Текст книги ""Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33 (СИ)"
Автор книги: Си Джей Уотсон
Соавторы: Жоэль Диккер,Джулия Корбин,Маттиас Эдвардссон,Марчелло Фоис,Ориана Рамунно,Оливье Норек,Дженни Блэкхерст,Матс Ульссон,Карстен Дюсс,Карин Жибель
Жанры:
Крутой детектив
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 167 (всего у книги 311 страниц)
– Под конец книги, Маркус, приберегите для читателя какой-нибудь неожиданный поворот, в последний момент.
– Зачем?
– Зачем? Затем, что читателя надо держать в напряжении до самой развязки. Это как в картах: всегда надо иметь в запасе козыри.
Джексон, Алабама, 28 октября 2008 года
И мы полетели в Алабаму.
В аэропорту Джексона нас встретил молодой сотрудник полиции штата Филип Томас, с которым Гэхаловуд связался несколько дней назад. Он стоял в зале прибытия, надвинув шляпу на глаза, в мундире, прямой как палка. Почтительно поздоровавшись с Гэхаловудом, он посмотрел на меня и слегка приподнял шляпу:
– Я не мог вас где-то видеть? – спросил он. – По телевизору?
– Возможно, – ответил я.
– Я вам помогу, – вмешался Гэхаловуд. – Это про его книжку все говорят. Бойтесь его, он способен заварить такую кашу, что мало не покажется.
– Значит, семейство Келлерган – то самое, о котором говорится в вашей книге? – Томас с трудом скрывал удивление.
– Точно, – опять ответил за меня Гэхаловуд. – Держитесь подальше от этого типа, молодой человек. Как мне спокойно жилось, пока я его не встретил!
Полицейский Томас весьма ответственно подошел к своему заданию. По просьбе Гэхаловуда он подготовил нам небольшое досье на Келлерганов, и мы просмотрели его в ресторане неподалеку от аэропорта.
– Дэвид Келлерган родился в Монтгомери в 1923 году, – объяснял Томас. – Учился богословию, стал пастором и приехал в Джексон, служил в приходе Маунт-Плезнт. В 1955 году женился на Луизе Бонвиль. Их дом находился в спокойном квартале на севере города. В 1960 году Луиза Келлерган родила дочь, Нолу. Больше ничего интересного. Мирное, верующее алабамское семейство. До той ужасной трагедии в 1969 году.
– Трагедии? – переспросил Гэхаловуд.
– Там случился пожар. Однажды ночью дом сгорел. Луиза Келлерган во время пожара погибла.
В досье Томаса имелись ксерокопии газетных статей того времени.
Пожар со смертельным исходом на Лауэр-стрит
Вчера вечером в доме на Лауэр-стрит произошел пожар. Погибла женщина. По мнению пожарных, причиной возгорания могла быть непогашенная свеча. Дом полностью разрушен. Жертва – супруга местного священника.
В полицейском рапорте значилось, что 30 августа 1969 года, около часа ночи, пока Дэвид Келлерган находился у постели умирающего прихожанина, в доме, где спали Луиза и Нола, случился пожар. Возвращаясь к себе, преподобный заметил столб дыма. Он бросился внутрь: второй этаж был охвачен пламенем, тем не менее ему удалось добраться до комнаты дочери. Он нашел ее в постели, в полубессознательном состоянии. Он вынес ее в сад и хотел вернуться за женой, но огонь уже распространился на лестницы. На крики сбежались соседи, однако и они оказались бессильны. К приезду пожарных горел уже весь второй этаж, пламя рвалось из окон и пожирало крышу. Луиза Келлерган была найдена мертвой: задохнулась в дыму. Полиция пришла к выводу, что, скорее всего, пожар начался из-за непотушенной свечи, от которой загорелись занавески; затем пламя быстро охватило дощатый дом. Кроме того, преподобный Келлерган в своих показаниях уточнил, что его супруга перед сном часто зажигала на комоде ароматическую свечу.
– Дата! – вскричал я, читая рапорт. – Взгляните на дату пожара, сержант!
– О господи, 30 августа 1969 года!
– Полицейский, который занимался расследованием, долгое время подозревал отца, – сказал Томас.
– Откуда вы знаете?
