Текст книги ""Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33 (СИ)"

Автор книги: Си Джей Уотсон

Соавторы: Жоэль Диккер,Джулия Корбин,Маттиас Эдвардссон,Марчелло Фоис,Ориана Рамунно,Оливье Норек,Дженни Блэкхерст,Матс Ульссон,Карстен Дюсс,Карин Жибель
сообщить о нарушении

Текущая страница: 108 (всего у книги 311 страниц)

– Какова вероятность, что мы его поймаем?

– А сам как думаешь?

– Не знаю. Но у нас еще есть козыри в рукаве. Позволь, я расскажу тебе, чем занимался, пока ты спала.

К разочарованию Данте, Коломба отошла и снова села в кресло.

– Я тебя слушаю.

Данте опять в картинной позе прислонился к парапету.

– Итак, забраковав версию Пинны о ядерном заговоре, я подумал, что пятеро мужчин с фотографии орудовали именно в окрестностях Каорсо, поскольку из-за угроз терактов, которых так и не произошло, зона находилась под строжайшим военным контролем. Никаких иностранцев, подъездные пути под наблюдением, камеры на дорогах. Зато всякий, на ком была форма, обладал полной свободой передвижения.

– А Отец возглавлял целый небольшой отряд. Если, конечно, он и есть тот самый Немец, – сказала Коломба.

– Готов поклясться, что немецкого акцента у него не было. Но это, безусловно, он. Из-за него Ровере и понял, что вся эта история ему не приснилась. Помнишь, когда он попросил тебя прекратить расследование?

– Когда я показала ему портрет, сделанный по описаниям «ошибочной» мамаши, – сказала Коломба, вспомнив, как странно повел себя тогда Ровере и как резко изменилось его настроение.

– По всей вероятности, хоть портрет и был нарисован много лет спустя, он совпадал с описанием, которое дал ему Пинна. У Ровере не осталось никаких сомнений, что все связано. Ты принесла ему в зубах нужное ему доказательство. Теперь можно было отправить тебя назад в конуру. Он понял, что Белломо и Отец связаны. А значит, у парижского взрыва могло быть другое объяснение. – Он помолчал. – И теперь, когда Отец взорвал самого Ровере, мы приходим к выводу, что бойня в Париже – тоже его рук дело. Он не доверял Белломо и хотел заткнуть ему рот.

– Ты уверен?

– Да. Все эти месяцы ты мучилась напрасно, КоКа. Даже если бы ты пристрелила Белломо, как только его увидела, ничего бы не изменилось. Отец был где-то рядом. И это он нажал на детонатор.

– Но фрагменты детонатора нашли на теле Белломо… – У Коломбы перехватило дыхание.

– Как мы уже поняли, он не работает в одиночку. Возможно, у него есть дружки и в Париже.

– Боже! – пробормотала Коломба и закрыла лицо руками.

Данте молча смотрел на нее, но подойти не осмеливался. В конце концов он, проклиная себя за трусость, снял с себя парку и накинул ей на плечи. Она улыбнулась:

– Пора уже наконец мне ее подарить.

– Только если ты перестанешь скармливать ее собакам.

Коломба заметила за воротом его рубашки пластырь:

– Что с тобой приключилось?

– Поскользнулся, пока загрузил тебя в авто, – ответил Данте. Судя по выражению его лица, ему явно не хотелось говорить на эту тему.

Коломба чувствовала, что он лжет, но допытываться не стала. Она запахнула на себе парку.

– Должно быть, Феррари Отец доверял еще меньше, чем Белломо. Неспроста он так поздно к нему обратился.

– Учитывая то, как он проявил себя в ближнем бою, я бы сказал, что Отец был прав, – ухмыльнулся Данте. – Я проверил мобильник, который ты забрала из квартиры Феррари. Многие номера не представляют для нас никакого интереса, а некоторые еще предстоит проверить. Зато один из них точно ведет к Отцу. Он звонил Феррари по скайпу, как и матери Луки, но на этот раз использовал другой номер.

– Нам и без того было ясно, что они сообщники, – заметила Коломба.

– Это точно. – Он достал из кармана брюк фотографию и показал ей на двух безымянных солдат. – Вернемся к нашему таинственному отряду в форме. Похоже, этих двоих Отец посчитал еще менее надежными. Либо они вообще вышли из игры. Умерли или эмигрировали с мешком шальных деньжат под мышкой.

