Текст книги ""Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33 (СИ)"
Автор книги: Си Джей Уотсон
Соавторы: Жоэль Диккер,Джулия Корбин,Маттиас Эдвардссон,Марчелло Фоис,Ориана Рамунно,Оливье Норек,Дженни Блэкхерст,Матс Ульссон,Карстен Дюсс,Карин Жибель
Жанры:
Крутой детектив
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 169 (всего у книги 311 страниц)
– Иногда вы будете приходить в отчаяние, Маркус. Это нормально. Я вам говорил, что писать – это как боксировать, но это еще и как бегать. Потому-то я вас все время и гоню на улицу: если у вас хватает душевных сил выдерживать долгие пробежки под дождем и в холод, если у вас хватает сил идти до конца, выкладываться по полной, во всю мочь, всем сердцем, и достигать цели, тогда вы сможете писать. Никогда не позволяйте усталости и страху одолеть вас. Наоборот, пользуйтесь ими, чтобы двигаться вперед.
В то же утро, совершенно оглушенный тем, что сообщил мне Гэхаловуд, я вылетел в Манчестер. Приземлился в час дня и уже в половине второго был в Главном управлении полиции штата. Гэхаловуд вышел на проходную меня встретить.
– Роберт Куинн! – воскликнул я, увидев его, словно все еще не мог поверить. – Так это Роберт Куинн поджег дом? И он же оставлял мне записки?
– Да, писатель. Отпечатки пальцев на канистре с бензином были его.
– Но зачем?
– Если б я знал. Он рта не раскрыл. Отказывается говорить.
Гэхаловуд отвел меня к себе в кабинет и угостил кофе. По его словам, уголовная полиция с самого раннего утра обыскала дом Куиннов.
– И что нашли? – спросил я.
– Ничего, – отозвался Гэхаловуд. – Вообще ничего.
– А его жена что говорит?
– Вот с ней странно: мы прибыли в половине восьмого, но ее невозможно было добудиться. Спала как сурок, даже не заметила, что мужа нет.
– Он ее усыпляет.
– Как так – усыпляет?
– Роберт Куинн дает жене снотворное, когда хочет, чтобы его оставили в покое. Скорее всего, так было и этой ночью. Чтобы она ничего не заподозрила. Но что она могла заподозрить? Куда он отправился среди ночи? И почему был весь в грязи? Что-то закапывал?
– Вот это-то и загадка… Без его признания мне особо нечего ему припаять.
– Но есть же канистра из-под бензина.
– Его адвокат уже заявляет, что Роберт подобрал ее на пляже и что он там часто гуляет. Увидел, что на земле валяется канистра, подобрал и забросил в кусты, чтобы не мозолила глаза другим гуляющим. Нам нужно побольше доказательств, иначе адвокат нас обыграет на раз.
– А кто у него адвокат?
– Вы не поверите.
– Скажите уж.
– Бенджамин Рот.
Я вздохнул:
– Так что, вы думаете, это Роберт Куинн убил Нолу Келлерган?
– Не исключено, скажем так.
– Дайте мне с ним поговорить.
– И речи быть не может.
В этот момент в кабинет без стука вошел какой-то человек, и Гэхаловуд тут же вытянулся по стойке «смирно». Это был Лансдейн, шеф полиции штата. Вид у него был недовольный.
– Я все утро убил на разговоры с губернатором, журналистами и этим чертовым адвокатом, Ротом.
– С журналистами? По поводу чего?
– По поводу того типа, что вы сегодня ночью задержали.
– Да, шеф. Думаю, у нас появился важный след.
Шеф дружески положил руку на плечо Гэхаловуду:
– Перри… Пора заканчивать.
– То есть как?
– Это какая-то бесконечная история. Серьезно, Перри: вы меняете обвиняемых как перчатки. Рот обещает поднять скандал. Губернатор хочет, чтобы все это прекратилось. Пора закрывать дело.
– Но, шеф, у нас новые данные! Смерть матери Нолы, задержан Роберт Куинн. Мы вот-вот что-то найдем!
– Сперва Квеберт, потом Калеб, теперь отец, или этот Куинн, или Стерн, или сам Господь Бог! Что у нас есть против отца? Ничего. Против Стерна? Ничего. Против Роберта Куинна? Опять ничего.
– Есть же эта чертова канистра…
– Рот говорит, что легко убедит судью в невиновности Куинна. Вы хотите предъявить ему обвинение?
– Разумеется.
