сообщить о нарушении
Текущая страница: 112 (всего у книги 333 страниц)
Серая кожа и длинные-длинные темно-зеленые волосы, желтые глаза, неровные зубы, на шеях — ожерелья из гальки. Чемпионы плыли мимо, а они злобно на них глядели. Несколько тритонов и русалок выплыли из своих каменных хижин с копьями в руках и, мощно работая серебристыми хвостами, подплыли взглянуть поближе.
Каменных хижин становилось все больше, вокруг некоторых были разбиты сады водорослей, а у двери одной хижины даже сидел привязанный к колу гриндилоу. Отовсюду выплывали новые русалки и тритоны, с любопытством разглядывали гостей, указывали друг другу на перепонки на руках и ногах, на жабры, и перешептывались. За углом глазам предстало удивительное зрелище.
На обрамленной несколькими домами площади собралась толпа русалок и тритонов. В середине площади высилась статуя тритона, высеченная из цельного куска скалы, перед статуей выстроился русалочий хор и пел песню участникам Турнира. К хвосту статуи были привязаны три человека.
Незнакомого болгарина привязали между Гермионой и совсем маленькой белокурой девочкой лет восьми. Гарри решил, что это сестра кого-то из шармбатонок. Все три пленника застыли в неестественных позах.
Чемпионы поспешили к пленникам, ожидая, что тритоны нападут на них со своими копьями, но те нападать и не думали. Толстые скользкие веревки, которыми привязали похищенных, были из водорослей и очень крепкие. Драко метнулся к Гермионе и ударился обо что-то, что ее окружало, но было не видимо в воде.
«Харри! — даже в мыслях Драко был в панике. — Они их в лед заковали!»
Пара секунд — и веревка была перепилена.
«Тащите ее наверх, там будем вытаскивать! Времени совсем чуть осталось!»
Взмах рукой — и из других водорослей была сплетена прочная сеть, вцепившись в которую Драко и Седрик потащили свой груз на поверхность.
«Только не выныривайте! Нам придется работать в воде, пока жаброросли не перестанут действовать!»
Гарри кружил рядом с другими пленниками и с ужасом понимал, что Чемпионов больше нет. Другие не придут.
Он разорвал другие веревки, и его тут же схватили несколько пар мускулистых рук. Пять или шесть тритонов тянули его прочь от пленников и со смехом трясли головами.
— Вы забрали своего пленника, — сказал один из них, — плыви…
— Вот еще! И не подумаю! — выпустил пузыри Гарри.
— Ты должен забрать только своего пленника… другие останутся…
— Я их тут умирать не оставлю!
Вдруг тритоны и русалки что-то увидели и стали указывать пальцами куда-то вверх. Гарри обернулся, поглядел вверх и увидел Крама. Виктор, широко раскрыв от страха глаза, плыл к русалочьей деревне, голова у него была в большом пузыре воздуха, и лицо казалось шире, чем на самом деле. И он баюкал руку, а за ним стелился кровавый шлейф. Он точно так же, как раньше Драко, стукнулся об лед, в котором был заморожен болгарин, и Гарри увидел, как в шоке от осознания еще больше раскрываются его глаза. Он неловко подхватил этот страшный груз за обрывок веревки и постарался поплыть вверх, но у него мало что получалось.
Гарри продолжали держать тритоны. Ни Флёр, ни ее сокомандницы так и не появились, а времени оставалось совсем чуть-чуть. Гарри рванул из удерживающих его рук, обдав вокруг себя кипятковой плетью. Тритоны были вынуждены отступить, а Гарри поплыл в сторону Крама, по пути подхватив последний «сверток». Это русалок взбесило, и один из них закричал:
— Это наша добыча! Тот, кого не смогут забрать, остается у нас!
Вся деревня с копьями и трезубцами накинулась на двух Чемпионов, а они, утаскивая за собой двух пленников, отбивались от их нападений. А Гарри еще и потихоньку таял лед, чтобы к выходу на поверхность его или уже совсем не осталось, или было так мало, что остальные должны были справиться.
Но тритоны не отставали и кидались на них снова и снова. Но тут в битву вступил гигантский кальмар, о котором ходило так много слухов по Хогвартсу. Он напал на тритонов и погнал их обратно в деревню, дав возможность парням вытащить уже почти растаявшие коконы на поверхность. Вынырнув из воды, Гарри услышал рев трибун, но жаброросли еще продолжали действовать, и ему пришлось снова нырнуть. Хорошо, что видимость у поверхности была идеальная, и он мигом увидел Драко и Седрика, которые уже успели освободить Гермиону от ледяного плена.
