Текст книги ""Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33 (СИ)"

Автор книги: Си Джей Уотсон

Соавторы: Жоэль Диккер,Джулия Корбин,Маттиас Эдвардссон,Марчелло Фоис,Ориана Рамунно,Оливье Норек,Дженни Блэкхерст,Матс Ульссон,Карстен Дюсс,Карин Жибель
сообщить о нарушении

Текущая страница: 111 (всего у книги 311 страниц)

– Когда ты с ней познакомился? – уже не столь сурово спросил он.

– Мне приказали отвезти ее в Пратони-дель-Виваро в день, когда там был похищен мальчик, Лука Мауджери.

– Кто приказал?

Альберти назвал имя своего непосредственного начальника и рассказал, что добровольно вызвался участвовать в поисках Луки и его матери, когда те еще считались пропавшими. По его мнению, приказ исходил от Ровере, потому что он отвез Коломбу прямо к нему.

Курчо пригладил усы.

– А потом ты отвез ее домой?

– Не сразу. – Поняв, что сам он Курчо не интересует, Альберти немного расслабился. Он снял фуражку и положил ее на колени. – Сначала я отвез госпожу Каселли и господина Ровере в местный ресторанчик, где они о чем-то беседовали.

– О чем?

– Я не присутствовал при разговоре, но похоже было, что он взволновал госпожу Каселли. На следующий день господин Ровере уже напрямую приказал мне подвезти ее домой к господину Данте Торре, после чего я снова отвез их обоих в Пратони, а потом на встречу с судьей Де Анджелисом.

– В прокуратуру?

– Нет, в придорожную забегаловку. Господин Торре страдает от клаустрофобии. Надо видеть его квартиру…

– Какова была цель этой встречи? – уже не скрывая интереса, осведомился Курчо.

– Мне об этом не сообщили. Должно быть, они обсуждали похищение. После этого я сначала отвез госпожу Каселли сюда… – Он смущенно замялся.

– Лучше, если ты сразу расскажешь мне все без утаек.

– Госпожа Каселли поспорила с господином Сантини. Думаю, что… дело дошло до рукоприкладства.

– То есть поспорили они после встречи в забегаловке?

– Господину Торре стало плохо. Думаю, что… госпожа Каселли винила в этом господина Сантини.

Курчо откинулся в кресле:

– Затем ты отвез ее домой.

– Да. И больше я ее не видел. Только вот навестил в больнице. – Альберти снова замялся. – Господин начальник…

– Слушаю.

– Она не убивала господина Ровере, – опустив глаза, сказал он. – Не знаю, почему она сбежала. Не знаю, почему Феррари пытался ее убить, но… она невиновна.

Курчо вздохнул:

– Можешь идти.

Альберти вскочил, надел фуражку и отдал честь. На пороге он едва не столкнулся с собиравшимся постучать в дверь Инфанти, держащим в руке пару листов бумаги. Тот был при галстуке, но без форменного пиджака.

– Господин Курчо, разрешите побеспокоить.

Курчо попытался вспомнить его имя:

– Входите, Инфанти.

– Позвольте… – Инфанти положил на стол Курчо распечатку отчета. – Моденские карабинеры получили наводку от уличного торговца. По его словам, он узнал в паре, покупавшей еду недалеко от его лотка, госпожу Каселли и Данте Торре. У госпожи Каселли были красные волосы, но в остальном описание совпадает.

Инфанти упоминал о Каселли с явным почтением, и от Курчо это не ускользнуло.

«Вот и еще один полицейский, который не верит в ее виновность», – подумал он.

– Вы уже передали эту информацию в следственное управление?

– Пока нет. Хотел сначала доложить вам.

– Оставь мне отчет, я обо всем позабочусь.

– Слушаюсь, господин начальник.

Не меньше минуты Курчо, подперев подбородок руками, задумчиво смотрел на документ. Пожалуй, вернуться в арендованные апартаменты он всегда успеет.

Согласно этикету полицейской иерархии нижестоящий сотрудник всегда сам являлся в кабинет вышестоящего, но на этот раз Курчо решил отступить от правил.

