Текст книги ""Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33 (СИ)"

Автор книги: Си Джей Уотсон

Соавторы: Жоэль Диккер,Джулия Корбин,Маттиас Эдвардссон,Марчелло Фоис,Ориана Рамунно,Оливье Норек,Дженни Блэкхерст,Матс Ульссон,Карстен Дюсс,Карин Жибель
сообщить о нарушении

Текущая страница: 213 (всего у книги 311 страниц)

– Не скрою, мне немного тревожно. Я бы хотел, если вам не помешает, дать в сопровождающие своего человека, пока вы в юрисдикции полиции Маунт-Плезант. Из уважения к населению.

– Вечное недоверие к полиции штата, – иронически улыбнулся Гэхаловуд.

– Я вам услугу оказываю, сержант. Маунт-Плезант – это маленькое сообщество. Со своими правилами. Вам станут больше доверять, если вы захватите кого-то из местных. Вы находитесь здесь в рамках расследования полиции штата, я обязан принять вас как следует. Но вы в некотором роде у меня дома. Надо уважать хозяина.

– Вы совершенно правы, – заверил Гэхаловуд. – Почему бы нам завтра не встретиться в участке, выработать стратегию?

– Отличная мысль, как по мне, – сказал шеф Митчелл. – Жду вас утром в комиссариате.

Он удалился вразвалку, явно довольный своей маленькой акцией устрашения.

– Почему шеф Митчелл так себя ведет? – спросил я.

– Охраняет свою территорию. А главное, через несколько месяцев он уходит в отставку. Я точно знаю, наводил справки. Он пятнадцать лет возглавляет городскую полицию, и у него нет никакого желания заканчивать карьеру на скверной ноте. И он не зря беспокоится: если Эрик Донован невиновен, а убийца гуляет на свободе, скандал будет немыслимый. Поехали в вашу гостиницу, мне надо снять номер.

– Вы будете жить здесь? Теперь я понимаю, почему вы с утра взяли с собой чемодан.

– Не бросать же вас одного, писатель.

– Это вы за меня волнуетесь?

– Если убийца на свободе, то вы следующий в списке.

– Это уж вы хватили лишку, сержант.

– Если кто тут лишка, так это вы.

Я улыбнулся.

– Отель приятный, сержант, вот увидите.

– Я приехал не отдыхать, а завершать расследование.

– А то я не знаю, сержант. Кстати, я все думаю: что бы вы сделали иначе, если бы вернулись в девяносто девятый год?

– Вы на что это намекаете?

– С тех пор одиннадцать лет прошло, опыта, безусловно, прибавилось.

– В свое время я задавал слишком мало вопросов в городе, – ответил Гэхаловуд. – И научился этой штуке от вас. Вы так действовали во время дела Гарри Квеберта.

– Сержант, что это вы только что сказали? Что я научил вас работать?

– Я сказал совершенно не это!

– Очень тронут, сержант. Ужин за мой счет.

– Не хочу я вашего ужина.

– Ладно, не стройте из себя злобного бизона. Располагайтесь на постой, а потом я вас веду в итальянский ресторан.

В тот вечер мы с Гэхаловудом ужинали в “Луини”. На обратном пути, подходя к гостинице, я заметил на скамейке маленькую статуэтку чайки – такую же, какую до того нашел у себя в номере.

Я подошел поближе. Статуэтка лежала поверх справочника университета Берроуза, на обложке которого было написано красным фломастером:

МАРКУС,

МОЙ ВАМ ЕДИНСТВЕННЫЙ НАСТОЯЩИЙ СОВЕТ: НЕ ХОДИТЕ В БЕРРОУЗ.

– Что это значит? – спросил Гэхаловуд, прочитав надпись у меня через плечо.

– Послание от Гарри Квеберта. Думаю, он имеет в виду советы, как писать, которые давал мне в свое время.

– А при чем тут Берроуз?

– Я согласился читать там курс писательского мастерства со следующей осени.