«Плывите к настилам! Я помогу с остальными! А где другие?» — и направился к Краму.
«Болгаров выловили почти сразу, — пришла мысль от Седрика. — Их потрепала еще одна гидра. А француженок пришлось эвакуировать от гриндиллоу. Они все здесь».
— Кхе, кхе… — послышался кашель, Гарри как раз вынырнул, чтобы оценить обстановку, и тут же почувствовал боль в шее, жаброросли прекратили действовать. — Хол-л-ло-д-до, — сипло прошептала Гермиона и чуть снова не ушла под воду, но тут не растерялся Драко.
Вскоре они все оказались на помосте, где уже в нормальной обстановке дорасколдовали остальных пленных.
— Габ’иэль! Габи, — билась в истерике Флёр. — Она жива? Скажите мне! Жива?
— С ней все в порядке, — пытался крикнуть Гарри, но от усталости и говорить-то мог еле-еле, не то, что кричать.
Трибуны свистели и улюлюкали. Отовсюду слышался шквал оваций. Мадам Помфри возилась на берегу с Гермионой, Крамом и остальными пострадавшими, укутывая их в толстые шерстяные одеяла, вливая в рот «Перечное», обрабатывая раны. Дамблдор и Людо Бэгмен радостно улыбались. Только вот у Дамблдора Гарри чудился скорее оскал, чем улыбка.
Дамблдор склонился у воды и беседовал с русалкой, самой дикой и злобной на вид изо всего водного народа; должно быть, она была среди своих собратьев главной. Дамблдор издавал те же резкие скрипучие звуки, что и тритоны с русалками, когда они над водой, значит, Дамблдор знал русалочий язык. Гарри, недолго думая, снова опустил голову вводу:
— Это была наша пища! — возмущался тритон. — Вы обещали, что оставшиеся пленники будут наши!
— Надо было их оставлять и бороться, — ругался Дамблдор, — а раз не сумели, так уж простите, ваши проблемы!
Гарри вынырнул из воды и злобно уставился на старика, ах же дрянь! Пользуется тем, что никто не знает русалочьего и не догадывается, что нужно просто засунуть голову в воду! Так у всех на виду! Ну, ты попал! Гарри теперь сделает все, чтобы ему совсем несладко приходилось.
— Гарри! Гарри! — позвал его Драко. — Что ты там услышал?
— Покажу вечером. Этот… — и дальше он только шипел на парселтанге, кроя директора на чем свет стоит.
========== Часть 4. Глава 13. ==========
Комментарий к Часть 4. Глава 13.
Надеюсь, что следующая глава будет последней в этой части. Уф! Жду ваши коменты. Всем спасибо за ловлю "блох" и, как всегда, Даше за её самоотверженное правление моих запятых, тире и точек.
Часть 4. Глава 13. Третье испытание, откаты, планы меняются.
В больничное крыло, где были размещены организаторы Турнира Людо Бэгмен и Бартеломью Крауч, открылась дверь. Что они там делали? Да вот как-то в суете окончания второго испытания никто не обратил внимания, что сначала Крауч — тихо осел на бережку у Черного озера, а потом и Бэгмен свалился, пока Дамблдор разговаривал с русалками. Только мадам Помфри руками всплеснула — это уже становилось традицией, что после испытаний судьи оказывались в больничном крыле наравне с остальными пострадавшими. Одна беда, остальных выпускали почти сразу — пара ложек микстур или еще каких колдомедицинских манипуляций — и все здоровы, а вот судьям так не везло.
Ожоги, оставшиеся от первого тура, так и остались и не снимались никакими зельями и мазями, более того, так и стремились нагноиться, и причиняли господам организаторам жуткую боль. А теперь вот мадам Помфри была вынуждена констатировать банальный Инсульт. Святые небеса! Инсульт! У волшебника! Вследствие чего обоих парализовало и перекривило. А самый действенный способ вывода таких болезных — «Круцио», запрещено Министерством, и вообще является непростительным. И как бы Крауч не «уговаривал» ведьму (очень уж доходчиво он моргал глазами, не имея возможности говорить), она не соглашалась ни в какую — образцовая законопослушная колдоведьма.
