Текст книги ""Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33 (СИ)"

Автор книги: Си Джей Уотсон

Соавторы: Жоэль Диккер,Джулия Корбин,Маттиас Эдвардссон,Марчелло Фоис,Ориана Рамунно,Оливье Норек,Дженни Блэкхерст,Матс Ульссон,Карстен Дюсс,Карин Жибель
сообщить о нарушении

Текущая страница: 281 (всего у книги 311 страниц)

Глава 36
Банкетный менеджер

Воскресным утром 1 июля 2018 года мы со Скарлетт решили зайти наудачу в кафе рядом с почтой. Хозяйка, подав нам два черных кофе, сказала, что Бинара еще нет, но он скоро появится.

И действительно, Бинар нарисовался через полчаса.

– Дени, к тебе гости! – объявила хозяйка, мотнув головой в нашу сторону.

Он подошел, и мы встали, чтобы поздороваться с ним.

– Писатель? – спросил Бинар, когда я представился.

Я кивнул.

– А я Скарлетт Лонас, помощник писателя. Вообще‐то всю работу за него делаю я.

– Обычная история, – заметил Бинар, пожимая ей руку. – Кто вам сказал, что я буду здесь?

– Замдиректора “Паласа”, – ответил я. – Простите, что мы вас перехватили вот так, без предупреждения, но нам непременно надо с вами поговорить.

– О чем?

– Об убийстве в номере 622.

Бинар очень удивился. Он сел за наш столик и заказал кофе. Мы изложили ему все, что знали, и в конце концов, судя по всему, убедили его, что настроены серьезно. Тогда он попросил его извинить и, ненадолго оставив нас, зашел к себе домой, благо он жил поблизости, и вскоре вернулся с обувной коробкой.

– Мне нравилось работать в “Паласе”, – сказал он, открывая коробку, – вот и сохранил несколько реликвий.

Он показал нам то, что оставил себе на память о тех годах, – фотографии, ресторанные меню и газетные статьи, посвященные светским мероприятиям в отеле.

Скарлетт все внимательно изучила и внезапно узнала на каком‐то снимке двух мужчин.

– Это Эдмон Роз? – спросила она, вспомнив портрет в кабинете директора “Паласа”.

– Да, – подтвердил Бинар, – а рядом с ним…

– Абель Эвезнер, – воскликнула Скарлетт, прежде чем он успел закончить фразу.

– Вот это да, – восхитился Бинар. – Месье Роз и Абель Эвезнер хорошо знали друг друга. Эвезнер был частым клиентом “Паласа”. По-видимому, именно Роз и убедил его отмечать ежегодные встречи банка в нашем отеле.

– Вы имеете в виду Большой уикенд, – уточнила Скарлетт.

Бинар улыбнулся:

– Вы прекрасно осведомлены.

Он рассказал нам о многолюдных корпоративных уикендах Эвезнер-банка, которые не только приносили большой доход отелю, но и повышали его престиж. Успехом этого мероприятия они были обязаны в основном профессионализму месье Роза, благодаря которому Абель Эвезнер стал завсегдатаем “Паласа”.

– Почему же прервалась эта традиция?

– Банк отговорился сложностями с бюджетом, но я думаю, что дело было совсем в другом.

– Вы имеете в виду убийство?

– Да. Почему вы вдруг заинтересовались этой историей?

– Случайно. Нас заинтриговала одна мелочь. Оказывается, люкс 621‐бис до убийства значился под номером 622. Вот нам и захотелось узнать почему.

– Нелепая была идея с номерами, – вздохнул Бинар.

– У кого она возникла? – спросила Скарлетт.

– У месье Роза. Однако его решение нужно рассматривать в свете тех событий. На мирном горнолыжном курорте, где никогда ничего не происходит, начался страшный переполох. Прежде всего в самом “Паласе”. В этом райском уголке клиенты всегда чувствовали себя спокойно и безмятежно, как у Христа за пазухой, образно выражаясь. Все кончилось за одну ночь. Убийство, вы только представьте! Следующие недели были для нас катастрофическими – все повально отменяли бронь. Отель опустел, да и город тоже. У нас ушел целый сезон на то, чтобы оправиться от удара. Месье Роз и слышать не хотел о номере 622. Он велел просто убрать его. Так и сказал: “Забыть этот номер!” Чтобы не заморачиваться с заменой всех табличек, он решил переименовать его не в 623‐й, а в 621‐бис. Мы повесили одну новую табличку, исправили соответствующую ссылку в компьютере, в общем, замели следы. И забыли.

