сообщить о нарушении
Текущая страница: 308 (всего у книги 333 страниц)
И вот это недоразумение — Тёмный Лорд во плоти! Ха! И не надо говорить, что они просто не могли видеть его настоящего, потому что он постоянно играл на публику и специально занижал свои умения. Это была только отчасти правда. Памяти тогда Харри ещё не приобрёл, а потому ему приходилось учиться и учить все эти заклинания. Но тогда до первого пострадавшего он даже не подозревал, что такие заклинания, превращения живого в «камень» вообще существуют! Смысл в том, что если бы он тогда и раскрылся и показывал на уроках то, на что он реально был способен — это всё равно уровень дилетанта. То есть, может, ему и было место в первой десятке учащихся, по реальной оценке его знаний, но до уровня директора Хогвартса он всё же не дотягивал. Что тут говорить, если в то время он даже Трелони бы не обскакал в магическом искусстве?
Сейчас отношения ровные и почти дружеские. Пусть такими они и останутся на уровне «привет-пока-как-дела-нормально». А то, что хочет предложить Харри, предполагает, если не безоговорочное доверие к другой стороне, но уверенность в твёрдом плече. Дин же ни разу не отвернулся. Даже Симус поддался истеричным наветам Скиттер и авторитету своей матери. А Дин… Так и оставил своё отношение к Харри ровным и спокойным. К тому же из всех троих потенциальных работников именно у него по УЗМС была следующая ступень успеваемости после Герми и Колина. По гербологии, где блистал Невилл, и только после него Герми, несколько хуже, но законное четвёртое место у него было.
К тому же на парне достаточно сильно сказались последствия проверки крови и вызванного ею расследования. Он стал не просто слушать их ежевечерние лекции, он стал пропускать их через себя, задавать уточняющие вопросы. И — та-да-да-дам (!) — читать определённые книги! Те самые, которые уже несколько лет лежали нетронутыми на одном из чайных столиков в гостиной Гриффиндора. Украдкой, с оглядкой, стараясь не показывать, что он вообще к ним прикасался, но Харри, частенько кутающийся в свою мантию-невидимку и тоже шмыгающий туда-сюда и не желающий привлекать к своим передвижениям внимания, пару раз заставал Дина именно за тем, как он возвращал фолианты и брошюрки на место и брал следующую порцию.
— Здравствуй, Дин, — приветливо проговорил Харри, чуть привставая из удобного кресла за рабочим столом, обозначая своё почтение пришедшему. — Спасибо, что откликнулся на просьбу о встрече. Или всё же Томаш? Прошу, присаживайся.
Дин с интересом осматривал кабинет, куда его проводил домовик бывшего сокурсника. Так же до этого он осматривал то помещение, куда его чуть ранее доставил порт-ключ, приложенный к записке о встрече.
— Томаш, — кивнул он Харри и присел в предложенное ему кресло.
Мир Дина Томаса уже в который раз перевернулся. Первый раз это случилось, когда у него, теперь он уже это понимал, произошёл магический спонтанный выброс. Тогда ему было чуть больше семи.
Он поджёг кастрюлю с ненавистной кашей, которую мать по обыкновению пыталась ему скормить на завтрак. Это теперь для него не секрет, что чаще всего первые выбросы оказываются следствием сильного возбуждения и всплеска эмоций. И чаще всего, как это ни прискорбно, этими эмоциями оказываются негативные. Особенно у благополучных детей, каким и был Дин. Мама с папой его любили, заботились и даже баловали, а потому чувство «мирности» и счастья было для него привычным настолько, что очередной всплеск позитива, хоть и мог вызвать стихийный выброс, но это было гораздо труднее, чем те же эмоции, но уже в отрицательном ключе. Слишком редки они были для любимого родителями мальчика. Им просто неоткуда было взяться. И вот очередная порция каши, когда Дин уже считал себя достаточно взрослым, чтобы съесть на завтрак хотя бы яичницу с беконом, как и родители, перерос в неконтролируемый выброс.
Тогда мама посчитала, что просто забыла выключить плиту под кастрюлей, и она загорелась. Но после последовала ещё серия подобных выплесков, правда, чуть менее разрушительных. Мальчик входил в переходный возраст и всё чаще стал бунтовать против такой удушающей опеки родителей над собственной персоной. Он любил своих родителей, но… Этот невыносимый розовый шарф! Он же не девчонка какая! Или шерстяной свитер на его тушке, когда он и так задыхается от жары, а маме всё кажется, что он легко одет для зимней погоды.