Он вышел в коридор и спустился по лестнице. В столь поздний час в участке было малолюдно, и его почти никто не поприветствовал: многие агенты еще не знали, кто он такой.

На нижнем этаже Курчо последовал указателям с надписью «Следственное управление», постучал в третью дверь – единственную, за матовым стеклом которой еще брезжил свет, – и, не дожидаясь приглашения, вошел. Сантини поднял глаза от компьютера и, узнав его, удивленно поднял брови:

– Господин Курчо! – Он поднялся и пожал ему руку. – Похоже, ваш первый день на службе все никак не подойдет к концу.

– Не представляю, что будет завтра.

– У вас какие-то проблемы? – спросил Сантини.

– Всего лишь хотел занести вам отчет карабинеров из Модены, – сказал Курчо, протянув ему бумаги. – Там видели Каселли и Торре.

– Спасибо. Не стоило вам беспокоиться. – Удивление Сантини сменилось настороженностью. Он понимал, что это не настоящая причина визита.

– Захотелось размять ноги, – сказал Курчо.

Сантини пробежал глазами отчет:

– Это подтверждает наши догадки. Торре помогает Каселли. Модена находится по дороге в Кремону, где проживает семья Торре.

Не проявляя никакого интереса к словам Сантини, Курчо сел и принялся рассеянно поигрывать ручкой.

– Могу я вам чем-то помочь? – спросил Сантини.

Курчо улыбнулся.

– Как вам понравился Неаполь? – как бы из праздного любопытства спросил он.

Застигнутый врасплох, Сантини в свою очередь снова сел за стол.

– Простите?

– Как вам понравился Неаполь? Ведь вы же там служили?

– В Скампии шли разборки мафиози. Настоящая бойня.

– Пару лет назад мне довелось поработать с одним судьей из вашей команды. – Он назвал имя судьи, и Сантини понимающе кивнул. – Так вот, он отзывался о вас с большим уважением. Говорил, что вы отлично сработали.

– Приятно слышать… – Сантини скривился. – Господин Курчо, что вы хотите мне сказать?

Начальник спецподразделения улыбнулся:

– У нас с вами есть кое-что общее. Во-первых, оба мы носим усы, хотя мои, разумеется, красивей. Во-вторых, мы оба отличные полицейские.

– Я стараюсь, как могу.

– Правда?

Сантини раздраженно развел руками:

– Могу я спросить, на что вы намекаете?

– Думаю, вы и сами знаете.

– Не я возглавляю следствие по делу Каселли, – сказал Сантини. – Я лишь выполняю приказы магистрата.

– Вы пляшете под чужую дудку, – впервые посуровев, сказал Курчо. – Вот только дудочник заведет вас в тупик. Госпожа Каселли невиновна.

– И вам хватило одного дня, чтобы это понять?

– Каселли работала под началом господина Ровере. Она вмешалась в расследование в Пратони не по собственной прихоти. И если Ровере дал ей подобное поручение, а она его приняла, значит они друг другу доверяли.

– Возможно. Также возможно, что, выполняя это поручение, она попросту сошла с ума.

– Или же их вмешательство пришлось кому-то не по нраву. Поэтому и погиб Ровере.

– Скажите это Де Анджелису, – отчетливо проговорил Сантини.

– Я говорю это вам. Потому что вы мой коллега. И я знаю, что вы мне верите, несмотря на все ваше уважение к Де Анджелису и личную неприязнь к госпоже Каселли.

Сантини стоило большого труда не потерять самообладания.

– Благодарю за ценные указания, – сквозь зубы процедил он. – Я их обязательно обдумаю. Могу я еще чем-то быть вам полезен?

Курчо поднялся:

– Нет, ничем. Спасибо за беседу. Подумайте. Мне не хотелось бы видеть, как это дело утянет вас на дно. Способных коллег нечасто встретишь. К тому же усатых.

Он вышел из кабинета. Сантини несколько секунд смотрел на дверь, а потом разломил ручку, с которой играл Курчо, напополам и швырнул ее в мусорное ведро.

– Да пошел ты на хрен! – тихо сказал он. Но впервые с начала всей этой истории у него возникло неприятное предчувствие, взбирающееся по позвоночнику ледяной сороконожкой. Он встряхнулся и занялся подготовкой поездки в Кремону.

