Текст книги ""Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33 (СИ)"

Автор книги: Си Джей Уотсон

Соавторы: Жоэль Диккер,Джулия Корбин,Маттиас Эдвардссон,Марчелло Фоис,Ориана Рамунно,Оливье Норек,Дженни Блэкхерст,Матс Ульссон,Карстен Дюсс,Карин Жибель
сообщить о нарушении

Текущая страница: 290 (всего у книги 311 страниц)

– А вот и нет, – возразил Лев. – Я пытался загнать Макера в угол, чтобы он согласился на обратный обмен – президентство на Анастасию. Я наконец вновь обрел ее после пятнадцати лет безвременья. Я хотел, чтобы Макер от нас отстал. Если бы она просто бросила его, он устроил бы ей скандал, угрожал бы самоубийством и все бы нам испортил.

Жан-Бенедикт внимательно посмотрел на Льва:

– Макер чуть не убил тебя.

– Я знаю.

Жан-Бенедикт рассмеялся:

– Безумная история. Но главное, у меня теперь есть акции Тарногола, которые Макер любезно мне уступил. Что до тебя – Лев или Тарногол, как я должен к тебе обращаться? – ты подал мне заявление об уходе. Я счастлив, что ты собираешься избавить нас от своего присутствия. Макер тоже уйдет из банка, назначив меня президентом, и передаст мне акции Абеля. После смерти отца мне достанется весь акционерский капитал! Я стану самым влиятельным банкиром Швейцарии! Значит, вот как мы поступим: завтра ты в последний раз сыграешь Тарногола. Мы созовем пресс-конференцию с участием Тарногола, Макера, моего отца и вашего покорного слуги. Мы сообщим, что Макер избран президентом, но он немедленно уйдет в отставку и передаст мне свои акции, а ты вслед за ним объявишь, что тоже увольняешься. Если журналисты будут задавать вопросы, ты что‐нибудь придумаешь. Потом я тебя отпущу на все четыре стороны и надеюсь, мы больше никогда не увидимся. Я оставлю тебя в покое, живи в свое удовольствие с Анастасией, ведь ты же этого добиваешься.

– Я согласен, – сказал Лев. – Больше я ни о чем и не прошу.

Жан-Бенедикт вернулся к себе.

– И что теперь? – шепнула Анастасия Льву, когда они остались одни.

– Теперь мы должны уехать и никогда сюда не возвращаться. Не волнуйся, у меня все готово.

В три часа утра, незадолго до прибытия первых служащих “Паласа”, две тени вышли из номера 624, который занимал Лев.

Они беззвучно скользнули на лестницу, и их шаги утонули в густом ворсе ковров. Они спустились на первый этаж и прошли по служебному коридору к запасному выходу. Лев толкнул дверь: на улице шел сильный снег, и в здание ворвался поток ледяного воздуха. На заснеженной подъездной дорожке их дожидался закоченевший Альфред. За его спиной стоял с включенным двигателем большой черный автомобиль. Лев, придерживая дверь, хотел пропустить Анастасию вперед, но она сказала вдруг:

– Жди меня здесь, я должна подняться на минутку.

– Что?

– Мне необходимо кое‐что сделать. Это важно!

– Анастасия, нет… Надо ехать, пока нас не засекли.

– Лев, умоляю! Это важно!

Он вздохнул:

– Тогда поторопись!

Она бросилась внутрь. Лев отпустил дверь, оставшись снаружи с Альфредом. Тут никто не мог их заметить.

Ждали они долго. Их волосы засыпало снегом, и они дрожали от холода, втянув головы в воротники пальто.

Наконец появилась Анастасия. Лев придержал дверь, чтобы не захлопнулась.

– Куда ты подевалась? – раздраженно спросил он.

Быстро взглянув на него, она ответила:

– Я не могла поступить иначе.

– Поехали! – рискнул подать голос Альфред, распахнув заднюю дверцу машины. – Нам пора.