– И вы только сейчас мне об этом сообщаете? Браво, писатель! Университетский препод – отличная реклама.

– Гарри, похоже, другого мнения. Он хочет меня отговорить, но никак не могу понять почему.

В гостинице за завтраком я читал “Чаек Авроры”. Сходил купил роман в книжном Чинции Локкарт и тут же ушел в него с головой. Роман я помнил хорошо, но теперь жадно искал в нем какой-нибудь знак, относящийся к Гарри и к тому, как дальше повернулась его жизнь.

Глава 19
Чайки

Маунт-Плезант, штат Нью-Гэмпшир

Среда, 14 июля 2010 года

Подошел Гэхаловуд. Я быстро убрал книгу, но он успел ее заметить. Вечно я забывал, что от его взгляда ничто не укроется.

– Опять этот ваш Гарри Квеберт.

– Ничего не могу с собой поделать, мне это покоя не дает. Хочу знать, что с ним стало.

Официант налил нам кофе.

– Я кое-кому звонил насчет Квеберта, как обещал, – сказал Гэхаловуд. – Но ничего не нашел. Нигде никаких следов: ни адреса, ни кредитки, ни телефона, ни штрафов. Совсем ничего. Бесследно исчез с радаров. Если б не этот его загадочный квест, можно было бы даже подумать, что он умер.

– Если он знает, что я здесь, почему не зайти прямо ко мне? – задал я риторический вопрос.

– Если бы он хотел вас видеть, то приехал бы в Нью-Йорк. По-моему, он вас избегает.

– Зачем ему меня избегать? Я изо всех сил бился, чтобы его оправдали.

– Вы сняли обвинение в убийстве, но выяснили про него мутную правду. Думаю, он не может с этим смириться.

Гэхаловуд отхлебнул кофе и взглянул на часы:

– В путь, нас ждут Донованы.

Мы договорились с Джанет и Марком Донованами, что приедем к ним домой.

Они приняли нас на террасе, той самой, где в прошлое воскресенье я пил чай с Лорен.

– Эрик был хороший мальчик, старательный, честолюбивый, – говорил Марк Донован. – В лицее учителя его ценили. Страшно гордились, что он отхватил эту стипендию в университете. В Монархе пахал изо всех сил, выпустился с хорошими оценками и быстро получил ответственную работу в сети супермаркетов в Салеме. Там он был счастлив.

– Салли и Джордж Кэрри сказали, что Эрик получил эту стипендию в Монархе за счет того, что вывел из строя Уолтера на межлицейских соревнованиях.

Джанет Донован пожала плечами:

– Все никак не успокоятся. Мне недавно передали, что Джордж Кэрри обвиняет Эрика: якобы он отравил Уолтера, чтобы снять его с соревнований. Серьезные обвинения. Если они в то время что-то подозревали, то почему молчали? Легко переписывать историю двадцать лет спустя.

– Но совпадение нехорошее, согласитесь, – настаивал Гэхаловуд.

Джанет Донован бросила на него мрачный взгляд, весьма напоминающий взгляд ее дочери:

– Вы что расследуете – убийство или межлицейские соревнования аж восемьдесят восьмого года?

Гэхаловуд не стал спорить и вернулся к теме разговора:

– Вы говорили, что Эрик в Салеме прямо расцвел.

– Да, очень, – ответила Джанет Донован.

В руках у Марка Донована был фотоальбом. Он открыл его и, перелистывая фото, заговорил о счастливых годах семейства Донованов.

– Эрик был очень милый мальчик, – повторил он. – Из тех, с которыми никаких хлопот. Всегда готов помочь. Душа нараспашку. И одаренный: взгляните, например, на эти фото, он по большей части сам снимал. Помню, мы ему на семнадцать лет подарили фотоаппарат. Он давно о нем мечтал. Только и делал, что нас увековечивал во всех видах. Эрик уж если за что брался, так досконально. В те годы на главной улице жил профессиональный фотограф. Дела у него шли просто блестяще. Времена были другие. Он торговал аппаратами и пленкой и проявлял фотографии. К нему весь город ходил. И Эрик ему очень нравился: он его взял под крыло, учил проявлять негативы в лаборатории.