– Я с ним разговаривал. Его зовут Эдвард Горовиц. Он сейчас на пенсии. Целыми днями чинит свою лодку перед домом.
– Можно с ним повидаться? – спросил Гэхаловуд.
– Я уже договорился о встрече. Он нас ждет в три часа.
Инспектор в отставке Горовиц стоял перед домом и невозмутимо полировал корпус деревянной лодки. Погода стояла ненастная, и он открыл дверь гаража, чтобы при случае укрыться там. Он предложил нам взять себе пива из початого ящика, стоявшего на земле, и разговаривал, не отрываясь от работы, но всем видом показывая, что весь внимание. О пожаре в доме Келлерганов он рассказал примерно то же, что мы уже знали из рапорта полиции, почти ничего не прибавив.
– Вообще-то странная история с этим пожаром, – заключил он.
– Почему странная? – спросил я.
– Мы все долго думали, что это Дэвид Келлерган поджег дом и убил жену. Его версия событий ничем не подтверждается: прямо чудо, вернулся как раз вовремя, чтобы спасти дочь, и слишком поздно, чтобы спасти жену. Напрашивалась мысль, что он сам поджег дом. А главное, через несколько недель он смылся из города. Дом горит, жена гибнет, а он удирает. Что-то там было нечисто, но никаких улик против него так и не нашли.
– Тот же сценарий, что и с пропажей его дочери, – отметил Гэхаловуд. – В 1975 году Нола исчезает, растворяется в пейзаже, скорее всего, ее убили, но утверждать наверняка ничего нельзя, доказательств нет.
– Что вам пришло в голову, сержант? – спросил я. – Что преподобный убил жену, а потом и дочь? Думаете, с преступником вышла ошибка?
– Катастрофа, если так, – поперхнулся Гэхаловуд. – Кого мы можем поспрашивать, мистер Горовиц?
– Трудно сказать. Можете сходить в церковь Маунт-Плезнт. Там, наверно, есть списки прихожан, кто-то знал преподобного Келлергана. Но прошло почти сорок лет… Вы потратите бездну времени.
– Времени у нас в обрез, – чертыхнулся Гэхаловуд.
– Дэвид Келлерган, как я знаю, был весьма близок к местной секте пятидесятников, – продолжал Горовиц. – Полоумные фанатики, живут общиной на ферме в часе езды отсюда. Преподобный после пожара жил у них. Это я точно знаю, я нему туда ездил, когда мне надо было с ним поговорить по ходу расследования. Он там оставался до самого отъезда. Спросите пастора Льюиса, если он по-прежнему там. Он у них вроде гуру.
Пастор Льюис, о котором говорил Горовиц, возглавлял общину Новой Церкви Спасителя. Мы отправились туда на следующее утро. Полицейский Томас заехал за нами в «Холидей Инн» на обочине шоссе, где мы сняли два номера – один оплачивал штат Нью-Гэмпшир, другой я сам, – и отвез в огромное поместье, большую часть которого занимали возделанные поля. Плутая на дороге, обсаженной кукурузой, мы встретили какого-то человека на тракторе, и он проводил нас к группке домов и показал, где живет пастор.
Нас приветливо встретила милая толстая женщина, провела в кабинет, а через несколько минут появился и сам Льюис. Я знал, что ему около восьмидесяти, но выглядел он лет на двадцать моложе. На вид вполне симпатичный, ничего общего с тем, как его описывал Горовиц.
– Полиция? – спросил он, здороваясь с нами по очереди.
– Полиция штатов Нью-Гэмпшир и Алабама, – пояснил Гэхаловуд. – Расследуем смерть Нолы Келлерган.
– У меня такое впечатление, что в последнее время только об этом и говорят.
Пожимая мне руку, он на миг вгляделся в мое лицо и спросил:
– Вы, случайно, не…
– Он самый, – раздраженно ответил Гэхаловуд.
– Итак… Чем могу быть полезен?
Гэхаловуд начал допрос:
– Пастор Льюис, если не ошибаюсь, вы знали Нолу Келлерган.
– Да. Говоря по правде, я хорошо знал ее родителей. Очаровательные люди. Очень были близки к нашей общине.
– Что такое ваша община?
