Текст книги ""Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33 (СИ)"

Автор книги: Си Джей Уотсон

Соавторы: Жоэль Диккер,Джулия Корбин,Маттиас Эдвардссон,Марчелло Фоис,Ориана Рамунно,Оливье Норек,Дженни Блэкхерст,Матс Ульссон,Карстен Дюсс,Карин Жибель
сообщить о нарушении

Текущая страница: 294 (всего у книги 311 страниц)

– Все это время разгадка была у нас перед глазами!

Ничего не объясняя, она бросилась к компьютеру и застучала по клавиатуре. Найдя то, что искала, Скарлетт подняла глаза от экрана, гордая и ошеломленная своим открытием. Затем она вышла и бросилась к лестнице, словно не в состоянии была дожидаться лифта. Я кинулся за ней, ничего не понимая. Мы спустились на первый этаж и пересекли безлюдный холл.

Ночной охранник отлучился, и Скарлетт, воспользовавшись его отсутствием, зашла за стойку администратора и проникла в служебный коридор. Она быстро нашла кабинет директора и, не задумываясь, толкнула дверь, полагая, что в этот поздний час там никого не будет. Но, к нашему изумлению, внутри горел свет. В кресле директора сидел мужчина.

Скарлетт ошеломленно уставилась на него. Она тут же его узнала, за эти годы он почти не изменился. Он выглядел так же, как на снимках в прессе той поры.

– Лев Левович… – пролепетала Скарлетт. – Что вы здесь делаете?

– Итак, вы обо всем догадались, – сказал он.

Глава 73
Убийца

В ту ночь Лев Левович рассказал нам со Скарлетт, что происходило в течение нескольких месяцев, предшествовавших убийству.

– После смерти Абеля Эвезнера, – начал он, – мы с Анастасией наконец воссоединились. Я был счастлив. Я мечтал только об одном – покончить с актерством, распрощаться со всеми своими персонажами и спокойно жить с Анастасией. Но я чувствовал, что она не решается бросить Макера. Она не хотела причинять ему боль, боялась, что он покончит с собой. Тогда я снова выпустил на сцену Тарногола. Пятнадцать лет назад я блестяще провернул операцию века, как я считал, – забрал у Макера Эвезнера акции, толкнув Анастасию в его объятия. Я был убежден, что достаточно будет слегка надавить на Макера, чтобы он согласился променять жену на президентство. За пять дней до Большого уикенда Макер, не сомневаясь, что президентом выберут его, случайно выяснил, что Тарногол намерен отдать этот пост Левовичу. Поначалу он отреагировал так, как я и ожидал, – просто сдулся. Мне хотелось поиграть с ним, довести его до исступления, чтобы у него не оставалось иного выхода, кроме обмена Анастасии на пост президента. Но Макер не собирался отказываться ни от жены, ни от должности. Он хорошо держался, несмотря на все мои ухищрения. Тогда я переключился на запасной план – заставил совет избрать президентом Левовича, но в последний момент помешал объявлению результатов голосования. Чтобы загнать Макера в угол.

– Лучше бы вы сбежали с Анастасией! – заметила прагматичная Скарлетт.

Лев удивленно усмехнулся:

– Вы совершенно правы. Я уперся из‐за какого‐то своего дурацкого гонора. Мне хотелось победить Макера.

– Ваш запасной план включал массовое отравление прямо перед объявлением результатов? – спросил я.

– Ну да. Это я всех отравил. Бедняги. Но все‐таки мне удалось немного поморочить Макера. За два дня до этого Вагнер передал ему пузырек с ядом, чтобы он покончил с Тарноголом, только я налил туда простой воды. Я мог спокойно предотвратить это мифическое отравление и вынудить Макера пойти на сделку с Тарноголом. Но Макер так и не предпринял никаких шагов. Тогда Вагнер под предлогом того, что яд в пузырьке действует слишком медленно, вручил ему бутылку якобы отравленной водки, велев поставить ее в бар на втором этаже, где заседает совет банка. Улучив момент, я стащил бутылку, а Макер решил, что она пропала.

– А в бутылке правда был яд? – спросила Скарлетт.

