сообщить о нарушении
Текущая страница: 47 (всего у книги 333 страниц)
— Не знаю, Север. Вот почему-то именно сейчас захотелось обновить свои знания о родах, и именно о Поттерах. Ни ты, ни я не помним твоего шестого курса и моего седьмого…
— Точнее сказать, помнить помним, но вот память какая-то странная, а уж блоки на памяти и того страннее? — горько усмехнулся профессор. — Ты помнишь одно, у меня в памяти совершенно другое. И все эти странности касаются только одного человека…
— Действительно, я ведь помню все события на протяжении всего твоего седьмого курса, в том числе и ЕГО. У Поттеров на ритуале присутствовали мы ВСЕ, Север, понимаешь? Я не знаю, почему ты этого не помнишь, но там мы были ВТРОЁМ! Я даже более тебе скажу. Мы были втроём все эти два года, с 1976 по 1978 год. Он учился с тобой на курсе, и я ждал ВАС ОБОИХ, но из Хогвартса на платформу 9 и ¾, приехал только ты…
***
Самый великий светлый волшебник Великобритании, обладатель ордена Мерлина I степени, глава Визенгамота и почётный член международного коллоквиума магов, Альбус Дамблдор сердитыми шагами мерил свой собственный кабинет в школе чародейства и волшебства Хогвартс.
POV Дамблдора.
Коротышки отказали мне в доступе к деньгам Поттера. МНЕ! Да как они посмели?! Требуют официальные бумаги на опекунство! Как им удалось скинуть заклятие «Путанка»? Этого не должно было случиться вплоть до его шестнадцатилетия! А там глядишь — и самоубился бы щенок! Как ему удаётся выходить из воды сухим? Как будто его в «Феликс Фелицис» искупали при рождении. И «Аваду» пережил — отделавшись только шрамом. И все десять лет у своих маггловских родственников… Дважды из комы сам вышел. А я уж надеялся, что… А в третий раз пришлось выводить, магия что-то почувствовала, чуть откатом не получил по самые брови.
И в школе ни одна из устроенных ловушек не сработала. Дважды встретился с Тварью — и как с гуся вода! Повалялся у Поппи и снова с шилом в заднице носится!
А как хорошо этот год начинался! Сумасшедший эльф чисто сработал. И проход закрыл, так что мальчишке пару синяков и вывихов досталось. И с машины Уизли невидимость сдёрнул, что ожидаемо привело их к обнаружению и возможности пропесочить как следует. И бладжер этот, эльфом заколдованный. Какая удачная была бы смерть!
На губах старика расплылась страшная гримаса.
Не вышло. Снова выкрутился. Что ж этот неудачник его ВСЕХ костей не лишил?! Эхх!
Хорошо, что тварь себя показала. Какую удачную форму на этот раз выбрал! Василиск! Вы только подумайте! Какие это открывает перспективы! Слух о наследнике Слизерина хорошо прижился. И мальчишка попал как кур во щи (п/а Не ставьте мне тут ошибку. нет её. есть выражение "кур во Щи" (в суп, млин, национальный), а есть "кура в ощип"). А всего-то и нужно было в нужном месте и в нужное время намекнуть — жестом, взглядом. Дети так хорошо внушаемы! И всё снова испортила эта выскочка лохматая! Кто ж тебя просил лезть не в своё дело?!! С каким трудом восстанавливал отчужденность учеников от избранного! Избавляться от тебя, сука, надо и быстро.
Конец POV Дамблдора.
Директор стремительно подошёл к своему стулу-трону за массивным рабочим столом. Вскоре он уже поглощал свои любимые лимонные дольки, запивая их чаем, и думал думу, как бы избавиться от ненавистных ему двух учеников, когда в окно послышался стук — важная гринготтская сова величественно протянула лапку с прикреплённым к ней письмом директору.
— Моё согласие на пополнение ученического сейфа Поттера? Конечно, согласен, а вот о сумме стоит поговорить с этим карликом. Мне нужно гораздо больше предложенного! — воскликнул величайший белый волшебник и стремительно выбежал из кабинета.
Промчался по пустынным коридорам школы, долетел до антиаппарационного барьера, и только маленький смерчик взвился на месте, где только что стоял волшебник.
========== Часть 2. Глава 5. ==========
Часть 2. Глава 5. Оборотное. Дневник.
Весь следующий день Гарри сопровождали шепотки. Это напомнило его первые дни в школе. Тогда его эти самые шепотки сопровождали из-за того, что он Мальчик-Который-Выжил. Потом от него все отвернулись, когда Гриффиндор единым махом лишился 150 очков. В конце года его снова вознесли на пьедестал славы за победу над Тем-Кого-Нельзя-Называть. И хотя никакими Волдемортами там и рядом не пахло, никто не хотел слушать, что говорит подросток. Особенно свои же — гриффиндорцы.