– Как зовут этого фотографа? – спросил Гэхаловуд.

– Джо Морган. Но вы его вряд ли найдете, он уже много лет как умер.

– Значит, после университета Эрик устроился в Салеме, и ему там очень нравилось. Тогда почему он вернулся в Маунт-Плезант?

– Потому что у меня был рак, – ответил Марк Донован. – Для него это стало изрядной встряской. Он переехал к нам, вроде как на время, да так и остался. Хотел убедиться, что я не перетруждаюсь и принимаю лекарства. Говорю же, славный парень.

– Как вы думаете, могло быть его возвращение в Маунт-Плезант связано еще и с тем, что его уволили? – поинтересовался Гэхаловуд.

– Не исключено, – ответила Джанет Донован. – Быть может, он искал предлог, чтобы вернуться к нам. Кто же будет уходить с работы, если ему там хорошо.

– Значит, его все-таки уволили… а не он уволился…

– Да, Эрик нам всегда твердо говорил, что его уволили. Почему вы спрашиваете?

– Просто проверяю, – уклончиво ответил Гэхаловуд, понимая, что все его откровения с родителями могут потом дойти до ушей Эрика. – Вы не могли бы точно сказать, когда он вернулся в Маунт-Плезант?

– Да, легко. Это было накануне Дня труда, то есть первых выходных сентября девяносто восьмого года. Я точно помню, потому что как раз тогда случился жуткий ураган, опустошивший часть Восточного побережья. Увидев Эрика, я решила, что он в отпуске и сделал нам сюрприз. Но он посмотрел на меня и сказал: “Нет, ма, я насовсем вернулся”.

Гэхаловуд вышел от Донованов в задумчивости:

– Надо проверить, уволили Эрика или он сам уволился. Если уволился, значит, он нам солгал. Зачем лгать? В том, чтобы уйти с работы, нет ничего дурного. Особенно если он хотел заботиться об отце. Утверждая, что его уволили, Эрик как будто хотел выдать свое возвращение за чистую случайность. И меня это наводит на мысль, что он сбежал из Салема тайком.

Я сразу понял, куда клонит Гэхаловуд:

– Что снова возвращает нас к вопросу: что случилось в Салеме осенью девяносто восьмого года?

– Именно так, писатель. Наверняка тут и кроется связь между Эриком и Аляской. Осенью девяносто восьмого года оба, с разницей в пару недель, покидают Салем. Почему? Что такого произошло в Массачусетсе? Часть ответов на наши вопросы находится там.

За разговором мы подошли к моей машине. И тут нас остановила какая-то женщина в возрасте. На поводке у нее была длинношерстная собака, задыхавшаяся от жары.

– Вы тот писатель, что ведет расследования, да? – обратилась она ко мне.

– Да, мэм.

– Я вас узнала, видела вас по телевизору. Это мне муж сказал, что вы были у Донованов, видел, как вы приехали. Хорошо прошло?

Вопрос меня несколько смутил:

– Не знаю, хорошо ли прошло, но это было интересно.

– Интересно для расследования?

– Да. Больше я ничего не могу сказать, понимаете, это полицейское расследование.

Она посмотрела на меня в упор:

– На самом деле я не гуляю с собакой, я хотела с вами поговорить.

– Очень любезно с вашей стороны. Ну вот, мы с вами поговорили.

– Вы меня неправильно поняли. Я хотела поговорить с вами о том, что случилось дома у Кэрри в девяносто девятом году.

Увидев, что я заинтригован, она явно осталась довольна произведенным эффектом.

– Видите тот домишко с зелеными ставнями? – показала она. – Там я и живу. Кэрри – наши соседи. В понедельник вечером у них что-то случилось, как раз накануне пожара над магазином. Никогда не забуду эти трагические дни. Малышка Аляска убита, пожар в квартире Уолтера, потом его арест и смерть. Какая ужасная цепь событий!