– Мы одно из течений пятидесятничества, сержант. Ничего больше. У нас христианские идеалы, мы все их разделяем. Да, знаю, кто-то говорит, что мы секта. К нам дважды в год наведываются социальные службы, проверяют, ходят ли наши дети в школу, хорошо ли питаются, не обижают ли их. Иногда смотрят, нет ли у нас оружия и не расисты ли мы. До смешного доходит. Все наши дети ходят в муниципальную школу, я сроду не держал в руках карабина и активно участвую в предвыборной кампании Барака Обамы. Так что же вы хотите знать?
– Что произошло в 1969 году, – сказал Гэхаловуд.
– «Аполлон-11» прилунился, – ответил Льюис. – Главная победа Америки над советским врагом.
– Вы прекрасно знаете, о чем я говорю. Пожар у Келлерганов. Что произошло на самом деле? Что случилось с Луизой Келлерган?
Я до сих пор не произнес ни слова, однако Льюис, глядя на меня в упор, обратился именно ко мне:
– Я вас часто видел по телевизору в последнее время, мистер Гольдман. Думаю, вы хороший писатель, но как вы могли не навести справки о Луизе? Ведь вы поэтому здесь, я так подозреваю, да? Ваша книга не выдерживает критики, и, говоря по-простому, на борту паника, верно? Чего вы здесь ищете? Оправдания вашей лжи?
– Правды, – сказал я.
Он грустно улыбнулся:
– Правды? Но какой правды, мистер Гольдман? Божественной или человеческой?
– Вашей. Какова ваша правда о смерти Луизы Келлерган? Убил ли Дэвид Келлерган свою жену?
Пастор Льюис встал с кресла и закрыл дверь в кабинет: прежде она оставалась полуоткрытой. Затем подошел к окну и стал смотреть на улицу. Эта сцена сразу напомнила мне наш визит к шефу Пратту. Гэхаловуд знаком дал мне понять, что теперь будет говорить он.
– Дэвид был такой хороший человек, – наконец прошептал Льюис.
– Был? – резко переспросил Гэхаловуд.
– Мы с ним не виделись тридцать девять лет.
– Он бил дочь?
– Нет! Нет. Это был человек чистый сердцем. По-настоящему верующий. Когда он приехал в Маунт-Плезнт, скамьи в церкви стояли пустые. Через полгода по воскресеньям на утренней службе яблоку было негде упасть. Он бы никогда не причинил ни малейшего зла ни жене, ни дочери.
– Так кто же они были? – тихо спросил Гэхаловуд. – Кто такие были Келлерганы?
Пастор Льюис позвал жену. Попросил чаю с медом на всех. Потом снова сел в кресло и обвел нас взглядом. В глазах его была нежность, в голосе звучала теплота:
– Закройте глаза, господа. Закройте глаза. А теперь мы в Джексоне, штат Алабама; идет 1953-й год.
Джексон, Алабама, январь 1953 года
Это была история из тех, что так любят в Америке. В январский день 1953 года молодой священник из Монтгомери вошел в обшарпанный храм Маунт-Плезнт, в центре Джексона. Стояла отвратительная погода: с неба хлестали потоки дождя, неистовые порывы ветра продували улицы насквозь. Раскачивались деревья, в воздухе носились газеты, разлетевшиеся из рук уличного торговца, который прятался за шторой какой-то витрины, а прохожие двигались короткими перебежками, от укрытия к укрытию.
Священник толкнул дверь церкви, тут же захлопнувшуюся от ветра; внутри было темно, мрачно и холодно. Он медленно пошел вдоль рядов скамей. Прохудившаяся крыша не защищала от дождя, по полу растекались лужи. Было безлюдно, ни единого верующего, храм выглядел почти заброшенным. Вместо свечей – несколько оплывших огарков. Он приблизился к алтарю и, заметив кафедру, поставил было ногу на первую ступеньку деревянной лестницы, чтобы подняться на нее, как вдруг из пустоты прозвучал голос:
– Не делайте этого!
Он вздрогнул, обернулся и увидел низенького круглого человечка, вынырнувшего из потемок.
– Не делайте этого! – повторил тот. – Лестница трухлявая, того и гляди сломаете шею. Вы преподобный Келлерган?
– Да, – смущенно ответил Дэвид.