– Вы проиграете, Перри. В очередной раз проиграете. Вы отличный коп, Перри. Наверно, лучший. Но иногда надо уметь отступить.
– Но, шеф…
– Не ломайте себе карьеру, Перри… Я не стану забирать у вас дело прямо сейчас, не хочу оскорблять вас. Даю вам двадцать четыре часа, по дружбе. Завтра в пять вечера вы явитесь ко мне в кабинет и официально заявите, что закрываете дело Келлерган. У вас есть сутки. Вы скажете коллегам, что предпочитаете отступиться, дабы сохранить лицо. А потом берите семью и поезжайте куда-нибудь на уикенд, отдохните, вы это заслужили.
– Шеф, я…
– Надо уметь отступать, Перри. До завтра.
Лансдейн вышел из кабинета, и Гэхаловуд рухнул в кресло. И тут, в довершение всего, мне на мобильный позвонил Рой Барнаски.
– Привет, Гольдман, – жизнерадостно заявил он. – Неделя истекает завтра, как вам известно.
– Какая неделя, Рой?
– Неделя. Я вам дал неделю, прежде чем мы представим прессе последние события вокруг Нолы Келлерган. Вы не забыли? Кажется, вы ничего нового не выяснили.
– Послушайте, Рой, мы напали на след. Может быть, лучше отложить вашу пресс-конференцию.
– О-ля-ля… Следы, следы, вечно у вас следы, Гольдман… Просто цирк какой-то! Ладно, хватит, пора кончать. Я созвал прессу на завтра, на пять вечера. Очень рассчитываю на ваше присутствие.
– Не могу. Я в Нью-Гэмпшире.
– Что? Гольдман, вы гвоздь программы! Вы мне нужны!
– Простите, Рой.
Я нажал на отбой.
– Это кто? – спросил Гэхаловуд.
– Барнаски, мой издатель. Хочет завтра в конце дня собрать прессу для большого слива: расскажет про болезнь Нолы и про то, как гениальна моя книга, потому что в ней отразилось раздвоение личности у пятнадцатилетней девочки.
– Ясно. В общем, завтра под конец дня мы, похоже, официально все просрем.
У Гэхаловуда оставались последние сутки, и он не собирался сидеть сложа руки. Он предложил съездить в Аврору и допросить Тамару и Дженни, выяснить побольше о Роберте.
По дороге он позвонил Тревису и предупредил о нашем приезде. Мы нашли его перед домом Куиннов. Он был в полном смятении.
– Так на канистре в самом деле отпечатки Роберта? – спросил он.
– Да, – ответил Гэхаловуд.
– Черт, поверить не могу! Но зачем он это сделал?
– Не знаю…
– Думаете… Думаете, он замешан в убийстве Нолы?
– Сейчас уже ничего нельзя исключать. Как там Дженни и Тамара?
– Плохо. Очень плохо! Они в шоке. И я тоже. Это кошмар! Просто кошмар!
Он с убитым видом уселся на капот своей машины.
– В чем дело? – спросил Гэхаловуд, почувствовав неладное.
– Сержант, я с утра все время об этом думаю… Мне столько всего вспомнилось из-за этой истории…
– И что вам вспомнилось?
– Роберт Куинн очень интересовался расследованием. Я в то время часто виделся с Дженни, по воскресеньям ходил к Куиннам обедать. Он все время говорил со мной о расследовании.
– Я думал, это его жена только о нем и говорила?
– За столом да. Но стоило мне прийти, как отец угощал меня пивом на террасе и без конца расспрашивал. Кого мы подозреваем? Напали ли на след? А после обеда шел меня провожать до машины, и мы опять разговаривали. Я просто не знал, как от него отделаться.
– Вы хотите сказать, что…
– Я ничего не хочу сказать. Но…
– Но что?
Он порылся в кармане пиджака и вытащил фотографию:
– Вот что я нашел сегодня утром в семейном альбоме, Дженни хранит его у нас дома.
На фото Роберт Куинн стоял рядом с черным «шевроле-монте-карло» перед входом в «Кларкс». На обороте была надпись: «Аврора, август 1975 г.»
– Что это значит? – спросил Гэхаловуд.
– Я задал Дженни тот же вопрос. Она сказала, что тем летом ее отец хотел купить новую машину, но никак не мог выбрать модель. Он обратился к местным дилерам с просьбой о тест-драйве и несколько выходных подряд имел возможность тестировать разные модели.
– В том числе и черный «монте-карло»?
– В том числе и черный «монте-карло», – подтвердил Тревис.
