сообщить о нарушении
Текущая страница: 63 (всего у книги 333 страниц)
«В Египте здорово. Билл водил нас по гробницам — ты не поверишь, каких только заклятий не наложили древние египетские жрецы! В последнюю гробницу мама даже не пустила Джинни. Там всякие скелеты-мутанты — это магглы, которые туда когда-то влезли, а теперь у них выросли лишние головы и всякое такое прочее. Я обалдел, когда папа выиграл в лотерею «ЕП». Семьсот галлеонов! Почти всё, правда, ушло на поездку. Но мне все равно купят новую палочку».
Гарри прекрасно помнил, при каких обстоятельствах сломалась старая волшебная палочка Рона. Это случилось, когда машина, на которой они с Роном прилетели в Хогвартс, при приземлении врезалась в дерево на школьном дворе. Рон весь год ныл, что его палочка никуда не годится. Обидно. Ведь, судя по выпискам из «Гринготса», миссис Уизли не постеснялась выбить у гоблинов компенсацию за «…испорченную Поттером единственную машину». Можно подумать — это Гарри настаивал на таком способе путешествия до школы и тем более сидел за рулём. Он ещё тогда подумал, что на эти деньги мистер и миссис Уизли могли бы купить сыну новую палочку.
«Мы вернёмся за неделю до начала учебного года и тогда поедем покупать палочку и учебники. Может, получится там встретиться? Не давай магглам над собой издеваться! Постарайся приехать в Лондон.
Рон.
P.S. Перси стал лучшим учеником школы. На прошлой неделе ему прислали уведомление».
Гарри снова посмотрел на фотографию. Перси, который должен был пойти на седьмой, последний курс Хогвартса, выглядел по-особенному респектабельно. Он приколол значок «Лучший ученик» к феске, элегантно сидевшей на аккуратно причесанных волосах. Роговая оправа очков сверкала на ярком египетском солнце.
— А что в подарке? — поинтересовалась сестра.
Гарри распаковал подарок. Внутри оказалось нечто, похожее на стеклянный волчок. К этому была приложена еще одна записка от Рона.
«Гарри! Это карманный вредноскоп. Если рядом с тобой находится кто-то, кому нельзя доверять, волчок должен начать светиться и вращаться. По крайней мере, мне так сказали. Билл, правда, говорит, что это барахло для туристов, и что на самом деле он ненадежный, потому что вчера вечером он светился и вертелся. Но Билл не знал, что Фред с Джорджем накидали ему жуков в суп.
Ну, пока!
Рон».
— Серьезно? Нормальный подарок от Рона? — изумилась Гермиона.
— Представь себе! И даже без конфет, напичканных зельями, свитеров, носков и прочей одежды, тоже пропитанной известными составами.
Гарри поставил карманный вредноскоп на небольшой столик. Вредноскоп застыл неподвижно, балансируя на острой вершине. В нём отразились солнечные лучи. Пару секунд Гарри смотрел на подарок, а потом обратился к свертку, который принесла Хедвиг.
В этом свертке тоже находился запакованный подарок, поздравительная открытка и письмо, на сей раз от Фреда с Джорджем.
«Дорогой Гарри! Мы слышали, как Рон говорил по телефону с твоим дядей Верноном. Очень надеемся, что с тобой все в порядке. Мы помогли ему найти в маггловских телефонных справочниках номер твоих родственников. Но Роникин так орал в трубку, что не удивительно, что твои родственники его отшили. Прости нас, если у тебя были неприятности. Здесь очень здорово! Билл водил нас по пирамидам. Древнеегипетские жрецы владели удивительными секретами. Мы просто обогатились идеями для своих приколов! А ты сможешь приехать на последней неделе каникул в Лондон? Твои тетя и дядя тебя отпустят? Очень-очень надеемся, что у тебя получится. А если нет, то увидимся в «Хогвартс-Экспрессе» первого сентября!
Приколы вечны! Дрэд и Фордж.
P.S. Рон тебе уже написал, что Перси избрали лучшим учеником? Терпеть его закидоны становится невыносимо».
Гарри посмеялся и отложил письмо от близнецов-балагуров в сторону. В свёртке оказалась большая пачка разнокалиберных конфет. Вредноскоп на столике бешено завертелся, засветился и издал тоненький пронзительный свист.
— Пожалуй, я это пробовать не буду. По крайне мере, пока вблизи нет самих близнецов с противоядием.
— А на тебя теперь и не подействует, — Гермиона с опаской покосилась на конфеты. — Помнишь, что мадам Помфри сказала?
— Яд василиска и слёзы феникса… Да, конечно. Но всё же воздержусь.
— Вот и правильно.
