Текст книги ""Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33 (СИ)"

Автор книги: Си Джей Уотсон

Соавторы: Жоэль Диккер,Джулия Корбин,Маттиас Эдвардссон,Марчелло Фоис,Ориана Рамунно,Оливье Норек,Дженни Блэкхерст,Матс Ульссон,Карстен Дюсс,Карин Жибель
сообщить о нарушении

Текущая страница: 215 (всего у книги 311 страниц)

– Да и себя самого не знаешь, – заметил я.

Она чокнулась своим бокалом с моим:

– Твое здоровье, дорогой философ.

Я улыбнулся. Она тоже улыбнулась.

– Лорен, я…

Она приложила палец к моим губам, призывая к молчанию:

– Тс-с, Маркус. Теперь я буду говорить. Спасибо. Спасибо, что ты здесь.

Она отняла палец, потянулась ко мне губами и поцеловала меня.

Наш поцелуй прервало покашливание Гэхаловуда. Он стоял в дверях, рядом была Патрисия.

– Сержант прав, – признала она. – Он мне рассказал про любовника Аляски. Если мы сейчас подадим прошение об освобождении, то на его след выйти не сможем: нам придется открыть суду весь ход расследования. Если Эрику в освобождении откажут, то не только он останется в тюрьме, но мы можем еще и спугнуть этого любовника, который сегодня, вероятно, чувствует себя в безопасности.

– Зато мы сейчас вместе введем Патрисию в курс дела, – добавил Гэхаловуд, – ей известны не все факты.

Прежде чем вернуться к расследованию, мы поужинали у Лорен. В дружеской компании все наконец расслабились, и я понял, что Патрисия очень нравится Гэхаловуду, потому что после двух бокалов вина он спросил:

– Как только вас муж терпит?

– Он меня и не вытерпел, – расхохоталась она. – Да и продолжалось это недолго. Я, надо сказать, вышла замуж за психиатра, а это всегда непросто. А вас как жена терпит, сержант?

– Она меня тоже не вытерпела.

– Вы тоже развелись? Но вы носите обручальное кольцо.

– Она умерла. Три месяца назад.

– О боже, простите, мне очень жаль.

Гэхаловуд перевел разговор на другую тему.

Глядя на них обоих, я подумал, что они прекрасно друг другу подходят – гневливый сержант и цепкий адвокат. Между ними точно будет искрить. Конечно, у Гэхаловуда и в мыслях не было снова обзаводиться подругой жизни, но через несколько лет его дочери разъедутся, и ему придется одному пережевывать прошлое. Подумать на эту тему дольше я не успел: они встали и пошли изучать, как идет расследование.

Патрисия, желая убедиться, что ничего не упустила, сравнивала документы и факты, которые имелись в ее распоряжении, с теми, что висели на стене.

– Вы мне говорили про рапорт об инциденте, который не попал в дело.

– Да, вон те фото, – показал Гэхаловуд. – У меня есть копия отчета пожарного инспектора, можете взять себе, если хотите.

Он порылся в бумагах, рассыпанных на журнальном столике, и протянул несколько листов Патрисии:

– Еще один факт, не вошедший в дело как несущественный, я обнаружил в заметках моего бывшего напарника: свидетель утверждает, что видел машину синего цвета с массачусетскими номерами на главной улице города в час сорок ночи.

– Чем важна эта информация?

– Синяя машина с массачусетскими номерами была у Аляски Сандерс. Что она там делала? Хотела забрать вещи у Уолтера? Или это как-то связано со свиданием, которое она назначила Эрику? В свое время эта машина вызвала много вопросов. К сожалению, показания были недостаточно точны, чтобы приобщить их к делу, прокуратура не приняла бы их во внимание.

– Но для нас это ключевое свидетельство, – заметила Патрисия. – Если в час сорок ночи Аляска была еще жива, это подтверждает, что Уолтер Кэрри мог быть убийцей, хоть и сидел еще в час сорок три в “Нэшнл энфем”. Время смерти установлено точно?

– Никаких причин сомневаться в этом нет, – сказал Гэхаловуд. – К тому же машина двигалась в направлении Грей Бич. Через десять минут, то есть в час пятьдесят, она была уже на берегу озера. Все сходится. А главное, это, по-моему, подтверждает, что убийца наверняка ждал ее на месте и убил, как только она приехала. Сперва он наносит ей жестокий удар по голове дубинкой, потом душит. Уолтер мог приехать только позже. Оставьте этот след, Патрисия, вы ходите по замкнутому кругу.

