из дома к Поттерам. Ссора Вальпурги с кузиной Дореей. Выжигание в порыве ярости имени Сириуса с Гобелена. И объявление наследником Регулуса Арктуруса.
Исчезновение Регулуса Валенсия перед самым выпуском из Хогвартса без видимых причин. Гобелен показал, что он жив, но ни в Англии, ни в Испании парня обнаружить так и не удалось. И если Испанский Аврорат выложился на его поисках по полной, то Британские власти опять все спустили на тормозах.
А потом разгар войны, и последующая необъяснимая пропажа Регулуса Арктуруса и свидетельство истерящего Кричера, который не смог спасти своего хозяина, что молодого хозяина убил Темный Лорд, отвратили семейство Блэк от Волдеморта, но и к светлым примкнуть не заставили. И пусть они заняли позицию нейтралитета, но их ранее благосклонное отношение к Волдеморту и сама репутация, как Темного семейства Блэк, сделала свое дело. Никто из противоборствующих в их нейтральность не верил.
Орион погиб в одном из сражений, разгоревшихся в Косом переулке, и непонятно было от чьих рук он погиб: то ли от рук Пожирателей (или тех, кто под ПСов маскировался), то ли от шального заклятия, а может и от целенаправленного аврорского «выстрела». Хотя сам Орион только лишь защищался. Из его палочки не «выстрелило» ни одним проклятием, только щиты. Но кого это интересует, если он Блэк?
А потом ночь Хеллоуина и ликование магического населения на фоне переживаний Вальпургой ареста старшего и последнего сына и водворение его в Азкабан без суда и следствия. И никакие ее хождения по Министерству и в Визенгамот с просьбами возобновить «дело Сириуса» или хотя бы пересмотреть, и в Совет Лордов с претензией, что они не вмешиваются, а тем временем древний аристократический Род лишается своего последнего шанса на рождение наследника, не принесли результата. Сириус остался в Азкабане, а озлобленная на весь свет Вальпурга заперлась в доме на Гриммо, где и умерла от нервно-магического истощения в 1984 году, так ни разу и не зайдя в Гобеленовую комнату, в которой она в последний раз была, когда узнала о смерти второго сына, а это было еще до рождения Гарри и Мио.
Харри относительно спокойно принял этот сон, ведь он уже прекрасно знал о вредных и неуступчивых характерах последних из рода Блэк. Помнил, как сам их «строил» перед своим третьим курсом. И даже не смотря на проведенную беседу Вальпурга, нет-нет, да прохаживалась по поводу их происхождения. Ехидно и зло, хотя и признавала, что из Гарри Поттер-Блэка вышел достойный наследник. Еще тогда, обидевшись на Вальпургу за то, что она видит только внешнее, но совершенно не хочет разбираться во внутреннем, и сам не сказал, и Кричеру запретил просвещать вздорную бабу по поводу происхождения Лили. Ему было противно, что отношение этой женщины к нему и Мио изменится только на основании того, что их мама имела более чем достойное происхождение.
И теперь Харри был немного нервным. Не только из-за сестры, но он ждал последних снов о Поттерах. Габриэле, его прадеде, Карлусе и Джеймсе. И чуял своей пятой точкой, что один из этих снов придет, как и все неприятности ранее — в ночь Хеллоуина. Оставался вопрос: будет ли ему сниться Джеймс? Ведь он «пропавший без вести», а не умер. Точно так же как и Лили. А еще в эту ночь ему предстоит принять последнюю порцию родовой силы. Певереллы.
Весь праздничный день, когда в коридорах школы слышались смех и шутки, проносился радостный галдёж учеников, ожидающих праздничного пира, Северус с Люциусом с удивлением наблюдали за… Драко, который сначала все утро что-то варил в лаборатории. В зельях, которые варил их сын, они с удивлением признали «Проводник», «Концентратус Фамилияс» и «Радугу исцеления». А потом Драко полдня расписывал по стенам их личной гостиной и спальни «папочек», особенно спальни, цепочки рун, макая кисточку в зелье «Концентратус Фамилияс».
Харри опять куда-то пропал вместе с Мио, но Малфой и Снейп прекрасно их понимали — такой для них день, смерть родителей, требовал уединения, а не ожидания праздника.
— Драко? — влез любопытный Регулус.
— Ай, не мешай, — отмахнулся блондин, продолжая выписывать тщательно руны.
— А все-таки, что это ты тут вытворяешь? — вмешался Люц.
— Да, вот… Пытаюсь минимизировать последствия, — Драко макнул кисточку в зелье.
— Последствия чего? — стал конкретизировать дотошный Северус.
— Да этот гриффиндорец на всю голову похоже опять забыл или просто снова положился на авось…
— Драко, а еще конкретнее? — не отставал Северус.
— Последняя порция принятия силы Рода…
И больше не обращал внимания на своих папочек. А те с недоумением продолжали следить за приготовлениями. Ну, сила рода и что? Что такого-то? Ну, поиграется магия и что? Когда Люциус принимал силу, никаких особых приготовлений отец не делал. Ну, побушевала магия в Меноре и успокоилась, а тут такие приготовления. А Северус еще и вовсе не знал, о чем тут Драко талдычет и к чему готовится.
Они еще просто не знали, что такое принятие силы рода Гарри Поттером. Что у этого персонажа даже насквозь обыденные вещи превращаются в катастрофу локального, а иногда и всемирного масштаба. Вот Драко и озаботился. Хорошо все-таки, что Хогвартс, хоть и не фамильное, но все же владение Певереллов, он прикроет выплеск от Дамблдора. Сюда еще бы алтарный камень, да вот не судьба, а значит катрены, выписанные зельем, усиливающем связь с фамильными корнями да «Проводник». И «Радуга» на всякий случай.
— Драко, а ты где достал такие сногсшибательные ингредиенты для зелья? — вкрадчиво поинтересовался Северус, имея в виду как раз эту самую радугу.
Ему было неинтересно, как Драко смог его сварить, причем с первой же попытки. В его мастерстве, как зельевара, он уже успел убедиться, тому только кольца не хватало, да и время прожитое под боком у одного из величайших зельеваров того времени (да и этого, чего греха таить) Салазара Слизерина, должно было сказаться. Тем более что именно оттуда они привезли с собой тот самый флакончик, который Северус приметил еще при их первом появлении.