В вечерней тишине палаты послышался размеренный стук. Крауч дернулся в своей постели, но его страхи оказались напрасны — это был Лорд Малфой со своей неизменной тростью, а не Грюм. Лорд Малфой, наконец, подошел к кроватям, на которых были устроены волшебники.
— Лежите, господа? Ну-ну, лежите. А я поведаю вам, почему вы тут оказались.
Злая и холодная, как клинок, улыбка растянула губы великолепного аристократа. Он резким, эффектным движением вырвал свою палочку из трости и наколдовал радужный пузырь конфиденциальности.
— Нам же не нужны свидетели, правда, господа? — с ласковой улыбкой акулы поинтересовался аристократ. — Что вы, что вы! Никаких противозаконных действий, не нервничайте. Я просто доведу до вашего, увы, слабого разума пару банальных фактов, о которых вы вполне могли догадаться и сами.
С кровати Крауча послышался неразборчивый хрип.
— Вы, господа, будучи работниками Министерства Магии и сами являясь волшебниками, почему-то ведете себя как обыкновенные маглы! Да, да, мистер Крауч, я нисколько не преувеличиваю. Мистер Бэгмен, подскажите мне, пожалуйста, сколько лет вы уже занимаете должность начальника департамента магического спорта и развлечений?
Бэгмен что-то неразборчиво простонал.
— В общем, неважно. Важно то, что вы прекрасно должны знать, что такое магический откат, вы же регулярно подписываете магические контракты, мистер Бэгмен! Да, да, господа министерские работники, то, что с вами происходит сейчас — это банальный магический откат за нарушение условий контракта! — жестко припечатал Люциус, смотря прямо в потрясенные глаза своих оппонентов. — Вы хотите объяснений? Хорошо, я поясню вам свою мысль. Когда я узнал, что в школе, где сейчас учится МОЙ сын, будут проводить один из самых опасных Турниров, которые были признаны нецелесообразными еще шестьсот лет назад, я перерыл всю доступную мне литературу, но выяснил об этом Турнире все! Чего, как я понимаю, не сделали ВЫ, прежде чем затевать всю эту мешанину. А ведь у Вас, мистер Бэгмен, именно у Вас, как у начальника департамента, имеется вся, абсолютно ВСЯ информация!
Лорд Малфой задумался и прервал свой монолог, легонько поглаживая навершие своей трости, которое оказалось рукояткой его волшебной палочки. В окошко заглянула луна, от чего великолепные платиновые волосы аристократа вспыхнули серебряным огнем. Люциус движением своей трости призвал к себе стул и устроился на нем.
— А теперь я подробно разъясню, что вы умудрились нарушить и чего вам ждать в ближайшем будущем. В основном, я это делаю ради Вас, мистер Крауч, думаю мистеру Бэгмену кое-что известно, вон как он на меня с ужасом смотрит, и поверить не может. Так вот. Вы умудрились нарушить несколько непреложных пунктов магического контракта с Чашей огня. Непреложных именно потому, что они прописываются самой магией, и никакие чиновники-люди к этому не имеют отношения и выбросить их из контракта не могут! Что вы так на меня смотрите, господа? О! Вы, волшебники, настолько прониклись Дамблодоровскими речами о всеобщем равенстве и благоденствии, что совершенно забыли, что магия вам не вещь, и она может мстить? О, вижу, вы действительно забыли, что магия по своему усмотрению может и в обратку хлестануть.
Губы лорда Малфоя снова растянула ледяная улыбка.
— Кажется, именно сейчас вы в этом убеждаетесь. Хм… О чем бишь, я? Первым делом вы умудрились «забыть» о такой мелочи, как ознакомление всех причастных с условиями контракта. По этим самым нескольким непреложным пунктам, которые появились независимо от того, вписывали ли вы их в свиток или нет, организаторы Турнира должны были довести до сведения всех претендентов, на что они идут и какие испытания им будут предложены! Да, да, господа, вы были обязаны проинформировать будущих участников о том, что им предстоит пройти и с кем встретиться в ходе испытания. Вы этого не сделали. За что и получили небольшой пинок: мистер Крауч, у вас же внезапно начался тик, которого я раньше не замечал, а вас, мистер Бэгмен, вдруг замучила одышка, я прав? Но это почему-то вас совершенно не насторожило. Вы тут же нарушаете следующий пункт — признаете двух несовершеннолетних волшебников участниками Турнира, тогда как сами распинались, что участвовать могут только совершеннолетние!