– Думаешь, они получали регулярные выплаты, как Феррари? – спросила Коломба.

– Или как Белломо, который все свои деньги спустил. Если верить Пинне, до убийства сожительницы он жил на широкую ногу. А потом оказался на мели. Должно быть, соглашение включало в себя пункт о примерном поведении.

– И кто же этот пункт туда включил?

– Возможно, сам Отец. – Данте скривил рот. – Не нравится мне мысль, что он у них не главный. Тем не менее в какой-то момент деньги, видимо, закончились и у Отца.

– Видеоролики… – проговорила Коломба.

– Именно. Продолжай он получать финансирование, ему не пришлось бы торговать записями с сыном Палладино. Следовательно, сейчас он работает в одиночку. Но у него есть прикрытие, пособники, сообщники. Вполне возможно, что некто, помогавший ему много лет назад или даже отдававший ему приказы, все еще находится у власти и выгораживает его до сих пор. Особенно если на месте преступления подвешена пара ботинок. Думаю, это что-то вроде условного сигнала: «Не лезьте, это наших рук дело». И дружки его покрывают. Забывают провести аутопсию сына Палладино, спешат арестовать отца Луки…

– А ведь мы считали, что таким же сигналом, только предназначенным тебе, был свисток, – сказала Коломба.

– Однако сейчас нам известно, что свисток подвесил Ровере, чтобы привлечь к делу меня. Так же он поступил и с тобой. Не правда ли, удивительно, что при себе у него оказалась та самая вырезка из журнала, благодаря которой ты поверила во всю эту историю? Позволь заметить, что он и правда хитрый сукин сын. Должно быть, с ним было интересно работать.

– Всегда. Все равно что играть в высшей лиге, – ответила Коломба. Ее одолевали бесчисленные воспоминания. – Ты попросил своего приятеля Сантьяго раскопать что-то про «Блэкмаунтин»? Может, всплывет имя еще кого-то из бенефициаров.

– Попросил. Но это невозможно. Это международная финансовая корпорация с головным офисом в Портленде. Ее серверы совершенно неприступны. К тому же у фонда миллионы вкладчиков по всему миру. Его представители входят в совет директоров бог знает скольких банков и предприятий. Возьми любую компанию – оружейную, табачную, фармацевтическую или аэрокосмическую, – и ты найдешь среди ее владельцев «Блэкмаунтин». Он протянул щупальца даже в некоммерческие и благотворительные организации, включая «Спасем людей». – Данте порылся в пачке в поисках сигареты и обнаружил, что она пуста. Разочарованно прищелкнув языком, он подбежал к Сантьяго, а вернулся уже с дымящейся сигаретой в зубах и еще одной – про запас – за ухом. – Неизвестно, получал ли кто-то еще из отряда Отца выплаты от того же холдинга. Даже если и так, это все равно что пользоваться банковскими услугами. Есть лишь одно обстоятельство, которое, возможно, имеет значение. И то не факт.

– Какое?

– Одним из международных спонсоров «Серебряного компаса» – центра поддержки, в который ходил сын Палладино, – был фонд «Спасите людей». Два года назад фонд прервал финансирование.

– Это может оказаться чистой случайностью… – начала Коломба. – Мы даже не знаем, имел ли «Серебряный компас» какое-либо отношение ко всей этой истории.

– Но если имел, значит деятельность Отца поддерживали международные финансовые организации.

– Какую деятельность? Похищения детей?

– Мы имеем дело с чем-то колоссальным, КоКа, – почти неслышно произнес Данте. – Настолько колоссальным, что нам сложно объять это взглядом. Поэтому нам нужно вернуться к истокам. В восьмидесятые годы. К рассказу Пинны.

Коломба недовольно поморщилась:

– Если бы я еще была при исполнении, то могла бы запросить информацию в Министерстве обороны.

– К счастью, об этом уже позаботился Ровере. Министерство не предоставило ему сведений о Белломо, зато сообщило, где служил Пинна. Его батальон был расквартирован в казарме, находившейся в ведении генерала Аннони, которая, по сути, представляла собой бывший склад боеприпасов и функционировала только с восемьдесят первого по девяностый год, то есть в период, когда работала АЭС в Каорсо. Набирали туда в основном солдат с криминальным прошлым или дисциплинарными проблемами. За девять лет через батальон прошло около тысячи призывников. Одновременно с Пинной – около восьмидесяти.

