Текст книги "Избранные детективы серии "Высшая лига детектива". Компиляция. Книги 1-14 (СИ)"

Автор книги: Лорет Энн Уайт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 287 (всего у книги 320 страниц)

Рэйчел
Тогда

Вторник, 25 ноября 1997 года

– Батончики «Нанаймо»[140] 140
  Нанаймо – город в Канаде на острове Ванкувер; также название популярного канадского десерта (прим. пер.).


[Закрыть]! – провозглашает детектив Дирк Ригг и гордо входит в конференц-зал полицейского отделения Твин-Фоллс с подносом пирожных. Такер входит следом с подносом кофе из ближайшей кофейни, торгующей навынос.

Дирк ставит поднос на стол и снимает липкую обертку с легендарных батончиков из заварного крема с шоколадной глазурью. До меня доносится застарелая табачная вонь, которая всегда льнет к его одежде. В сочетании с сильным запахом кофе в душной комнате это производит тошнотворный эффект.

А может быть, мне просто нехорошо после долгого вчерашнего дня, который начался с аутопсии и закончился моей ссорой с Мэдди.

– Мерль снова пытается бросить курить, – говорит Ригг и кладет себе на тарелку батончик «Нанаймо». – Естественно, теперь мы закупаем слишком много выпечки и добавляем лишние фунты на весах. – Он жестом предлагает всем угощаться и вгрызается в свое лакомство, одновременно занимая место за столом. – Я решил, что вы, ребята, заслужили хороший завтрак за то, что свалилось нам на голову.

Люк тянется за батончиком.

– Мерль – это жена Дика, – объясняю я ему. – Она всегда работала на почте. Она также постоянно бросает курить, но поскольку Дирк злостный курильщик, это довольно трудно, – а, Дирк?

Он ухмыляется.

– На этот раз она пробует гипноз. – Он запихивает в рот остатки заварного крема и тянется за кофе.

Сейчас раннее утро; на улице еще темно и мягко падает снег, припорашивая белизной все, что было черным, серым и умирающим. Я беспокоюсь за мою дочь. Мне нужно быть здесь, и я хочу быть здесь. Но я также хочу иметь нормальную и счастливую семью. Утром, когда я уходила на работу, то постучала в дверь спальни Мэдди, и она велела мне уходить. Я приготовила ей завтрак и оставила на кухне. Быстро проверяю время; наверное, она еще не встала. Джейк обещал приготовить ужин и покормить ее вечером, если я снова задержусь. Мои мысли возвращаются к медальону ее бабушки, подаренному внучке несколько лет назад.

Медальон пропал.

Начальник полиции Рэй Дойл входит в комнату, предшествуемый своим объемистым животом. Он несет под мышкой кучу папок.

– Всем доброе утро. – Он сгружает папки во главе стола и занимает начальственное место. За его спиной находится белая доска на колесиках, которую Люк прикатил из соседней комнаты. Обстановка напоминает мне сцену из любого детективного телесериала. Мы никогда не пользовались досками, но Люк, похоже, придерживается формальностей. Возможно, это потому, что мы расследуем убийство.

Такер садится напротив меня и молча катает в ладонях стаканчик кофе. В резком свете флуоресцентных ламп его лицо выглядит серым. Одна лампа едва заметно мигает, и я вроде бы слышу тонкое электронное жужжание. Это совсем не похоже на телешоу. Такую сцену надо бы изображать в сумрачных, приглушенных тонах. Но работа в этом крошечном отделении происходит при беспощадном флуоресцентном сиянии, высвечивающим пятна на потолке, с вечным запахом сырости и выцветшими голубыми квадратами ковра у нас под ногами.

– Батончик «Нанаймо», шеф? – Дирк пододвигает поднос к Рэю.

Рэй берет батончик, откусывает половину и раскрывает верхнюю папку на столе перед собой.

– Итак, ребята, что мы имеем? – традиционно вопрошает он, продолжая жевать. – Рэйчел?

– Отчет об аутопсии еще не поступил, но причиной смерти является утопление.

Я встаю, подхожу к доске и указываю на одну из приколотых фотографий.

– Круглые отметины на плечах жертвы согласуются с предположением, что кто-то оседлал ее сверху и давил ей на плечи, чтобы она захлебнулась, – я объясняю остальные находки при вскрытии, камешки в ее легких. – Доктор Бекманн говорит, что если бы Лиина не утонула, то нанесенные травмы вместе с кровоизлиянием в мозг все равно бы привели к ее смерти.

