сообщить о нарушении
Текущая страница: 149 (всего у книги 333 страниц)
— Вот! — с торжеством сказал Мракс, как будто только что неопровержимо доказал какую-то необыкновенно сложную мысль. — Не смейте разговаривать с нами, будто мы грязь у вас на башмаках! Незнамо сколько поколений чистокровных волшебников — вы-то небось такого о себе сказать не можете!
И он плюнул под ноги Огдену. Морфин опять захохотал. Меропа молчала, съежившись у окна, опустив голову, так что свисающие волосы закрывали лицо.
— Мистер Мракс, — упрямо повторил Огден, — боюсь, что ни ваши, ни мои предки не имеют никакого отношения к вопросу, о котором идет речь. Я здесь из-за Морфина; Морфина и магла, ставшего жертвой его хулиганской выходки этой ночью. По нашим сведениям, — он заглянул в пергамент, — Морфин осуществил по отношению к маглу наговор или заклинание, от которого тот покрылся крайне болезненной сыпью.
Морфин захихикал.
/— Потише, мальчишка,/ — прошипел Мракс на змеином языке, и Морфин примолк. — Ну и что такого? — с вызовом спросил Мракс у Огдена. — Надо думать, вы этому маглу морду-то подчистили, да и память заодно…
— Дело совсем не в этом, мистер Мракс, — сказал Огден. — Произошло ничем не оправданное нападение на беззащитного…
— Вот я сразу так и почуял, что вы любитель маглов, — хмыкнул Мракс и снова плюнул на пол.
— Эти разговоры никуда не ведут, — решительно ответил Огден. — По поведению вашего сына ясно, что он нисколько не раскаивается в своих поступках.
Гарри с прискорбием отмечал, что безумие Морфина на Огдена не производит никакого впечатления. Ну что можно ждать от сумасшедшего? Да еще и с таким отцом? Которому на это наплевать.
Огден снова заглянул в свиток.
— Морфин должен явиться четырнадцатого сентября на слушание по обвинению в колдовстве, осуществленном в присутствии магла, с причинением ущерба и неудобств вышеупомянутому маглу…
«Какое, мля, может быть слушание? Они что, совсем идиоты? Тут ритуалы нужны, а не слушание!» — возмущался про себя парень. Ему было горько видеть, во что выродился некогда могущественный Род. Что же они наделали! Как так получилось?
Огден прервал чтение. Через открытое окно до них донеслось звяканье сбруи, конский топот и громкие веселые голоса. По-видимому, дорога в деревню, петляя, проходила совсем близко от рощицы, где стоял дом. Мракс застыл на месте, прислушиваясь, с расширенными глазами. Морфин зашипел и с кровожадным выражением повернулся на звук. Меропа подняла голову. Гарри увидел, что лицо у нее совершенно белое.
— Боже, просто смотреть больно на эту лачугу! — послышался звонкий женский голос; он звучал так отчетливо, как будто девушка стояла в комнате. — Неужели твой отец не может распорядиться, чтобы ее снесли, Том?
— Она нам не принадлежит, — ответил голос молодого человека. — На той стороне долины все наше, но этот дом принадлежит старому бездельнику по имени Мракс и его детям. Сын абсолютно ненормальный, послушала бы ты, что о нем рассказывают в деревне…
Девушка рассмеялась. Звяканье и топот становились все громче, все ближе. Морфин приподнялся, словно хотел выбраться из кресла.
/— Сиди на месте,/ — предостерегающе произнес его отец на змеином языке.
— Том, — снова раздался голос девушки, на этот раз совсем рядом; очевидно, всадники приблизились к дому. — Может быть, я ошибаюсь, но, по-моему, там кто-то прибил к двери змею?
— Господи, так и есть! — воскликнул мужской голос. — Это, должно быть, сын, я тебе говорил, что он не в себе. Не смотри туда, Сесилия, любимая.
Звон и топот снова начали стихать.
/— «Любимая», — прошептал Морфин, глядя на сестру. — Слышишь, он назвал ее «любимая». Все равно он не будет твоим./
Меропа побелела как полотно — Гарри был уверен, что она вот-вот упадет в обморок.
/— Что такое? — сурово спросил Мракс, переводя взгляд с сына на дочь и обратно. — Что ты сказал, Морфин?/
/— Она заглядывается на этого магла, — прошипел Морфин, злобно уставившись на сестру, вид у которой теперь был испуганный. — Вечно торчит в саду, когда он проезжает мимо, пялится на него через ограду, так, что ли? А нынче ночью…/
Меропа умоляюще замотала головой, но Морфин безжалостно продолжал:
/— Высунулась в окошко, все поджидала, когда он поедет домой, так, что ли?/
/— Высунулась в окошко посмотреть на магла?/ — тихо переспросил Мракс.
