сообщить о нарушении
Текущая страница: 49 (всего у книги 333 страниц)
«…но могу показать тебе, что тогда случилось».
Из переплёта дневника к Гарри устремился небольшой, но мощный смерчик, который подхватил его и потащил в воспоминания. Там он неаккуратно приземлился прямо на каменный пол своей пятой точкой.
Всё выглядело достаточно обычно, если не считать того, что все виделось в оттенках серого…
«Хм, а в думосбросе у Малфоя всё, как настоящее!»
…и было на удивление пусто, только парнишка с нашивками старосты Слизерина одиноко стоял у подножия главной лестницы. Судя по отсутствию студентов, время уже после отбоя. Сверху доносился неясный гул приглушенных разговоров и шаги. Вскоре показалась странная процессия. Несколько авроров несли носилки, на которых покрытое белой простыней, покоилось тело. Следом за аврорами спускались профессора, среди которых Гарри с трудом узнал Дамблдора. Волосы профессора ещё были не седыми и не такими длинными, да и борода отсутствовала. Когда процессия проходила мимо прозрачного Гарри, из-под простыни безвольно свесилась рука пострадавшего, на которой отчетливо виделся укус. Место укуса почернело, а кровь продолжала капать на пол.
Староста Слизерина проводил взглядом процессию и обернулся на голос профессора Дамблдора, заговорившего с ним.
— Ты слишком поздно гуляешь по коридорам, Том.
— Простите, профессор Дамблдор, но я, как староста Слизерина, патрулировал… Профессор? Что теперь будет? Школу закроют?
Дамблдор пристально вглядывался в лицо симпатичного юноши.
— Да, Том. Если мы не найдем нападавшего, то школу закроют.
— Но профессор… А если бы преступника поймали?
— Не хочешь ли ты мне что-то сказать, Том?
Пару секунд длилось противостояние взглядов, а у Гарри возникло чувство «дежа вю».
— Нет, профессор…
— Иди в свою гостиную, Том. Сейчас не время для прогулок по коридорам, — строго приказал Дамблдор и поспешил за уже далеко ушедшими аврорами.
Пятикурсник со Слизерина постоял ещё немного, провожая процессию взглядом, а потом сорвался на бег. Гарри, против своей воли, тоже понесся вслед за юношей, как воздушный шарик на веревочке. Это было воспоминание Тома, и, как бы ни хотелось последовать за аврорами и послушать разговоры профессоров и министерских служащих, ему придётся следовать за Риддлом. Они пронеслись по широким коридорам первого этажа и нырнули в узкие проходы подземелий. Несколько раз Том нырял прямо в стену, словно призрак, утягивая за собой и бестелесного Гарри. Было ясно видно, что ученик знает школу не просто, как свои пять пальцев, но гораздо, гораздо лучше.
Впереди послышалось неясное бормотание, которое с каждым шагом становилось все громче, но от этого не более ясным. Риддл свернул в очередной проход и резко раскрыл одну из дверей. Там над сундуком склонилась огромная тень. Утешающее бормотание громоподобным шепотом издавала именно эта тень, в которой Гарри с изумлением узнал молодого Хагрида. По ходу насыщенного спора между студентами, из сундука «сделал ноги» акромантул, размером с крупного книзла, а Гарри вспомнил вывалившуюся из-под простыни обмякшую руку убитой девочки с очень характерным укусом. В последующих воспоминаниях показывалось, как проходит дисциплинарная комиссия и судебное заседание Визенгамота.
Доказать причастность Хагрида к убийству не удалось именно потому, что наивный полувеликан и не был причастен, по крайне мере осознанно, но именно его монстр был убийцей, как бы Хагрид этого не отрицал. Акромантула уже и след простыл где-то в дебрях Запретного леса, а Хагрида, за выращивание в замке особо опасных тварей и за то, что не уследил за своей зверюшкой, исключили из школы, прямо тут же сломав палочку. Как понимал теперь Гарри, обломки Хагридовой палочки до сих пор находятся у полувеликана, склеенные в виде рукоятки для нелепого розового зонтика, который неизменно был при Хагриде.