– Добро пожаловать в наш приход, преподобный. Я пастор Джереми Льюис, руковожу общиной Новой Церкви Спасителя. После отъезда вашего предшественника меня попросили присматривать за этой конгрегацией. Теперь она ваша.
Мужчины обменялись теплым рукопожатием. Дэвида Келлергана била дрожь.
– Вы дрожите? – заметил Льюис. – Да вы продрогли до костей! Пойдемте, там на углу кафе. Выпьем грогу и поговорим.
Так состоялось знакомство Джереми Льюиса и Дэвида Келлергана. Они переждали ненастье в ближайшем кафе.
– Мне говорили, что в Маунт-Плезнт дела плохи, – слегка растерянно улыбнулся Дэвид Келлерган, – но такого я, надо сказать, не ожидал.
– Да. Не буду скрывать, вы принимаете приход в плачевном состоянии. Прихожане в церковь не ходят, пожертвований не делают. Здание в развалинах. Тут работать и работать. Надеюсь, вас это не пугает.
– Я и не такого не испугаюсь, преподобный Льюис, вот увидите.
Льюис улыбнулся. Он уже подпал под обаяние сильной, харизматичной личности своего молодого собеседника.
– Вы женаты? – спросил он его.
– Нет, преподобный. Пока холостяк.
Новый священник Келлерган потратил полгода на то, чтобы обойти каждый дом, представиться прихожанам и убедить их в воскресенье вернуться на скамьи Маунт-Плезнт. Потом достал денег на новую крышу для храма и, поскольку в Корее он не служил, внес свою лепту в войну, развернув программу реадаптации для ветеранов. Затем силами добровольцев был отремонтирован прилегающий к храму приходской зал. Мало-помалу жизнь в общине вновь забурлила, храм Маунт-Плезнт обрел былое величие, а Дэвида Келлергана стали считать восходящей звездой Джексона. Именитые прихожане видели его политиком. Говорили, что он мог бы возглавить муниципалитет. А потом, возможно, претендовать на место в Конгрессе. И даже стать сенатором. У него для этого были все данные.
Однажды вечером, в конце 1953 года, Дэвид Келлерган ужинал в маленьком ресторанчике возле храма. Он сидел за стойкой, как обычно. Вдруг сидевшая рядом с ним молодая женщина, которую он сперва не заметил, повернула голову и, узнав его, улыбнулась.
– Добрый вечер, преподобный отец, – сказала она.
Он несколько принужденно улыбнулся в ответ:
– Простите, мисс, мы знакомы?
Она рассмеялась, и ее светлые локоны рассыпались по плечам.
– Я ваша прихожанка. Меня зовут Луиза. Луиза Бонвиль.
Смутившись, что не узнал ее, он покраснел, и она расхохоталась еще громче. Он закурил, пытаясь взять себя в руки.
– Можно сигарету? – попросила она.
Он протянул ей пачку.
– Вы никому не скажете, что я курю, преподобный отец, а? – сказала Луиза.
Он улыбнулся:
– Договорились.
Луиза была дочерью одного видного деятеля из их прихода. Они с Дэвидом стали встречаться и вскоре полюбили друг друга. Все в городе говорили, что они великолепная, цветущая пара. Летом 1955 года они поженились. Оба так и излучали счастье. Они хотели иметь много детей, по крайней мере шестерых, трех мальчиков и трех девочек, веселых, смешливых ребятишек, которые бы вдохнули жизнь в дом на Лауэр-стрит, куда недавно переехала чета Келлерганов. Но Луизе никак не удавалось забеременеть. Она советовалась с несколькими специалистами, но ничего не помогало. И вот наконец летом 1959 года врач объявил ей радостную новость: она была беременна.
12 апреля 1960 года в центральной больнице Джексона Луиза Келлерган произвела на свет своего первого и единственного ребенка.
– Девочка, – объявил врач Дэвиду Келлергану, беспокойно ходившему взад-вперед по коридору.
– Девочка! – воскликнул преподобный Келлерган, сияя от счастья.
Он поспешил к жене, прижимавшей к груди новорожденную. Он обнял ее и взглянул на младенца. Глаза девочки были еще закрыты; волосы обещали быть светлыми, в мать.
– Давай назовем ее Нола? – предложила Луиза.
Преподобный решил, что это очень красивое имя, и согласился.