Все трое как будто позабыли про Огдена, который смотрел на них озадаченно и раздраженно — он ничего не мог разобрать в этих шипящих и скрежещущих звуках.
/— Это правда? — страшным голосом спросил Мракс, делая шаг или два к насмерть перепуганной девушке. — Моя дочь, чистокровная волшебница из потомков Салазара Слизерина по прямой линии, мечтает о мерзком грязном магле?/
Меропа отчаянно затрясла головой, вжимаясь в стену. Говорить она, похоже, не могла.
/— Ну да я его достал, отец! — хрипло засмеялся Морфин. — Подловил, когда он проезжал мимо. Не такой-то он был красавчик, как покрылся сыпью с ног до головы, а, Меропа?/
/— Ах ты, гнусная бездарь, сквиб несчастная, вонючая осквернительница крови!/ — заревел Мракс, окончательно потеряв контроль над собой, и схватил дочь за горло.
/— Он не магл! — Гарри едва услышал тихое шипение Меропы. — Он не магл, отец!/
/— Как это не магл? — продолжая трясти дочь, злобно шипел Марволо Мракс. — Да всю семейку этих вонючих…/
/— Сквиб… — Меропа уже начала задыхаться. — Отец! Разве ты не понимаешь, что нам нужно обновление!/
/— Заткнись! Заткнись, предательница!/
Огден поднял волшебную палочку и выкрикнул:
— «Релашио»!
Мракса отбросило назад, он налетел на стул и шлепнулся навзничь. Разъяренный Морфин с ревом выскочил из кресла и кинулся на Огдена, размахивая своим окровавленным ножом и беспорядочно выстреливая заклятиями из волшебной палочки.
Огден бросился наутек. Дамблдора и Гарри потянуло за ним. Крики Меропы долго еще звучали у него в ушах. И только Гарри сейчас знал, о чем шел тот разговор, который они продолжали слышать.
Огден как угорелый промчался по тропинке, прикрывая руками голову, и, выскочив на большую дорогу, врезался прямо в бок лоснящемуся гнедому коню, на котором ехал верхом очень красивый темноволосый молодой человек. И молодой человек, и девушка, ехавшая рядом с ним на серой кобыле, весело рассмеялись при виде Огдена, который отлетел от лошадиного бока и рысью побежал дальше, весь в пыли, с развевающимися фалдами сюртука.
Их выбросило из Омута.
___________________________
*Не знаю есть ли в Иркутске такая улица, но пусть будет. Искать по картам не стала — это же все равно выдумка. Да и по статистике наименования улиц в городах часто повторяют друг друга. Например, улица Ленина есть, чуть ли не в каждом городе. :)
**Не знаю когда «глухари» закрывают и отправляют в архив, но не вечно же они висят над бедными оперативниками следственного отдела?
***Легиллименс инанимато — название честно стибрила из фика «Не убоюсь зла», о последствиях слегка преувеличила, в отличии от оригинала.
========== Часть 5. Глава 16. ==========
Комментарий к Часть 5. Глава 16.
Ура, Фанфик преодолел отметку в пятьсот плюсов. Всем огромное спасибо!
Часть 5. Глава 16.
Их выбросило из Омута.
— Сэр? Что Вы хотели сказать, показав мне это воспоминание? Я не увидел там Волдеморта.
Гарри устроился в кресле для посетителей и пристально смотрел на директора, делая вид, что ничего не понял о принадлежности этой семьи к Мраксам.
— Это были дедушка, дядя и мать Волдеморта. За пару лет до его рождения. Марволо, его сын Морфин и дочь Меропа были последними из старинной волшебной семьи Мраксов, известной своей неуравновешенностью и жестокостью, которые проявлялись из поколения в поколение благодаря большому количеству родственных браков. Недостаток здравого смысла в сочетании с привычкой к роскоши привели к тому, что золото семьи было растрачено за несколько поколений до рождения Марволо. Сам он, как ты видел, жил в нищете и в грязи, обладая чрезвычайно скверным характером, фантастической гордыней и парой фамильных драгоценностей, к которым был привязан так же сильно, как к сыну, и значительно сильнее, чем к дочери.