С кровати Бэгмена стоны стали перемежаться с хрипами.
— Не надо мне сейчас говорить, мистер Бэгмен, что вы ничего не могли сделать. Как раз Вы имели все права прервать это безобразие, раз уж дорогой директор отказался выполнять свои функции. А вы не знали? — искренне изумился Малфой. — Директор Дамблдор является опекуном, временным, но ЗАКОННЫМ, для всех учеников, пока они находятся под крышей школы! Одно его слово — и ни мистер Поттер, ни мой сын не оказались бы втянуты в эту авантюру! Но раз он отказался, то право решать их участь перешло к вам, мистер Бэгмен, как к организатору Турнира. Вот вы имели полное право отказать мальчишкам в участии на основании их несовершеннолетия. А вы опять этого не сделали! Как вам понравилось беспрестанно потеть, мистер Бэгмен, посреди ноября-то?
Малфой внимательно всмотрелся в глаза собеседников. С их стороны не слышалось ни звука. Они пытались осознать, в какую лужу сели своими чванливыми министерскими задницами.
— Продолжим? На этом вы не остановились и полезли в более страшные дебри: вы нарушили один из принципиальных законов магии, подложив под испуганного дракона яйца! О! — удивленно приподнял свои темные брови Люциус, видя, что его реально не понимают. — Господа! Вы меня потрясаете все больше и больше! Вы работники Министерства МАГИИ, но законов магии совершенно не знаете? Мистер Крауч, хотите, я вас ошарашу? В отличии от всего остального, погрязшего в невежестве магобщества Англии, для меня не является секретом ответ на вопрос, а как же удалось выжить Мальчику-Который-Выжил после смертельного заклятия Темного Лорда. Ведь даже Вы, мистер Крауч, не верили побасенкам директора Дамблдора, что мальчишку охранила жертва матери! Вы же умный человек и понимали, что Лили не единственная, кто настолько любил свое дитя, что пожертвовала собой. Многие матери в те годы жертвовали собой ради своих детей, но что-то это им не помогло. Кстати, так на будущее, мистер Крауч, хотя я сомневаюсь, что оно у вас будет, если вы проверите все отчеты аврората, то заметите одну замечательную особенность по смертям этих бедных детей, которые, как предполагается, попали под палочки извергов-Пожирателей — ни один из них не умер от магии, все погибли от банального ножа. Так вот, первый закон самой Магии гласит: дитя, любое дитя, не достигшее ступени первой зрелости (магического совершеннолетия) неприкосновенно! Темного Лорда выбил из тела банальный откат! Откат за то, что этот безумец посмел поднять палочку на ребенка! Более того, на магического ребенка! И еще более того, на последнего из магического рода, признанного магией!
Лорд Малфой перевел дыхание и резко отбросил свои платиновые волосы за плечи. На кроватях бились и хрипели судьи Турнира.
— Но этот же закон, с точно такими же последствиями применим и к магическим животным! До того, как детеныш покинет гнездо, нору и прочие логовища их рождения, они неприкосновенны! Вы никогда не задумывались о том, что есть охотники на редких магических животных, как за поставителями редких ингредиентов, но ни один, никогда, не охотился на детенышей этих самых животных? Именно поэтому у вас не заживают ожоги, оставленные самцом Венгерской хвостороги — это откат, расплата за организованную вами гибель трех нерожденных драконят! Но вам было этого мало! И вы пошли дальше по стезе своего самоубийства. Вы позволили похитить и подвергнуть опасности тех, кто к Турниру не имеет вообще никакого отношения! Сделать их заложниками для испытания, причем вы даже не потрудились выяснить, а о чем собственно директор проводил переговоры с русалками, просто поверили ему на слово, что заложникам ничего не грозит. Это не так…
Взмах холеной руки и в воздухе перед невольными слушателями возникает призрачное изображение последней сцены турнира, когда все слышали лишь визгливый вой переговорщиков, один умный участник опустил голову в воду и тут же услышал нормальную речь:
— Это была наша пища! — возмущался тритон. — Вы обещали, что оставшиеся пленники будут наши!
— Надо было их оставлять и бороться, — ругался Дамблдор, — а раз не сумели, так уж простите, ваши проблемы!
Хрип на кроватях стал усиливаться.
