сообщить о нарушении
Текущая страница: 237 (всего у книги 333 страниц)
От Батильды Харри вернулся немного расстроенный. Как тогда казалось, она ничего ему толкового и не сказала. Только промелькнуло в ее словах, что именно Влад был тем, кто остановил Темного Лорда Скайвелла, еще будучи «сопливым юнцом» двадцати лет, а самой Батильды и в проекте у родителей не значилось. Она родилась всего на шесть лет раньше племянника, и тот приезжал не к ней, а к бабушке с дедушкой в гости.
Тогда-то Харри вспомнил, что давно хотел разобраться в темной истории прошлых противостояний с Темными Лордами, но архивы в Англии теперь только в Министерстве и к ним так просто не подступиться, а живых свидетелей первого противостояния днем с огнем не сыщешь, даже если они и где-то есть. Несколько дней подумав над этим, Харри вдруг озарило — одного он точно знает! Фламель! И ничего, что он сейчас проживает в Индии, тогда-то он жил в Англии! Жаль, что в этом времени Николас Фламель еще не знает Гарри Поттера, впрочем, и тогда, на его первом курсе, он его не знал, но все же ответил на его письмо, а потом завязалась оживленная переписка, переправляемая с помощью Хедвиг.
Теперь оставалось два вопроса. Как переслать письмо Фламелю? И ответит ли тот на это послание, если его удастся послать — Хедвиг в этом временном отрезке предусмотрена не была, но и светить свою переписку с обычными почтовыми совами, которых можно было нанять в любом магическом почтовом отделении, не хотелось. Да и сомнения все же: ответит ли маг на его письмо, были. В свое время, кто только не знал Мальчика-Который-Выжил. Сомнительная слава, растиражированная Дамблдором, тогда сыграла не последнюю роль в этом вопросе, а что будет теперь?
Выход все же нашелся. Харри четыре дня корпел над письмом, переписывая его раз за разом, но все же написал, а выносливого филина ему дал дедушка Габриэль. И вот — спустя почти половину года Саррат принес ответ. Харри уже и ждать перестал.
Люциус и Северус уже видели десятый сон после очередного раунда их игрищ, а Харри не спалось. Он чувствовал приближение того момента, когда им придется вернуться, поэтому хотел сполна насладиться тем, что у него есть сейчас, хотя и в будущем его это все ожидает. Но там еще есть битва в Министерстве и Дамблдор в образе Беллы.
Он потихоньку покинул кровать и, высветив плавающий «люмос», как привык еще со времен детства в чулане, распечатал послание.
На прочтение ушел весь остаток ночи, на обдумывание написанного — еще день. На еще одно прочтение — вечер. А потом Харри сопоставил факты из написанного и узнанного у Батильды и ахнул, пораженный одной своей догадкой. Еще одну ночь, исключая время на постельные забавы, во время которых думать о чем-то, кроме своих партнеров, было просто кощунственно, и пару часов на подремать, Харри провел за размышлениями. А днем, воспользовавшись отсутствием обоих Малфоев и Северуса, которого Абрахас и Люциус пожелали представить Волдеморту, Харри собрал остальных и выложил им невероятную историю, что прочитал в письме от Фламеля, и свои догадки, выводящиеся из написанного и рассказа Батильды Бэгшот.
Регулуса единственного посвятили во все перипетии своей жизни без купюр. Почему сам Харри не сделал этого и со своими партнерами? Наверное, потому, что Северусу и Люциусу придется остаться здесь, а с Регулусом все было не совсем ясно. Тогда не ясно, а теперь Харри не сомневался, что тот последует за ними сквозь время, а не останется тут.
— Смотрите, что у нас получается, — начал Харри и перешел на свой собственный стиль, ибо пересказывать написанное Фламелем он был не в силах, перемежая факты со своими догадками. — Из написанного Николасом, рассказанного Батильдой и моих собственных знаний о природе «некоторых» директоров школы, можно предположить следующее.
В далеком 1696 году в семье графов Монтайн, что примечательно магловских графов, родился некий Ролланд Монтайн. Сын и наследник, гордость и краса рода Монтайн. Но буквально через семь-восемь лет идиллия превратилась в ад. В ад для наследника славной фамилии Монтайн. У него случился первый стихийный магический выброс. Только-только отгорели костры инквизиции, а маги отгородились от маглов Статусом о секретности и барьерами. И тут в примерной и набожной семье «честного» графа такой моветон! Бесовское отродье!
