сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 333 страниц)
Всё рухнуло в одночасье. Одномоментно, и в дальнейшем воспринималось, как кадры из фильма. Вот странный до невозможности разговор с питоном. Удар под рёбра от «милашки» Дадли. Падение, ещё один удар, уже пятой точкой, об пол. Негромкий звенящий звук порванной струны, и исчезнувшая витрина террариума. Стремительный бросок змеи, покинувшей свое узилище. Долбящий пудовыми кулаками по восстановившемуся стеклу мокрый кузен, сидящий в змеином террариуме. Растерянный служащий, не понимающий, как ребёнок мог оказаться в террариуме-вольере, а питон удрать; ведь никаких повреждений нет!
— Ссспасссибо, амиго! — негромкое шипение боа, и визг посетителей террариума.
Дядя Вернон, пыхтящий, не находящий слов от возмущения и ярости, с раздувшимся, красным, как раскалённый уголь, лицом, вцепился клещом в бедное ухо мальчика, за которое и вывел его из парка. Потом был переезд до Прайвет Драйв 4 и поход от машины до чулана, куда мальчика гнали пинками, резко захлопнувшаяся дверца и крик раненного бегемота в ответ на неуверенные попытки оправдаться.
— …оно исчезло, как по волшебству!
— Никакого волшебства не существует, урод ненормальный!
Вот так закончился этот так восхитительно начавшийся день. Ужина он сегодня определённо не получит, а может остаться без еды и на всю неделю, такое уже бывало и за меньшие прегрешения. А тут, шутка ли: Дадли в террариуме у питона, и не важно, что самого питона там уже и след простыл.
Успокоившись и взяв себя в руки, мальчик стал раскатывать валик постели, чтобы улечься на свое убогое ложе, все равно больше ничего он сделать не сможет. Темнота чулана ему нисколько не мешала, хотя и не была кромешной: в щели между ступеньками и в узорчатую решётку на двери проникали лучи из холла. Свет в чулан Дурсли не проводили принципиально, чтобы «пакостный щенок» не транжирил электричество. Для того, чтобы мальчишка делал уроки в школу, ему на месяц выделялась одна большая свеча, и если она прогорала раньше — это были не проблемы Дурслей. Но это уже было неважно, зрение у мальчика испортилось очень быстро, и тётке пришлось сводить ненавистного племянника в аптеку за очками. В аптеку, а не на приём к окулисту! Там на скорую руку определились с диоптриями, и на носу мальчишки появились уродливые очки-велосипеды; самая дешёвая оправа, которая только была в аптеке. Эти самые очки, при каждой удачной охоте кузена с дружками на «зайчика» Гарри, неизменно ломались или разбивались линзы. Наказанным за всё оказывался, опять же, Гарри. Оправа чинилась скотчем и руками, а вот линзы приходилось то и дело покупать, при этом больше походов в аптеку за консультацией не было, и диоптрии оставались всё те же. Зрение ухудшалось с каждым годом всё сильнее.
Мальчик очень уж любил читать и всё свое свободное время, если оно вдруг появлялось, проводил за книгами. Эти книги были или взяты из школьной библиотеки, или подобраны украдкой у мусорных баков, там же брались и потрёпанные журналы.
Расправив тюфяк, Гарри улегся, пристроив лохматую голову на тощей подушке, и в который раз(!) задумался над словами дяди Вернона: «…волшебства не существует…». Как это не существует? А его отросшие за ночь волосы после того, как тётя подстригла наголо? А его внезапный полёт на флюгер, когда Дадли с дружками почти догнал удирающего мальчика, ведь он совершенно точно был на асфальте, а в следующее мгновение уже цеплялся за флюгер. Он тогда чуть не разбился, не ожидая, что на следующем шаге под его ногой окажется пустота. Мальчик уже падал, когда руки ударились о перекладину на флюгере, и хватательный рефлекс сработал просто и без затей. Бац, и он висит на вытянутых руках, а флюгер неумолимо поворачивается под воздействием массы его тела. А кусок праздничного торта, который совершенно точно летел по воздуху от тарелки кузена к нему? А разбившиеся по всему дому окна, когда слишком маленькому мальчику приказали снять с огня кастрюлю с кипящим бульоном и он её не удержал, ошпарившись почти с головы до ног? Кстати, сразу его в больницу не повезли, а наутро опять всё было, как вчера: ни одного ожога не осталось. Даже ему, малышу четырехлетнему, было понятно, что такие ожоги за ночь не заживают. Он помнил, как Дадли игрался спичками и обжёгся, не сильно, но рука у него была перебинтована не один день.
