сообщить о нарушении
Текущая страница: 280 (всего у книги 333 страниц)
— Если вы не собирались выполнять обязанности по магическому контракту, зачем вы вообще пошли устраиваться на это место?
— Теплое место, непыльное. Работы практически не было, до кульминации развития конфликта в 80-х годах.
— А как же именно ваши обязанности по опеке над маглорожденными и их сопровождение. Ведь именно вы возглавляете этот отдел?
— Да. А этих щенков на себя взял Альбус. Он сказал, что нам незачем напрягаться, школа справится своими силами.
«Форзац! — выдохнул потрясенный Драко. — Она даже под сывороткой обзывает детей щенками!»
«Скорее ее истинное отношение к детям. Ко всем, кроме своих, родных. Как мне это знакомо. Точно так же вела себя «тётушка» Петуния. Ладно я — ненормальный, даже неродной племянник, но она и других детей в Литлл-Уингинге презирала и всегда сваливала на них вину Дадли, если по каким-то причинам не могла свалить ее на меня».
— Что ж, — вздохнул Игнотус, — сыворотка, действительно, работает. Сомневаюсь я, чтобы мы это узнали, будь она в «сознании». Проверка пройдена. Миссис Рипман, расскажите все, что вы знаете по ситуации передачи опеки над Томашем Дином мистеру Альбусу Дамблдору. На бумагах стоят ваши подписи.
— Эрик был тогда в отпуске, я его замещала, когда на нашем попечении оказался маленький паразит Дин. Мистер Дамблдор очень убедительно рассказал мне, что маленькому спиногрызу… — каждый раз, когда с губ женщины срывались нелицеприятные эпитеты в сторону детей, все морщились, а над головой женщины формировался магический сгусток отката.
До прекращения действия сыворотки он не ударит — это один из непреложных законов.
— …будет лучше со своими родными бабушками и дедушками, пусть они и маглы. Но они единственные его родственники и очень по нему скучают. Не понимаю, — вдруг отвлеклась женщина от рассказа, — как по ним можно скучать? Я вот только радуюсь, когда невестка увозит детей куда подальше от нашего дома. Какая блядина досталась моему Пупунчику.
«Ик!» — в хоровом исполнении.
— Миссис Рипман, Томаш Дин. Мы говорим о нем, — вернул женщину в русло Игнотус, сжимая и разжимая в ярости свои кулаки.
— А больше добавить нечего. Я отдала ребенка вместе с бумагами мистеру Дамблдору, только сказав, что не имею никакого представления, чьи имена вписывать в свиток. Мистер Дамблдор заверил меня, что с этим он разберется сам, так как эти имена знает, а ему все равно визировать документ как главе Визенгамота.
Прюэтт шумно дышал, пытаясь взять себя в руки.
— Миссис Рипман, — процедил он, — перечислите мне пункты согласно очередности, кому первому и далее предоставляется опека над ребенком-волшебником?
— Крестные отцы и матери в первую очередь, так как они никаким образом не могут навредить ребенку и отвечают за его благополучие перед магией. В случае мальчика опека передается крестному отцу, девочка — матери. Если крестный остался один, то в любом случае ему. Вторыми в очереди идут маги, указанные в завещании родителей, если таковое имеется. Посмертная воля не даст навредить ребенку. Туда могут быть вписаны как посторонние маги, так и любые родственники. Этот случай наступает, если у ребенка или совсем нет крестных родителей, или они уже мертвы, или же отсутствуют по каким-либо иным причинам. В третью очередь рассматриваются заявки близких родственников: бабушки, дедушки, тёти, дяди, если они не указаны в завещании, при его наличии, или во вторую — при его отсутствии, или в первую — при отсутствии крестных и завещания. Далее рассматриваются кандидатуры более дальних родственников. И последними посторонние маги, выказавшее таковое желание.
— Значит, правила определения опекуна магическим сиротам вам известны, — констатировал Прюэтт. — Но вы все равно в обход их передали ребенка постороннему лицу при наличии первых двух пунктов определенных законом, даже не узнав имена, кому будет передан ребёнок?
— Да.
— На каком основании? — снова повторил свой самый первый вопрос лорд.
— Мне неважны основания, мистер Дамблдор обещал передать паршивца, который за эти четыре дня, что находился у нас в детской комнате, всю душу из нас вынул своими воплями, его родственникам маглам. Больше меня ничего не волновало.
