сообщить о нарушении
Текущая страница: 228 (всего у книги 333 страниц)
— Нет. По крайне мере те вампиры, о которых ты сейчас думаешь — это не порождения бездны и Хаоса…
— Но…
— О природе магиков, магических существ: вейл, русалок, в том числе и тех, кого вы сейчас знаете как вампиров, мы поговорим после. Это тема отдельного разговора. Однако, носферату, о которых ты сейчас упоминал, не являются Тварями. Они такая же разумная магическая раса, как и многие другие. Это магики. Но некоторое, совсем незначительное, мизерное их сходство с Тварями вселяет страх в представителей необразованных слоев населения, и их объявили темными тварями, так же как и вейл, и даже эльфов.
— А оборотни? — спросила девочка второкурсница.
— Истинных оборотней на Земле сейчас не существует, — Люциус лукаво переглянулся с Харри, ведь их по сути можно было приписать к клану истинных оборотней, хотя бы по тому, что у них не одна лишь человеческая ипостась. — А те, кого сейчас называют оборотнями — ликантропы. Они тоже не являются порождением бездны, но… Они подверглись направленному действию хаоса. Во время одного из прорывов завесы узконаправленный луч поразил небольшую деревушку, и все, кто жил в этой деревушке, оказались заражены болезнью — ликантропией. Более таких прорывов не наблюдалось, но ликантропия стала, как вы знаете или ещё узнаете из уроков ЗОТИ, передаваться как вирусная болезнь через укус, а точнее через слюну, которая попадает в кровь обычного человека во время укуса его ликантропом в обороте. И этой болезни подвержены все — и маги, и маглы, что косвенно говорит о том, что частица магии есть даже в маглах. Это своеобразная эволюция разумного человека. Волшебники — это просто следующая эволюционная ступень маглов, те, кто сумел развить в себе магическое ядро и смог управлять магическими потоками. Об этом мы с вами говорили на прошлом занятии. Обретенные — это как раз те, кто ступил на следующую ступень. Для волшебников же следующей эволюционной ступенью является растворение своего магического ядра в крови — становление магическим существом, магиком.
— Это кентавром, что ли? — презрительно заржал один из второкурсников слизеринцев.
Люциус сжал недовольно губы и полоснул сталью взгляда, чем сразу пресек нездоровый смех в аудитории.
— Кентавры — это кентавры, мистер Далстамп. Как я уже сказал о различных расах магиков, населяющих нашу планету, мы поговорим на другом занятии. Маг, перешедший по своему развитию на ступень магика, так и останется магом-человеком, разве что его личная магия перейдет на качественно другой уровень.
О том, что родовитые и древние семейства всеми силами стремились раньше породниться с магиками именно из соображений не только любви и магического партнерства, но и банального расчета, он пока говорить не стал. Это тема для более взрослых.
— Завеса, она всеобъемлюща и поставлена на страже упорядоченного самой Магией. Завеса — это фактически источник нашей силы, но в то же время Завеса держится за счет наших сил. Замкнутый круг. Творя волшебство, проводя различные ритуалы, мы, волшебники, используем сырую силу магии, что генерируется Завесой, и преобразуем ее в упорядоченный поток, который вливается в саму структуру Завесы, тем самым поддерживая ее. И сейчас я говорю не о балаганных фокусах, которым вас учат в этой школе, типа «хохочар», «левиосы» и «репаро».
Несомненно, творение этих заклинаний тоже в какой-то мере поддерживает Завесу, но они настолько мизерны по своей составляющей, что о них и говорить не стоит. Поддержание Завесы зиждется на древних и мощных ритуалах, когда для самого магического действа берется искра сырой силы и перерабатывается в большой костер упорядоченной энергии. Чем больше и чаще проводятся такие магические действа, тем сильнее укрепляется Завеса, а значит, меньше вероятность очередного прорыва и нашествия Тварей и различных болезней. Чума в средние века тоже была инициирована именно прорывом Завесы. Маглы не зря винили в этом магов и старались пожечь всех нас на кострах. Но чем больше они жгли и уничтожали настоящих волшебников и ведьм, тем больше была вероятность следующего прорыва. И что бы еще тогда пришло из-за Завесы неизвестно никому.
