Текст книги ""Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33 (СИ)"

Автор книги: Си Джей Уотсон

Соавторы: Жоэль Диккер,Джулия Корбин,Маттиас Эдвардссон,Марчелло Фоис,Ориана Рамунно,Оливье Норек,Дженни Блэкхерст,Матс Ульссон,Карстен Дюсс,Карин Жибель
сообщить о нарушении

Текущая страница: 83 (всего у книги 311 страниц)

Глава вторая

1

Резиновая трубочка соединяла коробку с зазором в стене палаты, где когда-то был заточен Данте. С огромной осторожностью и божьей помощью Д’Аморе закупорил трубку, перекрыв всасывание воздуха, и Барт, плача от боли в руках, опустила дрель. Военные один за другим изолировали подключенные к коробке провода и перенесли ее в бронированный грузовик. Когда ее открыл радиоуправляемый робот, внутри оказался детский воздушный шарик. В почти вакуумной среде он остался надутым – немногий воздух у него внутри расширился, – но, если бы коробку наполнил воздух, давление расплющило бы шар и привело в действие пассивный взрыватель.

– Я всякого повидал, но такие изощренные ловушки мне еще не попадались, – сказал Д’Аморе Коломбе. Было семь часов утра, и уже светало. – Боюсь даже представить, сколько времени ушло на монтаж всей этой конструкции.

– Времени у него вдоволь… – пробормотала Коломба. Скольким еще невинным людям сейчас грозит смертельная опасность?

– Не понимаю, как он рассуждает, – сказал Д’Аморе. – Подложи он бомбу Торре под кровать, я бы понял. Так он убил бы и заложника, и его спасателей. Но заминировать стену, которую могли просверлить разве что случайно, да и то, может, лет через двадцать… Какой в этом смысл?

– Никакого, – солгала Коломба.

– Но вы подозревали эту ловушку?

– Данте очень дальновиден.

Они посмотрели друг другу в глаза, но увидели в них только крайнюю усталость.

– Поговорим об этом на брифинге.

– Не сегодня. У меня дела.

Будто в подтверждение ее слов, рация закаркала:

– Майор Том вызывает Белую горлицу.

– Прекрати, – отозвалась Коломба, – это канал для чрезвычайных ситуаций.

– Мы тут засыпа…

Коломба вышла в сад, и связь прервалась: все сигналы за пределами здания глушили блокираторы.

Данте и Барт, накрывшись термоодеялом, сидели на парковой скамье.

– Какая прелесть, – сказала, подойдя к ним, Коломба.

Барт положила голову на плечо Данте, а тот приобнял ее за талию.

– Ты будешь подружкой невесты, – сказала ей Барт.

Коломба ощутила необъяснимый приступ раздражения.

– Ладно, не будем путаться у военных под ногами. Альберти уже разогревает машину.

Щурясь от утреннего солнца, Данте надел темные очки.

– Почему бы тебе не поехать с нами? – спросил он Барт. – Отпразднуем счастливое спасение. Я настоял состаренный «сулавеси» в бочонке виски. Со льдом будет просто восторг, хоть погода пока и не соответствует.

Барт улыбнулась:

– Обожаю его. С удовольствием бы выпила. Но я лучше прикорну и продолжу работу, если, конечно, после разминирования в клинике останутся хоть какие-то улики.

Данте перестал слушать после первой же ее фразы:

– Когда это ты пила «сулавеси»?

– Пару месяцев назад в «Старбаксе».

– Ты летала в Сиэтл? Знаю, что там его продают…

– Нет, их кофейню открыли в Милане.

Данте взглянул на Коломбу, как ребенок, обнаруживший, что пропустил бой новогодних курантов.

– Ты мне не говорила…

– Тебя только что чуть не взорвали, а ты капаешь мне на мозги «Старбаксом»? – фыркнула Коломба.

– Я путешественник во времени. Мир изменился, пока я спал. Может, у нас и «Пицца Хат» появилась?

– Не появилась. И домой мы не едем. У нас встреча с Томми, помнишь? Так что давай-ка вставай. – Она подала ему руку и помогла подняться.

– А как насчет «Seven-Eleven»?

Коломба сбила шляпу ему на нос:

– Заканчивай.

Сев в машину, Коломба сразу же уснула без задних ног, а проснувшись через полчаса, поняла, что чувствует себя еще более усталой. На щеке у нее отпечатался след от ремня безопасности. Сидящий на заднем сиденье Данте прощался с кем-то по телефону.

