Текст книги ""Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33 (СИ)"

Автор книги: Си Джей Уотсон

Соавторы: Жоэль Диккер,Джулия Корбин,Маттиас Эдвардссон,Марчелло Фоис,Ориана Рамунно,Оливье Норек,Дженни Блэкхерст,Матс Ульссон,Карстен Дюсс,Карин Жибель
сообщить о нарушении

Текущая страница: 273 (всего у книги 311 страниц)

Глава 20
Бернар и я

Ранним вечером в среду, 27 июня 2018 года, в Женеве было очень тепло и приятно. Мы со Скарлетт прошлись по улице Контамин до Музея естественной истории, потом по улице Гласи‐де-Рив. В воздухе сладко пахло летом.

Вскоре мы оказались у моего любимого ресторанчика французской кухни. Патрон посадил нас на террасе и зажег свечи на столике. Скарлетт сказала, проглядев меню:

– Я, пожалуй, возьму филе сен-пьера.

– Бернар обожал эту рыбу. Приглашая меня обедать в парижский “Ле Дом”, он всегда торжественно провозглашал: сенпьер – царь-рыба. Как прекрасно мы проводили время в этом ресторане! И каждый раз строили бесконечные планы на будущее.

Я заказал бутылку бордо (опять же привет Бернару, который считал, что к рыбе вполне подходит легкое красное вино) и газированную воду. Нам принесли бутылку “Шательдона”, и меня позабавило это совпадение.

– Бернар обожал эту воду, – сказал я. – У нас прямо вечер в его честь получается. Ему нравилось, что она не слишком газированная. Он называл ее королевской водой, намекая на Людовика XIV[351].

– Коллаборационисты тоже ее обожали, – заметила Скарлетт, – ведь “Шательдоном” владел Пьер Лаваль[352]?

– Вот и Бернар так говорил, – расхохотался я.

Она нежно улыбнулась мне:

– Расскажите мне еще о Бернаре, вы меня заинтриговали сегодня утром.

– На чем я остановился?

– На своем первом романе, который не имел успеха…

– Да, точно. Мой первый роман вышел в январе 2012 года и с коммерческой точки зрения провалился. Через пару месяцев мне позвонила Лидуин Элли…

– Ваша благодетельница, верно? Она познакомила вас с Бернаром?

– Да, у вас хорошая память. Зная, что у меня лежит законченная рукопись, она хотела взять ее с собой в отпуск и спокойно почитать. Я послал ей роман, и, вернувшись через две недели, она сказала: “Роман прекрасный, Бернар должен его прочесть”. Бернар прочел и тут же принял решение. “Его надо поскорее опубликовать, – заявил он мне, – прямо к сентябрю”. Сомневался только я. После, как я считал, оглушительного провала первого романа я не понимал, каким образом у второго, вышедшего всего несколько месяцев спустя, может быть иная судьба. Поэтому я отказался.

– Отказались? – удивилась Скарлетт.

– Да, я полагал, что мы не успеем подготовиться. Как правило, издатели за год объявляют свой портфель.

– И что дальше?

– А дальше я испытал на себе его великий дар убеждения.

•

Париж, 29 июня 2012 года

Я оказался проездом в Париже, и Бернар предложил мне вместе пообедать. Он попросил зайти за ним в издательство пораньше, около одиннадцати. Мы часто говорили с ним по телефону, но встретились впервые с января. Приехав в издательство “Фаллуа” на улицу Ла Боэси, 22, я поразился, увидев его. Он выглядел гораздо бодрее, мне показалось, что он даже помолодел и им движет какая‐то новая сила.

На столе в его кабинете я обнаружил верстку моего романа, набранную разными шрифтами.

– Роман довольно длинный, – объяснил мне Бернар, – я хотел посмотреть, какой формат удобнее. И выбрать бумагу – тонкую, но плотную, либо потолще, но пухлую.

– Погодите, Бернар, я же сказал, что не намерен пока публиковать его!

– Я знаю, мой дорогой Жоэль, – поспешил он меня успокоить. – Я просто решил испробовать несколько вариантов, из чистого любопытства. Я хотел увидеться с вами, чтобы выразить вам свою благодарность.

– За что же?

– За то волнение, которое я ощутил, прочтя вашу книгу. Это потрясающее чувство.