– У нас есть список имен?

– Семьдесят из восьмидесяти солдат еще живы и проживают во всех концах Италии. Но прежде чем наведаться к каждому из них, я бы хотел проверить одну гипотезу.

– Какую?

– По словам Пинны, вместе с ним разгружал склад некто по прозвищу Тухлоногий. Полагаю, если из пяти солдат, что были с ним в эту ночь, Пинна запомнил именно его, то наверняка был с ним накоротке.

– Возможно.

– В личном деле Пинны, записанном на флешке Ровере, был рапорт о драке, произошедшей в период, когда он еще проходил службу. Пинна ввязался в потасовку в баре недалеко от родного городка. Согласно протоколу, с ним был некий Аугусто Ноггини, двадцати лет. Ноггини, ноги, Тухлоногий…

– Ты притягиваешь за уши, – заметила Коломба.

– Может, и так, но с кого-то же нужно начать. А Ноггини может оказаться идеальным кандидатом. Давай к нему заглянем. Он живет в Кремоне, – с мрачным блеском в глазах добавил Данте. – Отличный случай навестить родные места.

Коломба покачала головой:

– Данте, мы в розыске. Мы не можем как ни в чем не бывало разъезжать по стране.

– Сантьяго сведет нас с парнем, который достанет нам машину.

– А может, и липовые документы, – не скрывая раздражения, сказала она.

– Это бы заняло слишком много времени. Но мой родной отец позаботится, чтобы нам было где остановиться.

– Если полиция разыскивает тебя, то и его держит под колпаком.

– Но я знаю, где он бывает и как его найти. Не считая тебя, он единственный, кому я могу доверять.

– Не знаю, Данте…

– У тебя есть другие варианты? Предпочитаешь отсиживаться здесь, пока нас не арестуют, или самим сдаться в полицию и надеяться, что кто-то нам поверит?

Коломба молчала не меньше минуты. Как бы они ни поступили, будущее виделось ей в исключительно мрачных тонах. Она с болью понимала, что катится по наклонной. Начав с административных нарушений, она превратилась в беглую преступницу и вот уже готова, усугубив свою вину, опуститься на самое дно.

Она вздохнула:

– Мне нужно покрасить волосы. Найти во что переодеться…

– Все необходимое есть у сестер Сантьяго. Если хочешь, они тебе хоть накладные ногти приклеят. Я что-нибудь придумаю.

– Когда хочешь ехать?

– Завтра утром. Ночью соберемся и двинем на рассвете.

– Лучше в час пик. Чтобы не привлекать лишнего внимания.

– Точно. – Данте потушил последнюю сигарету. – Если будешь спускаться, принеси мне сигареты на обратном пути, ладно? Там валяется несколько пачек.

– А сам ты не пойдешь?

Он покачал головой:

– Слишком уж там людно. У меня здесь есть спальный мешок и диван. А на чердаке даже имеется туалет.

– Да ты неплохо устроился.

– Ужасно скучаю по своему балкону, – меланхолично признался Данте. – Очень-очень.

Коломба вернулась в хаос квартиры Сантьяго, где теперь собрались еще три девицы, от тринадцати до шестнадцати лет, со своей мамашей – крашенной в блондинку толстухой, которая подозрительно уставилась на нее.

Разобравшись, чего от нее добивается Коломба, Айлен вручила ей бутылку пергидроля и предложила на выбор красную и голубую краску для волос. Скрывая отвращение, Коломба взяла у нее флакон с махагоновой краской и заверила девушку, что в помощи не нуждается. В юности она несколько раз красила волосы и не сомневалась, что справится с этой задачей самостоятельно. Пообещав, что раздобудет ей одежду и приготовит поесть, Айлен оставила ее в одиночестве. Коломба тут же почувствовала, что умирает от голода. Она закрылась в ванной, насколько позволяла выбитая дверь, и стянула с себя ночнушку. Она с жалостью оглядела себя в зеркало: все тело было в синяках, а под глазами пролегли темные круги. Вылитая наркоманка. Вытащив из ванны огромный таз с грязной одеждой, Коломба включила воду, чтобы помыть голову. Тем временем царящий в квартире гам стал еще громче. Из-за двери доносились хохот, крики и трели мобильных телефонов. Она прислушалась: на одном из мобильников стоял такой же рингтон, как у нее, а ведь она в свое время специально установила как можно менее заезженную мелодию. Коломба невольно повернулась к двери и выглянула в проем между косяком и створкой: в коридоре болтала по телефону одна из девчонок. Встретившись с ней взглядом, девочка с виноватым видом скользнула прочь. Девочкин мобильник как две капли воды походил на ее собственный.

