Текст книги ""Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33 (СИ)"

Автор книги: Си Джей Уотсон

Соавторы: Жоэль Диккер,Джулия Корбин,Маттиас Эдвардссон,Марчелло Фоис,Ориана Рамунно,Оливье Норек,Дженни Блэкхерст,Матс Ульссон,Карстен Дюсс,Карин Жибель
сообщить о нарушении

Текущая страница: 286 (всего у книги 311 страниц)

Глава 51
Крот

Первый вторник апреля,

через четыре месяца после убийства

В конце дня в Управлении уголовной полиции Женевы на бульваре Карла Фохта Сагамор получил взбучку от начальства.

– Ну куда это годится, лейтенант, – раздраженно пеняла ему шеф полиции Элен Ригетти. – С момента убийства прошло четыре месяца, а у вас до сих пор ничего нет?

– Это дело сложнее, чем кажется на первый взгляд, – ответил Сагамор.

– Лейтенант, вы же сами хотели, чтобы его передали нам…

– Ну, после нашей находки в номере убитого это решение напрашивалось само собой…

– И я вас поддержала, убедив полицию Вале пойти вам навстречу, – перебила его Ригетти, которой надоело препираться.

– За что я вам крайне признателен, – сказал Сагамор.

– Что ж, выразите свою признательность, поставив точку в этой эпопее, лейтенант! Потому что на данный момент я выгляжу полной дурой, да и вы не лучше!

– Я совершенно уверен, что это преступление имеет какое‐то отношение к Эвезнер-банку и корни его следует искать в Женеве. Появление грабителя в доме Макера Эвезнера за день до убийства не было случайностью. Потом произошло массовое отравление в “Паласе Вербье”, что помешало объявлению имени нового президента. И той же ночью кто‐то убил одного из членов совета банка. Все это связано, осталось понять, как именно.

– У вас есть подозреваемый?

– Конкретного имени нет, мадам.

Ригетти вздохнула.

– Вы произвели обыск в банке? – спросила она.

– Нет, только в офисе Жан-Бенедикта Хансена.

– Но если, как вы считаете, эти события связаны с банком, почему бы не обыскать все здание?

– Обыск нам ни к чему. У меня есть кое‐что получше – крот в Эвезнер-банке.

– То есть как? – возмутилась Ригетти. – Вы запустили в банк крота, не уведомив меня?

– Это совпадение, – объяснил Сагамор. – Наш крот там уже давно. Финансовое подразделение проводит секретную операцию при поддержке Федеральной полиции. Топ-менеджеры банка подозреваются в злоупотреблениях с использованием служебного положения.

Ригетти закатила глаза:

– Действуйте по своему усмотрению, Сагамор, но закройте мне по‐быстрому это дело!

С этими словами она вышла из кабинета. Сагамор остался сидеть за рабочим столом, печально рассматривая огромное панно на стене, где он вывешивал материалы следствия. Взглянув на часы, он подумал, что крот, возможно, уже вернулся из банка. Он снял трубку служебного телефона и позвонил в финансовое подразделение, этажом ниже. Крот и правда был на месте. Они договорились увидеться в его кабинете и обсудить ход расследования.

Для крота эта история началась чуть больше года назад, то есть сразу после смерти Абеля Эвезнера, когда отдел по борьбе с отмыванием денег Федеральной полиции забил тревогу в связи с движением крупных сумм неизвестного происхождения в женевских банках.

В ходе следствия, проводимого совместно с финансовым подразделением женевской уголовной полиции, подозрения пали на Эвезнер-банк, а конкретнее – на Синиора Тарногола. Но как ни пытались полицейские вывести его на чистую воду, всякий раз заходили в тупик – никаких сведений о Тарноголе до того, как он пятнадцать с чем‐то лет назад поселился в Женеве, в частном особняке по адресу улица Сен-Леже, 10, им откопать не удалось. То есть вообще ничего. Как будто этого человека раньше не существовало. Из документов у него оказался паспорт одной из бывших советских республик, архивы которой были частично уничтожены, так что отследить его и там не представлялось возможным. На основании этого паспорта Тарногол получил вид на жительство, подкупив работника кантонального Ведомства по вопросам населения. Поскольку он совсем недавно продлил Тарноголу указанный вид на жительство еще на десять лет, следователи быстро вышли на него и предъявили ему обвинение.