– Кто обнаружил тело утром шестнадцатого декабря? – спросила Скарлетт.

– Наш практикант. Бедный парень. Он принес завтрак в номер 622. Заказ был сделан накануне вечером, как раз когда я уходил. Как сейчас помню: много икры, два яйца всмятку и рюмка “Белуги”.

– Икра и водка? – удивилась Скарлетт.

– Да. Подойдя к номеру 622, он заметил, что дверь приоткрыта. Поскольку никто не отзывался, он вошел, увидел кровь на полу и труп.

– Вы были в “Паласе”, когда нашли тело?

– Нет, я был дома. У нас в отеле выдался тот еще вечерок, и я вернулся домой поздно, наверное, около часу ночи. Меня разбудила жена. Она сказала, что в “Паласе” полно полиции.

Продолжая разбирать обувную коробку, Скарлетт достала оттуда какой‐то листок.

– Это же программа последнего Большого уикенда! – воскликнула она.

– У вас глаз алмаз, – засмеялся Бинар.

Скарлетт протянула ее мне, чтобы я сам смог убедиться.

БОЛЬШОЙ КОРПОРАТИВНЫЙ УИКЕНД

ЭВЕЗНЕР-БАНКА

14–16 ДЕКАБРЯ

________________________________________________________

ПРОГРАММА СУББОТНЕГО ВЕЧЕРА

15 ДЕКАБРЯ

18.00 Приветственный “Белуга-коктейль”

19.00 Официальная часть

19.30 Ужин

Закуски

Утиное фуа-гра с домашним вареньем

Равиоли с крабом

Морской окунь в соленой корочке и сезонные овощи

Торт “Сент-Оноре” с кремом “Шибу”

Чай, кофе, сладости

22.00 Бал

– Зачем вы это храните? – спросила Скарлетт.

– После убийства, когда в “Паласе” устраивались большие приемы, месье Роз потрясал этой программкой перед служащими. “Помните, – говорил он, – даже самые безупречно организованные мероприятия могут обернуться катастрофой. То, что случилось той ночью, – страшный сон для хозяина гостиницы”.

– Но это расписание на пятнадцатое, – заметила Скарлетт. – Я думала, убийство произошло утром шестнадцатого. А что случилось вечером пятнадцатого?

Бинар долго смотрел на нас, прежде чем ответить:

– Праздник банка обернулся стихийным бедствием.

Глава 37
Ва-банк

Суббота, 15 декабря, накануне убийства

Стоя перед Альпийским салоном, Макер ошеломленно переспросил:

– Левович – президент? Но… с чего вдруг?

– Мой отец отдал голос за него.

– Твой отец? Но мы же договорились…

Жан-Бенедикт раздраженно прервал своего кузена:

– Я прекрасно помню, о чем мы договорились! Но ты забыл нам кое‐что сообщить, мерзкий предатель!

– Жан-Бен, что с тобой?

– Со мной то, что я все знаю! Ты собирался уничтожить банк, продав имена наших иностранных клиентов в налоговые органы!

•

Часом ранее в Альпийском салоне

– Я хочу поделиться с вами важной информацией, – сказал Тарногол. – Час назад я получил по мейлу анонимное письмо.

Он открыл на компьютере видеофайл и запустил его.

Съемки явно производились скрытой камерой. На экране возник Макер за столиком в пустом ресторане (в Милане, как выяснилось позже). Перед ним сидел мужчина в костюме. Из их разговора и по его акценту становилось понятно, что он является представителем итальянских налоговых органов.

– Вы по‐прежнему готовы продать имена итальянских клиентов, укрывающих деньги в банках Швейцарии? – спросил собеседник Макера.

– Да, разумеется, – подтвердил тот не моргнув глазом.

– Почему вы приняли такое решение?

– Я же вам объяснил: меня отстранили от президентства. Триста лет управление нашим семейным банком передавалось по наследству от отца к сыну. Но мой отец, видите ли, всегда считал меня бездарью.

– Вы понимаете, чем рискуете? Иностранные государства могут подать в суд за нарушение налогового законодательства, наложить запрет на работу на определенных зарубежных рынках, и банк разорится на штрафах и возмещении убытков.

Макер не дрогнул. Пристально посмотрев на своего визави, он сказал:

– В нашем филиале в Лугано полно миланских клиентов, и они каждый день пересекают границу, чтобы положить на счет наличные. Так вы заинтересованы или нет?