Анастасия села в машину, но, обернувшись, поняла, что Лев так и не двинулся с места, стоя у открытой двери запасного выхода.

– Альфред, – сказал он, – вы знаете, что надо делать.

Водитель кивнул.

– Ты что, не поедешь со мной? – с тревогой спросила Анастасия.

– Я немного задержусь.

– Нет, – взмолилась она, – не вздумай даже, у тебя будут ужасные неприятности!

– Я не могу допустить, чтобы банк оказался во власти Жан-Бенедикта Хансена! Это мой долг по отношению к Абелю Эвезнеру.

Не обращая внимания на ее мольбы, он вернулся в “Палас”, захлопнув за собой дверь. Машина тронулась, увозя Анастасию, и вскоре в ночной тиши пропал “Палас”, а следом и Вербье. Они спустились с гор в Сьон и въехали прямо на взлетную полосу местного аэропорта. Их ждал частный самолет, готовый к взлету.

Еще через несколько мгновений самолет с Анастасией на борту взял курс на Корфу.

Глава 60
Санкт-Петербург

Сагамор приехал из Женевы в Вербье. Для начала он припарковался у отделения муниципальной полиции.

– Вы гоняетесь за призраком, – заявил ему начальник, пухлый мужичок с копной седых волос, напоминавших, что ему недолго осталось до пенсии.

– Почему? – спросил Сагамор.

– Сол Левович умер много лет назад.

– Я понимаю. Мне любопытно, каким он был. Вы сказали мне по телефону, что знали его.

– В нашей деревне, лейтенант, все друг друга знают. Сол Левович был милым и симпатичным человеком и пользовался всеобщим уважением. Но он давно умер. Зачем он вам понадобился?

– Я пытаюсь выяснить, имеет ли он какое‐то отношение к убийству Жан-Бенедикта Хансена.

Начальник муниципальной полиции озадаченно взглянул на Сагамора.

– К убийству в “Паласе Вербье”? – спросил он.

– Да. В ходе следствия всплыло кольцо, принадлежавшее, судя по всему, Солу Левовичу.

– Солу Левовичу? Но он умер лет десять назад, не меньше.

– Четырнадцать, – поправил его Сагамор.

– Вам же известно, что его сын, какая‐то шишка в Эвезнер-банке, находился в отеле в ночь убийства?

– Известно, – кивнул Сагамор. – Именно по этой причине я и приехал.

Сагамор был уверен, что кольцо, найденное в кабинете Левовича, как‐то связано с этим делом.

Кристина так не считала. Накануне они долго спорили.

– В ящике письменного стола Льва Левовича нашли кольцо, принадлежавшее его отцу, это никакая не улика против него, – возражала она.

– Оно было завернуто в носовой платок Тарногола. Тарногол, как утверждает Макер Эвезнер, носил это кольцо на цепочке в виде кулона.

– А что, если Макер лжет? – спросила Кристина.

Сагамор заметил, что тем более им следует докопаться до истины. Либо Макер говорит правду, и тогда Левович замешан в преступлении, либо он врет, и тогда подозрение падает на него самого.

Понимая, что шеф местной полиции вряд ли может быть ему полезен, Сагамор сказал, что пойдет в “Палас” допросить директора.

– Я с вами, – воскликнул шеф, обрадовавшись возможности поучаствовать хотя бы косвенно в расследовании убийства и отвлечься немного от борьбы с нарушителями правил парковки.

Месье Роз распорядился принести в его кабинет кофе для полицейских.

– Сол Левович? – переспросил он. – Я хорошо его знал. Очень ценный сотрудник. Я познакомился с ним в Базеле, когда он работал в баре отеля “Труа Руа”. Я предложил ему перейти вместе с сыном на службу в “Палас”, и они поселились в Вербье. Лев, до того как перешел в банк, тоже служил у меня. Весьма способный юноша.

– Какую должность занимал Сол Левович? – спросил Сагамор.

