Текст книги ""Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33 (СИ)"

Автор книги: Си Джей Уотсон

Соавторы: Жоэль Диккер,Джулия Корбин,Маттиас Эдвардссон,Марчелло Фоис,Ориана Рамунно,Оливье Норек,Дженни Блэкхерст,Матс Ульссон,Карстен Дюсс,Карин Жибель
сообщить о нарушении

Текущая страница: 171 (всего у книги 311 страниц)

– Думаешь, получилось? – спросила Лютера Нола.

Тот прислушался: все было тихо.

– Надо немновко подовдать вдефь, – сказал он. – В лефу мы в бевопафнофти.

Сердце у Нолы колотилось. Она думала о Гарри. Думала о матери. Она скучала по матери.

– Девушка в красном платье, – объясняла Дебора полицейскому Доуну. – Она бежала в сторону пляжа. За ней по пятам гнался мужчина. Я его плохо разглядела, но скорее высокий, крепкий.

– Это они, – сказал он. – Можно воспользоваться вашим телефоном?

– Конечно.

Тревис позвонил домой шефу Пратту:

– Шеф, простите, что мешаю вам отдыхать, но тут такое странное дело. Я застал в Авроре Лютера Калеба…

– Опять?

– Да. К тому же на сей раз он посадил к себе в машину Нолу Келлерган. Я пытался его перехватить, но он от меня ушел. Убежал в лес вместе с Нолой. По-моему, он приставал к ней, шеф. Лес густой, и один я не справлюсь.

– Черт, правильно, что позвонил! Выезжаю.

– Мы поедем в Канаду. Люблю Канаду. Мы будем жить в красивом доме на берегу озера. Мы будем так счастливы!

Лютер сидел на поваленном дереве и, улыбаясь, слушал мечтания Нолы.

– Фудефный план, – сказал он.

– Да. Сколько на твоих?

– Пофти бев фетверти фемь.

– Тогда мне пора двигаться. Я должна прийти в семь часов в номер восемь. В любом случае нам больше ничего не грозит.

Но в этот миг послышался шум, а потом и голоса.

– Полиция! – перепугалась Нола.

Шеф Пратт и Тревис прочесывали лес; они шли по краю, вдоль пляжа. Шагали по чаще с дубинками в руках.

– Уходи, Нола, – сказал Лютер. – Уходи, а я офтануфь вдефь.

– Нет! Я тебя не брошу!

– Ферт, да иди ве! Иди! Ты уфпеефь дойти до мотеля. Гарри будет там! Уеввайте быфтрей! Как мовно быфтрей. Уеввайте и будьте фафтливы.

– Лютер, я…

– Профай, Нола. Будь фафтлива. Люби мою книгу так, как мне бы хотелофь, фтобы ты любила меня.

Она плакала. Помахала ему рукой и скрылась за деревьями.

Полицейские быстро приближались. Метров через сто они заметили его.

– Это Лютер! – заорал Тревис. – Это он!

Он по-прежнему сидел на поваленном дереве. Он не двинулся с места. Тревис бросился к нему, схватил за шиворот, встряхнул.

– Где девочка? – рявкнул он.

– Какая девофка? – спросил Лютер.

Он пытался рассчитать в уме, сколько времени понадобится Ноле, чтобы добраться до мотеля.

– Где Нола? Что ты с ней сделал? – повторил Тревис.

Лютер молчал, и тогда шеф Пратт, подойдя сзади, схватил его за ногу и страшным ударом дубинки раздробил ему колено.

Нола услышала крик. Она вздрогнула и застыла как вкопанная. Они нашли Лютера, они его бьют. Она колебалась лишь какую-то долю секунды: надо вернуться, показаться полицейским. Из-за нее Лютеру достанется, это несправедливо. Она хотела повернуть назад, но вдруг чья-то рука легла ей на плечо. Она повернула голову и отшатнулась:

– Мама?

Лютер лежал на земле с перебитыми ногами и стонал. Тревис и Пратт поочередно лупили его ногами и дубинками.

– Что ты сделал с Нолой? – вопил Тревис. – Обидел ее? А? Ты, мразь полоумная, обязательно надо было ее обидеть!

Лютер истошно кричал, умоляя полицейских перестать.

– Мама?

Луиза Келлерган ласково улыбнулась дочери.

– Что ты здесь делаешь, милая? – спросила она.

– Я убежала из дому.

– Почему?

– Потому что я хочу к Гарри. Я так его люблю!

