сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 333 страниц)
Ладно, Поппи, успокойся. Будем решать проблемы по мере их поступления. Сейчас надо составить подробную медицинскую карту мистера Поттера. Дальше… Запросить в Палате Лордов синюю папку, ведь, если я правильно помню, мистер Поттер унаследовал титул лорда Поттера, а медицинские данные лордов, как существующих, так и будущих, обязательно должны быть сохранены в архивах Палаты — этот закон ещё от 1238 г. д. н. э. не отменяли. Тогда тоже что-то случилось, и многие наследники попали под опеку, а нечистые на руку опекуны этим воспользовались. А раз закон о синей папке действует, значит, нужно её запросить и пополнить новым обследованием. Будем надеяться, там есть ответы на возникающие вопросы: как и откуда у мальчика такие повреждения и почему не принималось мер по исправлению ситуации.
Запрос в палату от колдомедика дело не долгое, пара взмахов палочкой и… Сюрприз оказался удручающим, карты Поттера в Палате Лордов не имелось. Т.е. вообще, совсем… Ни клочка записей! Даже сама Синяя папка блистала своим отсутствием. Как простец какой, ни следа в магическом мире, и это у чистокровного аристократа. Такого просто не может быть! Даже если допустить, что мальчик жил у магглов (п.а. не догадывалась колдомедик, как права), но полтора года малыш жил в магмире со своими родителями! Неужели за это время мальчик ни разу даже не чихнул?
Есть ещё вариант, что имя Гарри Джеймс Поттер и не имя мальчика совершенно. Такое случалось и случается сплошь и рядом. Есть имя НАРЕЧЁННОЕ (истинное), а есть обще употребляемый вариант.
И опять мадам Помфри посетили странные мысли по поводу «просьбы» директора.
Колдомедик судорожно вздохнула, тщательно закрепила результаты обследования на страницах обычной школьной карты. Однако имя в карте указала как «Называемый Гарри Джеймс Поттер, привязка — лорд Поттер» и принялась за назначения лечения. Перво-наперво, с диеты для ребёнка. Надежды на Минерву, что она проследит за питанием своего студента, нет никакой.
— Тигги!
— Что желает госпожа медиведьма?
— Я сейчас составлю диету для мистера Поттера, очень прошу тебя проследить за тем, как и что будет кушать Гарри Поттер, при возможности заменять пищу в его тарелке с магически насыщенной на обычную. С мальчиком тоже поговорю.
— Тигги присмотрит, госпожа! — домовик с негромким хлопком исчез.
Как колдомедик Хогвартса, дававший присягу на алтаре школы, Поппи имела право на такие приказы и без подтверждения словом директора.
Так, с диетой разобрались, теперь… Самопишущее перо так и запрыгало по пергаменту. По окончании записей свиток сам собой свернулся, Поппи колданула личную печать и закинула письмо в небольшую шкатулку, та засветилась, а когда погасла — свитка в ней уже не было. Ага, с этим тоже пока разобрались, теперь осталось только ответа ждать.
Мадам Помфри сыпанула в камин порошка и позвала:
— Северус! Мне нужно с тобой поговорить, как только ты освободишься…
Камин ещё раз полыхнул зеленым отблеском, и из него выступила мрачная фигура зельевара.
— Поппи? У нас пожар? Что это ты меня на ночь глядя вызываешь? Я вроде все заготовки тебе уже предоставил, — на удивление добродушно спросил профессор Снейп.
— Можно сказать, что и пожар, Северус, — колдоведьма ласково посмотрела на бывшего ученика, а теперь коллегу, ведь мастера по зельям не защитить без диплома колдомедика. — Посмотри на это…
В руках у зельевара оказалась пухлая пачка пергаментов медицинской карты. По мере прочтения зельевар смурнел всё больше и больше. Закончив просматривать диагностический отчет, зельевар устало присел в кресло у камина, сжав тонкими пальцами переносицу.
— Что ты собираешься с этим делать, Поппи?
— Мальчика лечить, конечно. Надо предупредить директора, что Поттер останется под моим попечением как минимум на две недели…
Снейп резко вскинул голову и прожёг медиведьму взглядом.
— Ты знаешь, кто опекун Поттера? — спросил он.
— Нет, но выясню, я уже отправила отчет Главному Целителю Мунго и Лорду Норфолку…
— Дамблдор, его опекуном является Дамблдор… По крайней мере, ключ от школьного сейфа Поттера находился все эти десять лет у него, — выплюнул Снейп.