– Трудно отказаться от мысли, которая меня преследует одиннадцать лет. У вас есть еще что-то неофициальное?

– Бурная ссора между Уолтером Кэрри и Аляской 22 марта 1999 года у супермаркета в Конуэе.

– Что вы называете бурной ссорой?

– Ссору, из-за которой управляющий супермаркета вызвал полицию. Они провели проверку. Это занесено в регистрационный журнал: “Пара в машине, никаких видимых следов насилия. Вмешательство не требуется”.

Лорен взглянула на документ, на который показывал Гэхаловуд.

– Но имена Аляски и Уолтера здесь не названы, – заметила она.

– Рапорт неполный, – признал Гэхаловуд, – поэтому его тоже не приобщили к делу. И потом, для расследования это мало что давало.

– Но откуда вы знаете, что это были Аляска и Уолтер? – настаивала Лорен.

– Управляющий супермаркета узнал Аляску, когда ее фото появилось в прессе.

– А Уолтер?

– Это была его машина, – ответил Гэхаловуд.

– Но его самого опознали?

Гэхаловуд не ответил: он был озадачен.

– Писатель, – сказал он, – эта пресловутая ссора Эрика с Аляской, о которой нам говорила Салли Кэрри. Она сказала, что Эрик выходил из машины Уолтера…

Гэхаловуд стал рыться в своих заметках и вдруг просиял:

– В день ссоры Уолтера не было в Маунт-Плезант! Он был на той конференции в Квебеке!

– Да, и что?.. – произнес я.

Гэхаловуд еще раз сверился с заметками:

– Салли Кэрри сказала, что ссора случилась за неделю до убийства. Значит, это заседание рыболовов состоялось на той же неделе, что и 22 марта 1999 года!

До Лорен дошло:

– 22 марта полиция проверяет машину Уолтера на парковке супермаркета в Конуэе! А сам Уолтер в тот день, наверное, уже в Квебеке!

– Точно! – воскликнул Гэхаловуд.

– Но тогда кто же был в машине с Аляской? – спросила Патрисия.

– Если верить Салли Кэрри, то Эрик. По-моему, нам настоятельно нужно с ним поговорить, – заключил Гэхаловуд.

В тюрьме штата Эрик радостно встретил нас, но когда Гэхаловуд сообщил, что мы в курсе истории с шантажом, улыбка сразу сползла с его лица.

Глава 21
Панический страх

Конкорд, штат Нью-Гэмпшир

Пятница, 16 июля 2010 года

– Откуда вы узнали? – пролепетал он. – Небось, Салли рассказала…

Мы находились в небольшом зальчике, отведенном для встреч с адвокатами. Гэхаловуд с Патрисией сидели за столом напротив Эрика, а мы с Лорен держались в углу, как наблюдатели.

– Я показала Перри и Маркусу фотографию, – заявила Лорен, с трудом сдерживая гнев. – Почему ты просил никому не говорить про это фото, Эрик? Чтобы не всплыли все те гадости, какие ты сделал Салли Кэрри? Я за тебя бьюсь одиннадцать лет, а ты мной манипулировал!

– Блин, – простонал Эрик, – мне самому противно от того, что я сделал. Я был ничтожеством. Влюбился в Салли, она меня кинула, мне хотелось отомстить.

– Вы всегда так реагируете, когда вас кидают? – загремел Гэхаловуд.

– Нет, конечно.

– Тогда у вас попросту мстительный характер. Еще того лучше! Эрик, вы сознаете, что все это говорит не в вашу пользу?

– Ну сержант, это же было двадцать с лишним лет назад! Я был совсем мелкий! Жалкий идиот!

– Что еще? – сухо спросила Патрисия. – О каких еще эпизодах своей жизни ты умолчал, при том что они могли быть важны для расследования?

– Не знаю, – растерялся Эрик, – по-моему, все может оказаться важным.

– Это верно, – вступил Гэхаловуд. – Тогда позвольте освежить вам память: это вас проверяла полиция в понедельник, 22 марта 1999 года, на парковке супермаркета в Конуэе, когда вы находились с Аляской в машине Уолтера Кэрри?

И снова Эрик насупился, как будто его уличили в проступке. Он не удержался и спросил:

– Откуда вы знаете?