– Мы готовы дорого заплатить за ваш список.

– Сколько?

Мужчина написал на бумажке какое‐то число и протянул ее Макеру. Цифр видно не было, но Макер кивнул – похоже, он остался доволен предложенной суммой.

– Деньги это еще не все, – добавил он. – Мне нужны гарантии. Я намерен поселиться здесь, в Милане, и прежде всего хочу убедиться, что меня не экстрадируют в случае преследования со стороны швейцарского правосудия.

На этом запись прервалась.

Тарногол закрыл компьютер.

Жан-Бенедикт и Орас Хансены замерли от ужаса.

– Вот, – сказал Тарногол, – истинное лицо человека, которого вы собираетесь избрать президентом банка.

•

– Я бы никогда не предал банк! – возмутился Макер, когда Жан-Бенедикт сообщил ему, что произошло в Альпийском салоне.

– Тогда объясни, что происходит на этом видео!

– Меня подставили. Я тебе все объясню, обещаю! Пока что ты должен мне помочь. У нас мало времени.

– Помочь? – переспросил Жан-Бенедикт в недоумении.

– Стать президентом.

– Ты вообще слышал, что я сказал? Левовича избрали! Все кончено!

– Нет, не кончено! Ни-че-го не кон-че-но!

– Голосование состоялось! Через три четверти часа совет директоров перейдет из салона в бальный зал и торжественно объявит, что Левович – новый президент банка.

– Голосование, может, и состоялось, но никто не знает результата!

– Никто, кроме моего отца и Тарногола!

– Твой отец поведет себя благоразумно. Что касается Тарногола, то он не выйдет из этой комнаты живым.

Жан-Бенедикт встревоженно посмотрел на своего кузена:

– То есть? Что ты несешь? Макер, ты меня пугаешь…

– В семь часов в бальном зале будет названо мое имя, а не Левовича!

С этими словами Макер бросился к бару и открыл черный шкафчик.

– Ты отнесешь Тарноголу эту водку, – приказал он своему кузену. – Налей ему целый стакан, да и отцу своему заодно! Только сам не пей!

Макер вдруг запнулся и с тревогой посмотрел на полки. Помолчав, он воскликнул:

– Боже мой!

– Что? – спросил Жан-Бенедикт.

– Ее нет!

– Кого ее?

– Бутылки! Она стояла здесь! Вот на этом месте! Я точно знаю, я сам ее сюда принес.

Макер был потрясен. Отравленная “Белуга” бесследно исчезла. Внезапно его осенило: возвращаясь из туалета, где он вылил нормальную водку, он издалека увидел официанта с ящиком бутылок.

– Что с тобой? – забеспокоился Жан-Бенедикт, вконец растерявшись.

– Пойдем скорей, – скомандовал Макер, устремляясь к служебной двери, за которой скрылся официант.

Жан-Бенедикт, даже не пытаясь вникнуть в происходящее, послушно последовал за ним. Дверь вела на продуктовый склад и кухню. Там царила невообразимая суета, все бегали туда-сюда, бесконечно отправляя очередные закуски в бальный зал, где как раз подали коктейль. Бинар, ловко дирижируя этим муравейником, заметил Макера и Жан-Бенедикта и пошел им навстречу.

– Чем могу быть полезен? – услужливо спросил он.

– “Белуга”! – промямлил Макер, впав в ступор. – Бутылка “Белуги”, в баре, рядом с Альпийским салоном!

– Вы хотите заказать бутылку “Белуги” в Альпийский салон? – пытался понять Бинар.

– Нет, там в шкафчике стояла бутылка “Белуги”. В баре рядом с салоном, – объяснил Макер, – и она исчезла!

– Если вам нужна “Белуга”, то это не проблема, – успокаивающим тоном ответил банкетный менеджер, указав на груду ящиков с бутылками.

– Вы не понимаете, – пробормотал Макер, – мне нужна именно та, что стояла в барном шкафчике! Там была бутылка “Белуги”, и кто‐то ее унес!

– Наверное, мои коллеги. Я поручил им перенести сюда весь гостиничный запас “Белуги”, чтобы она вдруг не закончилась посреди коктейля. По просьбе Тарногола приветственный коктейль приготовлен как раз на основе этой водки.

Тогда Макер вспомнил, что сказал Тарногол, когда, вернувшись из Базеля, он зашел к нему отдать конверт, и тот устроил ему роскошный прием. “«Белуга» – вкус победы!” Тарногол даже не думал избирать президентом кого‐либо, кроме Левовича.