– Вы хотите сказать, что в день исчезновения Нолы за рулем этой машины мог быть Роберт Куинн?
– Да.
Гэхаловуд пригладил волосы и попросил разрешения забрать фото.
– Тревис, – сказал я, – нам надо поговорить с Тамарой и Дженни. Они дома?
– Да, конечно. Заходите, они в гостиной.
Тамара и Дженни без сил распростерлись на кушетке. Мы больше часа пытались их разговорить, но они были в таком состоянии, что никак не могли собраться с мыслями. Наконец Тамара, рыдая, сумела рассказать, что произошло вчера вечером. Они с Робертом рано поужинали, потом смотрели телевизор.
– Вы не заметили ничего странного в поведении мужа? – спросил Гэхаловуд.
– Нет… Хотя да, он хотел, чтобы я непременно выпила чашку чаю. Я отказывалась, а он все твердил: «Пей, Котеночек, пей. Это мочегонный настой, тебе полезно». Ну я в итоге и выпила его чертов настой. И заснула прямо здесь, на кушетке.
– В котором часу?
– Кажется, было около одиннадцати.
– А потом?
– А потом провал, черная дыра. Я спала как убитая. Когда я проснулась, было полвосьмого утра. Я так и лежала на кушетке, а в дверь стучали полицейские.
– Миссис Куинн, верно ли, что ваш муж собирался покупать «шевроле-монте-карло»?
– Я… Я уже не помню… Да… Может быть… но… вы думаете, он обидел девочку? Думаете, это он?
Она бросилась в туалет, ее рвало.
Все эти разговоры ни к чему не вели. Мы уехали, так и не узнав ничего нового. Время работало против нас. В машине я предложил Гэхаловуду предъявить Роберту неопровержимую улику – фото черного «монте-карло».
– Бесполезно, – ответил он. – Рот знает, что Лансдейн сдался, и, скорее всего, посоветовал Куинну тянуть время. Куинн не заговорит. И мы останемся с носом. Завтра в пять часов дело будет закрыто, а ваш приятель Барнаски исполнит свой номер перед телекамерами всей страны. Роберта Куинна освободят, а над нами станет потешаться вся Америка.
– Разве что…
– Разве что случится чудо, писатель. Разве что мы поймем, чем занимался вчера вечером Куинн и куда это он так спешил. Его жена говорит, что уснула в одиннадцать. Задержали его около полуночи. Значит, прошел час. Мы, по крайней мере, знаем, что он был где-то в окрестностях города. Но где?
Гэхаловуд считал, что нам остается одно: отправиться туда, где задержали Роберта Куинна, и попытаться выяснить, откуда и куда он ехал. Он даже позволил себе роскошь вытащить на место полицейского Форсайта, у которого был выходной. Мы встретились с ним через час, на выезде из Авроры, и он проводил нас до нужного места по дороге в Монберри.
– Вот здесь, – сказал он.
Дорога шла среди зарослей, совершенно прямо. Нам это ничего не давало.
– Расскажите подробно, что произошло? – попросил Гэхаловуд.
– Я ехал со стороны Монберри. Самое обычное патрулирование. И вдруг прямо у меня перед носом выскочила эта машина.
– Как это – выскочила?
– На перекрестке, метрах в пятистах-шестистах отсюда.
– На каком перекрестке?
– Не могу сказать, что там за дорога, но перекресток есть, это точно, и там светофор. Я знаю, что там светофор, потому что он единственный на этом участке шоссе.
– Вон тот, да? – спросил Гэхаловуд, глядя вдаль.
– Вон тот, – подтвердил Форсайт.
И вдруг меня словно ударило током.
– Это дорога к озеру! – воскликнул я.
– К какому озеру? – выдохнул Гэхаловуд.
– Там шоссе пересекается с дорогой, которая ведет на озеро Монберри.
Мы дошли до перекрестка, двинулись по дороге к озеру и метров через сто попали на парковку. Берега, размытые недавними осенними ливнями, выглядели жалко. Кругом была сплошная грязь.
Вторник, 11 ноября 2008 года, 8 часов утра
Колонна полицейских автомобилей встала на парковке у озера. Мы с Гэхаловудом немного посидели в его машине. Увидев фургон полицейских-водолазов, я спросил:
– Вы уверены, что поступаете правильно, сержант?
– Нет. Но у нас нет выбора.
Это была наша последняя карта; конец игры. Роберт Куинн, несомненно, побывал здесь. Увязая в грязи, добрался до кромки воды и что-то выбросил в озеро. Во всяком случае, так мы предполагали.