– С кем ты говорил? – спросила она.

– С Лупо. Рассказал ему про бомбу в Римини.

– Господи, да можешь ты хоть иногда держать рот на замке? – спросила она, снова закрывая глаза.

– Лупо – местный Большой Брат, и, если мне нужна информация, я должен дать ему что-то взамен.

– Что на этот раз?

– Лориса. Мы получили доказательство, что Лео им манипулировал, но почему и как мой брат выбрал именно его? В общем, я покопался в прошлом механика и нашел интересное совпадение. – Данте закурил, и Коломба опустила окно. – Я проверил, где его лечили после истории с преследованием: так вот, его отправляли туда же, где сейчас живет Томми. Пала сотрудничает с интернатом много лет. Значит, скорее всего, они с Лорисом встречались.

Коломба покачала головой:

– Люди Ди Марко проверяли доктора Палу. И потом, он живет в Сан-Лоренцо двадцать лет. Его, в отличие от Меласов, не катапультировал сюда Лео.

– Не забывай, что он терапевт Томми. Возможно, мой брат выбрал его не случайно. Лео работал на незнакомой территории, ему нужна была информация о жертвах.

– Слушай, я не так хорошо разбираюсь в людях, как ты, но после того, как меня надули и Лео, и Отец, я стала куда осторожнее. Пала чист.

– Может, он просто любитель поболтать в барах. Или мой брат установил жучок ему под стул. Согласись, что такое возможно.

Коломба кивнула и взглянула на часы на приборной панели.

– Мы успеем заскочить к нему перед встречей с Томми, – сказала она. – Включи сирену.

Альберти включил мигалку и разогнался гораздо сильнее, чем позволяли ограничения скорости.

Данте ухватился за ремень и закрыл глаза.

2

Сандро Пала лежал на боку и гляделся в зеркало на приоткрытой дверце шкафа. Несмотря на щадящий утренний свет, увиденным он остался совершенно не доволен.

– Я слишком толстый, – сказал он. – Это не только некрасиво, но и вредно для здоровья. Риск инфаркта, диабета и всевозможных видов рака.

– Так почему бы тебе не сесть на диету? – спросила Катерина, привалившись спиной к изголовью кровати.

Она тоже была раздета, но ее тело выглядело рельефным, будто она каждый день занималась на тренажерах, – ни грамма лишнего жира. Она погладила психиатра по волосам.

– Потому что я становлюсь нервным. Для моей профессии это неприемлемо. – Он посмотрел в зеркало на лицо прижавшейся к его щеке Катерины. – Кстати, у меня возникли этические сомнения.

– Насчет чего?

– Насчет тебя.

Катерина засмеялась и сзади обвила его талию ногами. Пала задрожал.

– Насчет меня? – шепотом повторила она.

– Я вдвое тебя старше, и ты моя подчиненная, – ответил Пала. Еще не снятый презерватив натянулся от новой эрекции. – Я воспользовался своим положением? Соблазнил тебя своей властной отцовской фигурой? – Он обхватил ее бедро. – Оказал на тебя давление?

– Успокойся. Если бы я дожидалась, пока ты соберешься с духом, так и состарилась бы в ожидании, – сказала Катерина.

Пала удивленно посмотрел на отражение ее лица – теперь в нем читалась суровость, которой он раньше не замечал, – и вдруг ощутил острую боль в ухе.

– Тсс, – сказала она, нажимая на поршень воткнутого в его ушную раковину шприца.

Пала оттолкнул ее и попытался встать с кровати, но быстрый инсулин уже начал действовать. Обычно диабетики вкалывают себе от двадцати до пятидесяти кубиков, а Катерина ввела психиатру больше тысячи. Инсулин разрушал сахар в его крови, форсируя запасание глюкозы печенью и костями. Катерина словно слила бензин из двигателя, чтобы наполнить запасную канистру. Без топлива организм Палы начал угасать: сначала он утратил зрение, затем чувство равновесия.

– Помоги, помоги мне, – пролепетал он.

В его черепе вспыхнула страшная боль, и слова превратились в крик. Мозг проголодался, но не находил пищи. В поисках подкормки он отчаянно фильтровал кровь и выбрасывал воду через поры. Пульс психиатра достиг двухсот ударов в минуту. Его вырвало. Мокрый от пота, он упал на пол и забился в судорогах.

