Текст книги ""Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33 (СИ)"

Автор книги: Си Джей Уотсон

Соавторы: Жоэль Диккер,Джулия Корбин,Маттиас Эдвардссон,Марчелло Фоис,Ориана Рамунно,Оливье Норек,Дженни Блэкхерст,Матс Ульссон,Карстен Дюсс,Карин Жибель
сообщить о нарушении

Текущая страница: 221 (всего у книги 311 страниц)

Глава 30
Жизнь и смерть Элинор Лоуэлл

Салем, штат Массачусетс

Суббота, 24 июля 2010 года

Перед выездом мы с Гэхаловудом завтракали на террасе отеля, поджидая Лорен, как вдруг перед нами выросла Патрисия Уайдсмит. Подойдя к нашему столику с каким-то чуть ли не робким видом, которого я за ней никогда не замечал, она с улыбкой сказала:

– Спасибо. Спасибо вам обоим. Вы вернули свободу человеку, от которого все отвернулись. Вчера на пресс-конференции я говорила немного жестко. Надо было вас публично поблагодарить, а я этого не сделала, простите.

– Ничего страшного, – успокоил ее Гэхаловуд. – Сержанта Вэнса давно надо было убрать из полиции. Вот что бывает, когда никто не хочет брать на себя ответственность.

– Вы свою на себя берете, – отозвалась Патрисия.

– Будете кофе?

– С удовольствием.

Она пододвинула стул и уселась с нами.

– Что вас привело в Маунт-Плезант в такую рань? – поинтересовался Гэхаловуд.

– Приехала повидать Эрика.

– И как он?

– Как человек, который провел одиннадцать лет за решеткой и теперь должен заново учиться жить. Он уже не тот, что прежде, ему придется это принять, и его семье тоже. Снова войти в общество – наверное, еще более тяжелое испытание, чем сидеть в тюрьме. Эрик хочет опять работать в магазине у родителей… покупатели станут на него глазеть, и я не знаю, хорошо ли это для него.

– Чего вы опасаетесь? – спросил я.

– Для жителей Маунт-Плезант он останется преступником до тех пор, пока не будет найден убийца Аляски. Это вечная проблема, когда после приговора людей оправдывают на основании нарушений в деле. Доказательства опровергнуты, и дела, по существу, не остается: преступление совершено слишком давно, его уже не раскрыть. Представляете, какая это травма для родных жертвы – остаться без ответов. А для человека, которого оправдали, начинается новая голгофа: ему предстоит снова найти свое место в мире, который глядит на него с подозрением. Люди в большинстве своем доверяют судебной системе, особенно те, кто с ней никогда не сталкивался. Они все равно думают, что если кому-то действительно не в чем себя упрекнуть, его не посадят в тюрьму так надолго. К несчастью, то же самое будет и с Эриком – до тех пор, пока не будет пойман убийца Аляски.

– У меня по этому поводу хорошая новость, – сообщил Гэхаловуд.

– Хорошая новость? – раздался у нас за спиной радостный голос.

К нам подошла Лорен. Волосы у нее были еще влажные после душа. Час назад она ушла из моего номера – зайти домой переодеться. Накануне вечером ужинала с братом у родителей, а потом, почти в полночь, проезжала мимо гостиницы. Увидела, что окно моего номера светится, и послала мне сообщение: “Если не спишь, выгляни в окно”. Я не спал, читал. Подошел к окну, Лорен мне улыбнулась и спросила: “Можно зайти?” – “Конечно”. Она зашла, ночь мы провели вместе. В какой-то момент она шепнула: “Благодаря тебе я снова обрела брата. Снова обрела право на жизнь. Если бы я знала три недели назад, когда остановила тебя за превышение скорости, что ты скоро изменишь всю мою жизнь…” От ее признаний мне, как всегда, стало неловко. Мне очень нравилась Лорен, но я прекрасно понимал, как различаются наши чувства друг к другу.

Лорен села между Патрисией и мной. Нашла под столом мою руку и крепко сжала ее.

– Что за хорошая новость? – спросила она, взяв кусок хлеба.

– Мы вчера выяснили нечто крайне важное, – ответил Гэхаловуд. – Думаю, это решающий поворот в расследовании. Вам что-нибудь говорит имя Николаса Казински?