19

Коломба проснулась на рассвете. Она давно отвыкла спать рядом с другим человеком и, хотя Данте свернулся клубком на узком диванчике у окна, всю ночь ощущала его присутствие и спала лишь урывками. Ей снился Отец, парижский взрыв, сослуживцы, берущие ее под арест, снова Отец и силосная башня. В восемь утра ей надоело вертеться, и она встала. Данте спал, приоткрыв рот и тихонько похрапывая. Он лежал лицом к пропускающему свет окну с поднятыми рольставнями. Из соображений скромности он облачился в спортивный костюм покойного мужа Ванды, которой был ему одновременно короток и слишком широк.

Коломба переоделась в ванной, а выйдя на кухню, нашла на столе записку от Ванды. Та предупреждала, что вернется к обеду: они с Валле уехали за покупками по просьбе Данте, который накануне вечером, по возвращении из поездки в карьер, составил список необходимых приобретений. Коломба понятия не имела, каким образом он убедил их снова им помочь, но ему это удалось.

Позавтракала она в полном одиночестве. Перекусив черствыми сухариками с медом и выпив целый кувшин кофе, она принялась, как львица в клетке, мерить нервными шагами дом. В жилище Ванды обнаружилось едва ли не полное собрание книг из серии «Избранные романы „Ридерс дайджест“ и несметные скопища всевозможных безделушек и резных статуэток, большинство из которых изображало диких животных. Коломба подумала, что они, должно быть, остались ей в наследство от мужа-охотника или были подарены Валле. Кругом виднелись следы его присутствия: мужские очки, пара шлепанцев, достаточно большой, чтобы вместить его телеса, домашний халат и собирающая пыль стопка выпусков экономической газеты не слишком органично сочетались с сокращенными изданиями знаменитых романов.

Наконец из гостевой спальни появился бледный как полотно Данте, до сих пор щеголяющий в своем нелепом спортивном костюме. Вид у него был такой, словно он не проснулся после безмятежного сна, а восстал из могилы.

– Я так больше не могу, – сказал он. – Есть в этом доме кофе?

– Да. Но не такой, какой ты любишь, – с натянутой улыбкой сказала Коломба.

– Не важно. Я готов пойти на жертвы. В тюрьме будет даже хуже, а меня уже ломает похлеще, чем наркомана…

– Я сделаю тебе кофе, а ты пока иди умываться, – сказала Коломба и вскочила.

Данте озадаченно посмотрел на нее:

– Все нормально?

– Просто надоело сидеть без дела.

– Ты нервничаешь.

– Конечно нервничаю. А ты нет?

– Нет, у Ванды есть куча ксанакса. Или, лучше сказать, была.

Пока Данте сидел за поздним завтраком, во дворе послышался шум грузовика. Подав Данте знак молчать, Коломба опасливо выглянула из-за штор. Возле дома остановился бортовой грузовик, на платформе которого была установлена огромная электрическая лебедка, каких не встретишь даже на тягачах. Трос, в свою очередь, был тоньше и заканчивался двумя крюками, крепившимися к прочным с виду цепям.

– Все в порядке? – спросил Данте, застывший, не успев поднести ко рту печенье.

– Похоже, доставка приехала, – сказала Коломба. – Но я не вижу, кто за рулем.

Дверца с пассажирской стороны распахнулась, и на подножке грузовика показалась Ванда. Она явно не решалась спрыгнуть вниз из высокой кабины. Водитель – марокканец лет пятидесяти в сером костюме и красном галстуке – подбежал к женщине и помог ей спуститься.

– Посмотри, – сказала Коломба. – С Вандой приехал какой-то хмырь.

Отложив печенье, Данте, словно изображающий воришку мим, с преувеличенной осторожностью подкрался к окну и выглянул из-за шторы. Увидев марокканца, он улыбнулся:

– Это Андреа, правая рука отца. Его мальчик на побегушках и, пожалуй, единственный друг.

– Ты ему доверяешь?

– Да, но я не знаю, что ему известно. Лучше, если ты показываться не будешь.

– О’кей, – сказала Коломба и спряталась в комнате Ванды.