В течение часа он рассказывал мне о моем тексте. Объяснил, почему эта книга может иметь огромный успех. Потом мы пошли обедать в “Дивеллек”, один из лучших рыбных ресторанов Парижа. Я очень удивился, что Бернар повел меня в такое место, как будто мы что‐то отмечали. Он сразу же заказал шампанское – что было совсем не в его стиле – и поднял бокал: “Дорогой Жоэль, я пью за здоровье вашего романа, который я не буду публиковать, хотя, как издатель, я пришел от него в восторг, ничего подобного я уже давно не переживал. Благодаря вам я вспомнил, зачем я занимаюсь этим делом”.

Большего и не потребовалось, чтобы переубедить меня. Какое обаяние, какой голос, какой взгляд! Бернар предстал передо мной во всем блеске. Только великие политики умеют так искусно дать почувствовать собеседнику его уникальность. И потом, в таком внезапном, стремительном выходе романа было что‐то безумное, возбуждающее. Бернар, в восемьдесят шесть лет, уносился в своих мечтах дальше, чем я.

На следующий день, проведя ночь в раздумьях, я пошел к Бернару и сказал, что согласен на издание романа в сентябре.

– Вы уверены, что мы не слишком торопимся? – снова спросил я. – Тридцатого июня принять решение об издании книги к началу сентября…

– Решение о публикации принимается не автором и не издателем. Книга сама решает, когда ей следует выйти.

Он повторил, что меня ждет “огромный успех”.

– Почему вы так в этом уверены?

– Успех книги, – ответил он, – исчисляется не количеством проданных экземпляров, но счастьем и удовольствием, которое мы испытали, издав ее.

И Бернар в очередной раз оказался прав. В течение двух следующих месяцев мы с неописуемой радостью и воодушевлением работали над редактурой текста, обсуждали обложку, рассылали верстку журналистам и в книжные магазины. Издательство бурлило.

Мои немногочисленные знакомые в литературном мире Парижа хором предсказывали, что роман провалится. Они важно поучали меня: так не принято, нельзя в июне добавлять новое название в издательский план сентября. Журналисты уже в отпуске, книготорговцы сделали свой выбор. Хороший вопрос – как исхитриться, чтобы из шестисот романов, вышедших в начале литературного сезона, книжные магазины выложили бы на видное место опус никому не известного молодого автора?

Когда я спросил об этом Бернара, он и глазом не моргнул:

– Я им позвоню.

– Позвоните? Кому?

– Владельцам книжных. Я обзвоню все книжные магазины Франции.

Так он и сделал. Бернар целыми днями сидел у телефона, обзванивая сотни книжных магазинов. По нескольку раз. Для начала он сообщал, что посылает им книгу, которая лично ему очень нравится, и ему важно их профессиональное мнение. Потом перезванивал через два дня, чтобы дернуть их и убедиться, что среди сотни одинаковых посылок им удалось отыскать роман, доставленный экспресс-почтой из издательства “Фаллуа”. “Я побеспокою вас завтра, мне интересно, что вы скажете”, – говорил он. И беспокоил. Снова и снова. В итоге, спасибо Бернару, мое сочинение прочли все книготорговцы Франции, которым не терпелось узнать, что же это за роман, благодаря которому они удостоились звонка великого Бернара де Фаллуа.

Моя книга вышла одновременно с новым романом Роулинг, первым не из серии Гарри Поттера. Им завалили все прилавки, и народ сгорал от любопытства. Только и разговоров было, что о Роулинг. Читателям, раззадоренным атмосферой тайны, которую создал вокруг этого произведения французский издатель, заплативший за права огромную сумму, не терпелось заполучить его. Никому не удалось прочесть Роулинг заранее, экземпляры ее книги доставлялись в магазины под охраной, в запечатанных ящиках, как драгоценности. Я опасался, что меня заживо проглотит этакий мастодонт.

Но завсегдатаи книжных магазинов, ринувшиеся за романом Роулинг, автоматически задавали продавцам естественный вопрос: “Ну как он вам?” На что те отвечали: “Не знаю, нам запрещено было его читать. Зато я прочел роман молодого неизвестного автора, и вот он очень мне понравился”.

Бернар обладал чутьем и талантом великих издателей. Начав с тиража шесть тысяч, мы за три месяца продали полмиллиона. Затем права на роман купили издательства во всех странах мира. В итоге продалось несколько миллионов экземпляров на сорока языках.