– На месте преступления нашли что-либо, похожее на оружие? – спрашивает Рэй.

– Мы не нашли оружия, но на теле жертвы остались отпечатки ботинок или сапог. Одиннадцатого размера. Кто-то топтал и лягал ее. – Я указываю на другую фотографию. – А здесь – на ее лице и голове были обнаружены кусочки коры. Криминалисты также нашли кровь на стволе кедра, растущего на северном берегу реки, где находилась кроссовка Лиины и ее окровавленный носок. Кедровая кора вроде бы соответствует кусочкам, найденным на ее коже. Мы ожидаем подтверждения из лаборатории. То же самое касается анализа следов крови на стволе на совпадение с кровью Лиины.

– Так вы говорите, что ее ударили головой… лицом о древесный ствол? – спрашивает Дирк.

– Ее били головой о ствол кедра, – говорит Люк. – Много раз.

Дирк тихо присвистывает и тянется за очередным батончиком. Такер выглядит так, будто ему нехорошо.

Я указываю на очередную фотографию.

– Это отпечаток ботинка или сапога. Криминалисты изучают узор протектора на соответствие разным брендам. Если мы будем иметь марку и размер обуви, то сможем определить круг подозреваемых. Есть также указания на агрессивный секс и вагинальное проникновение с разрывом вагины. Сперму до сих пор не нашли, поэтому, возможно, убийца пользовался презервативом. Мы также ожидаем результаты лабораторных анализов волос, волокон, соскобов из-под ногтей, крови на носках и следов крови на лямке рюкзака.

Рей делает глоток кофе и говорит:

– Итак, рюкзак жертвы и его содержимое были найдены на южном берегу, но ее кроссовка «Найк» и носок обнаружили на северном берегу, где находится окровавленный кедр?

– Верно, – говорю я. – Эми Чан показала, что видела Лиину, бредущую на север по мосту Дьявола около двух часов ночи. Она утверждает, что не видела рюкзака. Лиина по какой-то причине могла оставить его там, либо рюкзак сорвали с нее.

Такер откашливается и говорит:

– Если она была на южном берегу и потеряла там свой рюкзак, то почему она отправилась на север? Просто… заблудилась, потому что была пьяна?

– Возможно, она шаталась и цеплялась за перила не потому, что была пьяна, – замечает Люк. – Может быть, она спотыкалась потому, что уже подверглась нападению и страдала от боли или находилась в шоке.

Воцаряется молчание. Несмотря на работающие обогреватели, по комнате пробегает холодок.

– Еще кого-нибудь видели на мосту? – спрашивает Рэй. – Кто-то следовал за ней?

– Эми больше никого не видела. Но при этом она призналась, что сама была пьяна и не могла как следует сосредоточиться, – говорю я. – Возможно, что пьяная Лиина потеряла свой рюкзак на южном берегу, но в настоящую беду она попала на северном берегу. Там она с кем-то столкнулась, либо кто-то в проезжавшем автомобиле увидел ее и остановился.

– Наверное, она спустилась по тропе под мост Дьявола с северной стороны, потому что хотела найти рюкзак, но была пьяна и дезориентирована, – говорит Дирк. – Там-то она и наткнулась на убийцу.

– На мосту остались следы крови? – спрашивает Рэй.

– Прошло слишком много времени, – отвечает Люк. – Там были сильные дожди, и по мосту проехало много машин, прежде чем ее нашли.

– У нас есть видеосъемка зрителей, собравшихся на мосту в тот день, когда ныряльщики обнаружили ее тело, – говорю я. – Сегодня Такер изучит запись и посмотрит, нет ли там чего-то необычного. Есть также запись с камеры наблюдения перед греческой закусочной Ари, где Эми Чан и Джепп Салливан присоединились к группе детей, которые тоже были у костра. Все они должны были в то или иное время пересечь мост Дьявола, чтобы добраться от костра до закусочной. Вероятно, кто-то из них что-то видел, но не придал этому значения. – Я гляжу на Люка. – Сегодня утром мы с Люком отправимся в школу и снова побеседуем с учениками, которые видели Лиину у костра. В прошлый раз мы говорили с ними по поводу дела о пропаже человека. Теперь разговор будет происходить в другом контексте. Люк будет задавать вопросы, а я буду наблюдать и вести записи. – Я откашливаюсь. – Это будет новый взгляд, новая перспектива.