– Он проверял качество сервиса, – пояснил Роз. – Сол, если угодно, был моими глазами. В этом ему не было равных. Ничто от него не ускользало.

– Если я не ошибаюсь, он когда‐то был актером?

– Не ошибаетесь. Сол долго пытался сделать карьеру на этом поприще, но безуспешно. Поэтому он отказался от творческих планов ради, скажем так, более стабильного заработка.

– Я связался с бывшим коллегой Сола Левовича, они общались в “Труа Руа”. Левович, по его словам, признался, что его наняли в “Палас Вербье”, чтобы он, применив на практике свои актерские таланты, придумывал разных персонажей и, изображая подставных клиентов, докладывал дирекции о проступках и небрежности персонала.

Месье Роз подавил смешок:

– Ну у вас и фантазии, лейтенант! Я владелец отеля, а не цирка.

Сагамор решил не упорствовать.

– А что за человек был Сол Левович?

Месье Роз нахмурился, явно не улавливая смысл этого допроса.

– Он был дружелюбным, трудолюбивым и честным. Я не совсем понимаю, к чему вы клоните, лейтенант.

Сагамор показал Розу кольцо:

– Вы узнаете его?

– Нет. А должен?

– Это кольцо принадлежало Солу Левовичу.

– Где вы его нашли?

– Не важно.

Ответ его прозвучал довольно резко, и Роз понял, что тут что‐то не так. Однако он не стал ничего выяснять.

– Я могу чем‐нибудь еще быть вам полезен?

– Пока ничем. Вот моя визитная карточка, если что‐нибудь вспомните, позвоните мне.

– Что вспомню? – спросил тот, слегка растерявшись.

– Что‐нибудь о Соле Левовиче.

Сагамор и начальник местной полиции вышли из “Паласа”. Из окна своего кабинета Эдмон Роз смотрел, как они садятся в машину. Итак, то знаменитое кольцо снова всплыло на поверхность, подумал он. Из-за этого кольца Лев и Сол разругались в пух и прах и только испортили себе то недолгое время, что им еще оставалось провести вместе.

•

Пятнадцать лет назад

В конце января месье Роз и Сол Левович сидели в отдельном зальчике ресторана “Альпина”. Вдруг дверь открылась, и вошел Тарногол. Он захлопнул ее за собой для конспирации, расстегнул рубашку, подцепил краешки силиконового лица и, скатав его, превратился в Льва.

Роз и Сол рассмеялись. Лев сел к ним за столик, и Роз налил ему шампанского.

– Что празднуем? – спросил он. – Ты сказал, у тебя прекрасные новости.

– Победу! – объявил Лев. – В среду Синиор Тарногол впервые заседал в совете банка.

Они похлопали ему. Сол буквально лопался от гордости.

– Ученик превзошел учителя! – воскликнул он.

– Никто ни о чем не догадался? – спросил Роз.

– Никто. Видели бы вы, как бесился Абель Эвезнер. Он заявил, что нанял адвокатов и будет оспаривать передачу акций.

– Будь осторожен, как бы чего не вышло! – предостерег его Сол.

– Не волнуйтесь! – успокоил их Лев. – Я просто хотел проверить, как далеко смогу зайти. Мне удалось поучаствовать в заседании совета, но шутка затянулась. Я все обдумал, я верну акции Макеру. Или перепродам задорого. Потом Тарногол исчезнет навсегда.

Его собеседники кивнули, обрадовавшись, что Лев решил положить конец этому розыгрышу, пока его не разоблачили.

– Но все‐таки я поражаюсь, – сказал Сол, восхищенно глядя на сына, – что тебе удалось выцыганить у Макера акции! Уму непостижимо. Это ли не доказательство, что ты великий актер! Как, черт возьми, у тебя это получилось? Расскажи.

– Я обменял их на кольцо, – признался Лев.

– Какое кольцо? – спросил Сол, внезапно нахмурившись.

– Мамино.

Сол побледнел:

– На кольцо твоей матери? Ты отдал мамино кольцо Макеру Эвезнеру?

