Текст книги ""Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33 (СИ)"

Автор книги: Си Джей Уотсон

Соавторы: Жоэль Диккер,Джулия Корбин,Маттиас Эдвардссон,Марчелло Фоис,Ориана Рамунно,Оливье Норек,Дженни Блэкхерст,Матс Ульссон,Карстен Дюсс,Карин Жибель
сообщить о нарушении

Текущая страница: 272 (всего у книги 311 страниц)

Глава 17
Воспоминания

В ту среду, 12 декабря, пообедав с матерью и сестрой, Анастасия поехала прямо домой. Обычно, расставшись с ними, она шаталась по Старому городу. Но упреки матери и молчание Льва отбили у нее всякое желание гулять. Она совсем пала духом и остаток дня провела у себя в спальне. Ей хотелось позвонить Льву, услышать его голос, успокоиться. Нет, пусть сам ей звонит. Ведь он продинамил ее прошлой ночью. Она не выдержала и расплакалась, а потом провалилась в глубокий сон.

В Колоньи уже вечерело, когда Арма, обеспокоенная тишиной в комнате хозяйки, рискнула к ней зайти.

У Армы день не задался с самого начала. Утром, после тревожной бессонной ночи, она отправилась к Эвезнерам, твердо вознамерившись все рассказать Макеру о Льве Левовиче.

Но когда Арма приехала, Макер уже ушел в банк. Вот ведь выбрал момент, чтобы проявить рабочее рвение!

Она решила игнорировать медем. Вообще‐то она ее побаивалась и открыто противостоять ей никогда бы не осмелилась, но вот продемонстрировать свое глубокое осуждение – сколько угодно.

Однако, когда Анастасия спустилась завтракать на кухню, вид у нее был очень несчастный. Судя по ее печальным покрасневшим глазам, она плакала. Размышляя, не из‐за Льва ли медем так переживает, Арма внезапно поняла одну вещь. Какой же она была дурой, что сделала такие поспешные выводы! Всю ночь глаз не сомкнула, а о самом главном и не подумала: раз Лев позвонил в понедельник на домашний номер, значит, медем не берет мобильник. Она собирается с ним порвать! Она ведь сама сказала по телефону, что все кончено и она знать его не хочет. Арма ругала себя на чем свет стоит – недаром она до сих пор в прислугах ходит, поделом ей, совсем мозгов не осталось! Как можно было так оплошать? Ее, конечно, сбил с толку букет белых роз, но ведь он послал цветы в знак примирения после того, как накануне она дала ему от ворот поворот.

Да, получив розы, хозяйка сразу заперлась в ванной комнате, но ведь она только и делает, что ванны принимает. Часами. Так что это ни о чем не говорит. Медем встретилась со Львом вчера вечером, чтобы порвать с ним навсегда! Ну да, у нее разум от страсти помутился, но она быстро пришла в себя и приняла меры. Она с ним рассталась и теперь грустит. В общем‐то, это светлая печаль. Лишнее доказательство того, что у них был настоящий роман и они испытывали друг к другу нежные чувства.

Анастасия не притронулась к еде. Когда она поднялась к себе, Арма не могла не восхититься ее меланхолией – какая сильная, достойная, храбрая женщина. Настоящая дама! Она в ней не ошиблась.

По средам медем уходила перед самым обедом. Но сегодня против обыкновения мисье вернулся в перерыве домой. Он заскочил буквально на минутку, с озабоченным выражением лица. Закрылся ненадолго у себя и тут же убежал. Уже с порога он бросил Арме: “Вы меня не видели”.

Потом появилась Анастасия, и выглядела она еще несчастнее, чем утром. И снова уединилась в спальне. Арма прислушалась, но до нее доносились только всхлипы. Она очень ей сочувствовала. Медем так и не вышла до самого вечера. И Арма встревожилась.

Анастасия услышала тихий стук. Она села в постели и увидела в дверном проеме лицо Армы. Луч света из прихожей осветил темную спальню.

– Все нормально, медем? – пискнула Арма.

– Не совсем, – отозвалась Анастасия.

Арма позволила себе войти и примостилась на краю кровати. Она ласково погладила Анастасию по ноге в знак поддержки.

– Я могу что‐нибудь сделать для вас, медем?

– Нет, спасибо. Это так мило с вашей стороны.