– Нам нужно больше узнать о мужчине, с которым Лиину видели в роще, – вступает Люк. – Нужно опознать его, а затем поговорить с ним. – Он указывает на фотографию страниц из дневника, прикрепленную к доске. – И нам нужно узнать, кто такой «он», о котором Лиина упоминает на вырванных страницах. И почему страницы были вырваны? Были ли они вырваны раньше и находились в рюкзаке, прежде чем выпасть наружу? Могла ли Лиина что-то сделать с остатками дневника? И если да, то где они? И где находится списанная армейская куртка, которую носила Лиина, поскольку Эми Чан утверждает, что на ней была куртка, когда шла без рюкзака к северному концу моста.

Дирк вытирает заварной крем с щетинистого подбородка.

– Еще есть записная книжка. Плюс томик стихов и этот медальон.

– Родители Лиины утверждают, что медальон и адресная книжка ей не принадлежали, – говорю я. – По словам ее матери, Лиина крала или брала чужие вещи без разрешения. Мы покажем ученикам фотографии записной книжки, книги стихов, медальона и других предметов и попробуем определить настоящих владельцев. – Я делаю глубокий вдох. – Нам еще нужно найти того, что пустил слух о том, что тело Лиины плавает в реке Вайякан.

– В медальоне что-нибудь было? – спрашивает Рэй.

– Ответ отрицательный, – говорит Люк. – Но мы посмотрим, что скажут криминалисты.

Я кошусь на него.

– Например?

Он отрывается от своих записей и хмуро смотрит на меня.

– Например, отпечатки, микроскопические волокна, следы крови. Я также хочу проверить прошлое ее отца. И нужно присматривать за ее кузеном Даршем.

– Ого! – восклицает Такер. – Вы же не думаете… что ее кузен или даже ее отец имел какое-то отношение к этому?

– То, что преступник постарался изуродовать ее лицо, кажется мне личным обстоятельством, – говорит Люк. – Это похоже на вспышку ярости. Личной ненависти. Девушку не просто убили, ей фактически стерли лицо. А судя по наблюдению за Джасвиндером и по тому, что Дарш говорил о своем дяде… Надеюсь, что я не прав, но у меня есть ощущение, что Джасвиндер Раи может далеко зайти, если кто-то бросит вызов его убеждениям.

– Но мы имеем дело с изнасилованием, – напоминает Рэй.

– Нужно подходить к делу без всяких предубеждений, – говорит Люк.

Я вспоминаю слова хихикающих девочек, которые проходили под трибуной в спортзале в тот день, когда я сидела рядом с Лииной.

А ее отец еще и обвинит меня, что я заблокировала ее… Он страшный. Ты видела его глаза? Готова поспорить, он прячет в тюрбане ихний кривой нож…

Я думаю о синяках на запястье Лиины.

Тишина в комнате становится гнетущей. Снаружи разгорается бледный рассвет. Чиф-Маунтин влажно отблескивает за пеленой падающего снега и щупальцами тумана.

– Ладно. – Рэй закрывает свою папку и поднимается на ноги. – Приступаем к делу. Средства массовой информации уже осаждают нас. К полудню я подготовлю заявление для прессы.

Рэйчел
Тогда

Вторник, 25 ноября 1997 года

Когда мы с Люком входим в фойе средней школы Твин-Фоллс, школьный консультант и спортивный тренер Клэй Пелли идет нам навстречу по коридору. Ему не более тридцати лет. Он симпатичный, подтянутый и загорелый. Копна буйных кудрей на голове придает ему бесовский, а может быть, озорной вид.

– Рэйчел, – он пожимает мне руку, затем поворачивается к Люку. – А вы, должно быть, сержант О’Лири из отдела убийств? Меня зовут Клэй Пелли.

Когда они обмениваются рукопожатием, я замечаю, как Клэй замирает и морщится, а потом вижу, что тыльная сторона его ладони испещрена красными заживающими порезами. Я смотрю на его руку и вижу ободранные костяшки пальцев.