Помфри задохнулась от шока. Ключ от Гринготской ячейки гоблины могли отдать только опекуну или самому мальчику. Опекун, который позволил довести мальчика до жалкого состояния — Дамблдор! Великий и Светлый Волшебник Дамблдор! Теперь ответ на вопрос — знал или не знал директор о состоянии мальчика — не требовался. Знал, всё прекрасно знал. Ничего не сделал и, более того, попробовал запретить и медиведьме выполнять свои прямые обязанности под видом, что сам этим озаботится.
Мир Поппи Помфри рухнул в одночасье, на основании одного только обследования ребенка.
— Сама понимаешь, обвинить мы его ни в чём не сможем — отбрешется, даже с имеющимися доказательствами, — Снейп снова потер переносицу и кивнул на пачку пергаментов. — А нас за такие инсинуации в адрес Светлого и Непогрешимого…
Колдоведьма кивнула. Некоторое время в кабинете колдомедика царила тишина. Выводы и один, и другая делали неутешительные. Лечить мальчика открыто никто не позволит, а делать это скрытно… меры надо принимать уже сейчас, еще пара месяцев и будет поздно — мальчик уже вошел в подростковый возраст.
— Нацеди мне у Поттера пару фиалов крови. Попробую на её основе модифицировать Костерост. С ним поговорить все равно придется…
Утром мадам Помфри обстоятельно поговорила с Гарри о его проблемах со здоровьем, и что нужно делать, для того, что бы ситуация изменилась в лучшую сторону.
Конец ретроспективы.
Мадам Помфри отступила к соседней кровати и сдвинула ширму, прикрывая от Гарри Гермиону, и принялась за её обследование (п.а. Здесь следует пояснить— в спальню к девочкам мальчикам нельзя, зато девочки к мальчикам шастать могут только так. Наверное, это связано со средневековыми понятиями чести. Т.е. девочек портить нельзя, а вот мальчикам надо набираться опыта, отсюда и возможность пройти в их спальню для «леди» определенного сорта. Только вот заклинание не разделяет «леди» и Леди, а потому любая особь женского пола спокойно может проникнуть в мальчишескую спальню. Именно поэтому никакого стеснения при осмотре Гарри, но диагностика Гермионы за ширмой).
— Директор?
Дамблдор присел на краешек постели Гарри и участливо блеснул половинками своих очков.
— Подарки от твоих друзей и почитателей, — пояснил излучающий счастье Дамблдор. – То, что произошло между тобой и профессором Квиреллом в подземелье, должно сохраняться в секрете. Поэтому, естественно, вся школа уже знает и торопится выразить свое восхищение. Насколько мне известно, твои друзья мистер Фред и мистер Джордж Уизли хотели послать тебе крышку от унитаза. Вне всяких сомнений, они рассчитывали таким образом позабавить тебя. Мадам Помфри, однако, сочла подобный презент недостаточно гигиеничным и конфисковала его.
Гарри на мгновение прикрыл глаза, сдерживая волну непонятного удушающего чувства. Вся школа была в курсе происходящего задолго до того момента, как Рона «осенило», кто же такой Фламель!
— Сколько я уже здесь?
— Три дня. Мистер Рональд Уизли будет очень рад узнать, что ты пришел в себя. Он очень сильно беспокоился. Но…
«Ах, ты ж…» — моментально вскипел мальчик.
— Камень…
— Как я вижу, тебя не так просто отвлечь от этой мысли. Что ж, камень. Профессору Квиреллу не удалось забрать его у тебя. Я прибыл как раз вовремя, чтобы предотвратить это, хотя, должен сказать, ты и сам очень неплохо справлялся.
— Вы были там? Вы…
— Получил сову от Рональда. Мы столкнулись в воздухе. Едва добравшись до Лондона, я понял, что должен вернуться туда, откуда только что прибыл. Я попал к месту событий как раз вовремя и успел оттащить от тебя Квирелла…
«Вот, с***ка! Не дал ритуал закончить!»
— Так это были вы.
— Я боялся, что прилетел слишком поздно.
— Почти что. У меня оставалось слишком мало сил, чтобы… профессор Квирелл мертв? — уточнил Гарри.
— Жаль, но… да, он мертв, — и пристально-пристально посмотрел в глаза мальчика, словно пытаясь ему что-то внушить.
Хотя почему «словно»? Именно, что пытаясь донести до Гарри информацию особого рода, информацию, что он стал невольным, но убийцей профессора. Гарри опустил взгляд на перебинтованные руки.