Но чиновник тоже не смог им сообщить о Тарноголе ничего определенного. Он никак не давался им в руки. Полицейские несколько месяцев продолжали слежку, но тщетно. Тарногол обладал способностью исчезать средь бела дня. Что касается круга его общения, то он оказался крайне ограниченным, что необычно для такого богатого человека. Судя по всему, у него не было ни друзей, ни родственников, ни знакомых. Единственная ниточка вела к Макеру Эвезнеру, передавшему Тарноголу свою долю в семейном банке, и ко Льву Левовичу, который, по данным следствия, представил его Абелю Эвезнеру пятнадцать лет назад.

В начале прошлого лета, после полугода безуспешных попыток выследить Тарногола, было принято решение внедрить в Эвезнер-банк агента финансовой полиции. Их новая сотрудница идеально подходила для такого задания – получив финансовое образование, она до того, как поступить в полицию, работала в банке, и ей ничего не стоило втереться там в доверие.

Чтобы провести эту операцию, им пришлось заручиться поддержкой верхушки Эвезнер-банка.

•

Июнь прошлого года.

Главная оранжерея Ботанического сада Женевы

Там было безлюдно, если не считать одинокой фигуры на деревянном мостике над прудом. Стоящий там человек нервничал. Он не понимал, что от него нужно финансовой полиции. Да, он пару раз вполне сознательно не указал какие‐то суммы в налоговой декларации. Но он же не один такой. И зачем назначать встречу в оранжерее? Облокотившись на перила, он смотрел на двух водных черепах, мирно плывущих между белыми кувшинками.

Крот и начальник финансового подразделения, сверившись с фотографией, убедились, что это именно тот, кто им нужен, вышли из‐за большого цветущего куста, служившего им укрытием, и тоже поднялись на мостик.

Полиция решила обратиться за помощью к Жан-Бенедикту Хансену, сочтя его психологический профиль наиболее подходящим. В тишине оранжереи, где единственными свидетелями их разговора были разноцветные карпы и черепахи, начальник финансового подразделения, представившись, подробно объяснил Хансену, о чем речь.

– Агент под прикрытием? – удивился Жан-Бенедикт, внимательно разглядывая девушку.

Последняя, конечно, не открыла истинную цель своего задания, выдав ему заранее приготовленную легенду:

– Мы занимаемся расследованием отмывания денег, полученных от незаконного оборота наркотиков клиентами вашего банка, которых пока не удалось идентифицировать. Это совершенно секретная информация, и даже члены совета директоров не должны ничего заподозрить.

– Можете на меня положиться, – заверил их Жан-Бенедикт, внезапно обрадовавшись, что оказался в центре интриги, которая лично к нему не имела прямого отношения.

– Вы полагаете, что вам удастся найти мне какую‐нибудь должность поближе к Синиору Тарноголу? – спросила девушка.

– Это сложно, ему не нужна секретарша. Он вообще весьма скрытный человек. Кроме того, он не занимается клиентами. Вам лучше работать с кем‐нибудь из управляющих активами. Это не вызовет подозрений. Вот, например, у моего кузена Макера сейчас страшный аврал. После смерти отца он завален работой. Я мог бы нанять ему помощницу.

– Вы про Макера Эвезнера? – спросил начальник.

– Да. Вы его знаете?

– Понаслышке.

В тот же день, вернувшись в банк, Жан-Бенедикт зашел в кабинет к Макеру и разыграл сценку, тщательно отрепетированную с полицейскими.

– Дорогой кузен, – воскликнул он, – я откопал тебе настоящее сокровище! А именно секретаршу, которая займется твоими досье. Огромный опыт и все прочее. Благодаря ей ты сможешь забыть о проблемах с клиентами.

– О, Жан-Бен, ты мой спаситель! – поблагодарил его Макер. – У меня правда жуткая запарка.

Новая секретарша появилась в банке несколько дней спустя. Поначалу ее посадили в общем бюро, со всеми секретарями управляющих активами, но через пару дней она попросила Жан-Бенедикта перевести ее оттуда. Ей требовалось место в центре событий, но более укромное, где за ней не будут постоянно шпионить коллеги. Например, в приемной у Макера Эвезнера и Льва Левовича (единственные известные полиции контакты Синиора Тарногола). И Жан-Бенедикт, очень серьезно отнесшийся к своей миссии, отправился уговаривать кузена.