И много, много, много еще таких случаев, которые кроме как волшебством и не объяснишь. Но все они происходили с ним, и за это его не любили родственники. Они называли его поганцем, уродом, ненормальным, щенком. Да и сегодняшний случай… Он действительно разговаривал со змеёй, ему не послышалось ответное: «Спасибо, амиго!».
Свое имя Гарри слышал от родственников только в присутствии кого-нибудь постороннего, да и то редко. В присутствии посторонних о нём вообще старались никак не упоминать. Будто нет мальчика по имени Гарри, и, вообще, в этом доме проживают только Дурсли. А свое полное имя Гарри Джеймс Поттер узнал только в начальной школе на традиционной перекличке. Было стыдно и неловко, кузен сильно толкнул его, когда он не откликнулся на своё имя. Он просто не знал, что его зовут Гарри Джеймс Поттер, а мальчиков по имени Гарри в их классе оказалось аж целых два, помимо него. Гарри ещё долго не мог понять, к кому из них обращается учитель, отчего по классу прошёлся шепоток. Несколько позже ученики, подзуживаемые Дадли, стали обзывать его отсталым, сумасшедшим. Друзей у него так и не появилось.
Вот и сегодня. Ну, как не может быть волшебства, если он собственными, пусть и слепыми, глазами видел, как исчезло, а потом вновь появилось стекло? В этот раз он уловил связь: желание выпустить питона из террариума и небольшой ток силы от него к стеклу, а потом, когда он испугался, что его опять обвинят во всех грехах, еще один поток — стекло встало на место, только вот кузен оказался в небольшом бассейне аквариума за стеклом! Именно силы, он не знал, как это назвать по другому. Это не было чем-то ощутимым, как ветер, например. На пути потока не колыхнулось ни одно растение или лёгкая юбка-солнышко стоящей рядом девочки, но ощущалось именно как поток. Что бы это могло быть?
Когда-то, благодаря чистейшему везению, мальчику удалось посмотреть «Звёздные войны», удачно спрятавшись в зрительном зале кинотеатра от очередной «охоты» Дадли. Завороженный увиденным, он просто не смог заставить себя уйти и смотрел до конца. Потом, уже дома, ему крепко досталось от дяди. Была сломана рука, очень болели после пинков ребра, но приключение того стоило. Фильм прямо показывал мальчику, что волшебство существует, называя его какой-то силой джедаев, вопреки постоянно жужжащему рефрену дяди Вернона, что магии нет. Вот и сейчас, ничем другим, кроме как силой, этот поток, который почувствовал сегодня в террариуме, он назвать просто не мог.
А теперь он мог спокойно провести и все параллели между странными случаями именно и его желанием, пусть тогда он и не чувствовал силы. Не понравилось, что побрили, оставив только чёлку, чтобы прикрыть шрам — на утро волосы прежней лохматости. Убежать от кузена? Тогда, если бы его поймали, он бы не отделался простым тупым избиением, что-то было такое озверевшее в кузене. Увиденный флюгер и неистовое желание оказаться именно там, вне досягаемости банды, и вот он уже падает в пустоту, разверзшуюся под ногами, едва успевая схватиться за перекладину этого самого флюгера. Ему три года, и у кузена день рожденья. У Дадли вкуснющий торт на тарелке, а он кричит, что хочет другой, где сливок больше. У Гарри на тарелке только подгорелый коржик, и вот — торт, плавно поднявшись в воздух, уже меняет место своей дислокации. И та злополучная кастрюля с кипящим бульоном, которая опрокинулась, и его окатило с головы до ног? Тётя Петуния только за шкирку отволокла его в чулан, не оказав даже малейшей врачебной помощи. Хотя бы просто смыть бульон с мальчика прохладной водой. Ему было жутко больно, и он хотел избавиться от этой боли, но потерял сознание, а на утро уже всё было почти нормально — не было боли, а на месте ожогов тело покрывала молодая розовая кожица, которая слегка тянула, но боли не причиняла. Однако после такого самоизлечения его вообще перестали водить в больницу, как бы плохо мальчику ни было. Но при этом повторяли и повторяли: «Волшебства не существует!»