Мы вышли из машины и подошли к водолазам, которые готовились к погружению. Командир дал им несколько указаний, потом переговорил с Гэхаловудом.
– Что мы ищем, сержант? – спросил он.
– Все. Все, что угодно. Документы, оружие. Понятия не имею. Что-то, что связано с делом Нолы Келлерган.
– А вам известно, что это озеро – помойная яма? Хотелось бы поточнее…
– Думаю, ваши парни сообразят. Но я пока не знаю, что это такое.
– А на какой глубине, по-вашему?
– У самого берега. Скажем так, на расстоянии броска с кромки воды. По-моему, скорее на той стороне озера. Подозреваемый был весь в грязи и с царапиной на лице, по-видимому, напоролся на низкую ветку. Он точно хотел спрятать вещь там, где ни у кого не будет охоты искать. Поэтому, думаю, он пошел на противоположный берег, там сплошной подлесок и заросли ежевики.
Поиски начались. Мы встали у воды, недалеко от парковки, и наблюдали, как водолазы исчезают под водой. Было очень холодно. Прошел час; ничего не происходило. Мы держались поблизости от командира водолазов, прислушиваясь к редким сообщениям по радиосвязи.
В половине десятого Гэхаловуду позвонил Лансдейн и устроил ему разнос. Он так кричал, что даже мне было слышно:
– Скажите, что это неправда, Перри!
– Что неправда, шеф?
– Вы вызвали водолазов?
– Да, шеф.
– Вы с ума сошли! Вы сами себе вырыли яму! Я могу вас отстранить от должности за такие вещи. Я назначил на пять часов пресс-конференцию. Вы там будете. И сами объявите о прекращении дела. Сами будете разбираться с журналистами. Я больше не желаю прикрывать вашу задницу, Перри! С меня довольно!
– Хорошо, мистер Лансдейн.
Он повесил трубку. Мы замолчали.
Прошел еще час; поиски по-прежнему ничего не принесли. Мы с Гэхаловудом, невзирая на холод, не покидали свой наблюдательный пункт. Наконец я сказал:
– Сержант, а если…
– Заткнитесь, писатель. Пожалуйста. Помолчите. Не желаю слушать ни ваших вопросов, ни ваших сомнений.
Мы подождали еще. Вдруг рация командира водолазов застрекотала как-то по-новому. Что-то случилось. Водолазы выходили на поверхность; на той стороне царило большое оживление, все устремились к берегу.
– Что там происходит? – спросил Гэхаловуд.
– Они нашли! Нашли!
– Что нашли-то?
Метрах в десяти от берега водолазы обнаружили в тине кольт 38-го калибра и золотую цепочку с надписью «Нола».
В полдень того же дня я, сидя за зеркальным стеклом в Главном управлении полиции штата, слушал признательные показания Роберта Куинна, которому Гэхаловуд предъявил револьвер и цепочку, найденные в озере.
– Вы этим занимались прошлой ночью? – почти ласково спросил он. – Избавлялись от улик?
– Как… как вы нашли?
– Игра окончена, мистер Куинн. Для вас игра окончена. Черный «монте-карло» – это были вы, а? Авто от дилера, нигде не числится. И никто бы до вас не добрался, не приди вам в голову дурацкая мысль с ним фотографироваться.
– Я… Я…
– Зачем, а? Зачем вы убили девочку? И эту бедную женщину?
– Не знаю. Как будто это был не я. По сути, все случайно получилось.
– Как все произошло?
– Нола шла по обочине шоссе, я предложил ее подвезти. Она согласилась, села в машину… А потом… В общем, мне было одиноко. Я хотел погладить ее по голове… Она убежала в лес. Мне надо было ее догнать, попросить, чтобы она никому не говорила. А потом она вбежала к Деборе Купер. И мне пришлось… Иначе бы она ей все рассказала. Это… Это было помутнение!
Он потерял сознание.
После допроса Гэхаловуд позвонил Тревису и сообщил, что Роберт Куинн подписал чистосердечное признание.
– В пять часов будет пресс-конференция, – сказал он. – Мне не хотелось, чтобы вы обо всем узнали по телевизору.
– Спасибо, сержант. Я… Что мне сказать жене?
– Не имею понятия. Но предупредите ее быстрей. Новость произведет эффект разорвавшейся бомбы.
– Сейчас скажу.
– Шеф Доун, вы не могли бы приехать в Конкорд кое-что прояснить по поводу Роберта Куинна? Не хочу мучить вашу жену или свекровь.