– Это не тот ли коп, что в свое время вел расследование вместе с вами? – спросила Патрисия.

– Он самый, – подтвердил Гэхаловуд. – С месяц назад он умер. Покончил с собой. Последние восемь лет своей жизни провел в инвалидной коляске, его сбила машина.

– И какое отношение это имеет к нашему делу? – поинтересовалась Патрисия.

– Николас Казински присутствовал в зале для допросов в тот вечер, когда погиб Уолтер Кэрри. Только он знал, что признания Уолтера Кэрри были получены под давлением и что причиной его смерти стала преступная оплошность. Знал он и то, что если Уолтер сознался в преступлении, которого не совершал, значит, Эрик невиновен. И вот в конце января 2002 года, то есть вскоре после вынесения Эрику приговора, Казински попадает под машину. Он не погибает, но становится инвалидом. Судя по всему, Николас Казински был жертвой не несчастного случая, а покушения на убийство.

– Кто мог хотеть его убить? – спросила Лорен.

– Один-единственный человек, который тоже знал, что и Уолтер, и Эрик невиновны, – Патрисия поняла сразу. – Настоящий убийца Аляски Сандерс.

– Совершенно верно, – кивнул Гэхаловуд. – Заставив замолчать Казински, убийца мог быть уверен, что его никогда не изобличат.

– Каким образом, по-вашему, связаны покушение на Казински и убийство Аляски Сандерс? – Лорен, казалось, слегка сомневалась.

– Через синюю машину с массачусетскими номерами, – пояснил Гэхаловуд. – Эта синяя машина, пытавшаяся убить Казински, может быть той же самой, что мчалась пулей по Маунт-Плезант после убийства Аляски. И та же самая синяя машина, возможно, всплывает в одном стихотворении Элинор Лоуэлл.

– Элинор Лоуэлл – эта та девушка, что покончила с собой, верно? – спросила Патрисия.

– Именно так.

– Очень вероятно, что между Аляской и Элинор есть связь, – пояснил я. – Элинор – тема пресловутых посланий “Я все про тебя знаю”. Если Аляска принимает в ней настолько живое участие, что даже пишет анонимки, значит, ее точно что-то тревожит. 22 марта 1999 года Аляска ругается с Эриком, и тот доказывает, что не доводил Элинор до самоубийства. Тогда Аляска понимает, что у Элинор был другой мужчина. Мы думаем, что все вертится вокруг этого любовника. У Аляски тоже был любовник, который жил в Салеме, судя по его подаркам. Что, если это один и тот же человек? Что, если Аляска обнаружила, что ее любовник был любовником Элинор, и убедилась, что это он довел ее до самоубийства? Аляска и Элинор были подругами, и обе жили в Салеме. Они прекрасно могли встречаться с одним и тем же человеком.

– Значит, вот зачем вы хотите сегодня ехать в Салем? – поняла Лорен.

– Да, – ответил Гэхаловуд, взглянув на часы. – Между прочим, нам пора.

– Держите меня в курсе, – сказала Патрисия. – А я пойду навещу Эрика и заодно поговорю с ним про его отношения с Элинор. По-моему, мне он скорее доверится.

* * *

Родители Элинор, Стивен и Мария Лоуэллы, ждали нас в Салеме, на своей роскошной вилле. Накануне мы предупредили их о своем визите. Как только мы расположились в гостиной, Мария Лоуэлл спросила:

– Что случилось?

– Как я и сказал по телефону, нам надо поговорить о вашей дочери, – ответил Гэхаловуд.

– Вы еще сказали, что это связано со смертью Аляски Сандерс. Какая тут связь?

– Мы пока ни в чем не уверены, миссис Лоуэлл. Что вы можете сказать о своей дочери Элинор?

Мария Лоуэлл вздохнула:

– Даже не знаю, с чего начать. Я принесла фотографии и все ее вещи, какие сохранила. Она много писала. У нее была художественная натура.

Она разложила перед нами снимки дочери, сделанные в то лето, когда та пропала. Элинор была красивой блондинкой с изможденным лицом и длинными прямыми волосами, падавшими на плечи. Холодная красота.

– Она была очень чувствительная, – сказал Стивен Лоуэлл. – Еще совсем малышкой сильно переживала из-за чужих драм. Вбирала в себя все печали и невзгоды других, присваивала их себе.