— Фламель писал, что подробности жизни этого Роллана потом тщательно расследовали для понимания ситуации, а он входил в комиссию дознавателей, поэтому ему все и известно, — подчеркнул Харри.
Отец Роллана принялся искоренять ересь из сына всеми доступными ему способами. Бил плетьми, запирал в темницах, не кормил, заставлял каяться и носить вериги и дерюгу в знак укрощения своих бесовских замашек.
— Как мне это знакомо, — снова прокомментировал свой же рассказ парень. — Дурсли тоже использовали те же методы, только на мне.
За несколько лет граф не добился сколько-нибудь существенных результатов. Стихийные выплески, хоть и практически незаметные, Ролланд был слабеньким магом, продолжались.
— Был? Значит, он все же попал в Хогвартс? — закинул удочку Регулус.
— А как же! — усмехнулся Харри. — Иначе бы, возможно, не было бы всей этой истории с Темным Лордом Скайвеллом.
— А причем тут этот Скайвелл? Если я правильно помню — это проклятый род! — воскликнул Драко.
— Ну да, как раз в те времена они и получили свою Печать, — согласился Харри, — но продолжим по порядку.
В девять лет к ним на порог аппарировал маг и заявил, что Ролланд волшебник и ему предстоит учиться в школе волшебства и чародейства Хогвартс. В те времена еще не было столь сильных изменений школьной программы, и детей принимали с девяти лет и обучали двенадцать. Уже не пятнадцать, как при основателях, но и не семь, как сейчас. Что тут началось! Граф слал проклятия не только на мага, принесшего дурную весть, но и на голову выродка сына. И даже на голову своей супруги, с обвинениями в нагуляности ублюдка на стороне. Потом последовали попытки уничтожить и мага, и Ролланда. Профессору с боем пришлось вырывать ребенка из рук душившего его отца и срочно переправляться в Хогвартс. Так Ролланд оказался в магическом мире.
Что сказать. Учился мальчик старательно в Хафлпаффе, так как способности были, но, как для настоящего мага, мизерные. Только и хватало зелья варить, да гербологию с УЗМС изучать. Что-то серьезнее чар «акцио» и «левиосы», давались ему сложно, про боёвку и трансфигурацию и говорить не стоило. Но мальчик отличался прилежанием и старанием. В хвосте списка остальных учеников не замечен, но и в середине был первым с конца. Поскольку тогда учеников делили еще по направлениям, а не по «характеру», то с такими возможностями ему только в Хафлпафф и была дорога. Остальные три факультета предъявляли к своим адептам более строгие требования по магической силе, оттого в те времена Хафлпафф, а не Гриффиндор, был пристанищем практически всех маглорожденных магов. О чем до сих пор и осталась память. Ведь Хафлпаффцев до сих пор не чтят в обществе и презрительно кривятся при упоминание этого факультета, хотя там уже далеко не только слабые маги обучаются, но и родовитые. Как раз со времен всеобщей уравниловки, когда на всех факультетах сравнялась программа и стали обучать всех одинаково, а не специализировать, как это было до этого.
Что случилось после первого курса никто не в курсе, но учителя и тогдашний директор неосмотрительно отправили мальчика обратно в магловский мир на каникулы. На второй курс пацан вернулся уже совсем другим: жестким, непримиримым и буквально рвущимся до знаний. Последнее только радовало учителей, но первые два качества вызывали настороженность. Ролланд стал очень конфликтным и то и дело ввязывался в драки с другими учениками, причем зачинщиком этих конфликтов всегда выступал именно он.
— Хм… они что, забыли, как отреагировали его родители на его магию? — с сомнением спросил Драко.
— А когда это волновало магов? Вспомните, как меня из года в год отправляли к маглам. Как Марволо выпинывали под бомбы? В этом вопросе руководство Хогвартса уже туеву тучу лет, задолго до Диппета и Дамблдора, проявляет подозрительную халатность. Понадеялись, что маглы примирились, а проверить не удосужились, особенно, когда мальчишка все же вернулся на второй курс. Вернулся и хорошо, а что там с ним летом происходило не их проблемы, — язвительно ответил Харри. — Знаем, проходили.