– Что же случилось в тот памятный понедельник у Кэрри? – спросил Гэхаловуд.

– Большой скандал. Помню тот вечер, муж вернулся домой около девяти вечера. Сказал, что слышал у соседей какую-то ссору. Мне стало любопытно. Я вышла на крыльцо, вроде как покурить, и навострила уши. И услышала, как орет какой-то мужчина. Разобрать, что он кричит, я не могла, но, видно, дело было серьезное. Я подумала, что это Джордж Кэрри кричит на жену, и удивилась – не тот он человек, чтобы из себя выходить. А потом у них вдруг распахнулась входная дверь. Я вся сжалась на лавочке, чтобы меня не заметили. Выскочил Уолтер Кэрри, совершенно взбешенный. За ним семенила мать, умоляла его не уходить. Взревел мотор, и он уехал. После этого опять настали покой и тишина.

– Почему вы не рассказали об этом полиции? – спросил Гэхаловуд. – Тем более что в ту ночь сгорела квартира Уолтера.

– А я рассказала, – заверила соседка. – Я на следующий же день поговорила с шефом Митчеллом.

* * *

Полиция Маунт-Плезант располагалась на двух этажах кирпичного здания. Судя по помещению и автопарку, местные силы правопорядка отнюдь не испытывали недостатка в средствах. Шеф Митчелл принял нас в кабинете – просторном, со вкусом отделанном, скорее всего, на деньги налогоплательщиков.

– Жаль, что приходится за вами бегать, сержант, – с упреком сказал Митчелл. – Лучше бы вы сами пришли.

– Вы нам времени особо не дали, – возразил Гэхаловуд.

– Нашлось же у вас время сходить к Салли и Джорджу Кэрри…

– Может, будем говорить прямо, шеф Митчелл? Чего вы от нас ждете?

– Я вам вчера сказал: мне бы хотелось, чтобы полиция Маунт-Плезант тоже участвовала в расследовании.

– Дело находится в ведении полиции штата.

– То, что происходит в Маунт-Плезант, касается непосредственно полиции Маунт-Плезант, – заметил шеф Митчелл. – Ставки высоки, и я намерен выделить вам в помощь своего заместителя.

– Мне скорее приходила в голову Лорен Донован.

Шеф Митчелл удивился:

– Почему Лорен?

– Ее эта история непосредственно касается. Если кому и поверят, то только ей.

– В том-то и проблема: у нее свои убеждения, я ей всегда говорил, что они не должны пересекаться с работой в полиции.

– Благодаря своим убеждениям она на шаг впереди. Насколько я понимаю, она долгие годы снова и снова возвращается к этому расследованию. Она точно будет нашим козырем. Чем скорее мы закончим, тем скорее вы от нас избавитесь, – заключил Гэхаловуд.

– Я бы предпочел, чтобы это был мой заместитель, – повторил Митчелл.

– Шеф, – произнес Гэхаловуд примирительно, но твердо, – я понимаю ваше беспокойство. Вам не хочется бардака – его не будет. Меня ничто не обязывает брать с собой кого бы то ни было. Вы, похоже, забыли, что полиция штата не нуждается в указаниях местной полиции. Давайте будем работать в добром согласии. Вы хотите привлечь к расследованию местного полицейского? Ладно. Это будет Лорен Донован. И точка.

Шеф Митчелл поморщился:

– По рукам. Но она будет при вас везде, даже за пределами юрисдикции полиции Маунт-Плезант.

– Отлично, – согласился Гэхаловуд.

Митчелл взял телефон и попросил вызвать Лорен. Через пару секунд она влетела в кабинет, полная энтузиазма, – и остановилась как вкопанная, увидев нас с Перри.

– Вы меня спрашивали, шеф?

– Лорен, думаю, ты помнишь сержанта Перри Гэхаловуда, – сказал тот. – А это Маркус Гольдман.