Этот год был самым страшным в его жизни. Именно тогда Гарри узнал, когда у него день рождения, потому что первый раз попал в больницу с такими серьёзными повреждениями, что его желание с ними не справилось. Тётке пришлось отвечать на стандартные вопросы при заполнении карточки пациента. Мальчику очень понравился мистер Симэйпл, социальный работник, который, казалось, был искренне озабочен его физическим состоянием и что-то угрожающе говорил тёте Петунии. Но уже на следующий день он больше в больнице не показывался.
Во второй раз мальчик попал в больницу, когда по дороге из школы Дадли вытолкнул его на проезжую часть прямо под колёса большегруза: кома.
Третий — удачная «охота» Дадли и его прихлебателей на Гарри. Камень, запущенный из самодельной пращи, попал аккурат в висок: кома.
Четвёртый — дядя велел мальчишке почистить с крыши снег, а также прочистить желоба стоков. Дадли веселился тем, что расшатывал неустойчивую опору под «уродом» и, в конце концов, выбил лестницу из-под ног. Гарри упал с высоты шести метров, лестница, падая, задела карниз, и одна из упавших сосулек пробила грудь лежащего ничком ребёнка: кома.
После того раза дядя и тётя совершили невероятное: Дадли был заперт в своей комнате на целых три часа! Гарри также заметил, что больше с ним ничего такого экстремального не происходит. Да, его по-прежнему загружают работой, не кормят и запирают в чулане, но с побоями уже не лезут, если не считать увесистых подзатыльников от дяди и постоянных тычков от кузена.
Снова вспомнился сегодняшний сон. Гарри очень хорошо его запомнил, наверное потому, что именно этот сон он видит чаще каких-либо других. Россыпь ярких цветных вспышек, грохот камнепада, какие-то непонятные крики. Он плачет, ему очень страшно, у него болит лоб, и, как апофеоз, яркая-яркая вспышка прямо перед глазами, следом полёт на чем-то страшно рычащем, только плакать уже не получается.
Теперь он знал: страшно рычащее нечто — это мотоцикл, и во сне его кто-то осторожно придерживал руками, чтобы не упал.
В зарешеченное окошечко в двери чулана больше не проникало даже намёка на свет — Дурсли уже разошлись по своим спальням, значит, пора уже спать, но спать не хотелось совершенно. Если волшебство существует, а он уже убедился, что оно есть, и это волшебство выполняет его желания, значит надо тренироваться в их осуществлении.
Сказано — сделано. Мальчик уселся в позу лотоса на своем тюфяке, колдовать сидя ему казалось много удобнее (хотя потом он узнает, что разницы нет: сидя ли, лёжа ли, хоть стоя на голове). Он сосредоточенно смотрел куда-то перед собой, стараясь вспомнить, что же он почувствовал сегодня в террариуме, и воспроизвести это чувство. Долго ли, коротко ли, но у него получилось снова почувствовать этот поток, только на этот раз он не имел чёткой направленности. Поток кружил вокруг мальчика, завиваясь в спирали, и Гарри прошептал:
— Хочу, чтобы стало светло! — представив ярко светящуюся лампочку.
В следующий миг глаза ослепило ярким светом, от чего по щекам покатились слёзы, а еще через секунду по голове маленького чародея, только что активировавшего свою силу сознательно, что-то мягко стукнуло и по спине скатилось на «постель». От испуга Гарри потерял концентрацию, и свет в чулане погас. Несколько раз судорожно вздохнув, чтобы успокоить бешено колотящееся сердечко, он осторожно завёл руки за спину и ощупал пространство за спиной, пока пальчиками не натолкнулся на свёрток, судя по ощущениям, бумажный. Схватив неожиданный презент, Гарри снова, уже ничего не боясь, ощупал его руками. После ярчайшего наколдованного света, казалось, что в чулане стало так темно, как не бывало раньше, даже по ночам. На крыльце приветливо горел неяркий фонарь, свет которого проникал в большие витражные окна и попадал прямо в чёртово-зарешечённое-окошечко-в-двери чулана.
«Вот, кстати, и ещё один интересный момент: над крыльцом лампочка бестолково горит всю ночь — и это нормально, так положено. Это не прожигание электричества, а вот свет в чулане мальчика — это бестолковое расточительство!» — как-то вдруг яростно и совсем не по-детски подумал ребёнок.