– Ты всегда говорил мне, что это не настоящий сапфир и оно гроша ломаного не стоит.

– Оно дорого как воспоминание, банкир несчастный! – взорвался Сол. – В кого ты превратился! Ему цены нет, а ты просто материалист, помешанный на деньгах!

– Нет, ну папа! Ты же сам этого хотел?

Воцарилась мертвая тишина. Сол трясся от ярости. В припадке гнева он так ударил кулаками по столу, что опрокинул бокал.

– Чего я хотел, черт побери? Чтобы ты продал единственную реликвию, оставшуюся тебе от матери?

– Нет, чтобы я стал актером! Я взял на себя твою роль и даже раскрутил ее. Разве я не достиг высочайшего мастерства в этом амплуа? Воплотил идею в жизнь, так сказать!

– Ты сделал это ради денег! – негодовал Сол. – Чтобы захватить власть в банке!

– Да нет же! Чтобы доказать тебе, что мы династия, что я тоже актер.

– Замолчи! – крикнул Сол. – Слышать ничего не хочу. Сын, которого я воспитал, никогда бы так не поступил! Уходи, Лев. Ступай в свой банк! Считай денежки! Живи презренной жизнью банкира!

•

Пока лейтенант ездил в Вербье, Кристина, взяв в банке отгул, отправилась в “Отель де Берг”.

С тех пор как в деле возникло кольцо, Сагамор, судя по всему, склонялся к мысли, что преступник – Левович.

Подойдя к администратору, она одарила его самой своей обольстительной улыбкой, предпочитая не показывать полицейское удостоверение, чтобы не засветиться.

– Здравствуйте, месье, я секретарь Льва Левовича, он долгое время занимал люкс в вашем отеле.

Администратор кивнул, давая понять, что знает, о ком речь.

– Чем я могу вам помочь, мадам?

– Меня интересует номер, который месье Левович недавно освободил. Похоже, он забрал не все свои вещи.

– Чего не хватает?

– Папок. С разными бумагами. Скорее всего, они валяются в каком‐нибудь ящике. Вы не возражаете, если я зайду проверю? Месье Левович был бы очень вам признателен.

– Это невозможно. Его номер сейчас занят. Но я спрошу у коллег. Если горничные что‐то и нашли, то наверняка отложили для него. Даже странно, что мы сразу все не отослали лично месье Левовичу.

Администратор позвонил, чтобы задать вопрос старшей горничной. Кристина чертыхнулась про себя. После краткого разговора он объявил:

– В номере месье Левовича после его отъезда ничего найдено не было. Все его вещи забрали перевозчики.

О, перевозчики, подумала Кристина. Это зацепка.

– Большое спасибо, – сказала она. – Я немедленно с ними свяжусь. У вас, случайно, не сохранилось название компании? У меня вся информация в офисе, но мне не хочется туда возвращаться и терять драгоценное время.

– Спросите консьержа. Он этим занимался.

Кристина ждала в баре отеля, пока консьерж искал в компьютере свою переписку с фирмой перевозчиков. Вскоре он подошел и положил перед ней лист бумаги:

– Я вам все записал.

Кристина поблагодарила его и тут же взяла мобильник, чтобы позвонить им.

Помощница управляющего сообщила ей все имеющиеся у нее сведения. Кристина набрала тогда номер Сагамора:

– Филипп, ты где?

– Возвращаюсь из Вербье. Скоро сверну в Мартиньи.

– Так вот, держись крепче за руль! У меня хорошие новости.

Два часа спустя машина Сагамора остановилась у большого складского помещения в промышленной зоне Каружа. Сюда по указанию клиента свезли все его личные вещи из “Отеля де Берг”.

Взглянув на полицейские жетоны Сагамора и Кристины, начальник склада отвел их в бокс, арендованный Левовичем.

В тусклом свете лампочки, свисавшей с потолка, громоздились оставленные им вещи.