– Послушай, Макер, почему бы тебе не поставить стол для секретарши прямо перед кабинетом? Она могла бы тебе помогать незаметно, ты понимаешь, что я имею в виду. Неудобно получится, если в банке догадаются, что она делает за тебя часть работы. Сам знаешь, как быстро тут распространяются сплетни… Это может повредить твоему избранию на пост президента.

Последний аргумент подействовал на Макера. И кроту выделили рабочее место в приемной. В течение следующих нескольких месяцев она пыталась через Макера и Левовича напасть на след Тарногола. Но тщетно.

•

В тот апрельский день в кабинет лейтенанта Сагамора в Управлении уголовной полиции постучали.

Это был крот.

Это была Кристина.

Глава 52
Кристина

Кристина вошла в кабинет Сагамора. На ней был костюм, в котором она в тот день ходила в банк. Но она сняла жакет, распустила строгий пучок, и волосы упали ей на плечи. У нее на поясе висел табельный пистолет в кожаной кобуре и полицейский жетон.

– Сил моих больше нет, – сказала она Сагамору. – Я с июня играю роль образцовой секретарши. Мне кажется, я вкалываю на двух работах!

– Тебе не кажется! – расхохотался он.

– Я рада, что тебе весело, Филипп. К твоему сведению, мне хотелось бы иметь личную жизнь, познакомиться с кем‐нибудь и так далее!

– Ты познакомишься с кем‐нибудь, не волнуйся, к тому же тебя повысят в должности! Но только после того, как мы распутаем это дело.

– Ты для этого меня позвал?

– Да, давай еще раз пройдемся по досье.

– Ой, только не сейчас! Я иду домой, хочу принять ванну и спокойно поужинать.

– Ты спокойно поужинаешь со мной, – сказал Сагамор. – Я закажу пиццу.

Кристина смирилась. Она уже десять месяцев трудилась в Эвезнер-банке и мечтала, как и Сагамор, поскорее покончить с этим делом.

Она бросила взгляд на доску с материалами следствия.

Отцепив магнитики, она сняла одну из фотографий и внимательно изучила ее.

– Ладно, поехали, – вздохнула она. – Давай заново сложим все кусочки пазла.

Несколько часов спустя, когда в Женеве стемнело, все помещения уголовной полиции опустели, за исключением кабинета лейтенанта Сагамора. Кристина и лейтенант, примостившись у стола, наспех доедали заказанный ужин – пиццу и тирамису, глядя на большое белое панно на стене, на котором они в очередной раз выстроили всю цепочку событий, пункт за пунктом.

Кристина, от души зачерпнув тирамису, посмотрела на раздел, посвященный установленным фактам.

УБИЙСТВО: ХОД СОБЫТИЙ

Под этим заголовком они прикрепили снимки тела Жан-Бенедикта и план шестого этажа, указав под номерами комнат имена клиентов:

621 – Орас Хансен

622 – Жан-Бенедикт Хансен

623 – Синиор Тарногол

624 – Лев Левович

625 – Макер Эвезнер

Чуть ниже было написано:

Жан-Бенедикт Хансен убит около 4 часов утра в номере 622

“Паласа Вербье”. Две 9‐миллиметровые пули выпущены почти в упор.

Труп обнаружил в 6.30 утра официант, который принес завтрак.

Лейтенант Сагамор встал, дожевывая последний кусок пиццы:

– Исходя из положения тела, убийца, скорее всего, постучал в дверь. Жан-Бенедикт Хансен встал, надел халат, пошел открывать и – бабах! У него не было никаких шансов на спасение. Преступник не собирался угрожать ему или грабить. И это не просто случайный результат ссоры – нет, его пришли убивать. Тут у меня нет сомнений. Тот, кто сделал это, хотел устранить Жан-Бенедикта Хансена.

– Или та… – предположила Кристина. – Это вполне могла быть женщина.

– Верно, – согласился Сагамор. – Но если верить статистике, в большинстве случаев убийства совершают мужчины.

– Но та же статистика доказывает, что если убийца – женщина, она, как правило, пользуется огнестрельным оружием!

– Очко в твою пользу, – признал Сагамор. – В любом случае нам неизвестно, убрался ли убийца сразу или зашел внутрь. Похоже, он ничего не искал, да и дверь не взламывал. Но это гостиничный номер, и там всюду полно совершенно бесполезной ДНК!

– А что говорит баллистика? – спросила Кристина.

