сообщить о нарушении
Текущая страница: 260 (всего у книги 333 страниц)
А дальше… Дальше была Магия. Магия любви и преданности. Самая сильная магия в мире, которую опошлили, банально обозвав магией секса. Как бы ни был ненавистен Харри Дамблдор, но все же одно его изречение несло в себе истину: «Любовь — это та сила, которую невозможно победить».
Двое магов склонились над третьим и впились одновременным поцелуем тому в шею. Четыре руки ласкали звенящее от напряжения тело. Именно Источник будет сегодня принимающим. Именно его силы буду пробуждаться с помощью дарования наслаждения.
Губы мужчин выцеловывали узоры на его шее, руки, сплетаясь, ласкали тела. Затуманенный взгляд Харри пронзал «свод» алтарной «комнаты». Губы ловили поцелуи Северуса и Люциуса. Ожидание нового опыта распаляло. Ему уже было мало одних ласк и объятий, и он, пропуская сквозь пальцы рук шелковистые пряди их волос, притягивал к себе обоих.
Жар распаленных тел. Серебро или чернота взглядов. Стон. Вздох.
Вот кто-то из мужей уже прикусил болезненно ноющий сосок и тут же нежно подул на «травмированное» место. Харри не остался в долгу и цапнул первую попавшуюся мочку чего-то уха, а рука пробежалась по чьей-то груди, животу, огладив кубики пресса, чуть-чуть не добравшись до самого важного, остановившись в миллиметре от напряженного органа.
Разочарованный стон, и уже на его члене смыкаются пальцы обоих, а самого Харри мягко опрокидывают на ложе, которое совсем не ощущается каменным. Нет — мягчайшая перина!
Вокруг свиваются токи энергий, образуя водоворот. Еще не видимый глазу, но уже ощутимый.
— Харррри…
Люциус немного отрывается от парня и приподнимается на локтях, чтобы окинуть взглядом.
— Какой же ты…
Северус невесомо проводит кончиками пальцев по скулам.
— Как же мы скучали, хоть ты и был все это время рядом, — хором.
И снова поцелуи до нехватки воздуха. Ласки до пожара в крови. И Харри не отстает. Гладит, терзает соски, царапает спины. Как же он соскучился по своим змеям.
Северус осторожно приподнимает одну стройную ногу младшего мужа, и пальцы начинают осторожно кружить вокруг сжатого колечка мышц. Люциус склонился над пахом юноши и невесомыми поцелуями пробежался по изящному стволу, вырвав нервный вздох и тихий стон.
Пока Люциус трудится над метавшимся парнем, чьи пальцы уже с когтями раздирают от напряжения шкуру, покрывающую алтарь, Северус тихим «акцио» призывает флакон со смазкой. Никаких наколдованных «джентльменских чар», только собственноручно сваренное зелье.
— Аааа… ах!
— Нет, мой хороший, не сейчас, — жарко шепчет Люциус, пережимая фаллос готового сорваться в оргазм мужа.
Пальцы Северуса уверенно начинают разминать притягательный вход. В этом надо постараться, ведь на этот раз их будет сразу двое, а такого они даже в прошлом не практиковали. Безошибочно найдя тот самый комочек нервов, он стал без устали проезжаться по ней кончиками двух пальцев, вырывая из Харри жалобные стоны. Вскоре пальцев было уже три, а затем и четыре.
Люциус откинулся на спину и притянул к себе скулящего от нетерпения Харри, который незамедлительно уселся верхом на бедра блондина. Миг — и он полностью насаживается на член мужа с удовлетворенным вздохом. Голова Люца откидывается на шкуре от нестерпимого наслаждения, открывая такую заманчиво бьющуюся венку, в которую Харри впивается «вампирским» засосом, плотно прижавшись к груди блондина.
Северус, чуть отстранившись, в попытке сдержать свое нетерпение, встал на колени между широко раскинутых ног Люца и стал легкими толчками пробиваться в желанный проход.
— Сеееевер… — отдается в ушах сладострастный стон их «малыша».
Как же тесно! Мерлин! Только от одного ощущения этого жара, тесноты и ощущения члена Люца можно кончить даже не прибегая к фрикциям.
Сила вокруг них уже кружила ураганом, приобретая видимую окраску потоков.
Пару мгновений, пару вздохов на привыкание — и Север начал медленно двигаться.