Но как-то его родители находили всем его «чудачествам» приемлемое для себя объяснение и всё это происходило не в напряжении, а как-то мимоходом. Но разумно определив закономерность: недовольство чем-либо — странное явление, родители Дина немного отпустили вожжи и дали мальчику больше свободы. Результат, как говорится, на лицо — странности прекратились. Пока не пришло письмо из Хогвартса. Второй поворот в жизни маленького мага.
Сначала они подумали, что это чья-то шутка. Даже Дин заподозрил своих одноклассников, так как всем было знакомо его увлечение школьным театром и то, что разыгрывались там в основном сказочные легенды и небылицы. В школьной среде, кстати, имеющие шумный успех. И как-то так получилось, что роли всех волшебников и колдунов в этих спектаклях доставались именно Дину. Он даже Мерлина играл! И опять же, все случайные всплески истинного волшебства, которые нет-нет да происходили во время постановок — то камень взлетит, как ему и положено по сценарию, то трава загорится — и зрители и сами актёры списывали на хорошие, продуманные «режиссёром» спецэффекты, если можно так назвать старшеклассника, отвечающего за все эти трюки. А сам он иногда только голову почёсывал, как это так получается, если тонкая леска, привязанная к камню, в самый нужный момент оборвалась, а пиро-смесь для травы вымокла и не загоралась.
А у самого Дина было даже шуточное прозвище по школе «Колдун».
Вот и подумали, что его товарищи по труппе пошутили. Да только к ним взял и заявился профессор Флитвик. Для родителей Дина это был шок, но после пары посещений профессором их семьи они с этим смирились и согласились отправить сына в эту непонятную для них школу. Точнее, согласились они с тем, что без опытного контроля и развития магические способности мальчика со временем просто могут выйти из повиновения — и это грозит серьёзными неприятностями.
Первые три курса Дин же просто наслаждался тем, что есть. Он как будто продолжал играть свою роль в школьном театре. Всё же он был ещё слишком мал, чтобы осознавать всю суть происходящего. Не слишком хорошо учился, особенно не понимая, зачем ему все эти финтофлюсы с превращением спички в иголку, а после кролика в тапочек, если он вполне может себе купить нормальные тапочки или набор игл. Ведь об этом не было сказано ни слова ни одним из профессоров. И охотно поддавался на провокации остальных учеников своего потока: слизеринцы — зло, потому что злые волшебники заканчивают Слизерин. Для него всё происходящее было просто прикольно и забавно.
Колдовать летом дома им запрещали, но это не волновало Дина. Он и так не мог себе представить, что из того, что он знает, можно было бы применить практически. А потому не сильно огорчался данному факту, особенно в свете с происшествием с Поттером и его маггловскими родственниками, как перед вторым курсом, так и перед третьим. И какие у того возникли из-за этого неприятности с Министерством магии, пусть их и замяли. Но разве Рон мог хоть когда-то удержать свой язык за зубами? Об этом знал весь их курс! Вся школа!
Но сам третий курс, проходящий под непрерывным патронажем дементоров, с которыми довольно многим ученикам пришлось столкнуться довольно близко, вопреки всем увещеваниям и обещаниям директора, что-то сдвинул в его мозгах. А ещё приятели.
Бывшие одноклассники и товарищи по театральному кружку, а среди них были и дети постарше, не отказывались от поддержания отношений с Дином на летних каникулах, несмотря на то, что того перевели в закрытую школу. Вот и этим летом они наперебой заваливали его вопросами о том, куда он будет поступать после того, как закончит этот лицей? Какая у них направленность, в какой сфере ему будет удобнее применить свои знания? Все они уже задумывались о своём будущем, а кому-то и вовсе уже пора было выбирать колледж, а соответственно и будущую профессию.
Тут-то и произошёл третий переворот в его жизни.