– Это же мебель, – сразу заметила Кристина. – А в транспортной фирме уверяют, что перевезли из отеля только ящики.

Сагамор посветил фонариком – тут были свалены без разбору столы, лампы, ковры, а главное, синие бархатные диваны.

– Эти предметы соответствуют описанию гостиной в особняке Тарногола, составленному со слов Макера Эвезнера, – сказал Сагамор.

В углу он разглядел старые афиши в рамах с анонсами спектаклей Сола Левовича. Рядом с ними, на столике эпохи Людовика XVI, лежал большой альбом в кожаном переплете. Пролистав пожелтевшие от времени страницы, он обнаружил множество эскизов разных персонажей, которым были предпосланы подробные аннотации. Вскоре он наткнулся на образ Синиора Тарногола.

– Кажется, я кое‐что нашел, – сказал он Кристине.

– Я тоже, – отозвалась она. – Посвети здесь, пожалуйста!

Сагамор подошел к Кристине и направил луч фонаря на картину, водруженную на два стула. Они сразу догадались, что это.

– Знаменитый вид Санкт-Петербурга, о котором рассказывал Макер! – ахнула Кристина.

Они поняли, что шли по ложному пути. И что на самом деле в роли Тарногола долгие годы выступал Лев Левович.

Глава 61
В Женеве (4/5)

Сагамор прервал свой рассказ и выпил воды.

– Значит, Лев Левович все это время изображал Тарногола? – спросила Скарлетт.

– Да. Интуиция не обманула Кристину. Он умело замел следы. В итоге я выяснил, что к чему. Но тогда, в течение нескольких недель, его невозможно было найти. Обнаружив этот склад, я попытался до него добраться, но ничего не вышло. Левович не давался нам в руки, скользкий как угорь. Он словно сквозь землю провалился. В афинском офисе, который проверила местная полиция, он больше не появлялся. Его тамошняя городская квартира была давно продана. Отследить его передвижения не удалось, в списках авиакомпаний он не значился, поскольку путешествовал, скорее всего, под вымышленным именем. В Женеве мы установили слежку за банком, да и Кристина была начеку. Все напрасно. В итоге я понял, что последним Левовича видел Макер Эвезнер.

Глава 62
Осложнени(е/я)

В Женеве Сагамор допрашивал Макера y него в кабинете в Эвезнер-банке.

– Как я уже говорил вам, Лев уволился месяц назад.

– Как образом он объявил вам об этом? – спросил полицейский.

– Сказал, что решил уйти, – ответил Макер, не поняв вопроса. – Он продолжал у нас работать еще какое‐то время, чтобы пойти мне навстречу, но с него достаточно.

– Я хотел спросить, о своем уходе Левович объявил вам лично?

– Да.

– Он приезжал в Женеву? – удивился Сагамор.

– Ну разумеется. Почему вы спрашиваете?

– Когда это было?

– Я же сказал, приблизительно месяц назад. Я не помню точной даты.

– Он пришел прямо в банк?

– Нет, мы встретились в городе.

– Где именно?

– В ресторане, в парке О-Вив, после обеда. Выпили кофе на террасе.

Макер почувствовал, как у него забилось сердце, но он изо всех сил пытался сохранить спокойствие. Не мог же он признаться полицейскому, что на самом деле произошло в тот день и каким образом Левович заставил его молчать.

•

Месяц назад

Макер вышел от доктора Казана после очередного сеанса.

У подъезда его окликнул мужчина в костюме.

– Здравствуйте, месье Эвезнер. – Макер внимательно на него посмотрел. Ему потребовалось несколько минут, чтобы узнать его.

– Вы водитель Левовича…

– Да, – кивнул Альфред. – Месье Левович хотел бы с вами поговорить.

Альфред указал на стоящий за его спиной автомобиль и открыл перед Макером заднюю дверцу. Внутри никого не было.

– А где Левович? – спросил Макер.

– Он ждет вас в другом месте.