– Я сварила суп. Хотите, принесу?

– Спасибо, я не голодна.

– Вы вообще не будете ужинать?

Анастасия покачала головой.

– А мисье? – спросила Арма. – Он все еще не вернулся.

– У него встреча с клиентом.

– Мне кажется, мисье тоже сейчас чем‐то расстроен…

– Странные вещи у нас творятся, Арма.

– Я бы очень хотела вам помочь.

– Вы и так много для меня делаете. Возвращайтесь спокойно домой, вы, наверное, устали.

– Вы уверены? Давайте я с вами посижу?

– Не беспокойтесь за меня. Можете идти. Спасибо за все.

Арма повиновалась и ушла с тяжелым сердцем: у хозяев что‐то не ладилось, и она за них переживала. И еще она ругала себя, что плохо думала вчера о медем. Она всегда была к ней очень добра. Щедрая, заботливая, она следила, чтобы Арме у них было хорошо. В ее день рождения давала ей выходной и приглашала на обед в город. “Вы же тоже член нашей семьи, Арма”, – часто повторяла медем.

Вскоре после ухода Армы в дверь позвонили, и Анастасия вынуждена была выйти из спальни, чтобы открыть. Каково же было ее удивление, когда она увидела на пороге Альфреда Агостинелли!

– Простите, что заявился к вам без предупреждения, но, поскольку машины вашего мужа нет на месте, я позволил себе…

– И правильно сделали, – сказала Анастасия, которой не терпелось узнать, что произошло.

– Месье Левович просит его извинить. Он всю ночь был занят делом государственной важности. Он и сейчас еще сидит в Организации Объединенных Наций с Генеральным секретарем, они обсуждают вопрос об экономических санкциях… К сожалению, я не могу сообщить вам никаких подробностей, но, как вы понимаете, все серьезно.

Выслушав его объяснения, Анастасия пожалела, что довела себя до такого состояния. Она вздохнула с облегчением и даже порозовела от радости, посмеиваясь над своим ребячеством.

– Передайте месье Левовичу, – озабоченно сказала она, – что я очень огорчена, что мы не повидались вчера вечером.

– Он попросил меня также вручить вам это.

Агостинелли протянул Анастасии письмо. Не сумев сдержать счастливой улыбки, она прижала его к сердцу.

– Спасибо, Альфред.

Агостинелли поклонился ей и растворился в зимних сумерках. Анастасия поспешила вскрыть конверт.

Радостное настроение вернулось к ней. Погрузившись в обжигающую ванну, до бортиков заполненную пеной, она снова и снова перечитывала записку Льва, стараясь не намочить ее:

Давай все бросим и уедем вместе.

Подальше от Женевы.

Я люблю тебя.

Лев

Тысячи вопросов роились у нее голове. Куда они уедут? Когда? Раз они собираются все бросить, может, лучше сбежать, воспользовавшись корпоративным уикендом? Макер, как всегда, поедет в Вербье один, жен туда не приглашают. Зная Льва, она была уверена, что он уже все обдумал.

До замужества Анастасии мать дважды затащила ее на Большой уикенд Эвезнер-банка в “Палас Вербье”.

Первый раз – шестнадцать лет назад. Ей тогда был двадцать один год, и она изучала литературу. В “Паласе” она познакомилась с Клаусом и чуть было не обручилась с ним. Теперь, когда она вспоминала о нем, ее пробирала дрожь.

•

16 лет назад.

Первое появление Ирины и Анастасии на Большом уикенде

– Девочки, подъем! – гаркнула Ольга, войдя в узкую комнатушку дочерей в их квартире в Паки. – Вы не поверите, у нас отличная новость: мне удалось снять номер в “Оберж де Шамуа” в Вербье. Мест нет, но мне только что позвонил хозяин – кто‐то отменил бронь в последнюю минуту! Короче, повезло!

– Сегодня пятница, мамочка, – сказала Ирина. – У нас занятия в университете.

– Поверь мне, детка, женихи водятся в Вербье, а не в университетах, так что прямо в эти выходные…

– А что будет в Вербье?

– Корпоративный уикенд Эвезнер-банка! – Ольга буквально светилась от радости. – Редкий шанс найти мужа! Главное, не облажайтесь. Пора покончить с юными придурками из Клостерса и Санкт-Морица, вам нужен состоявшийся мужчина, желающий создать семью. То есть банкир!