– Для нее жизнь была мучением, – добавила Мария Лоуэлл. – Мы ничем не могли одолеть ее депрессию. В двенадцать лет она впервые попыталась покончить с собой. А в шестнадцать повторила попытку. Оба раза глотала огромное количество транквилизаторов, а потом сообщала нам. Врачи считали, что она так звала на помощь. Ее дважды помещали в “дом отдыха”, как они это называют. В психиатрическую лечебницу, если вам так больше нравится.

– Она находилась под наблюдением врача?

– Да, обошла чуть не всех психиатров, пока не нашла такого, какой ей был нужен. Доктора Бенджамина Брэдберда, он очень хороший врач, несмотря ни на что.

– Почему “несмотря ни на что”?

– Потому что он не сумел ей помешать свести счеты с жизнью. Но, с другой стороны, если кто-то решил умереть… Возьмите, я вам записала координаты доктора Брэдберда, он ждет вашего звонка. Должен был сегодня уехать в отпуск, но перенес отъезд на завтра, чтобы поговорить с вами. Еще я вам составила список подруг Элинор.

– Насколько я знаю, – сказал Гэхаловуд, – Элинор работала моделью.

– Да, – подтвердила Мария Лоуэлл, – позировала для разных журналов, часто ездила в Нью-Йорк. И имела успех. Но я не уверена, что такой образ жизни шел ей на пользу. Бывая на Манхэттене, она проводила ночи на, так сказать, “элитных” вечеринках. Ничего элитного там не происходило, если вы понимаете, о чем я.

– Наркотики?

– Да, – призналась Мария Лоуэлл, – по-моему, Элинор употребляла кокаин. Я не раз пыталась ее предостеречь от такого образа жизни, но она сразу впадала в агрессию. Отвечала, что ее карьера говорит сама за себя, а мне лучше не соваться в чужие дела. Она была уже совершеннолетняя, я не знала, как с этим бороться.

– Простите, мистер и миссис Лоуэлл, – подхватил я, – но я вынужден вернуться к трагическому эпизоду, случившемуся 30 августа 1998 года. Как Элинор себя чувствовала в тот период?

– Я бы сказал, скорее неплохо, – ответил Стивен Лоуэлл. – Элинор выглядела вполне здоровой. Доктор Брэдберд нам объяснил, что у человека со склонностью к суициду часто случается такой перелом, когда он готов перейти к делу. Близкие думают, что ему лучше, а на самом деле конец близок.

– И все-таки Элинор была счастлива войти в жюри конкурса на титул мисс Новая Англия, – уточнила Мария Лоуэлл.

– Конкурса красоты? – спросил я.

– Да, вы о нем знаете?

– Это тот самый конкурс, который в сентябре 1998 года выиграла Аляска.

– Совершенно верно, – подтвердила Мария Лоуэлл. – За два года до этого Элинор сама его выиграла. Организаторы предложили ей войти в жюри, и она с восторгом согласилась. Это престижный приз, и к тому же это работало на ее образ и известность.

– Когда ей это предложили? – поинтересовался Гэхаловуд.

– В начале августа, если я ничего не путаю. Во всяком случае, за несколько недель до того трагического 30 августа. В тот вечер, когда Элинор умерла, она вместо ужина пошла заниматься спортом, она так часто делала. После душа сказала мне, что уходит. Я спросила, куда она собралась, она ответила, что ей хочется искупаться. Было еще совсем светло и очень жарко. Я думала, она встретится с друзьями на пляже Девере Бич в соседнем городе, в Марблхеде. Она туда часто ездила. Я легла около одиннадцати, муж уже спал. Проснувшись в шесть тридцать утра, я обнаружила сообщение на мобильном. Она написала: “У меня больше нет сил жить дальше”. Я немедленно позвонила в полицию, а полиция связалась с подругами Элинор. Они сказали, что провели с ней вечер в Чандлер Хави Парк. Около половины двенадцатого все разошлись, но Элинор захотела побыть там еще немного. Полиция отправилась на место и обнаружила возле маяка вещи Элинор. Там лежало все – одежда, кошелек, мобильник. Несколько дней шли поиски в океане, даже когда уже было очевидно, что она умерла. Тело так и не нашли. Полиция пришла к заключению, что она утопилась.

– А вы сами что думаете?