– Хотелось бы познакомиться с вами при лучших обстоятельствах, – говорит он. – Наш директор Дарла Уингейт находится на селекторном совещании, поэтому попросила меня проводить вас в классную комнату, которую мы выделили для бесед с учениками. Сюда, пожалуйста.

Мы следуем за Клэем Пелли по коридору с рядами шкафчиков вдоль стен. Когда мы проходим мимо спортзала, я слышу стук мячей и скрип спортивной обуви на лакированном полу.

– Мы выбрали эту комнату. – Он приглашает нас войти. – Я пользуюсь ей для уроков по профессиональной ориентации. Можете пользоваться любыми столами. У нас есть список фамилий, который вы прислали, и я буду приводить детей по одному, пока вы не разберетесь с ними. – Он колеблется. – Вы уверены, что в присутствии родителей нет необходимости?

– Пока это лишь выборочный опрос, – говорит Люк. – Мы хотим поговорить со всеми, кто был у костра. Если понадобится кого-то расспросить подробнее, мы можем сделать это в полицейском участке и в присутствии опекуна. – Люк кладет на стол свои папки, ставит ноутбук и отодвигает стул. Потом кивком указывает на руки Клэя. – Кажется, вы изрядно ободрали руки.

Клэй поднимает руки и смотрит на них.

– Ах, да, – смеется он. – Разгружал дрова несколько дней назад. Я заказал целую поленницу на зиму, и, когда складывал дрова, одно полено выскочило снизу. Когда я попытался удержать поленницу, чтобы она не рассыпалась, мне защемило руку между дровами. Глупо, правда?

– Лучше было надеть перчатки, – говорит Люк, глядя Клэю в глаза.

Тот перестает улыбаться.

– Ну да. Ладно, я пойду и вызову первого ученика. Список составлен в алфавитном порядке. Полагаю, вы уже поговорили с Эми Чан, поэтому я начну с…

– Вы тот школьный консультант, к которому обратилась Эми Чан после того, как увидела Лиину Раи на мосту Дьявола? – спрашивает Люк.

Клэй застывает на месте.

– Да, я… Эми обратилась ко мне после того, как до нее дошли слухи, что Лиина находится в реке. Мы вместе пошли к директору. Дарла позвонила Саре, которая пришла забрать Эми, а потом отвела ее в полицейский участок, где девочка дала показания. – Он смотрит то на меня, то на Люка, как будто чувствует что-то. – Лиина была хорошей девочкой. – Он откашливается. – Конечно, у нее были проблемы, но у какого подростка их нет? Наверное, Лиина совершала глупые поступки. Она была скованной в социальном и эмоциональном отношении, но вместе с тем очень умной. У нее был писательский талант. Она хотела путешествовать, участвовать в добровольческой деятельности.

– Значит, вы хорошо знали ее? – спрашивает Люк.

– Она ходила на мои уроки КИЛП – это курс карьерного и личного планирования, организованный Министерством просвещения. Она играла в баскетбольной команде, которую я тренировал. Кроме того, я давал ей персональные уроки английской литературы в качестве репетитора. Она прошла два курса английской словесности и хотела достичь большего. Мечтала о литературной карьере…

Он делает паузу. Люк молча смотрит на него, и Клэй продолжает, словно пытаясь заполнить возникшую пустоту:

– Я провожу внешкольные занятия с несколькими детьми. Я, э-э-э… Дайте мне знать, если понадобится что-то еще, а пока я пришлю к вам Джонни Форбса.

Мы усаживаемся за маленьким столом, когда Джонни Форбс входит в комнату. Он долговязый, ростом почти шесть футов, и довольно нескладный. Соломенные волосы, угловатые черты лица. Симпатичный мальчишка в джинсах и толстовке с капюшоном. Он садится на стул, сует руки в карманы толстовки и начинает болтать ногой.

Джонни определенно нервничает.

– Привет, Джонни, – говорю я. – Знаешь, кто я такая?

– Да. Мама Мэдди.

Я улыбаюсь ему.

– Сержант Рэйчел Уолкзек.

Он начинает быстрее болтать ногой и косится на Люка. Возможно, его нервирует присутствие угрюмого следователя из отдела убийств.

– Все нормально, Джонни? – спрашивает Люк. – Хочешь воды или чего-то еще?

– Нет, я… Все нормально. – Он вытирает рот тыльной стороной ладони.