– Не знаю, хочу ли я замуж за банкира, – сказала Ирина.

– Ты выйдешь за того, за кого надо, девочка моя! И брось мне этот наглый тон! Как справедливо заметила английская королева, never complain, never explain[350]. Давайте, одевайтесь быстрее, а я пока соберу ваши вещи. Поезд в Мартиньи отходит через час. Еще скажете мне спасибо, когда разбогатеете и заживете припеваючи.

Так несколько часов спустя, добравшись на поезде от Женевы до Ле-Шабля с пересадкой в Мартиньи, а затем на автобусе до Вербье, Ольга, Ирина и Анастасия поселились в унылой гостинице “Оберж де Шамуа”.

– В четыре часа в “Паласе” состоится приветственный коктейль для сотрудников банка, – предупредила дочерей Ольга, которая всегда все знала. – Наденьте синие платья и те чудные черные лодочки на каблуках. Пустим им пыль в глаза.

– Нас завернут на входе! – заволновалась Ирина.

– Не завернут, если будете держать фасон. Войдем, как будто мы тут главные. Если официант что‐нибудь спросит, посмотрите на него свысока и попросите подать шампанского.

Когда Ольга и ее дочери вошли в зал приемов, все взгляды обратились на двух юных красавиц, элегантных и царственных. Ольга ликовала, видя, что Ирина и Анастасия находятся в центре внимания.

– Нет, вы только посмотрите! – хмыкнула она, показывая на группу хохочущих мужчин. – И это сливки банковского общества! Вон тот старик – это Огюст Эвезнер, президент. Высокий тип рядом с ним, похожий на какого‐то американского актера, его сын Абель, вице-президент. Говорят, он финансист от Бога и уже сам принимает все решения за отца. А вон видите молодого человека в темном галстуке – Макер Эвезнер, единственный сын Абеля. И наследник! Ему двадцать пять, и как только его дед помрет, он станет вице-президентом. Судя по виду дедушки, он протянет год, максимум два. Стать вице-президентом банка в двадцать шесть лет – это класс!

Им подали по бокалу шампанского, и они уставились на группку банкиров. Внезапно Ольга аж затрепетала.

– Мои дорогие, я думаю, Господь на вашей стороне! Видите того длинного меланхоличного красавца, вон там? Это Клаус ван дер Брук, он проходит стажировку в банке. Клаус связан тесными родственными узами с королевской семьей Бельгии, и у него денег куры не клюют! Его отец – крупный брюссельский промышленник. Пойдите познакомьтесь с ним!

Поскольку девочки упирались, Ольга потащила их за собой – в искусстве брать нахрапом ей не было равных.

– Клаус, дорогой! – воскликнула она, бросаясь к нему.

Вышеупомянутый Клаус понятия не имел, с кем имеет честь, но как знать, вдруг они уже встречались. – Ольга фон Лахт, – уточнила Ольга, обрадовавшись, что он не отбрил ее. – Ну как же, моя дорогая! – Клаусу хватило воспитания притвориться, что он узнал ее. – Как приятно снова вас увидеть! – Я слышала, вы на стажировке в Женеве? – осведомилась Ольга. Тут уж Клаус и впрямь поверил, что они знакомы. И очень смутился, что не может ее вспомнить. – Да, – сказал он, – мой отец – близкий друг Абеля Эвезнера. Он посоветовал мне набраться опыта в банковской сфере, чтобы управлять потом состоянием семьи. – Невероятно! Позвольте представить вам моих дочерей, Ирину и Анастасию. Сестры долго болтали с Клаусом, который не мог оторвать глаз от Анастасии и, к радости Ольги, открыто с ней флиртовал. Когда коктейль подошел к концу, Клаус заставил Анастасию пообещать, что они встретятся после ужина в баре “Паласа”. Там будет играть оркестр, и вообще она не пожалеет. Ольга с удовольствием приняла приглашение за дочь. Анастасии казалось, что она задыхается. Под первым попавшимся предлогом она выскользнула через служебную дверь на улицу. На свежем воздухе ей стало лучше. Стоя под навесом, она смотрела на летящие хлопья снега. Она мечтала сбежать подальше от светского общества, и в первую очередь от матери. Ей хотелось курить, но она не осмеливалась носить при себе сигареты. Не дай бог, Ольга поймала бы ее с поличным, вот было бы шуму. Тут Анастасия заметила мужчину, сидевшего к ней спиной на деревянном ящике. Он курил в тишине. Его лица она не видела, но поняла, что он красив. И выглядел он очень элегантно в черном твидовом пальто. Даже курил с особым изяществом. Анастасия решила, что это какой‐нибудь князь на отдыхе или скорее богатый женевский банкир. – У вас не найдется сигареты? – спросила она.