Раз, два… Люц впился жадным поцелуем в раскрытый в немом крике наслаждения рот Харри… Три, четыре… Северус и сам, откинув гриву волос парня, вцепился в загривок юноши, чуть прикусив кожу.
— Еще! Быстрее! — хриплый стон, и Харри сам подается навстречу толчкам.
Стопора сорвало. Глубже, быстрее! И уже Люциус, поймавший ритм, поддает снизу. Северус притягивает Харри к себе, обвивая его грудь своими руками, а тот выгибается дугой так, что голова почти ложится на плечо. Люциус поймал ладонью член юноши и в такт толчкам стал водить по нему кулаком, тесно сжимая его в горсти.
Магия взревела. Раз, два… Взрыв! И семя всех троих извергается, и хриплый от сорванных связок голос шепчет:
— Жива, тебе дарю дар, от тебя принимаю дар!
***
— Ну что там? — нетерпеливо спросил чернокожий исполняющий обязанности у невыразимца, который пристально следил за проявлениями в артефакте.
— Получилось, Кинг.
В голосе слышится облегчение.
— Они это действительно сделали! Ни одного даже шрама на ткани Завесы не осталось! Это ж какая силища! Столько прорывов и за один раз…
— Значит, осталось ликвидировать только вероятные последствия? — задумчиво протянул Шеклбот.
— Ай, Кинг. Как правильно сказал, Харри — это уже мелочи, справимся. А вот такое количество «дыр» мы, да и другие лорды, затягивали бы годами. И последствия, как ты понимаешь, были бы гораздо…
Невыразимец неопределенно помахал рукой, но Кинг и так догадался.
— Интересно, что они за ритуал-то использовали? — риторически спросил Шеклбот.
Врожденное любопытство, что ж с этим поделаешь.
— Да еще и Северус намекнул, что Харри теперь пару недель вообще не сможет из постели…
Из-под туманной маски невыразимца послышался веселый смех.
— Пару недель? Всего пару недель? Ох, ха-ха-ха! Боюсь, он теперь этак месяцев на девять к «постели» будет прикован…
— Что?! — всполошился Кинг. — Это что ж за ритуал-то такой, что такие последствия?!
Но невыразимец его не слушал, а продолжал весело хохотать.
— А потом еще на пару лет, как минимум…
— Да что за ритуал-то такой?! Зачем так было выкладываться, сами бы справились!
Кинга уже начала грызть совесть.
— Да не кипишуй ты! Просто с младенцем на руках мало погеройствуешь, да и до этого… Мало удовольствия за нежитью с пузом бегать…
— А?
Глаза Кинга вылезли от удивления из орбит так, что белизна глазного яблока стала видна очень уж четко.
— Ага, — покивал невыразимец.
— Сумасшедшие! — выдохнул Кинг. — Ему же еще…
— Не думаю, что после СОВ он в Хогвартс вернется. Мала одежка для принявшего наследие и Память. Что ему в этой песочнице делать? — резонно остудил пыл негодования невразимец. — Да и не забывай, что он уже давно совершеннолетний, и ему уже никак не пятнадцать.
________________________________________________
*Напомню, что заклинания придумываю на ходу и, как правило, какой-то истинной смысловой нагрузки слова не несут. «Экзорциум парадиз» — очищение астрала от некромантических эманаций. «Анигелиус» — анигиляция, думаю, в пояснениях не нуждается.
**Никогда не была в Англии, а уж тем более в Стоунхендже, но судя по фоткам, он действительно расположен на холмистом пустыре.
========== Часть 8. Глава 2. ==========
Комментарий к Часть 8. Глава 2.
Без особой информации и действий. Так переходник к последующему развитию событий, но и это далось не очень легко. Муз уже витает, где-то в конце фика и продумывает зрелищный суд, но до суда еще дожить как-то надо :)
Часть 8. Глава 2.
Утро было поздним, как и полагается зимой, но небо вопреки обыкновению сияло чистым небосводом, сверкающим голубизной. Солнышко лениво вскарабкивалось из-за холмов, а его неугомонные дети — лучики вовсю пронзали пространство беседки. Под их теплыми лучами, предвещающими скорое наступление весны, стали медленно, но верно оседать снежные шапки-наросты на огромных каменных глыбах.