Патрисия раздраженно передернула плечами, а Гэхаловуд взорвался:

– Потому что в конце концов все становится известно, Эрик! Такова жизнь. Так что рассказывайте теперь, причем подробно. А будете снова грузить меня своим враньем и провалами в памяти, я закрою дело, и можете гнить тут дальше!

– А что мне было делать, сержант? Вы же меня одиннадцать лет назад двадцать часов кряду мариновали! Ни поесть, ни поспать! Орали на меня, говорили, что мне крышка и что меня казнят, и совали мне в нос мой пуловер, весь в крови Аляски, да еще эти угрозы, напечатанные на моем принтере! Что, по-вашему, у меня творилось в голове? Меня же явно подставили. Это был какой-то кошмар, все улики против меня! Как мне было защищаться? Я криком кричал, что невиновен, но вы и слушать не хотели. Каждое мое слово оборачивалось против меня. Вы получили готовенького преступника, сержант, и поволокли меня прямо в ад. Так что не надо сейчас читать мне мораль и объяснять, что́ я должен был делать! Нечего попрекать меня тем, что я не доложился о не самом похвальном эпизоде своей юности. Какая могла быть связь между ним и этим делом, я бы только выставил себя шизиком! И подумаешь, забыл вам рассказать о полицейской проверке аккурат во время ссоры с Аляской!

Повисла долгая пауза. Эрик с Гэхаловудом глядели друг на друга, словно два льва, готовые вцепиться друг другу в глотку. Наконец Патрисия мягко спросила:

– Эрик, можешь рассказать про эту ссору? Что у вас с Аляской случилось у супермаркета?

– Дело было в понедельник. Точную дату не помню, но коль вы говорите 22 марта, значит, тогда. Помню день недели, потому что по понедельникам у меня был выходной. Я поехал в Конуэй, в этот самый торговый центр, там продавали бэушную фотоаппаратуру по бросовым ценам. Там вообще много всяких магазинов, в том числе этот супермаркет.

* * *

Конуэй

Понедельник, 22 марта 1999 года

Выходя из фотомагазина, Эрик заметил машину своего приятеля Уолтера: она как раз вставала на парковку торгового комплекса. Автомобиль сдавал назад, водителя Эрику не было видно, но номера, которые он бы узнал из тысячи, читались четко. Его позабавили жалкие потуги втиснуть “форд таурус” между фургоном и минивэном. Он стоял поодаль и уже готов был проехаться насчет неловкости Уолтера, как вдруг с удивлением увидел, что из машины выходит Аляска и направляется к супермаркету. Одна, без Уолтера. Он перехватил ее у входа.

– Аляска?

– Привет, Эрик.

– Уолтер с тобой?

– Он вчера уехал в Квебек на какое-то заседание по рыбной ловле.

– А на чем он туда поехал, если машина тут?

– На отцовском пикапе. Товар привезти. У меня в машине масло подтекает, так что я взяла его. Еще вопросы есть?

Она явно все принимала в штыки.

– Прости, не хотел быть нескромным. Иди за своими покупками. Хорошего дня.

Она вздохнула так, словно была в отчаянии.

– Прости, Эрик, настроение паршивое, к тому же чувствую себя виноватой: встретила тебя у супермаркета и собираюсь закупаться тут, а не в магазине твоих родителей.

– Никто тебя не неволит, поступай как знаешь, – подбодрил ее Эрик.

– Знаешь, что я терпеть не могу в Маунт-Плезант? Все время кажется, что все за всеми шпионят. Даже когда в магазин иду, такое чувство, что все рассматривают мою тележку и оценивают меня по покупкам. Я всегда мечтала стать знаменитой, но если быть знаменитой значит жить как в Маунт-Плезант, нет уж, спасибо, честное слово.

– Я тебя не оцениваю, Аляска, – рассмеялся Эрик. – Можешь спокойно покупать все, что угодно. Хорошего дня.

Он развернулся уходить, но она удержала его:

– Я скоро уйду от Уолтера.

– Что?

– Я от него скоро уйду. Хочу уехать из Маунт-Плезант. Только держи это при себе, пожалуйста. Мне просто хотелось кому-нибудь это сказать.

С этими словами Аляска поспешно скрылась в супермаркете. Эрик собирался уехать, но решил подождать. Ему хотелось узнать побольше. Не мог же он просто выслушать такое признание и не вступиться за друга. Он должен был поговорить с Аляской и стал ее ждать. Когда она вышла с пакетами, он резко спросил:

– Почему ты от него уходишь?