– Ну что вы, – ответил Лев. – Я совершенно не собирался рисковать. Я все продумал заранее. Я договорился, что коктейли с “Белугой” подадут перед балом, чтобы совсем сбить Макера с толку, если понадобится. Потом моими стараниями другая бутылка, в которую я влил довольно сильное рвотное, попала в руки бармена. Ее я пометил таким же красным крестиком, что и “Белугу” Макера, чтобы он убедился, что сам во всем виноват. Рвотное действует довольно быстро, так что вечеринка должна была завершиться всеобщей неразберихой. Но я, видимо, просчитался с дозой. В полседьмого, понимая, что никого пока не тошнит, я попросил Альфреда смешаться с толпой гостей и за секунду до объявления имени президента упасть в обморок, производя как можно больше шума. Но он не успел выполнить мои инструкции, потому что как раз рухнул наконец первый гость, потянув за собой скатерть и все, что было на ней. Вслед за ним всем вокруг стало плохо, и они начали падать как подкошенные. Я сделал вид, что тоже отравился, чтобы отвести от себя подозрения. Мой план отлично сработал – Макер наконец‐то соблаговолил отказаться от Анастасии в обмен на пост президента. Теперь нам оставалось только сбежать. Но тут вмешался Жан-Бенедикт Хансен, и все пошло прахом.

– Что вы имеете в виду? – спросил я.

– Макер, убежденный в том, что по его вине от отравленной водки могут погибнуть сотрудники банка, признался в содеянном своему кузену. И тот принялся его шантажировать. Президентство в обмен на молчание. Но ужас был в том, что Анастасия, подслушав их разговор, вздумала призвать на помощь Тарногола и в итоге догадалась, что его роль играл я. Жан-Бенедикт стал свидетелем нашей ссоры и, в свою очередь, раскрыл мой секрет.

Лев на мгновение умолк. Воцарилась тишина. Потом он повернулся к Скарлетт:

– Как вы узнали?

– Что убийца – месье Роз? Он один мог входить и выходить из “Паласа”, оставаясь незамеченным. У него был пистолет. – Она показала на его портрет в форме подполковника. – Я только что проверила в интернете: у всех старших офицеров швейцарской армии есть пистолет Sig Sauer P210 калибра девять миллиметров, как и орудие убийства. А главное, у него имелся мотив – он хотел вас защитить. За несколько часов до убийства шеф службы безопасности поднялся в номер 623. Очевидно, это была ложная тревога. Но он сказал в полиции, что доложил об инциденте директору, учитывая важность того вечера. Я полагаю, что, услышав про скандал в номере 623, Роз очень встревожился. Ему было известно, что этот люкс занимает Тарногол. А также что Тарногол – это вы. Из вашего дела о мошенничестве мы выяснили, что персонаж Тарногола выдумал ваш отец по просьбе Роза, предложившего ему исполнять роли подставных клиентов. После смерти Сола Левовича только Роз был в курсе, что отныне под маской Тарногола скрываетесь вы. Поэтому, узнав, что Жан-Бенедикт раскрыл вашу тайну, он решил, что вы в опасности.

•

Суббота, 15 декабря.

За несколько часов до убийства

Месье Роз ходил кругами по своему кабинету. Он явно очень волновался. Лев растерянно наблюдал за ним.

– Не беспокойтесь, месье Роз, у меня все под контролем.

– Под контролем? Я давно тебя прошу, перестань рисковать, покончи с Тарноголом. Я знал, что рано или поздно ты попадешься. Ты понимаешь, что тебе грозит тюрьма и огромный штраф! Твоей карьере придет конец! Они заберут все, что у тебя есть!

– Жан-Бенедикт обещал молчать, если завтра на пресс-конференции я в последний раз сыграю Тарногола, чтобы назначить его президентом банка. А потом я исчезну навсегда.

– И ты уверен, что правосудие тебя не догонит?

– Никто ничего не узнает.

– Ну в самом деле, Лев, – рассердился месье Роз, – с твоим‐то умом, как ты можешь быть таким наивным? Ты надеешься, что Макер Эвезнер позволит своему кузену отнять у него банк при помощи идиотского шантажа? Все это плохо кончится!

После долгой паузы Лев сказал:

– Месье Роз, успокойтесь, у меня есть план.

– Ничего себе успокоил. Что ты задумал?

– Вот увидите, Жан-Бенедикт еще пожалеет о своей затее. Так ему и надо, лицемеру этому. Он давно порывался устроить в банке путч, особенно после смерти Абеля Эвезнера. Поэтому я застраховал свою жизнь, скажем так… за его счет.