Он обернулся. Ей показалось, что он ее ровесник или немного старше. Но главное, она разглядела бейдж на отвороте его пиджака. Значит, он служащий отеля.

Молодой человек улыбнулся и встал, чтобы предложить ей сигарету. Анастасия была поражена исходившей от него притягательной силой. Она прочла имя на бейджике: Лев.

– Вы работаете в Эвезнер-банке? – спросил Лев.

– Нет, я тут проездом. Меня зовут Анастасия, я из рода Габсбургов.

Она тут же прикусила язык. Вот же дура. Зачем она несет этот бред? Чтобы произвести на него впечатление?

Лев засмеялся.

– Меня зовут Лев Левович, – ответил он. – Я носильщик.

Она пожирала его глазами.

Влюбилась с первого взгляда.

•

Анастасия долго нежилась в ванной. Она была безмерно счастлива, что Лев объявился, но боялась причинить боль Макеру. Для очистки совести она повторяла, что ей пора подумать о себе. Спать она легла только в одиннадцать. После звонка Макера в середине дня от него не было никаких вестей. По телефону ей показалось, что он не в своей тарелке. Надо бы перезвонить ему, спросить, как и что. Впервые она почувствовала, что ей его не хватает.

23.30, в парке Бертрана.

Макер, совсем закоченев на морозе, ходил взад-вперед вдоль большого пруда.

Ледяной ветер хлестал его по лицу и гнул деревья. Вокруг было пусто и темно. Из редких фонарей, разбросанных по парку, сочился слабый свет. Эта загадочная встреча ничего хорошего не предвещала. Но у него не было выхода. Макер немного успокоился, нащупав в кармане пальто рукоятку пистолета. Во время обеденного перерыва, воспользовавшись тем, что Анастасия сидела в ресторане с матерью и сестрой, он тайком заскочил домой и забрал пистолет. Жена не знала о его существовании. Он купил пистолет вполне законно, несколько лет назад. Его выбор пал на 9‐миллиметровый “Глок 26”, самозарядный пистолет австрийского производства, компактный, надежный, легкий и долговечный. Макер хранил его у себя в сейфе. Разъезжая по заданиям P-30, он подумал, что должен иметь возможность защищаться. Вдруг что‐то пойдет не так. Сегодня вечером, более чем когда‐либо, он хвалил себя за эту идею.

Тут в ореоле света перед ним возник чей‐то силуэт. У Макера забилось сердце.

– Кто здесь? – спросил он приближающуюся тень.

Силуэт не ответил, и Макер вынул пистолет, направив его на идущего к нему человека, от которого, как ему казалось, исходила угроза.

Но тут по его лицу скользнули отблески фонаря, и Макер понял, кто перед ним.

– Вы?.. – отшатнулся он.

Глава 18
Однажды ночью в Женеве

Мы со Скарлетт уже собрались обратно в Вербье, когда позвонила Арма. Она сказала, что занята уборкой в офисах до позднего вечера, и мы договорились встретиться на следующий день в кафе в квартале Шампель – я знал, что там мы сможем спокойно поговорить.

– Полагаю, сегодня в Вербье мы не попадем, – заметила Скарлетт.

– Боюсь, вы правы.

Встречного движения не было, и я, нарушая все мыслимые правила, развернулся прямо посреди дороги и поехал к своему дому.

– Куда мы? – спросила Скарлетт.

– Ко мне.

– Может, вы мне посоветуете какой‐нибудь отель поблизости…

– Ну не брошу же я вас в отеле. Если моя комната для друзей вас устроит, то она в вашем распоряжении. Там есть ванная и все прочее.

– Вы слишком добры, писатель.

– Хотите, остановимся в городе, если вам надо купить зубную щетку или пижаму.