Макер отвел кузена в сторону, чтобы их никто не услышал:

– Надо обыскать ящики. Помоги мне найти бутылку с красным крестиком на задней этикетке. Он нарисован фломастером. Ты не ошибешься.

– Что такого особенного в этой бутылке? – потребовал разъяснений Жан-Бенедикт.

– Не важно.

– Если не скажешь, я тебе не помогу!

Макер был вынужден признаться.

– Она отравлена, – еле слышно проговорил он.

– Что? Ты собрался отравить Тарногола?

– Потом объясню. Все намного сложнее.

– Нет, ты всерьез планировал его убить?

– Сейчас не время читать мне мораль, Жан-Бен! Помоги найти бутылку, прежде чем случится непоправимое. Давай обыщем все ящики! Нам нужна “Белуга” с красным крестиком.

Они бросились к ящикам с водкой и на глазах изумленного Бинара принялись вытаскивать одну за другой все бутылки, внимательно осматривая их. Но их труды не увенчались успехом.

– А других бутылок нигде нет? – снова обратился Макер к Бинару.

– “Белуга” есть еще в баре бального зала, – ответил он.

Кузены бросились в бальный зал, бесцеремонно распихивая банковских служащих, смирно стоявших в очереди у барной стойки. Среди них была и Кристина в красивом синем платье. Увидев Макера, она подняла в знак приветствия пустой бокал.

– Обязательно попробуйте этот коктейль, месье Эвезнер, – сказала она.

Макер, не удостоив ее ответом, бросился к бармену:

– У вас есть “Белуга”?

– Конечно, – удивился бармен. – Тут все просят коктейль с “Белугой”. Вам сделать?

– Дайте мне взглянуть на ваши бутылки, – потребовал Макер.

Бармен, немного обидевшись на его грубый тон, повиновался, вручив Макеру стоявшую перед ним бутылку “Белуги”, из которой он разливал водку. Макер схватил ее – на этикетке красовался красный крестик. Это была его бутылка! Он с ужасом убедился, что она почти пуста.

Половина гостей выпила отравленную водку.

Глава 38
Объявление результатов

Суббота, 15 декабря, накануне убийства

Без двадцати семь все еще пребывали в добром здравии. Коктейль в бальном зале “Паласа” проходил в приятной непринужденной обстановке. Макер и Жан-Бенедикт, стоя поодаль, внимательно наблюдали за собравшимися и вскоре убедились, что никто не отравился.

– Ложная тревога, – с облегчением объявил Макер. – Все в порядке.

Но Жан-Бенедикт был сам не свой.

– Все в порядке? – вскрикнул он. – Откуда такая уверенность? Возможно, яд подействует чуть позже. – Он погрозил ему пальцем. – Предупреждаю тебя, если все эти люди умрут…

– Действие яда проявляется, по идее, менее чем за четверть часа, – перебил его Макер. – Они уже давно бы сдохли! Наверное, бармен добавлял в коктейль такие крохотные дозы, что они оказались безвредны.

– Смертельный яд смертелен даже в малых дозах! Ты совсем спятил!

– Как ты не понимаешь, – защищался Макер. – Тарногол представляет угрозу для банка. Ты не в курсе и сотой доли всей этой истории.

– Единственная угроза, которую я вижу, это ты, Макер. И не вздумай впутывать меня в свои делишки. Все кончено, ты меня слышишь? Левович избран! Он президент! Что ты собираешься предпринять? Взять пистолет и убить его у всех на глазах?

С этими словами Жан-Бенедикт направился к выходу.

– Куда ты? – сухо спросил Макер.

– В Альпийский салон. Тарногол и отец, должно быть, недоумевают, куда я делся. И потом, мне совсем не хочется, чтобы все вспомнили, когда случится беда, что видели нас вместе. Ты пойдешь ко дну в гордом одиночестве. Все эти годы ты сам был своим злейшим врагом. И президентом не стал исключительно по собственной вине.

Жан-Бенедикт ушел. Макер подумал, что он абсолютно прав – ему некого винить, кроме себя. Через двадцать минут Левовича объявят президентом. А он станет всеобщим посмешищем не только в банке, но и во всей Женеве. Кроме того, его сочтут изменником, намеревавшимся сдать своих клиентов иностранным налоговым органам. P-30 его не спасет. Более того, P-30 сотрет его в порошок. Он погиб…

Макер, признав поражение, поднялся к себе. Вечернюю уборку уже сделали: горничная навела порядок в ванной комнате, стерев послание Анастасии на зеркале. Интересно, куда она делась. Да что там, все конечно. Но он знал, как надо поступить. Он думал об этом с прошлой ночи.

