сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 333 страниц)
— Чарли в Румынии, изучает драконов, а Билл работает на банк «Гринготтс» и уехал в Африку по их делам, — пояснил Рон. — Ты слышал о «Гринготтсе»? А что там на днях случилось, слышал? «Пророк» об этом писал… Хотя да, у магглов же другие газеты… В общем, кто-то пытался ограбить сверхсекретный сейф.
Гарри вытаращил глаза.
— На самом деле? И что случилось с грабителями?
— Ничего. Вот почему об этом так много писали — никого не поймали. Папа говорит, что наверняка это был сильный темный волшебник, иначе бы ему не удалось пробраться в «Гринготтс» и залезть в сейф, а потом выйти оттуда целым и невредимым. Но самое странное, что грабители ничего не похитили. Конечно, все боятся, что за этим стоит Ты-Знаешь-Кто.
Гарри судорожно обдумывал услышанное. Опять эти намёки, что Волдеморт жив. Сначала Хагрид, теперь вот Рон. А ведь во всех книгах писали, что он умер! Что за нелогичность у волшебников?
— Ну, а про квиддич ты, конечно, слышал, — в голосе Рона была абсолютная уверенность. — Ты за какую команду болеешь?
— Э-э-э… Вообще-то я не знаю ни одной команды, — признался Гарри.
— Да ты что! — Рон выглядел потрясенным. — Это же лучшая игра в мире!
И Рон начал объяснять Гарри, что в квиддич играют четырьмя мячами, что в каждой команде по семь игроков, и у каждого есть свое место на поле и свои функции. Потом он начал описывать самые знаменитые матчи, на которых ему удалось побывать со своими братьями. Потом рассказал, какую метлу он бы себе купил, если бы у него были деньги. Рон объяснял Гарри тонкости правил игры, когда дверь купе снова открылась. Но это уже был не потерявший жабу Невилл в компании Гермионы Грейнджер.
В купе вошли трое мальчишек, и Гарри сразу узнал того, кто был в центре — тот бледный мальчик из магазина мадам Малкин, где Гарри покупал школьную форму. Сейчас он смотрел на Гарри с куда большим интересом, чем тогда в магазине.
— Это правда? — с порога спросил бледнолицый. — По всему поезду говорят, что в этом купе едет Гарри Поттер. Значит, это ты, верно?
— Верно, — кивнул Гарри.
Те двое, что пришли с бледнолицым, были крепкие ребята, и вид у них был довольно неприятный. Стоя по бокам бледнолицего, они напоминали его телохранителей.
— Это Крэбб, а это Гойл, — небрежно представил их бледнолицый, заметив, что Гарри рассматривает его спутников. — А я Малфой. Драко Малфой.
Рон прокашлялся. Гарри показалось, что он таким образом сдерживает смех. Драко Малфой неодобрительно покосился на Рона.
— Мое имя тебе кажется смешным, не так ли? Даже не буду спрашивать, как тебя зовут. Мой отец рассказал мне, что если видишь рыжего и веснушчатого мальчишку — значит, он из семьи Уизли. Семьи, в которой больше детей, чем могут себе позволить их родители.
Выдав эту убийственную тираду, Малфой снова повернулся к Гарри:
— Ты скоро узнаешь, Поттер, что в нашем мире есть несколько династий волшебников, которые куда круче всех остальных. Тебе ни к чему дружить с теми, кто этого не достоин. Я помогу тебе во всем разобраться.
Он протянул руку для рукопожатия, но Гарри сделал вид, что этого не заметил, ему не понравилось поведение блондина. Да, Рон не блещет манерами и опрятностью, но вот так сходу оскорблять? Гарри понимал, что Малфой, как чистокровный и выросший в мире волшебников, мог много знать про Уизли, но, судя по всему, с Роном он увиделся впервые, а ведь только несколько минут назад Гарри осадил Гермиону за её высказывания типа «Я всё и про всех знаю».
— Спасибо, но я думаю, что сам могу понять, кто чего достоин, — холодно заметил он.
Драко Малфой не покраснел, но на его бледных щеках появились розовые пятна.
— На твоем месте я был бы поосторожнее, Поттер, — медленно произнес он. — «Предатели крови» — не та компания, которой радуются.