– Застраховал свою жизнь?

– Я знал, что моего Тарногола в конце концов разоблачат. За последнее время банковская практика очень изменилась. Пятнадцать лет назад за финансовыми потоками следили не так пристально, как сейчас. Я понимал, что органы банковского надзора рано или поздно нами займутся. Поэтому я подготовил отходные пути. Я постепенно собирал вещи, принадлежащие Жан-Бенедикту, чтобы подбросить их в особняк Тарногола. Я постарался, чтобы их рабочие графики совпадали. В тот пресловутый понедельник, отправляя вечером Макера в Базель, я знал, что Жан-Бенедикт уехал в Цюрих. Я продал Жан-Бенедикту за гроши дом на улице Сен-Леже, купив его в свое время через фирму-однодневку. Он считал, что инвестирует в недвижимость – я что‐то ему наплел о фантастической прибыли, и он полностью мне доверился. Он перевел средства в подставную компанию, которую я специально создал и зарегистрировал на его имя, и в итоге, сам того не подозревая, он оказался владельцем дома в Женеве. Он никогда не задавал вопросов, тем более это приносило ему кучу денег. Но эти деньги ему выплачивал лично я, чтобы у него не возникло подозрений. Короче говоря, я замел следы на всякий случай. Мне осталось сделать последний ход.

– Какой? – спросил месье Роз.

– Спрятать маску Тарногола в номере Жан-Бенедикта.

Через несколько минут после этого разговора Лев зашел в апартаменты Жан-Бенедикта под предлогом подготовки к завтрашней пресс-конференции.

– Что ты собираешься обсуждать среди ночи? – раздраженно спросил Жан-Бенедикт. – Я уже ложился спать.

– Надо убедиться, что мы готовы к бою, – ответил Лев. – Журналисты замучают нас вопросами, и надо знать, что им ответить.

Внезапно в дверь номера постучали.

– Это еще кто? – буркнул Жан-Бенедикт. – Что за манера беспокоить людей среди ночи? – Он в ярости распахнул дверь, но тут же утих, увидев перед собой Роза.

– Простите меня, месье Хансен, – сказал Роз, – я понимаю, что уже поздно, но у нас чрезвычайные обстоятельства. Поскольку вы как член совета банка занимаетесь организацией корпоративного уикенда, я обязательно должен с вами поговорить.

– Что случилось?

Лев, пользуясь тем, что Жан-Бенедикт отвлекся, незаметно отпер балконную дверь в спальне.

– Инспекторы санитарной полиции все еще работают у нас на кухне. Я очень прошу вас с ними пообщаться, чтобы они могли подтвердить вам, что отравление никак не связано с приготовленной в отеле едой.

Жан-Бенедикт не горел желанием спускаться на кухню, но Роз настаивал, и он наконец уступил. Они направились к лифтам, а Лев вышел из номера 622 и вернулся к себе.

Под покровом ночи, захватив пакет с силиконовым лицом Тарногола и его одеждой, он перешагнул на балкон номера 623, где якобы жил Тарногол, и оттуда пробрался к Жан-Бенедикту, в номер 622, через заблаговременно открытую балконную дверь. Сняв с расчески Жан-Бенедикта несколько волосков, он сунул их внутрь маски Тарногола и спрятал пакет на верхней полке шкафа в его гардеробной. Потом с гостиничного телефона позвонил и заказал завтрак на следующее утро, строго следуя вкусам Тарногола: яйца, икру и рюмку водки.

•

– Зачем такие сложности? – спросила Скарлетт.

– На пресс-конференции, назначенной Жан-Бенедиктом на следующий день, я бы публично обвинил его в том, что он последние пятнадцать лет играл роль Тарногола и таким образом предал свой банк. В Женеве и в Вербье все улики были разложены по местам. Я заявил бы, что в ходе собственного расследования, которое я провожу уже не первый месяц, я обнаружил, что Хансену принадлежит особняк на улице Сен-Леже, и предложил бы полиции обыскать его номер и посмотреть, что он прячет в шкафах и в сейфе, где лежали акции Макера. Вот ловушка и захлопнулась бы.

Тут я не выдержал:

– И месье Роз, зная, что вы задумали, решил, что, если он уберет Жан-Бенедикта Хансена, вы окажетесь в полной безопасности, так как все поверят, что Тарногола изображал Хансен. Поэтому поздней ночью, никем не замеченный, он двумя выстрелами убил Жан-Бенедикта. Он оберегал вас как родного сына. Это был подвиг беззаветной любви.