Бернар был великим человеком прошлого века, таких больше не делают. В лесу людском он казался самым красивым, самым сильным, самым высоким деревом уникальной породы. Исчезнувшим видом.

В тот вечер в Женеве я рассказывал Скарлетт о Бернаре. Она, как завороженная, внимала моим историям. Шесть лет писательского счастья, прожитого мною вместе с моим издателем, показались мне двумя десятилетиями. До Бернара я вроде и не жил даже. По-моему, он всегда был рядом со мной.

Я рассказал о наших обедах в “Ле Дом”, где мы задумали столько проектов.

Я рассказал о машине Бернара, синем “мерседесе-230” восьмидесятых годов, о котором он говорил, смеясь: “Мой автомобиль старше вас, Жоэль”.

Если он не мог найти места для парковки возле издательства, он просто бросал его на улице Миромениль, перед рестораном “Мениль”, владелица которого звонила ему, когда приезжал эвакуатор.

Я рассказал о его эрудиции.

Я рассказал о его страстной любви к клоунам.

Я рассказал о его страстной любви к кино.

Я рассказал о его страстной любви к Прусту, важность которого он понял одним из первых и нашел его неизданные вещи.

Я рассказал о его доброте, любопытстве, щедрости, о величии его духа.

Я рассказал, как он приезжал ко мне во время моих книжных туров – в Милан, в Мадрид, где он часто бывал, и в Рим. Бернар надеялся, что однажды попадет со мной и в Буэнос-Айрес, откуда была родом его мать.

Я рассказал, сколько счастья я испытал с Бернаром. Моим издателем, учителем и другом.

После ужина я повел Скарлетт прогуляться вдоль озера. Никогда еще Женева не казалась мне такой красивой. Мы зашли выпить в какой‐то бар, потом в еще один, и так и обошли полгорода. Было уже довольно поздно, когда мы наконец‐то вернулись на проспект Альфреда Бертрана.

– Ну что, на посошок? – предложил я Скарлетт, заходя в квартиру.

– На посошок это прекрасно, – сказала она. – Но, по‐моему, это уже третий посошок за сегодняшний вечер.

– Ну, как говорится, бог любит троицу.

Она рассмеялась и села на диван в гостиной. Я вынул из бара несколько бутылок. Пока я ходил на кухню за льдом, Скарлетт заснула. Я укрыл ей ноги одеялом, поцеловал в щеку и долго смотрел на нее.

Потом вышел покурить на балкон. Я не удержался и взглянул на окна соседней квартиры. У Слоан было темно. Интересно, где она сейчас. Как у нее дела. Я посмотрел на расстилавшийся передо мной парк Бертрана. Воздух как‐то сгустился. Ночное небо, только что сиявшее звездами, подернулось грозовыми облаками. И взорвалось ударами грома. Внезапно полил ливень.

•

Внезапно полил ливень.

– Слушайте меня внимательно, – сказал Вагнер, словно не замечая дождя. – Вам надо помешать Тарноголу взять власть в свои руки.

– Постойте, – взмолился Макер в отчаянной попытке выбраться из этой западни, – возможно, я найду способ убрать с дороги Тарногола, не устраняя его физически.

– Каким образом?

– У нас с моим кузеном Жан-Бенедиктом возник один план. Мы разработали операцию “Перевербовка”. Завтра мы с женой вместо него пойдем в “Отель де Берг” на вечеринку Ассоциации женевских банкиров. Там будет Тарногол. После ужина я под каким‐нибудь предлогом выйду с ним на набережную поговорить. Тогда мой кузен, сидя за рулем своей машины, помчится прямо на нас, я спасу Тарногола от верной смерти, он будет обязан мне жизнью, и ему ничего не останется, как назначить меня президентом. Видите, вам незачем интриговать, все и так образуется.

Макер, нервничая, ждал реакции Вагнера, которая не заставила себя ждать.

– Вы совсем спятили! – взвизгнул он. – Сбив Тарногола, вы привлечете к себе внимание и вас повяжут! Тем более если в этом будет замешан ваш кузен! Он расколется на первом же допросе.

– Нет, потому что мы его не задавим.

– Но вы должны убить Тарногола!