– С ним я тоже знакома. – Голос ее звучал угрюмо.

– Как тебе известно, Лорен, полиция штата заново открыла расследование по делу об убийстве Аляски Сандерс. Работа будет вестись совместно с полицией Маунт-Плезант. Я выделяю на это расследование тебя.

Для Лорен это явно была большая неожиданность, но она сумела скрыть удивление:

– Слушаюсь, шеф. Но позволю себе спросить, почему меня?

– По настоятельной просьбе этих господ.

– Мы полагаем, что у вас есть все возможности нам помочь, – сказал Гэхаловуд.

Насколько я знал Лорен, она бы предпочла отказаться, из гордости. Но ей предоставлялся случай пролить свет на это дело, случай, которого она ждала одиннадцать лет. И она согласилась, сказав только: «Слушаюсь, шеф».

– Лорен, мне нужен ежедневный подробный отчет, – добавил Митчелл.

– Он у вас будет.

И тут Гэхаловуд сказал с натянутой улыбкой:

– Ладно, коль скоро расследование официально началось, позвольте задать вам один вопрос, шеф Митчелл.

– Слушаю вас, сержант.

– Одна соседка семейства Кэрри показала, что вечером в понедельник, пятого апреля, то есть за несколько часов до того, как Уолтер поджег квартиру, они с матерью сильно повздорили. Соседка утверждает, что рассказала вам об этом. Вопрос: почему до нас так и не дошла эта информация?

– В самом деле, что-то смутно припоминаю. Не забывайте, что все случилось очень быстро. Уолтер пускается в бега, через несколько часов сдается, потом эта трагедия в здании полиции штата. После того, как он умер, к тому же признавшись в содеянном, я решил, что незачем приставать к вам с маловажными свидетельствами.

После встречи с шефом Митчеллом Лорен отвела нас с Гэхаловудом в комнату отдыха комиссариата. Кроме нас, там никого не было, можно было говорить свободно.

– Митчелл – болван, в конце года он отсюда сваливает, – сказала Лорен, опуская монетки в двадцать пять центов в автомат по продаже напитков. – Скорей бы уже увольнялся, все вздохнут с облегчением.

– Вы его явно недолюбливаете, – констатировал Гэхаловуд.

– Он, в сущности, не злой, просто отсталый. У него устаревшие методы, ну и склад ума такой же.

Лорен протянула мне стаканчик с кофе. Я понял это как знак примирения и сказал:

– Прости еще раз, Лорен.

– Прощаю, Маркус, но не потому, что мы теперь будем работать вместе.

– У него не было выбора, – встал на мою защиту Гэхаловуд. – Ему было строго запрещено рассказывать что бы то ни было, специальным приказом шефа полиции штата.

– Вам кто-то что-то растрепал, сержант? – тут же парировала она.

– Ишь, а ваша подружка с характером! – хмыкнул он.

– Я ему не подружка!

– Я рад, Лорен, что мы будем вести расследование вместе. Это будет потрясающе.

* * *

После обеда мы по приглашению Лорен расположились у нее, чтобы прояснить ситуацию. Она усадила нас в гостиной, предложила разные напитки и выпечку. Держалась с вызовом и в то же время приветливо. Не женщина, а ходячий парадокс. Гэхаловуд принес все документы, какие собрал с 1999 года. Для начала он хотел дать краткий обзор дела и стал раскладывать бумаги на ковре. Лорен прервала его, принесла рулон клейкой ленты и кнопки и велела вешать все важное на стену. Еще она дала ему фломастеры:

– Делайте любые пометы. Когда закончим, я покрашу стену заново. Я все равно никого не зову в гости.

Гэхаловуд сперва стеснялся, не хотел превращать стену гостиной в доску с материалами, но Лорен не уступала, и он принялся за дело.

Глядя, как Гэхаловуд методично клеит на стену клочки бумаги, а потом марает на ней пояснения, я словно читал в его душе. Прицепив листок, он красным фломастером добавлял пометки, потом приступал к объяснениям. Ход его мысли обретал форму у нас на глазах.