– Не твое дело, Эрик.

– У тебя есть кто-то другой?

– Оставь меня в покое, пожалуйста.

– Запустила такую бомбу, а я должен делать вид, что ничего не происходит?

– Зря я тебе сказала.

– Поздно теперь. Что такое у вас с Уолтером, Аляска?

Настойчивость Эрика разозлила Аляску. Разговор пошел на повышенных тонах, прохожие поглядывали на них с подозрением. Внезапно Аляска разрыдалась:

– Уходи, Эрик!

– Я знаю, что Уолтер будет раздавлен. Объясни хотя бы, почему ты уходишь. Ты мне признаешься бог знает в чем и просишь держать это при себе. Как я должен Уолтеру в глаза смотреть?

В эту минуту к ним подошел какой-то мужчина – это был управляющий супермаркета.

– Все в порядке, мисс? – спросил он у Аляски.

– Да, все в порядке, – огрызнулся Эрик.

– Я не с вами разговариваю!

– Это наше личное дело! – взвился Эрик. – Не лезьте куда не просят!

– Ах, так? Тогда я вызываю полицию!

* * *

– Управляющий пошел обратно в супермаркет, – рассказывал Эрик. – И вдруг Аляска как обезумела. Впала в панику, закричала: “Он полицию позовет, блин! Он позовет полицию!” Бросилась к машине, сумки свои забыла. Я не понимал, что на нее нашло. Подобрал пакеты, понес ей. Она уже сидела за рулем, вот-вот стартует. Я открыл багажник, а она как закричит: “Что ты делаешь, Эрик! Мне надо уезжать!” В полной панике была. Но я все еще стоял позади машины, так что она выскочила из кабины и заорала на меня: “Отвали, Эрик!”

* * *

Конуэй

Понедельник, 22 марта 1999 года

– Отвали, Эрик!

– Аляска, ты почему в таком состоянии?

Она хотела его оттолкнуть, но он схватил ее за руки.

– Ты ничего не понимаешь! – закричала она сквозь слезы.

– Чего я не понимаю?

– Дай мне уехать!

– Я тебя отвезу, – решительно сказал Эрик, – ты не можешь в таком виде вести машину. За своей потом вернусь.

Не дожидаясь согласия Аляски, Эрик сел за руль. Она прыгнула на пассажирское сиденье. “Поезжай! Скорей!” – велела она. Но едва Эрик тронулся с места, как путь им преградила патрульная машина с включенным маячком. Аляска с трудом взяла себя в руки. Ей как будто было в чем себя упрекнуть. Вытерла глаза. Полицейский подошел к машине, Эрик опустил стекло, и тот просунул голову в окно:

– Что здесь происходит?

– Ничего, – заверила его Аляска.

– Ничего? Нас вызвали по поводу ссоры.

Аляска улыбнулась:

– Вы никогда не ругаетесь с женой, господин полицейский? Уж и поссориться нельзя, чтобы полиция не явилась…

Полицейский наскоро проверил права Эрика и документы на машину. Все было в порядке, и он ушел. У Аляски снова потекли слезы – на этот раз от облегчения.

Эрик успокаивающе положил ей руку на плечо:

– Аляска, из-за чего ты так переживаешь?

– Из-за полиции, – прошептала она.

* * *

– У Аляски был какой-то панический страх перед полицией, – рассказывал Эрик.

– Она не объяснила почему? – спросил Гэхаловуд.

– Нет. Я ее отвез в Маунт-Плезант. Всю обратную дорогу мы молчали. Офигеешь тут, видеть ее в таком состоянии. Я поставил машину на главной улице, у магазина Кэрри, и вернул Аляске ключи.

– И вас увидела Салли Кэрри, – уточнил Гэхаловуд.

– Вполне возможно, мы у ее магазина стояли. Мне скрывать было нечего.

– Салли Кэрри упоминала какую-то ссору между вами.

Эрик наморщил лоб, словно стараясь вспомнить:

– А, да, из-за моего пуловера.

– Того пуловера, который потом нашли на месте преступления?