Она оставила дверь приоткрытой, чтобы иметь возможность наблюдать за входом. В комнате витал аромат одеколона «Колониали». Тут и там на виду лежали предметы мужской одежды, а к борту кровати был прислонен кислородный баллон с маской, необходимый Валле, чтобы не задохнуться во сне.

Ванда и Андреа вошли в дом. Данте был искренне рад видеть мужчину и заключил его в объятия.

– Ты нагулял жирок, – сказал Андреа. – Еще немного – и станешь похож на папашу.

– А тебе только того и надо. Будешь тиранить нас обоих.

Андреа коротко рассмеялся и тут же посерьезнел:

– Я пригнал лучший грузовик, который только можно было достать на стройке. У лебедки двадцатипятиметровый трос. Ребята говорят, он выдерживает пару тонн, но сам я не проверял.

– Пожалуй, это как раз то, что нам нужно.

Ванда что-то неслышно сказала Андреа. Должно быть, предложила ему выпить или перекусить.

Тот вежливо отказался.

– Мне пора возвращаться на работу. Но сначала надо разгрузить остальное барахло. – Он нерешительно повернулся к Данте. – Твой отец просил передать, что предложение еще в силе, – с некоторым смущением сказал он.

– С чего он взял, что за пару часов я могу передумать?

– Он знает, что ты парень непостоянный.

– Похоже, в последнее время я изменился… – с ноткой грусти сказал Данте. – Я бы помог тебе с разгрузкой, но не хочу показываться на улице.

– Понятно. – Андреа поднял руки в знак капитуляции. – Ну тогда я пошел.

Он открыл входную дверь, и Коломба отодвинулась, чтобы ее не было заметно. Она задела коленом стопку сложенных у стены журналов об интерьере, и они соскользнули на пол. Нагнувшись, чтобы их подобрать, она увидела среди журналов старый фотоальбом с переложенными пергаментом листами. Чувствуя, что сует нос в чужие дела, Коломба все-таки не удержалась и с любопытством его раскрыла: как она и думала, первая фотография запечатлела венчающуюся пару, одетую по моде семидесятых годов. Женщина нисколько не походила на Ванду, но ее жених… В разодетом в узкий пиджак мужчине, который серьезно глядел на священника, она узнала Аннибале Валле. Только вот парень у алтаря был моложе на сорок лет и стройнее минимум на сотню килограммов. Значит, брюнетка в белом платье – мать Данте.

Пока Андреа, перешучиваясь с Данте, разгружал грузовик, устроившаяся на краю кровати Коломба листала семейный альбом Валле. На паре черно-белых фотографий был изображен курортный городок – то ли Римини, то ли Риччоне. Женщины были поголовно облачены в закрытые купальники, а Валле играл в пляжный теннис. Еще через три снимка на балконе, с округлившимся животом, курила мать Данте. Уже на следующей фотографии на одеяле лежал голенький полугодовалый Данте. Коломбе не терпелось ее ему показать, хотя его реакции она немного побаивалась. Силосная башня начисто стерла его память о родне и друзьях, и их фотографии – например, та, где близкие аплодируют его первым попыткам ползти, – могут стать для него потрясением. Данте уверен, что все его снимки и детские вещи уничтожены при пожаре. На деле же кое-что уцелело, но отец забыл ему это показать.

«Он не забыл, – тут же подумала Коломба. – Он не захотел».

Так вот почему альбом был втиснут в стопку журналов в единственной комнате, куда Коломба, будучи гостьей, не должна была заходить. Похоже, Валле наскоро припрятал его, когда вошел в дом, чтобы сообщить Ванде об их приезде.

Коломба снова принялась внимательно листать альбом с первых страниц и вдруг поняла, что так смутило ее с самого начала. Похолодев, она начала с растущим смятением быстро перелистывать страницы. И тут раздался стук каблуков направляющейся в спальню Ванды. Она поспешно положила альбом на место.

«Неподходящий момент, – подумала она. – Не сейчас».

Когда Ванда открыла дверь, Коломба стояла у окна, а стопка журналов была аккуратно сложена на прежнем месте.

– Можете спускаться, Коломба.

– Спасибо.