А Гарри не понимал нелепости произошедшего. Ну, исключили тебя из школы, за дело, между прочим. Будь Гарри на месте директора, поступил бы так же. Обидно, досадно, но никто тебе не запрещал учиться дома и сдавать аттестационные экзамены заочно — эта система до сих пор действует! А нелепость заключалась именно в демонстративном преломлении палочки. Да не смешите мои тапочки! При чём тут вообще палочка? Кто ему мешал пойти и купить новую? А то и вообще развивать свои возможности без этого костыля? А тут, мля, страдания века! Слёзы и сопли огромной детины, который просто не знает, как же ему быть дальше! Как же он теперь, такой несчастный, и без палочки? А вот то, что тринадцатилетнего подростка, тем более полувеликана (великаны они и так умом не блещут, а тут ребёнок, да большой, но ребёнок!), на время выяснения всех обстоятельств, как подозреваемого в убийстве, упекли в Азкабан — это приводило Гарри просто в состояние ступора! Т.е. понятие «презумпция невиновности» в магическом мире не котируется, если вообще существует.
Как только расстроенного, исключённого из школы, но оправданного от убийства Хагрида, Дамблдор вывел из зала, где заседал суд, Гарри подхватил магический вихрь, и мальчик снова оказался в кресле за письменным столом в гостиной факультета с дневником Тома в руках. Ошеломлённо посидел, отдышался, ещё раз прокрутил в памяти всё увиденное и схватился за перо.
«Так, я не понял, откуда слухи про открытую тайную комнату пошли?» — написал он.
«А Мерлин их знает! — ответил дневник. — Но пошли эти слухи именно после этого происшествия — это факт. И именно с открытием тайной комнаты и с живущем в ней монстром связывали смерть девочки».
«А что тебя сподвигло на то, чтобы сдать Хагрида? Я ведь верно понимаю, что ты уже давно знал о его питомнике?»
И снова ощущение круговорота, погружения в воспоминания.
Гарри сразу понял, где он находится. Круглая комната с дремлющими на стенах портретами — кабинет Дамблдора. Но за знакомым столом сидит не Дамблдор. Высохший, болезненного вида волшебник, лысый, если не считать нескольких клочков седых волос, читает письмо, освещенное пламенем свечи. Гарри никогда раньше этого человека не видел.
Волшебник читал, хмуря брови. Закончив, он со вздохом сложил письмо, поднялся, прошел мимо Гарри и принялся задергивать шторы на окне.
Небо за окном было тёмным — видимо, день уже клонился к закату. Волшебник вернулся к столу, сел и, соединив кончики пальцев, стал большими крутить, глядя на дверь.
Гарри осмотрелся. Феникса нет, как нет и жужжащих серебряных штуковин. Это был Хогвартс, каким его знал Риддл, и, значит, директором был этот неизвестный волшебник.
В дверь постучали.
— Войдите, — произнес старик слабым голосом.
Снимая островерхую шляпу, вошел мальчик лет… Гарри затруднялся определить возраст, но на его груди сверкнул серебряный значок старосты. Он был значительно выше Гарри, но волосы у него были такие же черные и блестящие.
— А, Риддл, — сказал директор.
— Вы хотели меня видеть, профессор Диппет? — Риддл явно нервничал.
— Садись, — предложил Диппет. — Я только что прочитал твое письмо.
Риддл со вздохом сел и крепко сжал руки.
— Мой дорогой мальчик, — с мягкостью в голосе заговорил Диппет, — я просто не могу разрешить тебе остаться на лето в школе. Ведь, наверное, тебе хочется побывать дома на каникулах?
— Нет, — сразу же ответил Риддл. — Я предпочел бы остаться в Хогвартсе, чем возвращаться к этим… к этим…
— Ты всегда жил на каникулах в маггловском приюте для сирот, я полагаю? — в голосе Диппета звучал искренний интерес.
— Да, сэр, — Риддл слегка покраснел.
— Ты урожденный маггл?
— Полукровка, сэр. Отец маггл, мать колдунья.
— Что с твоими родителями?
— Моя мать умерла сразу после моего рождения, сэр. В приюте мне говорили, что она только успела дать мне имя — Том в честь отца, Марволо в честь деда.
Диппет сочувственно вздохнул.
— Принимая во внимание особые обстоятельства, можно было бы пойти тебе навстречу, но в школе сейчас такая ситуация…
— Вы имеете в виду нападения, сэр? — спросил Риддл, и у Гарри сильно забилось сердце — он придвинулся ближе, боясь что-то пропустить.
— Именно, — ответил директор. — Мой милый мальчик, ты должен понять, сколь неразумно было бы позволить тебе остаться в замке после окончания семестра — особенно в свете последней трагедии… смерти этой несчастной девочки… Тебе будет гораздо безопаснее далеко отсюда, в твоем приюте. В Министерстве магии идет разговор о закрытии школы. Ведь мы пока, увы, ни на йоту не приблизились к установлению… причины этих неприятностей…
Глаза у Риддла расширились.