– Я этот пуловер одолжил Уолтеру за два дня до того, в субботу, когда нас в самый разгар рыбалки дождем накрыло. Я вам на днях рассказывал. И одиннадцать лет назад тоже рассказывал… Короче, в тот понедельник выгружаю я Аляску, а пуловера на заднем сиденье не вижу. Говорю себе, что, наверное, его домой отнесли. Стоим мы с Аляской на тротуаре, и я прошу его вернуть. “Понятия не имею, о чем ты, Эрик”. – “Серый пуловер с логотипом университета Монарха”. – “Я его не видела, а стиркой в последнее время занималась я”. – “Можно подняться наверх и посмотреть? Я им дорожу”. Тут Аляска стала нервничать: “Это все, что тебя волнует после того, что мы пережили? Спроси Уолтера”. – “Ты что, хочешь, чтобы я позвонил Уолтеру и рассказал про все, что случилось?” Она в бешенстве удалилась и поднялась домой.

– А что было с пуловером? – спросил Гэхаловуд.

– Аляска сказала позвонить Уолтеру, я и позвонил. Он ответил, что положил его в багажник. Назавтра я увидел из родительского магазина, как Аляска паркует на улице “форд” Уолтера, перехватил ее и попросил открыть багажник, чтобы я забрал пуловер. Она сказала, что я ей все нервы истрепал им. Нехотя открыла багажник, пуловера там не было. Я уже ничего не понимал. Сказал об этом Уолтеру, когда тот вернулся из Квебека. Он ответил, что, наверное, Аляска его постирала и по ошибке сложила с его вещами, что он у нее спросит, но я сказал Уолтеру, что ровно про это спрашивал Аляску, и она понятия не имеет, куда девался этот чертов пуловер. Полный дурдом. Уолтер пообещал, что посмотрит дома. Я, конечно, думал, что этот пуловер скоро выплывет. Но в конце следующей недели Аляску убили. А дальше все закрутилось со страшной скоростью: спустя три дня я оказался на допросе в полиции с этим окровавленным пуловером – уликой против меня. Уолтер и Аляска, два человека, которые только и могли подтвердить эту историю, мертвы. Всякий раз, когда думаю про этот пуловер, вспоминаю, как гружу пакеты Аляски в багажник на парковке супермаркета в Конуэе. Был там пуловер? Понятия не имею. Раз за разом прокручиваю эту сцену, вижу, как открываю багажник, и спрашиваю себя, там ли этот гребаный пуловер. Может, Уолтер мне про него наврал? Или его из машины украли? Люди в Маунт-Плезант и сейчас не сильно осторожничают, а одиннадцать лет назад и того меньше. Машины обычно оставляли открытыми, дома запирали, только если уезжали надолго.

Объяснения Эрика полностью совпадали с версией Салли Кэрри. Гэхаловуд не стал пока об этом говорить, только спросил:

– Нам еще один вопрос не дает покоя, Эрик. В начале сентября девяносто восьмого года вы буквально одним днем уезжаете из Салема. Родным вы говорите, что вас уволили. Это неправда: вы уволились сами. Вы бежали из Салема. Почему?

– Ну, бежал – это слишком громко сказано, сержант. У меня просто больше сил не было оставаться в Салеме: девушка ушла от меня к другому, я был выбит из колеи, отец был болен. Мне надо было вернуться к корням. По-моему, ничего сверхъестественного. И да, я солгал родителям, сказал, что меня уволили. Но вы родителей моих не знаете: они бы мне такую сцену закатили, если бы узнали, что я бросил хорошую работу с очень хорошей зарплатой, когда сами они не всегда сводят концы с концами!

Рассказ Эрика об отъезде из Салема вполне согласовался со словами Реджайны Спек, хозяйки “Сизон”.

Теперь нам было известно, что Аляска панически боялась полиции. Почему? Тут напрашивалась связь с ее скоропалительным отъездом из Салема и письмами со словами “Я все про тебя знаю”. От чего бежала Аляска?

Выйдя из тюрьмы, мы втроем, Лорен, Гэхаловуд и я, решили ехать в Салем. Патрисии надо было возвращаться в Бостон.

В Массачусетс мы приехали поздним утром. Для начала обошли бывших подруг Аляски, чьи адреса сумела выяснить Лорен. Большинство были подругами детства или по лицею, и их рассказы не сильно нам помогли: они знали Аляску до того, как ей исполнилось восемнадцать. Зато подруги, которых Аляска завела на конкурсах красоты, то есть в последние годы своей жизни, позволили взглянуть на нее в неожиданном свете. Звали их Брук Риццо, Андреа Браун, Стефани Лехэн и Мишель Спитцер. Встречались мы с ними поочередно. Все они сходились в одном: Аляска не питала большой любви к Уолтеру Кэрри.