На огромном алтаре-ложе сплелись в единое целое трое магов и уютно сопели друг другу в шеи, плотно укрывшись еще одной огромной шкурой, близнецом той, которой был покрыт сам алтарь.
Один наглый и упертый лучик, каким-то неведомым образом обогнув двух из трех магов, целеустремленно впился в веко третьего — Северус фыркнул и попытался отмахнуться от настырного луча. Но как будто этого было мало, первые капли растаявшего под теплыми лучами снега на «перекладинах» Стоунхеджа звонко ударились о камни внизу. Зазвучала нерешительная капель. Северус открыл один глаз, а секунду спустя он уже резко сел на «постели», осознав, где они, и вспомнив все, что случилось тут до этого момента.
Как ни странно, но его резкие и порывистые движения совсем не побеспокоили его партнеров — те продолжали сопеть и видеть сны. Снейп хмыкнул — Люциус всегда был засоней, так называемой совой. Тот мог запросто провести на ногах половину ночи, брызжа и искрясь энергией, но по утрам будить его было просто подвигом Геракла. А Харри после ритуала теперь пару дней проспит, пушкой не разбудишь. Да и сам Северус вопреки своей жаворонковой натуре проспал аж до самого рассвета, который, как уже говорилось, по зимнему времени означал уже довольно позднее утро.
Резко проведя руками по лицу, стирая последние ошметки сна, Северус кинул диагностические заклятия в младшего партнера. Чего и следовало ожидать — тот был в тягости. С «местью» маленькому поганцу за свои нервные клетки — перед глазами так и стояла картина рухнувшей в Арку троицы, хоть и знал, что все будет в порядке, но сердце все равно на миг остановилось — и двадцать лет неизвестности, теперь придется подождать как минимум до рождения малыша. Теперь его нужно холить и лелеять и как можно чаще заниматься любовью, делясь магией и энергией, необходимой для развития маленькой искорки внутри этого невероятного гриффиндорца.
Северус ласково провел рукой по кубикам пресса, направляя свою магию в утробу. Через пару мгновений этой милоты он встряхнулся — сколько можно тут находиться на всех ветрах? Пора будить этого засоню и отправляться в Менор, пока тут толпы туристов опять шастать не начали.
— Люц! Люц, мантикора тебя покусай, а ну просыпайся!
Зная, что Харри их возня сейчас совершенно не помешает, он жестко тряс блондина за плечи. В ответ на эти его действия Люциус только что-то неразборчиво пробурчал и покрепче притиснул к себе Харри, выпустил крыло и снова засопел. Северус тяжело вздохнул.
Он встал с ложа, оделся, а затем, с трудом выцарапав парня из объятий вейлы, укутал того в шкуру, которая служила им одеялом, оставив блондина обнаженным, и одним махом развеял согревающие чары, которые все еще держались на беседке. Студеный ледяной ветер с удовольствием ворвался в помещение, на котором всю ночь непроницаемым барьером стояли чары, и с радостью ожег подставленное его холодным щупальцам тело.
Крылья вздрогнули и сложились коконом вокруг тела, согревая. Но этого было мало, поэтому, зябко поежившись, блондин проснулся.
— Люц! — тут же ввинтился в уши голос недовольного Северуса. — Вставай, а то отморозишь себе все!
Две секунды на осознание, а потом блондин резко повернулся к Харри и облегченно вздохнул, увидев, что тот закутан и замотан в шкуры, да еще и припечатан сверху согревающими чарами по самые милые остроконечные ушки.
— Что б тебя, Север… Я так сладко спал!
Люциус сладко зевнул и стал быстро облачаться в скинутую ночью мантию.
— Ты всегда по утрам сладко спишь, — хмыкнул Северус, собирая с пола то, что осталось от толстенных свечей — нечего свинюшник после ритуала оставлять. — Давай уже переправимся в Менор, нашему мальчику в постели будет гораздо удобнее.
— Удачно, что для своей эскапады Харри выбрал пятницу, — пробормотал Люциус, поудобнее устраивая закутанного парня на своих руках.
— Ну да. Два дня относительной свободы и никаких вопросов со стороны директора школы, с коими в свое время любил приставать Дамблдор.
Северус ухватился за рукав мантии Люциуса. Продолжили они разговор уже в Меноре, вышагивая по величественным коридорам к покоям Главы Рода.