Люк просит Джонни описать сцену у костра. История выглядит так же, как в тот раз, когда я впервые расспрашивала детей после исчезновения Лиины. Праздничная обстановка. Куча выпивки, немного травки. Громкая музыка из магнитол и усилителей. Большой костер с горящими лыжами и сноубордами. Отличное развлечение.

– Я держался вместе со своими ребятами, но еще и ходил вокруг, танцевал и все такое. Да, я видел Лиину, но не знаю, с кем она пришла. Она просто была там, как и все остальные, понимаете? Она была пьяная, реально пьяная. Носила ту большую куртку.

– В своих предыдущих показаниях для полиции ты сказал, что видел Лиину с мужчиной. – Люк читает слова Джонни в своей папке. – Ты сказал: «Она была с каким-то парнем».

– Да, но я не разглядел, что это за парень. Он был не из тех, кого бы я сразу узнал.

– Но ты действительно видел ее вместе с мужчиной?

Джонни дергает плечом и слегка краснеет.

– Я, ум-мм… В общем, так говорили другие ребята. После того, как она не вернулась домой и не пришла в школу. Что она была с каким-то парнем.

– Значит, теперь ты говоришь, что сам лично не видел этого парня?

– Я его не видел. – Он опускает взгляд и трет коленку, обтянутую джинсами.

– Ты уверен, Джонни? – спрашиваю я.

– Да, уверен.

Люк бросает мне взгляд, который говорит: «Дай я займусь этим».

– Когда ты ушел из рощи? – спрашивает он.

Пожатие плечами.

– Точно не знаю. Поздно. Мы собирались переночевать там, поэтому задержались на какое-то время, но потом наступила жуткая холодина. И я вернулся домой… рано утром в субботу.

– Через мост Дьявола?

Он качает головой.

– Как ты попал домой? – спрашивает Люк.

– Уехал вместе с Трипом Гэллоуэем.

Мы с Люком обмениваемся взглядами. Трипа видели возле греческой закусочной с южной стороны от моста Дьявола. Значит, он должен был пересечь мост.

– Ты ходил куда-то еще после того, как вы ушли от костра? – спрашивает Люк.

– Я… нет. Я пошел домой.

– Когда ты вернулся домой? – спрашивает Люк.

– Не знаю. В час или в два часа ночи.

– Твои родители могут это подтвердить?

– Я вошел тайком, поэтому не знаю, слышал ли отец. Моя мама уже давно умерла, так что мы остались вдвоем.

– Кто твой отец?

– Грэйнджер Форбс. Он психолог.

Люк делает пометку.

– Значит, ты не ходил к закусочной Ари и не ел там шаурму навынос?

Джонни выглядит нервным и сконфуженным.

– Нет.

– А что ты скажешь, если твоего шофера Трипа Гэллоуэя видели возле закусочной Ари примерно в половине третьего утра?

– Тогда, должно быть, он отправился туда после того, как высадил меня. Я заснул у него в машине по пути от костра. Я жутко устал. Может быть, я все еще спал в автомобиле, когда он остановился у закусочной, только я не помню, что был там… или я все проспал.

Мы показываем ему фотографии вещей Лиины.

– Узнаешь что-нибудь?

Он хмурится и качает головой. Я пишу в своем блокноте:

Джонни Форбс лжет? Проверить у отца, в какое время он вернулся домой.

– Как насчет школьного слуха о том, что Лиина плавает в реке? – спрашивает Люк.

– Я… Я никогда не слышал об этом. Впервые узнал, когда появилась новость о том, что нашли ее тело.

Следующей по списку идет Бет Гэллоуэй. Она входит в комнату, расправив плечи и покачивая длинным хвостиком светлых волос. Лучшая подруга моей дочери, сестра Трипа Гэллоуэя. Я невольно напрягаюсь.

– Привет, Рэйчел, – говорит она.

– Бет, это сержант Люк О’Лири. Сегодня он будет беседовать с тобой.

Известие о том, что вопросы будет задавать кто-то другой, выводит ее из равновесия. Она садится и после секундного колебания приятно улыбается Люку.

Люк не отвечает на улыбку, и это еще немного нарушает ее уверенность в себе.