«Не может быть», – встревоженно подумала Коломба. До сих пор она была убеждена, что заодно с машиной Феррари Данте избавился и от ее телефона. Но ей и в голову не пришло его об этом спросить.

Она снова надела ночнушку и отправилась на поиски девочки. Та сидела на кровати в главной спальне и вполголоса трепалась по мобильнику. Даже вблизи он ничем не отличался от телефона Коломбы. При виде ее девчонка спрятала трубку за спиной.

– Чего тебе? – буркнула она.

– Ты где это взяла? – спросила Коломба.

– Это мое.

Коломба протянула руку:

– А ну-ка покажи.

Девочка испуганно сжалась:

– На моем деньги закончились… Клянусь, я всего два раза позвонила.

– Дай сюда! – рявкнула она.

Девочка бросила телефон на кровать и выбежала из комнаты. Коломба поспешно схватила его и вынула батарейку. Но она знала, что опоздала.

Она бегом выскочила из спальни и едва не столкнулась со спустившимся с крыши Сантьяго.

– Нам с Данте нужно уходить. Сейчас же! – сказала она ему.

Сантьяго скривился:

– Слишком поздно.

В этот момент всеобщую какофонию перекрыл вой сирен.

12

Оставшись на крыше в одиночестве, Данте растянулся на диване и накрылся паркой, которую перед уходом вернула ему Коломба. Пить паршивый кофе, приготовленный матерью Сантьяго, он отказался наотрез, и теперь его ломало от нехватки кофеина. Болела голова. Он закурил, стараясь справиться с волнением.

«Кремона. Кре-мо-на».

Он повертел название в голове: город, где он родился, был сплошным сгустком ностальгии и сожалений, но перспектива туда вернуться будила в нем самые горькие воспоминания. А ведь этот расположившийся в самом сердце Паданской низменности городок с семьюдесятью тысячами жителей считался одним из самых мирных уголков страны и в представлении итальянцев был неразрывно связан с традициями, историей, нугой и скрипками Страдивари. «Не говоря уже о башне Торраццо – самой высокой кирпичной колокольне в Италии», – мысленно добавил Данте, подражая интонациям кинохроникеров военного времени. Сам он никогда на нее не поднимался и сомневался, что поднимется на этот раз. Или когда-нибудь в будущем.

«Кремона».

Многие годы Данте верил, что Отец все еще скрывается на одной из ее древних пыльных улочек. Теперь же выяснилось, что городок был лишь одним из этапов карьеры похитителя и убийцы. Но, даже понимая, что Кремона представляет для него не больше опасности, чем любой другой город в мире, Данте все равно боялся возвращаться. Он со вздохом выбрал таблетку из своих изрядно поистощившихся припасов и запил ее водкой из припрятанной им под диваном бутылки. Оставалось лишь надеяться, что их совокупное воздействие понизит температуру его внутреннего термометра, которая уже достигла опасной близости к тревожной отметке. Ему почти показалось, будто он слышит сигнал тревоги, когда он вдруг понял, что звон стоит не только в его ушах.

«Полицейские сирены!»

Данте распахнул глаза. В этот момент на крышу по пожарной лестнице взбежала Коломба, за которой следовали Сантьяго и Хорхе. Она была в одной ночной рубашке и в ботинках, но под мышкой несла что-то вроде мешка с одеждой.

– Нас нашли, – сказала она. Пояснять, кто их нашел, было излишне.

Данте вскочил:

– Как им это удалось?

– Сестрица Сантьяго болтала по моему мобильнику. Похоже, незаурядный интеллект у них в крови.

– Следи за языком, puta, – огрызнулся Сантьяго.