– Нам удалось извлечь пули целиком, но этого маловато. Правда, если мы найдем орудие убийства, то сможем, по крайней мере, идентифицировать его по следам от нарезов ствола на пулях.

Кристина опустила взгляд на нижнюю, безнадежно пустую часть доски, где сиротливо висел лист бумаги с одним-единственным словом:

СВИДЕТЕЛИ???

– У меня просто в голове не укладывается, что мы до сих пор не нашли свидетелей! – раздраженно заметила она.

Сагамор кивнул:

– Многие постояльцы были госпитализированы после отравления.

– И я в том числе! – в сердцах воскликнула Кристина, которая провела ту ночь в больнице Мартиньи. – Думаешь, нас отравили, чтобы очистить отель от клиентов и предоставить убийце свободу действий?

– Трудно сказать, – ответил Сагамор. – Мы знаем только, что никто из обитателей верхнего этажа ничего не слышал. До того, как у него случился сердечный приступ, Орас Хансен успел сообщить полиции, что он глух как пень, днем носит слуховой аппарат, но перед сном его снимает.

Макер Эвезнер утверждал, что принял сильное снотворное – и это подтвердил впоследствии его врач, – а Лев Левович и один из банковских директоров по персоналу заявили, что абсолютно ничего не слышали. Другой – что его разбудил какой‐то звук, но поскольку следом наступила тишина, то он снова заснул, не поинтересовавшись, что происходит.

Лейтенант взглянул на план первого этажа “Паласа Вербье”.

– После десяти вечера попасть в отель можно только через главный вход. Над ним висят две камеры слежения, и, кроме того, там всегда стоит охранник. Он уверяет, что ночью никто мимо него не проходил. Записи с камер это подтверждают.

– А как насчет других выходов? – Кристина показала на плане обозначения нескольких дверей, ведущих на улицу.

– Они открыты в течение дня, но ночью запираются на ключ. Есть еще запасные аварийные выходы, но они открываются только изнутри. То есть войти в отель никто не мог.

– Если только у убийцы не было сообщника! – сказала Кристина. – Он мог открыть дверь изнутри и впустить преступника. Следовательно, у нас тогда должно быть как минимум двое подозреваемых. Но в эту версию я не верю. Убийца, скорее всего, принял решение спонтанно. Надо очень торопиться, чтобы застрелить человека из пистолета в его собственном номере. Жан-Бенедикту Хансену суждено было умереть той ночью. Похоже, убийца действовал в одиночку, сам по себе, в порыве отчаяния.

Сагамор улыбнулся:

– То есть ты согласишься с моей гипотезой, что у нас есть только один факт, в котором мы более или менее уверены.

– А именно?

– А именно, что убийца находился внутри. Это клиент отеля, сотрудник или гость банка, и наверняка он уже был на месте.

– Получается, он сбежал через запасной выход?

– Не исключено. К сожалению, той ночью шел сильный снег, и мы не нашли никаких следов вокруг “Паласа”. Но мне кажется, что убийце незачем было скрываться. Он застрелил Хансена и преспокойно вернулся к себе в номер, разыграв на следующий день ужас и изумление. Убийца все это время находился в отеле, под носом у полиции. Точно тебе говорю.

Кристина задумалась:

– Кто последним видел Жан-Бенедикта Хансена?

– Синиор Тарногол, – ответил Сагамор. – Я это знаю, потому что в его номер в субботу вечером, за несколько часов до убийства, поднимался охранник.

Он снял с доски листок с показаниями начальника службы безопасности “Паласа”, данными им в то утро, и передал его Кристине.

В субботу 15 декабря в 23.50 мне поступил вызов в связи со скандалом в номере 623. Я незамедлительно туда поднялся, но клиент, открывший мне дверь, заверил меня, что все в порядке. Я подумал, что ошибся дверью. Но в коридоре было тихо. До меня не доносилось ни звука. Я ушел, но поставил в известность директора отеля, на случай если бы нам пришлось снова вмешаться. Вечер выдался странный, я предпочел подстраховаться. Но больше нас не вызывали. Ночь прошла спокойно, ну если так можно выразиться, – наутро в номере 622 нашли труп.

– Начальник службы безопасности утверждает, что дверь номера 623 ему открыл Жан-Бенедикт Хансен, – добавил Сагамор. – Позже он узнал его по фотографии. Притом что этот номер занимал Тарногол.