Мальчик взялся за следующую посылку. Он сразу же узнал каракули, неровно вьющиеся по коричневой бумаге: это был почерк Хагрида. Гарри сорвал верхний слой упаковки и разглядел что-то кожистое, зеленое, однако, раньше, чем ему удалось как следует распаковать посылку, сверток странным образом содрогнулся, и то, что находилось внутри, громко клацнуло — будто бы зубами. Гарри замер. Вряд ли Хагрид мог намеренно прислать что-то опасное, но с другой стороны у Хагрида был абсолютно уникальный взгляд на то, что опасно, а что нет.
Хагрид водил дружбу с гигантскими пауками, покупал свирепейших трехголовых псов у случайных собутыльников в пабе, тайком протаскивал в свою хижину яйца драконов…
Гарри опасливо потыкал сверток. Снова раздалось клацанье. Гарри потянулся за тяжёлым канделябром, украшавшим каминную полку, крепко схватил его и занес над головой, готовый в любую минуту ударить. Затем другой рукой он взялся за остатки упаковки и потянул. Из свертка выпала — книга. Гарри едва успел оценить красоту зеленой обложки, по которой, блистая золотом, шла надпись «Чудовищная книга чудовищ», а книга уже развернулась обрезом вниз и споро, крабоподобными движениями, побежала по полу.
— Ой-ёй, — тихонько пискнула Гермиона, резво поджимая под себя ноги.
Книга с громким стуком врезалась в ножку кресла и быстро заковыляла по комнате. Гарри, крадучись, отправился за ней. Книга спряталась под обеденный стол. Именинник опустился на четвереньки и потянулся за беглянкой.
— Ай!
Книга, захлопнувшись, куснула его за руку, а потом проскочила мимо, ловко перебирая обеими сторонами переплета. Гарри на четвереньках побежал за ней, бросился всем телом и сумел прижать книгу к полу. Гермиона взмахнула ладошкой:
— «Инкарцеро»!
Книга оказалась надёжно спелената верёвками.
— Кричер, ремень!
Как только требуемое оказалось в руках подростка, он туго стянул норовистое создание.
«Чудовищная книга» сердито задёргалась, но больше не могла хлопать и кусаться, так что Гарри смог спокойно оставить ее на столике рядом с вредноскопом и, наконец, прочитать открытку от Хагрида.
«Дорогой Гарри! С днем рожденья! Думаю, эта книга скоро тебе пригодится для учёбы. Больше ничего пока не буду говорить. Скажу, когда увидимся. Магглы не слишком донимают?
Всего самого-самого.
Хагрид».
То, что Хагрид посчитал кусачую книгу полезной для будущего учебного года, показалось подросткам зловещим предзнаменованием. Тем не менее, мальчик положил открытку от лесничего рядом с открытками от Рона и близнецов и взялся за подарок от Малфоя.
Свёрток был совсем небольшим. В небольшой коробочке-шкатулке, такой в которых принято дарить кольца, на бархатной подушечке лежал округлый молочно-белый камень. Или не камень? При прикосновении к нему по его упругим стенкам пробегали лёгкие волны, как по очень густому желе.
— Что это? — с любопытством сунулась Мио.
На крышке шкатулки с оборотной стороны была только единственная запись: «Зелье самых счастливых воспоминаний».
— Ого! Какая редкость. Не хочу даже думать, чего стоило Драко выпросить у отца его создать!
— Ты знаешь, что это за зелье?
Гарри, конечно, был начитанным мальчиком, но до познаний сестрёнки, временами ему было, как до луны пешком. Всё-таки фанатиком учёбы мальчик не был.
— Конечно, знаю! — фыркнула Гермиона. — Зелье воспоминаний, одно из самых сверхсложных зелий. Если не ошибаюсь…
— Ошибаешься? Когда такое было? — ехидно подмигнул Гарри.
— …то в одной научной статье говорилось, что как раз за изобретение этого зелья профессор Снейп получил степень магистра.
— Ага, а мастера он получил за «Аконитовое».
— И именно поэтому он известен, как Мастер, а не магистр. «Аконитовое» более распространённое, и о нём знают все, а вот…
— Всё, всё я понял, понял, — сдался Гарри, шутливо поднимая руки, в которых до сих пор была коробочка, над головой.
— Надеюсь, ты подскажешь, как им воспользоваться?
Гермиона загадочно улыбнулась:
— Непременно!
— А вот это от Невилла.
В большую коробку был упакован стеклянный аквариум без воды, а в нём по дну, выстланному деревянными дощечками с плесенью, ползали полупрозрачные колобки, сильно похожие на медузы. С минуту полюбовавшись на это зрелище, мальчик вскрыл конверт с поздравительной открыткой и письмом.