– А то что? – сквозь зубы поинтересовалась Коломба.

Данте схватил обоих за руки и встал между ними, словно разнимая маленьких детей.

– Как нам отсюда выбраться?

– Да никак, – не спуская глаз с Коломбы, ответил Сантьяго. – Пацаны говорят, что копы оцепили здание.

– И конечно, поставили блокпосты на всех ведущих сюда дорогах, – сказала Коломба. – По крайней мере, я бы на их месте так и поступила. Хотя нет. Я бы установила наружное наблюдение за домом и дождалась, пока выйдет подозреваемый. Или пока хотя бы рассветет. Похоже, им уж очень невтерпеж до меня добраться, – с горечью добавила она.

– Мне жаль, compadre[249]. – Сантьяго похлопал Данте по спине. – Ты, надеюсь, не забыл наш уговор? Скажешь, что я тут ни при чем.

– Да, конечно, – машинально отозвался Данте.

Сантьяго отошел, чтобы помочь Хорхе разобрать компьютерную станцию.

– Сколько у нас времени до того, как они появятся? – спросил Данте.

– На крыше? Может, полчаса, если никто им не подскажет. Они отследили меня по мобильнику, но про Сантьяго ничего не знают. Иначе провели бы точечный рейд, вместо того чтобы приезжать всей оравой. Им придется прочесать все квартиры.

– Тогда накинь еще несколько минут: это будет не так-то просто, – сказал Данте.

Он не ошибся. В этот момент десятью этажами ниже дорогу спецназовцам в защитном снаряжении перегородила высыпавшая на лестницу и в подъезд ревущая толпа разъяренных жильцов. Между ними до хрипоты надсаживал голос инспектор Инфанти.

– Прошу вас! Не препятствуйте работе полиции. Мы разыскиваем лицо, не являющееся жильцом вашего дома! Вы здесь совершенно ни при чем! – надрывался он, думая о том, что всего несколько месяцев назад разыскиваемая была его непосредственной начальницей.

Он все еще не мог поверить, что она действительно виновна в том, в чем ее обвиняют. Коломба, безусловно, не в своем уме, но не до такой же степени, чтобы подложить бомбу в квартиру Ровере. Нет, это решительно невозможно. А что до доказательств, то наверняка облажался кто-то из криминалистов. Такое уже бывало. Только вот его мнения никто не спрашивал, и большинство коллег были гораздо менее уверены в ее невиновности.

Отделившаяся от толпы крупная женщина ударила по сковороде ложкой, пытаясь утихомирить соседей. На женщине был пышный парик и платье в вертикальною полоску, в котором она была похожа на бочку.

– Кого вы ищете? – с сильным южным акцентом спросила она.

– Синьора, это не ваша проблема. Позвольте нам делать нашу работу.

– Вы свои розыски у нас дома проводите, значит и проблема наша. Вы чего себе вообразили? Думаете, мы вот так запросто пустим вас внутрь?

– Мы лишь ищем подозреваемого. Ни у кого из вас проблем не будет.

Из-за поворота лестницы высунулась какая-то старуха.

– Брехун! – закричала она. – Вечно вы так говорите! Когда вы сына моего увели, тоже говорили, что это обычная проверка!

– Синьора… клянусь вам, это правда, – сказал Инфанти.

Ситуация явно накалялась, и он начинал жалеть, что попросту не сказался больным. Тем более что судьей, выписавшим ордер на арест, был Де Анджелис. Этот ученый осел.

В этот момент ученый осел, прислонившийся к припаркованной через дорогу машине без опознавательных знаков, опасливо наблюдал за освещенной фарами стайкой мальчишек, которые таращились на него из-за ряда бронированных автомобилей. Он с некоторым беспокойством отметил, что, хотя с виду им было от силы лет двенадцать, каждый из них выглядел так, будто вот-вот выхватит из-за пазухи пушку. В паре метров от него что-то бормотал в рацию Сантини.

– Какого хрена там происходит? – спросил его Де Анджелис.

Отряд спецназовцев, который, по его расчетам, давно должен был начать обыскивать квартиры, застрял на подходах к зданию, откуда то и дело раздавались крики и ругательства.

Сантини отодвинул от уха рацию.

– Проблема с жильцами, – сказал он. – Непростой райончик.