— Настоящих, — фыркнул один из маглорожденных. — А есть ненастоящие?
Люциус на это почти не отреагировал.
— А ненастоящие, мистер Перти — это те самые грязнокровки, заполонившие факультет гриффиндора. Маглы с палочкой. Им магия преподнесла дар, а они его просирают на балаганные фокусы, совершенно не интересуясь своими возможностями. Такие волшебники, которые, попав в мир магии, не собираются жить по законам магии и не интересуются тем, как можно стабилизировать свои хиленькие силенки, рано или поздно начинают паразитировать на Завесе, тем самым истощая ее. Они только берут, но ничего не отдают взамен истраченного. И вот — апофеоз. Наш многоуважаемый маглорожденный министр Магии — Нобби Лич, который по градации силы едва перешагнул планку сквиба, запрещает проводить кровные ритуалы. А кровь в ритуалах преобразования и поддержания Завесы, является основополагающим элементом. Потому что кровь — это сам порядок во плоти. Пара капель крови волшебника, отданной в ритуале, скажем благодарения, это и есть тот самый катализатор, который преобразовывает крупицу сырой силы в мощный упорядоченный поток. Процент чистоты этой самой крови, определяет насколько мощным будет этот самый поток. А теперь давайте порассуждаем: что случится с Завесой, если запретили проводить все эти кровные ритуалы, объявив их Темными?
Люциус замолчал, давая возможность высказаться своим «ученикам». Основу для рассуждений он им дал, теперь пускай своими мозгами дойдут до правильных умозаключений. Это будет не в пример эффективнее, нежели об этом просто сказать. Ты скажешь, а у них в одно ухо влетит, а в другое вылетит. А если они до этого логического вывода дойдут своим умом, то… Глядишь — и что-то в мозгах останется.
Харри усмехнулся, разгадав маневр мужа. Интересным в этом было то, что в свое время, когда он учился по Книге, еще до поступления в Хогвартс, то Книга именно таким образом заставляла его думать. Она выкладывала теорию, а потом заставляла решать вот такие вот задачи. А что касается именно Завесы, то там чуть ли не слово в слово лекция Люца и точно такой же вопрос. Харри снова хмыкнул. Он сам себе послал этот артефакт, а это значит, что сам же его и зачаровывал и теперь задавался вопросом из категории: что первичнее яйцо или курица? Он сам придумал этот метод (ведь он уже научился ему именно из артефакта, который, по всей видимости, сам же и создал) или это была вот такая подсказка из временной петли, когда он тут прослушал лекцию мужа, и теперь сидит и наблюдает этот метод со стороны?
Малышня молча переглядывалась друг с другом, даже чистокровные. Потом робко поднялась ручка одной из девчушек. Люциус одобрительно кивнул.
— А что с ней случиться? Мы же не перестанем колдовать, — как-то неуверенно начала она. — А Вы сами сказали, что даже простое «репаро» это тоже…
— Эми, тут какой-то подвох, — перебила ее другая девочка. — Мистер Малфой сказал, что от всех этих заклинаний, что учат нас тут коэф-фи-ци-ент, — с трудом произнесла маленькая Рэйвенкловка, видимо, недавно выученное слово, — отдачи в Завесу совсем мизерный. Получается, что для того, чтобы поддерживать Завесу в стабильном состоянии, нам нужно будет практически постоянно колдовать это самое «репаро», беспрерывно, а не от случая к случаю…
Умненькая девочка вопросительно посмотрела на старшекурсника, который открывал для них волшебный мир. Люциус снова ободряюще кивнул, давая понять, что та размышляет в правильном направлении.
— Мистер Малфой, — поднял руку тот самый полукровка, который спрашивал про ритуалы для стабилизации магии. — А каков этот самый кэф-фи-ци-ент преобразования магии при использовании волшебства? В разделении на те, что изучают в Хогвартсе, и те, что запрещены?