На лице Марии Лоуэлл отразилось уныние:

– С самой первой ее попытки я каждый день, видя перед собой живую Элинор, думала, что это чудо. По-моему, я ответила на ваш вопрос… Но вы мне так и не сказали, какая связь между Элинор и Аляской кроме того, что они, разумеется, были знакомы.

– В феврале 1999 года вы приезжали к Аляске в Маунт-Плезант, – заговорила Лорен. – Спрашивали ее про роман, который был у Элинор с мужчиной старше нее. Вы подозревали, что этот мужчина, судя по дневнику вашей дочери, довел ее до самоубийства.

– Именно так. Откуда вы знаете?

– Аляска поделилась с одним своим другом, – пояснила Лорен. – Вам в конце концов удалось установить, кто этот человек?

– Нет, к несчастью, нет. И не потому, что я не расспросила всех подруг Элинор. Полиции я тоже про это рассказала, но им явно было наплевать. Они говорили, что свидетельство, взятое из дневника, не может служить доказательством.

– Можно нам посмотреть дневник? – попросила Лорен.

Мария Лоуэлл пошарила в коробке, где хранились реликвии, связанные с дочерью. Достала оттуда тетрадь и зачитала те фрагменты, о которых говорила Аляске. Потом сказала:

– Я знала, что это не молодой человек, Элинор рассказала одной своей подруге. Через несколько недель после встречи с Аляской я нашла еще одну тетрадь.

Она достала из коробки школьную тетрадку, пролистала и наконец нашла тот текст, который искала.

Он говорит о разводе как об освобождении. Говорит: “Когда я буду свободен, я буду принадлежать тебе. Мы сможем показываться на людях”. Но, по-моему, он этого не сделает, даже если разведется. Ему стыдно. Из-за нашей разницы в возрасте.

– Значит, у Элинор был роман с мужчиной значительно старше нее, этот мужчина разводился с женой, и у него была синяя машина, – подытожила Лорен.

– Да, – подтвердила Мария Лоуэлл.

– Мы задаемся вопросом, – подхватил я, – не состояла ли Аляска в связи с возлюбленным Элинор. Это пока всего лишь гипотеза, но мы пытаемся докопаться. У вас нет какой-нибудь приметы, по которой можно опознать этого человека?

– Нет, никакой.

– Нет ли чего-нибудь, что вы узнали о своей дочери и что бы стоило знать нам? – спросил Гэхаловуд. – Любая мелочь, даже самая незначительная, может оказаться важной.

– В самом деле, была одна вещь, которая меня встревожила. В то лето, когда умерла Элинор, я стирала ее брюки и нашла в кармане билет на автобус. Она взяла билет до Салема 5 июля 1998 года в Рокленде, штат Мэн. Я никак не могла понять, что ей понадобилось в Рокленде.

– Погодите, – сказал Гэхаловуд. – Элинор в дневнике пишет, что четвертого июля была несчастна со своим возлюбленным. А назавтра она покупает билет из Рокленда в Салем. Может, ее возлюбленный живет в Рокленде?

– Я задавала себе тот же вопрос. Спрашивала ее подруг, но снова не получила ответа. Я даже съездила в Рокленд, обошла магазины, показывала фотографию дочери, но никто ее не узнал.

– Миссис Лоуэлл, – попросил Гэхаловуд, показав на дневники Элинор, – можем мы взять их с собой? Разумеется, мы вам все вернем.

По совету Марии Лоуэлл мы связались с доктором Бенджамином Брэдбердом. Он предложил зайти к нему в кабинет, чтобы он мог сверяться со своими записями об Элинор. Это был известный врач, к нему часто обращались за психиатрической экспертизой судебные органы. Элегантный, стройный и явно следивший за собой. Ему было около шестидесяти.

– Элинор очень интересовала меня как пациентка. Она задавалась глубочайшими метафизическими вопросами. Брала на себя чужую боль. Личность сложная, немного склонная к манипуляции, с небольшим биполярным расстройством, которое вполне можно было бы победить соответствующим лечением. Но Элинор не соблюдала дозировку, а главное, я выяснил, что ей случалось употреблять кокаин. Я боялся, что такой коктейль наделает бед. Когда я узнал о ее смерти, то сказал себе, что надо было все же попробовать. И всегда жалел, что этого не сделал.

