сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 333 страниц)
— Да… Гарри, — произнес великан, поворачиваясь спиной к Дурслям. — С днем рождения тебя, вот. Я тут тебе принес кой-чего… Может, там помялось слегка, я… э-э… сел на эту штуку по дороге…, но вкус-то от этого не испортился, да?
Великан запустил руку во внутренний карман черной куртки и извлек оттуда немного помятую коробку. Гарри взял ее дрожащими от волнения руками и поспешно открыл, хотя пальцы плохо слушались его. Внутри был большой липкий шоколадный торт, на котором зеленым кремом было написано: «С днем рождения, Гарри!».
Гарри посмотрел на великана. Поблагодарил его за подарок и поинтересовался (ну, он же ничегошеньки не знает. Хотя, конкретно этого волшебника, он действительно не знает):
— Вы кто?
Великан хохотнул.
— А ведь точно, я и забыл представиться. Рубеус Хагрид, Смотритель и Хранитель Ключей Хогвартса.
Он протянул огромную ладонь и, обхватив руку Гарри, энергично потряс ее.
— Ну, так чего там с чаем? — спросил он, потирая руки. — Я… э-э… и от чего-нибудь покрепче не отказался бы, если… э-э… у вас есть.
«Странный тип — подумалось Гарри. — Глаза добрые, но поведение… Да и выхлоп не хилый такой, как от того бродяги, которого полиция по наводке тётушки от нашего дома забирала, а она мне ещё мозги конопатила, что таким же был мой папаша».
Взгляд великана упал на пустой камин, в котором тоскливо лежали сморщенные пакетики из-под чипсов. Великан презрительно фыркнул и нагнулся над камином — никто не видел, что он там делает, но когда через секунду великан отодвинулся, в камине полыхал яркий огонь. Мерцающий свет залил сырую хижину, и Гарри сразу почувствовал себя так, словно залез в горячую ванну.
Гигант сел обратно на софу, прогнувшуюся под его весом, и начал опорожнять карманы, которых в его куртке было великое множество. На софе появились медный чайник, мятая упаковка сосисок, чайник для заварки, кочерга, несколько кружек с выщербленными краями и бутылка с какой-то янтарной жидкостью, к которой он приложился, прежде чем приступить к работе. Вскоре хижина наполнилась запахом жарящихся сосисок, весело шипящих на огне. Никто не двинулся с места и не сказал ни слова, пока великан готовил еду, но как только он снял с кочерги шесть нанизанных на нее сосисок — жирных, сочных, чуть подгоревших сосисок — Дадли беспокойно завертелся.
— Что бы он ни предложил, Дадли, я запрещаю тебе это брать, — резко произнес дядя Вернон.
Великан мрачно усмехнулся.
— Да ты чего разволновался-то, Дурсль? — насмешливо спросил он. — Да мне б и в голову не пришло его кормить — вон он у тебя жирный-то какой.
Он протянул сосиски Гарри, который был так голоден, что проглотил их в мгновение ока. Но, даже наслаждаясь сосисками, он не сводил глаз с великана.
— Извините, но я до сих пор не знаю, кто вы такой, — вежливо произнес Гарри.
Великан сделал глоток чая и вытер рукой блестевшие от жира губы.
— Зови меня Хагрид, — просто ответил он. — Меня так все зовут. А вообще, я ж тебе уже вроде все про себя рассказал — я Хранитель Ключей в Хогвартсе. Ты, конечно, знаешь, что это за штука такая, Хогвартс?
«Откуда? Кто бы мне рассказал», — ехидно подумал мальчик, а вслух робко выдавил из себя:
— Э-э-э… Вообще-то нет.
У Хагрида был такой вид, словно его обдали холодной водой.
— Извините, — быстро сказал Гарри.
— Извините?! — рявкнул Хагрид и повернулся к Дурслям, которые спрятались в тень. — Это им надо извиняться! Я… э-э… знал, что ты наших писем не получил, но чтобы ты вообще про Хогвартс не слышал? Не любопытный ты, выходит, коль ни разу не спросил, где родители твои всему научились…
— Научились чему? — «непонимающе» переспросил Гарри.
— ЧЕМУ?! — прогрохотал Хагрид, вскакивая на ноги. — Ну-ка погоди, разберемся сейчас!
Казалось, разъяренный великан стал еще больше и заполнил собой всю хижину. Дурсли съежились от страха у дальней стены.
— Вы мне тут чего хотите сказать? — прорычал он, обращаясь к Дурслям. — Что этот мальчик — этот мальчик! — ничегошеньки и не знает о том, что… Ничего не знает ВООБЩЕ?
«Н-да, а что, по его мнению, должен знать ребёнок, выросший у магглов?» — Гарри решил это выяснить.
— Кое-что я знаю, — заявил он. — Математику, например, и всякие другие вещи.
