сообщить о нарушении
Текущая страница: 138 (всего у книги 333 страниц)
Первый звоночек тревоги для Северуса прозвенел во время послеобеденных пар, которые у него были заняты четвертыми курсами Гриффиндора и Рэйвенкло. Видимо, директор придерживается задвоения Слизерин — Гриффиндор исключительно для курса Гарри Поттера. Чтобы было кому поддерживать ненависть у Мальчика-Который-Выжил к страшным, темным, хитрым и изворотливым магам. Северус невольно улыбнулся, хорошо, что он в этот момент стоял спиной к классу, а то бы их всех удар хватил от вида улыбки на лице у Ужаса Подземелий, от воспоминаний, как, не далее, чем пару-тройку часов назад, эти планы хитрожопого маразматика канули в лету. Северус умудрялся незаметно целых три часа наблюдать за четкой и слаженной работой своего солнышка, сына и невестки.
Стерев с лица такую неуместную улыбку, зельевар стремительно развернулся к классу, окинув грозным взглядом Джиневру Уизли и уже прикидывая, что и как он будет делать, чтобы жизнь конкретно этой представительнице Предателей медом не казалась, когда по брачной связи пришла первая волна раздражения. Зельевару даже вычислять не нужно было — чье это раздражение. Всего несколько минут как у пятого курса Гриффиндора начался урок ЗОТИ с профессором Амбридж во главе. Люц сейчас в Меноре, нечего ему раздражаться, а вот Гарри…
Амбридж Северус успел оценить еще на педсовете, когда ее преподавательскому составу представлял Альбус, свет, Дамблдор. Плюс те воспоминания, что слил им Гарри после дисциплинарного слушания. Отвратительная баба. Жаба. Действительно, жаба, как метко ее окрестил Драко, который уже успел донести до отца информацию о своем первом в этом году уроке ЗОТИ. Теперь придется для пятых и седьмых курсов его змеек организовывать дополнительные занятия, иначе ни СОВ, ни ПАУК в этом году никто не сдаст. А это время и отрывание его, Северуса, от семьи и любимых зельеварческих экспериментов.
Северус злобно сжал губы в ниточку и незаметно потер уже жгущийся брачный браслет. Кто-то из рэйвенкловок как раз в этот момент глянула на зельевара, ойкнула, дернулась и запулила в котел намного больше порошка змеекорня, чем следовало. Три, два, один! Северус вскинул палочку, ставя щит, — взрыв.
— Мисс Фоссет, — прошипел Северус. — Тролль за урок, отработка завтра в восемь!
Последний перед ужином урок у Северуса был с седьмыми курсами Хафлпаффа и Слизерина. По связи уже несколько часов доносились эманации ярости. Северус знал, что у Гарри эти часы свободны, а значит, мальчик сейчас наматывает круги по его гостиной. Сразу после урока Северусу не суждено было попасть в свои покои, Дамблдор созвал мини педсовет для обсуждения итогов первого рабочего дня. Там уже сам Северус чуть не сорвался и не разнес всех и вся, когда узнал, что произошло на ЗОТИ у пятого курса Гриффиндора, с точки зрения Амбридж, конечно. Опять! Опять его Гарри пытаются поставить заградительным щитом между двух псов, дерущихся за власть!
С мини педсовета пришлось вместе со всем преподавательским составом отправляться на ужин, хотя хотелось со всех ног бежать в комнаты. Быстрый взгляд на столы студентов оповестил: ни мужа, ни сына с его женой нет.
Выдержав за столом приличествующее время, но так ничего и не съев, Северус с достоинством покинул зал, уже в подземельях практически перейдя на бег. А в комнатах его встретил нервничающий Люциус и больше никого. Они с одинаковым беспокойством переглянулись и, не сговариваясь, практически вылетели из замка, благодаря Мерлина за то, что им никто не встретился по пути, а затем и за антиаппарационный барьер. Слаженным хлопком, говорящим о многолетней практике работы в паре, волшебники исчезли прямо от ворот замка. Появившись в следующую секунду в эпицентре битвы. Опять синхронно и отработанно выставив щиты и вступая в сражение.
Вокруг полыхал огонь, носились воздушные кулаки, летали камни и водовороты воды. Заклятия и звон стали. Уже немного снявшие напряжение юноши и девушка с энтузиазмом приняли в бой «все против всех» два неучтенных фактора. Они слишком хорошо изучили манеру сражаться друг друга, практически всегда могли предсказать, кто и как ответит на тот или иной выпад, поэтому два неизученных боевых мага им сейчас были очень кстати.