– Убивайте его сами! Я не убийца.

– Вы не понимаете, Макер. У вас нет выбора. Если вы не подчинитесь, я вас уничтожу! Если вы не подчинитесь, Тарногол все равно умрет, получив пулю в лоб. Орудие убийства? “Глок”, точно такой, как ваш. Свидетели вас официально опознают. Вот мышеловка и захлопнется. Полиция наведет справки и выйдет на двойное убийство в Мадриде. Оправдывайтесь, как хотите, никто вам не поверит. Вряд ли вам удастся избежать пожизненного заключения. За преступления, которые вы не совершали. Жизнь несправедлива, увы. Чтобы избежать всех этих неприятностей, вам нужно всего‐то аккуратно убрать Тарногола, не оставляя следов. Старым проверенным способом, который отлично зарекомендовал себя в спецслужбах всего мира. – Он вытащил из кармана пузырек с прозрачной жидкостью и протянул его Макеру. – Завтра, на этом пресловутом ужине Ассоциации банкиров, вы выльете содержимое флакона в бокал Тарногола. Это все, что вам нужно сделать. Сразу с ним ничего не случится. А ночью он ни с того ни с сего скончается от сердечного приступа. Идеальное преступление. Никто ничего не заподозрит. Никто никогда не узнает, что Тарногол был убит.

Глава 21
Арма

Четверг, 28 июня 2018 года

Я открыл один глаз. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить, что я дома, в Женеве, в своей постели. У меня все еще гудела голова после вчерашнего. Но голос Скарлетт быстро вернул меня на землю:

– Доброе утро, писатель, как спалось?

Она стояла в дверях с чашкой кофе. Ее волосы еще не высохли после душа, и от нее потрясающе пахло. Она с интересом посмотрела на меня.

– Вы часто разглядываете спящих людей? – спросил я.

– Я решила, что вы умерли, и пришла посмотреть, что происходит.

Она протянула мне чашку.

– Спасибо, – сказал я.

Я сделал глоток. Потом спросил ее, усмехнувшись:

– Скарлетт, почему вы так прекрасно пахнете?

– Потому что я приняла душ. Вам нужно встать и последовать моему примеру, через полчаса у нас встреча с Армой.

Мы договорились увидеться с ней в кафе на углу проспектов Альфреда Бертрана и Пешье, в двух шагах от меня. Когда мы пришли, она уже сидела на террасе в полном одиночестве. Это была ухоженная женщина с милым лицом.

Я сразу понял, что Арме неловко.

– Почему соседка заговорила обо мне? – спросила она с тревогой.

– Она сказала, что вас лично коснулись те события, – объяснила Скарлетт. – По крайней мере, вы главный их очевидец, и нам необходима ваша помощь.

– Чем я вам могу помочь?

– Нам хотелось бы понять, что могло случиться в номере 622, – сказал я.

Арма внезапно погрустнела:

– Это мучительная история, и я бы предпочла вообще выкинуть ее из головы… Знаете, мне очень нравился Макер Эвезнер.

– Соседка считает, что вы любили его, – осмелился уточнить я.

– Это правда. – Арма опустила глаза. – Мне так тяжело было расставаться с ним. В сущности, я сама стала в каком‐то смысле жертвой обстоятельств. Не проходит и дня, чтобы я не думала о нем. После всего этого кошмара мне пришлось начинать с нуля. Искать работу. Теперь я убираю офисы по ночам.

Она умолкла. Скарлетт мягко подбодрила ее:

– Расскажите нам о днях, предшествовавших убийству.

Вместо ответа Арма вытащила из сумки альбом в картонном переплете, куда она вклеивала вырезки из газет тех лет. И смущенно добавила:

– Я живу только прошлым…

– Как все, – успокоил ее я. – Так легче выжить.

Она кивнула. Потом решилась:

– Все тогда посходили с ума. За неделю до этого несчастного Большого уикенда в газете написали, что Макер Эвезнер будет избран на пост президента, но я‐то видела, что дома все не слава богу. Макер страшно волновался. Твердил о каком‐то мисье Тарноголе, который вставлял ему палки в колеса.

– Макер Эвезнер говорил о Тарноголе?

– Всю неделю до самого убийства я часто слышала это имя. В то время я понятия не имела, что происходит. Я узнала все позже, как и все остальные, из газет.