Она показала большим пальцем на сумку, которую утром загрузила в машину.

– У меня все с собой, – сказала она. – И зубная щетка, и во что переодеться. А пижама не нужна, я сплю голая.

– Понятно.

Она улыбнулась. Я не удержался и улыбнулся ей в ответ. Я припарковался прямо у подъезда. Скарлетт восхитилась очаровательной зеленой улочкой между рядом старых зданий и парком Бертрана, носящей гордое звание проспекта, несмотря на одностороннее движение.

В вестибюле нам никто не встретился. Войдя в квартиру, я сварил кофе, и мы выпили его прямо за кухонной стойкой. Внезапно я понял, что мне очень с ней хорошо. Мы сидели рядом, и я чувствовал, как Скарлетт касается меня всем телом. Мне так хотелось обнять ее, так хотелось, чтобы между нами что‐то сейчас произошло. Она сидела на расстоянии поцелуя от меня. Да, я ужасно хотел ее и в то же время боялся, что с минуты на минуту в дверь позвонит Слоан. Я сам не понимал, что испытываю – страх или страстное желание увидеть ее снова. Меня влекло к Скарлетт, я тосковал по Слоан. Я положил конец своим терзаниям, предложив показать ей квартиру.

– Вам интересно посмотреть, как я живу?

– Конечно.

Я отвел ее в комнату для друзей, потом в свой кабинет.

– Так вот где вы пишете! – воскликнула она с любопытством.

Она обошла кабинет, разглядывая картины и записки, пестревшие на стене.

– Потрясающе, – сказала она. – Просто потрясающе!

– Что именно вас потрясло? Мой кабинет?

– Вы, – ответила Скарлетт, глядя мне прямо в глаза.

Она коснулась пальцем моей груди.

– Я еле жива, писатель. Пойду вздремну. Поужинаем вместе?

– С удовольствием. Неподалеку отсюда есть отличный ресторан.

– Чудесно! Увидимся позже. Отдохните немного. У нас был трудный день.

Она оставила меня одного.

Я сел за стол. Вынул из портфеля свои заметки и ноутбук и приступил к работе.

Глава 19
Первые неприятности

– Вы? – отшатнулся Макер, увидев, что таинственным незнакомцем оказался не кто иной, как Вагнер, его куратор из P-30. – Вы меня до смерти напугали!

– Добрый вечер, Макер. Извините, что связался с вами таким образом, да и за позднюю встречу тоже, но я был уверен, что ночью мы тут будем одни.

– Я чуть не застрелил вас!

– У вас есть оружие?

– Простая мера предосторожности, – раздраженно ответил Макер. – Ваше сообщение, потом все эти театральные эффекты, я подумал, что мне грозит опасность. Что за бред, потрудитесь объяснить. Почему не вызвать меня обычным способом, не понимаю?

– Я вызывал! Отправил вам три приглашения в Оперу, но вы так и не пришли. Вы что, письма не читаете?

– Прошу прощения, в последнее время я слегка запустил свою корреспонденцию.

– Из-за вашей безалаберности мне пришлось трижды высидеть “Севильского цирюльника”.

– Ну простите меня. Что за срочность, зачем встречаться среди ночи? Это из‐за того, что случилось в Мадриде? Перес заговорил?

– Мадрид тут ни при чем. Речь идет об Эвезнер-банке. Положение критическое. Президентство ускользает от вас, и это никуда не годится.

– А вам не все равно? – спросил Макер, недоумевая, почему вдруг P-30 это так волнует.

– В настоящий момент все в Берне очень этим озабочены, – авторитетно сказал Вагнер. – Вплоть до высших эшелонов власти. Федеральный совет требует от спецслужб ежедневного отчета о текущей ситуации.

– Да зачем?

– Ну вы даете, Макер! Синиор Тарногол вот-вот станет президентом самого крупного частного банка Швейцарии! Вы что, не понимаете, как нам это некстати!

– Тарногол – президент Эвезнер-банка? Нет, вы ошибаетесь, мой настоящий соперник – Левович…

– А кто собирается назначить Льва Левовича на этот пост? Именно что Тарногол, – усмехнулся Вагнер. – Вам не кажется странным, что еще в феврале совет банка одобрил вашу кандидатуру, а за несколько дней до выборов Тарногол неожиданно решил, что надо избрать Левовича?