Лев взволнованно кивнул:

– Однажды вечером в Женеве, куда месье Роз приехал поддержать меня на суде, он наконец во всем мне признался. Он безумно страдал от сознания того, что совершил. К тому же он переживал из‐за того, что, убив Жан-Бенедикта, окончательно меня потопил. Он не мог себе этого простить. Он постоянно повторял, что по его вине я потеряю все. Вынесенный мне приговор его добил. В итоге он покончил жизнь самоубийством за день до того, как я вышел из тюрьмы, сделав меня своим единственным наследником.

– Он завещал вам “Палас”, – сказала Скарлетт. – То есть вы теперь директор этого отеля, неуловимый директор, которого мне никак не удавалось застать.

– Да. Узнав, что вы расследуете убийство в номере 622, я поначалу забеспокоился. Потом подумал, что мне наконец представляется возможность пролить свет на это дело.

– А где сейчас пистолет Роза? – спросил я.

Лев улыбнулся:

– Пистолет изъяла полиция, когда он покончил с собой. Но никто так и не связал его с убийством в “Паласе”. Поскольку я оказался его наследником, спустя некоторое время после моего освобождения со мной связался какой‐то полицейский, сообщив, что теперь я могу забрать оружие Роза. Я сказал, что оно мне ни к чему. “В таком случае мы должны будем его уничтожить”. – “Уничтожайте”, – ответил я. Что они и сделали. То есть полиция уничтожила единственную улику против месье Роза. Я защитил его в свою очередь. Как далеко мы готовы зайти, спасая тех, кого любим? Это, собственно, вопрос о смысле жизни.

Глава 74
Перевернуть страницу

Понедельник, 9 июля 2018 года, в “Паласе Вербье”

В дверь моего номера постучали. Это была Скарлетт. В ее улыбке мне почудилась какая‐то грусть. За ее спиной стоял служащий отеля с чемоданами.

– Уже пора? – спросил я.

– Да.

– Я провожу вас вниз, – предложил я, чтобы оттянуть немного минуту расставания.

В лифте Скарлетт сказала:

– Вы так и не договорили, что случилось с Бернаром, когда ему стало дурно у подъезда его издательства.

•

Париж, 1 января 2018 года

Бернара ненадолго положили в больницу. Потом он смог вернуться домой. Врачи посоветовали ему передохнуть. Но вскоре его самочувствие ухудшилось, и ему пришлось лечь в Американский госпиталь в Нейи.

Первого января мне сообщили, что Бернар очень плох, я утренним поездом отправился из Женевы в Париж и прямо с вокзала поехал в больницу. Я боялся, что застану его в плачевном состоянии, в пижаме, на больничной койке. Он всегда так замечательно держался, что я не готов был увидеть его при смерти, с блуждающим взглядом. Я ужасно волновался, открывая дверь его палаты. Но Бернар оказался в отличной форме, он сидел в рубашке и галстуке и улыбался мне. Я подумал даже, что он никогда так хорошо не выглядел.

– Жоэль, – сказал он, – напрасно вы примчались. Как видите, я в полном порядке.

Не понимая, почему меня так напугали, я успокоился, убедившись, что с ним все нормально. Мы немного поболтали, потом к нему зашел еще кто‐то, и он посоветовал мне провести остаток дня как‐нибудь поинтереснее.

– Не беспокойтесь, Жоэль, – напутствовал меня Бернар с улыбкой, которую я никогда не забуду. – Увидимся завтра.

Это была наша последняя встреча.

На следующее утро его не стало.

Он обожал цирк и сам блестяще разыграл меня напоследок.

•

Скарлетт утерла слезы.

Дверцы лифта раскрылись на первом этаже “Паласа”. Мы направились к выходу.

– Кстати, мы даже не узнали, как сложились отношения Льва с Анастасией, – заметила Скарлетт. – Они так и не воссоединились? Как грустно!

– Полагаю, у них все закончилось хорошо.

В этот момент Лев Левович вышел нам навстречу.

– Мадам Лонас, – сказал он Скарлетт, – я был рад с вами познакомиться.

– Взаимно, – ответила Скарлетт, пожимая ему руку.

Тут появился замдиректора, с которым мы виделись несколько дней назад.

