сообщить о нарушении
Текущая страница: 104 (всего у книги 333 страниц)
— Люциус, я, конечно, понимаю, что мы вернемся тогда, когда нам надо, но давай обсудим все уже там, а? Мне неспокойно…
— А как же Блэк?
— Мне тут одна Леди пообещала с этим разобраться.
— И кто же сия Леди? — ревниво спросил Малфой.
— Леди Хелена Певерелл, помнишь легенды?
— Госпожа? — потрясение, самое малое, что можно сказать о состоянии лорда Малфоя.
— Она самая. Ладно, давай заниматься пентаграммами. Я ушел из Хогвартса 31 октября в одиннадцать часов двадцать три минуты…
Дракон принялся когтями вычерчивать линии пентаграммы, позволяющей пройти сквозь грань миров.
Вернулся Северус в Хогвартс спустя десять секунд после того, как директор выглянул в узкий коридорчик с винтовой лестницей из кабинета. Быстро наложив на стену кабинета «Проницаемые» чары, Северус убедился, что Альбусу, сейчас, ох, как не до проблем в замке. Отметил, что директор скрылся в потайном проходе, спрятанном между стеллажами с книгами, и рванул вниз по лестнице. Однако перед самой горгульей приостановился и задумался — он же не знает, где эта самая Тайная комната находится.
— Финист, — тихо, на грани слышимости позвал профессор.
И через мгновение пропал в огненном портале, оказавшись в своих покоях.
— Они еще не вернулись, — тут же получил объяснение, — лучше встреть своего партнера и подготовь Поппи. Я сам их переправлю в больничное крыло, — курлыкал Финист, не давая зельевару и слова вставить. — А еще зелья. Те самые, что нужны для принятия родовой магии. Жаль, тут нет родовых камней. Мальчику совсем туго придется. И о других стоит позаботиться.
— Но…
— Северус! Полное совершеннолетие! Полное! Девочка активировала Звезду магов!
Северус рванул в свою личную лабораторию.
— Партнера встретить не забудь! — курлыкнул вслед феникс и пропал.
Следующая неделя была разной для всех населяющих замок.
Студенты ни о чем не догадывались и спокойно продолжали учиться. Им сказали только то, что несколько учеников по разным причинам оказались в больничном крыле. Кто эти несколько учеников, вычислить для остальных не составило труда, учитывая, что отсутствовали близнецы Уизли, Поттер, Грейнджер, Лонгботтом и Малфой. Слухи, почему означенные ученики оказались в больничном крыле, ходили самые невероятные. Самыми распространенными оказались: Уизли снова ставили эксперимент, когда их потревожил Невилл, а Невилл и зелья понятия несовместимые, вот их и долбануло — всех. А Поттер попытался напасть на Малфоя, или наоборот, потому что не хотел, чтобы он (Поттер/Малфой — в зависимости от факультета, в котором эти разговоры проходили) участвовал в Турнире, а Грейнджер, как всегда, оказалась не там, где нужно.
В гостиной факультета Гриффиндор ярился Рональд Уизли, шипя и проклиная Поттера за то, что он не сказал ему, как забросить свое имя в Кубок. Сам стал участником турнира, оставив друга позади. Он всеми силами старался очернить Поттера в глазах всего факультета, но это ему явно не удавалось.
— Уизли, ты белены объелся? — как-то спросил Симус Финиган. — Если бы ты меньше спал, то прекрасно бы все видел! Так что, нечего тут катить бочку на Гарри!
— Он теперь совсем зазвездится! — воскликнул обиженный в самых лучших чувствах Рон. — Да, еще и этот Малфой! Правильно Гарри захотел его пристукнуть! — поняв, что Поттера с пьедестала не снять, взялся он за свою любимую тему. — Я бы тоже его пристукнул за то, что он ворует чужие идеи! Зачем ему участие в этом Турнире? Только почему Гарри меня не позвал? Я бы этому Хорьку! Ух!
Никому из студентов не сказали, что Гарри и Драко магией поклялись, что не причастны к подаче заявки на участие в Турнире, а потому все были уверенны, что и Поттер, и Малфой воспользовались всем известным способом, который и продемонстрировал Поттер, запулив заявки близнецов в Кубок. И естественно, что версии, почему эти два студента оказались в больничном крыле, плотно связывали с их давним соперничеством, что накаляло и без того напряженные отношения между Слизерином и Гриффиндором.
