сообщить о нарушении
Текущая страница: 71 (всего у книги 333 страниц)
— Бурда! Обычные предостережения для неосторожных магов, а о настоящих опасностях ни слова.
— Так чем же он так опасен? — снова не вытерпел Невилл.
— Во-первых, я сильно сомневаюсь, что разрешение на использование хроноворота ученицей было выдано. Ни один здравомыслящий маг из отдела тайн, а я надеюсь, что там всё же работают умные люди, такого разрешения бы не выдал. Получается, что используя этот хроноворот, Гермиона подвергает себя законному наказанию от министерства, а при помощи вот этого самого расписания и снятия данных с вот этого хроноворота отделом тайн, а каждое его использование фиксируется, доказать его использование будет раз плюнуть. А теперь, исходя из закона, что за каждое доказанное применение по году в Азкабане, сами посчитаете, сколько Мио придётся в этом самом Азкабане куковать, как только вся эта история всплывёт на поверхность.
— Фьють! — присвистнули мальчишки. — Ты хочешь сказать, что старик…
— Да, именно это я и хочу сказать. Даже если у него нет цели засадить Мио, то шантажировать он её сможет только так!
— А во-вторых?
— А во-вторых… Само по себе применение таких артефактов нестрашно, если соблюдать законы и понимать, что ты творишь, но…
— Но?
— Гермиона — подросток! Она сейчас, как и мы, переживает бурный рост не только организма, но и становление ядра к принятию первого наследия. А представьте, что будет с подростком, который проживает один день три раза, при этом питается человек, как всегда, отдыхает тоже только свои восемь часов, а вот расходует энергии в четыре раза больше, как физической, так и магической? Хорошо, если она к концу года выживет, но какие будут последствия? В фолиантах, которые мы прочли летом, разброс давался от сквибства и потери возможности иметь детей, до летального.
— То есть…
— То есть! Один-два применения никаких последствий здоровью не нанесут, хотя и рекомендуют использовать его не раньше двадцати пяти лет, а вот такое интенсивное использование, как предложила наша кошка-деканша — прямая дорога на два метра в землю! — воскликнула Гермиона.
— И как ты собираешься решать этот вопрос?
— Не знаю пока, — огорчённо пробормотала Гермиона. — Но уж точно не пользоваться хроноворотом. Попробую поговорить с профессорами по поводу посещений занятий. Допустим сегодня я была на истории магии, а на следующей неделе буду на арифмантике…
— Кстати, замечательный вопрос, — Гарри соскочил со своего насеста и вытащил своё расписание. — Мои пожелания тоже были игнорированы. Если вы помните, то я хотел изучать арифмантику, руны и нумерологию, а что я вижу здесь? Полный ноль! Только УЗМС и Прорицания, которые я тогда отметил только для развивающего ознакомления! На какой х***й заставлять нас мучится с выбором, если тебе выбора-то и не оставляют?
— Мдяяя… Классический вопрос: «Что делать?».
— Попечительский совет? — закусил губу Драко.
— Думаешь, поможет? Что-то не очень, как я погляжу. Тем более, что Дамблдора с места директора попечительский совет турнуть не может.
На несколько минут воцарилось молчание.
— Слить воспоминания о разговоре с МакГонагал о применении хроноворота, прикрепить расписание и написать обращение в палату лордов, а заверенную копию оставить у гоблинов. Копию обращения в попечительский совет тоже приложить — это что касается Гермионы.
Драко усиленно тёр лоб.
— Если Дамблдор опять замнёт дело с попечительским, а он его замнёт, останется запрос в палату… Но тут загвоздка…
— Какая?
— Глава совета, лорд Норфолк, собственно на которого и будет оформляться запрос — пропал, но жив. Отец всё лето пытался с ним связаться. А без него Совет не соберёшь, и все обращения остаются без рассмотрения.
— А если поподробнее, для чайников? — заинтересовался Гарри.