«Интересно, а он понимает, что я тогда делал? — вдруг заинтересовался мальчик. — Или он действительно не был в курсе природы Квирелла?»
— А что с камнем?
— Не о камне речь, мой мальчик, а о тебе. Эта борьба чуть было не прикончила тебя. Был момент, когда я почти уверился в том, что ты погиб. Что же касается камня, то его уничтожили.
«Что это?! Директор действительно не понимает или пытается меня задобрить?!»
— Уничтожили? — непонимающе повторил Гарри. — А как же ваш друг — Николас Фламель?
— Ах, так ты, оказывается, знаешь про Николаса? — воскликнул Дамблдор радостно. — Ты во всем разобрался, не так ли? Что же, мы с Николасом побеседовали и решили, что все к лучшему.
— Но ведь теперь он и его жена умрут, разве не так?
— У них хватит Эликсира, чтобы привести в порядок дела, а затем, совершенно верно, они умрут.
Крайнее недоумение, отразившееся на лице Гарри, вызвало у Дамблдора улыбку.
— Я уверен, что для такого молодого человека, как ты, это звучит невероятно, но для Николаса и Перенеллы смерть придет, как сон после долгого, долгого дня. В конце концов, для правильно организованного сознания, что есть смерть, как не новое интересное приключение? Знаешь, камень и в самом деле не такая уж ценная штука. Иметь столько денег и столько лет жизни, сколько захочешь! Этого попросил бы для себя любой человек — беда в том, что люди всегда хотят именно того, что для них наиболее губительно.
«То есть ещё раз невольный убийца, только теперь смерть растянется на неопределённый срок? А Вы умеете давить на чувство вины, профессор! — подумалось Гарри. — Только вот мне известно, что камень был подделкой, как известно и то, что Квирелл был уже мёртв, когда в нём завелась эта тварь! Странно только, как этому паразиту удавалось скрыть свою сущность от учеников, в том же Запретном лесу я, ох, как её ощущал, а в школе только иногда шрам болел во время уроков ЗОТИ».
Гарри лежал, не находя слов для ответа. Дамблдор сидел, улыбаясь в потолок, и мычал про себя.
— Сэр? — обратился к нему Гарри. — Я тут подумал… Даже если камня больше нет, Вол… то есть я хочу сказать, Сами-Знаете-Кто…
— Называй его Волдеморт, Гарри. Всегда называй вещи своими именами. Боязнь названия усиливает боязнь самого предмета.
— Да, сэр. Так вот, Волдеморт ведь будет искать другие способы вернуться, верно? Он ведь не умер?
— Нет, Гарри, не умер. Он все еще жив, наверное ищет себе какое-нибудь новое тело… Он не по-настоящему жив, следовательно, его нельзя убить. Он оставил Квирелла умирать; он не знает жалости ни к врагам, ни к друзьям. Тем не менее, Гарри, хотя на этот раз ты всего лишь отодвинул его возвращение, и он может найти кого-то еще, кто пожелает принять участие в следующей битве, какой бы безнадежной она ни казалась — но если он проиграет еще и еще раз, что ж, может быть, он так и не вернется к власти.
Гарри кивнул, но от этого голова его страшно закружилась, затем он сказал:
— Сэр, есть еще кое-что, о чем я хотел бы спросить, если можно… я хочу знать правду кое о чем…
— Правду, — Дамблдор вздохнул. — Правда — прекрасная и одновременно ужасная вещь, поэтому с ней следует обращаться с величайшей осторожностью. Однако я отвечу на твои вопросы, если только у меня не будет действительно веских оснований, чтобы этого не делать, и в таком случае тебе придется извинить меня. Разумеется, ни в каком случае я не стану лгать.
— Хорошо… Волдеморт сказал, что ему пришлось убить мою маму, потому что она пыталась помешать ему убить меня. Но зачем ему было убивать меня?
На этот раз Дамблдор вздохнул еще глубже.
— Увы! Первый же твой вопрос я вынужден оставить без ответа. Не сегодня. Не сейчас. Когда-нибудь ты обязательно узнаешь… а пока — оставь эти мысли, Гарри. Когда ты станешь старше… Я знаю, как тебе тяжело слышать это… когда ты будешь готов, ты все узнаешь.
И Гарри понял, что спорить бесполезно.
— А почему он меня не убил?