– Действительно, – согласилась Кристина. – А Жан-Бенедикт остановился в 622‐м. И что из этого следует?

– А вот что, – сказал Сагамор, ткнув пальцем в следующий раздел на доске.

ПОДОЗРЕВАЕМЫЕ

Под этим заголовком, выведенным печатными буквами, висели фотографии Льва Левовича и Макера Эвезнера. К каждому снимку прилагалось краткое описание.

ЛЕВ ЛЕВОВИЧ

Был правой рукой Абеля Эвезнера, считавшего его своим духовным сыном.

Совет директоров намеревался избрать его президентом банка. Жан-Бенедикт Хансен выступал, очевидно, против этого, отдавая предпочтение своему кузену Макеру Эвезнеру.

Вскоре после убийства Лев Левович решил покинуть Женеву. Он освободил люкс в “Отеле де Берг”, который занимал последние пятнадцать лет. Куда он отправился? Почему так поспешно уехал?

– Нам известно, что Левович владеет дорогостоящей недвижимостью, – заметил лейтенант Сагамор. – У него есть дом в престижном пригороде Нью-Йорка, квартира в Афинах и вилла на Корфу.

– По моим сведениям, – подхватила Кристина, – сейчас он проживает в Афинах. Говорит, что ему необходимо было сменить обстановку. Сегодня он появился в Женеве, я видела его в банке. Он прилетел на встречу с Макером, который уговорил его не увольняться и передал ему в управление филиал банка в Афинах. Со своими здешними клиентами он будет работать дистанционно. На мой взгляд, филиал в Афинах – это только предлог, Макер боится потерять лицо. Хоть он и президент, настоящей звездой всегда считался Левович. Если он уволится, банку несдобровать.

На доске под фотографией Левовича Сагамор написал фломастером: “Афины?” – и перешел к карточке, посвященной Макеру.

МАКЕР ЭВЕЗНЕР

Кража со взломом в его доме: он солгал о содержимом сейфа. Уверяет, что там хранились его личные бухгалтерские бумаги, которые он положил в безопасное место на случай пожара, но это мало похоже на правду. Вероятно, это как‐то связано с гибелью его кузена.

Был замечен на кухне отеля, где вместе с Жан-Бенедиктом Хансеном они обыскивали ящики с водкой. Имеет ли это отношение к массовому отравлению, установить не удалось.

Законно владеет пистолетом калибра 9 мм, аналогичным тому, что послужил орудием убийства. Он согласился на баллистическую экспертизу: по нарезкам ствола можно заключить, что Жан-Бенедикт Хансен был застрелен из другого оружия.

Нет никаких улик, позволяющих предъявить ему обвинение.

Из всех подозреваемых Сагамор вывесил на доске только имена Льва Левовича и Макера Эвезнера. Кристина удивилась, что там не упомянут Тарногол.

– Ты же сказал, что Тарногол был последним, кто видел Жан-Бенедикта Хансена живым. Плюс в службу безопасности “Паласа” поступил вызов по поводу “скандала” в номере, где находился Хансен. А сразу после убийства Тарногол бесследно исчез, оставив заявление об уходе без всяких объяснений. Почему Тарногола нет в твоем списке? Вряд ли это простая оплошность.

Сагамор хитро улыбнулся.

– Я тебе потом все объясню, – пообещал он, не отвлекаясь от записок на доске.

От имен двух подозреваемых, выбранных лейтенантом, стрелка вела к последнему разделу.

МОТИВ ПРЕСТУПЛЕНИЯ:

БОРЬБА ЗА ПОСТ ПРЕЗИДЕНТА?

– Зачем убивать Хансена? – продолжал Сагамор. – По словам жены, у него не было врагов и он никогда ни от кого не получал угроз. Единственный мотив, который приходит мне на ум, связан с выборами президента банка.

– В ту субботу совет банка собирался объявить в бальном зале имя Льва Левовича, – напомнила Кристина. – У нас есть показания инспектора полиции Вале, утверждавшего, что он ясно расслышал последние слова Ораса Хансена: “Левович – президент”.

– Верно, но у него как раз перед этим случился сердечный приступ, – возразил Сагамор. – Поэтому я не уверен, что судья примет это во внимание.