— Ну, ты же знаешь, что кроме министерства и Визенгамота, существует совет Лордов. Ни министерство, ни Визенгамот не могут игнорировать его Повеления, потому что это повеления самой магии. Но дело в том, что у совета тоже есть Глава, который этим советом распоряжается — назначенный самой магией. Только он может созвать совет и открыть двери зала совета. Назначение, как ты понимаешь — пожизненное. В данный момент главой совета является герцог Норфолк, да вот беда, последние известия о Норфолке приходили из Мексики, и больше о нём никто ничего не слышал. Папа Люциус всё это лето пытался его найти и продолжает поиски. Как я вам уже писал, — Драко покраснел, — мои папочки не знают всего, что с нами происходит, но догадываются, я был слегка неосторожен после празднования ваших дней рождений, и кое-что сболтнул спросонья, но меня не тормошили. Наверное, надеются на добровольную сдачу, но так как мы тут под чарами конфиденциальности, то… Сами понимаете, рассказать я всё равно без вашего согласия не смогу. А вообще, они в ужасе от того, что происходит в школе.
— Так что там с залом совета и Норфолком? — Гермиона не теряла мысли.
— Чары на замке зала однозначно говорят, что Норфолк жив и его просто надо найти и растормошить. Если бы глава был мёртв, то в таком случае нужно было бы созвать полный анклав Лордов, участников совета на переизбрание. Собственно этим папА тоже начал заниматься. Но, ёпть, собрать более пятисот магов, большая половина которых смылась из Англии ещё в первую войну с Гриндевальдом, ещё часть глав сидит в Азкабане… И есть такие, как вы и Невилл, т.е. несовершеннолетние Лорды и Леди, но не главы родов…
Последнему Гарри не удивился. Он уже из рассмотренных бумаг родов знал, что ему уже принадлежат три голоса в совете: Певерелл, Гриффиндор и Поттер, а есть ещё наследие Слизерина и Блэк. Гермиона уже сейчас имеет два голоса — Корф и Волчак. Кто представляет фамилию Мракс, Гарри не знал, но предполагал, что это осталось на долю прадеда, а тот то ли жив, то ли мёртв.
— Писец! Короче, получается, что сейчас ни на министерство, ни на Визенгамот управы нет, и они творят, что заблагорассудится их задней левой пятке? — в потрясении воскликнул Гарри.
Драко пожал плечами.
— Получается, что так. Но если всё-таки получится организовать совет, т.е. найти Норфолка, а при наличии главы можно созвать и имеющихся Лордов, то все жалобы и обращения будут рассмотрены… А там…
— Полетят головы, — усмехнулся Гарри. — Мать тя за капусту! Мне всё сильнее хочется знать, почему разгорелась вторая магическая с нашим дедушкой во главе!
— А вот за это и возникла, как я теперь думаю. После первой магической с Гринденвальдом стало невозможно собрать полный анклав. Во время второй Норфолк не признал Волдеморта и демонстративно ушёл в нейтралитет, а теперь и вовсе исчез.
— Тудыть твою катушку!
— Ага, — грустно вздохнул Малфой.
Гарри стал метаться вдоль подоконника.
— Так. Сейчас мы все расходимся и отдыхаем, завтра учимся, как ни в чём не бывало, а послезавтра поговорим с основателями. Не весть что, они не знают современных реалий, но хоть что-то они нам посоветовать смогут?
На этом «военный» совет был распущен, и детишки разбежались по своим гостиным.
На следующий день первым уроком стояло ЗОТи.
Когда ребята пришли на первый урок по защите от сил зла, профессора Люпина ещё не было. Они сели, достали учебники, перья и пергаменты и принялись мирно болтать. Наконец, учитель прибыл. Он неуверенно улыбнулся и положил на учительский стол старый потрёпанный портфель. Одет он был так же бедно, как и всегда, однако имел более здоровый вид, чем в поезде, похоже школьная еда шла ему на пользу.
— Добрый день, — поприветствовал он класс. — Спрячьте, пожалуйста, ваши вещи обратно в рюкзаки. Сегодня у нас будет практическое занятие. Вам потребуются только волшебные палочки.
Убирая вещи, ребята обменялись любопытными взглядами. У них ещё ни разу не было практического занятия по защите от сил зла, если не считать того незабываемого урока, когда прошлогодний учитель принёс в класс клетку с феями и выпустил их на свободу.
— Прекрасно, — сказал профессор Люпин, когда все приготовились. — Не последуете ли за мной.
Озадаченные и заинтригованные, ребята встали из-за парт и направились следом за профессором Люпином. Он повёл их по безлюдному коридору за угол. Первым, кого они встретили, оказался полтергейст Пивз. Он висел вверх ногами в воздухе и залеплял замочную скважину жвачкой. Пивз никого не замечал до тех пор, пока профессор Люпин не приблизился на расстояние двух футов, тогда полтергейст засучил ножками с загнутыми кверху пальцами и разразился песней.