Бет придерживается того же сценария, что и Джонни. Она утверждает, что бо́льшую часть времени провела на бревне у костра вместе с Дасти Питерсом, Дарреном Янковски, Ниной и Натальей Петровыми, Даршем Раи, Чейенной Тиллерсон и Симой Патель. И, разумеется, с Мэдди.

– Значит, рядом с вами не было Эми Чан, Джеппа Салливана или вашего брата Трипа? – спрашивает Люк.

– Нет. Я хочу сказать, мы все там были, но… да, я видела их поблизости.

– Как насчет Лиины?

– Я видела ее. Она сидела на бревне с каким-то парнем у дальней стороны костра, рядом с тропинкой, которая уходит в лес мимо туалетов. Не знаю, кто он такой. И я не видела ее после ракеты в небе.

– Вы были знакомы со всеми остальными, кто собрался у костра?

– Там были люди, которых я не знала. Наверное, не из нашего города.

– Когда вы ушли оттуда? – спрашивает Люк.

Бет смотрит на меня. Я сохраняю нейтральное выражение лица. Но, думаю, она догадывается, что я звонила Эйлин и знаю, что Бет солгала матери насчет ночевки в моем доме. А Мэдди, в свою очередь, солгала мне о том, что она ночевала у Бет.

– Мы встали там лагерем до раннего утра, а потом мой брат Трип приехал за нашей компанией и отвез нас на завтрак в кафе «Лось».

– Как насчет Джонни Форбса? – спрашивает Люк. – Он тоже был вместе с вами в «Лосе»?

Она отводит взгляд и делает вид, что усиленно думает.

– Нет. Трип еще раньше отвез Джонни домой. Точно. Фактически он выгрузил Джонни перед парадной дверью его дома. Этот парень был в полном отрубе.

– Узнаете эти вещи? – Люк раскладывает перед ней глянцевые фотографии предметов, найденных у реки.

Бет стискивает зубы, когда смотрит на фотографии, и снова быстро смотрит на меня. Люк замечает это.

– Это мое, – она указывает на узкую записную книжку голубого цвета. – Она была у Лиины? Я… искала ее.

– Уверены, что это ваше? – снова Люк.

– На сто процентов. Это моя адресная книжка, мой почерк. Здесь телефонные номера моих друзей.

– Как думаете, откуда она могла попасть к Лиине?

– Я… не знаю. Она бывала у нас дома. Две или три недели назад она приходила ко мне с другими девочками. И ее шкафчик находится рядом с моим. Я… правда не знаю. – Она удрученно мотает головой.

– Зачем ей было брать это? – спрашивает Люк.

– Не знаю! Может быть, она думала, что у меня есть телефоны всех крутых ребят из школы? Иногда она делала странные вещи. Можно вернуть мне записную книжку?

– В данный момент это улика. Вы узнаёте что-нибудь еще на этих снимках?

Она снова просматривает фотографии и качает головой.

– Как насчет медальона? – спрашивает Люк.

Мой пульс учащается. Бет снова смотрит на меня.

– Нет, – тихо говорит она.

Мне остается гадать, каким образом Бет не узнала медальон, который так часто носила ее лучшая подруга. Пока медальон не пропал.

– Вы можете сказать, когда до вас дошли слухи о том, что тело Лиины плавает в реке Вайякан? – спрашивает Люк.

– Я слышала в кафетерии. Все только и болтали об этом. Не знаю, откуда это пошло.

Бет уходит. Через несколько секунд Клэй впускает Даррена Янковски.

– Я знаю, что Трип Гэллоуэй числится следующим в списке, – говорит Клэй. – Но он час назад сказался больным и ушел домой. Дасти Питерс тоже сегодня не было в школе. Она курсирует между матерью-алкоголичкой и местным общежитием, у нее часто возникают неприятные домашние ситуации, и тогда она может несколько дней не приходить в школу.

Мы переглядываемся с Люком, когда Клэй уходит и Даррен занимает место перед нами. Ему явно нужен душ. Он выглядит измотанным – возможно, с похмелья.

Его история совпадает с предыдущими. Он тоже закончил вечеринку ранним завтраком в «Лосе». Нет, он не знает, кто распустил слухи. Нет, он не помнит, кто сказал ему о Лиине.

– Все только и говорили об этом.

Даррен не узнаёт ни одну из вещей на фотографиях, но эта тема вызывает у него некоторое оживление.

– Лайам Паркс фотографировал нас у костра, – говорит он. – Может, он сделал снимок Лиины и того парня на бревне.