Кристину его аргументы не убедили:

– Вполне вероятно, что Жан-Бенедикта убил Левович, потому что тот хотел помешать ему занять высокий пост, рассчитывая протолкнуть в президенты своего кузена Макера. Нам известно, что Жан-Бенедикт Хансен остался в меньшинстве, поскольку Синиор Тарногол и Орас Хансен голосовали за Левовича. Таким образом, после его избрания, но до оглашения результатов Жан-Бенедикт сообщил Макеру Эвезнеру о создавшейся ситуации. Макер, понимая, что Левович представляет для него реальную угрозу, предвидел такой п оворот событий и отравил водку, предназначенную для коктейля, чтобы выиграть время и не допустить торжественного объявления в бальном зале.

– К сожалению, у тебя нет никаких доказательств этой прекрасной версии, – поддел ее Сагамор.

– Макера Эвезнера и Жан-Бенедикта Хансена видели на кухне, когда они проверяли бутылки водки, – не сдавалась Кристина. – И после массового отравления Левович, выяснив, что Жан-Бенедикт по‐тихому интригует против него, решился на убийство.

– И переехал в Афины? – удивился Сагамор. – Твоя гипотеза не выдерживает критики.

– У тебя есть что‐нибудь получше?

– Да. Я думаю, что Хансена убил Макер Эвезнер, чтобы заполучить пост президента.

– Напротив, Жан-Бенедикт сделал все, чтобы ему помочь, – сказала Кристина.

– За два дня до убийства Анастасию Эвезнер, жену Макера, прямо перед “Отелем де Берг” сбила машина. Я расспросил врача, осматривавшего ее в больнице. Оказалось, на нее наехал Жан-Бенедикт Хансен. Он утверждал, что забыл включить фары и не заметил ее. Два дня спустя, в день выборов, Анастасия Эвезнер случайно застала дома грабителя. Это не может быть простым стечением обстоятельств.

– Ты думаешь, под маской грабителя мог скрываться Жан-Бенедикт?

– Не исключено. Желая оказать давление на Макера, он сначала чуть не задавил его жену, а потом взломал сейф в поисках компромата.

– Тебе удалось узнать что‐нибудь об Анастасии Эвезнер? – спросила Кристина.

– Нет, я пытался напасть на ее след, но безрезультатно. Я опросил ее окружение, но у нее практически нет друзей. Впрочем, честно говоря, я не вижу, при чем тут она. В день ограбления она оставила мужу записку, что бросает его. Воспользовавшись отсутствием Макера, она сбежала. Их личные разборки нас, по идее, не должны интересовать.

– Я все равно не представляю, – сказала Кристина, – зачем Макеру Эвезнеру понадобилось бы убивать Жан-Бенедикта Хансена.

– Затем, что он узнал о нем всю правду.

– Правду? Какую правду?

Сагамор помрачнел:

– Кристина, одну улику я решил утаить от всех, не считая нескольких своих коллег и шефа уголовной полиции Вале. По этой причине они нам и передали дело. Возможно, это и есть главное вещественное доказательство.

– Ну же, не томи! – подстегнула его Кристина.

– Нам надо копать, начиная еще с того нашего расследования, которое мы предприняли до убийства Хансена, почти год назад, внедрив тебя в банк. По моему мнению, это звенья одной цепи.

Кристина недоверчиво поджала губы:

– Не понимаю, куда ты клонишь. Ты так и не объяснил, почему Тарногола нет на твоей доске, тем более если проблема в нем.

– Ты любишь сюрпризы? – спросил Сагамор.

– Не слишком, – нетерпеливо сказала Кристина.

– Ну этот точно тебе не понравится.

С этими словами Сагамор прикрепил к единственному свободному полю доски лист бумаги, на котором было написано:

КТО ТАКОЙ СИНИОР ТАРНОГОЛ?

– “Кто такой Синиор Тарногол?” – прочла Кристина.

Вместо ответа Сагамор подошел к металлическому шкафчику, в котором хранились папки с документами, и вынул оттуда большой пластиковый пакет.

– Утром после убийства, – начал он, – как только меня ввели в курс дела, я помчался в “Палас Вербье”.

– Знаю, – кивнула Кристина. – Мы же там встретились. Ты приехал из Женевы, а я из больницы! – хмыкнула она.

Сагамор потряс пакетом:

– Вот что я обнаружил в номере Жан-Бенедикта. Этот пакет был спрятан в шкафу.