— Глюпый, глюпый Люпин, — распевал он. — Глюпый, глюпый Люпин, глюпый, глюпый Люпин…
Пивз, каким уж он ни был грубым и неуправляемым, обычно всё-таки выказывал некоторое уважение преподавателям. Все с интересом поглядели на профессора Люпина — как он отреагирует на оскорбление. Ко всеобщему удивлению, учитель по-прежнему улыбался.
— На твоём месте я бы вытащил жвачку из замка, Пивз, — заметил он любезно, — иначе мистер Филч не сможет добраться до мётел.
Филч вёл нескончаемую войну с учениками, а также и с Пивзом. Полтергейст между тем не обратил ни малейшего внимания на слова профессора Люпина, разве что громко выдул большой малиновый пузырь. Профессор Люпин легонько вздохнул и достал волшебную палочку.
— Небольшое, но полезное заклинание, — через плечо сказал он ребятам. — Следите внимательно. Он поднял палочку на уровень плеча, произнёс «Ваддиваси!» и указал на Пивза.
Со скоростью пули комочек жевательной резинки вылетел из замочной скважины и попал прямиком в левую ноздрю полтергейсту. Тот, крутанувшись, принял правильное положение и с проклятиями унёсся прочь.
— Клёво, сэр! — восхитился Дин Томас.
— Спасибо, Дин, — поблагодарил профессор Люпин, пряча палочку. — Пойдём дальше? И они отправились дальше.
Класс взирал на оборванного профессора Люпина с возросшим уважением. Преподаватель провёл ребят по ещё одному коридору и остановился напротив учительской.
— Заходите, пожалуйста, — пригласил профессор Люпин, открывая дверь и отступая в сторону.
Учительская — длинная, обшитая панелями, комната, полная старых, разрозненных стульев — была практически пуста. В ней находился лишь один человек. В низком кресле сидел профессор Снейп. Он повернулся навстречу входящим. Его глаза сверкнули, а на лице заиграла недобрая ухмылка. Когда вошедший последним профессор Люпин собрался было закрыть за собой дверь, Снейп обратился к нему:
— Не закрывайте, Люпин. Я не хочу принимать участия в ваших забавах.
Он встал и прошёл через комнату. Полы его чёрной робы колыхались. На пороге Снейп развернулся на каблуках и сказал:
— Возможно, вас не предупредили, Люпин, но в этом классе учится некто Невилл Лонгботтом. Настоятельно рекомендую не поручать ему ничего сложного. Во всяком случае, если рядом не будет мисс Грэйнджер.
Невилл побагровел. Гарри задумчиво уставился на Снейпа, обдумывая его поведение. У мальчика всё чаще складывалось такое ощущение, что поведение профессора такая же игра на публику, как и их с Малфоем «разборки». Профессор Люпин поднял брови.
— А я как раз надеялся, что Невилл поможет мне на первом этапе задания, — ответил он. — И я не сомневаюсь, что он превосходно с этим справится.
Насколько это было возможно, лицо Невилла покраснело сильнее. Губы Снейпа изогнулись в усмешке, но он тем не менее удалился, с силой захлопнув за собой дверь.
— Что ж, начнём, — сказал профессор Люпин и поманил ребят в дальний конец комнаты.
Там не было ничего, кроме старого шкафа, в котором учителя хранили сменные робы. Когда профессор Люпин встал рядом с этим шкафом, тот вдруг заходил ходуном и застучал об стену.
— Ничего страшного, — успокоил профессор Люпин тех, кто испуганно отшатнулся. — Внутри боггарт.
Большинство, судя по всему, считало, что это как раз очень даже страшно. Невилл обратил на профессора Люпина взор, полный неприкрытого ужаса, а Симус Финниган не отрывал подозрительного взгляда от содрогающейся дверной ручки.
— Боггарты любят тёмные, замкнутые пространства, — принялся рассказывать профессор Люпин, — гардеробы, места под кроватями, шкафчики под раковинами — а однажды я встретил такого боггарта, который устроился в напольных часах. Этот поселился здесь вчера днём, и я спросил разрешения у директора оставить его до поры до времени, чтобы третьеклассники могли немного попрактиковаться. Первый вопрос, который мы должны задать сами себе, следующий: что такое боггарт?
Гермиона подняла руку.