– Конечно. Я сейчас на службе, должен выехать на ДТП. И мне надо поговорить с Дженни. Лучше я приеду к вечеру или завтра.
– Спокойно приезжайте завтра. Сейчас уже торопиться некуда.
Гэхаловуд нажал на отбой. Вид у него был безмятежный.
– И что теперь? – спросил я.
– А теперь предлагаю перекусить. По-моему, мы с вами заслужили.
Мы пообедали в кафетерии Главного управления. Гэхаловуд сидел с задумчивым видом, не притрагиваясь к еде. Дело он положил рядом на стол и последние четверть часа разглядывал фото Роберта с черным «монте-карло».
– Что-то не так, сержант?
– Все так. Просто мне непонятно, зачем Куинн взял с собой револьвер… Говорит, что встретил девочку случайно, просто ехал мимо на машине. Но либо он все заранее продумал, и машину, и ствол, либо действительно наткнулся на нее случайно, и тогда мне неясно, почему у него с собой было оружие и откуда он его взял.
– Думаете, он все обдумал заранее, но не во всем признался?
– Возможно.
Он по-прежнему держал в руках фотографию. Поднес ее поближе к глазам, чтобы рассмотреть во всех подробностях. И вдруг что-то заметил. Его взгляд сразу изменился.
– Что случилось, сержант? – спросил я.
– Газета…
Я встал и, обойдя стол, тоже взглянул на фото. Он ткнул пальцем в стойку с газетами на заднем плане, рядом со входом в «Кларкс». Присмотревшись, там можно было прочесть заголовок на первой полосе:
Никсон уходит в отставку.
– Ричард Никсон ушел в отставку в августе 1974 года! – закричал Гэхаловуд. – Фото не могло быть сделано в августе семьдесят пятого!
– Но кто тогда приписал фальшивую дату на обороте?
– Не знаю. Но это значит, что Роберт Куинн врет. Он никого не убивал!
Гэхаловуд пулей вылетел из кафетерия и через две ступеньки помчался вверх по главной лестнице. Я бежал за ним по коридорам до самого тюремного отсека. Он потребовал немедленно провести его к Роберту Куинну.
– Кого вы покрываете? – заорал он, увидев Роберта за решеткой камеры. – Вы не тестировали никакого черного «монте-карло» в августе семьдесят пятого! Вы кого-то покрываете, и я хочу знать кого! Жену? Дочь?
Роберт, подавленный, сидел на стеганой банкетке. Он прошептал, не поднимая головы:
– Дженни. Дженни я покрываю.
– Дженни? – изумленно переспросил Гэхаловуд. – Так это ваша дочь…
Он вытащил телефон и набрал номер.
– Кому вы звоните? – спросил я.
– Тревису Доуну Чтобы он не предупреждал жену. Если она узнает, что отец во всем признался, то испугается и удерет.
Мобильный Тревиса не отвечал. Тогда Гэхаловуд позвонил в полицейский участок Авроры, чтобы связаться с ним по радио.
– Сержант Гэхаловуд, полиция штата Нью-Гэмпшир, – сказал он дежурному. – Мне нужно срочно поговорить с шефом Доуном.
– С шефом Доуном? Позвоните ему на мобильный. У него сегодня выходной.
– То есть как? Я ему недавно звонил, он сказал, что занят на ДТП.
– Не может быть, сержант. Говорю вам, у него сегодня выходной.
Гэхаловуд, побледнев, повесил трубку и немедленно объявил общую тревогу.
* * *
Через несколько часов Тревиса и Дженни Доун задержали в аэропорту Бостон-Логан, при посадке в самолет на Каракас.
Поздней ночью мы с Гэхаловудом вышли из Главного управления полиции. Толпившиеся у выхода из здания журналисты тут же набросились на нас; мы молча пробрались через толпу и сели в машину Гэхаловуда. Он молча тронул с места. Я спросил:
– Куда мы едем, сержант?
– Не знаю.
– А что делают копы в таких случаях?
– Идут выпить. А писатели?
– Идут выпить.
Он отвез нас в свой бар на окраине Конкорда. Мы уселись за стойку и заказали по двойному виски. На экране телевизора за нашими спинами бегущей строкой шли новости:
1. Правда о деле Гарри КвебертаСотрудник полиции Авроры признался в убийстве Нолы Келлерган.
– Последняя глава, Маркус, всегда должна быть лучшей во всей книге.
Нью-Йорк, четверг, 18 декабря 2008 года
Спустя месяц после того, как открылась правда
В тот день я видел его последний раз.