Гарри в этом сильно сомневался. Да, Морфин, судя по этим воспоминаниям, был явным вырожденцем, а Марволо хоть и показывал бешеный нрав, но соображал куда лучше, да последние слова, которые Гарри услышал, когда они уже уходили вслед за Огденом, говорили о том, что старший Мракс признает правоту дочери, хоть это ему и сильно не нравится. Он все-таки надеялся выдать дочь замуж за кого-то другого, фамилии Гарри не разобрал, а не за жалкого сквиба Тома Риддла, в которого та влюбилась, чтобы вернуть величие их роду.
/— Ты сама жалкая сквибка! Не позволю! За этого?/
/— Но, отец! Он сквиб из очищенных! А я…/
/— Никогда! Ты выйдешь замуж за И…р…ла/
/— Отец! Да в этом роду проклятий больше…/
Дальше их с Дамблдором затянуло в воронку выноса из Омута. Пока Гарри предавался воспоминаниям, директор продолжал разливаться соловьем.
— А заодно мы с тобой мельком увидали и его отца. Не знаю, обратил ли ты внимание…
— Тот магл, на которого напал Морфин? Который был верхом на лошади?
— Да, это был Том Риддл старший, красивый магл, который часто ездил верхом мимо домика Мраксов, и к которому Меропа Мракс воспылала тайной страстью.
— Так они все-таки поженились?
— Я думаю, ты забываешь, — сказал Дамблдор, — что Меропа все-таки была чародейкой. Скорее всего, пока ее тиранил и запугивал отец, магические способности Меропы не могли проявиться в полную силу. Но как только Марволо и Морфина упрятали в Азкабан, что произошло как раз после этого посещения, она впервые в жизни осталась одна, на свободе. Несомненно, тут-то ее способности и развернулись на просторе, и она начала строить планы, как вырваться из той беспросветной жизни, которую вела восемнадцать лет. Я лично склоняюсь к мысли, что она использовала приворотное зелье. Это должно было показаться ей более романтичным.
Гарри подумал, что Меропа вряд ли придавала значение романтичности, а вот практическую пользу от приворотного вполне понимала. Надо будет пошуршать на досуге в бумагах. Том Марволо Риддл был рожден в законном браке, иначе бы магия не признала его лордом, но в то же время приворотное? Магия бы за такое наказала. Не является ли смерть Меропы сразу после рождения сына этим самым наказанием? Да и сам Том Риддл… Судя по словам Меропы — сквиб, а вовсе не магл.
Эх, досуг, досуг. Ты где? С каждым прошедшим днем вопросов меньше не становится, наоборот. Ответ на один вопрос тут же тянет за собой еще кучку других вопросов. Да по поводу самого воспоминания у Гарри есть вопросы. Вот бы его Северусу показать, может он бы и нашел ту нотку, которая так его смущала, но увы… У Дамблдора его не выцыганишь, а сливать из своих — не покажет всего того, что должно. Это как плохая копия. Если бы оно было истинным, то все нормально, только вот Гарри очень сильно подозревал, что сиё было смонтировано. А с Северусом все-таки надо поговорить.
— Не так уж сложно было как-нибудь в жаркий день, когда Реддл в одиночестве проезжал мимо, предложить ему стакан воды, — продолжал вещать Дамблдор, даже не заметив, как Гарри ушел глубоко в свои раздумья. — Как бы то ни было, через несколько месяцев после той сцены, которую мы с тобой сейчас наблюдали, жители деревни Литтл-Хэнглтон имели удовольствие стать свидетелями небывалого скандала. Можешь себе представить, сколько было разговоров, когда сын местного сквайра сбежал из дому с Меропой, дочерью бродяги…
И в Литтл-Хенглтон бы наведаться, чтоб на месте разузнать…
— …Но потрясение деревенских жителей не идет ни в какое сравнение с тем, что испытал Марволо, когда вернулся из Азкабана в полной уверенности, что его встретит преданная дочь и горячий обед на столе. Вместо этого он нашел в доме слой пыли толщиною в дюйм и прощальную записку от дочери. Насколько мне удалось узнать, он никогда больше не произносил имени дочери, словно ее вовсе не существовало на свете. Возможно, пережитое потрясение ускорило его смерть, а может быть он просто-напросто так и не научился готовить себе еду. Азкабан подкосил Марволо и он не дожил до возвращения своего сына Морфина.
— А Меропа? Она… она ведь умерла, да? — Гарри вынырнул из своих раздумий очень вовремя, чтобы подыграть старику. — Вроде Волдеморт вырос в сиротском приюте?