Но Хагрид просто отмахнулся от него.
— Я ж не об этом… А о том, что ты о нашем мире ничего не знаешь. О твоем мире. О моем мире. О мире твоих родителей.
— Каком мире? — переспросил Гарри.
У Хагрида был такой вид, словно он вот-вот взорвется.
— ДУРСЛЬ! — прогремел он.
Дядя Вернон, побледневший от ужаса, что-то неразборчиво прошептал. Хагрид отвернулся от него и посмотрел на Гарри полубезумным взглядом.
— Но ты же знаешь про своих родителей… ну, кто они были? — с надеждой спросил он. — Да точно знаешь, не можешь ты не знать… К тому же они не абы кто были, а люди известные. И ты… э-э… знаменитость.
Непробиваемая уверенность великана огорошила. Но ведь, если бы не АРТЕФАКТ… Гарри сильно сомневался, что Дурсли хоть что-нибудь ему рассказали, скорее, продолжили бы прежнюю политику: твои родители алкоголики и наркоманы, и за любой «ненормальный проступок» — чулан на неделю.
— Что? — Гарри не верил своим ушам. — Разве мои мама и папа… разве они были известными людьми?
— Значит, ты не знаешь… Ничегошеньки не знаешь… — Хагрид дергал себя за бороду, глядя на Гарри изумленным взором. — Ты чего, не знаешь даже, кто ты такой есть? — наконец спросил он.
Дядя Вернон внезапно обрел дар речи.
— Прекратите! — скомандовал он. — Прекратите немедленно, сэр! Я запрещаю вам что-либо рассказывать мальчику!
Хагрид посмотрел на него с такой яростью, что даже куда более храбрый человек, чем дядя Вернон, сжался бы под этим взглядом. А когда Хагрид заговорил, то казалось, что он делает ударение на каждом слоге.
— Вы что, никогда ему ничего не говорили, да? Никогда не говорили, что в том письме было, которое Дамблдор написал? Я ж сам там был, у дома вашего, этими вот глазами видел, как Дамблдор письмо в одеяло положил! А вы, выходит, за столько лет ему так и не рассказали ничего, прятали все от него, да?
— Прятали от меня что? — поспешно поинтересовался Гарри.
Пусть ему не нравилось поведение Хагрида, но хоть немного отомстить дяде и тёте очень хотелось.
— ПРЕКРАТИТЕ! Я ВАМ ЗАПРЕЩАЮ! — нервно заверещал дядя Вернон.
Тетя Петунья глубоко вдохнула воздух с таким видом, словно ужасно боялась того, что последует за этими словами.
— Эй, вы, пустые головы, сходите вон проветритесь, может, полегчает, — посоветовал им Хагрид, поворачиваясь к Гарри. — Короче так, Гарри, ты волшебник, понял?
В доме воцарилась мертвая тишина, нарушаемая лишь отдаленным шумом моря и приглушенным свистом ветра.
— Я кто?
— Ну, ясное дело кто — волшебник ты, — Хагрид сел обратно на софу, которая протяжно застонала и просела еще ниже. — И еще какой! А будешь еще лучше… когда немного… э-э… подучишься, да. Кем ты еще мог быть, с такими-то родителями? И вообще, пора тебе письмо свое прочитать.
Гарри протянул руку и, наконец-то, после стольких приключений в ней оказался желтоватый конверт, на котором изумрудными чернилами было написано, что данное письмо адресовано мистеру Поттеру, который живет в хижине, расположенной на скале посреди моря, и спит на полу. Гарри хмыкнул, вскрыл конверт, вытащил письмо и прочитал:
«ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА «ХОГВАРТС»
Директор: Альбус Дамблдор (Кавалер ордена Мерлина I степени, Великий волшебник, Верховный чародей, Президент Международной конфедерации магов).
Дорогой мистер Поттер!
Мы рады проинформировать Вас, что Вам предоставлено место в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс». Пожалуйста, ознакомьтесь с приложенным к данному письму списком необходимых книг и предметов.
Занятия начинаются 1 сентября. Ждем вашу сову не позднее 31 июля.
Искренне Ваша Минерва МакГонагалл, заместитель директора».
Вопросы, один ярче и жарче другого, взлетали в воздух и падали вниз, а Гарри все никак не мог решить, какой задать первым. Стало очень интересно увидеть реакцию остальных магглорождённых волшебников на вот такое письмо. Самой адекватной реакцией будет, что это шутка. А если и примут всерьёз, то где магглы, не имеющие никакого представления о почтовой системе волшебников, возьмут сову для ответного послания?
— Что это значит: они ждут мою сову?