Макер вынул из гардероба костюм, сшитый на заказ для торжественной церемонии. Облачился в него. Прицепил золотые запонки. Надел свои самые дорогие часы, специально захваченные по такому случаю. Старательно завязал галстук и застегнул элегантный жилет. На внутренней стороне пиджака он попросил вышить “М. Э., президент”. Он печально поглядел на вышивку. Посмотрелся в зеркало. Он никогда еще так себе не нравился. Он снова полюбовался собой. Вот таким красавцем он собирался вступить в должность президента. Вот таким красавцем он сейчас уйдет из жизни. Таким красавцем его и найдут. Завтра горничная обнаружит на ковре его бездыханное тело в луже свернувшейся крови.

Он подошел к сейфу и вынул пистолет. Зарядил его и засунул дулом в рот. Этот жест почему‐то успокоил его. Через несколько мгновений все завершится. Наконец‐то. С него хватит. Макер зажмурился, втиснул ствол пистолета чуть глубже и положил палец на курок. Последняя его мысль была об Анастасии.

Вдруг раздался стук. И из коридора послышался ее голос:

– Макер? Макер, ты тут?

Он открыл глаза, опомнившись, вытащил изо рта пистолет, положил его на комод и кинулся к двери.

– Анастасия! – воскликнул он. – Как же я рад тебя видеть! Спасибо, что ты здесь! Спасибо, что пришла!

Он долго обнимал ее, любуясь идеальными чертами ее лица. Она выглядела взволнованной, да и он тоже.

– Макер, – сказала она, – мы должны поговорить о том, что я прочла в твоей тетради.

Жестом приказав ей замолчать, он повел ее в комнату, чтобы их никто не услышал.

– Как такое вообще возможно? – всхлипнула Анастасия, когда Макер закрыл за ними дверь. – Как Тарногол посмел так поступить?

– Он сущий дьявол!

– То, что ты написал, это правда? Вы заключили пакт? Ты получил мою руку и сердце в обмен на свои акции?

– Прости! Прости меня! Но я был в отчаянии. Мне так хотелось жениться на тебе, а ты призналась, что любишь Льва…

– Да что ж такое… – простонала она, ничего не понимая.

Она пыталась вспомнить, что тогда произошло.

– Пятнадцать лет назад я подарил тебе обручальное кольцо с сапфиром, – сказал Макер. – Мне его дал Тарногол. Он обещал, что благодаря этому кольцу ты согласишься выйти за меня.

Что за бред! Анастасия растерялась. Может, ее муж просто спятил?

– Ты всегда говорил, что отказался от акций, чтобы мы с тобой были счастливы.

– Это правда.

– Я думала, ты хотел уйти из банка, зажить другой жизнью, потому что знал, что не о жизни с банкиром я мечтаю.

– Нет, – поправил ее Макер, – свои акции я отдал Тарноголу, чтобы заполучить тебя.

Анастасия совсем запуталась. Она чувствовала, что теряет почву под ногами.

– Объявление результатов через пять минут, – сказала она. – Ты должен пойти туда. Это твой триумф.

– Меня не изберут.

– Что?

– Президентом будет Левович.

– О чем ты, Макер? Какая ерунда.

– Я проиграл, – вздохнул он.

С печальным видом, понурив голову, он решил пойти навстречу судьбе. Спасибо Анастасии, она придала ему мужества, и теперь он готов встретить поражение достойно, а не умирать трусом.

•

Было уже около семи. Бальный зал “Паласа” бурлил. Через несколько минут объявят имя нового президента. Сотрудники банка толпились перед эстрадой в глубине зала, где с минуты на минуту должны были появиться члены совета.

Вошел Макер в костюме-тройке. Он был неотразим. Официант предложил ему шампанского. Макер взял бокал, выпил его залпом и немного успокоился. Потом нырнул в радостно гудевшую толпу. И выпил второй бокал шампанского, чтобы придать себе уверенности.