Четырнадцать лет — это уже тот возраст, когда мозги или просыпаются или не очень. У Дина они, что называется, «проснулись». Он тоже впервые задумался — а что дальше? Ну, закончит он этот Хогвартс — и что? Как-то он не задумывался, а как вообще живут волшебники. Вот у Рона отец работал в Министерстве, у Симуса мама вела своё «сладкое» дело. Сам Симус собирался стать аврором. Как понял Дин — полицейским. А остальные? Чем занимались родители остальных его сокурсников? Он и не знал.
Подумав некоторое время, Дин отринул все известные ему магические профессии. В Министерство он по размышлениям и не думал пробиться. Аврором, как Симус становиться не хотел, сказывались его детские шалости, за которые их компанию частенько отлавливали копы и с позором отводили к родителям. Нет, ничего преступного, но… Неприязнь к этим людям у мальчика осталась, и становиться таким же он точно не горел желаниям. А уж в свете того, что происходило в магическом мире, где все только и говорили, что авроры опять туда не пришли, тут опоздали, что сиюминутно «озвучивал» «Ежедневный пророк»… Об остальных возможностях он и не слышал вовсе. А своё дело… А какое он мог замутить своё дело?
Мальчик решил не возвращаться в Хогвартс, а попытаться наверстать три года в маггловской школе и поступить в колледж. Ведь он уже взял под контроль свои невеликие магические силы. Но родители отчего-то вдруг и слышать об этом не захотели. Мальчик постарался надавить на них рассказывая о неприятностях, происходящих в школе, и… Родителям, казалось, на это было наплевать! Они отмахивались от страшных рассказов сына, как от страшной сказки. «Не выдумывай! Такого просто не может быть!» — вот и весь их ответ.
Как? Куда делись его любящие и заботливые родители? Ведь раньше попробуй он даже в шутку высказать что-то похожее о начальной школе, в которой учился, то они бы поставили весь родительский комитет на уши! А тут? Осторожными расспросами он выяснил, что на протяжении всех этих трёх лет к его родителям частенько захаживали волшебники из этого… как его… Министерства магии — полицаи, что ли. Вроде как проверяли всё ли у них в порядке, нет ли подозрений от соседей о долгом отсутствии сына. Что-то колдовали над домом.
Дин понял, что не только над домом, но и над сознанием самих родителей потрудились. Но зачем? Почему? Какая им разница, захотел бы или нет Дин покинуть Хогвартс. По его разумению они бы только и рады бы должны быть, что очередной грязнокровка не станет поганить их чистокровный воздух. Но понял Дин и ещё одно — до окончания Хогвартса ему никуда не деться, а после окончания уже не будет места в маггловском мире. Ни образования, ни профессии. А применение того же «Конфундуса» на потенциального работодателя грозит немаленьким таким штрафом от Департамента Правопорядка. Н-да…
Весь четвёртый курс Дин присматривался и прислушивался к соученикам. Осторожно расспрашивал приятелей. Так выяснил, чем ещё можно заняться в магическом мире, помимо уже известного, но опять же, это было всё не то. Колдомедик? Это с его-то способностями к зельеварению? Да он третий с конца списка по этому предмету после Лонгботтома и Симуса. Да и Невилл на третьем-четвёртом курсе подтянулся, скинув Дина на предпоследнее. Теперь самым бездарным в этом деле выступал Симус, который даже из простого пера умудрялся состряпать взрывчатку.
А на пятом посыпались откровения за откровениями.
Мир перевернулся в четвёртый раз, когда Гарри на пару с заучкой Грэйнджер вдруг начал свои вечерние лекции, попутно опуская сокурсников ниже плинтуса. Он не говорил оскорбительных слов, не позволял себе презрительного тона, но… С каждой историей, с каждой лекцией всё больше показывал гриффиндорцам меру глубины их невежества касательно мира волшебников. Открывал им действительно магический мир с его проблемами, заботами, радостями, а не внешнюю мишуру, что подсовывали профессора и видимое на поверхности. Просто дал книгу — у Симуса открылись глаза на то, что из себя должен представлять Аврорат на самом деле, а не та пародия, что они могли иметь честь наблюдать за столько лет «полного погружения» в среду волшебников. Ведь до этого момента даже Симус был больше маггл, чем волшебник. Да и его мать, сама волшебница, не старалась просвещать своего сына. И с ним нельзя было не согласиться.