– Ты не должна бросать отца одного. Отцу будет очень плохо без тебя. Ты не можешь вот так взять и уйти…

– Мама… Прости за то, что я с тобой сделала.

– Прощаю, моя милая. Но теперь ты должна перестать себя мучить.

– Хорошо.

– Обещаешь мне?

– Обещаю, мама. А что мне делать сейчас?

– Возвращайся к отцу. Ты ему нужна.

– А Гарри? Я не могу его потерять.

– Ты его не потеряешь. Он тебя подождет.

– Правда?

– Правда. Он будет ждать тебя всю жизнь.

До Нолы снова донеслись вопли. Лютер! Она кинулась назад, к дереву. Она кричала, кричала изо всех сил, чтобы прекратить побои. Она вынырнула из зарослей. Лютер лежал на земле. Мертвый. Шеф Пратт и полицейский Доун растерянно стояли на телом. Все вокруг было залито кровью.

– Что вы наделали? – вскрикнула Нола.

– Нола? – произнес Пратт. – Но…

– Вы убили Лютера!

Она набросилась на шефа Пратта, он отшвырнул ее пощечиной. Из носа у нее потекла кровь. Она дрожала от ужаса.

– Прости, Нола, я не хотел, – пробормотал Пратт.

Она попятилась:

– Вы… Вы убили Лютера!

– Нола, подожди!

Она бросилась бежать со всех ног. Тревис пытался поймать ее за волосы и вырвал целую горсть белокурых прядей.

– Черт, лови ее! – заорал Тревису Пратт. – Лови!

Она промчалась сквозь заросли, расцарапав щеки, и выбежала на опушку. Дом. Дом! Она бросилась к двери на кухню. Нос у нее все еще кровоточил, лицо было измазано кровью. Дебора Купер в страхе открыла дверь и впустила ее.

– Помогите! – простонала Нола. – Вызовите скорую.

Дебора снова кинулась к телефону, предупредить полицию.

Нола почувствовала, как чья-то сильная рука зажала ей рот. Тревис рывком поднял ее и понес. Она отбивалась, но он держал ее крепко. Но выйти из дому не успел: Дебора Купер вернулась в гостиную. У нее вырвался крик ужаса.

– Не волнуйтесь, – буркнул Тревис. – Я из полиции. Все хорошо.

– Помогите! – закричала Нола, пытаясь вырваться. – Они убили человека! Эти полицейские совершили убийство! Там в лесу покойник!

Неизвестно, сколько длилось следующее мгновение. Дебора Купер и Тревис молча смотрели друг на друга: она не осмеливалась броситься к телефону, он не осмеливался уйти. А потом раздался выстрел, и Дебора Купер упала. Шеф Пратт застрелил ее из служебного револьвера.

– Вы с ума сошли! – завопил Тревис. – Спятили совсем! Зачем вы это сделали?

– У нас нет выбора, Тревис. Ты знаешь, что нас ждет, если старуха проболтается…

Тревиса била дрожь.

– Что нам теперь делать? – спросил молодой полицейский.

– Понятия не имею.

Ужас и отчаяние придали Ноле сил, и она, пользуясь минутной нерешительностью Тревиса, вырвалась из его рук. Прежде чем Пратт успел опомниться, она бросилась прочь из дома через кухонную дверь. Оступилась на лестнице, упала, сразу вскочила, но могучая рука Пратта уже держала ее за волосы. Вскрикнув, она дотянулась до его руки и укусила. Шеф выпустил волосы, но убежать она не успела: Тревис ударил ее дубинкой. Удар пришелся на заднюю часть черепа. Она рухнула на пол. Он в страхе попятился. Все вокруг было залито кровью. Она была мертва.

Тревис склонился над телом. Его тошнило. Пратта била дрожь. Из леса доносилось пение птиц.

– Что мы наделали, шеф? – растерянно пробормотал Тревис.

– Спокойно. Спокойно. Сейчас не время впадать в панику.

– Да, шеф.

– Надо избавиться от Калеба и Нолы. Это, как ты понимаешь, электрический стул.

– Да, шеф. А Купер?

– Скажем, что это убийство. Вооруженное ограбление со смертельным исходом. Будешь делать все, как я скажу.

Тревис плакал.

– Да, шеф. Я все сделаю.

– Ты говорил, что видел машину Калеба у шоссе 1.

– Да. Ключи в замке зажигания.

– Отлично. Отнесем тела в машину. И ты от них избавишься, ясно?

– Ясно.