– Какие у вас новые факты? – спросила Лорен.

– Вот это, – Гэхаловуд повесил на стену статью из “Салем ньюс”, найденную в вещах Вэнса.

аляска сандерс

избрана мисс новая англия

Слово взял я:

– Незадолго до переезда в Маунт-Плезант Аляска выиграла важный конкурс красоты. Перед ней уже вырисовывалась карьера актрисы. У нее даже была агент в Нью-Йорке. По логике вещей, следующим этапом должен был быть переезд туда. Но она вдруг оказывается в Маунт-Плезант. Почему?

– Необъяснимое решение, даже учитывая ее связь с Уолтером, – добавил Гэхаловуд. – А в рамках расследования все, что не имеет объяснения, подозрительно. У нас был долгий разговор с родителями Аляски. Хронология такая: 19 сентября 1998 года Аляска получает титул мисс Новая Англия. А через десять дней, 2 октября 1998 года, ссорится с родителями и уходит из дома. Уезжает со своим парнем, Уолтером Кэрри, и живет у него.

– Аляска была совсем молоденькая, – возразила Лорен. – Поругалась с родителями, в порыве бунтарства сбежала к своему молодому человеку. В ее возрасте это вполне нормально.

– Если бы она сбежала на уик-энд, было бы понятно, – согласился Гэхаловуд. – Но в нашем случае она поселяется в Маунт-Плезант надолго. С чего бы ей вдруг все бросать?

– Погодите, сержант, – сказал я, заглянув в свои записи. – Вчера Эрик нам говорил, что Аляске сразу по приезде в Маунт-Плезант любой ценой надо было найти работу. Она вроде бы сказала следующее: “Когда сидишь по уши в дерьме, нечего воротить нос”. Она явно была в безвыходном положении.

– Она только что хлопнула дверью у родителей, – заметила Лорен, – конечно, она слегка выбита из колеи. Считает, что должна сама себя обеспечивать, а значит, ей нужны деньги.

– Но у нее есть деньги! – воскликнул Гэхаловуд. – Она только что выиграла конкурс, получила титул мисс Новая Англия и пятнадцать тысяч долларов. До этого она принимала участие в других состязаниях с хорошим призовым фондом. А журналистка из “Салем ньюс” говорила, что Аляска была бережливой, откладывала деньги, чтобы оплатить переезд в Нью-Йорк. Откуда такая спешка – срочно устраиваться работать на заправке, при том что у нее есть сбережения?

– Не хочет трогать заначку? – предположила Лорен.

– Тут что-то другое, я уверен, – бросил Гэхаловуд. – Почему она сказала Эрику, что “сидит по уши в дерьме”?

– Вы правы, сержант, – сказал я.

– Спасибо, писатель.

Лорен посмотрела на нас с раздражением:

– Простите оба, но вы не можете называть друг друга по именам?

Гэхаловуд улыбнулся:

– Хелен, моя жена, часто делала нам такое же замечание.

– Ваша жена права. Скажете ей, что я ее полностью поддерживаю.

– Она умерла несколько месяцев назад.

– Извините.

– Вы не могли это знать.

После небольшой паузы Гэхаловуд заговорил снова:

– Помимо мотивов Аляски меня занимает еще один переезд – Эрика Донована. – Гэхаловуд намеренно назвал его “Эрик Донован”, чтобы Лорен могла дистанцироваться. – В пятницу, 4 сентября 1998 года, Эрик покидает Салем и возвращается в Маунт-Плезант. Что случилось: его уволили? Или он уволился сам? Мне хочется найти его тогдашнего работодателя и спросить, это может быть важно.

– Это я вам найду, – сказала Лорен, стараясь держаться отстраненно.

– Спасибо. Эрик, знакомый с Аляской по Салему, уезжает из города и возвращается в Маунт-Плезант. Не знаю, можно ли считать это поспешным отъездом, но его появление было как минимум неожиданным, поскольку собственные родители решили, что он просто решил их навестить.