Было девять часов вечера. Когда он позвонил в дверь, я сидел дома и слушал свои мини-диски. Я открыл; мы долго молча смотрели друг на друга. Наконец он произнес:
– Добрый вечер, Маркус.
Я ответил, замявшись:
– Я уж думал, вы умерли.
Он кивнул:
– Теперь я всего лишь призрак.
– Хотите кофе?
– Хочу, с удовольствием. Вы один?
– Да.
– Пора вам перестать быть одному.
– Входите, Гарри.
Я пошел на кухню ставить кофе. Он ждал в гостиной, явно нервничал, перебирал фотографии, стоявшие у меня на книжных полках. Когда я вернулся с кофейником и чашками, он разглядывал одну из них: наше с ним фото, в день, когда я получал диплом в Берроузе.
– Первый раз прихожу к вам домой, – произнес он.
– Гостевая комната для вас готова. Уже несколько недель как.
– Вы знали, что я приду, да?
– Да.
– Вы хорошо меня знаете, Маркус.
– Друзья знают такие вещи.
Он грустно улыбнулся:
– Спасибо за гостеприимство, Маркус, но я не останусь.
– Тогда зачем вы пришли?
– Попрощаться.
Я постарался скрыть растерянность и разлил кофе по чашкам.
– Если вы меня покинете, у меня больше не останется друзей, – сказал я.
– Не говорите так. Я вас любил даже не как друга, а как сына.
– Я вас любил как отца, Гарри.
– Несмотря на правду?
– Правда никак не влияет на то, что испытываешь к другому человеку. Это и есть великая драма чувств.
– Вы правы, Маркус. Значит, вы все знаете, да?
– Да.
– Как вы узнали?
– Понял наконец.
– Только вы могли меня разоблачить.
– Значит, об этом вы говорили тогда на парковке, в мотеле? Поэтому сказали, что между нами никогда ничего не будет по-прежнему? Вы понимали, что я все выясню.
– Да.
– Как вы дошли до такого, Гарри?
– Сам не знаю…
– У меня есть видеозаписи допросов Тревиса и Дженни Доун. Хотите посмотреть?
– Да. Давайте.
Он сел на кушетку. Я вставил DVD в плеер и включил его. На экране телевизора появилась Дженни. Ее снимали крупным планом в зале Главного управления полиции штата Нью-Гэмпшир. Она плакала.
Из показаний Дженни Э. Доун
Сержант П. Гэхаловуд. Миссис Доун, как давно вы обо всем знали?
Дженни Доун(рыдая). Я… Я ни о чем не догадывалась. Никогда! Вплоть до того дня, когда обнаружили тело Нолы в Гусиной бухте. Тогда весь город был взбудоражен. В «Кларксе» яблоку негде было упасть: посетители, журналисты приходили, задавали вопросы. Просто ад. В конце концов мне стало плохо, и я вернулась домой раньше обычного, хотела отдохнуть. Перед домом стояла машина, я ее раньше не видела. Я вошла и услышала голоса. Узнала голос шефа Пратта. Он спорил с Тревисом. Они меня не слышали.
12 июня 2008 года
– Спокойно, Тревис! – рявкнул Пратт. – Вот увидишь, никто ничего не поймет.
– Ну почему ты так уверен?
– Все ляжет на Квеберта! Тело нашли рядом с его домом! Все улики против него!
– Черт, а если его оправдают?
– Не оправдают. И больше ни слова об этой истории, ясно?
Дженни услышала звук шагов и спряталась в гостиной. Она видела, как Пратт вышел из дома. Как только раздался звук отъезжающей машины, она бросилась на кухню: муж сидел сам не свой.
– Что происходит, Тревис? Я слышала ваш разговор! Что ты от меня скрываешь? Что ты мне не сказал про Нолу Келлерган?
Дженни Доун. И тогда Тревис мне все рассказал. Показал цепочку; он сохранил ее на память, чтобы всегда помнить, что он наделал. Я забрала цепочку, сказала, что все устрою. Я хотела защитить мужа, защитить свою семью. Я всегда была одинока, сержант. Детей у меня нет. Все, что у меня есть, это Тревис. Я боялась его потерять… Я очень надеялась, что дело быстро закроют и во всем обвинят Гарри… Но тут появился Маркус Гольдман и стал ворошить прошлое. Он был уверен, что Гарри невиновен. Он был прав, но я не могла сидеть сложа руки и ждать, пока он выяснит правду. Тогда я решила писать ему записки… Подожгла эту проклятую тачку, «корвет». Но он плевал на мои предупреждения! Тогда я решила поджечь его дом.