— Эй! Не сравнивай времена, — вскинулся Малфой. — Марволо и тебя целенаправленно травили — это мы уже выяснили…
— Но это не отменяет факта возвращения Ролланда к маглам, которые на глазах же магов пытались его убить. Халатность, как есть, в чистом виде, уже тогда. Так что Диппет и Дамблдор только продолжили славную традицию, впрочем, используя ее в своих целях, — отмахнулся Харри.
— Так причем тут Темный Лорд того столетия? — вернула Мио разговор в конструктивное русло.
— Мы к этому подходим. К концу обучения Монтайну удалось сколотить свою банду. По другому, судя по поступкам, этих паразитов и назвать невозможно. Это все факты, а вот здесь уже мои предположения, основанные на небольшом исследовании Фламеля и наших с Мио. Банда эта состояла сплошь и рядом из аристократов, но… выходцев из магловского мира. Предположение первое: если бы эти волшебники оказались обычными маглами, то в свое время они бы заняли свое место среди верхушки магловского мира, будучи сыновьями магловской аристократии. Но попав в мир магии, они резко стали никем и ничем. Тут они не лорды, не аристократы и даже не благородные.
Не свои, но и не чужие. Тут их не принимают за равных, а в магловский мир возврата нет, если учитывать, что все они прошли через то же, что и сам Монтайн. Костра для себя не хотел никто. А у меня есть подозрения, что так бы и случилось с ними. Пришлось им завоёвывать себе место под магическим солнцем, что было довольно трудно.
Вспомним это время у маглов. Даже среди аристократов редко можно было найти грамотного, хотя обучение все же уже просачивалось в их ряды, но… Учителей нанимали хорошо если к девяти годам, а то и позже, а во сколько лет забирали в Хог? Маги же учили своих детей с детства. Вот и получается, что на фоне чистых волшебников, даже аристократы по происхождению смотрелись чуть лучше, чем крестьянские дети, которых тоже в школе хватало. И им было тяжело терпеть то, что их остальное магическое общество ставило на одну планку с «быдлом», теми, кому изначально уготовано вошкаться в грязи. Этому способствовало еще и то, что чистоплотности в те времена маглы давали бой с помощью церкви, которая открыто заявляла, что мытьё от дьявола. Людовик четырнадцатый по историческим хроникам и достоверным фактам мылся за свою жизнь только два раза: при крещении в купели и после смерти при обмывании тела перед погребением. Смекаете? В начале восемнадцатого века ситуация с этим не сильно отличалась.
Мио, ты же сама проводила ликбез по временам ренессанса среди наших Гриффиндорских олухов!
— Я помню, Харри, — улыбнулась девушка. — Но все же, причем тут Темный Лорд?
— А вот притом. Проведя среди магов столько времени, прилежно учась, Ролланд пообтесался, приобрел манеры и речь истинного аристократа, да и сам он был красив как дьявол, — Харри жестом фокусника выудил из воздуха страницу из послания Фламеля, там был портрет этого самого Монтайна. — Так что не удивительно, что молодой наследник Скайвелл, в семью к которому пришел наниматься садовником Монтайн после выпуска из Хога, без памяти влюбился в молодого выпускника. Самому наследнику тогда было слегка за двадцать.
Теперь стоит рассмотреть саму семью Скайвелл, из которой родом Темный Лорд того времени. А там у нас чернокнижники. Не просто темные маги, а настоящие чернокнижники, не гнушающиеся кровавых жертв и действительно черномагических ритуалов. Их в обществе не то чтобы не любили, но опасались. Все же даже у темнейшего семейства Блэк была какая-никакая этика и совсем уж поганых ритуалов они не проводили, хотя и белыми и пушистыми их назвать никак нельзя. Однако Скайвеллов опасались даже сами маги, настолько те погрязли в чернокнижии. На грани фола. На грани преступления законов самой Матери Магии. В их темницах никогда не было пусто. Там всегда содержались будущие жертвы ритуалов. Единственное, что примиряло магобщество с их наклонностями — это то, что этими жертвами всегда выступали маглы.