– Соседка уверяет, – сказал я, – что у Анастасии, жены Макера, был любовник.

– Да, это правда, – подтвердила Арма.

– А кто?

– Лев Левович. Я даже выяснила под конец, что они собирались вместе уехать.

– Вы с кем‐нибудь говорили об этом?

– Я готова была все сообщить Макеру. Ждала подходящего момента. Как я уже говорила, он в те дни места себе не находил. А главное, я невольно подслушала их разговор с кузеном. Они задумали напугать мисье Тарногола, чтобы заставить его избрать Макера на пост президента.

– Как напугать?

– Жан-Бенедикт должен был сделать вид, что мчится на своей машине прямо на Тарногола. Но все, конечно, пошло совсем не по плану. Это случилось в четверг, 13 декабря, и я никогда не забуду этот день.

Глава 22
Во всеоружии

Четверг, 13 декабря, за 3 дня до убийства

Дверь кабинета распахнулась.

– Здравствуйте, Макер, – сказал доктор Казан ожидавшему в коридоре пациенту и пригласил его войти.

Макер сдержанно пожал ему руку и зашел в кабинет.

– После нашего разговора во вторник что‐то во мне щелкнуло, – с ходу объявил Макер, усевшись в кресло напротив Казана.

– Очень рад это слышать, – воскликнул психоаналитик. – А что именно, можете объяснить?

– Я готов показать им, кто такой Макер Эвезнер. Сегодня вечером они увидят мое истинное лицо.

– А что произойдет сегодня вечером? И кто “они”?

Сунув руку в карман, Макер нащупал флакончик с ядом. Вчера, возвращаясь из парка Бертрана после встречи с Вагнером, он все обдумал. Хватит ему быть марионеткой Тарногола и P-30. Сегодня он провернет операцию “Перевербовка”. Надо попытаться убить двух зайцев – нагнуть Тарногола и таким образом выполнить, не прибегая к насилию, задание P-30. Но если в результате “Перевербовки” Тарногол не подобреет и будет упираться, придется пустить в ход пузырек с ядом. Он его прикончит. Так он решил.

– Сегодня вечером я собираюсь побеседовать с Тарноголом, – объяснил Макер доктору Казану, не вдаваясь в детали. – Жан-Бен отдал мне свое приглашение на ужин Ассоциации женевских банкиров. У меня такое чувство, что все пройдет хорошо.

– Тем лучше.

– У меня есть кое‐какие домашние заготовки, – продолжал Макер, силясь оправдать свой оптимизм. – Мне хочется блеснуть за столом. Я подобрал несколько остроумных шуток, чтобы привлечь внимание, ну и для закрепления позиций – целый список животрепещущих тем и ключевых событий, имевших место в финансовом мире в последние месяцы. Довольно, я слишком долго молчал на торжественных ужинах. В следующий вторник человек, сидящий перед вами, станет Макером Эвезнером, новым президентом Эвезнер-банка.

– Очень рад это слышать, – повторил Казан.

– Я придумал одну шуточку для затравки. Говорят, любую речь надо начинать с хохмы. Хотите, скажу какую?

– Конечно.

– Я на днях вычитал ее в “Трибюн де Женев”. Там была целая статья о Пикассо. История об истинной ценности вещей, самое то для ужина с банкирами, как по‐вашему?

– Это я скажу, когда ее услышу.

– Ладно, значит, так. – Макер, нервничая, сделал глубокий вдох. – Пикассо ужинает в ресторане. В конце трапезы хозяин говорит ему: “Мэтр, ужин за мой счет”. Пикассо, преисполненный благодарности, хватает ручку и рисует картинку на бумажной скатерти. Однако не подписывает ее. “Мэтр, не могли бы вы подписать для меня ваш рисунок?” – спрашивает хозяин. А Пикассо ему: “Вы же мне ужин подарили, а не весь ресторан”.

Казан расхохотался:

– Действительно, отличный анекдот.

– И стильный. Вроде как про культуру. Не похабщина какая‐нибудь.

– Вас ждет успех, – заверил его Казан.

Воодушевленный оценкой психоаналитика, Макер попросил погонять его по актуальным проблемам:

– Задайте мне какой‐нибудь вопрос! На любую тему.

– Не вижу в этом необходимости. По-моему, вы во всеоружии.