– Андреа ждет меня внизу, чтобы подбросить до дома Аннибале. Он считает, мне лучше здесь не оставаться.

– Я тоже так думаю, – согласилась Коломба.

Ванда замялась:

– Сегодня к нему приезжали из полиции. Расспрашивали о Данте. Но на этот раз все прошло совсем не так, как раньше. Они вели себя очень агрессивно. Думаете, они подозревают, что Аннибале вам помогает?

Коломба пожала плечами:

– Понятия не имею. Но одно я знаю наверняка: если мы здесь останемся, они об этом узнают. Сегодня последний день. Обещаю.

– Я немного напугана, – пролепетала Ванда. – Сначала все казалось игрой, но сейчас…

– Знаю. Мы с Данте будем настаивать на том, что вам было неизвестно о нашем пребывании в Кремоне. Это самое малое, что мы можем сделать. Когда полиция нас найдет, никто уже не станет тратить на вас время.

– Вы так говорите, будто не сомневаетесь, что вас арестуют.

– Потому что так и есть. – Она пожала Ванде руку. – Спасибо за все.

Дождавшись отъезда Ванды, Коломба вернулась в гостиную. Данте сидел на диване и разглядывал три коробки с логотипом фирмы спортивного снаряжения, стоящие на ковре посреди комнаты.

– Папаша на Рождество приходил, – сказал он.

– Давай без этого. Отцов с меня на сегодня достаточно, – с деланой беззаботностью сказала Коломба. И снова подумала: «Не сейчас».

Она попросила Данте ей помочь, и они вместе открыли коробки, бережно разложив на ковре их содержимое: зимний десятимиллиметровый гидрокостюм с капюшоном, налобный осветитель, пятнадцатилитровый акваланг и переносной магнитометр для поиска металлов.

– Ты точно умеешь им пользоваться? – спросил Данте.

– Я его уже три года в руках не держала, но думаю, что еще не забыла, как это делается, – ответила она. – А может, сам хочешь попробовать?

– Да я умру, не успев даже ноги промочить.

– Значит, будешь управлять лебедкой. – Коломба изучающе оглядела наручный подводный компьютер. Наворотов у него было явно побольше, чем у привычного глубиномера: у этого была даже функция расчета остатка воздуха в баллоне в зависимости от глубины и времени всплытия. Она решила, что прочтет инструкцию от корки до корки. Сегодня ночью от компьютера будет зависеть ее жизнь.

Сегодня ночью она опустится в затопленный карьер.

20

К восьми вечера в клубе «Друзья реки» начинала собираться гораздо более молодая и пестрая публика, чем днем. Некоторые пары ужинали здесь регулярно, даже в будни, в то время как пожилые завсегдатаи в это время расходились по домам. После ужина кое-кто из них – по крайней мере, те, кому здоровье позволяло ездить на велосипеде, – снова заглядывали сюда на рюмочку амаро.

Шахматные доски исчезли, а столы были накрыты красно-белыми клетчатыми скатертями, подобранными самим владельцем заведения, поскольку они напоминали о тавернах былых времен. В воздухе начал распространяться аромат пассерованного лука, к которому вот-вот должен был присоединиться запах подрумянивающихся на сковородах лягушачьих лапок – фирменного блюда «Друзей реки». Повар, который как раз писал на грифельной доске блюда, вошедшие в вечернее меню, был первым, кто заметил синие огни мигалки на крыше припаркованной перед входом «альфа-ромео». Из автомобиля вышли двое мужчин в штатском. Один из них был атлетического телосложения, с изможденным лицом и седеющими усами, а другой маленький и лысый. Оба вошли в ресторан и направились прямиком к барной стойке. Повар решил, что их появление не сулит ничего хорошего, а один из престарелых любителей шашек поморщился, почуяв в них копов. Клуб «Друзья реки» открылся еще в начале двадцатого века, хотя с тех пор многое здесь изменилось. Вплоть до шестидесятых годов он был излюбленным местом так называемой «лиджеры» – давным-давно вымершей ломбардской преступной группировки, не применявшей оружия. Неизвестно, сколько старых мафиози еще оставалось в живых, однако те, кто протянул до наших дней, были верны привычке собираться в старом притоне.