– Признаюсь, меня тоже это удивило, – подтвердила Лорен.

– Так что же такое произошло, если между 4 сентября и 2 октября 1998 года Эрик Донован, а затем Аляска Сандерс уезжают из Салема в Маунт-Плезант? Связаны ли эти два отъезда? Кроется ли в них связь между Аляской и Эриком? Был ли у них роман? Я знаю, что незадолго до отъезда Эрик пережил резкий разрыв со своей девушкой. Кто была эта его девушка? Аляска? Может, она приехала в Маунт-Плезант вслед за Эриком, пожалела, что дала ему отставку?

– Нет, – сказала Лорен. – Я иногда видела Аляску и Эрика вместе и сомневаюсь, чтобы между ними что-то было.

– Тогда что же за подружка была у Эрика в Салеме?

– Не знаю. Он никогда мне про нее не говорил.

Затем Гэхаловуд вернулся к угрозам, которые получала Аляска.

я все про тебя знаю.

– Может, Аляска пряталась в Маунт-Плезант? – рассуждал он вслух. – Может, ее так же запугивали в Салеме? Или это началось в Маунт-Плезант? Эрик, Аляска, эти письма – все это наверняка связано. Но как? Что мы упускаем?

С этими словами Гэхаловуд повесил на стену документ, в шапке которого значилось: “Агентство ДМ”.

– Что это за агентство ДМ? – спросила Лорен.

– Агентство Долорес Маркадо. Это агентство Аляски. Я проверял, оно до сих пор существует, у меня даже телефон есть. Я дважды пытался звонить, но никто не ответил.

– Попробуйте еще раз, – предложил я.

Гэхаловуд послушно взял телефон, и на этот раз Долорес Маркадо сняла трубку.

– Меня потрясло, когда я услышала в новостях, что расследование убийства Аляски открыто заново. Какая жалость, эта девочка была безумно талантлива!

– По словам родителей, Аляска уехала в Нью-Гэмпшир прямо на взлете карьеры, – сказал Гэхаловуд.

– Верно. Титул мисс Новая Англия открывал перед ней все двери. В тот же самый день мне позвонил один режиссер, хотел взять ее на пробы.

– И Аляска отнеслась к этому с восторгом?

– С огромным! Она уже видела себя в Нью-Йорке, воображала, как идет по красной ковровой дорожке. Этот режиссер дал ей сцену, чтобы она сыграла. Она записала на видео, как подает реплику, а я показала запись режиссеру.

– Значит, вы подтверждаете, что все это произошло после ее победы на конкурсе?

– Конечно. Режиссер был просто в восторге. Хотел, чтобы Аляска записала еще одно видео, подлиннее. Я ей позвонила, но она отказалась.

– По какой причине?

– По той, что она только что переехала в Нью-Гэмпшир и отказывается от карьеры, по крайней мере на время.

– Вас это удивило?

– Естественно! Еще три недели назад она видела себя в Голливуде.

– Миссис Маркадо, могу я вас попросить прислать мне копию последнего видео Аляски, если оно у вас сохранилось?

– Если найду, то пришлю. У нас хранятся все электронные архивы на тот случай, если наши клиенты прославятся. Это отличная рекламная продукция. Первые кастинги, первые шаги… это ценно. В общем, я хочу сказать, что надеюсь отыскать видео с Аляской.

Повесив трубку, Гэхаловуд сказал:

– Между 19 сентября, когда Аляска завоевала титул мисс Новая Англия, и 2 октября 1998 года, когда она уехала из Салема, случилось что-то настолько серьезное, что она была вынуждена бежать и отказаться от карьеры актрисы. Настолько важное, что она похоронила себя в Маунт-Плезант и работала на кассе автозаправки. Настолько важное, что стало причиной писем с угрозами. Настолько важное, что ее убили.