– Ну пожалуйста! – настаивал Макер. – Всего один вопрос!

– Хорошо, так и быть. – Казан задумался. – Какую резолюцию приняли в ООН на международной конференции по беженцам, состоявшейся в начале недели?

Ответом ему было гробовое молчание.

– Черт, – промямлил наконец Макер, – такого я не ожидал! Спросите еще что‐нибудь!

– Зачем, я уверен, что вы справитесь.

– Давайте, доктор! – взмолился Макер. – Лучше из области финансов, это по моей части.

– Ладно, – согласился Казан. – Как вчера отреагировали азиатские фондовые рынки на заявление американского президента насчет нового соглашения о свободной торговле с Канадой?

– Ну вот, вчера я весь день убил на одно дело, оно не давало мне покоя, и я обязательно должен был его уладить! Ладно, у меня остается еще немного времени до ужина. Я скажусь больным и во второй половине дня проштудирую свои записи.

В Колоньи Анастасия, запершись в спальне, раздумывала, что возьмет с собой кроме одежды. Она собрала свои самые дорогие украшения плюс паспорт, деньги, заранее припрятанные в ящике стола, и золотой пистолет. На всякий случай. Она упаковала все в холщовую дорожную сумку.

Полчаса назад Альфред привез ей еще один букет белых роз. В цветах была спрятана записка. Она узнала почерк Льва:

Собери вещи.

Только самое необходимое.

Мы скоро уедем.

Лев

Почему только самое необходимое? – удивилась Анастасия. Что Лев задумал? Ведь в предыдущем письме он сообщил, что они уезжают навсегда. И почему он не отвечает на ее звонки?

Пол в коридоре скрипнул под чьими‐то шагами. Неужели у Макера уже закончился рабочий день? Что‐то рановато. Растерявшись, она поспешно запихнула сумку поглубже в шкаф и вышла в коридор. Там никого не было. Очень странно. У нее возникло ощущение, что за ней шпионят.

Когда она вернулась в спальню, перед ней возникла Арма и заорала с искаженным от злости лицом:

– Как вы смеете так поступать с мисье?!

– Как поступать, Арма? – пробормотала Анастасия.

– Я все знаю, медем!

– Что? Да о чем вы? – возмутилась Анастасия, пытаясь скрыть свое смущение.

– Я знаю, что у вас связь со Львом Левовичем! Он хочет забрать вас и занять пост президента банка! Он хочет уничтожить мисье!

– Что за бред вы несете, – прикрикнула на нее Анастасия. – Что на вас нашло? Придите в себя, в конце концов!

– Я не дура, медем. Цветы вчера и снова цветы сегодня! А его записку вы прячете в тумбочке: “Давай все бросим и уедем вместе. Подальше от Женевы”. Этот Левович хочет с вами сбежать!

Не выдержав, Анастасия рявкнула на нее:

– Как вы смеете рыться в моих вещах!

По реакции своей хозяйки Арма поняла, что интуиция ее не подвела.

– Мне стыдно за вас, медем! Вы недостойны мисье!

– Арма, заткнитесь сию минуту, или я буду вынуждена немедленно выставить вас за дверь!

– Увольняйте меня, если хотите! Я все расскажу мисье!

Арма понеслась вниз по лестнице, и Анастасия бросилась за ней:

– Подождите, Арма! Не делайте этого!

– Поздно! – крикнула ей Арма, запираясь в гостевом туалете.

– Ничего не говорите ему, заклинаю вас! Я вам заплачу! Хорошо заплачу!

– К черту ваши деньги! Вы, богачи, думаете, что все можно купить.

Анастасия забарабанила в дверь:

– Умоляю, Арма, не поступайте так со мной! Откройте, пожалуйста, нам надо поговорить.

– А вы еще и трусиха. Я все расскажу мисье. Как только он вернется домой, я все ему расскажу!

Анастасия подпустила в голос немного отчаяния:

– Вы испортите ему вечер, только и всего! Сегодняшний ужин очень важен для его дальнейшей карьеры. Если вы его расстроите, ему не удастся убедить Тарногола избрать его президентом.

Арма аж замерла. Зациклившись на измене медем, она совсем забыла, что сегодня мисье и его кузен Жан-Бенедикт собрались осуществить свой план по спасению утопающего. Если она огорчит мисье, открыв ему глаза на измену жены, он, вероятно, будет не в состоянии привести в исполнение свой замысел. Тогда его не изберут президентом банка, и все из‐за нее.