– Добро пожаловать на белый свет, Нола, – сказал он дочери.
Все следующие годы семью Келлерган приводили в пример по любому поводу. Добрый отец, нежная мать, чудесная девочка. Дэвид Келлерган не жалел себя: он был полон замыслов и проектов, и жена поддерживала его во всем. Летом они по воскресеньям часто ездили на пикник в общину Новой Церкви Спасителя: Дэвид Келлерган сохранял тесные дружеские связи с пастором Льюисом, с которым встретился в ненастный день почти десять лет назад. Все, кто ходил к ним в гости в то время, восхищались семейным счастьем Келлерганов.
* * *
– Я никогда не видел настолько счастливых людей, – сказал пастор Льюис. – Дэвид и Луиза невероятно любили друг друга. Просто потрясающе. Они словно были созданы Творцом друг для друга. Родителями они были великолепными. И Нола была необыкновенная девочка, живая, очаровательная. Увидев эту семью, хотелось самому вступить в брак, она вселяла неиссякаемую веру в будущее рода человеческого. Такое прекрасное зрелище. Особенно в этой гнусной Алабаме шестидесятых с ее расистскими установками.
– Но все рухнуло, – произнес Гэхаловуд.
– Да.
– Каким образом?
Повисло молчание. Пастор Льюис изменился в лице. Он снова встал и прошелся по комнате, не в силах усидеть на месте.
– Зачем ворошить все это? – спросил он. – Столько лет прошло…
– Преподобный Льюис, что произошло в 1969 году?
Пастор обернулся к большому кресту, который висел на стене. И сказал:
– Мы изгоняли из нее дьявола. Но все обернулось не очень хорошо.
– Что? – выдохнул Гэхаловуд. – Вы о чем говорите?
– О девочке… О Ноле. Мы изгоняли нечистого. Это было просто ужасно. Думаю, нечистый очень глубоко в нее проник.
– Вы что имеете в виду?
– Пожар… Пожар тогда, ночью. В ту ночь все происходило не совсем так, как Дэвид Келлерган рассказал полиции. Он действительно был у умирающей прихожанки. И когда вернулся, около часу ночи, обнаружил, что дом горит. Но… Как вам сказать… Все произошло не так, как Дэвид Келлерган сказал полиции.
30 августа 1969 года
Джереми Льюис крепко спал и не услышал, как позвонили в дверь. Открыла его жена, Матильда, и немедленно разбудила его. Было четыре утра. «Джереми, проснись! – говорила она со слезами на глазах. – Беда!.. Преподобный Келлерган здесь… Пожар! Луиза… Луиза погибла!»
Льюис слетел с кровати. Келлерган сидел в гостиной, обезумевший, заплаканный, страшный. Дочь была рядом. Матильда увела Нолу и уложила ее спать в комнате для гостей.
– Боже! Дэвид, что случилось? – спросил Льюис.
– Пожар… Дом сгорел. Луиза погибла. Погибла!
У Дэвида Келлергана больше не было сил сдерживаться, он дал волю слезам. Его тело сотрясала дрожь. Льюис налил ему большой стакан виски.
– А Нола? С ней все в порядке? – спросил он.
– Хвала Господу, да. Врачи ее осмотрели. Никаких травм.
Льюис смотрел на него со слезами на глазах:
– Боже… Дэвид, какая трагедия! Какая трагедия! – Он ободряюще положил руки на плечи друга.
– Я не понимаю, что случилось, Джереми. Я был у умирающей прихожанки. Когда вернулся, дом горел. Пламя было уже огромное.
– Это вы вынесли Нолу?
– Джереми… Мне надо вам что-то сказать.
– Что? Говорите без утайки, я в полном вашем распоряжении!
– Джереми… Когда я подошел к дому, все было в огне… Горел весь второй этаж! Я хотел подняться за женой, но лестница уже загорелась! Я ничего не смог сделать! Ничего!
– Господи… А как же Нола?
Дэвида Келлергана чуть не вырвало.
– Я сказал полиции, что поднялся наверх, вытащил Нолу, но не смог вернуться за женой…
– Это неправда?
– Да, Джереми. Когда я пришел, дом пылал. А Нола… Нола сидела на крыльце и пела.