Директорам других школ было абсолютно безразлично, что происходит в Хогвартсе. Им только прибавляло радости то, что среди Чемпионов Хогвартса не было дружеских отношений, так как это повышало шансы на победу их собственных команд. Гарри оказался пророком. После бурных обсуждений и скандалов было принято решение, что менять уже приготовленные задания не будут кардинально. Внесут только пару доработок и организуют еще одно испытание, а выступать Чемпионы будут именно командами.
Министр Фадж брызгал слюной и ярился, настаивая на том, что приз уже был утвержден, и он не собирается его утраивать, раз Кубок с какого-то перепугу выкинул не Трех претендентов, а девять. И если организаторам так хочется облагородить победивших, то пусть устраивают не командные состязания… Но тут кто-то шепнул на ухо министру магии, что в таком случае денег на этот самый Турнир уйдет еще больше, и тот, скривившись как от вида флобберчервя, согласился.
Ну, а директор Хогвартса только радовался все разгорающемуся противостоянию факультетов. Злился на мадам Помфри, которая так и не допустила его к пострадавшим студентам, воспользовавшись своим «Правом». Впрочем, сплетни пошли гулять не просто так, а именно для отвлечения внимания от того, что в действительности произошло. Эти легенды на гора выдумали Северус и Люциус, как только все оказались в больничном крыле, а Северус пошел на доклад к светлейшему. Удивительно, но старик, озабоченный тем, что большая часть его артефактов в момент вышла из строя, поверил! Очень уж удачный момент выпал Северусу, чем он и воспользовался, поливая ядом своего самого ненавистного студента, который осмелился поднять палочку на его крестника!
Досаду у Дамблдора вызывало только то, что в больничное крыло он так попасть и не смог, как не уговаривал мадам Помфри, а Сметвик отказался присылать комиссию для проверки ее деятельности, тыкая Дамблдору в бороду магической лицензией этой ведьмы. А еще его отвлекали переговоры и организация Турнира, и разработка новых составов для директоров других школ, поскольку в Международную Конфедерацию Магов все-таки просочились сведения о недостаточной организации безопасности на отборе Чемпионов. Это требовало всего внимания старика, а отсутствие верного Фоукса значительно усложняло задачу порхания между всеми заинтересованными лицами, и он удовлетворился-таки сведениями, которые принес ему зельевар.
А вот для шестерки в больничном крыле все было очень и очень печально. Их ломало и корежило, как будто они попали под молотильную машину. Всех. Они принимали родовую мощь. Лорд Малфой попытался было забрать своего сына в Менор для облегчения его участи на родовом алтаре, но как только он попытался это сделать, у подростка просто остановилось сердце… и забилось снова, стоило только уложить его на кровать рядом с Гермионой. А тут еще и партнер… В результате лорд Малфой поселился в больничном крыле, являясь для сына неким проводником силы вместо родового камня, и всеми силами старался поддерживать остальных подростков, которым приходилось еще хуже. Северус же, отговорившись от директора сложными случаями в больничном крыле:
— Директор! У Уизли и Лонгботтома явное отравление зельем! Вы же не хотите, чтобы в самом начале Турнира у нас в школе погибло аж целых трое учеников от неизвестного отравления?! Я вынужден проводить все свое время в лаборатории, пытаясь найти антидот для этих поганцев, которые ни Мордреда не смыслят в зельях, постоянно взрывая котлы на моих занятиях, но не гнушаются их использовать на себе и других учениках! А я вас предупреждал, что рано или поздно это ни до чего хорошего не доведет! Так что, замените мои уроки или вообще их отмените, пока эта ситуация не решится!
…проводил все свое время именно в лаборатории, готовя и готовя весьма специфические зелья, помогающие адаптировать родовую силу. Дело осложнялось тем, что с Уизли было непонятно на чью силу ориентироваться, а с Поттером вообще… С его-то коктейлем в крови. Благо, некоторыми, как воздух необходимыми, но как цветущий папоротник, редкими ингредиентами его снабжал Финист. Как то: яд василиска, слезы феникса, их же чешуя и перья.
Бесконечные ритуалы, варка зелий и поддержка шестерых подростков вымотали двух лордов, одну медиведьму и одну Регента рода до полного изнеможения, но в конце второго дня ситуация стабилизировалась, и подростки впали в свои первые сны.