— Хороший вопрос, мистер Хеггети. Простенькие заклинания или чары, которые вы сейчас изучаете на первом-третьем курсе, градируются с коэффициентом два к одному. То есть, взяв две части сырой силы для проведения волшебства, вы получаете на выходе одну часть направленного потока. Материал изучаемого на четвертом-пятом курсе… — Люциус потер подбородок в раздумьях и мысленных подсчетах, — можно охарактеризовать как два к полутора. Старшие курсы, один к одному, но и справиться с такими нагрузками могут только тренированные волшебники, потому что эти заклятия и чары рассчитаны на гораздо большую пропускную способность самого магического ядра волшебника. Та же анимагия требует к своему исполнению взять из изначального, например, двадцать восемь частей сырой силы, что соответствует, примерно, двумстам «репаро» выполненных одновременно.
— Фьююють…
— Получается, что школьная программа до СОВ включительно, — начала маленькая рэйвенкловка, — не учит нас тем заклинаниям, которые бы полностью восстанавливали потраченное из изначального, а именно эти заклинания являются самыми используемыми в магическом обществе? То есть магическое общество потребляет магию, но не восстанавливает ее?
— Не совсем корректно, но… В общем и целом, да, большинство общеупотребляемых заклинаний именно это и делают, — ответил Люц.
— Но тогда… — девчушка задумчиво накручивала на свой пальчик прядку волос. — Даже если специалисты по чарам, трансфигурации и прочие мастера используют те заклинания, что идут один к одному, все равно получается, что употребляемых заклинаний, которые берут больше, чем отдают, получается все равно больше, потому что большинство волшебников пользуется в обыденной жизни именно программой до СОВ. Для нормальной жизни мага, устройства его быта, большего и не нужно… А это приводит к тому, что от Завесы идет постоянная откачка магии, которую восстанавливают кровными ритуалами чистокровные?
— Совершенно верно. И не только чистокровные волшебники, а все, кто хоть что-то знает о Завесе. Коэффициент от одного ритуала благодарения, даже без применения кровной магии, когда волшебник дарит свою кровь и магию, идет из расчета один к десяти. С использованием дара крови эта пропорция увеличивается в три раза. К сожалению, администрация Хогвартса еще лет двести назад исключила из школьной программы те предметы, которые бы этот факт освещали, как то: ритуальная магия, некромантия…
— А разве некроманты — это не зло? — встрял еще один маглорожденный. — Все эти инфери, зомби и прочие ужасы…
— Инфери, зомби прочие, как вы сказали, ужасы — это мелкокапилярные прорывы Завесы. — И только маги, имеющие предрасположенность к магии Смерти, способны без особых усилий ликвидировать такие последствия, потому что работа с мертвой плотью именно их специализация. Обычным «ступефаем» или «секо» от такой погани не отмахнешься. Даже любимая аврорами «бомбарда» их не берет. Разрывает на мелкие кусочки, но и только. Эти кусочки остаются условно живыми и стремятся к своему воссоединению в целое. Как правило, для уничтожения таких каверз используется «Прах вечности». Или «Адский огонь», который и обычному магу, а тем паче маглорожденному с дестабилизированным магическим ядром, не под силу. Чтобы просто вызвать «Адский огонь» нужна ступень пропускной способности ядра не ниже мага первой степени, и то такой огонь не будет поддаваться контролю, а это грозит выжиганием всего, до чего это заклинание сможет дотянуться. Об особенностях заклинания «Адское пламя» или «Адский огонь» можете спросить у профессора Флитвика. На чем я остановился?
— На том, что предметы были убраны из расписания, — мрачно проговорил Хеггети.
— …и знающих магов, а тем паче использующих это знание на практике, становится все меньше и меньше. А тех, кто не обращает внимания на Министерские запреты, уже в открытую именуют страшными Темными магами. Как я уже упоминал, даже просто живущие по традициям маги, старающиеся в меру сил и возможностей, не нарушая запретов Министерства, праздновать традиционные праздники, к которым, как правило, и приурочено проведение таких глобальных подпиток Завесы, находятся под пристальным наблюдением Аврората.
Люциус встал с парты, на которую он не аристократично опирался во время всей этой лекции.
— На сегодня мы закончим. Прошу вас осмыслить все сказанное здесь и подумать над вопросами к следующему занятию. А так же прочитать книги о магическом праве, которые есть в библиотеке и соотнести описываемые там законы с тем, что мы сегодня обсуждали.