По обе стороны от двери воцарилась тишина. Но тут в прихожую ворвался Макер с охапкой газет, которые он скупил по пути.

– Всем привет! – выпалил он как‐то даже лихо.

– Дорогой, – поперхнулась Анастасия, – почему ты так рано?

– Мне нужно еще кое‐что подучить, чтобы выпендриться сегодня перед Тарноголом. У меня нет права на ошибку. Я пошел в будуар, и просьба меня не беспокоить!

С этими словами он заперся в кабинете и погрузился в чтение.

Арма, услышав Макера, вышла из туалета.

– Арма, – Анастасия умоляюще сжала руки, – я вас…

– Не надо, медем, – сухо оборвала ее Арма и тоже понизила голос: – Я подожду вашего возвращения сегодня вечером. Я никуда отсюда не уйду, понятно вам? Когда вы придете с ужина, мисье узнает всю правду. Я скажу ему, что происходит между вами и Левовичем.

Дверь будуара открылась. Они замолчали и уставились на Макера, который забежал на кухню что‐нибудь перехватить.

– Скажите, если голодны, мисье, я здесь для этого, – сказала Арма, увидев в его руках тарелку с сыром.

Вместо ответа Макер важно вскинул голову.

– Хорошо тебе поработать, котенок! – крикнула ему вслед Анастасия. – И не переживай из‐за Тарногола, котенок, ты сразишь его наповал!

– Перестаньте называть его котенком, – прошипела Арма. – Когда вы так говорите, он думает, что вы его обожаете!

– Я желаю ему только добра! – заверила ее Анастасия.

– Когда желают мужу добра, не ложатся в койку с первым встречным!

– О, вы из полиции нравов? У вас‐то и мужа никогда не было!

– А вы недостойная жена! Сегодня вечером мисье все узнает и прогонит вас.

Арма ушла на кухню, а Анастасия, в полном смятении, убежала в спальню и разрыдалась. Она не представляла, что делать.

•

16 лет назад.

Первый Большой уикенд Анастасии в Вербье

В ту пятницу уже в десять вечера сотрудники Эвезнер-банка брали штурмом бар “Паласа Вербье”.

Ольга, сдержав обещание, данное Клаусу, притащила туда своих дочерей. Они стояли вокруг высокого столика, в центре которого красовалось шампанское в ведерке со льдом. К Клаусу прилагался Макер Эвезнер, отделаться от него оказалось нелегкой задачей, так что они теперь оба наперебой ухаживали за Анастасией. Они рассуждали о фондовых рынках и бизнесе и беспардонно хвастались своим высоким положением в обществе, прихлебывая шампанское, как воду.

Несмотря на всю свою красоту, стройность и элегантность, Клаус имел довольно злобный вид, смотрел мрачно, говорил отрывисто и грубо. Даже агрессивно. А главное, он оказался жутко претенциозным и кичился своей знатностью и состоянием. Анастасии это претило, чего не скажешь об Ольге.

Макер же, симпатичный молодой человек, ухоженный и предупредительный, хоть и немного приставучий, подкупал своей любезностью и добротой. Он явно был не уверен в себе – чувствовалось, что Анастасия привлекает и пугает его одновременно. Ольга, которой не было равных в умении использовать людей, мгновенно убедила его провести их завтра на грандиозный бал Эвезнер-банка.

Ирина изо всех сил старалась участвовать в разговоре, Анастасия же, совсем затмившая сестру, почти не обращала внимания на собеседников. Она нервничала, не спуская глаз с больших настенных часов. Было уже десять тридцать. Оставалось каких‐нибудь полчаса. Она не хотела его упустить.

Ольга ликовала: ее доченьки тусуются с богатым аристократом и наследником банка! Когда Клаус направился к бару за очередной бутылкой шампанского, а Макер, по его собственному выражению, вышел “по нужде”, Ольга радостно воскликнула – по‐русски, чтобы их не поняли:

– Видите, девочки, как Господь вас любит. Эти мужики просто сгорают от желания, глядя на вас!

– Особенно на Анастасию, – вздохнула Ирина. – У них прямо слюнки текут. А меня словно не существует. Никто меня не замечает.