Но тут все смолкло – на эстраде стояли Синиор Тарногол, Орас Хансен и Жан-Бенедикт Хансен. Орас подошел к микрофону:

– Дамы и господа, совет Эвезнер-банка принял решение. Мы избрали нового президента и имеем честь сообщить вам…

Он умолк на полуслове, потому что в этот момент какой‐то человек в зале упал в обморок, увлекая за собой скатерть и груду посуды. Гости бросились к нему, попросив сотрудников отеля вызвать врача. В зале воцарилась тревожная тишина.

– Все в порядке? – спросил Орас в микрофон, не очень понимая, что делать.

Затем еще кто‐то из гостей почувствовал недомогание и растянулся на полу. Следом за ним второй, и пошло-поехало. Они вырубались один за другим, хрипя и хватаясь за живот. Через несколько мгновений уже добрая половина зала корчилась в страшных приступах рвоты.

Глава 39
Черная полоса

15 лет назад

В начале ноября первый снег уже запорошил улицы Вербье. Морозы установились надолго.

Лев подъехал к “Паласу” и с растроганной улыбкой посмотрел на его импозантный фасад. Прошло уже три месяца с тех пор, как он переехал в Женеву. Он часто возвращался на выходные в Вербье навестить отца и месье Роза.

Лев вошел в просторный холл отеля, и Роз, завидев его, закричал:

– А, блудный сын!

Каждый раз владелец отеля встречал его как героя.

– Добрый день, месье Роз, – поздоровался Лев, немного смущенный этим всплеском эмоций.

– Следуй за мной, у меня для тебя хорошие новости. – Роз затащил Льва к себе в кабинет и приготовил ему кофе. – Держу пари, ты ни за что не догадаешься, кто приходил ко мне на той неделе. Абель Эвезнер! По поводу Большого уикенда. Ну, в общем, мы поболтали о том о сем, и он так тебя хвалил, просто дифирамбы пел!

Роз, похоже, был в восторге – ничуть при этом не удивляясь – от стремительного восхождения своего протеже. Он невольно испытывал отцовскую гордость за Льва, считая, что тоже внес вклад в его успехи.

– Я там оказался не у дел, – сразу же объявил Лев. – Думаю, на меня ополчились служащие банка, так что теперь я исполняю обязанности стажера.

– Я в курсе, – кивнул Роз. – Абель мне все рассказал. Отец Эвезнер, судя по его словам, весьма старомоден. И к тому же серьезно болен. У него отказывают почки и…

– Старик Огюст вечен, – перебил его Лев. – Он уже сто лет на ладан дышит.

– Ты дашь мне договорить? – прикрикнул на него месье Роз. – Старик Огюст при смерти. Это вопрос нескольких недель. Так сам Абель говорит! Строго между нами, разумеется. Но я знаю, что на тебя можно положиться. В следующий Большой уикенд будет избран новый президент.

– Это значит, что Макер станет вице-президентом, – заметил Лев.

– Вот! – живо воскликнул Роз. – Когда его сын войдет в совет директоров, Абелю Эвезнеру уже не придется выбирать между ним и тобой. Он мне все рассказал! В январе ты станешь полноправным банкиром! У тебя будут свои клиенты! Понимаешь? Ты заработаешь больше, чем в самых смелых своих мечтах. Будешь вращаться среди самых крутых женевских финансистов! В твоем‐то возрасте!

Лев не мог сдержать улыбки. Это повышение откроет перед ним двери высшего общества столицы, ему можно будет не скрывать свои отношения с Анастасией, ему можно будет не скрывать свое происхождение, да и ей не придется сочинять о нем небылицы для матери. Он станет большим человеком. Победа за ним! Теперь он прославит свою фамилию. И разбогатеет! Сделает предложение Анастасии. Через год-два, когда Лев накопит немного денег, они сыграют свадьбу. Он возьмет кредит. И кто знает, если он оправдает надежды Абеля Эвезнера, то уже через несколько лет купит особняк на шоссе Байрона с террасой, выходящей на озеро. А пока что снимет великолепную квартиру в каком‐нибудь шикарном районе Женевы, поблизости от банка. Ему очень нравилась, например, улица Сен-Леже, в двух шагах от Старого города, прямо напротив парка Бастионов.

Роз вернул его с небес на землю.

– Я оставил тебе прекрасный номер на эти дни, – сказал он.

– Не стоило беспокоиться, месье Роз, я могу переночевать на диване у отца. Вы и в прошлый раз… нет, это слишком.

– Да ладно, ничего не слишком. Мне это в радость. И потом, мы должны отпраздновать твой успех!