— Сэр… Но если этот человек будет схвачен… Если все это прекратится…
— Что ты хочешь сказать? — голос у Диппета сорвался на фальцет, директор подскочил в кресле. — Риддл, тебе что-то известно об этих нападениях?
— Нет, сэр, — поспешно отозвался Реддл.
Но Гарри было ясно: это «нет» точно того же свойства, что и «нет», сказанное им самим Дамблдору.
Диппет, слегка растерянный, упал обратно в кресло.
— Профессор, пожалуйста! Там же…
— Можешь идти, Том…
Гарри снова очутился перед дневником.
На этом разговор прекратился, но Гарри пятой точкой чуял, что Том рассказал далеко не всё. Больше Гарри в дневнике не писал, прекрасно понимая, как могут быть опасны такие артефакты, магию создания которых мальчик не понимал, но рассказал все своим друзьям.
***
— А почему это он должен был остаться в Хогвартсе?! Только потому, что староста?!
— Рон! С периода 1940 по май 1941 года, если ты этого не знаешь, — тут же вступила Гермиона своим лекционным тоном. — Англию БОМБИЛИ! А если ты не знаешь, что такое маггловская бомбёжка, сходи куда-нибудь подальше, наложи сотню «Бомбард» и постой в эпицентре! Почувствуй, как тебя на кусочки разрывает!
Рон тут же сменил направленность своего негодования на Хагрида и предложил проверить самым, что ни на есть простым из способов — спросить самого Хагрида.
— Ага, так он тебе и ответил! — Гарри с подозрением рассматривал рыжика. — Наивный он, конечно, но не настолько, чтобы перед нами, мелкими, душу раскрывать.
Несколько дней Гарри отбивался от Рона с его идеей похода в гости к полувеликану, да ещё и ночью, под мантией невидимкой. О том, что в действительности так оно и было, как показал дневник, Гарри с Гермионой уточнили у Лонгботтома, который любезно потиранил бабушку на этот счет. Та всё подтвердила: да — девочка умерла в девчачьем туалете на третьем этаже; да — от укуса акромантула; действительно — недотепа Хагрид никого и ни на кого не натравливал, но имел склонность пестовать всяких разных тварей, не все из которых его слушались. Акромантул был одним из них. На самом деле в тех закоулках после суда комиссия обнаружила целый питомник самых различных опасных и не очень тварей, которые не были даже на элементарной привязи, и которым не место в школе, полной детей. Тварюшек распределили по питомникам и заводчикам, по тем, кто этим занимается на профессиональной основе, и где нет необученных молодых непосед. Акромантула так и не поймали, но с тех пор в Запретном лесу стали часто встречаться паучьи сети гигантских размеров.
Каникулы, как и всё хорошее, закончились. Потекли серые будни, изредка разбавляемые пикировками между Гарри и Драко — притворство на людях никто не отменял, но, по скромному мнению Мальчика-Который-Выжил, профессор Снейп их таки раскусил, но помалкивает. Как он это понял? Да просто. Несколько раз засёк ауру профессора рядом с «потасовкой», но тот вмешивался далеко не сразу, словно наслаждался представлением, если вмешивался вообще. Чаще всего, когда рядом не было Рональда Уизли, профессор Снейп даже не делал попытки разнять их. Наверное, потому, что их пикировки никогда не выходили за рамки словесности, а вот если рядом был рыжий, то тот выходил из себя быстро и мгновенно. Не в силах сразу и быстро придумать словесный аргумент в ответ на колкость, Уизли начинал доказывать свою правоту кулаками.
В одну из таких потасовок, устроенных «лучшим» другом, у Гарри разошлась по шву сумка со школьными принадлежностями, и все учебники, в том числе и дневник, разлетелись по коридору. Собирая свои школьные принадлежности, Гарри думал о своем безразмерном мешочке и о том, стоит ли пользоваться им постоянно и просто таскать с собой все его вещи постоянно? Зато будет всегда готов к любым неожиданностям и с его мешочком такой вот неприятности случиться просто не могло. Из-за этого происшествия мальчишки опоздали на зельеварение, за что и получили в качестве приветствия ехидные подначки от профессора и минус десяток баллов в качестве наказания. Слизеринцы отделались только строгим взглядом и фырком. А через пару дней гриффиндорская башня гудела.