Бой разгорелся с новой силой. Взрослым волшебникам сразу стало понятно: тренировка — тренировкой, но сражаются тут не шутя. Никаких «таранталегр» или щекочущих чар. «Кислотный меч», «Брахеам эмендо», «Кипящей крови», «Секо», «Редукто» и «Риктусемпра», «Прах вечности», «Омут наваждений», «Стрелы тьмы» и «Резак света»… Это только малый список того, что тут летало. Земля под ногами то взрывалась гейзерами грязи и пара, обжигая и норовя сжечь, то становилась предательски скользкой, уходя из-под ног именно тогда, когда нужна была твердая опора. И все это без палочек и вербального компонента.
В руках Гарри и Драко сверкали двухсторонние глефы***, а в руках Мио свистел длинный кнут, усеянный шипами и острейшим наконечником.
С приходом двух волшебников битва продлилась максимум пару минут. Все-таки дуэль и бой на поражение — это разные вещи. Длительность поединков между юношами можно объяснить только тем, что они слишком хорошо друг друга знали, чтобы предугадать следующий шаг «противника». Глефа Гарри остановилась в миллиметре от шеи Северуса, а Северусов клинок вспорол мантию юноши у лопаток. Драко застыл, как муха в янтаре, в воздушной ловушке, а Гермиона почти подсекла кнутом подколенные сухожилия лорда Малфоя.
Пара секунд на осознание и выход из «горячки» боя, а потом мир с тонким звоном осыпается колючими снежинками. Оружие исчезает, Драко падает на землю, Гарри, судорожно дыша, утыкается лбом в затянутую в сюртук и мантию грудь зельевара. Крылья обоих юношей опадают и медленно втягиваются в спины, виднеющиеся в прорезях-разрывах мантий. Северус крепко обнял мужа, что есть сил прижимая его к себе. Драко даже не попытался встать, только перевернулся на спину, раскинув руки и ноги звездочкой, и, вперив горящий серебром взгляд в небо, высказался:
— Ох, папА! Как же вы вовремя!
И разразился смехом. Оба старших волшебника посчитали, что истерическим.
***
Вернувшись в гостеприимные подземелья, змеи не отпустили своего львенка к Гриффам, справедливо опасаясь новой вспышки только-только пришедшего в норму мужа. С трудом уговорив его съесть принесенный домовиками ужин, они утащили его сначала в ванну, а потом и в спальню. Гарри вырубился мгновенно.
— Это ни в какие ворота не лезет, Север, — бурчал Люциус, поудобнее пристраивая на своем плече черноволосую голову и распахивая крылья.
— Да, этот год будет еще более сложным, чем прошлый, — вздохнул Северус, мимолетно зарываясь внушительным носом в макушку парня.
Глаза Гарри неожиданно распахнулись.
— Я бы мог прямо сейчас накрутить им всем хвосты, и мне за это ничего бы не было. Магия, Устав и закон на моей стороне, но…
— Но? — заинтересованно приподнял свою бровь зельевар.
— В этом случае мы рискуем упустить Светлость мерзкую. Сбежит — не поймаем, а я хочу его растоптать, — в сумраке спальни сверкнули клыки, — размазать! Не оставить ни малейшего светлого пятнышка на его репутации… А пока он связан с Хогом, он никуда не денется.
— Мы это сделаем, Харри, — Люциус успокаивающе взлохматил шевелюру Гарри. — Мы это обязательно сделаем. Спи, тебе необходим отдых.
***
Утро следующего дня было таким же свинцово-дождливым, как и вчерашнее.
За сдвоенным уроком заклинаний следовала сдвоенная трансфигурация. И профессор Флитвик, и профессор МакГонагалл посвятили как минимум пятнадцать минут лекции о важности экзаменов на С.О.В.У.
— Вы должны помнить, — проскрипел крошечный профессор Флитвик с книжной стопки, на которую он всегда забирался, чтобы его было видно из-за письменного стола, — что эти экзамены оказывают решающее влияние на всю вашу дальнейшую жизнь! Тем из вас, кто еще не думал о будущей карьере, самое время о ней задуматься. И чтобы вы достойно проявили себя на экзаменах, нам придется очень много работать — больше, чем когда-либо прежде!
Они стали повторять призывное заклятие, которое, по словам профессора Флитвика, у них непременно должны спросить на экзамене, и повторяли его больше часа, а в конце урока им задали столько, сколько никогда еще не задавали. Впрочем, Гарри это не пугало. С.О.В.У. он мог сдать прямо сейчас, не сходя с места, только вот знать об этом другим пока не стоит.
На трансфигурации было то же самое, если не хуже.