Теряя сознание, он попытался ухватиться за комод. Выглаженные домработницей рубашки упали, накрыв его, будто саван. Но Пала этого уже не замечал: он впал в гипогликемическую кому, и судороги превратились в конвульсии. Глаза его закатились, он бился затылком и пятками о прикроватный коврик.

Все это время Катерина следила за ним взглядом, сидя в изножье кровати, но теперь наклонилась, чтобы прощупать ему пульс. Сердцебиение почти не ощущалось, кожа Палы похолодела, но он был еще жив. Надев латексные перчатки и туфли, она сняла с кровати постельное белье, подняла из собравшейся между ног психиатра лужи мочи презерватив и тщательно протерла все поверхности, к которым прикасалась: комод, дверь, изголовье кровати, за которое она с притворным наслаждением хваталась, пока на ней скакал Пала, и его тело – даже те части, к которым подчиненные обычно не прикасаются.

Катерина надела свой клетчатый костюм, опять взглянула на психиатра и отметила, что тот дышит быстро и неглубоко и долго не протянет. Вытерев с его ладоней кислый пот, она пошла за сумкой, которую в то утро оставила в прихожей.

Сумка была довольно тяжелой.

3

Когда они доехали до дома Палы, перед его дверью уже стояли Лупо и Бруно.

– Внутрь я не пойду, – сказал Данте.

– Ладно, успокойся. – Коломба грубовато помогла ему вылезти из машины. – Помни, что никто, кроме Лупо, не знает, кто ты такой, и постарайся не слишком бросаться в глаза. – Через мгновение она добавила: – Извини, беру свои слова назад, это бесполезно.

Она подошла к карабинерам, которые, на секунду перестав стучать в дверь, обернулись на нее.

– Здравствуйте, господа, – сказала Коломба. – Что случилось?

– Пока ничего. Если вы сядете в машину и уедете, то ничего и не случится, – сказал Лупо.

– Может, для разнообразия обойдемся без прелюдий? – предложила Коломба.

Лупо кивнул на Данте, который безуспешно пытался допрыгнуть до окон, цепляясь тростью за карниз.

– Ваш друг… Клузо… навел меня на кое-какие мысли. Я связался с родителями Мартины и узнал, что в детстве она сильно расшиблась, катаясь на коньках, после чего ее начали мучить кошмары. Пала был ее лечащим врачом.

– Вот так совпадение…

– Я хочу всего лишь немного с ним побеседовать и посмотреть на его реакцию. Пока у меня нет никаких воинственных намерений.

– Жаль только, что его нет дома.

– И трубку он не берет, – вмешался Бруно.

– КоКа, мы можем поручить, чтобы его телефон отследили? – спросил у нее за спиной Данте, отряхивая куртку от штукатурки.

– Только если хотим, чтобы его сцапал Д’Аморе, – сказала Коломба и подергала за дверную ручку, но дверь не подалась ни на миллиметр. – Дверь бронированная, пары пинков будет недостаточно. – Она повернулась к Данте. – Клузо, взгляни.

Данте наклонился, чтобы рассмотреть замок:

– Десяти минут хватит. Я ничего не сломаю. Сигнализации, похоже, нет, дорога безлюдная, да и от карабинеров все предпочитают держаться подальше. – Он поднял взгляд. – А это кое-что говорит о том, как к вам относятся люди.

– Я не могу на это пойти. Это превышение полномочий, – сказал Лупо.

– Тогда садитесь в вашу зеленую тачку и уезжайте, – сказала Коломба. – Потому что мне плевать.

Карабинеры переглянулись.

– Тебе решать, – пожал плечами Бруно. – Мне все равно скоро на пенсию.

Лупо вздохнул:

– Но если мы найдем какие-то улики против Палы, решать, что с ними делать, буду я.

– Когда – и если – найдем, тогда и поговорим. Клузо, поторапливайся.

Данте достал свой набор и поковырял в замке кортиком, пытаясь воспроизвести в уме его устройство. Цилиндровый механизм состоял из восьми телескопических штифтов. При попытке взлома классическим воровским методом – бампингом, основанным на ударах отмычкой, подбрасывающей штифты, пины в замке не дадут цилиндру провернуться. Необходимо было сдвигать штифты по одному, подыскивая нужную высоту разблокировки.