Макер разозлился:

– Что за бандитские приемчики? Да пошел он куда подальше, ваш Левович! Пусть позвонит моему секретарю и договорится о встрече! Я президент Эвезнер-банка как‐никак!

Альфред невозмутимо протянул Макеру карточку с тисненым именем Синиора Тарногола. Под ним было написано:

“Момент истины”.

– Что это значит? – пробормотал Макер.

– Садитесь, месье Эвезнер, – любезно предложил Альфред.

Макер неохотно подчинился.

Миновав центр города, они поехали по набережной Гюстава Адора в сторону парка О-Вив. Въехав в ворота парка, Альфред притормозил у ресторана. Дневная смена закончилась, стоянка пустовала. Вокруг не было ни души, только чуть поодаль на скамейке виднелся знакомый силуэт. Это был Си-ниор Тарногол.

Ошеломленный Макер вышел из машины и приблизился к нему. Тарногол снял силиконовое лицо, и перед ним предстал Лев.

– Так это ты! – поразился Макер. – Тарногол – это ты?

Лев кивнул.

– А полиция убеждена, что это был Жан-Бенедикт… Я… я не знаю, как тебе это удалось, но…

– Ну и отлично, – прервал его Лев. – Зато все довольны. Ты стал президентом, как и мечтал, а я наконец смог положить конец этой афере.

– Ты убил Жан-Бена?

– Я собирался задать тебе тот же вопрос.

Они долго смотрели друг на друга, не произнося ни слова. Наконец Лев сказал:

– Я увольняюсь из банка. Собственно, я пришел с тобой попрощаться.

– Попрощаться? – взревел Макер. – Ты шутишь, я надеюсь? Тебе это так с рук не сойдет! Я знаю, что ты живешь с Анастасией!

Лев, казалось, смутился:

– Откуда ты знаешь?

– Не важно, – победно воскликнул Макер, – в моей колоде тоже найдется пара козырей!

– Послушай, я просто хотел тебе сообщить, что ухожу из банка. Я все уладил. Своих клиентов я передал сотрудникам афинского офиса. Я уезжаю насовсем. И не ищи меня.

Макер усмехнулся:

– Ты думаешь, я вот так, за здорово живешь, позволю тебе смыться? Тем более с моей женой?

– Мы заключили договор, Макер. Анастасия в обмен на президентство. Ты стал президентом.

– Я заключил договор с Тарноголом, – напомнил Макер.

– Тарногол – это я.

– Нет, ты всего-навсего Лев Левович!

Лев пожал плечами, как будто все это не слишком его занимало. Он встал, чтобы пойти к машине, но Макер удержал его:

– Мне известно, что вы живете на Корфу. На вилле у берега моря.

– Ну так заезжай в гости, раз уж ты знаешь адрес, – ответил Лев, не растерявшись.

– Вас навестит полиция, – пригрозил Макер. – И арестует тебя.

– Ты будешь молчать. Ради Анастасии.

– Ради Анастасии?

– В ночь убийства я помог ей сбежать из “Паласа”. Когда мы вышли на улицу, она вдруг решила вернуться в отель. Сказала, что “должна туда подняться”, как будто собиралась на шестой этаж. Я ждал ее у машины, но она долго не появлялась.

– По-твоему, Анастасия…

– Я ничего не знаю. Но давай не будем вмешивать полицию.

Макер, пораженный его рассказом, признался в свою очередь:

– Утром после убийства Жан-Бена я обнаружил у себя в номере записку, просунутую под дверь, на ней было всего несколько строк, написанных ее рукой, что‐то вроде:

Макер,

Я уезжаю навсегда.

Я не вернусь. Не пытайся меня искать.

Прости меня.

Всю жизнь я буду мучиться из‐за того, что совершила.

Анастасия

•

В разговоре с Сагамором Макер ограничился описанием их встречи со Львом в ресторане парка О-Вив, где тот вручил ему заявление об уходе.

– У Льва что, проблемы? – спросил Макер.