Гарри уже другим взглядом посмотрел на рыжика. Жаль, что сейчас он не может проверить слова Малфоя. Если ты сам не видишь печати, её вполне можно выявить простым заклинанием, но всё дело в том, что такая печать проявляется только после семнадцати лет. Это, конечно, не должно мешать общаться, тем более, что наказание от магии схлопотал не сам Рон, а кто-то из его предков, но… Гарри прокрутил весь их разговор с самого начала и уже к отмеченным ранее неряшливости и лени, приплюсовал бесцеремонность (странно, Гермиону он отчитал, а Уизли почему-то спустил с рук) и постоянные заострения внимания на безденежье Уизлей. Стоит только вспомнить: «…мне всё достаётся от старших! — плаксиво, «…нас же много!» — брезгливо и с долей возмущения, «…шерсть единорога почти повылезла» — опять плаксиво.
Действительно, Уизли нельзя назвать достойным кандидатом для общения.
Тем временем, пока Гарри предавался размышлениям…
— Повтори, что ты сказал, — потребовал Рон.
— О, ты собираешься с нами драться, не так ли? — презрительно выдавил из себя Малфой.
— Да, если ты немедленно отсюда не уберешься, — выкрикнул Рон.
— О, мы вовсе не собираемся уходить, правда, ребята? — усмехнулся Малфой, поворачиваясь к своим спутникам. — Так что ты решил, Гарри?
— Ты выдвинул весьма серьёзное обвинение, Малфой, но ты же не ожидаешь, что я поверю тебе на слово? К тому же предательство крови не мешает общению, тем более, что Рон тут не при чём. Я не против общаться и с тобой, но выводы буду делать сам!
Малфой пристально вгляделся в скрытые очками глаза и кивнул, признавая право Гарри на самостоятельный выбор. А вот Уизли явно был против такого поворота.
— Как ты можешь! Это же слизень! Прихвостень Того-Кого-Не-Называют!
Гарри резко повернулся к Рону.
— Каким образом Малфой стал вдруг прихвостнем? Насколько мне понимается, ему в ту пору было столько же, сколько и нам, Рон. Или ты уже в таком нежном возрасте с удовольствием вёл политические дебаты?
— Его отец! … Мерзкий гад, был приспешником…
— И почему он на свободе, если он Пожиратель? — снова перебил Гарри.
— Ты! Предатель! Как ты можешь принимать его сторону! Этот слизень своими деньгами надавал взяток и выкрутился, но мой папа точно знает, что Малфои самые ярые приспешники Того-Кого-Нельзя-Назвать.
— А как же «дети за грехи отцов не отвечают»? Да называй ты его уже как положено — Волдеморт! А то ломаешь тут язык…
— Ах ты, мерзкий прихвостень… — и брызжущий слюной Уизли кинулся с кулаками на Поттера.
Драко, всё это время с возрастающим удивлением слушавший перепалку, незаметно кивнул одному из своих вассалов. Гойл одним, каким-то слитным движением, совсем неподходящим его комплекции, встал на пути разозлённого рыжика.
— Что тут у вас происходит? — спросила вновь появившаяся Гермиона, глядя на разбросанные по полу сладости и Рона, пытающегося достать Гарри из-за широкой спины Гойла.
Под её недоумевающими взглядами мальчики вытолкали из купе истерящего Уизли и захлопнули дверь, а Малфой ещё и припечатал её «Колопортусом». С той стороны на дверь обрушился град ударов и невменяемых воплей.
— Ндя… — протянул Гарри. — Вот после такого и поверишь в наказание от магии. Лишение ума — это страшно!
— Ты о чём? — поинтересовалась Гермиона. — Что вообще произошло? Когда мы с Невиллом от вас уходили, всё же было нормально…
— Ну, как тебе сказать… Рону показалось странным, что у меня, оказывается, есть собственное мнение, которое с его мнением категорически не совпадает. Вот он и попытался вбить в меня свои представления о мире кулаками, чтобы быстрее дошло, наверно…
— А при чём тут лишение ума? — заинтересовался Драко.
— Как при чём? — удивился Гарри, — Я либо прихвостень, либо не прихвостень — третьего не дано, а поскольку я Мальчик-Который-Выжил-и-Победил — априори не могу быть пожирателем. А меня тут чуть не правой рукой Волдеморта обозвали.
«Мы подъезжаем к Хогвартсу через пять минут, — разнесся по вагонам громкий голос машиниста. — Пожалуйста, оставьте ваш багаж в поезде, его доставят в школу отдельно».
Вопли и удары в дверь стихли, послышалась какая-то возня, а потом и вовсе всё стихло. Малфой и Поттер переглянулись и, сняв запирающее заклятье, выглянули в коридор — никого.