— Твоя мама умерла, спасая тебя. Если есть на свете что-то, чего Волдеморт не в состоянии понять, это — любовь. Он не осознает, что любовь такой силы, какую испытывала к тебе твоя мать, оставляет свой собственный след. Не шрам, не какой-нибудь видимый знак… но когда кто-то любит тебя так сильно, он даже после своей смерти защищает тебя своей любовью. Эта любовь пропитала все твое существо. И поэтому Волдеморт, полный ненависти, зависти, злобы, не смог убить тебя.
Гарри задумчиво посмотрел на профессора — понимает ли тот, какую чушь он несёт? Или просто пытается запудрить мозги наивному малолетке, который показал себя не самым старательным учеником — это раз, и которому просто негде проверить такие данные – два?!
Дамблдор внезапно проявил повышенный интерес к усевшейся на подоконник птичке, и это дало Гарри возможность промокнуть глаза простынкой.
Овладев собой, Гарри спросил:
— А плащ-невидимка — вы не знаете, кто прислал его мне?
— Ах, плащ… Так случилось, что твой отец оставил его у меня, и я решил, что тебе он может пригодиться, — Дамблдор подмигнул. — Полезная вещица… В свое время твой папа с его помощью воровал с кухни пирожки.
— И вот еще что…
— Валяй.
— Квирелл сказал, что Снейп…
— Профессор Снейп, Гарри.
— Да… Квирелл сказал, что он ненавидит меня, потому что ненавидел моего отца. Это правда?
— Пожалуй, они и впрямь недолюбливали друг друга. Примерно как ты и мистер Малфой. Кроме того, твой отец совершил нечто, чего Снейп оказался не способен простить.
— Что?
— Он спас Снейпу жизнь.
— Что?
— Да-да… — подтвердил Дамблдор задумчиво. — Забавно, до чего нелогично устроены люди, правда? Профессор Снейп не может перенести, что он в долгу перед твоим отцом. Я не сомневаюсь: он так защищал тебя на протяжении всего этого учебного года, потому что считал, что таким образом может отдать долг твоему отцу, и они будут квиты. И тогда он уже с полным правом сможет презирать и ненавидеть память о твоем отце…
Гарри попытался вникнуть в суть этих слов, но кровь застучала в голове, и ему пришлось прекратить думать.
— И, сэр, есть еще одна вещь…
— Только одна?
— Как я достал камень из зеркала?
— Ага, вот это хороший вопрос. Это была одна из моих самых замечательных идей, и, между нами говоря, это еще слабо сказано. Понимаешь, только тот, кто хотел найти камень — найти, а не использовать — мог бы получить его, в противном случае он видел бы себя добывающим золото или пьющим Эликсир Жизни. Иногда я сам себя удивляю… А теперь довольно вопросов. Предлагаю, тебе лучше обратить внимание на эти сладости. О! Всевкусные орешки «Берти Бёрдс»! В юности мне не посчастливилось, мне попался орешек со вкусом рвоты, и, я боюсь, моя привязанность к этому лакомству в изрядной степени ослабела. Но полагаю ничего страшного, если я съем вот этот цвета ириски?
Он улыбнулся и с хитрым видом закинул в рот золотисто-коричневый орешек. Подавился и сказал:
— Увы! Ушная сера!
— Простите, директор… — Гарри не отрывал взгляда от повязок на руках. — А можно мне на летние каникулы остаться в школе, сэр?
— Ах, Гарри… видишь ли, когда Тот-Кого-Нельзя-Называть пришёл к вам в дом и оставил тебе вот этот шрам, — сухой старческий палец болезненно уперся в ненавистную отметину на лбу. — Твоя мама пожертвовала собой, чтобы спасти тебя и создала кровную защиту, которая будет держаться до твоего совершеннолетия, только пока ты живешь со своими родственниками, с теми, в ком есть кровь Лили Эванс. Так что тебе обязательно нужно проводить свои летние каникулы у тёти. А теперь мне пора, мальчик мой.
Директор стремительно исчез из Больничного Крыла. Гарри стиснул зубы от злости.
— Так, мистер Поттер, — колдоведьма протянула Гарри стакан с уже знакомой немного мутноватой жидкостью. — Как бы я не осуждала то, что произошло в стенах этого учебного заведения под бдительным присмотром нашего уважаемого директора, но один плюс во всех этих событиях есть, — мадам Помфри искренне улыбнулась мальчику, который, кривясь, опрокинул в себя поданное зелье. — За эту неделю, что Вы у меня тут провели, мне удалось исправить почти все проблемы с Вашим здоровьем.
Гарри, чуть не выплюнул Костерост.
— Сколько? А?..
Колдоведьма лукаво улыбнулась мальчику.