Мио скривилась. Ей было противно, но такова реальность магического мира. Маглы для магов были мусором, не стоящим внимания, а уж в те времена, когда едва успела отгореть инквизиция…
— Естественно, что старшими Скайвеллами увлечение наследника было воспринято как прихоть, шутка, мол, перебесится и одумается. Да не тут-то было. Пауль вляпался в сети амура всерьез, и когда он заговорил о свадьбе, в семействе возник скандал. Но это еще не все. Реакция самого Монтайна, хоть видевшего на каждом шагу мужские семейные пары, на проявления заинтересованности Пауля была далеко не радостной.
— Воспитанный до определенного момента маглами, — начала Мио, — да еще и ярыми церковниками… А потом, каждый год возвращаясь в эту обстановку, и, скорее всего, его таскали по церквям и священникам… Мдяя…
— Вот-вот. Кстати, пропустил один момент в школьной жизни Ролланда. Я уже сказал, что вернулся на второй год он более непримиримым и жестоким, так вот, драки он затевал преимущественно именно с теми парнями, которые высказывали свои наклонности к однополым связям. Он их натурально ненавидел.
Вскочивший было Харри, плюхнулся обратно в кресло, в котором сидел до этого момента.
— И что было дальше? — завороженный историей, реальной, не выдуманной, прошептал Регулус. — Что произошло дальше?
— А дальше был водевиль. Наследник Скайвелл был избалован родителями донельзя и привык получать все, абсолютно все, что он хочет. Пауль боролся на два фронта: окучивал шарахающегося от него Ролланда и тиранил родню с требованием разрешить ему брак с Монтайном. Естественно для чистокровной магической семьи это был мезальянс, и родственники были против, а уж учитывая, что один из родителей Пауля был профессором Хога, а точнее зельеваром, и прекрасно знал поганый характер Монтайна, то и ни о каком введении в род по обряду Новой крови не шло и речи, тем более что размениваться было особенно не на что. Ролланд был крайне слаб как маг, не говоря уж о том, что такой союз, даже при помощи сквибки, не сможет обзавестись наследниками из-за магической слабости Ролланда, а Пауль был единственным ребенком в этой семье.
Как утверждает следственная комиссия по делу Темного Лорда Скайвелла, собранная после его поражения, в какой-то момент Ролланд резко сменил свои взгляды на однополые союзы и ответил взаимностью Паулю. У комиссии было два предположения, которые, к сожалению, было невозможно подтвердить или опровергнуть за неимением материала для исследований в виду сгорания обоих, Темного Лорда и Монтайна, в адском пламени.
— Пауль опоил Монтайна амортенцией, — тут же высказала свое предположение Мио.
— В точку! Но было и еще одно, не столь популярное среди следователей и экспертов, но настойчиво высказывавшееся одним из экспертов. Ролланд покинул поместье Скайвеллов вскоре после попытки Пауля его прижать и снова прибился к своей банде, которая под видом борьбы за свои права уже начала терроризировать общество, устраивая скандалы и дебоши. Слава Мерлину, пока без жертв и открытых откровенных нападений. Просто агрессивные митинги, лозунги и «громогласные» заявления, плакаты с непонятными призывами, расклеенные на всех столбах магических улочек. Так вот, тот эксперт предположил еще один вариант. Там тоже фигурировала амортенция, но… подлил ее не сам Пауль, а соратники Ролланда, которые решили, что такой союзник им уж точно не помешает, и терять его из-за непримиримости своего лидера они не были намеренны.
— С чего бы ему делать такой странный вывод? — удивился Регулус, а Драко согласно кивнул, тоже не понимая логики этого вывода.
— С того, что именно с этой группы и начала свой рост армия Темного Лорда Скайвелла, а Монтайн был всегда при муже.
— Муже? — тут же вскинулась Мио. — Но… невозможно заключить магический брак, если один из партнеров находится под воздействием амортенции, сама магия покарает! А с представителям одного с собой пола можно только магически…
— Мио, ты у меня прелесть! — расплылся в улыбке Харри.
— Мы и сами в курсе, что она прелесть, — немного ревниво пропели хором Драко и Регулус, теснее прижимая к себе жену.
— Но все же. Что-то я не догоняю ваших вывертов умозаключений, — продолжил Регулус.
— Ну, Рег! — Мио стукнула мужа кулачком по плечику. — Амортенция и МУЖ! Несовместимо! Странно, что на этот факт не обратили внимания следователи комиссии!
Харри расхохотался, уж в Мио он никогда не сомневался.