Оставив молодое поколение наслаждаться просмотром видений, вымотанное взрослое поколение уединились в покоях медиведьмы, с удовольствием осушая чашки с горячим какао. Неожиданно тени сгустились, а свет свечей померк. Посередине гостиной перед застывшими магами, как из дымки, материализовалась фигура, мгновенно опознанная Северусом.
— Госпожа?
— Все в порядке, Северус, — тихо промолвила Смерть. — Я нашла Сириуса, но ему придется задержаться в Инферно. Его лечением занимается Хорес. Это все, что я хотела сказать. Успокой мальчика, — и растаяла как дым.
Изморозь, появившаяся на окнах при появлении столь могучей сущности, стала постепенно таять. Первой отмерла леди Лонгботтом:
— Я очень надеюсь, что еще не скоро встречу эту Леди вновь. Поппи, подай успокоительного, пожалуйста.
***
Первый сон Гарри.
Гнездо Ривэйн уже многие тысячелетия проживало среди людских магов. Их гнездо было одним из немногих, которое осталось на Земле после большого прорыва, во время которого была уничтожена Атлантида. Человеческий облик стал для них уже естественным, можно сказать — Первым. Впрочем, как и у многих других магиков, что еще остались на Земле.
После той битвы на Земле все это время царили «Темные времена», и быть кем-то, кроме как человеком, было просто опасно. Тот прорыв перекорежил все магические и не магические пути сообщения. Поэтому ждать, что вот-вот вернутся те, кто ушел, было нереально. Магиков осталось очень мало, если сравнивать с тем периодом жизни.
Люди, стараясь пережить последствия катастрофы, расселились небольшими скоплениями по немногим свободным ото льда землям. Оторванные друг от друга, не имея возможности общаться, эти социумы варились в «собственном соку». «Долгая зима», как последствие прорыва, ощутимо привела к деградации немагического населения планеты. Да и магов это коснулось сильно. Что привело фактически к каменному веку. Ведь по сути тех, кто что-то мог и владел знаниями, которыми владели их предки во времена расцвета, не осталось. Все они погибли, стоя на самом острие противостояния.
Но все это Хорес Ривэйн, младший в выводке гнезда Ривэйн, знал только по рассказам старших, еще помнящих те времена. А сейчас он стоял у погребального костра своего отца и ревел. Ревел и горел неутомимой жаждой мести. Мести людям, которые лишили его отцовских заботы и тепла. Нет, смерть отца не осталась не отомщенной, как можно было подумать. Все его шесть братьев встали на крыло и уничтожили тот город, что так недальновидно поднял на копья их отца. Разрушили, испепелили и предали забвению, не щадя никого — ни стариков, ни женщин, ни детей. Какая им, по сути, разница, если эти дети, воспитанные своими матерями и стариками, через несколько лет точно так же поднимут колья против кого-то другого из их клана. Или других магиков?
Разрушили и успокоились. Месть за отца свершилась. Старший брат Хореса принял главенство над родом, которого не желал бы принимать еще долгое время, ведь отцу было всего три тысячи лет. По меркам драконов их отец только-только вышел в стадию зрелости. Самому Нивьеру было только семь сотен — мальчишка! Но он был вынужден взять на себя обязанности главы и резко повзрослеть и, видя огонь неутомимой жажды в глазах своего младшего брата, он отправил Хореса проверить сокровищницы. Он знал, там есть то, что возможно, только возможно, успокоит бешенство младшего.
Ругаясь на чем свет стоит, Хорес перебирал сокровища семьи Ривэйн. Бурча на брата, загнавшего его сюда, в этот пылесборник, Хорес протирал ветошью артефакты и фолианты, пока не наткнулся на странный прозрачный сосуд, с клубящимся в нем туманом. Сосуд стоял на древнем камне с выемкой по центру и был странной формы: одно только абсолютно шарообразное дно чего стоило. А сам камень был испещрен различными рунами.
— И как он стоит? — удивился юный дракон, осторожно дотрагиваясь до сосуда.
Хватило самого легкого прикосновения, чтобы сосуд опрокинулся, и клубящийся внутри него туман выплеснулся в выемку на камне.
Хорес отскочил метра на три, но ничего не произошло. Только выплеснувшийся туман, да сосуд, как ванька-встанька, вернулся в свое исходное положение. От тумана слышались таинственные шепотки, иногда более сильные голоса и звуки, но разобрать, что это, у Хореса не получалось.