– Это Альфред Агостинелли, мой заместитель, – сказал Лев.

– И бывший водитель? – спросила Скарлетт.

– Он самый, – засмеялся Лев. – И если позволите, я бы хотел представить вам мою жену, она работает вместе со мной.

К нам подошла красивая блондинка. Это была Анастасия. Мы поздоровались, но тут мальчик и девочка лет десяти, промчавшись через холл отеля, подбежали к родителям. Эдмон и Дора, дети Льва и Анастасии.

– Как вы нашли друг друга? – спросила Скарлетт.

Анастасия взяла мужа за руку и улыбнулась счастливой улыбкой.

•

Через несколько месяцев после освобождения Льва

Год только начинался. Однажды солнечным январским днем Ольга фон Лахт появилась в холле женевского отеля “Бо-Риваж”. Она села в кресло и заказала черный чай. Сидящая рядом женщина подняла глаза от газеты, услышав ее голос.

– Мама? – удивилась Анастасия.

– Привет, доченька.

Они уже очень давно не разговаривали. С тех самых пор, как Анастасия уехала ко Льву на последний Большой уикенд.

– Как ты узнала, что я буду здесь? – спросила Анастасия.

– Яблоко от яблони…

Помолчав, Ольга сказала:

– Мне надо поговорить с тобой, Анастасия. Я так хочу, чтобы ты была счастлива. Но по тебе этого не скажешь.

– Спасибо, мама. Я стараюсь.

– Плохо стараешься.

Анастасия отвела взгляд. Ее мать, как всегда, не могла удержаться от упреков.

– У тебя нет детей, – добавила Ольга, – но надеюсь, что когда‐нибудь они у тебя появятся.

– От кого? – полюбопытствовала Анастасия.

Она не выдержала и всхлипнула. Ольга обняла дочь:

– От любимого человека. Я думаю, что по‐настоящему мы любим только раз в жизни. Главное – не упустить свой шанс.

Ольга обхватила ладонями лицо Анастасии, вытерла ей слезы и сказала:

– Знаешь, чего я всегда желала тебе и твоей сестре?

– Выйти замуж за богатого человека.

– Нет. Я желала вам спокойной жизни.

Через несколько дней Ольга заявилась к Левовичу в “Палас Вербье”.

– Говорят, вы тут теперь директор? – спросила она.

– Как вы узнали?

– Вы меня недооцениваете, я всегда в курсе всего.

Лев не мог сдержать усмешки. Она молча смерила его взглядом и продолжила:

– Знаете, Лев, вы для меня просто крыса помойная. Но для моей дочери вы граф Романов. Разве не это самое главное? – Ольга впервые улыбнулась. – Вы созданы друг для друга. Поезжайте в Женеву, верните себе мою дочь! Вы будете здесь счастливы! Жизнь так коротка, Лев. И надо постараться, чтобы все закончилось хорошо!

•

Скарлетт пора было ехать. Такси уже стояло перед отелем. Мы вместе спустились с крыльца.

– Я так привязался к вам, Скарлетт, – сказал я ей.

– И я к вам, писатель. Мы обязательно еще увидимся.

Она поцеловала меня в щеку. И добавила:

– Благодаря вам мне теперь кажется, что я тоже немного знакома с Бернаром.

– Если такое же ощущение возникнет и у читателей этого романа, то я не зря написал его.

Она улыбнулась:

– Можно вопрос, писатель?

– Конечно.

– У вас разбито сердце? Поэтому вы пишете?

– Наверное. А у вас, – спросил я в свою очередь, – разбито сердце?

– Если у вас разбито, то и у меня тоже, я же персонаж вашей книги.

– Скарлетт, я хотел вам сказать…

Но меня прервал звук открывшейся двери.

– Жоэль, вы тут?

Это Дениз вернулась из отпуска. Ее не было целых две недели. А я и не заметил, как время пролетело. До меня донесся ее возглас: “Какой же у вас бардак на кухне!” Потом она появилась на пороге моего кабинета:

– Жоэль, что тут произошло? У вас вся квартира вверх дном! Такое впечатление, что вы две недели отсюда не вылезали.

Она взглянула на экран моего компьютера, на листы бумаги на столе и карточки, приколотые на стену.

– Я написал роман, – признался я. – Я погрузился в него с головой.

Она опешила:

– Вы две недели просидели взаперти?