– Вы говорите “ее смерть”, но ведь тело так и не нашли, – заметила Лорен.

– Я лишь повторяю выводы полиции. Которые, впрочем, кажутся мне логичными. Я прекрасно знаю, что тело не нашли, к тому же это всегда ужасно для родных, не дает им скорбеть. Поэтому не позволяю себе двусмысленностей, которые могли бы дать понять, что она не умерла и до сих пор где-то живет.

– Могла ли идти речь о сознательном исчезновении? – спросил я.

Доктор Брэдберд только усмехнулся:

– Элинор не хотела исчезать. Наоборот, она мечтала прославиться!

– Но она и так делала карьеру модели, – возразил Гэхаловуд.

– Она хотела большего, – уточнил Брэдберд. – Видела себя звездой Голливуда. Иногда ее узнавали на улице и говорили: “Это девушка из рекламы?” Она от этого с ума сходила. Хотела быть чем-то большим, чем просто лицом. Хотела сделать себе имя и стать актрисой. Пыталась участвовать в пробах, но успеха не имела.

– Как Аляска, – сказал я.

– Это кто? – спросил Брэдберд.

– Аляска Сандерс, – пояснил я, – девушка, смерть которой мы расследуем. Она тоже хотела стать актрисой. У Элинор и Аляски много общего. Мы даже подозреваем, что у них был один и тот же возлюбленный. Элинор никогда не говорила вам про Аляску?

– Нет, никогда. Зато я знаю, что Мария Лоуэлл беспокоилась, что у Элинор отношения с каким-то мужчиной. Показывала мне то, что Элинор про него писала. Речь, судя по всему, шла о мужчине уже не молодом, по-видимому, разведенном. Но Элинор на сеансах никогда о нем не заговаривала. Я бы записал или вспомнил.

– Похоже, даже ее подруги были не в курсе, – добавил Гэхаловуд. – Она могла все это выдумать?

– Нет, сомневаюсь, – ответил Брэдберд. – Фантазии нужны для того, чтобы делиться с другими, вызывать реакции. А Элинор держала свои записи в тайне. Думаю, она стыдилась этой связи, основанной на подчинении. Она была слишком умна, чтобы не сознавать, что впуталась в токсичные отношения.

– Элинор у вас никогда не упоминала город Рокленд? – спросил напоследок Гэхаловуд.

– Рокленд? Нет. Не помню ничего такого. Сожалею, мне бы хотелось оказать вам бо́льшую помощь.

Кабинет доктора Брэдберда находился неподалеку от квартала, где жили родители Аляски. Поэтому после визита к психиатру мы без предупреждения заехали к ним. И Робби, и Донна Сандерсы оказались дома и встретили нас на удивление радушно.

– Вы как раз кстати, – сказал Робби. – Я собирался ехать в Маунт-Плезант.

– Для чего? – спросила Лорен.

– Чтобы поговорить с вами, именно с вами.

– Со мной?

– Да. У меня для вас кое-что есть. Я же сказал, как раз собирался выезжать. Еще четверть часа, и мы бы разминулись.

Робби Сандерс взял объемистый футляр и протянул Лорен.

– Что это? – спросила она.

– А вы откройте.

Лорен открыла футляр – и увидела золотые часы.

– Я хочу, чтобы вы отдали их брату, – заявил Робби Сандерс.

– Но… – пролепетала ошарашенная Лорен, – но я не могу их принять! Это ваши часы! Я даже не знала, что вам их вернули…

– Позавчера вечером сержант Гэхаловуд приезжал к нам и сообщил об освобождении вашего брата. Он нас посвятил в ход расследования. Я не знал, что Эрик ваш брат, понял, только когда увидел вас по телевизору.

– Мистер Сандерс, эти часы ваши. У вас их украли…

– Полиция нашла их и вернула мне. Я делаю с ними что хочу. А хочу я вернуть их вашему брату, потому что они принадлежат ему. Он их честно купил у моей дочери. Лорен, одиннадцать лет назад жизнь вашего брата висела на волоске, но, в отличие от моей дочери, он может начать все сначала. Для меня это попытка поправить то, что случилось отчасти по моей вине.

Донна Сандерс спросила:

– Вы к нам заехали по какому-то конкретному поводу?

– Да, – ответил Гэхаловуд, – мы напали на новый след и хотели бы поговорить с вами. Вам знакома девушка по имени Элинор Лоуэлл?