У двери, ведущей в спальню, Гарри столкнулся с Невиллом, на котором лица не было.
— Гарри, я не знаю, кто это сделал… зашел и вижу…
Расстроенно глядя на Гарри, он открыл дверь.
Все содержимое сундука Гарри было разбросано по комнате.
«Действительно, надо уже всё перепрятать в мешок и не маяться каждый раз дурью!»
На полу валялась разорванная мантия; постельное белье и одеяла сброшены с кровати, ящик тумбочки вытащен, и все его содержимое высыпано на матрас.
Гарри в полном недоумении подошел к кровати, ступая по раскиданным страницам «Тропою троллей», вместе с Невиллом принялись заправлять постель, и тут как раз явились Дин с Симусом и Рон.
— Кто это устроил здесь такое безобразие? — сразу вышел из себя Дин.
— Понятия не имею… — Гарри был совершенно подавлен.
Рон обследовал его мантию — все карманы были вывернуты.
— Кто-то что-то искал… Посмотри, пропало что-нибудь?
Гарри принялся собирать вещи, бросая их в чемодан, последними закинул книги Локхарта и лишь тут обнаружил пропажу.
— Дневник Риддла исчез, — сказал он упавшим голосом, повернувшись к Рону.
— Что?!
Гарри кивнул на дверь, и они с Роном вышли. Добежав до гриффиндорской гостиной, полупустой в этот час, друзья отыскали Гермиону, в одиночестве корпевшую над трудом «Толкование древних рун».
Известие привело ее в ужас.
— Ведь получается, что украсть мог только кто-то из гриффиндорцев — больше никто не знает пароля…
— Да, верно, — вздохнул Гарри.
========== Часть 2. Глава 6. ==========
Часть 2. Глава 6. Арагог.
На пасхальных каникулах второкурсникам подкинули новую тему для размышлений. Надо было выбрать предметы для третьего года обучения, к чему Гермиона отнеслась со всей серьезностью.
— От этого зависит наше будущее, — сказала она Рону и Гарри, когда они втроем принялись изучать список новых предметов, помечая их галочками.
— Я бы хотел отказаться от Зелий, — заметил Рон.
— Нельзя. Все старые предметы остаются. Если бы позволили что-нибудь выкинуть, я бы вычеркнул Защиту от темных искусств.
— Но это очень важный предмет! — возмутилась Гермиона.
— Был бы важным, если бы его преподавал не Локхарт, — уперся Гарри. — Я у него ничему не научился. Нет, хотя научился — что будет, если выпустить на волю корнуэльских пикси.
Невилл Лонгботтом был завален письмами, содержащими противоречивые советы родных колдунов и колдуний, какие предметы больше всего пригодятся в жизни. Растерянный и сбитый с толку, он читал список предметов, высунув язык, и смущенно спрашивал окружающих, что труднее — Каббалистика или изучение Древних Рун. Дин Томас, который, как и Гарри, вырос среди магглов, поступил просто: закрыв глаза, тыкал волшебной палочкой в список и помечал те предметы, на которые угодил. Гермиона ничьих советов не слушала, а взяла и записалась сразу на все новые курсы.
— Мио, а тебе не трудно будет? Мы же ещё и… Всё! Молчу, молчу, — затихарился Гарри, увидев взгляд сестры.
Гарри представил себе, что сказали бы дядя Вернон и тетя Петунья, вздумай он обсудить с ними свою будущую карьеру волшебника, и горько усмехнулся. Правда, нельзя сказать, что он остался совсем без напутствия: Перси Уизли жаждал поделиться с кем-нибудь жизненным опытом.
— Самое главное, Гарри, понять, чего ты сам хочешь, — сказал он. — И лучше задуматься о будущем как можно раньше. Поэтому я рекомендовал бы тебе Предсказания. Говорят, что Маггловедение слишком лёгкое, но я считаю, что волшебники должны иметь ясное и исчерпывающее представление о немагической части общества, особенно если им предстоит работать в тесном сотрудничестве с магглами. Вспомни моего отца — ему постоянно приходится иметь дело с магглами, их бизнесом, изобретениями. А вот мой брат Чарльз всегда любил работать на свежем воздухе и выбрал Уход за магическими существами. Нужно использовать свои сильные стороны, Гарри. Ну и, конечно, склонности.
— Герм, а Герм, — вкрадчиво подобрался подросток к девочке, опасаясь получить книжкой по «кумполу». — А на кой тебе Маггловеденье? Ты же сама среди магглов выросла!