— Вам не удастся сдать экзамены на С.О.В.У., — с мрачной суровостью изрекла профессор МакГонагалл, — без серьезного отношения к занятиям, как теоретическим, так и практическим. Однако при условии, что вы будете работать добросовестно и с полной отдачей, я не вижу никаких причин, которые могли бы воспрепятствовать успешному достижению вами совершенно обычного волшебного уровня, — Симус издал тихое восклицание, выражавшее недоверие. — Да-да, я говорю и о Вас, Финниган, — сказала профессор МакГонагалл. — Ведь ты все делаешь правильно, тебе лишь не хватает уверенности. Итак… Сегодня мы начинаем изучать исчезательные заклинания. Они несколько проще созидательных, соответствующих уровню П.А.У.К., но, тем не менее, относятся к разряду наитруднейшей магии, владение которой вам предстоит продемонстрировать при сдаче экзаменов на С.О.В.У.
Профессор МакГонагалл оказалась совершенно права. Для большинства его однокурсников эти заклинания оказались почти не по зубам. Второй час сдвоенного урока подходил к концу, а улитки, на которых они тренировались, по-прежнему оставались на месте, хотя Дин и объявил с надеждой в голосе, что, кажется, его улитка чуточку побледнела. Гарри только делал вид, что пытается колдовать, сам в это время больше поглядывал за другими. Вот кривляющаяся Гермиона растворила свою улитку в воздухе «всего с третьей попытки», за что и получила от профессора МакГонагалл поощрение в виде десяти баллов для Гриффиндора. Гермиона была единственной, кого освободили от домашнего задания, всем остальным велели весь вечер практиковаться и к завтрашнему дню как следует подготовиться к новой атаке на улиток.
Дин и Симус, успевшие слегка запаниковать — объем домашних заданий стремительно нарастал — провели обеденный перерыв в библиотеке, пытаясь что-нибудь узнать о применении лунного камня в зельеделии. Гарри спокойно пообедал, то и дело натыкаясь на злорадный и предвкушающий взгляд Амбридж. Прожевав стейк, Гарри решил, что на УЗМС сегодня сходит — интересно же, что им покажет новый учитель. Тем более что УЗМС гораздо более полезный предмет, нежели прорицания.
К середине дня установилась прохладная, ветреная погода, и, когда Гарри и Мио спускались по склону холма к пустующей хижине Хагрида, на лица им падали редкие капли дождя.
Профессор Грабль-Планк ждала учеников ярдах в десяти от двери хижины. Перед ней стояли длинные деревянные козлы, заваленные обрезками веток.
— Все собрались? — отрывисто бросила профессор Грабль-Планк, когда все ученики собрались у козел. — Тогда начнем. Кто знает, что это такое?
Она показала на груду веток. Рука Гермионы сразу взметнулась вверх. Пэнси Паркинсон за ее спиной попыталась передразнить Гермиону, по-лошадиному оскалив зубы и подпрыгивая на месте от нетерпения, а потом сама же завизжала от смеха, но визг очень скоро перерос в вопль ужаса, увидев, как ее руки покрываются мерзкой коричневой коркой. Гарри мельком глянул на Драко, который довольно скалился.
Древесные обрезки на козлах резко встрепенулись и оказались не ветками, а маленькими, похожими на эльфеек, деревянными человечками. У них были шишковатые ручки и ножки, по два пальца-веточки на каждой руке и забавные, плоские, будто покрытые корой личики с блестящими коричневыми глазами, напоминающими крошечных жучков.
— О-о-о-о-о! — воскликнули Парватти и Лаванда, чем всегда ужасно раздражали Гарри.
Можно подумать, раньше им не показывали ничего интересного! Разумеется, скучечервей занимательными не назовешь, но зато саламандры и гиппогрифы!.. Не говоря уже про взрывастых драклов или сполохвостов (п/а просьба не поправлять слово образовано от Всполох и хвост, а не сопло и хвост. И да, автор знает, что это просто разные переводы, но самой придумывать лень, а такое количество замен дает возможность множить эту фантастическую живность сколько угодно!). Эммм… Ладно. Не всегда предыдущие уроки были безопасны для окружающих.
— Девочки, пожалуйста, потише! — прикрикнула профессор Грабль-Планк и разбросала между палочными человечками горстку чего-то похожего на коричневый рис.
Человечки немедленно набросились на еду.
— И так… Кто знает, как называются эти существа? Мисс Грэйнджер?
— Лечурки, — ответила Гермиона. — Они — хранители леса и обычно живут на деревьях, которые используются для изготовления волшебных палочек.