– Как только ты уедешь, я вызову подкрепление, чтобы нас не заподозрили. Но действовать надо быстро! Когда они подъедут, ты будешь уже далеко. В суматохе никто не заметит, что тебя нет.

– Да… Но по-моему, мамаша Купер еще раз звонила в полицию.

– Блин! Надо пошевеливаться!

Они оттащили тела Лютера и Нолы в «шевроле». Потом Пратт бегом помчался через лес к полицейским машинам. Он схватил бортовое радио и сообщил в диспетчерский центр, что обнаружил мертвую Дебору Купер с пулевым ранением.

Тревис сел за руль «шевроле». Выезжая из зарослей, он наткнулся на патрульную машину помощника шерифа, которого вызвали на подмогу после второго звонка Деборы Купер.

Пратт как раз звонил в центр, когда невдалеке взвыла полицейская сирена. По радио объявили, что машина помощника шерифа преследует на шоссе 1 черный «шевроле-монте-карло», обнаруженный на подъезде к Сайд-Крик-лейн. Шеф Пратт объявил, что немедленно выезжает на помощь. Он включил сирену и двинулся по параллельной просеке. Выезжая на шоссе 1, он едва не столкнулся с Тревисом. Они переглянулись: оба были в панике.

В ходе преследования Тревису удалось подстроить так, что машину помощника шерифа занесло. Он снова выехал на шоссе 1, двинулся на юг и повернул к Гусиной бухте. Пратт следовал за ним по пятам, изображая погоню. По радио он давал неверные координаты, сообщая, что направляется к Монберри. Выключив сирену, он тоже свернул на дорогу к Гусиной бухте и перед домом Гарри нагнал Тревиса. Испуганные, взмыленные, они оба вышли из машины.

– Ты что, спятил, здесь останавливаться? – сказал Пратт.

– Квеберта нет дома, – ответил Тревис. – Он на время уехал из города, я знаю, он сказал Дженни, а она сказала мне.

– Я просил перекрыть все дороги. Так надо.

– Блин! Блин! – заныл Тревис. – Мне крышка! Что будем делать?

Пратт огляделся и заметил пустой гараж.

– Ставь сюда машину, запирай ворота и быстро возвращайся по пляжу на Сайд-Крик-лейн. Сделаешь вид, что обыскивал дом Купер. Я продолжу погоню. Сегодня ночью избавимся от тел. У тебя есть пиджак в машине?

– Есть.

– Надень. Ты весь в крови.

Через четверть часа Пратт возле Монберри встретился с патрулями, прибывшими на подмогу, а Тревис в пиджаке вместе с коллегами, съехавшимися со всего штата, ограждал территорию на Сайд-Крик-лейн, где было найдено тело Деборы Купер.

Глубокой ночью Тревис и Пратт вернулись в Гусиную бухту. Нолу они похоронили в двадцати метрах от дома. Пратт вместе с капитаном Родиком из полиции штата уже очертил район поисков и знал, что Гусиная бухта в него не входит. Здесь никто не станет ее искать. Через плечо у Нолы по-прежнему висела сумка, и они закопали ее вместе с ней, даже не взглянув на содержимое.

Забросав яму землей, Тревис снова сел в черный «шевроле» и скрылся на шоссе 1. Труп Лютера лежал в багажнике. Он добрался до Массачусетса. По дороге ему попались два полицейских кордона.

– Предъявите документы на машину, – оба раза нервничали копы, увидев «шевроле».

И оба раза Тревис показывал им свой жетон.

– Полиция Авроры, парни. Я как раз напал на след.

Полицейские почтительно приветствовали коллегу и желали ему удачи.

Он доехал до Сагамора, маленького приморского городка. Эти места он прекрасно знал. Свернул на дорогу, идущую вдоль океана, над скалами бухты Сансет. Там была пустынная парковка. Днем с нее открывался восхитительный вид; ему часто хотелось свозить туда Дженни в романтическое путешествие. Он остановил машину, перетащил Лютера на водительское место, влил ему в рот дешевого виски. Потом поставил коробку передач на нейтралку и подтолкнул машину: она тихо покатилась по травянистому склону, а потом, перевалившись через скалистый обрыв, с металлическим грохотом рухнула в пропасть.

Он вернулся на дорогу и прошел несколько сотен метров. На обочине его ждал автомобиль. Он влез на переднее сиденье, потный, весь в крови.

– Готово, – сказал он Пратту, который сидел за рулем.