Макер поразился, до какой степени Вагнер в теме.

– А когда изберут Левовича, он откажется от должности в пользу вице-президента, то есть Тарногола.

– А Левовичу какой в этом смысл?

– Деньги. Тарногол его озолотит. Он очень влиятельный человек, и у него большие связи. Тарногол – дьявол. Он способен на все. Кому, как не вам, это знать, Макер, учитывая вашу с ним сделку пятнадцатилетней давности.

Макер предпочел оставить без ответа последнее замечание.

– Несмотря на все старания вашего отца, – продолжал Вагнер, – нам не удалось притормозить Тарногола. Пора пустить в ход тяжелую артиллерию.

– Моего отца? – удивился Макер.

– Он много сделал для нас.

– Отец работал на P-30?

– Превосходный был агент! – восхищенно подтвердил Вагнер.

Макера ошеломила и взволновала эта новость – им с отцом выпала одна планида.

– Единственной причиной, по которой ваш отец не передал вам власть напрямую, было его желание избавиться от Тарногола.

– Мой отец думал назначить меня?

– Разумеется. Он, знаете ли, часто говорил мне о вас. Он вас третировал на публике, но в глубине души восторгался вами. Конечно, он собирался сделать своим преемником сына, но мы его отговорили. Стань вы президентом, вам бы достался Тарногол в качестве вице-президента, и поверьте, он бы не пожалел сил, чтобы сместить вас и занять ваше место. Поэтому ваш отец искал способ незаметно освободиться от трехсотлетней традиции банка.

– То есть вся эта история с преемником – операция P-30, – прошептал Макер, у которого наконец открылись глаза.

Вагнер покивал в ответ.

– Это был единственный способ нейтрализовать Тарногола. Своим решением передать прерогативу выборов совету, одновременно лишив его членов права выдвигать свои кандидатуры, ваш отец, с одной стороны, предотвратил восшествие на престол Тарногола, с другой – открыл лазейку, благодаря которой удалось бы впоследствии реорганизовать совет банка. Понимаете, Макер, его план казался безупречным. Мы знали, что совет изберет вас и тем самым вы получите возможность изменить правила игры и назначить вице-президентом кого‐то из доверенных лиц. Тарногола отодвинули бы в сторону. Оставшись акционером банка – тут уж никуда не деться, – он утратил бы всю свою власть.

– Что же произошло?

– Тарногол оказался сильнее, чем мы думали. Он побил нас на нашем собственном поле. Ему удалось перетянуть на свою сторону Ораса Хансена и убедить его проголосовать за Левовича. До выборов осталось три дня, ситуация аховая.

– Но у вас ведь явно есть что‐то на уме, – предположил Макер. – Иначе вы бы меня сюда не вызвали.

– Вам нельзя отказать в проницательности, – холодно улыбнулся Вагнер. – Но иного я от вас и не ожидал. Мы довольно быстро сообразили, что проблема кроется внутри самого банка.

В январе у Тарногола еще не могло быть никаких аргументов, чтобы впарить Орасу и Жан-Бенедикту Хансенам своего протеже Левовича. Они свято хранили верность традициям.

“Только Эвезнер может управлять Эвезнер-банком”, – твердили они. И вот за несколько дней до выборов господа вдруг дали слабину. Тут мы поняли, что у вас там что‐то нечисто. В банке завелся предатель, который играет за Тарногола против нас.

– Предатель? Вот черт! Вы его обнаружили?

– Да, обнаружили, – загадочно ответил Вагнер.

– Ну колитесь же, черт возьми! Кто он? Только не говорите мне, что это Жан-Бен, я все равно не поверю. Он ни за что не стал бы вредить банку!

– Это не Жан-Бенедикт, – сухо бросил Вагнер.

– Хватит загадки загадывать! – нетерпеливо воскликнул Макер. – Давайте выкладывайте.

Вагнер обратил на Макера ледяной взгляд. Помолчав, он резко сказал ему:

– Не валяйте дурака, вам это совсем не идет! Мы все знаем.

– Это вы о чем?

– Предатель вы, Макер!

– Я? Какая чушь!