– Лайам – это неофициальный школьный фотограф, – объясняю я Люку. – Он состоит в команде, которая подготавливает ежегодные фотоальбомы выпускников. Работает в школьной фотолаборатории и пользуется здешними фотокамерами.

Люк делает пометку и отпускает Даррена.

Лайам идет следующим по списку. Костлявый, бледный, с глубоко посаженными темными глазами. Я слышала, как Мэдди называла его «чудиком». Его воспоминания о костре совпадают с остальными. Я пишу в блокноте:

Дети согласовывают истории друг с другом?

По словам Лайама, он не узнаёт ни один из предметов, найденных на речном берегу.

– Ты делал снимки у костра, Лайам? – спрашивает Люк. – Групповые снимки?

Короткий взблеск глаз. Он кивает.

– Мы можем увидеть их?

Он смотрит на раскрытые ладони, положенные на колени.

– Лайам?

– Я… я потерял камеру вместе с пленкой. – Он безутешно смотрит на нас. – Я напился, потом проснулся в палатке, а фотоаппарата уже не было. Это была школьная фотокамера. Я расписался за нее, а теперь ее украли.

– Ты уверен? – спрашиваю я.

Он кидает быстрый взгляд в мою сторону. Я думаю о снимке, который нашла в ящике у Мэдди, и вижу глубокое расстройство в глазах у Лайама.

– Да, уверен. Камера пропала. Я спрашивал у всех. Никто ничего не знает, никто ничего не видел. Ее нет в отделении забытых и найденных вещей.

– А как же пленка? – спрашивает Люк. – Ты вынимал катушки? Обрабатывал что-нибудь?

Краснота поднимается по его шее к лицу. Он плотно сжимает губы и качает головой.

– Кто мог украсть твою камеру? – Люк наклоняется вперед. – Почему?

– Это… ценное оборудование. Наверное, поэтому.

– Значит, ты не обрабатывал никаких снимков о той ночи?

Краснота переходит на его щеки и поднимается ко лбу. Он качает головой.

– Возможно ли, что ты снимал кого-то, кто не хотел быть замеченным, и поэтому камера пропала?

– Я снимал как обычно на вечеринках. Не знаю. Наверное, кому-то не хотелось выглядеть пьяным или… в неприглядном виде… но мне никто не угрожал.

Как и остальные, Лайам не знает ничего по поводу слухов.

После его ухода в комнату входит Сима Патель, чьи родители содержат индийский ресторан в центральной части города. Поразительно красивая девушка – миниатюрная, хрупкая и грациозная. Она двигается как танцовщица; впрочем, она занимается танцами. Хотя ее семья имеет общее культурное прошлое с семьей Раи, Сима воплощает собой все, чего не было у Лиины.

– Да, я видела Лиину той ночью. Она была в армейской куртке и камуфляжных брюках. Вместе с парнем, но я не знаю, кто он такой. Там было много приезжих, особенно лыжников и сноубордистов. Старших ребят из города, которые уже закончили школу. Парней вроде Дарша, которые работают на целлюлозной фабрике.

Я снова думаю о фотографии девочек. Сима там есть.

– Кто-нибудь делал ваши групповые фотографии? – спрашиваю я.

Сима качает головой. Я пишу в блокноте:

Почему они лгут? Что они скрывают?

Сима узнаёт записную книжку на фотографии и подтверждает, что она принадлежит Бет.

– Лиина крала вещи, – говорит она. – Однажды она взяла мою косметику, когда я оставила рюкзачок на скамье в раздевалке и пошла в душ. Одна из девочек видела, как это произошло. Мы устроили ей очную ставку, и она все вернула. Это было около двух месяцев назад.

– Зачем Лиина могла украсть записную книжку? – спрашивает Люк.

– Не знаю. Знаете, она делала разные глупости, чтобы привлечь к себе внимание, и обычно это плохо заканчивалось для нее. Может быть, она хотела звонить друзьям Бет и говорить гадости о ней или беседовать с парнями из ее списка. За ней водились такие дела.

– Как насчет медальона? – спрашивает Люк. – Кому он мог принадлежать?

Я внимательно слежу за лицом Симы. Она хмурится и кривит губы. Потом скребет ногтями тыльную сторону другой руки и качает головой.