брук риццо:

Вообще непонятно было, что она нашла в этом Уолтере. Я думала, это мимолетное увлечение. Во всяком случае, бывал он тут наездами. Я думала, он один из многих. Мне и в голову не могло прийти, что она уедет к нему жить в нью-гэмпширскую глубинку.

андреа браун:

По-моему, Аляске было любопытно встречаться с парнем старше нее. В то же время мне кажется, что это была ее первая серьезная связь. Ну, так сказать серьезная.

стефани лехэн:

Никто не понял, что случилось и почему она уехала с Уолтером. Ее только что выбрали мисс Новая Англия, у нее были все задатки, чтобы сделать карьеру в кино, во всяком случае, все складывалось удачно. Почему она вдруг взяла и все бросила?

[…]

Угрозы? Нет. Во всяком случае, Аляска никогда мне об этом не говорила.

Ни Брук, ни Андреа, ни Стефани не могли связать отъезд в Маунт-Плезант с каким-то конкретным событием. Зато четвертая подруга, Мишель Спитцер, с которой мы говорили последней, упомянула одну причину, а главное, одно имя, которого мы прежде не слышали.

мишель спитцер:

Что могло случиться в Салеме? Не знаю. Может, ее, как и нас всех, потрясло самоубийство Элинор. Вы говорите, Аляска получала угрозы? Какого рода?

[…]

Элинор Лоуэлл, вы про нее не слышали? Одна из наших подружек. Она была очень красивая, но, главное, очень нервная. Полная противоположность Аляски. Элинор все время мучилась, все время боролась со своими тревогами. Даже у психиатра наблюдалась.

[…]

Как Элинор покончила с собой? Утопилась. Ее машину и одежду нашли на пляже в Марблхеде.

Возникший вдруг призрак Элинор нас заинтересовал. В тот же день мы отправились в редакцию “Салем ньюс” расспросить журналистку Голди Хоук, она наверняка могла нам сообщить более подробную информацию.

– Печальная история, – с сожалением сказала Голди Хоук. – Мне случалось пару раз пересекаться с Элинор. Классическая юная манекенщица: этакая прозрачная красотка с ангельским личиком. Участвовала в рекламных кампаниях престижных марок. Совсем другого сорта девушка.

– А как она умерла? – спросил Гэхаловуд.

– Ужасно. Среди ночи послала родителям эсэсмэску, что больше не хочет жить. Сообщение они увидели, когда проснулись. Постель Элинор была пуста, и они немедленно позвонили в полицию. Машину Элинор нашли в Марблхеде, на парковке парка Чандлер Хави. На скалах неподалеку от большого маяка на мысу лежали ее личные вещи и одежда. Полиция сделала вывод, что девушка покончила жизнь самоубийством, вероятно, утопилась.

– Вероятно?

– Ее тело так и не нашли.

Гэхаловуд был озадачен. Когда мы вышли из редакции “Салем ньюс”, он сказал нам с Лорен:

– В августе девяносто восьмого года королева красоты исчезает вблизи пляжа. Через восемь месяцев ее подруга, тоже королева красоты, убита на берегу озера. И в кармане у нее записка: “Я все про тебя знаю”.

– Думаете, эти две смерти как-то связаны? – спросил я.

– По-моему, многовато для простого совпадения. Тем более что Аляска вскоре после первой смерти внезапно уехала из Салема. Возможно, причиной ее бегства послужила гибель Элинор.

– По-вашему, Аляска могла убить Элинор? – спросила Лорен.

– Понятия не имею, – ответил Гэхаловуд; он не любил поспешных выводов. – Но копать надо.

Лорен не удержалась и задала мучивший ее вопрос:

– Сержант, как вы могли в свое время упустить эту Элинор Лоуэлл?

– Мы не занимались Салемом. Думали, что убийство связано с Маунт-Плезант. К тому же тогда ничто на Салем не указывало. Все время думаю про это идеальное преступление. По-моему, нам совершенно заморочили голову.