— Клянусь Горгоной, ты мне напомнил кое о чем, — произнес Хагрид, хлопнув себя по лбу так сильно, что этим ударом вполне мог бы сбить с ног лошадь, а затем запустил руку в карман куртки и вытащил оттуда сову — настоящую, живую и немного взъерошенную — а также длинное перо и свиток пергамента.
Хагрид начал писать, высунув язык, а Гарри внимательно читал написанное:
«Дорогой мистер Дамблдор!
Передал Гарри его письмо. Завтра еду с ним, чтобы купить все необходимое. Погода ужасная. Надеюсь, с вами все в порядке.
Хагрид».
Хагрид скатал свиток, сунул его сове в клюв, подошел к двери и вышвырнул птицу туда, где бушевал ураган. Затем вернулся и сел обратно на софу. При этом вид у него был такой, словно сделал он что-то совершенно обычное, например, поговорил по телефону.
— Так на чем мы с тобой остановились? — спросил Хагрид.
В этот момент из тени вышел дядя Вернон. Лицо его все еще было пепельно-серое от страха, но на нем отчетливо читалась злость.
— Он никуда не поедет, — сказал дядя Вернон.
Хагрид хмыкнул.
— Знаешь, хотел бы я посмотреть, как такой храбрый маггл, как ты, его остановит…
— Кто? — играя свою роль наивного мальчишки, спросил Гарри.
— Маггл, — пояснил Хагрид — Так мы называем всех не волшебников — магглы. Да, не повезло тебе… ну в том плане, что хуже магглов, чем эти, я в жизни не видал.
«А многих ты вообще видел?» — пронеслось в голове мальчика.
— Когда мы взяли его в свой дом, мы поклялись, что положим конец всей этой ерунде, — упрямо продолжил дядя Вернон. — Что мы вытравим и выбьем из него всю эту чушь! Тоже мне — волшебник!
— Так вы знали? — вот и ещё одна строка из письма подтвердилась. — Вы знали, что я… что я волшебник?
— Знали ли мы?! — внезапно взвизгнула тетя Петунья. — Знали ли мы? Да, конечно, знали! Как мы могли не знать, когда мы знали, кем была моя чертова сестрица! О, она в свое время тоже получила такое письмо и исчезла, уехала в эту школу, и каждое лето на каникулы приезжала домой, и ее карманы были полны лягушачьей икры, а сама она все время превращала чайные чашки в крыс. Я была единственной, кто знал ей цену — она была чудовищем, настоящим чудовищем! Но не для наших родителей, они-то с ней сюсюкались — Лили то, Лили это! Они гордились, что в их семье есть своя ведьма!
Она замолчала, чтобы перевести дыхание, и после глубокого вдоха разразилась не менее длинной и гневной тирадой. Казалось, что эти слова копились в ней много лет, и все эти годы она хотела их выкрикнуть, но сдерживалась, и только теперь позволила себе выплеснуть их наружу.
— А потом в школе она встретила этого Поттера, они уехали вместе и поженились, и у них родился ты. И, конечно же, я знала, что ты будешь такой же, такой же странный, такой же… ненормальный! А потом она, видите ли, взорвалась, а тебя подсунули нам!
Гарри, даже зная историю, случившуюся в Хелоуин 1981, побледнел как полотно от злобы, которая плескалась в тёткином голосе. Какое-то время он не мог произнести ни слова, но потом дар речи снова вернулся.
— Взорвалась? — спросил он. — Вы же говорили, что мои родители погибли в автокатастрофе!
— АВТОКАТАСТРОФА?! — прогремел Хагрид и так яростно вскочил с софы, что Дурсли попятились обратно в угол. — Да как могла автокатастрофа погубить Лили и Джеймса Поттеров? Ну и ну, вот дела-то! Вот это да! Да быть такого не может, чтоб Гарри Поттер ничего про себя не знал! Да у нас его историю любой ребенок с пеленок знает! И родителей твоих тоже!
— Но почему? — в голосе Гарри появилась настойчивость. — И что с ними случилось, с мамой и папой?
Ярость сошла с лица Хагрида, на смену ей вдруг пришла озабоченность.
— Да, не ждал я такого, — произнес он низким, взволнованным голосом. — Дамблдор меня предупреждал, конечно, что непросто будет… ну… забрать тебя у этих… Но я и подумать не мог, что ты вообще ничего не знаешь. Не я, Гарри, должен бы рассказать тебе обо всем… э-э… но кто-то ж должен, так? Ну не можешь ты ехать в Хогвартс, не зная, кто ты такой.
Он мрачно посмотрел на Дурслей.
— Что ж, думаю, что будет лучше, если я тебе расскажу, н-ну… то, что могу, конечно, а могу не все, потому как… э-э… загадок много осталось, непонятного всякого…
Он снова сел и уставился на огонь.