– Чушь? Ваши годовые показатели – это катастрофа! За все время вашей работы в банке так низко вы еще не опускались! Все ваши клиенты потеряли деньги! На работу вы являетесь черт-те когда! Не отвечаете на письма! Вы сами себя потопили! И Тарногол, потрясая списком ваших достижений перед носом у Хансенов, в два счета убедил их не избирать вас.

– Но это же полный абсурд! Боже мой, зачем бы я стал это делать?

– За деньги, Макер! Уж не знаю, какую сумму вам посулил Тарногол. Полагаю, ее хватит, чтобы купить островок на Багамах и провести там остаток жизни. Вам вообще наплевать на президентство, вы уже доказали это пятнадцать лет назад, продав свои акции Тарноголу. И теперь, снова-здорово, вы расстилаете перед ним красную дорожку к посту президента. Вы заодно с Тарноголом! А еще вы лучший друг Левовича. Прямо какой‐то Бермудский треугольник.

– Все это полная ахинея! – возмутился Макер. – Как вы можете сомневаться в моей лояльности после всего того, что я сделал для P-30? Да, у меня был плохой год, ваша правда! Но так уж вышло. У меня всегда были прекрасные показатели, но, когда отец решил меня прокатить, я совсем пал духом!

– Вы в своем репертуаре, Макер! Нам все известно о ваших связях с Тарноголом. Вы единственный человек, которому он доверяет.

– О моих связях? Вы шутите? Что за бред, Вагнер! Тарногол меня ненавидит. Он постоянно ругает меня на чем свет стоит!

– Вы что, держите нас за идиотов? – разозлился Вагнер. Он достал из кармана пальто конверт и вручил его Макеру.

Там оказались фотографии, сделанные позавчера ночью, когда он входил в особняк Тарногола по адресу улица Сен-Леже, дом 10.

– Признаюсь, мы были поражены, когда агенты контрразведки, ведущие наблюдение за домом Тарногола, доложили о вашем ночном визите к дорогому другу.

– Вы все неправильно поняли, – запротестовал Макер. – Тарногол попросил меня оказать ему небольшую услугу в обмен на президентство.

– Какую услугу? – спросил Вагнер.

– А вот какую: в понедельник вечером кто‐то позвонил мне прямо в ресторан, где я ужинал, и дал мне следующие указания: “Вам надо забрать конверт. Поезжайте в Базель, в бар отеля «Труа Руа», и вызовите Ивана, это один из официантов. Закажите черный кофе и все, что к нему полагается. Он поймет”. Я в точности исполнил эти инструкции. Иван вручил мне конверт, на котором было написано, что его надо доставить Тарноголу в Женеву, по адресу улица Сен-Леже, дом 10.

– Значит, вы явились к нему с конвертом, и он – дайте‐ка я угадаю – принял вас по‐королевски. Дорогущая водка, иранская икра, полный набор. Потом показал вам картину с изображением Санкт-Петербурга и поведал жалостливую историю своей семьи, от которой слезы наворачиваются. И под конец назвал вас братом. Так?

– Все верно… Откуда вы знаете?..

– Не вы первый поддались чарам Тарногола. Контрразведка уже давно подозревает его в работе на российские спецслужбы… Он гениальный манипулятор. За то время, что мы следим за ним, его досье пополнилось многочисленными свидетельствами тех, кого он так употребил. Ах, воображаю себе, как вы ликовали, когда он назвал вас братом! – Вагнер рассмеялся. – Он выбирает людей добрых, податливых, на которых можно воду возить. Использует их и выкидывает за ненадобностью. Не исключено, что вы собственноручно доставили ему секретные данные, которые он передаст России. Формально говоря, вы сотрудничали с иностранной державой, Макер. А это госизмена!

– Я сделал это, чтобы стать президентом банка!

– Тогда объясните мне, как так вышло, что Тарногол не намерен за вас голосовать.

– Это все из‐за бардака в моем кабинете, – признался Макер.

– И вы рассчитываете, что я вам поверю?

– Однако это чистая правда!

Вагнер пожал плечами, словно на правду ему было наплевать.

– Макер, – сказал он, – я дам вам шанс доказать свою преданность банку и стране.

– Скажите, что надо сделать, я все исполню.

– Все очень просто. Вы убьете Тарногола.

Макер в испуге выпучил глаза:

– Что? Убийство? Вы с ума сошли!