Поезд все сбавлял и сбавлял скорость и, наконец, остановился. В коридоре возникла жуткая толчея, но через несколько минут Гарри с компанией все-таки оказался на неосвещенной маленькой платформе. На улице было холодно, дул пронизывающий ветер, швыряя в лицо горсти дождевых капель. Он поежился. Затем над головами стоявших на платформе ребят закачалась большая лампа, и Гарри услышал знакомый голос:
— Первокурсники! Первокурсники, все сюда! Эй, Гарри, у тебя все в порядке?
Над морем голов возвышалось сияющее лицо Хагрида.
— Так, все собрались? Тогда за мной! И под ноги смотрите! Первокурсники, все за мной!
Поскальзываясь и спотыкаясь, они шли вслед за Хагридом по узкой дорожке, резко уходящей вниз. Их окружала такая плотная темнота, что Гарри показалось, будто они пробираются сквозь лесную чащу. Все разговоры стихли, и они шли почти в полной тишине, только Невилл, тот мальчик, который все время терял свою жабу, пару раз чихнул.
***
Как бы ни страшно было плыть по волнам штормящего озера под хлёсткими и холодными струями дождя, замок, показавшийся из-за утёса, потрясал воображение и заставил забыть о неудобствах. Гарри понял, почему первокурсников привозят в замок именно через озеро — так Хогвартс предстает перед малышами во всём своём великолепии. Традиция сама по себе прекрасная, но вот тропинку уже давно можно было бы вымостить и осветить, а не заставлять первокурсников оскальзываться на раскисшей глине и спотыкаться о корни в темноте. Утлые лодочки вопили о том, что их пора заменить новыми.
— Пригнитесь! — пробасил Хагрид.
Флотилия шустро втянулась в огромный грот и на каменных сводах заплясали тени, отбрасываемые фонарями, которые были установлены на носу каждой лодочки.
Выбравшись на каменный пирс, промокшие и продрогшие дети торопливо последовали за своим провожающим по коридорам, которые вывели их в огромный холл замка перед внушительной парадной лестницей, на ступеньках которой их поджидала закутанная в строгую тёмно-зеленую мантию женщина.
— Вот… они… все тут. Я привел их… это… профессор МакГонагалл.
— Спасибо, Хагрид. Все следуем за мной! — строгим тоном обратилась профессор к толпе галдящих первогодок.
И опять лестницы, коридоры, пока все не набились в небольшой пустой комнатке. Профессор МакГонагалл призвала всех к тишине и произнесла короткую приветственную речь, после чего оставила их готовиться к предстоящему распределению.
Впервые у Гарри появилась возможность присмотреться к поступившим. Ярко выделялась группа вокруг Малфоя и сам Драко. Робко кучковались магглорожденные, тоже выделяясь своими восклицаниями и эмоциями. Вся остальная толпа являла собой хаотичное броуновское движение. Гарри спрятался в темном углу рядом со скромным Невиллом Лонгботтомом и Гермионой Грейнджер. С мантии полноватого мальчика лило в три ручья, во время переправы на лодчонках особо сильным порывом ветра его выбросило за борт. Девочка, прикусывая губу, безостановочно шептала заклинания, пытаясь вспомнить все, что она прочла за период от Косого переулка до распределения. Невилл со страхом посматривал на Гермиону – он хоть и из волшебной семьи, но столько всего еще не знал, крепко прижимал к себе найденную жабу. Рон Уизли громко заверял всех и каждого, что придется сражаться с троллем, размахивая при этом длинными руками и плюясь слюной. И старательно делал вид, что знать не знает, кто такой Гарри Поттер.
Просочившиеся сквозь стены привидения заставили завизжать не только маглорождённых, которые просто испугались, но и некоторых чистокровных. Попробуй не завизжи тут, когда сквозь тебя просачивается потусторонняя эктоплазматическая субстанция, окатывая при этом невыносимым холодом, от которого сразу начинает ломить кости и сводить судорогой мышцы. А просачиваться приведениям просто приходилось — помещение было очень маленьким и с низким потолком.
Вот толстяк монах зазывает всех в Хаффлпафф, а вот прозвенел цепями Кровавый Барон.
Ученики немного успокоились. Малфой огляделся и решительно направился к «компании». Взмахнув палочкой, он направил её на Невилла, и от его мантии повалил пар. Следующим был Гарри, прилично извазюкавшийся в грязи.