Шеф нажал на газ.

– Больше ни слова о том, что случилось, Тревис. А когда они найдут машину, надо будет замять дело. Для нас единственный способ выкрутиться – это не иметь преступника. Ясно?

Тревис кивнул. Сунув руку в карман, он сжал в кулаке цепочку, которую тайком сорвал с шеи Нолы, когда хоронил ее. Красивую золотую цепочку с надписью «Нола».

* * *

Гарри опять рухнул на кушетку.

– Значит, они убили Нолу, Лютера и Дебору Купер.

– Да. И все подстроили так, чтобы дело никогда не раскрыли. Гарри, вы знали, что у Нолы бывали психотические припадки, да? И говорили об этом с преподобным Келлерганом…

– Про историю с пожаром я не знал. Но что Нола нездорова, выяснилось, когда я пошел к Келлерганам ругаться по поводу того, как они с ней обращаются. Я обещал Ноле не ходить к ее родителям, но не мог же я сидеть сложа руки, понимаете? И тут я понял, что ее «родители» – это один преподобный, который вот уже девять лет как вдовец и совершенно не справляется с ситуацией. Он… он не хотел смотреть правде в глаза. Я понял, что должен увезти Нолу подальше от Авроры и вылечить ее.

– Значит, вы хотели бежать, чтобы ее вылечить…

– Для меня это стало главной причиной. Мы бы нашли хороших врачей, она бы выздоровела! Она была потрясающая девушка, Маркус! Она бы сделала из меня великого писателя, а я бы избавил ее от дурных мыслей! Она вдохновляла меня, направляла! Она всю жизнь направляла меня! Вы же сами знаете, правда? Лучше, чем кто-либо!

– Да, Гарри. Но почему вы мне ничего не сказали?

– Я хотел! И я бы сказал, если бы не эти утечки в связи с вашей книгой. Я решил, что вы злоупотребили моим доверием. Я злился на вас. Я даже, помнится, хотел, чтобы ваша книга провалилась: я знал, что после прокола с матерью вас перестанут воспринимать всерьез. Да, я хотел, чтобы вторая ваша книга обернулась провалом. Как и моя, вообще говоря.

Мы помолчали.

– Мне очень жаль, Маркус. Жаль всего. Вы, наверно, так во мне разочаровались…

– Нет.

– Разочаровались, я знаю. Вы на меня возлагали столько надежд. А я всю свою жизнь построил на лжи!

– Я всегда восхищался вами таким, какой вы есть, Гарри. А написали вы эту книгу или нет – какая разница! Вы человек, который многому научил меня в жизни. А этого никто не отнимет.

– Нет, Маркус. Вы никогда не сможете относиться ко мне как раньше! И сами это знаете. Я всего лишь один большой обман! Я самозванец! Потому-то я и говорил, что мы больше не сможем быть друзьями: все кончено. Все кончено, Маркус. Вы становитесь великолепным писателем, а я больше никто. Вы – настоящий писатель, а я им никогда не был. Вы боролись за свою книгу, боролись за то, чтобы вновь обрести вдохновение, вы преодолели препятствие! А я, оказавшись в такой же ситуации, предал.

– Гарри, я…

– Такова жизнь, Маркус. И вы знаете, что я прав. Вы теперь не сможете смотреть мне в глаза. А я, глядя на вас, никогда не смогу избавиться от жгучей, разрушительной зависти, потому что вы победили там, где я потерпел поражение.

Он прижал меня к себе.

– Гарри, – прошептал я. – Я не хочу вас терять.

– Вы прекрасно справитесь, Маркус. Вы стали отличным парнем. И отличным писателем. Вы прекрасно разберетесь сами! Я знаю. Теперь наши пути расходятся навсегда. Это называется судьба. Мне не судьба была стать великим писателем. Я все-таки попытался ее переломить: украл книгу, тридцать лет лгал. Но судьбу не обманешь, в конце концов она всегда восторжествует.

– Гарри…

– А вам, Маркус, с самого начала было суждено стать писателем. Это ваша судьба, и я всегда это знал. И всегда знал, что когда-нибудь настанет момент, который мы переживаем сейчас.

– Вы всегда будете моим другом, Гарри.

– Маркус, допишите свою книгу. Закончите эту книгу обо мне! Теперь вы все знаете, расскажите всем правду. Правда всех нас освободит. Напишите правду о деле Гарри Квеберта. Избавьте меня от зла, которое мучит меня уже тридцать лет. Это последняя моя просьба.