— Вы понимаете, что нарушили устав собственной организации и должны нести за это ответственность?
— Да, но мой контракт немагический, и мне за это ничего бы не было.
«Наглость — второе счастье! Она творила, что хотела, прекрасно понимая, что ей за это ничего не будет. Кто бы мог подумать, что такая афера когда-нибудь всплывет?!» — возмутилась Мио.
— Ну, это уже неважно. Вы находитесь в Магическом Зале и ваши признания слышит сама Магия. Как вы считаете, она вам не ответит за оскорбление самое себя? — ехидно высказался Игнотус, рассматривая облачко над головой женщины. — За пренебрежение ее Законами?
Женщина промолчала, вопрос был, и вправду, больше риторический.
— Кроме нарушения устава организации, одним из руководителей которой вы являлись, не по праву, но являлись много лет, вы нарушили статью Статуса о Секретности и обвиняетесь в преднамеренном его нарушении, отдав заведомо магического ребенка маглам на воспитание — это Азкабан на срок в тридцать суток. Вы это сознаете?
— Нет, — в безэмоциональном голосе Рипман пока не проскальзывало никаких ноток, действие сыворотки еще не закончилось.
— Что вам сложно понять? — заинтересовался Прюэтт.
— Одним маглорожденным больше, одним меньше — в чем разница? Мы же не осуждаем этих стервецов за их постоянные выбросы и не сажаем в Азкабан их родителей, так почему меня должны посадить, если этот мальчик станет таким же маглорожденным, что и все остальные?
— Вы были в курсе планов мистера Дамблдора провести ритуал забвения и наложить чары сокрытия и отдать мистера Дина вообще в чужие руки, а точнее в магловский приют?
— Нет. Я думала, он отдал мальчишку его родственникам маглам. Как и остальных. А его планы меня не волнуют. Главное этих поганцев больше не было в детской комнате, и они не орали, не ломали вещи.
— Остальных? Кого?
Рипман бесстрастно прочитала множество фамилий и имен, даже те, что не значились в списках. И вот тут…
— Эйнджел Поттер и Гарри Поттер, — закончила она.
_________________________________________
*МакКинон крестная Гарри. Не оговорка. МакГрегор еще не знает (из-за чар и прочего, что его дочь была крестной Гермионы Поттер, а не МКВ).
**Открыла карту и посмотрела. Есть такая Эванс Авеню (Evans Avenue), а вот с номером дома наугад.
***«Летящий Ветер» — название поместья. Надеюсь, народ в курсе, что Дерби это огромный ипподром, где постоянно проводятся соревнования по скачкам?
**** Медленнее, чем выпить (капельница - зелье) - раз уж ставят ошибку хочу объяснить. Всё дело в том, что... Помните - выпил зелье и мгновенный результат (и в каноне и в фаноне, как будто и не существует указанного вами механизма)... Вот отталкиваясь именно от этой "особенности" я и написала, что поступление зелья через капельницу прямо в кровь медленнее, чем выпить - капельнице нужно время ПРОКАПАТЬ (пока доза не поступит зелье не подействует), а не заглотить в два-три глотка, а то и залпом.
========== Часть 8. Глава 11. ==========
Комментарий к Часть 8. Глава 11.
ффуууффф... Эти три главы вымотали меня эмоционально. Я не стала слишком уж расписывать ужасы Гарриной жизни - это еще всплывет на суде над Дамблдором.
Часть 8. Глава 11. (Ахтунг! НЦ — 21, насилие над ребенком!)
Все сильнее бурливший от каждого названного имени Зал мгновенно стих. Затишье перед бурей.
— Она сказала Поттер? — прошептал кто-то тихо.
— Эйнджел Поттер?
— Это кто?
— Я знаю только Гарри Поттера.
— Разве у Джеймса и Лили была дочь?
— Карлус с Дореей постарались? В таком возрасте?