Сол в отличие от месье Роза далеко не так восторженно относился к карьере своего сына. В тот же день, когда они обедали вдвоем в ресторане, Сол укоризненно заметил Льву:

– Банк плохо на тебя влияет, сын мой. Ты не такой, как прежде.

– А какой?

– Другой, – отрезал Сол, не вдаваясь в объяснения.

Лев, желая сменить тему, с гордостью сказал, что месье Роз предоставил ему номер в отеле на весь уикенд.

– Ну и ну! Ты поселяешься в “Паласе” в качестве клиента. Вот ты и оказался “по другую сторону баррикад”. Может, поднести тебе багаж в номер?

– Ох, престань, папа, что за чушь!

– Ладно. Давай, расскажи мне о Женеве и своей роскошной жизни.

– Это не роскошная жизнь. Я пытаюсь хорошо зарекомендовать себя в банке, но они вставляют мне палки в колеса.

– Я думал, у тебя приличная должность.

– У меня ее забрали, и пока я не приведу хотя бы одного важного клиента, мне не сдвинуться с позиции стажера.

– Не беги впереди паровоза, – проворчал Сол.

– Ты вообще в чьем лагере? – разозлился Лев.

– Будет тебе, сын мой, не ругайся! А твоя симпатичная блондинка, ради которой ты переехал в Женеву, как она поживает?

– Анастасия.

– Анастасия, верно. Очаровательная девчушка!

Лев подробно рассказал об Анастасии. Он рассказал, как сильно ее любит и как счастлив с ней. Рассказал об их тайных встречах после работы и о том, что в банке никто не подозревает об их отношениях.

Сол скорчил недовольную гримасу:

– Ты говоришь, что это “настоящая любовь”, но настоящая любовь не прячется от мира!

– Как раз наоборот, – объяснил Лев, – мы хотим себя обезопасить.

– Ах обезопасить! Это она тебе такое заливает? Я лично считаю, что она стыдится.

– Стыдится? – поперхнулся Лев. – Стыдится чего?

– Тебя. Того, кто ты есть на самом деле. Посмотри на нас, Лев, мы с тобой мелкая шушера.

– Вот еще! – вскинулся Лев. – Анастасия просто считает, что так будет лучше. Иначе нам жизни не дадут. Люди ненавидят тех, кто искренне любит друг друга. Вот, например, чтобы мать от нее отстала, мы выдали меня за русского аристократа, графа Романова! И это сработало, Ольга оставила августейших особ в покое!

Но Сол рассердился, не оценив шутки:

– Граф Романов? А это еще зачем? Чем ей не угодил Левович?

– Нет, ты не понимаешь. Мы же пошутили. И потом, тебе‐то уж это должно понравиться: я прекрасно сыграл этого персонажа!

– Вот видишь! – Сол аж подскочил. – Ты стал бы отличным комиком!

– Папа, я не хочу быть комиком. Я хочу быть банкиром. Выйти в люди. Заработать деньги.

– Да ну? – усмехнулся Сол. – Ты полагаешь, деньги сделают тебя лучше и приличнее? Не забывай, кто ты есть и откуда родом, Лев Левович, сын циркового артиста. Банкир, пфф! Ишь, тоже мне граф нашелся!

– Граф Романов! – воскликнула в тот же миг Ольга, обедавшая с дочерьми в “Роберто”, как всегда по субботам.

Ирина, не до конца понимая, о чем она, на всякий случай восхищенно улыбнулась. Сидевшая рядом Анастасия опустила голову.

– Я решила тебе ничего не рассказывать, – продолжала Ольга, обращаясь к Ирине, – пока не удостоверюсь, что у них все серьезно. Так вот, у твоей сестры роман с графом Романовым, и это любовь до гроба!

– Он богат? – спросила Ирина.

– Богат? Богат как Крез, что есть, то есть. Более того, он Крезу милостыню подает! Анастасия, дорогая, скажи сестре, где он живет.

– Он живет в люксе в “Отеле де Берг”, – выдавила из себя Анастасия, совсем увязнув во лжи.

– В “Отеле де Берг”! – вскричала Ольга. – На минуточку!

Ирина разозлилась, что сестра нашла себе мужа побогаче, чем ее управляющий активами. Она снова ее переплюнула.

– Знаете, – наконец сказала Анастасия, – не в деньгах счастье. Главное, что он замечательный, нежный, щедрый, ужасно умный и к тому же красив как бог…

– Опиши его номер! – перебила ее Ольга. – А то из тебя слова не вытянешь.