– Да и мы не из простых. Встряхни их как следует.

– Каселли никуда не денется. Подождем, пока все устаканится.

– Хрена с два!

– Вы уверены, судья?

– Хватит вопросов. Пошевеливайся, – раздраженно сказал Де Анджелис.

– Да, господин магистрат.

Сантини протолкнулся сквозь толпу спецназовцев и подошел к Инфанти, который тщетно пытался миром уладить конфликт с жильцами.

– Почему остановились? – спросил он.

– Сами видите, господин Сантини, – сказал взмокший от волнения Инфанти. – Боятся, что мы арестуем одного из местных.

– Всего одного? Так они ни черта не поняли. Сейчас я им все хорошенько растолкую. – Забрав у одного из агентов небольшой мегафон, который при включении издал пронзительный свист, он выступил на пару шагов вперед. – Так! – прокричал он в микрофон. Его искаженный, как у робота, голос эхом разнесся до верхних этажей. – Либо вы СЕЙЧАС ЖЕ убираетесь с дороги, либо мы забираем вас всех за сопротивление властям и воспрепятствование силам правопорядка. Ясно? НЕМЕДЛЕННО РАЗОЙДИТЕСЬ! – Сантини опустил мегафон, и на секунду в подъезде воцарилась гробовая тишина. Затем с лестницы полетел ночной светильник, разлетевшийся на куски в миллиметре от его ботинок. – Кто это сделал? – забыв про мегафон, с побагровевшим лицом заорал Сантини. – Какой дебил это сделал?

– Мама твоя, – закричал кто-то с высоты двух этажей.

В подъезде захохотали.

Не сумев разглядеть наглеца, Сантини снова подошел к Инфанти.

– Берите дом штурмом, – приказал он.

– Но мы попадем в газеты, – возразил тот.

– Тем лучше. Пора преподать им урок.

Отцепив от пояса шлем, Инфанти надел его на голову. Ему не приходилось носить защитный шлем со времен генуэзского саммита «Большой восьмерки». Тот раз ничем хорошим не закончился. Он дал сигнал к штурму.

Отзвуки отдаленных криков достигли крыши здания.

– Спрячься. Они не знают, что ты со мной, – сказала стоящая возле дивана Данте Коломба. – Если тебе повезет, то, схватив меня, полиция больше не станет тратить здесь время.

– И что потом?

– Продолжишь расследование.

Данте покачал головой:

– Не пойдет, КоКа.

– Кажется, мы это уже обсуждали.

– Но я не согласился тогда и тем более не соглашусь сейчас.

Данте отошел от Коломбы и направился к Сантьяго и Хорхе, которые вместе со своим татуированным приятелем уже успели разобрать оборудование и теперь запихивали его в два огромных рюкзака.

– Выведи ее отсюда, – прошептал он на ухо Сантьяго.

Тот со злостью швырнул об пол отвертку, с помощью которой демонтировал спутниковую антенну.

– Как у тебя наглости хватает о таком просить? No es suficiente el caos que ha causado?[250] – Сантьяго показал на разобранный компьютер. – Mira![251] Моя студия уничтожена. Это был мой хлеб! E ho la policía en mi casa![252]

– Ты знал, чем рискуешь. Постарайся понять: всем будет лучше, если ее не схватят. Тебе в том числе.

Сантьяго продолжил сборы:

– Без шансов.

– Если шансов нет, зачем вы прячете по рюкзакам компьютеры? Куда вы их понесете?

– Не твое дело.

Данте развернул Сантьяго лицом к себе:

– Ты не можешь допустить, чтобы ее арестовали.

– Данте, если я объясню ей, как отсюда смыться, она разболтает всем своим дружкам-копам! И мне придется искать себе другой дом. Entiendes?[253]

– Обещаю, она никому не расскажет, – прекрасно понимая, что это ложь, сказал Данте. В таких вопросах Коломба была непреклонна.

Сантьяго собрался было что-то возразить, но его аргументы так и остались невысказанными.

– Вертолет! В укрытие! – закричала Коломба.

Данте поднял глаза над крышами. С небес на дорогу падал столб света, неуклонно приближающийся к дому под нарастающий шум лопастей. В пылу спора он этого даже не заметил.

Коломба вклинилась между ними.