Полицейский с седеющими усами показал владельцу удостоверение на имя заместителя начальника следственного управления Марко Сантини.

– Добрый вечер, – сказал он. – Мы ищем двух человек.

Лысый достал из кармана две фотографии: на одной была привлекательная женщина, а на другой – худощавый мужчина с выразительным взглядом рок-певца.

Хозяин покачал головой:

– Боюсь, мы таких не видели. Уверены, что они сюда заходили?

Сантини ткнул пальцем в снимок мужчины:

– Это сын Аннибале Валле. Вы ведь знаете, о ком я?

Хозяин встревоженно вскинулся:

– Аннибале я прекрасно знаю, но с сыном он никогда не приходил. Это, часом, не тот…

– Он самый, – отрезал Сантини.

– В газетах он выглядел по-другому. А Аннибале вы не спрашивали?

Сантини уставился на хозяина так, словно тот ляпнул несусветную глупость. В этот момент к барной стойке подошел старикашка не выше полутора метров ростом. Он протянул через стойку пустой бокал, показывая, что хочет добавки. На нем были огромные очки и столь же огромные наушники слухового аппарата, исчезающие в пучках торчащих из ушных раковин волос.

– Подождите минутку, – сказал ему хозяин и повернулся к полицейским. – Могу я еще чем-то быть вам полезен?

Сантини покачал головой и хотел было забрать снимки, но старичок накрыл их рукой и неразборчиво промямлил что-то на диалекте.

Сантини взглянул на лысого:

– Ты что-то понял?

Его сослуживец кивнул. Он родился в Брешии, и местный диалект походил на его родное наречие.

– Говорит, он его видел.

– Торре? Когда? – спросил Сантини.

Из стариковского лепета полицейский разобрал, что накануне днем Торре подсел к нему за столик и болтал с ним, пока за ним не пришла женщина с красными волосами. Парочка ушла вместе с местным завсегдатаем – толстяком, у которого водились деньжата.

Сантини посмотрел на хозяина. Тот казался смущенным:

– Клянусь вам, я их не заметил. Я даже не видел, чтобы Аннибале сюда входил.

– Значит, толстяк – это Аннибале Валле, верно? – спросил Сантини.

– Да, тощим его не назовешь, – спохватившись, что наговорил лишнего, ответил хозяин.

Сантини, не слушая, отмахнулся от его возражений и попросил коллегу записать номер удостоверения личности старика. Они обратились как раз по адресу, но опоздали на двадцать четыре часа. Скоро со всей этой историей будет покончено, и ему больше не придется разыскивать беглых психов и детей. Боже, дети… Они уже снятся ему по ночам.

После ухода полицейских старик забрал наполненный стакан и вернулся к прерванной партии в шашки. Его столь же дряхлый противник скрестил на груди татуированные синими чернилами руки и с презрением уставился на него. Вопреки всем уговорам старика в очках, он наотрез отказался продолжить игру.

21

Коломба стояла на платформе грузовика. С помощью Данте, которая была по большей части символической, она подключила баллон с воздухом к компенсатору плавучести, после чего застегнула на талии грузовой ремень и сунула за него молоточек с приплюснутым наконечником, какие используют ловцы мидий, и водонепроницаемый фонарик. Гидрокостюм пришелся ей точно впору, а вот неопреновые носки для ласт оказались малы на полразмера. Придется потерпеть. Она закрепила на лбу осветитель и убедилась, что он работает: луч света прорезал тьму на полсотни метров.

– Для битвы с Чужим ты во всеоружии, – сказал Данте.

– Надеюсь, до этого не дойдет, – ответила она и пососала загубник, чтобы проверить приток кислорода. Втягивать воздух было тяжеловато, и она расслабила клапан регулятора.

– Не забудь открыть баллон.

– Совет эксперта. Помоги спуститься.

Данте спрыгнул с платформы и, обхватив ее за талию, ссадил на землю. На несколько мгновений они почти слились в объятии, и неожиданно для самого себя он не удержался и обнял ее по-настоящему.

– Будь осторожна под водой, – прошептал он, положив подбородок ей на плечо.

Несколько секунд Коломба обнимала его в ответ, а потом мягко отстранилась.