Гэхаловуд хотел заскочить в уголовный отдел полиции Салема, который наверняка занимался расследованием исчезновения Элинор Лоуэлл. Кроме того, раз мы приехали в город, надо было расспросить родителей Аляски насчет финансов их дочери. Мы хотели понять, почему ей, несмотря на сбережения, пришлось по приезде в Маунт-Плезант искать работу. Продуктивнее было распределить задачи. Лорен с Гэхаловудом отправились в комиссариат Салема, а я взял такси и поехал к Сандерсам.

Донна Сандерс была дома одна. “Робби пошел играть в гольф с приятелями. Сейчас ему необходимо проветрить мозги. Надо сказать, то, что происходит, доставляет нам уйму беспокойства. Хотите кофе, мистер Гольдман?” Мы немного посидели в гостиной, побеседовали. По-моему, Донне Сандерс было как никогда одиноко. Ей хотелось поговорить о дочери, а муж избегал этой темы. “Каждый горюет по-своему”, – сказала она. Заодно я показал ей видеопробу, присланную агентом Аляски. Мы разослали ее и подругам Аляски – я на этот случай взял с собой ноутбук, – но ни одна не смогла опознать место, где Аляска вела съемку. То же самое было и с Донной Сандерс.

– Никогда не видела этого ролика, – сказала она, когда запись кончилась.

– Аляска записала его сразу после победы в конкурсе на титул мисс Новая Англия. Вы не узнаете задник?

Я снова прокрутил видео, но Донна ответила без тени сомнения:

– Нет, совершенно не представляю, где Аляска могла находиться. Это важно?

– Возможно. Вам ни о чем не говорит эта картина?

– Абсолютно ни о чем. Вы ради того и приехали в Салем, мистер Гольдман, чтобы мне это показать?

– Нет. Меня интересуют деньги, которые были у Аляски. У нее ведь были сбережения, верно? Она копила призовые деньги от конкурсов…

– Да, она была очень экономной. У нее был счет в “Бэнк оф Нью-Ингленд”. Это все, что я знаю. Остальным занимался Робби. Надо у него спросить. Жаль, что его нет. Можно было бы позвонить ему на мобильный, но он злой как черт, если его отрывают от гольфа.

– Понимаю, ничего страшного. У вас нет старых банковских выписок Аляски?

– Если что-то осталось, то у нее в комнате, я столько всяких бумажек храню… Робби как раз сегодня меня ругал. Говорит, надо освободить комнату. Пойдемте, я вам покажу.

Через несколько секунд я сидел за маленьким фанерным письменным столом, за которым Аляска в отрочестве делала домашние задания и писала письма. Донна Сандерс извлекла несколько папок, где хранились вперемешку памятные мелочи, более или менее официальные документы и фотографии дочери. Просматривая их, я нашел старую выписку из “Бэнк оф Нью-Ингленд”. Она была от 1997 года, это нам мало что давало, но там был указан адрес отделения банка в Салеме, а главное, имя тамошнего консультанта – Гэри Стенсон. Банк был еще открыт, я попытался позвонить, не особо надеясь поговорить с этим Гэри, выпрыгнувшим прямо из 1997 года. Но телефонистка меня соединила.

– Алло?

– Мистер Стенсон? С вами говорит Маркус Гольдман. Я веду расследование смерти Аляски Сандерс, она была вашей клиенткой.

Подозреваю, подобное вступление всегда производит на людей впечатление. Я объяснил этому мистеру Стенсону, откуда мне известно его имя, и он предложил:

– Приходите в банк, я вас жду. Но поторопитесь, мы скоро закрываемся.

Через двадцать минут я сидел в отделении “Бэнк оф Нью-Ингленд” напротив Гэри Стенсона. Стенсон проработал здесь больше сорока лет и через несколько месяцев уходил на пенсию. На этом господине с седой головой и пышными усами, придававшими ему сходство с очень симпатичным моржом, была рубашка с короткими рукавами и галстук в полоску.

– Слышал про вас, – сказал он. – В принципе, как вы знаете, в отношении своих клиентов я связан профессиональной тайной.

– Прекрасно понимаю.

– Но Аляска больше не клиентка, ее счет закрыт по причине смерти. То есть я не могу разгласить какие-то конкретные сведения, а значит, могу свободно отвечать на ваши вопросы. Что вы хотите знать?

– Вы лично знали Аляску?

– Да, конечно. У ее отца тоже есть счет у нас в банке. Я его сто лет знаю. Аляска была чудесная девушка. Знали бы вы, как я оплакивал ее смерть. Я был просто убит. Я ее не так близко знал, но такая жалость! Почему вас интересует ее счет?