– А куда девать Уолтера Кэрри? – спросил я. – Мы говорили про Эрика, про Аляску, про Салем – но не про него. Как будто он в этом деле посторонний.

– Но у него тоже есть своя тайна, – рассудил Гэхаловуд, показав фотографии пожара в квартире Уолтера. – Уолтер Кэрри импульсивен, легко выходит из себя. Убил ли он Аляску в порыве гнева? Для этого убийство слишком хитроумно, слишком хорошо организовано. И потом, остается вопрос: зачем поджигать квартиру через два дня после смерти Аляски? Ничего импульсивного в этом нет.

Я осмелился выдвинуть гипотезу:

– Он хочет замести следы. Хочет, чтобы все думали, будто он психанул из-за слухов о неверности Аляски.

– Но тогда зачем он сбежал? – возразил Гэхаловуд. – Если это постановка, он должен дождаться пожарных, разыгрывать убитого горем влюбленного, говорить, что хотел погибнуть в пламени, потому что не может жить без Аляски. Но он исчезает. Лучше не придумаешь, чтобы тебя заподозрили.

Я заметил, что Лорен выглядит очень взволнованной.

– И потом, еще одна странность, – продолжал Гэхаловуд. – Салли Кэрри утверждает, что за несколько часов до пожара она спокойно поужинала с сыном, а соседка со всей уверенностью говорит, что слышала, как они препирались. Я склонен верить соседке, потому что, как мы теперь знаем, Уолтер очень вспыльчив. И в тот вечер, после бурной перепалки с матерью, он поджигает квартиру, а на стенах пишет “Неверная шлюха”. Мы знаем, что мать проедала ему мозги насчет связи Эрика с Аляской. Что она рассказала ему в тот вечер, из-за чего он так взвился? Думаю, то, что он выяснил, и заставило его потом обвинить Эрика в убийстве Аляски. Это месть. За что Уолтер хотел отомстить Эрику?

Теперь Лорен была бледна как смерть.

– Мне надо вам кое-что показать… – еле слышно проговорила она. – Даже Патрисия не в курсе.

Она на минутку вышла и вернулась с каким-то конвертом.

– Я никогда никому про это не говорила, потому что не видела, как это связано с делом. И потом, когда я обнаружила то, что собираюсь вам показать, у меня уже возникли сомнения в виновности Уолтера Кэрри. Я нашла то фото, где он сидит в “Нэшнл энфем” во время, когда было совершено преступление… Мне не хотелось доставлять лишние страдания родителям Кэрри, им и так пришлось несладко. Не видела смысла их доканывать.

– О чем вы, Лорен? – спросил Гэхаловуд.

– Когда Эрика посадили, ко мне приходил один фотограф. У него был магазин в нашем городе, его все хорошо знали.

– Джо Морган, – сказал Гэхаловуд, заглянув в свои записи.

– Откуда вы знаете?

– Его имя упоминала ваша мать. Говорила, что Эрик ходил в его фотолабораторию проявлять фото.

– Вот о том и речь. После приговора Джо принес мне технику, которую Эрик оставил у него в ателье: объектив, треногу, вспышку, все такое. И потом протянул мне этот конверт. Сказал, что совершенно не собирался совать нос в дела Эрика, но нашел эти негативы. Поначалу решил, что это семейные фото, и проявил, чтобы подарить нам. Он сказал: “Там не только семейные фотографии, Лорен. Прости, но я не мог тебе этого не сказать. Возьми отпечатки и негативы. Делай с ними что хочешь. Я никому никогда не скажу. Я уже все забыл”.

Лорен достала из конверта фотографию. Увидев ее, мы с Гэхаловудом потеряли дар речи.

На фото обнаженная Салли Кэрри целовалась взасос с юным Эриком Донованом.

На выезде из Маунт-Плезант, в нескольких километрах от автозаправки на шоссе 21, есть маленькая и всегда безлюдная зона отдыха – парковка и полоска газона, на которой расставлены столики для пикника. Здесь-то мы и назначили встречу Салли Кэрри.