– Все не так опасно, как ты думаешь.

– А вдруг у тебя случится приступ? – спросил он.

Коломба вздохнула: она предпочитала об этом не думать.

– Надеюсь, этого не произойдет.

Ныряя с аквалангом, главное – контролировать дыхание.

– Если хочешь, у меня есть пара таблеток ксанакса…

– Будет только хуже: надо сохранять ясную голову.

Данте осветил путь своим фонарем, и они подошли к кромке воды. Ночью озеро казалось черным, как деготь. Берег был погружен в темноту. По дороге в карьер им встретилось несколько машин – парочки приезжали сюда, чтобы заняться любовью под сенью деревьев, – но никто не обратил на них никакого внимания. Коломба вгляделась в озерные воды. Гидрокостюм немного убережет ее от холода, но температура воды на глубине, должно быть, составляет градусов двенадцать, а то и меньше. Она бы предпочла костюм сухого типа. В свое время она получила сертификат продвинутого дайвера и знала, как погружаться в сухом гидрокостюме. Но перед покупкой такие костюмы нужно мерить. К тому же продаются они далеко не везде.

– Согласно старой карте, – сказал Данте, направив фонарик на землю, – здесь проходила дорога к карьеру. Значит, можно предположить, что отряд Отца подъехал на самосвале сюда.

– И цистерны должны быть под водой поблизости отсюда, – добавила Коломба. – Но все зависит от того, как они туда их сбросили. И потом, за столько лет их могло снести подводным течением.

Озеро было необъятным: его длина составляла четыреста пятьдесят метров, а максимальная ширина – около двухсот. Под водой скрывалось множество гротов и расщелин. В темноте и без посторонней помощи обследовать их все Коломбе не удастся. Оставалось лишь положиться на удачу, которая до сих пор ей не слишком благоволила.

– Будем надеяться, что эта штука и правда работает так, как обещает рекламная брошюра, – сказал Данте, протягивая ей магнитометр.

Он был похож на тридцатисантиметровую торпеду с ручкой сверху и кружком светодиодов на конце. Коломба нажала на выключатель, и устройство зажужжало и завибрировало, а лампочки замигали сначала красным, а потом зеленым. Опробовав магнитометр в гостях у Ванды, она без труда нашла в стене металлический водопровод, но понятия не имела, как прибор поведет себя под водой. Данте установил его на среднюю чувствительность, чтобы он не реагировал на каждую монетку.

Коломба перебросила его из одной руки в другую и надула компенсатор плавучести таким образом, чтобы он поддерживал ее на поверхности, пока она отплывет на несколько метров от берега. Стенки карьера были отвесными, но зазубренными и, скорее всего, достаточно острыми, чтобы о них оцарапаться.

У Данте в кармане тихонько зазвонил мобильник Ванды.

– Почему ты его не выключил? – спросила Коломба.

– На всякий случай, – сказал он.

Данте взял трубку, и Коломба сразу поняла, что что-то не так. Его освещенное подсветкой дисплея лицо, казалось, еще больше побледнело.

– Ясно. Хорошо. Спасибо. Удачи. – Он нажал на отбой, достал из телефона батарейку и снова убрал его в карман.

– Что такое? – спросила Коломба.

– Это была Ванда. Она звонила из ванной с домашнего телефона. К папе домой заявились полицейские. Ванда говорит, им известно, что мы с ним встречались.

– Не стоило ей тебе звонить, – отозвалась Коломба. – Звонок отследят.

– Как скоро они будут здесь? – спросил Данте.

– В низшей точке глубина карьера составляет двадцать метров. С этим баллоном я смогу пробыть на такой глубине около часа, – ответила Коломба. – Думаю, мы уложимся до их приезда. Даже успеем убраться отсюда. Если, конечно, кремонские полицейские не проявляют больше прыти, чем все остальные.

– Тогда лучше поспешить.

Коломба соскользнула в озеро. Постепенно вода начала просачиваться в гидрокостюм, нагреваясь от тепла ее тела. Она сделала несколько гребков брассом, а потом приняла вертикальное положение; открыв клапан, сдула компенсатор и тут же направилась вглубь.