— Да, верно, — ответил Дамблдор. — Здесь нам снова приходится гадать, но я думаю, нетрудно вычислить, что случилось дальше. Дело в том, что через несколько месяцев после их бегства и тайного брака Том Риддл объявился в родительском доме в Литтл-Хэнглтоне — один, без жены. В округе сплетничали, что он говорил будто бы его «обманули» и «завлекли». На самом деле, я уверен, он имел в виду, что находился под действием чар, а теперь эти чары с него сняты, хотя, конечно, он не решился сказать об этом прямо — боялся, как бы его не приняли за сумасшедшего. Жители деревни сделали вывод, что Меропа обманула Тома Риддла, сказав, будто ждет от него ребенка, и тем заставила его жениться на ней.
— Но у нее действительно был от него ребенок.
— Да, но только через год после их свадьбы. Том Риддл бросил ее, когда ребенок еще не родился.
— Что же у них случилось? — спросил Гарри скорее у самого себя, чем у директора.
— Это опять-таки сплошные догадки, — сказал Дамблдор, — но я думаю, Меропа, без памяти влюбленная в своего мужа, не могла больше держать его при себе с помощью волшебства и сознательно перестала давать ему зелье. Может быть, потеряв голову от страсти, она убедила себя, что теперь он по-настоящему полюбил ее. Может быть, надеялась, что он останется с ней ради ребенка. В обоих случаях она ошибалась. Он покинул ее, никогда больше с ней не виделся и не потрудился узнать, что стало с его сыном. Но, Гарри, там, как ты уже понял, многое говорилось на серпертарго. Не мог бы ты перевести мне…
Гарри посмотрел на директора и пожал плечами. Истинного перевода он говорить не стал, но смысл передал.
— Да, ни о чем, собственно. Сначала Морфин пару раз прошипел, что сюда никого не звали. А потом уже Марволо Мракс шипел на Морфина приказами типа сиди, не вмешивайся, молчи, заткнись. И ругал дочь, мол, жалкая сквибка, ничего сделать не может. А потом разорался на нее из-за того, что узнал, что она сохнет по этому Риддлу. Сами видели, чуть не придушил девушку.
Дамблдор посмурнел и сжал губы в ниточку так, что за бородой видно не стало. Видимо, надеялся, что в том разговоре было действительно что-то серьезное. Да, было. Только вот старику это знать не обязательно, а такой жадный интерес до разговоров на сарпентарго выдает то, что воспоминания могли быть подкорректированы и показаны Гарри специально, чтобы он перевел. Гарри не пропустил ни малейшей смены эмоций на лице старика.
— Я думаю, хватит с нас на сегодня, Гарри, — сказал Дамблдор, помолчав минуту-другую.
Гарри попрощался с директором и направился в Большой зал, как раз подходило время ужина, но, уже дойдя до Большого зала, передумал и спустился в подземелья. Ему надо было подумать, а поесть он может и там, а не за шумным и громким гриффиндорским столом.
Все мысли опять свернули на просмотренную сцену. Ну не могли Лорды Мракс, какими бы бедными они ни были, жить в такой нищете и грязи. Да — вырождение, да — упадок, но не предательство же крови, как у Уизли. Явно что-то не так. И на гобелене Певереллов… Точно! На гобелене Певереллов они выглядят презентабельно! А ведь родовой гобелен это не просто портретик над листочком с фамилией. И даже не парадный, специально написанный портрет, который должен оживать после смерти и висеть в портретной галерее! На гобелене все отражается так, как есть (было) в реальности. Без приукрас.
А на гобелене Певереллов последние из Мраксов, до Волдеморта, выглядели совсем не так, как показали воспоминания. Да, они не были красивы, черты лиц были грубые и словно вырубленные тупым топором по отдельности, а потом без разбору налепленные на лицо, но они там ухоженные. Никакой грязной косматости, беззубости и косоглазия у Морфина! А вот по поведению Гарри ничего не мог сказать.
Гарри манящими чарами подозвал Думосбор. Он снова и снова прокручивал только что просмотренные воспоминания. И убеждался все больше и больше, что странности есть, и еще какие, что-то царапало глаз, но Гарри не опытный менталист, пусть у него и высокие способности в этом. Он остановил момент, когда они увидели (а теперь он был один без Дамблдора) всадников. И стал пристально разглядывать Тома Риддла.
«Да уж, а дедушка-то явно от макушки до кончиков пальцев в Риддла пошел, только, как и я, от матери яркую синеву глаз унаследовал, — подумал парень, вспоминая, каким он увидел Волдеморта на втором курсе. — Те же смоляные локоны, даже уложены так же! Те же черты изящного аристократического лица. Абсолютно такое же сложение. Дай Марволо лошадь, усади, поставь рядом, как под копирку будут! И ни следа от Мраксов, кроме цвета глаз!»