— Ох, спасибо, что-то я не сообразил… — поблагодарил Гарри блондина и уже сам принялся помогать остальным не сообразившим или просто незнающим, что и как сделать, магглорождённым.
Среди кучки не-волшебников слышались восхищённые возгласы тех, кто ввязался в разговор с призраками.
— Прошу за мной! — как выстрел прозвучал голос профессорши, а приведения спешно втянулись в стены.
Нестройный ряд первоклашек, снова пропетляв по темным коридорчикам, оказался перед огромными резными двустворчатыми дверьми в Большой Зал Хогвартса.
В огромном зале были расставлены пять столов: четыре стола вдоль и один поперёк. За длинными столами уже расселись старшие курсы учеников, за последним разместились учителя. Толпу первоклашек повели к подножию небольшого возвышения, на котором и стоял преподавательский стол, по центральному проходу между столами, где сидели ученики с краснознаменными и серебристо-зелеными нашивками. Зачарованный потолок неудержимо притягивал взгляд.
— …я надену Вам на голову распределяющую шляпу, и она определит Вас на факультет!
Гарри отрешился от рассматривания зачарованного потолка и вслушался в слова профессора МакГонагалл. Она стояла у трехного табурета и уже держала в одной руке старую, потрепанную, широкополую и островерхую шляпу, а в другой — развернувшийся пергамент.
— Аббот Ханна!
Темно-русая конопатая девчушка робко присела на табурет, и её голова почти полностью утонула в шляпе. Островерхий кончик шляпы качнулся туда-сюда и…
— Хаффлпафф!
Зал взорвался аплодисментами, приветствуя первую из распределённых первокурсников.
— Бут Терри! — продолжила профессор.
Туда-сюда…
— Рэйвенкло!
И так ещё несколько фамилий.
— Грейнджер Гермиона!
Яркий, ослепительно-белый кокон энергии на мгновение окутал фигуру девочки, как только шляпа оказалась на её голове. В зале воцарилась оглушающая тишина, а профессор МакГонагалл была вынуждена отступить от табурета — свет угас, но вокруг ребенка образовался прозрачный щит. Такого еще никогда не бывало на всей памяти профессора, а преподавала профессор в школе долго (п.а. МакГонагалл окончила школу за год до поступления Риддла, потом путешествовала, сдавала на мастерство. Преподавать она пришла, когда Риддл уже учился на седьмом курсе, поэтому такого явления, как признание Хогвартсом наследника одного из основателей, в случае Риддла признание Слизерином, видеть не могла).
Было видно, что шляпа и Гермиона очень активно переговариваются, но не было слышно ни словечка. Десять томительных минут все ждали хоть чего-то, а когда купол с тихим звоном лопнул, все услышали:
— Гриффиндор!
После минуты ошарашенной тишины, профессор МакГонагалл продолжила сортировку.
Один за другим первокурсники отправлялись к своим столам.
— Лонгботтом Невилл!
И снова световое шоу и несколько минут переговоров первокурсника со шляпой.
— Ладно, Мерлин с тобой, — проскрипела шляпа, — топай к своему столу, но я считаю, что на факультете твоего предка тебе бы было гораздо лучше, Наследник!
Невилл аккуратно снял шляпу, положил её на табурет и… направился прямиком к гриффиндорскому столу. Еще минуты две все переваривали только что случившееся, а затем профессор МакГонагалл откашлялась и уверенно продолжила называть фамилии и имена распределяющихся.
— Малфой Драко!
Снова вспышка и купол, но на этот раз долго не рассиживались — уже через пару минут Драко освободился от шляпы и направился к слизеринскому столу, а ему в след летело:
— Драклы упрямые! Оба!
— А ведь ни в случае с Невиллом, ни в случае с Малфоем шляпа так и не назвала факультет… — задумчиво протянула Гермиона, по стечению обстоятельств, оказавшаяся рядом с Гарри, так как он стоял рядом с еще пустовавшими местами для первокурсников у Гриффиндорского стола. Рон, неизвестно как оказавшийся у Гарри за спиной, упрямо плевался ему в ухо, шипел не хуже змеи о паршивости слизеринского факультета, и какой такой-сякой Гарри Поттер, не оправдавший его надежд.
Невилл, усевшийся напротив девочки, хмыкнул и снова уставился на продолжавших распределение учеников.
— Поттер Гарри!
Гарри стало немного не по себе. В зале снова, в который раз за сегодняшний вечер, воцарилась тишина, а потом…
— Она сказала Поттер? — послышался удивленный шепоток. — Тот самый Поттер?