Она погружалась постепенно и каждые три метра останавливалась, чтобы компенсировать изменение плавучести, зажимала ноздри и выдыхала через нос. В луче осветителя вода, мерцающая зелеными и фиолетовыми отблесками, оказалась гораздо прозрачней, чем она предполагала, глядя с берега на затянутую ряской и усеянную гниющими ветвями поверхность. Она даже заметила пару переливчатых щук, которые при ее приближении стрелами умчались прочь, и огромного метрового карпа. Находясь в положении нейтральной плавучести на десятиметровой, согласно показаниям компьютера, глубине, Коломба на мгновение забыла, зачем погружается на дно, и просто наслаждалась открывшимся ей фантастическим зрелищем. Затем она стравила еще немного воздуха из компенсатора и продолжила погружение. На этот раз замедлилась она, только когда до дна оставался всего метр. Она снова поменяла трим, чтобы не задеть ластами илистое дно и не замутить воду, температура которой резко упала, но пока оставалась терпимой. Она повращала головой, осветив сначала покрытую моллюсками и крохотными мидиями стенку карьера, до которой было рукой подать, а потом исчезающую в темноте середину озера.

На миг почувствовав себя маленькой и потерянной, Коломба подумала, что ни за что не успеет вовремя найти то, что ищет. Если цистерны вообще здесь. Так или иначе, она включила магнитометр, направила его на дно и, загребая ластами, поплыла прочь от стены карьера.

Датчик почти сразу замигал красным, и у Коломбы зашлось сердце. Она потянулась к находке, но рука нащупала только заросшую мидиями и водорослями якорную цепь.

«С чего ты взяла, что тебе сразу повезет?» – подумала она и продолжила поиски. Теперь она поплыла по спирали. Датчик снова и снова загорался красным, но обнаруживала она лишь всевозможный металлический хлам, даже отдаленно не напоминающий то, что она искала: обломок мопеда, канистру бензина, консервные банки, в которых хранилась то ли еда, то ли наживка, еще какие-то цепи и металлические тросы, кирка без черенка и даже телевизор. Удивительно, что кто-то не поленился притащить сюда телик только для того, чтобы сбросить в воду. Хотя у идиотов всегда свободного времени навалом.

Через двадцать минут бесплодных поисков она сверилась с наручным компьютером: воздуха хватит еще на тридцать шесть минут. Минимум пять из них уйдет на всплытие, если она не хочет заработать эмболию, хоть на такой глубине это и маловероятно. Придется найти более эффективную систему, и как можно скорее.

Она попыталась вспомнить карту карьера, которую они с Данте загрузили на мобильник Ванды, – к счастью, им удалось выйти с него в интернет, хотя и с позорно низкой скоростью. Насчет подъездной дороги Данте не ошибался, но, возможно, Отец и его приспешники не остановили самосвал у въезда в карьер. Учитывая, что до сих пор поиски Коломбы ни к чему не привели, скорее всего, так и было. Но почему они сразу не сбросили цистерны в карьер? Зачем даром терять время и рисковать, что грузовик забуксует? Все стало ясно, когда луч осветителя выхватил из мрака стенку карьера, противоположную той, где она погружалась. На стене был выступ. Подплыв поближе, она обнаружила, что на протяжении десяти метров склон был не отвесным, а пологим.

Приятели Отца наверняка повели себя так же, как поступили бы на их месте любые солдаты в мире – будь то со знаками различия или без таковых. Должно быть, вместо того чтобы тащить цистерны вниз, они во избежание лишней возни скатили их вниз по склону до самого дна карьера, которое, очевидно, уже тогда было илистым или даже на несколько метров заполненным водой. Она всей душой надеялась, что так все и произошло.

Коломба снова начала искать у подножия склона. Плавала она медленно, маленькими кругами. Магнитометр замигал всего однажды, в пяти метрах от стенки. Коломба дотронулась до дна и нащупала под илом что-то твердое и плотное. Она достала из-за ремня молоток и принялась соскабливать глинистый слой. Вода помутнела, и поднявшиеся песчинки поглощали свет. Однако Коломба продолжала копать, и наконец молоток ударил о какую-то упругую поверхность.