– Отстой, – проворчал Данте, роняя пепел с сигареты.

– А кто это вообще такой? – спросил Бруно.

– Инспектор Клузо из Главного управления национальной безопасности[207], – представился Данте с фальшивым акцентом а-ля Питер Селлерс и продолжил вставлять в замок все более тонкие шпильки.

– Сходи в машину за перчатками, пожалуйста, – попросил Лупо сослуживца, устав от этой клоунады.

Когда Бруно вернулся, Данте уже вставил в скважину десяток отмычек одновременно, держа их даже между пальцами больной руки. Один поворот, и замок открылся.

– Вуаля, – сказал он, распахивая дверь. – Отличная работа, – похвалил он сам себя, уселся на ступеньку и снова надел кожаную перчатку.

– А вы не войдете? – спросил Бруно, раздавая латексные перчатки остальным.

– Я постою на стреме на случай, если заявятся фараоны.

– Ха-ха, очень смешно, – сказал Бруно и, обойдя его, вошел в дом.

Услышав, как он пробормотал что-то вроде «грязный шпион», Данте заключил, что тот принимает его за сотрудника спецслужб.

Пустой, освещенный большими окнами кабинет показался Коломбе слегка изменившимся. Тревожным, холодным. Пока Бруно и Лупо, разделившись, осматривали остальные комнаты, она обыскала кабинет, в котором не так давно проявила себя с худшей стороны. Ничего необычного там не оказалось, но, сняв висевшую над кушеткой картину Де Кирико, Коломба обнаружила большой, как пятидесятидюймовый телевизор, сейф с цифровым замком. Может, где-то в доме лежит бумажка с кодом?

Тут со второго этажа донеслась матерщина Лупо, и она бросилась вверх по винтовой лестнице. По стилю и меблировке этот этаж походил на кабинет, но размерами превосходил его втрое. Обстановка говорила о личной жизни психиатра, скрытой от пациентов: корзины для белья, домашние тапки, открытая книга на комоде, очки для чтения. Лупо сидел на корточках рядом с телом доктора Палы, лежащим навзничь и полуприкрытым упавшими на него рубашками.

– Срань господня, – сказала Коломба.

– Не заходите. Я уже достаточно здесь наследил, – сказал Лупо.

– Как он умер?

– Не знаю. Заметных повреждений на теле нет.

– Подождите.

Коломба вспомнила, что видела в туалете внизу мусорные мешки. Сбегав за ними и надев два из них на ноги, она подошла к трупу и осторожно приподняла его руку.

– Начинает коченеть, – сказала она. – Умер не меньше двух часов назад. Помогите перевернуть его на бок.

– Мы не должны его трогать.

– Знаю. На счет «три».

Так выяснилось, что повреждений нет ни на спине, ни сзади на бедрах.

– Похоже на инфаркт, – сказала Коломба. – Но мне в это что-то не верится.

– Мне тоже, – отозвался Лупо. – Посмотрим, что скажет доктор Тира. Или ваша подруга. Мне она очень понравилась. Кстати, она в порядке?

– Да, только страху натерпелась.

Лупо одним прыжком оказался в коридоре:

– Я сообщу в штаб, а вы с инспектором Клузо уезжайте. Не хочу, чтобы мне пришлось оправдываться еще и за ваше присутствие.

– Хотите, чтобы вас снова оттеснили? Потому что, как только вы доло́жите начальству, именно это и случится. Приедут военные и все опечатают.

– Рано или поздно они все равно это сделают.

– Но мы можем позаботиться, чтобы это случилось только после того, как мы все обыщем и убедимся, что здесь нет никаких улик. – Коломба смущенно опустила глаза. – Данте вам доверяет, иначе держался бы от вас подальше, а я доверяю ему. Но если вы готовы упустить шанс что-то понять, звоните.

Лупо кивнул:

– О’кей. – Он посмотрел на часы в своем мобильнике. – Сейчас восемь двадцать. В котором часу он обычно начинал принимать пациентов?

– Кажется, в девять-полдесятого.

– Бруно! – позвал Лупо.

Тот с шутливым ворчанием поднялся по лестнице, но, увидев труп, посерьезнел.

– Господи Исусе! – воскликнул он. – Это Пала?