Сагамор засунул в него руку. Содержимое пакета было досконально изучено криминалистами несколько месяцев тому назад, и теперь он мог не бояться испортить улики. Сначала Сагамор достал оттуда длинное пальто и надел его. С изнанки в разных местах в него были подшиты утолщения, так что силуэт получался довольно необычным. Кристина не сразу сообразила, в чем дело. Затем лейтенант выудил нечто вроде силиконовой маски и натянул ее на лицо. Кристина в ужасе отшатнулась. Невероятно! Филипп Сагамор исчез, перед ней стоял Синиор Тарногол.

– Тарногола никогда не существовало! Он был лишь творением Жан-Бенедикта Хансена!

•

В тот вечер в кабинете лейтенанта Сагамора Кристина долго и пристально исследовала силиконовое лицо. Она не верила своим глазам: это было изделие исключительного качества, выполненное с ювелирной точностью и мастерством. Такой искусной работы ей еще не приходилось видеть. Этот шедевр не имел ничего общего с масками из специализированных магазинов, тут чувствовалось необыкновенное внимание к деталям и уникальная технология. Шероховатости кожи казались донельзя реалистичными. Волосы и брови – не подкопаешься. Маска выглядела абсолютно живой. До жути. Тончайший силикон c потрясающей естественностью облегал лицо, повторял контуры губ и глаз, отзываясь на мимику с мягкостью натуральной кожи. Нос, все морщины и складки на лице шевелились с пугающей непринужденностью. Это было произведение редкого умельца, затмившее все, что ей попадалось до сих пор.

Кристина была потрясена. Когда она немного пришла в себя, Сагамор подробно перечислил ей доказательства двойной жизни Хансена/Тарногола, которые ему удалось собрать. Каждому пункту в его списке соответствовала отдельная карточка, и по ходу своего рассказа он методично вешал их на доску.

ФАКТ № 1

В службу безопасности “Паласа” поступает вызов в связи со скандалом в номере 623, который значится за Синиором Тарноголом. Дверь охраннику открывает Жан-Бенедикт Хансен и заверяет его, что все в полном порядке.

ФАКТ № 2

В номере Жан-Бенедикта Хансена найден пакет с одеждой и силиконовой маской Тарногола.

ФАКТ № 3

На внутренней стороне маски обнаружены волосы, принадлежащие Жан-Бенедикту Хансену.

ФАКТ № 4

Тарногол жил в частном особняке по адресу улица Сен-Леже, дом 10, купленном через подставную фирму, зарегистрированную на Виргинских островах и имеющую прямое отношение к JBH SA, холдинговой компании Жан-Бенедикта Хансена.

ФАКТ № 5

В ходе обыска в особняке на улице Сен-Леже обнаружены личные вещи, принадлежащие Жан-Бенедикту Хансену.

ФАКТ № 6

Из служебного расписания Хансена и Тарногола следует, что они часто уезжали в командировки одновременно.

ФАКТ № 7

По поручению совета директоров за организацию Большого уикенда отвечал Жан-Бенедикт Хансен. И якобы по чистой случайности они с Тарноголом поселились в соседних номерах. Так что, переступая с балкона на балкон, он мог спокойно мотаться туда-сюда, никому не попадаясь на глаза. Жан-Бенедикт входит в номер 622, и несколько мгновений спустя Синиор Тарногол выходит из 623‐го.

ФАКТ № 8

Жан-Бенедикт Хансен успел заказать завтрак незадолго до того, как его убили: яйца, икру, черный чай и рюмку “Белуги”. По словам служащих “Паласа”, это обычный набор Синиора Тарногола.

ФАКТ № 9

Тарногол загадочным образом исчез с радаров после смерти Жан-Бенедикта Хансена.

ФАКТ № 10

Заявление об уходе, подписанное рукой Тарногола, нашли в сейфе Хансена, равно как и акции, переданные Макером Эвезнером Синиору Тарноголу пятнадцать лет назад. Жан-Бенедикт, судя по всему, искал способ отделаться от своего неудобного персонажа и присвоить акции.

Кристина сидела как громом пораженная.

– Жан-Бенедикт с самого начала водил нас за нос, – проговорила она, не отрывая взгляда от доски.

– Вот почему тебе не удалось ничего узнать о Тарноголе за полгода работы в банке, – заметил Сагамор.

Кристина пришла в ярость – ее провели как последнюю дуру.

Пятнадцать лет Жан-Бенедикт Хансен всем морочил голову.