– У него роскошные апартаменты, – промямлила Анастасия.

– Давай поподробнее, доченька. Ты же проводишь там все свои ночи.

– Анастасия не ночует дома? – возмутилась Ирина, которой до самого замужества не позволялось уходить на ночь.

– Нет, не ночует! – с гордостью объявила ее мать. – И по уважительной причине. Итак, какие у него апартаменты?

– Просторные, классные, с потрясающим видом на озеро.

– Сплошной хрусталь и нефрит? – спросила Ольга.

– Да, сплошной.

Ольга аж вздрогнула от избытка эмоций.

– А у графа Романова профессия имеется? – спросила Ирина.

– Очень даже имеется, – ответила Ольга, – и это самое прекрасное: он правая рука Абеля Эвезнера.

– Он работает в Эвезнер-банке?

Анастасия готова была сквозь землю провалиться.

– Он там большой человек! – с ликованием сообщила Ольга. – Абель Эвезнер в сортир не ходит, не спросившись у него. Такой молодой и уже так высоко взлетел! Сидит на горе золота и понукает ленивых работников! Спроси мужа, он наверняка его знает. Вы могли бы, кстати, как‐нибудь поужинать все вместе.

Анастасия запаниковала.

– Лучше об этом не распространяться, – пробормотала она, заикаясь. – Потому что… Мы со Львом не афишируем свои отношения… Я обычная секретарша… на это косо посмотрят в банке… это не принято. У него могут быть неприятности. Умоляю, Ирина, не говори ничего мужу, я бы не хотела ставить Льва в неловкое положение.

– Моя дорогая, тебе нечего бояться, – успокоила ее Ольга. – Большие начальники общаются, с кем хотят. И вообще хватит трудиться, что за бредовая идея. Бросишь свое дурацкое секретарство, как только вы обручитесь. Забота о муже – это тоже работа на полную занятость!

Выйдя из ресторана, Анастасия пошла рядом с сестрой.

– Ирина, – призналась она, – я соврала, ты должна мне помочь. Лев Левович никакой не граф Романов. Он был служащим в “Паласе Вербье”, а теперь работает в банке. И он вовсе не правая рука Абеля Эвезнера, хоть и безмерно талантлив, пока что он там просто стажируется.

– Так ты все выдумала? Люкс в “Отеле де Берг” и все прочее?

– Выдумала, да. Это был единственный способ отделаться от мамы. Умоляю, никому не говори! Мама убьет меня, если узнает правду, и запретит видеться со Львом.

Ирина просияла. Она испытала невероятное облегчение, услышав, что сестра живет с каким‐то там стажером, к тому же бывшим портье. Ее вилла с бассейном мгновенно обрела былое величие.

– Не волнуйся, – пообещала она, – я тебя не выдам.

– Спасибо, с меня причитается.

Ирина, упиваясь своим превосходством, не могла удержаться, чтобы не сделать внушение младшей сестре:

– Тебе не стоит тратить время на бессмысленную интрижку.

– Я люблю его. Я люблю его больше всех на свете. Я хочу прожить с ним всю жизнь.

– Не говори ерунды, Анастасия. Любовью сыт не будешь, подумай о своем будущем.

– Да пойми же, мне плевать на деньги! Я хочу любить и быть любимой, вот и все.

На следующее утро, в воскресенье, Лев пил кофе у стойки бара в “Паласе Вербье”. Рядом с ним кто‐то сел. Он даже не обернулся, но посетитель вдруг обратился к нему по‐русски:

– Не было бы счастья, так несчастье помогло.

Это оказался Тарногол. Лев удивленно взглянул на него и кивнул в знак приветствия.

– Ходят слухи, что тебя ждет головокружительная карьера в Эвезнер-банке.

– Это всего лишь слухи.

– Ты слишком скромен, юноша Левович.

Лев ничего не ответил, продолжая молча пить кофе. У него не возникло желания разговаривать с Тарноголом, и поскольку он уже не работал в отеле, то ничем не был ему обязан. Но Тарногол не отставал:

– Ты мой должник.

– Да ну?

– Я спас тебя. Благодаря мне ты ушел отсюда. Не будь меня, ты так бы и прозябал в этом отеле.

– Не будь вас, меня бы не выгнали поганой метлой!

– Перестань, ты прекрасно знаешь, что это неправда. Не мечтай ты сам уйти из “Паласа”, ты бы не сорвался на меня тогда в августе. Я твой благодетель.