Но многие лорды и леди молчали. Они кипели, глубоко в душе горели адским пламенем, но из всех сил сдерживали свои эмоции. У этих магов уже давно чудят Гобелены. На них отобразилось это только что названное имя, но они до этого момента не понимали с чем это связано, и никаких сведений ни о какой Эйнджел Поттер не находили. Ни в Министерстве, ни при использованных ритуалах, ни в семейных хрониках и архивах. И только теперь становилось понятно — чары сокрытия и забвения. Они скрывают все, что связанно с конкретным магом или Родом, ведь их изобрели именно для этих целей — скрыть, уйти в тень. И только, когда скрытый маг сам узнает о своем наследии и имени, происходят вот такие казусы с Гобеленом. Однако уже прошло почти четыре года, а эта Эйнджел так и не дала о себе знать никому из причастных. А ведь они ее родственники. Неужели не интересно? Или…
Многие взгляды остановились на последнем, пока еще не рассекреченном имени на экране — Гермиона Грейнджер. И это давало подсказку, ведь на Гобеленах она значилась не просто Эйнджел, а Эйнджел Гермиона Поттер. Ну, и еще чудачества с фамилией Блэк. Как у девушки, так и у знаменитого мальчика. Но тут маги решили, что, в связи с крестничеством последнего Блэка и кровным родством через Дорею Блэк, родовая магия сказала свое слово в попытке не дать угаснуть роду, назначив наследника.
Однако чары на девушке, наложенные много-много лет назад, еще продолжали действовать и сбивали магов с толку, потому что официального оглашения этого имени еще не произошло. Не была указана связка настоящее имя — магловская метрика, которая позволила бы разорвать цепь заклятия. Но, как оказалось, сыворотке правды эти чары не помеха — и имена бесстрастно срывались с губ ведьм, а адекватные и логично мыслящие маги уже провели параллели с предыдущим разбирательством и сложили дважды два.
Нотт, который с Поттерами, если и состоял в родстве, то настолько дальнем, что на его Гобелене таких потрясений не образовалось, а потому... Все еще с сомнением посмотрел на горящие на экране имена. Все уже приобрели свое истинное значение, а в скобках было указан их магловский эквивалент. И только одно имя по-прежнему было неизменным — Гермиона Грейнджер. Это было очень подозрительно. Хотя в исповеди ведьмы прозвучало много имен, которые на этом экране даже не фигурировали, но... Это было подозрительно, что там до сих пор светилось это имя, хотя по всем остальным Прюэтт их уже просветил.
Нотт сложил руки на груди и стал анализировать ход этого Совета.
Сначала глава обвинил опекунов в халатности по отношению к маглорожденным. Печально, конечно, но не смертельно. Ничего особо стоящего. Хотя и с довольно неприятными последствиями.
Затем их обвинили уже в халатности по отношению к детишкам магов. Опустим ужасы, что творили с этими детьми их официальные опекуны. Это отвратительно и страшно, но таких пяток на сотню. У остальных-то распределенных все в относительном порядке и они прекрасно себя чувствуют. Но за ними всеми должны были быть приставлены маги, которые будут осуществлять надзор, а этого не было, поэтому эти ужасы стали возможны. Эта халатность уже более серьезный проступок по отношению к магическому миру, нежели «махание рукой» на сопровождение и опекунство маглорожденных. Хотя бы просто потому, что это не кто-то там безвестный и неизвестный маглорожденный, а это дети таких же, как и они, магов. А разве хоть один маг пожелает своему чаду такой участи, если вдруг с ними что-то случится? Они все надеются на этот Опекунский Совет и на строгое соблюдение этим Советом заветов магии. А тут получается совсем наоборот.
После…
После вскрылись факты по более кощунственным статьям — подложные контракты и неправомерность занимаемых должностей, что позволило этим сукам избегать закономерных откатов за пренебрежение своими обязанностями. Это уже даже не халатность, за которую, если отбросить последствия, максимально, что можно было вменить: отстранение от занимаемой должности или штраф. За это уже шла более серьезная статья о правонарушениях. В этом случае — обязательное отстранение и огромный штраф, куда же без него. И этим бы эти поддельщики бы не отделались. Пятнадцать суток в Азкабане и три года бесплатных штрафных работ на общество. Да хоть санитарами в св. Мунго, только уже под всеми полагающимися обетами и постоянным надзором.
Но дальнейшее?!
Если разобрать все, что тут только что произошло, со всеми этими вскрытиями и разоблачениями, глава обвинил Опекунский Совет в непреднамеренном нарушении Статуса Секретности.
Непреднамеренном. Пока непреднамеренном, и тут же вытащил на свет все неприглядные факты, что доказывали уже преднамеренное нарушение. Это тридцать суток в Азкабане. Итого уже сорок пять суток Азкабанского гостеприимства эти чиновнички уже себе накрутили.