Юный дракон с опаской приблизился к артефакту, видимо оставшемуся еще с ТЕХ времен, стараясь прослушать, но уши улавливали только неразборчивость. Он склонился низко-низко над выемкой, когда под ногу попался какой-то камушек, и дракон, потеряв равновесие, свалился в туман головой.
***
Огромные города, прекрасные дворцы, зеленеющая планета. Красота и довольство во всех проявлениях. По небу стремительными росчерками проносятся не только представители крылатых разумных, но и какие-то жужжащие стальные птицы. Маги, люди, магики… Все живут и радуются жизни во взаимопонимании и радости. Магики помогают магам, а маги помогают простым людям овладевать волшебством, развивая их духовное начало. Везде царит гармония и слияние с природой.
Хорес оказался на крыльце какого-то огромного дома, по ступенькам которого, быстро перебирая пухлыми ножками, спускался маленький мальчик-дракон в человеческом виде.
— Дари! Дари! — послышался нежный голос из холла дома. — Твой отец с минуты на минуту вернется из командировки в Систему Семи путей! Не убегай далеко!
Женщина выглянула на крыльцо — эльфийка.
— Хорошо, мам! — и постреленок умчался вперед.
Хореса как привязанного поволокло за мальчиком, пронося его сквозь стены и препятствия.
«Как при ментальных передачах информации», — подумалось Хоресу и он стал наблюдать за ребенком.
А тот уже умчался на площадку, видимо предназначенную для игр детей, так как там их было очень много. Все бегали, смеялись, лазили по не понятным для Хореса приспособлениям.
— Дари! Дари! Покатай! — обычный мальчик-человек, даже не маг.
Но Дари это не смущает, он с готовностью перевоплощается в свою маленькую драконью ипостась и подставляет спину для мальчика. Он еще мал, чтобы летать, но с помощью звериной мощи четырех лап, хвоста и крыльев у него получается очень даже «почти» летать. Низко-низко, и он с седоком на шее носится по площадке.
Над головами проносится какой-то летающий агрегат и приземляется на специальной площадке у дома. Из него выходит взрослый дракон, тоже в ипостаси человека, и кричит на всю улицу:
— Дорогая! Дари! Я дома!
***
Все затягивает белесым туманом и следующий эпизод. Судя по повзрослевшему Дари, лет прошло немало, эдак триста, не меньше. Но уже не ощущается той радости в воздухе, что в первом видении. Дари, сосредоточенно хмуря брови, слушает своего отца.
— Система Алькиеро пала, жители эвакуированы на другие планеты, Лери. Большая часть уходит на свои планы и в свои миры.
— Неужели настолько все серьезно? — испуганно прижимает свои руки к груди эльфийка.
— Да, Лери… Я прошу тебя, бери младших и переезжайте. Стройте переход к Вам.
— Я останусь с тобой, Даргей!
— В этом Мире становится слишком опасно, родная. Прорывы следуют один за другим. Уже уничтожено несколько систем. Алькиеро слишком близко к Млечному пути, я прошу тебя, уходите!
***
Снова дымка стирает воспоминание.
— Мы теряем управление!!!
— Капитан!
— Правые гиперы отказали!
— Ливени, компенсируй нагрузку, уходим на Мидгард!
— Капитан!
Крики, взрывы, хлопки. Повсюду пожары и снопы искр. Хорес не понимает, где он оказался. Он пробирается сквозь толпы куда-то бегущих людей по узким коридорам, мелькают красные вспышки сквозь переборки и стены, и оказывается за «бортом». Космос! А вот и Земля. Огромный рой космических кораблей, окружающих планету. Больших, средних, малых и совсем маленьких — юрких, как мошка, снующих туда-сюда. И здесь тоже везде то и дело вспыхивают погребальные цветы взрывов.
Приходит понимание — идет сражение. Сражение за Землю. А вот и Луна… Еще одна? Но у Земли была только одна спутница! Хорес уже ничего не понимает, но в этот момент его развернуло, и он видит — огромную воронку провала. Разрыв Завесы, из которой неумолимым потоком прут Твари.
Хореса втянуло обратно в корабль.
— Капитан! Магикристаллы на нуле!
— …Всем, — хрипит и скрежещет какой-то передатчик. — Всем, всем!.. Защитить… «Аэйлитант»!