Донна Сандерс подняла голову и недоверчиво посмотрела на нас:

– Разумеется, я знаю Элинор Лоуэлл. Эта несчастная покончила с собой лет десять назад. Незадолго до конкурса на титул мисс Новая Англия, если мне не изменяет память.

– Не изменяет. Что вы можете о ней сказать?

– Ничего особенного. Работала моделью, совсем другого уровня, чем Аляска. Элинор была уже раскручена. Помню, Аляска показывала мне ее фотографии в журналах, когда той еще и двадцати не было. А как это связано с расследованием смерти нашей дочери?

– Возможно, здесь есть связь, – Гэхаловуд отвечал обтекаемо. – Аляска и Элинор дружили, верно?

Донна Сандерс прыснула:

– Дружили? Вы шутите! Аляска ничего не имела против Элинор, но та ее ненавидела!

– Неужели? Вы уверены?

– Уверена! Элинор подыхала от зависти. Хотела пробиться в кино, но у нее ничего не получалось. Она прекрасно видела, что у Аляски было все, чего недоставало ей самой. Еще Элинор знала, что титул мисс Новая Англия станет для Аляски трамплином для карьеры актрисы. Конкурс тем и славился. Когда Элинор предложили войти в жюри, Аляска просто с ума сходила. Твердила все время: “Она меня завалит”. Элинор Лоуэлл была завистницей. Поговорите с ее подругами, они подтвердят.

– У нас как раз есть список лиц, которых надо опросить, – сообщил Гэхаловуд. – Значит, Аляска тревожилась, что Элинор сорвет ее выступление на конкурсе. И что в итоге произошло?

– Элинор покончила с собой, а Аляска выиграла конкурс, – выпалила Донна Сандерс. И только потом поняла, что сказала.

Донна с мужем переглянулись. Вид у них был перепуганный. Мы с Лорен и Гэхаловудом обменялись многозначительным взглядом, и Гэхаловуд заговорил снова:

– Не говоря уже о возможном соперничестве между Элинор и Аляской, мы полагаем, что их связывает еще и некий третий человек. Это может быть мужчина, видимо, живущий в Салеме, в то время уже в возрасте, разведенный или в процессе развода; ездил на синей машине с массачусетскими номерами.

– Это мне ни о чем не говорит, – призналась Донна Сандерс.

– Мне тоже, – согласился ее супруг. – Какого рода отношения связывали этого мужчину и Аляску?

– Возможно, они были любовниками, – сообщила Лорен.

– Вы хотите сказать, что в то время, когда она была с Уолтером Кэрри, у нее был кто-то другой? – удивилась Донна Сандерс.

– Да.

– Многовато мужчин для одной Аляски, – весело сказала Донна Сандерс и вдруг захохотала.

– Что на тебя нашло, Донна? – возмутился муж.

– Ой, Робби, а тебя никогда не удивляло, что Аляска никогда не приводит домой приятелей? Она была красавица, каких мало, желанная до невероятности, а у нее никого не было…

– Не понимаю, к чему ты клонишь, – сказал Робби.

– Вы знали, что вашей дочери нравятся женщины? – спросила Лорен.

– Я знала, что она ими интересовалась, – улыбнулась Донна. – Мы с ней никогда об этом не говорили. Я чувствовала, что она еще только открывает для себя свои желания и влечения, и не хотела ее торопить. Ждала, когда она сама будет готова мне сказать.

– Как вы обнаружили ее сексуальную ориентацию? – спросила Лорен.

– Когда Аляске было лет двадцать, к нам домой регулярно приходила одна ее старая лицейская подруга. Забыла, как звали эту девочку, милая такая, вежливая, скромная. Не то чтобы очень красивая. Однажды под вечер я пекла маффины и решила отнести им, в комнату Аляски. Открыла дверь. Они меня не видели и не слышали, зато я все видела: моя дочь стояла со спущенными брюками и трусами, держась за столбик кровати, а лицо ее старой лицейской подруги находилось у нее между ног.

– Донна, ты что! – смутился муж.

– Ох, Робби, бедняга, какой же ты старомодный!

– Значит, Уолтер?.. – спросил я.