— Это сменобраз, — сказала она. — Он принимает такой образ, который, по его мнению, должен больше всего напугать того, кто его видит.
— Пожалуй, я и сам не ответил бы лучше, — похвалил профессор Люпин, и Гермиона просияла. — Следовательно, сидящий в темноте боггарт не может заранее решить, какую форму ему предстоит принять. Он ещё не понял, чего больше всего боится тот, кто стоит по другую сторону двери. Никто не знает, как выглядит боггарт наедине сам с собой, но стоит только его выпустить, как он сразу же примет вид того, чего больше всего боится каждый из нас. Это означает, — продолжил профессор Люпин, который предпочёл не заметить короткий вопль ужаса, вырвавшийся у Невилла, — что у нас есть огромное преимущество перед боггартом, пока он ещё не выпущен на свободу. Понятно какое, Гарри?
— Э-э-э… раз нас так много, то он не сможет решить, какой вид принять?
— Совершенно верно, — сказал профессор Люпин. — Иметь дело с боггартом лучше всего в компании. Тогда боггарт впадает в замешательство. Кем ему становиться — трупом без головы или плотоядным слизнем? Мне довелось видеть, как боггарт совершил именно такую ошибку — хотел напугать двух людей одновременно и превратился в половинку слизняка. Что ни капельки не страшно. Заклинание, отпугивающее боггарта, очень простое, однако оно требует некоторого напряжения мысли. Понимаете, то, что действительно способно прикончить боггарта, это — смех. Поэтому вам надо заставить его принять наиболее потешный для вас вид. Давайте сначала потренируемся без палочек. Повторяйте за мной, пожалуйста…. «Риддикулюс»!
— «Риддикулюс»! — хором прокричал класс.
— Хорошо, — одобрил профессор Люпин. — Очень хорошо. Боюсь только, что это самая простая часть работы. Понимаете, одного лишь слова недостаточно. И вот тут наступает твой черёд, Невилл.
Шкаф снова задрожал, правда, не так сильно, как сам Невилл, сделавший пару шагов вперёд с таким видом, словно отправлялся на эшафот.
— Итак, Невилл, — сказал профессор Люпин. — Начнём сначала: чего, по твоему мнению, ты боишься больше всего на свете?
Невилл пошевелил губами, но не произнёс ни звука.
— Прости, Невилл, но я не расслышал, — весело признался профессор Люпин.
Невилл обвел класс одичавшим взором, словно моля о помощи, а затем прошептал еле слышно:
— Профессора Снейпа.
Раздался дружный смех. Даже сам Невилл робко улыбнулся с извиняющимся видом. Профессор Люпин, напротив, задумался.
— Профессора Снейпа… хммм… Невилл, насколько я знаю, ты живёшь с бабушкой?
— Э-э-э… да, — нервно ответил Невилл. — Но… чтобы боггарт превратился в неё, мне тоже не хотелось бы.
— Нет, нет, ты меня не так понял, — улыбнулся профессор Люпин. — Скажи, пожалуйста, а не мог бы ты рассказать нам, как одевается твоя бабушка?
Невилл явно не ожидал такого вопроса, но ответил:
— Ну… она всегда носит одну и ту же шляпу. Такую высокую, с чучелом ястреба. Длинное платье… обычно зелёное… иногда лисье боа.
— И дамская сумочка? — подсказал профессор Люпин.
— Да, большая красная, — подтвердил Невилл.
— Отлично, — сказал профессор Люпин. — Ты можешь ясно представить себе эту одежду, Невилл? Увидеть мысленным взором?
— Да, — неуверенно произнёс Невилл, совершенно не понимавший, к чему идёт дело.
— Когда боггарт вырвется из шкафа, Невилл, и увидит тебя, он станет профессором Снейпом, — объяснил Люпин. — Тогда ты должен поднять волшебную палочку — вот так — крикнуть: «Риддикулюс!» — и изо всех сил сосредоточиться на одежде твоей бабушки. Если всё пройдёт как надо, то профессор Боггарт Снейп предстанет перед нами в шляпе с чучелом, зелёном платье и с красной сумкой в руке.
Раздался взрыв хохота. Шкаф затрясся сильнее.
— Если у Невилла всё получится, то боггарт, скорее всего, переключится на других, по очереди, — предупредил профессор Люпин. — Я бы хотел, чтобы вы все представили себе то, чего вы больше всего боитесь, и подумали, как сделать образ комичным…
В учительской стало тихо.