Помилуйте, какой прорыв? Какая завеса? Какая тварь? Складывалось такое ощущение, что даже те немногие чистокровные, что каким-то чудом попали на львиный факультет, не хотят понимать очевидного. Хотя и их чистокровность… Рода не древние, чтобы «Помнить», просто те, у кого чистокровность сложилась, так сказать, стихийно, без умысла. Просто так получилось, что волшебники женились и выходили замуж за волшебников, но никто род не образовывал, на лордство тем более не претендовал.
Рону было неуютно. Просьбу директора, подкреплённую звонкими галлеонами, находиться рядом с избранным никто не отменял, но и всеобщее осуждение ему не нравилось — это не то же самое, что греться в лучах славы. Поэтому он начал неискренне вещать, что именно Малфой и есть наследник Слизерина, недаром вся их семейка поколениями на этом факультете учится, упирая на то, что только он так пренебрежительно относится к грязнокровкам. Почему неискренне? Да потому, что сам вечерами с испугом смотрел на Гарри в ожидании какой-нибудь вселенской гадости.
Гермиона мерила рыжего нечитаемым взглядом, припоминая его собственные высказывания в свой адрес, но молчала. На уроках, после очередного фиаско в исполнении сломанной палочки, Уизли начал напирать на Гарри, чтобы он (Гарри) дал ему (Рону и настоящему другу) свою палочку для отработки заклинаний по вечерам в гостиной. Гарри делал вид, что не понимает намёков «друга», подхихикивая про себя: «И это после того, как за весь первый учебный год Рон доставал палочку исключительно для устройства гадостей другим, а не для отработки того, что преподавалось на уроках!»
После похода в «Гринготс», Гарри больше не оставлял своё «орудие труда» без надзора — ни днём, ни ночью. Он купил себе наплечное крепление и теперь даже в душ ходил с ней в ножнах, накидывая маскировочные чары.
— Наверное, Дамблдору что-то срочно понадобилось, а достать палочку незаметно теперь у него нет возможности, — подтвердила его мысли Мио.
Нападений не было неделю. Голоса Гарри тоже больше не слышал. Пока…
Гарри поднялся по лестнице, свернул в темный коридор: порывом ветра распахнуло окно и задуло факелы. Он несся по коридору сломя голову и вдруг обо что-то споткнулся. Нагнувшись, он к своему ужасу увидел, что на полу лежит без движения Джастин, устремив в потолок остекленевшие от ужаса глаза. А рядом — как странно! — Почти Безголовый Ник, но не туманно-прозрачный, как все духи, а словно измазанный сажей.
Гарри, часто-часто дыша, выпрямился, сердце было готово выпрыгнуть из грудной клетки. Он очумело повертел головой: в коридоре пусто, только от тел бежит прочь длинная вереница пауков, а из-за закрытых дверей глухо доносятся голоса учителей.
«Немедленно беги отсюда, Гарри! Чтобы никто не узнал, что ты был здесь, увидел их первым. Но разве можно их так оставить? Нужно позвать на помощь. Но кто поверит, что это не его рук дело!»
У Гарри ноги приросли к полу. Одна из дверей с треском распахнулась, и в коридор вылетел Пивз.
— А, потный Поттер! — пролетая мимо, он задел очки Гарри, и они съехали у него с носа. — Что это он тут делает? От кого прячется?
Полтергейст подпрыгнул, сделал кувырок и повис вниз головой. Взгляд его упал на поверженных — Джастина и Почти Безголового Ника. Пивз перевернулся, поглубже вдохнул и, не успел Гарри и слова вымолвить, заорал что есть мочи:
— Нападение! Опять нападение! Спасайтесь, люди и духи! Спасайтесь, кто может!
Бах! Бах! Бах! Одна за другой распахнулись двери. В коридор высыпали ученики. Джастина чуть не раздавили, Гарри прижали к стене, а по Нику ступали как по пустому месту. Наконец учителям удалось угомонить возбужденных ребят. Прибежала профессор МакГонагалл со своим классом (у одного из учеников волосы на голове были все еще в черно-белую полоску, как у зебры). Громким хлопком из волшебной палочки она заставила всех замолчать и приказала разойтись по кабинетам. В этот миг в притихшую толпу ворвался Эрни МакМиллан без кровинки в лице.
— Попался! — он ткнул пальцем в Гарри.