Наутро Дэвид Келлерган пошел к дочери в гостевую комнату. Он решил объяснить ей, что ее мать умерла.
– Милая, ты помнишь, что было вчера? Огонь, помнишь?
– Да.
– Случилась очень серьезная вещь. Очень серьезная и очень печальная, ты будешь сильно грустить. Когда вспыхнул огонь, мама была в своей комнате, и она не сумела убежать.
– Да, я знаю. Мама умерла, – объяснила Нола. – Она была гадкая. И я подожгла ее комнату.
– А? Что ты такое говоришь?
– Я зашла к ней в комнату, она спала. Я решила, что у нее очень гадкий вид. Гадкая мама! Гадкая! Я хотела, чтобы она умерла. Тогда я взяла спички на комоде и подожгла занавески.
Отец попросил ее повторить, что она сказала, и Нола улыбнулась. И повторила. В эту минуту Дэвид Келлерган услышал, как скрипнула половица, и обернулся. Пастор Льюис зашел посмотреть, как чувствует себя девочка, и слышал их разговор.
Они заперлись в кабинете.
– Это Нола подожгла дом? Нола убила свою мать? – Льюис не мог опомниться.
– Тсс! Не так громко, Джереми! Она… она… говорит, что подожгла дом, но, боже, это не может быть правдой!
– Нола одержима дьяволом? – спросил Льюис.
– Дьяволом? Нет, нет! Нам с Луизой случалось замечать, что она иногда ведет себя странно, но она ничего плохого не делала.
– Нола убила свою мать, Дэвид. Вы отдаете себе отчет в том, насколько это серьезно?
Дэвида Келлергана сотрясала дрожь. Он плакал, голова у него шла кругом, мысли разбегались. Его тошнило. Джереми Льюис подставил ему корзину для бумаг.
– Только не говорите ничего полиции, Джереми, умоляю!
– Но это крайне серьезно, Дэвид!
– Не говорите ничего! Небом заклинаю, молчите! Если полиция узнает, Нола попадет в исправительный дом или не знаю куда еще. Ей всего девять лет…
– Тогда надо ее лечить, – сказал Льюис. – В Нолу вселился нечистый, его надо изгнать.
– Нет, Джереми! Только не это!
– Надо изгнать дьявола, Дэвид. Это единственный способ избавить ее от Зла.
* * *
– Я изгонял из нее нечистого, – объяснял пастор Льюис. – Мы несколько дней пытались изгнать дьявола из ее тела.
– Что за бред? – пробормотал я.
– Знаете что! – возмутился Льюис. – Откуда такое недоверие? Нола была не Нола: сам Дьявол завладел ее телом!
– Что вы с ней делали? – рявкнул Гэхаловуд.
– Обычно достаточно молитв, сержант!
– Дайте-ка угадаю: на сей раз их оказалось мало!
– Дьявол был силен! Тогда, чтобы справиться с ним, мы окунули ее головой в чан со святой водой.
– Утопление, – сказал я.
– Но и это не помогло. Тогда, чтобы одолеть Дьявола и заставить его выйти из тела Нолы, мы ее били.
– Вы избивали девочку? – взорвался Гэхаловуд.
– Не девочку – Нечистого!
– Вы ненормальный, Льюис!
– Мы должны были ее освободить! И думали, что нам это удалось. Но у Нолы началось что-то вроде припадков. Они с отцом какое-то время жили здесь, и девочка стала неуправляемой. Она стала видеть мать.
– Вы хотите сказать, что у Нолы были галлюцинации? – спросил Гэхаловуд.
– Хуже. У нее развилось что-то вроде раздвоения личности. Временами она становилась собственной матерью и наказывала себя за то, что сделала. Однажды я обнаружил ее в ванной, она кричала. Она налила ванну и, крепко схватив себя за волосы, с силой окунала голову в ледяную воду. Так больше продолжаться не могло. Тогда Дэвид решил уехать. Как можно дальше. Он сказал, что ему надо покинуть Джексон, покинуть Алабаму, что от перемены обстановки Нола со временем наверняка выздоровеет. Как раз в то время мне сказали, что приход Авроры ищет нового священника; он не колебался ни секунды. Вот так он и уехал, нашел убежище на другом конце страны, в Нью-Гэмпшире.