Игнотус Прюэтт, понял Нотт, строит собрание, переходя от незначительных проступков к более весомым обвинениям. И, похоже, главное обвинение только что было озвучено самой миссис Рипман. Гарри Поттер! Отбросим пока что в сторону неизвестную Эйнджел Поттер, хотя и это более чем интересно, раз уж Прюэтт приберег её на сладкое. Но вот Мальчик-Который-Выжил — это вершина айсберга, который они начали разбирать с его глубокой подводной части.
Учитывая, что на мальчике нет никаких посторонних чар, типа сокрытия и забвения, как на предыдущих жертвах этих мошенников. Учитывая, что у мальчишки только в этом Зале половина близких и не очень родственников, и многие из них подавали прошение на опекунство над мальчиком. Вон, леди Лонгботтом! Если Нотт правильно помнит, то она приходится мальчишке двоюродной бабкой, как двоюродная сестра Карлоса Поттера. И ведь женщина билась за мальчишку, как львица, а через пару месяцев ей пришлось отстаивать свои права на собственного внука. Подозрительно. И почему-то только теперь вспоминаются скандалы, связанные с передачей опеки над Поттером, потому что его крестный отец загремел в Азкабан.
Ладно, отбросим в сторону крестного и леди. Отбросим факт наличия родной тёти, которая тоже приезжала в Англию с соответствующими намерениями, а потом пропала, как не бывало. Отбросим более дальних родственников, то есть половину этого Зала вместе взятых. Но... Да любая магическая семья была бы не просто рада, счастлива (!) принять мальца в свою семью. Любая! А мальчишка оказался у маглов. О чем стало известно уже только ПОСЛЕ поступления мальчишки в Хогвартс.
Тогда все змейки и не только слали своим родителям негодующие письма — как так получилось, что Герой и Спаситель оказался воспитан маглами? Ненависти у сторонников Темного Лорда, в чьей гибели был виноват мальчик, к мальчику не было. Они все прекрасно понимали, что другого варианта событий просто не могло быть, раз уж их лидер пошел войной на ребенка. Разве что не ожидали, что и пацан выживет, отразив «Аваду Кедавру». И детям своим, как и многие в магическом мире, рассказывали героические сказки, хотя бы затем, чтобы донести до них прописной первый Магический Закон — не иди с палочкой наголо против детей, откатом размажет по мирам и ойкнуть не успеешь. Ну, а сама геройская жизнь шла приятным бонусом к учебному процессу, когда маленьких детей обучали в игровой форме чтить законы магии, чтить традиции, быть магом не на словах, а на деле.
Вот и не понимали чистокровные дети такого финта ушами, как воспитание Героя, будущего лорда, маглами. Ну, ладно, с лордством он погорячился, тогда не было известно, станет ли малыш даже наследником, но ведь стал! Вспомнить только прошлогодний фарс устроенный Фаджем. На мальчишке присутствовали все регалии! И кольцо и цепь. И не случись он сейчас в школе чародейства и волшебства Хогвартс, а пришел бы сюда, то и корона на нем бы была.
Нотт осмотрел Зал негодующих и недоумевающих лордов и леди, взглянул на Прюэтта, который с невозмутимым лицом выслушивал весь этот гам и бедлам, давая спустить высокому собранию пар и продолжить в конструктивном русле разбирательство, и хмыкнул.
Непреднамеренное — штраф.
Преднамеренное — тридцать суток Азкабана.
Шутите?
Прямой саботаж Статуса! Десять лет Азкабана! И, кажется, именно к этому вел все это время глава Совета, попутно вскрывая нарывы самого Совета Лордов, и скальпелем послужили делишки вот этих мразей.
Прюэтт не выдержал:
— Господа, господа! Давайте успокоимся и продолжим.
Зал постепенно утих, и все снова воззрились на обвиняемых. Рипман продолжала сидеть истуканом, сыворотка еще не закончила свое действие, Рок и Гилмор напоминали агрессивных ежиков. Сжались, скукожились и скалили зубы. До них уже тоже дошло, что это все! Им пришла финита ля комедия. Если до этого еще был шанс выкрутиться, отговориться, отделаться штрафом, то последняя произнесенная Рипман фамилия не только уложила на их «могилку» многотонную плиту, но и с садистким хмыком вбила над ней крест.
«Ну, вот и до нас добрались, Харри», — взгрустнула Мио.