— Сейчас же замолчите, МакМиллан, — призвала его к порядку профессор трансфигурации.
Паривший под потолком Пивз широко улыбался, обозревая происходящее. Он любил переполох и вообще всякую свару. Учителя наклонились над распростертыми телами. Пивз тут же сочинил песенку:
Гарри Поттер, ты злодей,
Убивец духов и людей!
— Прекрати, Пивз, — прикрикнула на полтергейста профессор.
Пивз отлетел подальше и показал Гарри язык.
Профессор Флитвик и профессор Синистра с кафедры звездочетов осторожно подняли и понесли Джастина в больничное крыло. А вот с Почти Безголовым Ником вышла заминка: как понесешь привидение? Задачу решила профессор МакГонагалл — наколдовала из воздуха большущий веер, дала его Эрни и объяснила, как им действовать. Гордый Эрни замахал веером, и черный призрак, как воздушный корабль, поплыл наверх к месту своего обитания. В коридоре остались только Гарри и профессор МакГонагалл.
— Пойдемте, Поттер, — сказала она.
— Профессор, это не я.
— Не мне это решать.
Молча двинулись по коридору, свернули за угол и остановились у огромной уродливой горгульи.
— Лимонный шербет! — произнесла МакГонагалл волшебный пароль.
Стена с горгульей раздвинулась, открывая проход. У Гарри все внутри дрожало от страха. Перед ним бежала вверх винтовая лестница. Вдвоем они шагнули на ступеньку, и стена позади сомкнулась. Лестница довольно быстро двигалась по спирали, и у Гарри немного закружилась голова. Скоро они очутились перед тяжелой дверью, рядом с которой висел латунный молоток в виде грифона. Профессор МакГонагалл негромко постучала в дверь. Та беззвучно отворилась, они вошли. Профессор МакГонагалл велела Гарри ждать и оставила его одного.
Гарри огляделся. Сколько раз он уже побывал в этом кабинете, но ещё ни разу не оставался один, чтобы осмотреться. Что ж, теперь ему выпал случай.
Это была круглая, просторная комната, полная еле слышных странных звуков. Множество таинственных серебряных приборов стояло на вращающихся столах — они жужжали, выпуская небольшие клубы дыма. Стены увешаны портретами прежних директоров и директрис, которые мирно дремали в красивых рамах. В центре громадный письменный стол на когтистых лапах, а за ним на полке — потертая, латаная-перелатаная Волшебная шляпа.
За спиной послышался странный шорох, и он обернулся.
Оказывается, он был не один. На золотой жердочке возле двери сидела дряхлая на вид птица, смахивающая на полуощипанную индюшку. Гарри смотрел на нее — птица сумрачно смотрела в ответ, издавая сдавленное квохтанье. Судя по виду, она была чем-то больна — глаза потухли, и за то время, что он наблюдал за ней, из хвоста выпала пара-другая перьев.
Гарри грустно покачал головой. Не хватало только, чтобы комнатная птичка Дамблдора умерла на его глазах, когда они в кабинете один на один. В этот самый миг по перьям птицы пробежал огонь, и всю ее охватило пламя.
Гарри охнул и лихорадочно огляделся — нет ли где хотя бы стакана воды, но ничего подходящего не было. Птица тем временем превратилась в огненный шар, издала пронзительный крик, еще мгновение — и от нее ничего не осталось, кроме дымящейся на полу горстки пепла.
Дверь кабинета открылась, и вошел Дамблдор, с виду не то мрачный, не то сердитый.
— Профессор, — Гарри едва переводил дух от волнения. — Ваша птица… Я ничего не мог поделать… Она… сгорела…
К величайшему удивлению Гарри, Дамблдор улыбнулся.
— Да уж пора бы. Он был совсем плох последние дни. Я же говорил ему не тянуть с этим.
Его развеселило ошеломленное лицо Гарри.
— Фоукс — это феникс, Гарри. Когда приходит время умирать, фениксы сгорают, чтобы возродиться из пепла. Взгляни-ка на него…
Гарри взглянул, и как раз вовремя — из пепла высунула голову крохотная, сморщенная новорожденная птичка. Она была так же неказиста, как и прежняя.
— Досадно, что ты увидел его в день сожжения, — заметил Дамблдор, усаживаясь за стол. — Большую часть жизни он очень хорош — в удивительном красном и золотом оперении. Восхитительные создания эти фениксы. Они могут нести колоссальный груз, их слезы обладают целительной силой, и еще они — самые преданные друзья.
Потрясенный сценой самосожжения, Гарри забыл, зачем он тут, но тотчас все вспомнил, как только Дамблдор сел в кресло с высокой спинкой и устремил на мальчика проницательные голубые глаза.