Из показаний Роберта Куинна
Сержант П. Гэхаловуд. Зачем вы это сделали?
Роберт Куинн. Ради дочери. Когда нашли тело Нолы и весь город бурлил, она, по-моему, очень волновалась. Я видел, что она очень озабочена, ведет себя как-то странно. Без всякой причины уходит из «Кларкса». В тот день, когда в газетах напечатали заметки Гольдмана, она пришла в страшную ярость. Она меня просто пугала. Я выходил из служебного туалета и увидел, как она потихоньку вышла через заднюю дверь. Я решил за ней проследить.
Четверг, 10 июля 2008 года
Она остановилась на просеке и быстро вышла из машины; в руках у нее была канистра с бензином и баллончик краски. Она предусмотрительно надела садовые перчатки, чтобы не оставлять отпечатки пальцев. Он с трудом поспевал за ней и сильно отстал. Когда он вышел на опушку, она уже написала свою угрозу на «рейнджровере» и теперь поливала бензином крыльцо.
– Дженни! Остановись! – закричал отец.
Она поскорей чиркнула спичкой и бросила ее на землю. Входная дверь занялась сразу. Пламя оказалось настолько сильным, что ей пришлось отступить на несколько метров, закрывая руками лицо. Отец схватил ее за плечи:
– Дженни! Ты сошла с ума!
– Тебе не понять, папа! Что ты здесь делаешь! Уходи! Уходи!
Он вырвал у нее из рук канистру.
– Беги! – приказал он. – Беги, пока тебя не поймали!
Она скрылась в лесу и села в машину. Ему надо было избавиться от канистры, но мысли от страха путались. В конце концов он кинулся к пляжу и спрятал ее в зарослях.
Из показаний Дженни Э. Доун
Сержант П. Гэхаловуд. Что было потом?
Дженни Доун. Я умоляла отца не лезть в это дело. Я не хотела, чтобы он оказался в нем замешан.
Сержант П. Гэхаловуд. Но он уже был замешан. И что вы делали дальше?
Дженни Доун. После того как шеф Пратт признался, что заставил Нолу делать ему минет, весь удар пришелся на него. И если сперва он был уверен, что все обойдется, то тут почти сломался. Он собирался все рассказать. От него надо было избавиться. И забрать у него револьвер.
Сержант П. Гэхаловуд. Он сохранил оружие…
Дженни Доун. Да. Это был его служебный револьвер. Он всю жизнь был при нем…
Из показаний Тревиса С. Доуна
Тревис Доун. Того, что я сделал, я себе никогда не прощу, сержант. Я уже тридцать три года все время об этом думаю. Меня это преследует тридцать три года.
Сержант П. Гэхаловуд. Одного не понимаю, как это вы, полицейский, сохранили цепочку, такую важную улику.
Тревис Доун. Я не мог от нее избавиться. Эта цепочка была моим наказанием. Памятью о прошлом. Не проходило дня, чтобы я, запершись где-нибудь, не рассматривал эту цепочку. И потом, я ничем не рисковал: кто ее найдет?
Сержант П. Гэхаловуд. Ну а что Пратт?
Тревис Доун. Он бы вот-вот заговорил. После того, как вы выяснили про них с Нолой, он был в ужасе. Однажды он мне позвонил, хотел меня видеть. Мы встретились на пляже. Он сказал, что хочет во всем признаться и заключить сделку со следствием; что я должен сделать то же самое, потому что правда все равно рано или поздно откроется. В тот же вечер я приехал к нему в мотель. Попытался вразумить. Но он отказался. Показал мне свой старый кольт 38-го калибра, он его хранил в ящике прикроватной тумбочки, и заявил, что прямо завтра отнесет его вам. Он собирался заговорить, сержант. Тогда я подождал, чтобы он повернулся ко мне спиной, и убил его дубинкой. Взял кольт и удрал.
Сержант П. Гэхаловуд. Дубинкой? Как Нолу?
Тревис Доун. Ну да.
Сержант П. Гэхаловуд. То же орудие убийства?
Тревис Доун. Да.
Сержант П. Гэхаловуд. Где она?
Тревис Доун. Это служебная дубинка. Мы еще тогда с шефом Праттом решили: он сказал, что лучший способ спрятать орудие преступления – это оставить его у всех на виду. Кольт и дубинка были у нас на поясе, когда мы искали Нолу.