– Он что, прямо на крышу приземлится? – встревоженно спросил Сантьяго.

– Нет. Будет кружить над зданием, чтобы под покровом ночи никому не удалось уйти. Но если они нас заметят, то сразу отправят сюда полицию.

Татуированный указал на низкий навес на дальнем краю крыши:

– Сюда!

Под навесом, достигающим около трех метров в длину, ютился десяток прямоугольных горшков с землей, где не было ни единого ростка. Это были остатки предпринятого Хорхе несколькими месяцами ранее эксперимента по домашнему выращиванию марихуаны. Возможно, удручающие результаты объяснялись тем, что он посчитал, что листовое железо послужит не худшей кровлей, чем традиционная полиэтиленовая пленка. Татуированный и Сантьяго схватили рюкзаки и вместе с остальными бросились под навес. Они сидели на корточках около горшков, в то время как по крыше под все более оглушительный шум винтов шарил луч света.

Данте не мог поверить в реальность происходящего, и, судя по лицу Коломбы, она думала о том же.

– Сантьяго! – воскликнул он, перекрикивая гул вертолета. – Пора решать! Говори, как нам отсюда выбраться!

– Разве это возможно? – спросила Коломба. – Как?

Сантьяго молчал. Рискуя, что его заметят с вертолета, Данте вскочил с места и сел на корточки прямо перед ним.

– Сантьяго, ты же понял, чем мы с Коломбой занимались.

– Мне плевать.

– Если бы тебе было плевать, ты бы не стал нам помогать. Я платил тебе недостаточно, чтобы ты брал на себя такие риски. Ты знаешь, за кем мы охотимся. Знаешь, что он творит с детьми. А я знаю тебя. У нас с тобой немало разногласий, но в одном мы сходимся: дети неприкосновенны.

– Los niños son bendecidos por Díos[254], – неохотно сказал Сантьяго.

– Если КоКу арестуют, никто не поможет похищенным детям. Таким, как я. Ты знаешь мою историю. Эти дети – ровесники твоей самой младшей сестры. Они растут, как звери в клетках.

– А она их найдет? – недоверчиво отозвался Сантьяго.

– Да. Знаю, что найдет. И я ей помогу.

– И chico[255] с видео?

– Да, и его тоже. И если мы освободим детей, в этом будет и твоя заслуга.

– Да чего ты их слушаешь! – сказал Хорхе. – Они что угодно наплетут, лишь бы спасти свои задницы.

Сантьяго недружелюбно посмотрел на него.

– Я его знаю, – сказал он, показывая на Данте. – Он не врет.

– А баба? – спросил татуированный.

– Она больше не работает в полиции. Она в бегах. Y no me gusta enviar a la gente a la cárcel[256].

– Так как нам отсюда выйти? – спросил Данте.

– Через подвалы, – сказал Сантьяго. – Они сообщаются между собой. И наш дом, и соседний, и тот, что после него.

– Полиция окружила квартал, – возразил Данте.

– Но парк-то не оцепила, – заметил Сантьяго и махнул рукой в направлении простирающихся неподалеку садов Тре-Лаги, где находился полузапущенный муниципальный парк. – Через третий дом можно попасть прямо туда.

– В парке мы будем достаточно далеко от твоих сослуживцев? – спросил Данте Коломбу.

– Если поторопимся – возможно, – ответила она. – Но потом нам понадобится машина.

– Устроишь, Сантьяго? – спросил Данте.

– No crees que estás exagerando?[257] – вмешался Хорхе. – Теперь мы должны твоей подружке еще и тачку подогнать?

– Я у тебя ничего не просила, – сказала Коломба.

– А я просил, – сказал Данте. – Нет смысла бежать в парк, чтобы нас там арестовали. К тому же они мигом сообразят, как мы туда попали.

Сантьяго фыркнул и взглянул на татуированного:

– Набери Энрико и скажи, чтобы оставил на обочине чистую тачку с ключами в зажигании.

– Я смотрю, ты эту шлюху обслуживаешь по первому разряду, – в ярости сказал Хорхе. – Я тебя не понимаю.

– Поэтому главный тут я, – отбрил его Сантьяго. – Tiene usted algun problema conmigo? У тебя какие-то проблемы? – резко спросил он.

– Нет, – поспешно сказал Хорхе.