— Наверное, начну я… с человека одного, — произнес Хагрид через несколько секунд. — Нет, поверить не могу, что ты про него не знаешь. Его в нашем мире все знают…
— А кто он такой? — спросил Гарри, не дав Хагриду замолчать и уйти в себя.
— Ну… Я вообще-то не люблю его имя произносить. Никто из наших не любит.
— Но почему?
— Клянусь драконом, Гарри, люди все еще боятся, вот почему. А чтоб меня, нелегко все это… Короче, был там один волшебник, который… который стал плохим. Таким плохим, каким только можно стать. Даже хуже. Даже еще хуже, чем просто хуже. Звали его…
Хагрид задохнулся от волнения и замолк.
— Может быть, вы лучше напишете это имя? — предложил Гарри.
— Нет… не знаю я, как оно пишется. Ну ладно… э-э… Волдеморт, — выдавил, наконец, Хагрид, передернувшись. — И больше не проси меня, ни за что не повторю. В общем, этот волшебник лет так… э-э… двадцать назад начал себе приспешников искать. И нашел ведь. Одни пошли за ним, потому что испугались, другие подумали, что он властью с ними поделится. А власть у него была ого-го, и чем дальше, тем больше ее становилось. Темные были дни, да. Никому нельзя было верить. Жуткие вещи творились. Побеждал он, понимаешь. Нет, с ним, конечно, боролись, а он противников убивал. Ужасной смертью они умирали. Даже мест безопасных почти не осталось… разве что Хогвартс, да! Я так думаю, что Дамблдор был единственный, кого Ты-Знаешь-Кто боялся. Потому и на школу напасть не решился… э-э… тогда, по крайней мере. А твои мама и папа — они были лучшими волшебниками, которых я в своей жизни знал. Лучшими учениками школы были, первыми в выпуске. Не пойму, правда, чего Ты-Знаешь-Кто их раньше не попытался на свою сторону перетянуть… Знал, наверное, что они близки с Дамблдором, потому на Темную сторону не пойдут. А потом подумал: может, что их убедит… А может хотел их… э-э… с дороги убрать, чтоб не мешали. В общем, никто не знает. Знают только, что десять лет назад в Хэллоуин он появился в том городке, где вы жили. Тебе всего год был, а он пришел в ваш дом и… и…
Хагрид внезапно вытащил откуда-то грязный, покрытый пятнами, носовой платок и высморкался громко, как завывшая сирена.
— Ты меня извини… плохой я рассказчик, Гарри, — виновато произнес Хагрид.
— Но так грустно это… Я ж твоих маму с папой знал, такие люди хорошие, лучше не найти, а тут… В общем, Ты-Знаешь-Кто их убил. А потом — вот этого вообще никто понять не может — он и тебя попытался убить. Хотел, чтобы следов не осталось, а может ему просто нравилось людей убивать. Вот и тебя хотел, а не вышло, да! Ты не спрашивал никогда, откуда у тебя этот шрам на лбу? Это не порез никакой. Такое бывает, когда злой и очень сильный волшебник на тебя проклятие насылает. Так вот, родителей твоих он убил, даже дом разрушил, а тебя убить не смог. Поэтому ты и знаменит, Гарри. Он, если кого хотел убить, так тот уже не жилец был, да! А с тобой вот не получилось. Он таких сильных волшебников убил — МакКиннонов, Боунзов, Прюэттов, а ты ребенком был, а выжил.
Хагрид замолчал, а Гарри вдруг ощутил резкую головную боль. Перед его глазами отчетливо возникла знакомая картина из прошлого, только теперь ослепительная вспышка зеленого света была гораздо ярче. И заодно он вспомнил кое-что еще, то, что никогда раньше не всплывало в его памяти — громкий, ледяной, беспощадный смех.
Хагрид с грустью наблюдал за ним.
— Я тебя вот этими руками из развалин вынес, Дамблдор меня туда послал. А потом я привез тебя этим…
— Вздор и ерунда! — донесся из угла голос дяди Вернона.
Гарри аж подпрыгнул от неожиданности — он совсем забыл про Дурслей, пытаясь восстановить видение, теперь он понимал, что это его воспоминания, по кусочкам. Но Дурсли про него не забыли. Особенно дядя Вернон, к которому, кажется, вернулась смелость — он сжимал кулаки и яростно смотрел на Хагрида.
— Послушай меня, мальчик, — прорычал дядя Вернон. — Я допускаю, что ты немного странный, хотя, возможно, хорошая порка вылечила бы тебя раз и навсегда. Твои родители действительно были колдунами, но, как мне кажется, без них мир стал спокойнее. Они сами напросились на то, что получили, только и общались что с этими волшебниками, этого следовало ожидать, я знал, что они плохо кончат…
Не успел он договорить, как Хагрид спрыгнул с софы, вытащил из кармана потрепанный розовый зонтик и наставил на дядю Вернона, словно шпагу.