«Харальд, с Днём Рожденья тебя! Прими в подарок «Спорум апрофаргус». Это специальные грибы. Ты как-то жаловался, что на нижних уровнях особняка у вас никак не получается вывести магическую плесень и сырость. Просто прикрепи эти грибы на стены в помещении — и через некоторое время ты забудешь об этой проблеме. А заодно они будут служить неяркими светильниками!
Твой кузен, Невилл».
Теперь оставалось только прочитать письма из Хогвартса.
— Что же такое в этом году будет? — Гермиона вертела свой конверт в руках. — Они толще, чем обычно.
Гарри вскрыл конверт, вынул первый лист пергамента и прочитал:
«Уважаемый мистер Поттер! Уведомляем вас, что учебный год начинается первого сентября. «Хогвартс-Экспресс» отправится в одиннадцать часов утра с вокзала «Кингс-Кросс», платформа девять и три четверти».
— Можно подумать, раньше было не так… — хмыкнул мальчик.
«Сообщаем также, что учащимся третьего года обучения позволяется посещать деревню Хогсмид по определенным выходным дням. Для этого родители или опекуны должны подписать прилагаемый документ-разрешение. Также прилагается список необходимой литературы.
Искренне Ваша, Профессор М. МакГонагалл, заместитель директора».
Гарри достал разрешение. И перестал улыбаться. Было бы прекрасно иметь возможность ходить в Хогсмид по выходным, ведь Хогсмид — деревня, в которой живут одни колдуны, раньше он там никогда не был. Но кто ЕМУ должен подписывать это разрешение? Дурсли ему не опекуны, Дамблдор уже тоже. В любом случае, ни Дурсли, ни Дамблдор разрешения не подпишут. Дурслям и дела нет до его проблем, а Дамблдору скорее выгодно держать его взаперти и подстрекать на незаконные вылазки, хотя Гарри, будучи эмансипированным, ни в каких разрешениях не нуждался. Но такие карты открывать ещё рано.
— Мио, как быть?
— Не знаю, Харри. Попробуем спросить у МакГонагалл, она же наша декан.
— Н-да, декан, которая в гостиной факультета появилась единственный раз. Прочитать указ об ограничении перемещений школьников и запрете покидать гостиную после ужина.
— Что-нибудь придумаем.
Остальной день пролетел незаметно, только обязательные ритуалы подростки всё равно провели. А вот после Гермиона с загадочным видом потащила брата в дуэльный зал.
— Сюрприз!
Вспыхнуло множество огней, и в зале оказались Невилл и Драко. Заиграла весёлая музыка, а на установленном столике Гарри увидел огромный торт, кучу разнообразной еды и множество бутылок со сливочным пивом.
Вечеринка началась!
Они играли в разные игры, ели, пили сливочное пиво, танцевали, снова играли, шутливо дуэлировали. Играли в игру: «Поймай щекочущим проклятьем» или «Достань Таранталегрой». Разноцветные лучи с хохотом носились по всему залу.
В полночь торжественно пробили принесённые кем-то часы. Веселье приостановилось, и, как только отзвучал последний «БОМ», трое парнишек хором воскликнули:
— С днём рожденья, Гермиона!
Тут же рядом со столиком, где расположился уже ополовиненный торт Гарри, материализовался ещё один столик с ещё одним тортом и несколькими свёртками.
— Ой!
— А вот и подарки! Поздравляем!
От Невилла девочка получила красивую, перевитую золотую цепочку с кулоном, в виде отлитой львицы в пересекающих друг друга ободах.
— Я измучился, пока не нашёл что-то, что не несло бы в себе каких-либо чар. Сама зачаруешь, как хочешь!
От Драко очень похожую коробочку, такую же, какую получил Гарри утром.
— О! Драко, а как его использовать? — тут же поинтересовался Гарри.
— А очень просто. Примите ванну, расслабитесь и, укладываясь на кровать, рассосите зелье. Видения вас накроют от самого последнего в вашей жизни, к самому первому. Только счастливые.
— А это от меня, Мио.
Гарри взял маленький свёрток, с которым к обеду вернулась Хедвиг, там был маленький транспортировочный диск. Мальчик активировал его, и на его месте появилась роскошная переноска с большим рыжим котом. Морда его была сплюснута, а лапы чуть кривоваты, сам он был лохматый и пушистый.
— Ой! Этот же…
— Да, да, Мио. Этот тот самый Косолапус, который тебе так приглянулся ещё в прошлом году. И я безумно рад, что за это время его никто не приобрёл. Теперь он твой!
— Как он вырос!