Не успел, однако, директор произнести слово, дверь комнаты с грохотом отлетела в сторону, и ворвался Хагрид — взгляд дикий, вязаная шапка набекрень, черные космы всклокочены, а в руке все еще болтается мертвый петух.
— Это не Гарри, профессор Дамблдор! — пылко проговорил он. — Я с ним… значит… разговаривал… за секунду перед тем… ну… как нашли этого цыпленка! У него, сэр, не было времени…
Дамблдор попытался что-то вставить, но словоизвержение Хагрида было неудержимо, в запале он потрясал петухом так, что перья летели во все стороны.
— Не мог он такое вытворить! Ну это, как его… Присягну — хоть перед Министерством магии…
— Хагрид, я…
— Вы… не того сцапали, сэр! Я знаю… Гарри никогда…
— Хагрид! — рявкнул Дамблдор. — Я уверен, что это не Гарри напал на тех двоих.
— Уф! — выдохнул Хагрид, и петух у него в руке печально обвис. — Хорошо. Я тогда… э-э… подожду снаружи, директор.
И, тяжело топая, он в смущении вышел.
— Вы действительно думаете, что это не я? — наблюдая, как Дамблдор сметает со стола петушиные перья.
— Да, Гарри, не ты, — подтвердил Дамблдор, хотя лицо его вновь помрачнело. — И все же мне бы хотелось поговорить с тобой.
Гарри ожидал, пока Дамблдор собирался с мыслями, соединив перед собой кончики длинных пальцев.
— Я должен спросить тебя, Гарри, — произнес он мягко, — не хочешь ли ты мне что-нибудь сказать. Вообще что-нибудь.
Гарри не знал, что ответить. Директор догадывается? О чём может знать этот старый пень? На что он так настойчиво намекает? У меня слишком много секретов от него!
— Мне нечего вам сказать, профессор, — потупившись, произнес Гарри.
Едва горгулья, охранявшая проход к директорскому кабинету, встала на своё место, Гарри вытащил из кармана плотно упакованную мантию-невидимку.
До Рождественских каникул, которые Гарри традиционно будет проводить в Хогвартсе, оставалось чуть больше месяца, когда Рон осчастливил «друзей» гениальной идеей. Надо сварить оборотное зелье и проникнуть в гостиную Слизерина, чтобы вытащить из Малфоя признание. Какое? Да просто! Не много ни мало, что именно он и есть наследник Слизерина. Услышавший это Невилл поперхнулся, они как раз сидели за ужином. Вечером же четверка в своём уголке обсуждала поползновения рыжего на гостиную слизеринских змей.
— Да сварите вы его! — хихикнул Малфой. — Подбросите в его порцию волос какого-нибудь животного, и проваляется ваш Визгли месяцок в лазарете. А вы под чьим-нибудь видом со мной в гостиной во взрывного дурака поиграете, — расплылся в мечтательной улыбке Драко.
— Н-да…? А сколько по времени его варить — это же шестой курс! — возмутился Гарри.
— Месяц, — просветила Гермиона. — Как раз перед каникулами и сварится. Отличная практика для нас, но…
— Но?
— Шкура бумсланга и крылья златоглазки… В обычной аптеке их не купишь, если только у Снейпа в кладовке пошуровать.
Невилл побледнел. Уж к кому к кому, а к Снейпу в кладовку он ни за какие коврижки не сунется. Вот вроде уже и убедился, что профессор ему ничего не сделает, кроме как наорёт, но всё равно упорно продолжал взрывать котлы на его занятиях.
— Достану… — задумчиво протянул Драко. — Ради того, чтобы увидеть Визгли в таком виде, достану! А варить будем в туалете Плаксы, как и всегда.
На том и порешили.
Как и предполагали брат с сестрой, на первоначальном этапе варки основы Рон только мешал своими заумными речами, о том, как они проберутся в логово врага, вместо того, что бы помогать готовить ингредиенты для зелья. А уж в дальнейшем его и вовсе в туалете встретить было невозможно. Проверять зелье попеременно бегали Гермиона и Гарри, иногда и Драко, как самый продвинутый из них по зельям. Шкурку бумсланга Драко стащил-таки у Снейпа, о чем последний очень долго разорялся на всех последующих за этим уроках, но гриффиндорцы были чисты, и доказать что-либо профессор так и не смог. Зелье было готово как раз перед рождественским ужином. На следующий день дети отправлялись по домам на праздники. У Гарри с Мио уже давно были припасены (переданы Драко) волоски их будущих личин, а так же кошачий волос.