Он снова сосредоточился и попробовал создать этот волшебный свет, теперь он был более уверен — один раз уже получилось! Яркий огонёк послушно вспыхнул прямо перед глазами начинающего волшебника, снова вызвав слезы, и опять потух. Раз за разом Гарри зажигал Люмос (об этом он, конечно, не знал, но подобное незнание не мешало ему экспериментировать), крепко прижимая к себе сверток из плотной бумаги. Судя по форме, там была книга. Вот и тренировался мальчик, чтобы поскорее смочь полюбоваться неожиданным и первым в своей жизни подарком на день рожденья, и не важно, как этот подарок был получен, а, может, так даже интереснее.
Часа через два мытарств, проб и ошибок, у него получился шарик с чуть приглушённым светом, а не той яростной вспышкой, который получался в первые разы, а также мальчик научился управлять этим светлячком. Только вот от усилий руки дрожали, пот стекал по лбу, застилая глаза, которые пекло, словно туда насыпали перца. Состояние ясно давало понять, что полюбопытствовать, о чем же книга, сегодня он не сможет: сил не хватит. Мальчик чувствовал, как горящий светлячок вытягивает из уставшего тела силу для поддержания своего существования. Так у мальчика появился логичный вопрос: а сколько он сможет вообще продержать вот этого светлячка?
— Не сегодня… — пробормотал Гарри, отпуская тоненькую «ниточку», соединяющую его и комочек света.
В чулане опять стало темно, но на личике ребёнка сияла счастливая улыбка: перед Гарри открывались другие границы, а пока надо поспать, а потом посмотреть, что же такое таинственное хранится в свёртке. Для этого надо либо удерживать светлячок, либо дождаться дня и где-то заныкаться, а то отберут и выкинут. Свечи у Гарри не было, он сквозь уже проступивший сон, досадливо фыркнул: надо же, огарок свечи, выданной на этот месяц, он потратил на то, чтобы дочитать интересный приключенческий роман, умыкнутый из школьной библиотеки, «Одиссея капитана Блада».
Следующие три дня прошли под пятой наказания за происшествие в террариуме: мальчик сидел взаперти чулана, на завтрак, обед и ужин получая лишь корку хлеба и стакан воды, и дважды в день под конвоем тёти Петунии препровождался в туалет. Однако в этот раз наказание совсем не трогало мальчишку. Он был безумно рад, что у него есть время, чтобы разобраться со своими новоприобретенными способностями и подарком.
Проснувшись утром, Гарри, уже приблизительно представлявший, чего ему ожидать от родственников, тихо свернул свою скатку и дожидался прихода тёти для препровождения на утренний моцион. Если не заставят готовить завтрак, значит, сидеть ему в чулане весь день, и так несколько дней. В кои-то веки мальчик просто молился, чтобы его наказание приобрело именно эту форму, и его надежды сбылись. Оказавшись снова в чулане, мальчик снова раскатал свою лежанку (лежа всё-таки удобнее, чем сидя скрючившись на скатке под лестницей), Гарри уже отработанным движением вызвал светлячок, подвесил его над своей головой и осторожно взял в руки вчерашний свёрток, до этого момента надёжно спрятанный под половицей последней ступеньки лестницы.
Очень аккуратно, используя острый осколок стекла вместо ножа, Гарри начал вскрывать таинственный пакет, стараясь как можно меньше шелестеть обёрткой. Бумага была темно-коричневого цвета и очень плотная. Из рваного надреза на торце пакета на постель выпала книга размером с альбом, в переплёте из тиснёной кожи, толщиной примерно в дюйм, и несколько листов обыкновенной не разлинованной бумаги, на которых стремительным и в то же время каллиграфическим почерком было написано письмо. Гарри решил начать с письма.
«Здравствуй, Я в редакции 1989 года!
Да-да, не удивляйся! Пишет тебе Гарри Поттер, не скажу из какого года, доживешь — поймёшь сам!»
Гарри завороженно уставился на строчки, пытаясь поверить в то, что он сам себе написал письмо и отправил подарок! Написал САМ СЕБЕ!
«Этот конверт ты получишь ровно тогда, когда впервые осознанно применишь Магию! Раз ты сейчас читаешь этот опус, значит ещё несколько часов назад ты самозабвенно тренировался в простейшем Люмосе. Люмос — это заклинание света. Ты уже понял, что магия, волшебство существует, и имеешь этому доказательства. Думаю, ты и сам понимаешь, что орать на всех перекрёстках об этом не надо?! Наших «родственников» ты знаешь не хуже меня и уже догадываешься: не любят они тебя именно за твои способности, которые до этого момента вырывались спонтанно и бесконтрольно. Все равно они будут отрицать очевидное до последнего, как делают это сейчас (в твоём сейчас), а тебе от этого только хуже будет.