– У меня ордер на арест Льва Левовича, – без улыбки сообщил Сагамор. – Если вы будете с ним говорить или встречаться, вы обязаны сразу же поставить меня в известность.

В то же время в оживленном центре Старого города Корфу, где царило вечное веселье, Анастасия сидела на террасе своей любимой кофейни. Она приходила сюда раз в неделю, ближе к полудню. Она заказывала на обед салат из помидоров, огурцов и феты, а затем греческий кофе.

Она наблюдала за прохожими, снующими по маленькой площади, утопающей в цветах. Она могла сидеть так до вечера, провожая взглядом скользящие мимо силуэты местных жителей, которые постоянно куда‐то торопились, и неизменных туристов, совершающих очередной марш-бросок. Чаще всего она засматривалась на влюбленные парочки. За ними она следила с особым вниманием. Парочки гуляли, целовались, ссорились. Жили полной жизнью, одним словом.

Последние несколько недель ее не покидало неприятное ощущение, что они со Львом словно в формалине законсервировались. Она не помнила, когда точно возникло это чувство, но ловила себя на том, что воображает, как они уезжают с Корфу. Хотя Анастасия любила этот дом, любила этот остров, ей здесь очень нравилось, и она бы с удовольствием приезжала сюда в отпуск. Она, несомненно, была счастлива, но прошло уже почти полгода, теперь она и мысли не допускала, что можно остаться тут на всю жизнь. Чем они будут заниматься? Впервые она испытывала что‐то похожее на скуку.

Эти полгода они старались потрясающе выглядеть с утра до вечера, вели завидную жизнь, вне времени и пространства, эти полгода Лев и целая армия прислуги, исполнявшая их малейшее желание, играли слаженно, словно оркестр, без единой фальшивой ноты. Полгода сплошного блаженства. Но и блаженство, подумала Анастасия, рано или поздно приедается.

Полгода им на завтрак подавали икру. Иногда она представляла, с легким оттенком ностальгии, как Макер, вперившись в газету, время от времени зачитывает ей вслух отрывки из статей, сопровождая их неизменным “Нет, ну сама посуди, солнышко”, и жует тост с вареньем, как всегда перепачкав пальцы. Полгода беззвучного балета вышколенных слуг. Иногда она скучала по Арме и ее веселой дерзости. Интересно, как они там. Интересно, что там вообще происходит, в Колоньи.

Она любила готовить, но тут к ним приходили повариха и кондитерша, не подпускавшие ее к плите. В Колоньи она немного занималась хозяйством, часто помогала Арме. На Корфу Лев этому воспротивился. “Ну зачем тебе возиться, – говорил он, – у нас столько помощников”.

Иногда она мечтала о каком‐нибудь общем деле. Например, они могли бы открыть вдвоем таверну, она бы взяла на себя кухню, а он бы обслуживал клиентов. “У Льва & Анастасии”. Из них получился бы чудный тандем. Она поделилась с ним своей идеей, но Лев не воспринял ее всерьез. Он был слишком одержим сотворением для нее того, что считал раем. Но в раю с течением времени становилось нестерпимо скучно. Да ведь и Ева схавала это яблоко, чтобы наконец смыться оттуда под благовидным предлогом!

Так что раз в неделю, когда Лев отправлялся на службу в Афины, она садилась на велосипед и ехала в город. Альфред всякий раз вызывался подвезти ее, но она ничего не хотела слышать. В одиночестве она чувствовала себя свободной. Пройдясь по старым улочкам, она садилась в своей кофейне и любовалась юными парами, гадая, на чьем месте она хотела бы оказаться.

В тот день, сидя за столиком на террасе, Анастасия вынула из сумки бумагу и ручку и дописала письмо, начатое еще утром. Это желание возникло у нее спонтанно, и она решила не противиться ему. Закончив свое послание, она несколько раз перечитала его, сложила листок, сунула в конверт и пошла на почту.

– Куда письмо? – спросил ее почтовый служащий.

– В Женеву, Швейцария, – ответила она.