— Мрр-мяу!
Вечеринка разгорелась с новой силой! Уже невозможно сказать, кто и зачем, но в скором времени вечеринка стала «пенной». Дети танцевали под зажигательную музыку, утопая ногами в море разноцветной пены, которая падала на них сверху целыми хлопьями.
В четвёртом часу утра их разогнал Кричер, самым скрипучим голосом заявляя, что маленьким хозяевам пора спать. Тут же возле Драко и Невилла появились их домовики и забрали «своих» маленьких хозяев по домам.
Малфой-Менор.
В поместье лорда Малфой царила паника — пропал наследник рода. Да так пропал, что поисковые заклятия не срабатывали: всё время показывая, что парнишка «ДОМА». На дворе уже царила глубокая ночь, а ни Люциус, ни Северус спать не ложились, пытаясь понять, как из защищённого всеми возможными способами Менора мог пропасть их наследник. К ним присоединилась и чета Линтонариль.
— Где же он может быть? — восклицала Нарцисса.
— Мы уже весь Менор облазили… — ворчал Северус, — он нам таких пакостей уже лет семь не показывал.
Лорд Малфой содрогнулся, вспоминая, как точно также искали наследника семь лет назад. Тогда мальчика обнаружили в старых катакомбах-подземельях, что тянулись под всем поместьем и имели точки выхода в любом уголке. Подземельями уже несколько сотен лет никто не пользовался, а поэтому там было опасно. Неужели Драко снова сунулся в этот лабиринт?
Наверху послышался характерный хлопок. Все бросились в комнату наследника и застали там Драко, который, блаженно улыбаясь, спал. Спал на неразобранной постели, что, впрочем, споро разбирала домовушка, в одежде, которая была облеплена разноцветной пеной, а по всей поверхности, начиная от волос и лица до самых пяток, юношу покрывали блёстки и кругляшки от конфетти, а от самого наследника просто разило выхлопами сливочного пива. Когда домовушка под ошарашенными взглядами принялась переодевать Драко в пижаму, тот выдал:
— Мио, солнышко, прекрати… хи-хи… нам ещё рано… хр…
— Тааак… — протянул, начинающий яриться, лорд Малфой и двинулся к кровати.
— Люц! Люц, остынь! Он дома и с ним всё в порядке… — тут же заступила ему дорогу Нарцисса, её муж только похихикивал в сторонке.
— Нет, Нарси… этот… этот маленький паршивец должен сказать, где это он был… — поддержал своего партнёра Северус.
— И что это за Мио… Драко! — рявкнул выведенный из себя лорд.
— А?! Что?! — Драко подскочил на постели и заполошенно огляделся.
— Где… ТЕБЯ… НОСИЛО?!
— Ик… папА? А что я тут делаю? Ик! Я же… ик… был у Гарри… — и отрубился.
Нарцисса обогнула впавшего в ступор Люциуса и склонилась над мальчиком, тот только довольно сопел в две дырочки.
— Милый, — тихо шепнула мать, — ты откуда вернулся такой красивый?
— Из Блэк-Хусс… пффф.
— Поттер! — как-то обречённо простонал зельевар. — А Мио — это Грейнджер, которая ГерМИОна… Люц, вейловская ты натура! Твоя кровь просыпается!
Волшебники, оставив наследника отсыпаться, отправились в гостиную.
— Зато теперь понятно, почему ритуал выдавал, что он «ДОМА». Он же по крови привязан к Блэкам. Кстати, а что Поттер делает в Блэк-Хаусе? — поинтересовался Люциус.
— Видимо, хватило ума дойти до гоблинов и принять наследие, — обречённо пробурчал Северус.
— И долго мы будем это терпеть? Эти игры в молчанку и «ненависть» к Поттеру? — Люциус уселся в кресло.
— Мне интересно, когда Драко сам признается, — усмехнулся Северус.
Поместье Логботтомов.
Августа Лонгботтом уже который час тоже сидела в комнате внука и ждала. В отличие от лорда Малфоя, она прекрасно знала, где её внук проводит данное время. Однако время уже далеко за полночь, а тот всё ещё не вернулся, и старое бабушкино сердце тревожно сжималось. Воспоминания о ТОЙ ночи, всё чаще и чаще тревожили душу.
Хлопок — и наследник Лонгботтом в самом непотребном виде просто валится на кровать. Его личный домовик тут же начинает хлопотать по обустройству своего хозяина. Августа с облегчением выдохнула, грустно улыбнулась, глядя на счастливую мордашку уже спящего внука, и покинула его комнаты. Пора и ей отдохнуть.
Две недели спустя.
— Харри! Харри! Ты только посмотри!