Лупо кивнул:

– Перепаркуй машину и опусти жалюзи на первом этаже. Сделаем вид, что в доме никого нет. Потом останься снаружи и понаблюдай, кто придет.

Бруно развернулся, чтобы уйти, но Коломба напоследок попросила:

– Отправьте, пожалуйста, Альберти и Клузо наверх.

– Клузо… – пробормотал Бруно. – Ладно.

Через пару минут Альберти привел на второй этаж зажмурившегося Данте. Тот остановился в дверях и брезгливо натянул футболку на нос: Коломба успела распахнуть окна, но его чувствительные ноздри все равно уловили запах мертвечины.

– Здесь покойник, и он воняет, – сказал он, не открывая глаз.

– Это Пала, – сказала Коломба.

– Приношу всем свои соболезнования. Au revoir[208].

– Данте, сделай над собой усилие, – остановила его Коломба.

Он сделал три глубоких вдоха, оперся на трость и обвел взглядом комнату, после чего снова закрыл глаза.

– Я посмотрел. Теперь можно идти?

– Нет. Заметил что-нибудь? – спросила Коломба.

– Мертвого толстяка и блестящую на солнце лужу мочи.

– Кроме этого!

Данте снова набрал в легкие воздуха:

– Одна часть пола слишком чистая, но очень неровная, с непротертыми участками. Пол мыла явно не домработница, потому что на первом этаже все в безупречном порядке. Возможно, прибрался убийца. Как умер трахальщик беззащитных мозгов?

– Признаков насилия нет, но смерть была болезненной. Может, снова вызванный инсулином инсульт, – сказала Коломба.

– Похоже на то. Я видел, что белье скомкано, но грязное ли оно?

Лупо присмотрелся:

– Да не очень. Пара пятен рвоты.

– Можете понюхать его в центре?

Лупо поначалу нерешительно, а потом более уверенно обнюхал простыню:

– Пахнет только стиральным порошком или кондиционером. Тем, что в бутылочке с медвежонком.

– Попробуйте еще раз. Скажите, пахнет ли потом или вообще человеком.

Лупо терпеливо повиновался:

– Нет.

– Вы не знаете, Пала был геем или гетеросексуалом?

– Может, я еще и задницу ему должен понюхать? – спросил Лупо.

– Ладно, я сам напросился. – Данте вслепую нащупал руку Альберти. – Проверьте, нет ли грязного белья в стиральной машине или в туалете, – сказал он. – Если нет, его прикончил человек, который переспал с ним в этой кровати и снял белье, чтобы не оставлять ДНК. Вперед, верный скакун!

Альберти вывел его на улицу.

– Суд не примет в качестве доказательства мой нос, – заметил Лупо.

Коломба не ответила – она вдруг вспомнила, как Катерина на лету подхватила ее патрон.

«Вы тоже охотитесь?» – спросила тогда она. «Не с ружьем», – ответила та.

– Поищем секретаршу, – сказала Коломба.

4

Лечебно-образовательный центр для трудных подростков «Ангел-хранитель» в Портико представлял собой окруженный парой гектаров сада триптих зданий в промзоне. В одном здании жили мальчики, в другом девочки, а в самом маленьком находился социальный центр. В сообществе проживало восемьдесят пациентов от пятнадцати до двадцати лет, большинство из которых пережили насилие и жестокое обращение. Некоторых подростков направил сюда суд по делам малолетних, других – соцслужбы.

Сразу после смерти родителей Томми поселили в общежитии для мальчиков, откуда он, несмотря на уговоры социальных работников и Деметры, почти не выходил. Попав в сообщество, парень совершенно замкнулся и не общался ни с кем, кроме рабочих и волонтеров, но и с ними никогда не раскрывал рта. Если его заставляли говорить, он начинал кричать и колотить себя кулаками по голове, хотя большую часть времени вел себя спокойно и сдержанно: сам завязывал шнурки, ел ложкой, клал свои раскраски на место, сидел взаперти. Боясь, как бы Томми себе не навредил, к нему в комнату подселили соседа – семнадцатилетнего парня, который попал в поле зрения соцслужб в двенадцать лет после того, как подвергся насилию со стороны сожителя матери.

На похороны родителей Томми сопровождала координатор Лаура Патти – шестидесятилетняя женщина с пепельными волосами. Даже в столь затруднительных обстоятельствах она проявила исключительные навыки общения с детьми: с ней он вел себя смирно всю поездку. Лаура любила свою работу и порученных ее заботам подростков, что и определило ее судьбу, когда на пороге ее кабинета, расположенного над социальным центром, появилась секретарша доктора Палы.