– Но как? Я же не могу отменить прошлое.

– Да, но вы можете изменить настоящее. Это во власти писателей. Рай писателей, помните? Я знаю, у вас получится.

– Гарри, я вырос только благодаря вам! Вы сделали меня тем, кто я есть!

– Это иллюзия, Маркус, я ничего не сделал. Вы выросли сами, вы смогли.

– Нет! Неправда! Я следовал вашим советам! Следовал тридцати одному вашему совету! Только так я написал свою первую книгу! И следующую! И все остальное! Тридцать один ваш совет, Гарри! Помните?

Он печально улыбнулся:

– Еще бы я не помнил, Маркус.

Берроуз, Рождество 1999 года

– С Рождеством, Маркус!

– Подарок? Спасибо, Гарри. А что это?

– Откройте. Это мини-дисковый плеер. Вроде бы последнее слово техники. Вы тут все время записываете, что я говорю, а потом теряете свои записи, и мне приходится повторять. Я решил, что так вы сможете все записывать на плеер.

– Отлично. Давайте.

– Что давать?

– Дайте мне первый совет. Я буду тщательно записывать все ваши советы.

– Ладно. И какие вам дать советы?

– Не знаю… советы для писателей. И для боксеров. И вообще для людей.

– Всё сразу? Ну хорошо. И сколько вам нужно советов?

– По крайней мере сто!

– Сто? Нет уж, мне надо что-то придержать для себя, чтобы было чему вас учить потом.

– Вам всегда будет чему меня научить. Вы же великий Гарри Квеберт.

– Я вам дам тридцать один совет. Буду давать их в ближайшие годы. А не все сразу.

– Почему тридцать один?

– Потому что тридцать один год – важный возраст. В десять лет вы формируетесь как ребенок. В двадцать – как взрослый. В тридцать вы станете мужчиной, или не станете. Тридцать один год означает, что вы перешли черту. Каким вы будете в тридцать один год, как вы думаете?

– Таким же, как вы.

– Ну не надо говорить глупости. Лучше включайте плеер и записывайте. Я вам буду давать советы в обратном порядке. Совет номер тридцать один. Это будет совет про книги. Ну вот, номер тридцать один: самое главное, Маркус, это первая глава. Если она читателям не понравится, остальное они читать не будут. С чего вы думаете начать свою книгу?

– Не знаю, Гарри. Думаете, у меня когда-нибудь получится?

– Что?

– Написать книгу.

– Я в этом уверен.

* * *

Он пристально посмотрел на меня и улыбнулся:

– Вам скоро исполнится тридцать один год, Маркус. И смотрите, у вас получилось: вы стали великолепным, великолепным человеком. Стать Великолепным – это ерунда, а вот стать великолепным человеком – это результат вашей долгой и славной борьбы с самим собой. Я вами очень горжусь.

Он надел куртку и повязал шарф.

– Куда вы, Гарри?

– Теперь мне надо идти.

– Не уходите! Останьтесь!

– Не могу…

– Останьтесь, Гарри! Побудьте со мной еще немного!

– Не могу.

– Я не могу вас потерять!

– До свидания, Маркус. Встреча с вами была самой прекрасной встречей в моей жизни.

– Куда вы?

– Мне нужно где-то ждать Нолу.

Он еще раз крепко обнял меня:

– Найдите любовь, Маркус. Любовь наполняет жизнь смыслом. Когда любишь, становишься сильнее! Выше. Идешь дальше.

– Гарри! Не бросайте меня!

– До свидания, Маркус.

Он ушел. Он оставил дверь открытой, и я долго ее не закрывал. Потому что тогда я в последний раз видел своего учителя и друга Гарри Квеберта.

Май 2002 года, финал университетского чемпионата по боксу

– Готовы, Маркус? Через три минуты выходим на ринг.

– Гарри, мне страшно.

– Я и не сомневался. Тем лучше: когда не страшно, ни за что не победить. Помните, боксировать – это как писать книгу… Не забыли? Глава первая, глава вторая…

– Да. Раз – наносишь удары. Два – укладываешь на месте…

– Отлично, чемпион. Ну, готов? Ха, мы в финале чемпионата, Маркус! Мы вышли в финал! Кому сказать, ведь совсем недавно вы дрались только с боксерскими мешками, а теперь вы в финале чемпионата! Слышите, диктор объявляет: «Маркус Гольдман, тренер – Гарри Квеберт, Университет Берроуза». Это мы! Вперед!