Но если перипетии магического мира и происходящие в школе события всё ещё не так сильно задевали самого Дина, хотя он, как и все удивлялся и возмущался, то к концу года… Когда это коснулось непосредственно его… Он взялся за книги, на которые ещё вначале года им всем указала Гермиона и которые всё так же сиротливо продолжали лежать на означенном столике. Никто так и не притронулся к ним, предпочитая слушать лекционные выжимки, которые выдавал уже староста Невилл.
Мир в очередной раз встал с ног на голову.
Пришло чёткое понимание, что его место именно в магическом мире, а вовсе не в маггловском. Он маг не только, как случайность, а как закономерное продолжение своих родных родителей. И вообще — изначально должен был воспитываться в семье магов. Нет, он не откажется от своих приёмных родителей, тех, кто вырастил его, кто не спал ночами, когда у него болел живот или резались зубки, но… Ради памяти тех, кто был его настоящими родителями, нужно попытаться осуществить их мечту. Теперь это и его мечта тоже.
Только вот что же делать? Как этим самым магом быть? Проведённые предварительные собеседования с деканом факультета ещё в начале года, мол, СОВ не за горами, пора определяться, до её вылета со свистом и скрипом, мало что пояснили и разъяснили. Тем более что такую беседу в стиле: вот это пригодиться при выборе вот этой профессии, а вот это при выборе этой, нужно было проводить ещё перед третьим курсом, когда они впервые ставили галочки в опросниках по выбранным дополнительным предметам. Знал бы Дин всё это тогда, возможно выбрал бы и руны, и арифмантику, а не бесполезные, но весёлые Прорицания и кажущийся лёгким Уход За Магическими Существами. А теперь чего? С его выбором на третьем курсе только в официанты куда подаваться или прислужники. Кстати, именно этих «рабочих» мест всегда было в избытке — мало кто хотел заниматься именно этим.
А о вакантных местах в том же Министерстве школьникам не говорили. Это передавалось из уст в уста у чистокровных, которых их родители чуть ли не с самого первого курса готовили к чему-то подобному. Тот же Перси Уизли в Министерстве оказался совсем не потому, что он отличник учёбы, староста и прочее и прочее, а пристроили его туда по блату — папочка-таки начальник одного из отделов, пусть и самого замухрышного. Это они, Уизли, уже вроде как потом рассорились, именно потому, что старший и приставил-то оказывается младшего соглядатаем да наушником, а тот, будучи действительно с мозгами, которые по ходу только у него одного и были во всей этой семейке, по крайней мере из тех, кого знал Дин лично, взбунтовался и отказался.
Теперь же об этом предстояло крепко подумать на летних каникулах. Но не успел он, так сказать, обжиться в родном доме, как к нему прилетела сова с интригующим содержимым от самого Поттера. Любопытство — не порок, почему бы и не поговорить? За последнее время Гарри резко изменился, стал вдумчивее и серьёзнее. И знал куда как больше многих из них, даже тех чистокровных, что учились на родном Гриффиндоре. Неспроста всё это… У Дина даже закрались подозрения, что все предыдущие годы негласный, а может и гласный, Герой магического мира просто скрывался под маской. Оно теперь и понятно — почему, раз уж Дамблдор, который всячески пестовал и выгораживал однокурсника, оказался такой мразью и сволочью, если верить газетам. Впрочем, эти всегда «пели» с нот сильных мира сего, так что статьи можно было бы подвергнуть и критике, но… Не верить собственному «кровавому» свитку, где зелёным по желтоватому было всё задокументировано…
И родители, и факт опекунства над Дином Дамблдора, который выкинул его в маггловский мир, да ещё и привязал магическим усыновлением к неродным людям, чары, блоки и зелья в крови самого Дина. И ладно, он, Дин, никому ненужный малыш от магглорожденных родителей, но этот «Светоч» точно так же поступил и… С самим Гарри Поттером! На которого только что не молился весь магический мир все те десять нерадостных лет, что тот прожил у магглов. А то и одиннадцать, если иметь в виду и первый курс Поттера. Это сейчас, как глаза раскрылись, шоры сняли, и Дин понимает, что не мог… Ну, не мог Избранный вырасти таким наивным и тупоголовым, доверчивым, как котёнок, с такими опекунами, каким он казался на протяжении почти всего времени обучения в Хоге.