– Очень даже замечают, милая, – успокоила ее мать. – Видишь того типа? Он уже давно на тебя глазеет!

– Он старый! – возмутилась Ирина.

– Да нет же, ему не больше сорока. Знаешь, дочь моя, дареному коню в зубы не смотрят.

Совсем рядом с ними какой‐то человек, смешавшись с толпой банкиров, подслушивал их разговор. Притворяясь, что рассеянно вертит в руке пустую рюмку из‐под водки, он не упускал ни слова, тем более что они говорили на его родном языке. Это был один из самых важных клиентов отеля. Из тех, кого лучше не огорчать. Из тех немногих счастливцев, кто останавливался прямо в “Паласе” на время выездного уикенда Эвезнер-банка. Весь персонал был у него на побегушках. К нему подошел официант.

– Еще рюмочку, месье Тарногол? – спросил он. – “Белугу” on the rocks, как всегда?

Тарногол раздраженно отмахнулся от него, и тот исчез.

В одиннадцать вечера случилось чудо. Ольга, выяснив, что человек, с вожделением глядевший Ирину, – управляющий активами в Эвезнер-банке, достигший лучших годовых показателей, решила проявить инициативу и отправилась знакомить его с дочерью.

В ту же минуту Клаус предложил уйти из “Паласа” и двинуться всем вместе в ночной клуб в Вербье. Макер поддержал его. Анастасия, усмотрев в этом возможность смыться, обещала приехать прямо туда, если, конечно, мама позволит.

Когда они вышли, Анастасия окликнула мать:

– Мама, Клаус зовет нас в ночной клуб!

– Так иди, доченька! Чего ты ждешь?

– Я, видимо, поздно вернусь, вот и хотела попросить у тебя разрешения…

– Давай, давай! – обрадовалась Ольга. – Иди, развлекайся! Только поосторожнее там. Завтра все мне расскажешь. Ну, вон отсюда!

Анастасия просияла. Она поцеловала мать и поскорее убежала. В спешке она не заметила человека, не спускавшего с нее глаз.

Она пронеслась по тому же узкому коридору, открыла дверь служебного входа и увидела его. Он не успел еще снять гостиничную форму, но царственного вида не утратил. Анастасия не удержалась и громко окликнула его по имени. Какое красивое, восхитительное имя!

– Лев!

Он обернулся и одарил ее улыбкой, сверкнув идеальными зубами.

– Ровно одиннадцать, минута в минуту! – сказал Лев, у которого только что закончился рабочий день.

Она бросилась к нему и поцеловала долгим поцелуем. Долгим головокружительным поцелуем. То, что она чувствовала, было неописуемо. Словно у нее внутри что‐то взорвалось. Словно мурашки по телу пробежали. Словно тысячи разноцветных бабочек вырвались из ее груди.

Они поднялись на служебном лифте под самую крышу “Паласа”, где находились крохотные клетушки сотрудников. Он привел ее к себе. У него было очень чисто и повсюду лежали книги. Не прекращая целоваться, будто их губы слились воедино, они неторопливо разделись в мерцании множества свечей, которые Лев расставил к ее приходу. В его комнатке, вдали от мира, от мороза, у мансардного окошка, из которого открывался поразительный вид на долину Роны, они занимались любовью.

Анастасия давно не была девственницей. Она ни в чем себе не отказывала. По совету матери, она послушно ложилась в койку со всякими мажорами из Клостерса, Санкт-Морица и Гштада. “У мужчин есть определенные потребности, – любила повторять ее мать, – надо их удовлетворять, иначе они никогда тебя не выберут”.

Но чувства, которые она испытала той ночью со Львом, были ей внове. Они еще не спали, когда забрезжил рассвет. Обнявшись, они смотрели, как над горными хребтами медленно встает солнце, раскрашивая небо чудесными цветами. Лев крепко прижимал ее к себе сильными руками, скользя кончиком пальца по ее обнаженной спине, и она вздрагивала от каждого прикосновения. Она его любила. За эти несколько часов она поняла, что значит любить.

Наконец Анастасия заснула. Когда она снова открыла глаза, его уже не было рядом. Лев сидел у кровати. В гостиничной форме. Он протянул ей чашку дымящегося кофе и полную корзинку еще теплых круассанов.