— Этот паучара все и всегда стремился держать под контролем, — согласился Люциус. — Флитвик не такой, ему совершенно нет дела, где и как проводят свое свободное время преподаватели, лишь бы уроки не срывали и преподавали на уровне. Не удивлюсь, если окажется, что тенденция нанимать одиноких и не семейных преподавателей была основана именно Дамблдором. Таких проще держать в поле своего зрения и манипулировать.
— А чему тут удивляться? Если это так и есть, — прозвучал звонкий голосок Мио, выглянувшей из комнаты, мимо которой в данный момент проходили маги. — Как он?
— Нормально, Мио. А что ты имеешь в виду под своим «это так и есть»?
— В Истории Хогвартса, как и в Уставе, довольно подробно прописаны правила для профессоров, и там ничего не сказано о том, что они обязательно должны быть холостыми, — пожала плечами девушка, пристраиваясь рядом с магами и намереваясь проводить их до самой спальни. — Таким образом, ранее, до того, как директором стал Дамблдор, даже еще при Диппете, многие профессора еще щеголяли положительным семейным статусом, в связи с чем в школе проводили мало времени, только необходимое на учебу и школьные педсоветы. То есть ходили в Хогвартс как на место своей работы, как чиновники Министерства и прочих заведений, а вечера, выходные и прочее свободное время проводили у себя дома. Они не жили в Хогвартсе, за малым исключением. Покоями в замке пользовались только одиночки или еще не вставшие на ноги молодые профессора, коих было очень мало. И то со временем и они обзаводились семьей или находили себе отдельное жилье.
Девушка помогла открыть дверь в личную гостиную Люциуса. С этим вполне могли справиться и домовики, но Люциус прекрасно понимал, что пока сестрица самолично не осмотрит своего братца, от нее они не отделаются, не возражал против ее небольшого своеволия. В конце концов, в спальню она не рвется и на том спасибо. Он специально аккуратно уложил Харри на вместительный диван, чтобы его сестре было удобнее заняться диагностикой. А Мио тем временем продолжила.
— Это уже Дамблдор своей волей директора внес пункт в контракт для профессоров. Что они обязаны безвылазно жить в Замке. Естественно этакое положение вещей мало способствовало обзаведению семьей. Какая может быть семья, если ты десять месяцев в году безвылазно проводишь в замке, и на общение с этой самой семьей тебе отводится только пара месяцев летних каникул и три недели в Рождество? И то не всегда, учитывая обязательные дежурства по школе, опять же ставшие необходимыми только при Дамблдоре. До определенного момента все эти дежурства не были столь необходимы, ведь замок обязан был сообщать директору о нарушениях правил и комендантского часа учениками директору и деканам. И это так и оставалось вплоть до нашего поступления в школу, верно, Северус? Ведь не просто так вы всегда оказывались самым удачливым на «улов» нарушителей профессором, даже вне вашего дежурства? Так что ночные дежурства профессоров были пустой тратой времени, однако директор видимо специально не обращал внимания на сигналы от замка, тем самым подводя почву под «необходимостью» такого дежурства.
Мио неопределенно взмахнула рукой.
— Кстати, именно своим этим требованием к профессорам старик и объяснял перед Попечительским Советом невозможность нанять в Хогвартс большее количество профессоров по некоторым предметам, и они плавно уходили в небытие. Мало кто согласится на такие драконьи условия работы — почти рабство. Не так ли, лорд Малфой, представитель этого самого Попечительского Совета?
— Ну-ну, миссис Малфой, поумерьте свой кровожадный пыл, — усмехнулся Люциус. — Когда я закончил этот самый Хогвартс, то тоже не сразу влился в этот самый попечительский Совет, — девушка фыркнула, прекрасно зная, чем собственно был так занят нынешний лорд Малфой в первые после школьные годы. — Да и в любом случае, к моему приходу в Совет все, чего добивался этот маразматик, уже было осуществлено и катилось по накатанной колее. Мне оставалось только возмущаться, но…
Девушка отмахнулась от оправданий Люциуса. Она и сама прекрасно знала, как тяжело было оспаривать решения Светлого и Великого, особенно если учитывать то, что большая часть населения магАнглии оказалась на «поводке» этого сукина сына. Одна только пентаграмма в Атриуме до сих пор стояла у нее перед глазами.