– Я вас сегодня не ждала, – сказала Лаура, пожимая ей руку. – Томми в своей комнате, но у него скоро встреча с женщиной-психологом, которую привезет его тетя.

– Знаю, поэтому я здесь. Мы предпочитаем, чтобы Томми встретился с психологом в кабинете Сандро. Я его отвезу, а вечером верну обратно.

Директриса оперлась на край стола:

– Томми не любит находиться под открытым небом.

– Я пытаюсь его приучить…

– По мнению моих сотрудников, это приносит больше вреда, чем пользы. На днях, после того как вы повезли его на прогулку, он всю ночь был на взводе. Пришлось дать ему успокоительное. Передайте Сандро, что мы предпочитаем, чтобы встречи проходили на нашей территории.

– Возможно, в следующий раз…

– Нет. Понимаю, вы желаете ему добра, но сейчас за благополучие Томми отвечаю я. Вы же не психолог, верно?

Женщина, которая называла себя Катериной, подняла взгляд. Ее огромные, очень черные глаза были тоскливыми, как у пожилых ветеранов войны.

– Нет, я не психолог.

Лаура Патти вскинула руки, чтобы защититься, но ей это не удалось.

5

Тело доктора Палы начало покрываться трупными пятнами, а дозвониться до Катерины все не удавалось. Бруно даже съездил к ней домой, но там никого не было.

– Что мы о ней знаем? – спросил Лупо, отвинчивая с одного из светильников в кабинете абажур.

– Альберти! – позвала Коломба. – Расскажи о Катерине.

Молодой человек выглянул с винтовой лестницы.

– Итальянка с эритрейскими корнями. Степень по философии, – сказал он. – Устроилась к Пале три месяца назад. Не привлекалась, прекрасное резюме, раньше работала стоматологом-гигиенистом и сиделкой. Ничего подозрительного.

– И все-таки она уже должна была приехать, – сказал Лупо.

– Знаю, – сказала Коломба. – А здесь ни хрена нет.

Лупо показал на сейф:

– Надежная штука. Может, Клузо откроет?

– Я эскаполог[209], а не вор! – прокричал с улицы Данте.

– А если тебя запрут в сейфе? – спросила Коломба.

– Я сразу умру.

Из-за лестницы снова высунулся Альберти.

– Я нашел мобильник Палы, – сказал он. – То есть, кажется, это его мобильник. Он заблокирован.

– Где вы храните ПИН-код от своей карты? – спросил Лупо Коломбу. – Только не говорите, что помните его наизусть.

– В мобильнике, с фальшивым префиксом. Думаете, код от сейфа тоже может быть записан в телефоне?

– Почему бы и нет?

– Альберти, разблокируй его, – велела Коломба.

– Как?

– Приложи палец, – сказала Коломба.

– Вы же не хотите, чтобы я… – Альберти осекся.

– Надень мешки на ноги, – со смехом сказал Лупо.

Альберти подчинился и разблокировал мобильник, приложив к нему большой палец трупа. В записной книжке Палы нашлось подозрительное имя: Le Chiffre[210]. Первая попытка ввести комбинацию ни к чему не привела, но, когда они набрали цифры в обратном порядке, дверца открылась, и у всех отвисла челюсть.

Сейф был набит наличными. Купюрами достоинством в двести евро. Коломба осмотрела несколько пачек: деньги были настоящими.

– А психиатры неплохо зарабатывают, – заметил Лупо.

6

Женщина, называвшая себя Катериной, вышла из кабинета директрисы, позвякивая связкой взятых у Лауры ключей. Заметив у себя на сапоге алое пятнышко, она украдкой вытерла его о траву, прошла через огород, где несколько мальчиков сажали в горшки саженцы, и решительно направилась в общежитие. Она шла уверенно и улыбалась каждому, кого встречала. Хотя вход посетителям был запрещен, сотрудники ее присутствию не удивлялись: она бывала здесь десятки раз и всем была знакома.

Томми, разумеется, был в своей комнате. Сидя на коленях на кровати, он раскрашивал черным фломастером пальмовые листья. При виде ее он громко, невнятно взвизгнул и начал раскачиваться на пятках.