– У вас нет выбора. Пора положить конец безобразию в банке, вот и займитесь. Это будет ваша последняя операция. Та самая, к которой мы готовили вас долгие годы.

И тут Макер вдруг понял горькую истину – его не случайно завербовали в P-30.

– Вы ведь все запланировали с самого начала, не так ли? Мое первое задание, операцию “Бриллиантовая свадьба”, вы могли возложить на любого сотрудника банка. Начиная с моего отца, раз уж он работал на P-30.

– Это элементарное поручение давало нам прекрасную возможность испытать вас, – сказал Вагнер. – А вы как думали? Что мы позволим Эвезнер-банку, жемчужине финансового мира Швейцарии, перейти в руки иностранцев? Вы оказались замечательным агентом. Не могу не отдать вам должное – в P-30 все были потрясены. Но на самом деле вы предназначались для одной-единственной операции, если в ней возникнет необходимость – для ликвидации Тарногола. Что вам и предстоит осуществить.

Макер побелел. Все эти годы его водили за нос как дурачка. И вот ловушка захлопнулась.

– Право, Вагнер, вы сбрендили! Разведка – еще куда ни шло. Но об убийстве речи не было!

– Я так и знал, что вы устроите мне сцену, – сказал Вагнер, протягивая Макеру очередной конверт.

Внутри лежала фотография, при взгляде на которую Макера чуть не стошнило: мадридский айтишник и его жена лежали в своей гостиной, оба с простреленными головами.

– Ваш последний шедевр, – цинично улыбнулся Вагнер.

– Вы расправились с этими несчастными? – ужаснулся Макер.

– Они представляли угрозу для нашей банковской системы. Пришлось их устранить, у нас не было вариантов…

– Вы использовали меня, чтобы убить их! Вот почему Перес поехал со мной! Никакие испанцы его не задерживали, это была чистая инсценировка! Убедившись, что я сижу у себя в квартире, он преспокойно их прикончил!

– Хватит скандалить, Макер! Ответственность за двойное убийство лежит на вас.

– Нет, я к этому кошмару не имею никакого отношения, и вы прекрасно это знаете!

– Представляете, Макер, – сказал Вагнер с недоброй усмешкой, – их застрелили из пистолета “Глок 26”, до удивления похожего на тот, что лежит у вас в кармане. Какое невероятное совпадение, не правда ли? Боюсь, вы замешаны в этом преступлении гораздо больше, чем думаете. На данный момент испанская полиция считает, что они случайно застали грабителя и он их уложил. Но нам ничего не стоит навести Интерпол на ваш след.

– То есть вы знали, что у меня есть пистолет… – растерянно пробормотал Макер.

– Мы это P-30, и, как вы, наверное, догадываетесь, мы предпочитаем быть в курсе дел и поступков наших сотрудников.

Макер пришел в ужас. Это конец. То самое P-30, которому он служил верой и правдой, объявило ему войну.

Наступило долгое молчание. Они пристально смотрели друг на друга. Внезапно полил ливень.

– Слушайте меня внимательно… – сказал Вагнер, словно не замечая дождя.

В эту секунду раздались подряд несколько выстрелов, прервав его на полуслове. На мгновение все стихло, и затем снова послышалась пальба.

Скарлетт стучалась в дверь моего кабинета.

Я поднял глаза от компьютера, и стоило мне отвлечься от романа, как дождь прекратился, заснеженная земля в парке Бертрана превратилась в ковер, голые и страшные деревья исчезли, и я вновь оказался в декорациях своего кабинета.

Я пошел открывать. Скарлетт переоделась к ужину и была неотразима в красивом коротком платье с обнаженными плечами. Она зачесала волосы на одну сторону, открыв бриллиантовые сережки в ушах.

Увидев, на кого я похож после долгих часов сочинительства, она погрустнела.

– Вы забыли о нашем ужине?

– Ну что вы, – соврал я, – просто я дописывал главу.

– Вы совсем не готовы к выходу.

– Я не думал, что уже восемь, – признался я.

– Ладно, писатель, забудьте. Судя по вашему виду, вам не до ужина. Сожалею, что отвлекла вас от работы, всего доброго!

Она уже хотела уйти, но я схватил ее за руку:

– Подождите, Скарлетт, дайте мне десять минут на сборы, и пойдем.