– Уолтер был лишь мимолетным увлечением. Наверное, Аляска еще не определилась. Во всяком случае, ничего серьезного между ними не было. Не случись той истории с ее банковским счетом, которая привела к этому чертову ограблению, она бы никогда не уехала с ним в Маунт-Плезант.

* * *

В тот вечер, вернувшись в Маунт-Плезант, мы с Гэхаловудом отправились поужинать в “Нэшнл энфем”. Просидели там довольно долго, пили пиво. Летними субботними вечерами в баре играла живая музыка, атмосфера была очень приятная. Мы засиделись допоздна, и к нам подошли пропустить стаканчик Лорен с Патрисией, ужинавшие у Донованов.

– Вам надо было сходить к моим родителям, – с сожалением сказала Лорен.

Гэхаловуд приглашение Донованов отклонил, и был прав.

– Расследование еще не закончено, – объяснил он. – Я бы не хотел, чтобы слишком близкие отношения с Эриком подорвали доверие к нашей работе.

– Понимаю, – сказала Лорен. – Счастье еще, что ваш напарник Маркус не состоит в любовной связи с сестрой бывшего преступника.

Гэхаловуд расхохотался. Смеялся он редко. Меня порадовало, что он так расслабился. Музыканты заиграли старую фанковую мелодию, Патрисия взяла Гэхаловуда за руку и потащила на танцпол. Я остался с Лорен, она повисла у меня на шее и поцеловала. Потом лицо ее вдруг посерьезнело.

– Как ты? – спросил я.

– Неплохо. Так странно видеть Эрика у родителей. Никто не понимает, как себя вести, и я первая. Патрисия меня предупреждала, что это может быть тяжело… Я завтра хочу свозить Эрика на пляж в Кеннебанке. По-моему, нам там будет хорошо.

– Отличная мысль, – одобрил я.

Она посмотрела мне в глаза:

– Маркус, мы скоро закроем это дело, а потом?

– Что потом?

– А потом что будет с нами, с тобой и со мной? У меня никогда не было такого мужчины, как ты, Маркус. Не знаю, как тебя здесь удержать и не дать тебе вернуться в Нью-Йорк.

– Кто тебе сказал, что мне хочется вернуться в Нью-Йорк?

– А что тебе делать в Маунт-Плезант?

Она была права.

Глядя на Лорен, я думал про Эмму, про Хелен, про тетю Аниту и спрашивал себя, что общего у всех этих женщин. И начинал понимать, что они дают мне возможность по-прежнему жить иллюзиями, искать невозможное, то есть мирную, размеренную жизнь. Воображаемую жизнь дяди Сола и его семейства, Гольдманов-из-Балтимора, которых, как я всегда считал, все мучения и подводные камни обходят стороной. А по ту сторону этой иллюзии меня ждал один человек. И человек этот – не Лорен. На днях, после оперы, мне напомнил об этом Гарри. Существовал человек, без которого моя жизнь была неполной. И пока Лорен говорила о нашем с ней будущем, я думал о полученном от Гарри билете на концерт Александры Невилл, который должен был состояться завтра. Я не знал, ехать или нет. Меня раздирало между желанием поправить прошлое и тем конкретным будущим, какое предлагала мне Лорен. Имею я ли право заставлять ее страдать?

Когда мы с Гэхаловудом ушли из “Нэшнл энфем” и направились в гостиницу, был час ночи.

– Надо же, сержант, какие у вас танцы с адвокатом, – сказал я.

– Перестаньте сейчас же, писатель. Ничего чувственного тут не было в помине. Она хотела увести меня подальше от Лорен.

– Подальше от Лорен? Почему?

– Патрисия побеседовала с Эриком насчет Элинор Лоуэлл. Он вел себя странно, явно темнил. Как будто что-то не так.

– Что именно?

– Патрисия не могла сказать ничего конкретного. Говорила, что это интуиция. Когда она стала спрашивать про его старую машину, он начал ерепениться. Утверждает, что продал ее, но доказательств продажи не осталось, продал за наличные.

– Вас это наводит на какие-то мысли, сержант?

– Не на мысли, на сомнения. Опять сомнения.

Мы с Гэхаловудом ехали в Салем, собирались опросить подруг Элинор Лоуэлл. Сидели молча, погруженные в раздумья, – нас тревожили откровения Патрисии Уайдсмит. Даже она начинала сомневаться в невиновности Эрика.