Раньше он никогда так себя при ней не вел, и женщина испугалась, что у него начинается припадок, – Томми был вдвое крупнее ее, и справиться с ним в одиночку она бы не смогла. Она улыбнулась парню:

– Привет, Томми. Я никогда не понимала, доходят ли до тебя мои слова, но надеюсь, что да. Нам нужно кое-куда прокатиться. Собирайся, я тебе потом куплю мороженое.

Томми продолжал раскачиваться. Женщина пожалела, что у нее закончился инсулин.

– Не зли меня, Томми, – строго сказала она. – Будь молодцом и надень обувь. Быстро!

Томми закачался быстрее и принялся завывать, как пожарная сигнализация. Женщина дала ему пощечину. Томми затих, потирая покрасневшую щеку. Глаза его забегали, безуспешно ища способ сбежать.

– Хочешь еще получить? – спросила женщина.

Томми вздрогнул и покачал головой.

– Тогда вставай, надевай проклятую обувь, и пошли отсюда. И только попробуй еще раз открыть рот.

Томми затрясло. Он сунул ноги в шерстяные шлепанцы и, повинуясь толчкам женщины, спустился по лестнице. Кто-то приветствовал его, кто-то здоровался с женщиной, но та лишь молча шла вперед. Открыв служебную дверь одним из ключей директрисы, она вышла на стоянку для сотрудников. Томми, ладонью заслонив глаза от солнца, застыл на пороге. Приказав ему не двигаться, женщина открыла ворота, сбегала за машиной Палы и задним ходом въехала на стоянку.

– Садись, – сказала она, не выключая двигатель.

Томми, ломая руки, покачал головой.

Она подняла крышку багажника и достала монтировку, хромированная поверхность которой блестела в солнечных лучах.

– Садись, или я разобью тебе башку и суну тебя в багажник. Выбирай.

Томми, волоча ноги, подошел и сел в машину.

Когда они выезжали со стоянки, навстречу им, воспользовавшись открытыми воротами, въехал на мопеде один из волонтеров. У него была назначена встреча с Лаурой Патти, так что он ее и нашел.

7

Через четверть часа после того, как вызов из интерната перевели на участок в Портико, фельдфебель Нероне позвонил Лупо.

– Кажется, сын Меласов тоже исчез, – сообщил он начальнику, все еще не веря, что в их юрисдикции произошло еще одно убийство. – Его ищут в здании, но…

Лупо вытер вспотевший лоб.

– Отправь туда всех, – велел он. – И доложи дежурному магистрату. Я сейчас буду. – Положив трубку, он повернулся к остальным – они как раз закончили приводить в порядок обысканные комнаты.

Для Данте новость стала тяжелым ударом.

– Это бессмысленно, – сказал он с улицы. – Они могли его похитить или убить когда хотят. Почему сегодня?

– Подумаем об этом, когда его найдем, – сказала Коломба. – Что будем делать с Палой? – спросила она Лупо. – Хотите доложить начальству?

Тот покачал головой:

– Нет. Если Томми и правда пропал, у меня будет предлог разыскать его психиатра.

– А с деньгами что? – спросил Данте, просунув голову в дверь. – Поделим поровну?

– Хотел бы я сказать, что мне это в голову не приходило, – сказал только что вернувшийся Бруно.

Коломба закрыла дверцу сейфа и наобум ввела новую комбинацию:

– Конец искушению. Пошли.

Когда они добрались до интерната, Лупо вошел внутрь, чтобы переговорить с коллегами.

– Томми там нет, – вернувшись через четверть часа, сообщил он. – А директрису жестоко избили и задушили телефонным проводом. Если хотите увидеть труп, поторопитесь. Скоро приедет Виджевани.

Коломба покачала головой:

– Я сегодня достаточно навидалась.

– Я тоже, – сказал Данте. Он курил, растянувшись на капоте машины, за рулем которой похрапывал Альберти.

– Есть еще кое-что, – продолжил Лупо. – Около двух часов назад секретарша Палы вошла через проходную. Пропуск она не возвращала, но тоже пропала.

– Это она забрала Томми, – сказала Коломба. Сердце ее сжалось. – Почему ее никто не остановил?

– Похоже, она вышла через заднюю дверь, к тому же она здесь за свою. Пала часто приезжал на встречи с мальчиками, включая Томми. Хотя на днях она приезжала одна и увозила его на прогулку. Когда Томми вернулся, он был в шоке.