– Мне описывали Аляску как экономную девушку, которая откладывала деньги, чтобы осуществить свою мечту – поехать в Нью-Йорк. В октябре девяносто девятого года, примерно через две недели после того, как она получила приз в пятнадцать тысяч долларов, она переезжает в Маунт-Плезант. И немедленно идет работать на автозаправку. Даже не дает себе времени подумать. Такая поспешность позволяет предположить, что с деньгами у нее было совсем плохо. Не могли бы вы прояснить эту загадку?

Консультант растерянно уставился на меня. В конце концов у него вырвалась фраза, которую невозможно было представить в его устах: “Вашу мать…” Я понял, что он колеблется, и решил его подбодрить:

– Мистер Стенсон, возможно, вы располагаете фактами, чрезвычайно важными для следствия.

– Тот чек на пятнадцать тысяч долларов, о котором вы говорите, Аляска поместила в банк. Она пришла с отцом. Это был совместный счет по доверенности родителей – так всегда бывает, когда открывают счет для несовершеннолетних. Но в тот день я сказал Аляске: “Ты уже несколько месяцев как совершеннолетняя, тебе больше не нужен отец для совершения банковских операций”. Она была страшно горда, она теперь независима! И ровно на следующий день Робби, ее отец, пришел ко мне – перевести средства Аляски в другой банк. Там было пятьдесят тысяч долларов. Мне он объяснил, что переводит деньги на личный счет Аляски. У меня не было никаких причин сомневаться, тем более что у него была доверенность на использование счета Аляски. Он мог делать что хочет, я был не вправе задавать вопросы. Я все исполнил. Но примерно две недели спустя пришла Аляска и хотела снять деньги. Когда я сказал, что отец перевел все ее средства, она страшно побледнела. Я сказал, что это, наверное, какое-то недоразумение. Но она была в шоке. Ушла в бешенстве.

– Вы знаете, чем кончилась эта история? – спросил я.

– Да, я видел ее отца несколько дней спустя. Вот, вспомнил. Робби Сандерс заходил в банк, беспокоился, что его дочь учинила скандал. Сказал, что не успел предупредить Аляску о переводе средств. Теперь все улажено.

– Это была правда?

– Не знаю. С тех пор я Аляску не видел. Она уехала жить в Нью-Гэмпшир.

Я понял, что инцидент, о котором говорил Гэри Стенсон, имел место 2 октября 1998 года. Это и была истинная причина ссоры Аляски с отцом, которая привела к ее отъезду.

Мне нужно было немедленно поговорить с Донной Сандерс, а главное, с ее мужем. Когда я направлялся к ним, мне позвонил Гэхаловуд.

– Писатель, вы где? У меня для вас новости.

– У меня для вас тоже, сержант. Я еду к Сандерсам. Я выяснил, что 2 октября 1998 года Аляска с отцом поругались из-за того, что он очистил ее банковский счет. Робби Сандерс нам солгал, вся эта история с марихуаной – полная чепуха. Робби обокрал собственную дочь.

– Ни фига себе! Встречаемся у Сандерсов.

– А вы, сержант, что нарыли у копов из Салема?

– Мы подняли дело Элинор Лоуэлл. К сожалению, ничего такого. Поговорили со следователем, который тогда этим занимался: он не видит особой связи между смертью Элинор и смертью Аляски. Зато мы заодно просмотрели крупные преступления, которые случились в Салеме в девяносто восьмом году. И представьте, одно из них привлекло наше внимание: 8 октября 1998 года на дом Сандерсов был совершен чрезвычайно дерзкий налет. Одного полицейского сбила машина, черный “форд таурус”.

– Черный “таурус”?! – воскликнул я.

– Я знал, что вам понравится.

Но это был еще не конец. Нас ожидали другие сюрпризы.

Мы встретились с Гэхаловудом и Лорен у дома Сандерсов и зашли вместе. Вид у Донны Сандерс был явно довольный.

– А, вы вернулись! – сказала она мне. – Очень удачно, Робби как раз пришел со своего гольфа.

Вслед за женой появился и сам Робби. Гэхаловуд представил им Лорен, намеренно опустив ее фамилию:

– Лорен из полиции Маунт-Плезант. Она работает над этим делом вместе с нами.