Сержант П. Гэхаловуд. Тогда почему вы в конце концов избавились от кольта? И каким образом кольт и цепочка оказались у Роберта Куинна?
Тревис Доун. Дженни на меня давила. И я уступил. После убийства Пратта она перестала спать. Она была на пределе. Сказала, что нельзя больше держать их в доме, что если полиция, расследуя убийство Пратта, доберется до нас, то нам крышка. В итоге она меня убедила. Я хотел выбросить их в открытое море, туда, где их никто не найдет. Но Дженни перепугалась и опередила меня, ничего мне не сказав. Попросила отца это сделать.
Сержант П. Гэхаловуд. Почему отца?
Тревис Доун. Думаю, она мне не совсем доверяла. Я за тридцать три года не смог избавиться от цепочки, и она боялась, что я опять не сумею. Она всегда верила отцу и во всем полагалась на него, считала, что только он может ей помочь. И потом, он настолько вне подозрений… Милый Роберт Куинн.
9 ноября 2008 года
Дженни пулей влетела к родителям. Она знала, что матери нет дома. Отца она нашла в гостиной.
– Папа! – закричала она. – Папа, мне нужна твоя помощь!
– Дженни, что случилось?
– Не задавай вопросов. Мне нужно, чтобы ты выбросил вот это.
Она протянула ему пластиковый пакет.
– Что это?
– Не спрашивай. Не открывай. Это очень важно. Только ты можешь мне помочь. Мне надо, чтобы ты это зашвырнул куда-нибудь, где никто не станет искать.
– У тебя неприятности?
– Да. Похоже на то.
– Хорошо, дорогая. Успокойся. Я сделаю все, чтобы тебя защитить.
– Главное, не открывай пакет, папа. Просто избавься от него навсегда.
Но едва дочь ушла, Роберт открыл пакет. Увидев его содержимое, он, испугавшись, что его дочь убийца, решил в ту же ночь выбросить все в озеро возле Монберри.
Из показаний Тревиса С. Доуна
Тревис Доун. Узнав, что папашу Куинна задержали, я понял, что нам крышка. Что надо действовать. Я решил свалить вину на него. Хотя бы на время. Я знал, что он станет покрывать дочь и день-два продержится. За это время мы с Дженни уже были бы в какой-нибудь стране, которая не экстрадирует преступников. Я стал искать улики против Роберта. Порылся в семейных альбомах, которые хранились у Дженни, в надежде найти фото Роберта и Нолы и написать на обороте что-нибудь компрометирующее. И тут мне попался этот его снимок с черным «монте-карло». Невероятное совпадение! Я ручкой написал дату, август 1975 года, и принес его вам.
Сержант П. Гэхаловуд. Шеф Доун, пора рассказать, что на самом деле произошло 30 августа 1975 года…
* * *
– Маркус, выключите! – закричал Гарри. – Выключите, умоляю! Я не могу больше это слушать.
Я немедленно выключил телевизор. Гарри плакал. Он поднялся с кушетки и стал смотреть в окно. За стеклом большими хлопьями шел снег. Залитый светом город был великолепен.
– Простите, Гарри.
– Какое потрясающее место Нью-Йорк, – пробормотал он. – Я часто думаю, как бы сложилась жизнь, если бы я остался здесь и не поехал летом 1975 года в Аврору.
– Вы бы так и не узнали, что такое любовь, – сказал я.
Он смотрел в ночь.
– Как вы поняли, Маркус?
– Что понял? Что не вы написали «Истоки зла»? Вскоре после ареста Тревиса Доуна. Вся пресса стала писать про это дело, и через несколько дней мне позвонил Элайджа Стерн. Он непременно хотел со мной повидаться.
Пятница, 14 ноября 2008 года
Поместье Элайджи Стерна под Конкордом,
Нью-Гэмпшир
– Спасибо, что приехали, мистер Гольдман.
Элайджа Стерн принял меня в своем кабинете.
– Ваш звонок меня удивил, мистер Стерн. Я думал, вы меня недолюбливаете.
– Вы очень одаренный молодой человек. То, что пишут в газетах про Тревиса Доуна, – это правда?
– Да, мистер Стерн.
– Какая мерзость…
Я сказал, кивнув:
– С Калебом я сел в лужу по всем статьям. Очень сожалею.
– Да не сели вы в лужу. Насколько я понял, полиции в итоге удалось завершить расследование только благодаря вашему упорству. Этот полицейский, он только про вас и говорит… Как его, Перри Гэхаловуд, по-моему.