– Давайте поглядим на комнату Томми, пока не приехали криминалисты. Данте, ты с нами?

– Я пас.

Как только Коломба и Лупо исчезли в здании, Данте постучал тростью по стеклу машины.

– Просыпайся! – крикнул он.

Альберти подскочил:

– Что случилось?

– Мне скучно.

– Прошу вас, я со вчерашнего дня не спал.

– Хочешь армодафинила? – спросил Данте, показав ему маленькую белую таблетку. – Его дают пилотам бомбардировщиков, когда тем приходится летать всю ночь.

– Боже упаси. – Зевнув, Альберти открыл дверцу и высунул ноги. – Что говорят про парня?

– Что его похитила секретарша Палы. – Данте подбросил таблетку в воздух и проглотил ее всухую, жестом попросив воды.

Альберти протянул ему бутылку.

– А она работает на Бонаккорсо.

– Или на человека, которого ищет мой брат. А может, как раз ее он и ищет. И она была у нас прямо под носом. Король мечей может оказаться и королевой, разве нет?

– Это разумно. Работая у Палы, она без лишнего риска оказывалась в курсе происходящего.

– Разумно? Она оставила пять миллионов евро наличными и убила еще одного человека буквально у всех под носом. Мне это не кажется таким уж разумным.

Альберти снова зевнул.

– Может, для нее Томми стоит дороже пяти миллионов, – сказал он.

8

Женщина, называвшая себя Катериной, сменила машину и имя и надела гладкий черный парик. Она подмешала Томми во фруктовый сок бензодиазепин, и теперь он клевал носом на заднем сиденье.

К этому моменту, говорила себе женщина, труп директрисы уже могли обнаружить. И если ей не повезло, погоня уже началась. Автомобили будут досматривать, в аэропорты и на железнодорожные станции разошлют ориентировку. Чернокожую женщину с двухметровым белым парнем невозможно не заметить. Правда, она и не собирается покидать регион. Наоборот, она удаляется в глубинку по узким каменистым дорогам, каждый поворот которых поневоле выучила наизусть. При свете и в темноте.

Мимо неслись голые поля и редкие автомобили, а земля сменила цвет с охряного на темно-желтый. Снизив скорость, чтобы не повредить подвеску о выбоины, женщина въехала в заброшенную деревню, миновала полуразрушенные дома с заколоченными окнами и добралась до большого нефтеперерабатывающего завода. От здания остался один остов, окруженный хламом и ржавыми заборами. Вдоль грунтовой дороги бежали к большому цеху рельсы закрытой железной дороги, такие же разбитые, как и все остальное.

Женщина, называвшая себя Катериной, открыла ворота на территорию, представлявшую собой отвал щебня под открытым небом. Припарковавшись за огромным ржавым экскаватором, она достала мобильник, отправила сообщение и тут же его стерла.

С этого момента все должно было пройти как по маслу.

9

В кармане Гаспаре Мантони пискнул мобильник, и он мигом понял, в чем дело, но сразу читать сообщение не стал. Он все делал в свое время, а любому, кто сказал бы иначе, врезал бы ногой в зубы. Он заказал еще бокал красного.

– На этот раз давай хорошего. Открой новую бутылку.

– Даже так? – спросил хозяин. – Что празднуешь?

– Похороны.

– Чьи?

– Свои.

Хозяин рассмеялся было, но под прищуром Гаспаре тут же испуганно затих.

– Тебе нехорошо? – спросил он.

– Никогда лучше себя не чувствовал, – отозвался старик. – Тащи долбаную бутылку, или я сам ее возьму.

Хозяин откупорил бутылку пино-неро и наполнил чистый бокал.

– Не шути так, ты ведь один из моих любимых клиентов.

Гаспаре выпил до дна.

– Сплюнь, чтоб я еще к тебе зашел, – сказал он и рассмеялся собственной шутке.

Выйдя из бара, он прочел сообщение, оказавшееся именно таким, какое он и ожидал получить, и подставил телефон под струю общественного фонтана. Он-то надеялся, что полетят искры, но экран только замигал, выцвел и наконец выключился совсем. Гаспаре запустил его в стену церкви, засмеялся в лицо обернувшейся старухе и сел в стоящую на площади автоцистерну с эмблемой Национальной нефтегазовой компании.