— Пять баллов Гриффиндору, — объявила профессор Грабль-Планк. — Совершенно верно, это лечурки. Они, как справедливо сказала мисс Грэйнджер, обитают в основном на тех деревьях, древесина которых подходит для изготовления волшебных палочек. Кто знает, чем они питаются?
— Мокрицами, — быстро ответила Гермиона, и это объяснило студентам, почему зерна, которые они приняли за коричневый рис, непрерывно шевелились. — Но больше всего они любят яйца феек.
— Умница, девочка, еще пять баллов. Итак. Если вам нужна листва или древесина дерева, на котором обитает лечурка, то, чтобы отвлечь и успокоить его, разумно принести с собой немного мокриц. На вид лечурки неопасны, однако, если их разозлить, они могут попытаться выколоть человеку глаза — как видите, пальцы у них очень острые, и их соседство с глазным яблоком в высшей степени нежелательно. Теперь подойдите поближе, возьмите горстку мокриц и лечурку — здесь хватит по одному на троих — и подробно его рассмотрите. К концу урока каждый должен зарисовать это существо и сделать подписи под всеми частями его тела.
***
Ни у кого не вызвало удивления, что урок профессора Спраут начался с лекции о важности экзаменов на С.О.В.У. Сколько же можно об этом говорить! В конце урока профессор Спраут тоже задала огромную письменную работу. Через полтора часа усталые гриффиндорцы, источая сильный запах драконьего навоза — любимого удобрения профессора Спраут — тесной толпой отправились обратно в замок. Никто особо не разговаривал. День выдался долгий и трудный.
Гарри умирал от голода, а в пять часов ему предстояло идти к Амбридж отбывать наказание, поэтому он решил не относить вещи в гриффиндорскую башню, а идти в Большой зал, где в это время накрывали легкий полдник или традиционный пятичасовой чай, чтобы успеть, хоть немного перекусить. Однако не успел он дойти до дверей Большого зала, как за его спиной раздался громкий и сердитый голос:
— Эй, Поттер!
— Ну что еще? — устало пробормотал Гарри, оборачиваясь к Ангелине Джонсон, гнев которой, казалось, только-только начинал закипать.
— Я тебе скажу, что еще, — выпалила она, тяжелым шагом подходя к Гарри и больно тыча пальцем ему в грудь. — Как ты умудрился заработать наказание на пять часов в пятницу?
— Знаю! Испытания Вратарей! Ан…
— Скажите пожалуйста, вспомнил! — рявкнула Ангелина, не слушая его. — Разве я тебе не говорила, что хочу, чтобы присутствовала вся команда? Чтобы новый человек устраивал всех? Разве не говорила, что специально заказала время на стадионе? А ты взял и решил не присутствовать!
— Я решил не присутствовать?! — вскричал Гарри, задетый несправедливостью ее слов. — Меня Амбридж наказала!
— Ну, так пойди и добейся, чтобы на пятницу она тебя отпустила, — приказала Ангелина. — Как ты это сделаешь, мне все равно. Главное, чтобы в нужное время ты был на поле!
Она круто развернулась и в ярости удалилась.
***
В пять часов Гарри отправился на третий этаж в кабинет Амбридж. Он постучал в дверь и услышал в ответ сладкое и певучее:
— Войдите!
Гарри вошел и огляделся по сторонам.
Он бывал в этом кабинете при трех разных хозяевах. При Гилдерое Локхарте стены комнаты были сплошь увешаны его собственными лучезарно улыбающимися портретами. При Люпине здесь стояли клетки и аквариумы с удивительными существами, представителями черных сил. А в дни Грюма — и настоящего, и самозваного — кабинет был забит всевозможными детекторами и прочими устройствами, фиксирующими наличие в окружающем пространстве обмана и дурных помыслов.
Сейчас комната изменилась до неузнаваемости. Все вокруг было устлано отороченными кружевом скатертями, салфетками, покрывалами. На отдельных салфеточках стояли несколько ваз с сухими цветами. На стене висела коллекция расписных тарелочек с ярко раскрашенными котятами, каждого из которых украшал бант своего цвета. Котята были настолько мерзкие, что Гарри оторопело смотрел на них до тех пор, пока профессор Амбридж не сказала:
— Добрый вечер, мистер Поттер.
Гарри вздрогнул и повернулся к ней. Вначале он ее не заметил — из-за яркой мантии с цветочным рисунком, почти сливавшейся со скатертью на столе, перед которым она стояла.
— Добрый вечер, профессор, — напряженно поздоровался Гарри.
— Садитесь, — профессор Амбридж показала на маленький, накрытый кружевом столик, возле которого она поставила стул с прямой спинкой. На столе лежал чистый лист пергамента, очевидно, предназначенный для Гарри.