– Уверена? – спрашиваю я.

– Раньше я такого не видела.

Когда Сима выходит из комнаты, Люк говорит:

– И, разумеется, она не знает, кто распустил слухи про Лиину.

– Удивительная согласованность, – замечаю я.

– Я бы сказал, подозрительная.

Показания Нины Петровой тоже согласуются с предыдущими. И она подтверждает слова Дарша, который рано вечером отвез ее в общежитие вместе со старшей сестрой Натальей.

Джепп Салливан, который, как и Трип, учится в выпускном классе, тоже очень высокий. У него широкие плечи, смуглая кожа и коротко стриженные темные волосы. Бледно-зеленые глаза контрастируют с его обликом. Когда он садится, то стул кажется детским стульчиком. Он подтверждает версию событий, изложенную Эми. Он не заметил Лиину на мосту, хотя его подружка Эми действительно сказала ему, что видела ее. Да, они поехали в греческую закусочную Ари за шаурмой. Там он немного поболтал с Даршем. Он даже не подумал о том, чтобы рассказать Даршу, что Эми видела его кузину, бредущую в одиночестве по мосту Дьявола.

– Это не казалось… важным, – говорит он. – По крайней мере, в то время. Мне очень жаль. Правда, жаль, что мы не поняли, как это важно.

Джепп выглядит искренне огорченным тем обстоятельством, что он мог бы спасти жизнь Лиины, если бы что-то сказал или вернулся проверить, все ли с ней в порядке.

– В том-то и дело, понимаете? – говорит Джепп. – Никому по-настоящему не было дела до Лиины. Она… она всегда держалась особняком и вела себя странно, а теперь ее убили из-за этого. Я говорил с другими учениками, и девушки говорили, что они никогда бы не оказались на мосту в пьяном состоянии… но это неправда. Они все были пьяными. Но Лиина оказалась там совершенно одна, потому что… – он отрывает взгляд от нас и смотрит в пол, – …потому что она была одинокой.

Чейенна Тиллерсон повторяет тот же рефрен, что и другие девушки. Когда Чейенна, симпатичная рыжая ученица с веснушчатым лицом, выходит из комнаты, Люк говорит:

– Определенно, это выглядит отрепетированным выступлением. Как будто они заранее согласовали свои показания. Вопрос в том, почему? Что они скрывают?

Следующей входит Мэдди, и когда она видит меня, то плотно сжимает губы. Опускается на стул и хмуро смотрит перед собой.

– Мэдди, это Люк О’Лири. Он из RMCP и помогает нам вести расследование.

Она кивает Люку.

Я напоминаю себе держать рот на замке и занять наблюдательную материнскую позицию. Это скользкая почва. Фактически в этом маленьком и тесно сплоченном городе постоянно приходится действовать с оглядкой. Нельзя повернуться в супермаркете, в скобяной лавке или на почте, не подцепив какую-то нить, которая связывает воедино живую ткань Твин-Фоллс.

– Да, я видела Лиину. Она сидела на бревне.

– С мужчиной?

– Да.

– Вы знаете, кто он такой, Мэдди?

Она молчит. Мой пульс учащается.

– Мэдди? – спокойным, звучным голосом произносит Люк.

Она избегает его взгляда. Сейчас она выглядит необычно бледной. Я ощущаю, как растет напряжение.

– Если вы узнали этого мужчину, то должны нам сказать, Мэдди. Лиина исчезла после той вспышки ракеты в небе. Когда ее увидели в следующий раз, она была мертва. Она плавала в реке, изнасилованная и убитая. Если…

– Там были не только дети.

– Что вы имеете в виду?

Она поднимает голову и сталкивается с пристальным взглядом Люка.

– Там… там были и взрослые.

– Какие взрослые? – спрашивает Люк.

Она делает глубокий, судорожный вдох.

– Мэдди?

– Я… Прежде чем появилась ракета, мне нужно было сходить по малой нужде. Я много выпила, и… Мне не хотелось пропустить ракету, поэтому я поспешила в лес, по тропинке к туалетам. Там было несколько людей, дожидавшихся своей очереди, но мне действительно было нужно пописать. Кроме того, я не хотела пропустить зрелище. У меня был налобный фонарик, поэтому я пошла дальше, мимо летних душевых кабинок. А когда я присела в кустах, то услышала… разные вещи.