На этом он распустил малышню по гостиным. Сам же Люциус и Харри спешным шагом отправились в свою гостиную — Северус уже должен был вернуться от директора. Однако, это оказалось не так, и еще долгих три часа они ждали его в своих покоях вместе с Драко, Регулусом и Мио. И когда Харри уже кипел возмущением и порывался отправиться в директорский кабинет, дверь, наконец, раскрылась, и вошел мрачный Снейп.
Увидев устремленные на него нетерпеливые взгляды и подскочившего Харри, он устало плюхнулся на диван к Люцу.
— Все в порядке, но… Горазд же этот козёл по мозгам ездить. Хорошо хоть это только поверхностное сканирование было…
— Еще бы, — хмыкнула Мио, — за более глубокое проникновение его бы сам Хогвартс наказал, а поверхностное — это необходимость… Была во времена основания.
— Но этот сукин сын категоричным тоном просто потребовал с меня, чтобы я снял все защитные артефакты! — наконец взорвался и сам Снейп.
— И что? — полюбопытствовал Регулус, поморщившись.
Вот же сволочь старая. Попробовал бы он такое требование выставить хоть кому-нибудь из чистокровных, в момент бы на скамье подсудимых оказался.
— Я что, дурак? — выплюнул Северус. — Сделал глаза пошире и: «Какие артефакты, господин директор?», а он мне: «Не может такого быть, что за пять лет проживания в магическом мире, да еще и в Слизерине, вы, МАЛЬЧИК МОЙ…» — последнее было произнесено Северусом с таааким отвращением, — «… не обзавелись магическими безделушками, которые, между прочим, запрещены к ношению в Хогвартсе».
Со стороны Харри послышался отборный мат. Такого он от Этого директора не ждал… Или ждал?..
— А ты что? — спросил такой же возмущённый Драко.
— А у меня не столь много денег, чтобы баловаться такими игрушками, Драко. Вот так и ответил этому…***… Мляяя… Если бы внимательно не подглядывал за его выражением лица… Какой же этот сукин сын довольный был!
— И?! — поторопил рассказ Харри.
— Да что там, — Северус махнул рукой. — Как мы и думали, притворное скорбное сообщение, а потом танком вопросы про лорда Принца. Я в отказ. Ничего не знаю, ничего не видел и не слышал, он на тему опёки стал распространяться, мол, я, как директор, и тыр-пыр восемь дыр, а я ему в ответ, я уже совершеннолетний и мне опекун совершенно не нужен, а он опять про лорда Принца спрашивает по второму кругу. Как будто мы только что все не проговорили. Я опять в несознанку. Он снова перескочил на опеку и давай втирать, что если я не соглашусь с его условиями, меня из Хогвартса попрут, как не заплатившего, я ему в нос контракт, матерью подписанный, что за все семь лет оплачено, а он снова здорово про лорда Принца. И так по кругу. От одного к другому и снова к личности лорда Принца. А еще чай этот долбаный с лимонными дольками вкупе и ментатаки постоянные, хоть в глаза я этому пауку и не смотрел. Сильный гад… Мне даже интересно стало, откуда у него этот дар? Нет, лигиллименции, как и оклюменции, может выучиться любой среднестатистический волшебник, но это… Его атаки среднестатистическими назвать невозможно, для беспаловочковой и невербальной легиллименции нужен родовой дар или хотя бы высокий коэффициент к ментальным наукам, откуда он у Предателя крови?
Харри тоже, наконец, уселся рядом с мужьями, немного успокаиваясь.
— Интерррресный вопрррос… — протянул он. — Я как-то раньше об этом не задумывался. Хотя он меня так массированно не атаковал. Что-то мне это…
Харри замолчал и уставился в одну точку, обдумывая пришедшую в голову сумасбродную мысль, но в свете заклинания, которое их отправило сюда, эта мысль враз растеряла большую часть своей сумасбродности.
— Ладно, идемте спать, за полночь уже, — зевнул Регулус. — Ты случайно на профессоров дежуривших не наткнулся? А то с директора сталось бы тебя специально так надолго задержать…
Северус сверкнул улыбкой.
— А как же! И на Маккошку, и на Вектор… И никакой записки с объяснениями мне не дали. Спасался в Тенях.
— Вот ***! — выплюнул Харри.
— Падаль! — брезгливо передернула губками Мио.
— Оно самое, Мио, оно самое…
***