– Но мы не можем спуститься в подвал, – сказал Данте. – На лестнице полиция.

– Мы попадем туда через дом напротив. Я знаю, как это сделать. – Сантьяго махнул Хорхе и татуированному. – Я покажу дорогу Данте и его подруге. Вы двое берите las mochilas[258] и дуйте за нами.

Пока татуированный звонил Энрико, Коломба наблюдала за траекторией вертолета. Он описывал широкую восьмерку над тремя сообщающимися зданиями и близлежащими улицами. Если они пересекут крышу, когда вертушка будет в дальнем конце петли, то смогут спуститься незамеченными. Хотя на входе в следующее здание их наверняка засекут. И тогда придется удирать что есть мочи.

– Говори, когда бежать, – заметив, что Коломба рассчитывает время, сказал Сантьяго.

Рев вертолета стал тише, и крыша погрузилась в полутьму.

– Еще пару секунд. – Коломба мысленно отсчитывала мгновения. – Сейчас!

Все пятеро во главе с Сантьяго пустились бежать. Первый отрезок пути оказался сравнительно простым. Крышу дома соединяла с крытым переходом между двумя зданиями железная служебная лестница. Благодаря цилиндрическим перекладинам сорваться с нее было нелегко, и они спустились без происшествий. Коломба пропустила Данте вперед, чтобы иметь возможность за ним приглядывать. Тот ловко скользил вниз по лестнице, в то время как сама она из-за мешка с одеждой могла держаться за перекладины только одной рукой. Сложнее всего пришлось Хорхе и татуированному, которые были вынуждены снять с плеч рюкзаки и удерживать их на голове, чтобы не застрять между лестницей и ограждением.

Добравшись до крыши перехода, они, прижимаясь к стене, дождались, пока над ними не пролетит вертолет, и перебежали в дальний конец, где находилась покрытая матерными надписями ржавая дверь не выше метра в высоту. Снизу доносился писк раций и голоса полицейских. Отдаленных криков больше слышно не было, а значит, спецназовцам удалось расчистить вход в здание.

Дверь была заперта на висячий замок. Сантьяго повернул в скважине ключ и распахнул перед ними дверь:

– Мы на месте.

Коломба сунула голову внутрь. Внутри стояла непроглядная темнота. Позаимствовав у Данте зажигалку, она осветила шахту: к стенам крепились тяговые канаты лифта, а пятью-шестью метрами ниже виднелась крыша кабины. Добраться до нее можно было только по узкой неогражденной лестнице.

– Лифт работает? – понизив голос, спросила она, чтобы ее не услышали снизу. – Не хочу, чтобы меня расплющило, как блин.

– Он никогда не работал, – ответил татуированный. – Достаточно спуститься на крышу лифта – и ты в подвалах.

– Я пойду первым, – сказал Сантьяго.

Он развернулся к ним спиной, нащупал перекладины лестницы и сразу же исчез из виду.

– Данте, ты следующий, – сказала Коломба.

Данте, как завороженный, во все глаза смотрел в глубину шахты. Он едва дышал: перед ним разверзлась необъятная голодная пасть, готовая засосать его темная пропасть. Она неодолимо влекла его к себе, и ему пришлось напрячь каждую мышцу тела, чтобы побороть тягу и не упасть в бездну. Он не мог даже оторвать от нее взгляд. Слово «страх» не передавало и малой части того, что он испытывал. Так приговоренные к казни смотрели на лезвие гильотины. Воплотившаяся в паре метров от него неотвратимость смерти была столь осязаемой, что к ней, казалось, можно было прикоснуться.

– Не могу, – пробормотал он. – Одно дело подвалы, но это… Нет, не могу.

– Данте, у нас нет выбора.

Он покачал головой и с трудом перевел глаза на нее:

– КоКа, я действительно не могу. Мне жаль. Иди без меня.

– Ты мне нужен.

Данте обливался потом.

– Ты сказала, что если мы разделимся…

– Что если мы разделимся, ты и один справишься. А я – нет. Без тебя я не найду Отца.

– Для твоих коллег я всего лишь свидетель, КоКа. Они меня отпустят… Я присоединюсь к тебе, где бы ты ни была. – От волнения он глотал слова. – Мы разработаем шифр для связи… Это несложно. Они не знают, что мы общаемся.