Она схватила пачку страниц.

– Я еще не успел ничего отредактировать.

Она прочла:

ЗАГАДКА НОМЕРА 622

В субботу, 23 июня 2018 года, на рассвете, загрузив чемодан в багажник своей машины, я двинулся в сторону Вербье. На горизонте вставало солнце, окутывая пустынные женевские улицы густо-оранжевой дымкой. Переехав Рону по мосту Монблан, я пронесся по цветущим набережным до квартала ООН и вырулил на автостраду по направлению к Вале.

Это раннее летнее утро привело меня в восхищение: небо переливалось чудесными красками, пейзажи по обе стороны шоссе виделись мне еще более буколическими, чем обычно, деревеньки, разбросанные среди виноградников над Женевским озером, так и просились на открытку. Я свернул с автострады в Мартиньи и поехал по узкой извилистой дороге, которая после Ле-Шабля вьется серпантином вверх до самого Вербье.

– Вы представили себе, что поехали отдохнуть в горы? – спросила Дениз. – Ну и ну, Жоэль!

Взглянув в окно, она вдруг заметила на балконе переполненную окурками пепельницу.

– Сколько же вы курите, фу, какая гадость! Хоть бы выкидывали их иногда!

– Я много времени проводил на балконе.

– Это еще не повод не выкидывать окурки, – проворчала она. – И кухня у вас в ужасном состоянии.

Затем она посмотрела на карточки, развешанные на стене.

Слоан

22.6: забыть этот день

622: забыть этот номер

– 622 – это дата вашего разрыва со Слоан наоборот? – догадалась Дениз.

– Да. В моем романе очень многое связано со Слоан, – подтвердил я. – Вы поймете, когда будете читать.

Дениз посмотрела на следующую карточку:

– Надо полагать, что на образ Скарлетт Лонас из Лондона вас вдохновила ваша английская подружка.

– Браво, – сказал я. – Лонас – это анаграмма Слоан.

– А почему вы назвали ее Скарлетт?

– В честь Скарлетт О’Хара. “Унесенные ветром” – любимая книга Бернара. Он, кстати, тоже постоянно присутствует на этих страницах. Например, действие происходит в его обожаемом Вербье. А водитель Льва Альфред Агостинелли – полный тезка секретаря Пруста. О’Хара – “О” как одиночество. Одиночество, которое подстерегает меня повсюду и заставляет писать. С Бернаром мне было не так одиноко. Потом Бернар ушел, а одиночество вернулось.

Дениз отправила меня прогуляться в парк Бертрана, чтобы я подышал воздухом впервые за две недели. Под тем предлогом, что ей надо навести порядок в квартире. На самом деле ей не терпелось засесть за мой новый роман.

Я бродил по аллеям. Я знал, что, закончив книгу, я на свой манер попрощаюсь с Бернаром. Хорошо бы он возник передо мной в этом парке, и мы бы прошлись вместе в последний раз. Мне показалось, что в гомоне птиц я расслышал его голос, ответивший на вопрос, который я часто задавал себе после его смерти.

Куда уходят мертвые?

Туда, где их вспоминают. И еще – в звезды. Потому что они неизменно следуют за нами, пляшут и сияют в ночи прямо у нас над головой.

Я посмотрел вверх на голубое небо. Я был одинок, но мне стало спокойно. Вот тут я и наткнулся на Слоан, любительницу побегать, которая выскочила прямо на меня. Она остановилась, улыбнулась и вынула из ушей наушники.

– Я только что вернулась из отпуска, меня не было две недели, – сказала она. – Я все обдумала. По-моему, я совершила ужасную глупость.

– Я тоже.

У меня перехватило дыхание.

– Может, пойдем вечерком куда‐нибудь выпить, – предложила она. – Ну конечно, если ты свободен… Я знаю, ты последнее время был полностью поглощен своим романом.

– Я дописал его. У меня теперь вся жизнь впереди.

Она снова улыбнулась:

– Тогда до вечера.

Слоан ушла. Я сел на скамейку и стал смотреть на зелень вокруг, постепенно включаясь в окружающий мир. Я вдруг понял, что счастлив.

Жизнь – это роман, финал которого заранее известен: в конце герой умирает. Поэтому важно не то, как закончится наша история, а то, чем заполнятся ее страницы. Потому что жизнь, как роман, должна быть приключением. А приключения – это праздники жизни.