– Подождите, Гарри.

– Да?

– У меня для вас подарок.

– Подарок? Вы уверены, что сейчас удачный момент для подарков?

– Совершенно уверен. Я хочу, чтобы вы его получили до поединка. Он у меня в сумке, возьмите. Я не могу вручить его сам, я в перчатках.

– Диск?

– Да, это сборник! Я собрал все ваши тридцать один совет, все самое важное. Про бокс, про жизнь, про книги.

– Спасибо, Маркус. Я очень тронут. Готовы драться?

– Более чем…

– Ну тогда пошли.

– Подождите, у меня еще один вопрос…

– Маркус! Нам пора!

– Но это важно! Я еще раз прослушал все наши записи, но не нашел ответа.

– Ладно, давайте спрашивайте. Я слушаю.

– Гарри, как узнать, что книга закончена?

– Книги – они как жизнь, Маркус. На самом деле они никогда не кончаются.

Эпилог
Октябрь 2009 года
^{(спустя год после выхода книги)}

– О хорошей книге, Маркус, судят не только по ее последним словам, а еще и по воздействию всех предыдущих слов, вместе взятых. Примерно полсекунды после того, как читатель прочел вашу книгу до конца, до самого последнего слова, он должен оставаться во власти сильного чувства; на какой-то миг он должен забыть обо всем, кроме того, что только что прочел, смотреть на обложку и улыбаться с легкой грустью, потому что ему будет не хватать ваших героев. Хорошая книга, Маркус, – это книга, прочитав которую, люди жалеют, что она кончилась.

Пляж в Гусиной бухте, 17 октября 2009 года

– Ходят слухи, вы новую книжку написали, писатель.

– Это правда.

Мы сидели с Гэхаловудом у океана и пили пиво.

– Новый огромный успех невероятного Маркуса Гольдмана! – воскликнул Гэхаловуд. – И про что она?

– Надеюсь, вы прочтете. Тем более вы там тоже есть.

– Правда? Можно взглянуть?

– Даже не мечтайте, сержант.

– В любом случае, если книжка плохая, вернете мне деньги.

– Гольдман больше не возвращает деньги, сержант.

Он засмеялся:

– Скажите, писатель, кто вас надоумил восстановить этот дом и превратить его в дом творчества для молодых писателей?

– Просто в голову пришло.

– «Писательский дом имени Гарри Квеберта». Звучит шикарно, я считаю. Вообще вы, писатели, такой народ, как сыр в масле катаетесь. Приезжать сюда, глядеть на океан, писать книжки – я бы от такой работенки не отказался… Видели статью в сегодняшней New York Times?

– Нет.

Он вынул из кармана газетную страницу, развернул и прочел:

«Чайки Авроры», новый роман, который нельзя не прочесть. Лютер Калеб, ошибочно обвиненный в убийстве Нолы Келлерган, был прежде всего гениальным писателем, чей талант до сих пор оставался в безвестности. Издательство «Шмид и Хансон» воздает ему должное, публикуя посмертно его блистательный роман об отношениях Нолы Келлерган и Гарри Квеберта. В этом великолепном произведении повествуется о том, как связь с Нолой Келлерган вдохновила Гарри Квеберта на написание «Истоков зла».

Он сложил газету и расхохотался.

– Вы чего, сержант? – спросил я.

– Ничего. Вы просто гений, Гольдман! Просто гений!

– Не только полиция умеет воздавать по заслугам, сержант.

Мы допили пиво.

– Завтра я возвращаюсь в Нью-Йорк, – сказал я.

Он повесил голову:

– Заезжайте сюда к нам иногда. Просто повидаться. Вообще-то это доставит радость прежде всего моей жене.

– С удовольствием.

– Да, вы так и не сказали, а как называется ваша новая книжка?

– «Правда о деле Гарри Квеберта».

Лицо у него стало задумчивым. Мы пошли назад к машинам. Небо стремительно прочертила стая чаек. Мы проводили их взглядом, потом Гэхаловуд задал еще один вопрос:

– Чем теперь займетесь, писатель?

– Однажды Гарри сказал: «Придайте своей жизни смысл. Жизни придают смысл две вещи: книги и любовь». Книги я нашел. Благодаря Гарри я нашел книги. Теперь буду искать любовь.

* * *

Университет Берроуза

выражает благодарность

Маркусу П. Гольдману,

победителю университетского чемпионата

по боксу 2002 года,

и его тренеру

Гарри Л. Квеберту