Текст книги "Избранные детективы серии "Высшая лига детектива". Компиляция. Книги 1-14 (СИ)"

Автор книги: Лорет Энн Уайт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 222 (всего у книги 320 страниц)

Она посмотрела на него.

– Будь осторожна, – сказал он. – Очень осторожна. Тебе может показаться, что ты знаешь правила игры, но здесь живут по другим правилам.

В небе закричала пустельга.

– И вместо того чтобы винить меня в растлении детей, тебе лучше подумать о том ребенке, которого ты ждешь.

Тану словно ударили электротоком. Глаза вспыхнули.

– Ты слышал, – прошептала она. – Вчера вечером, когда принес суп, ты слышал наш разговор с Адди…

– Да. Может быть, именно поэтому я и разыгрываю из себя спасателя, как ты выразилась. – Он взял ее за руку. – Я вовсе не против, чтобы Кроу тебя пристрелил, но ты ведешь себя по-свински по отношению к ребенку, и я не собираюсь стоять и смотреть, как он погибнет.

Он развернул ее спиной к сараю. Она вырвалась из его рук.

– Катись в задницу. Я и без тебя дойду.

– Тана, Кроу может…

– Просто убери от меня свои лапы, ясно?

Она рванула вперед, чувствуя, как от злости трясет все ее тело. Слова этого человека словно сорвали с нее все покровы. Он видел всю ее подноготную, видел, что у нее внутри. Тану тошнило. Она ненавидела его больше всего на свете – только за то, что он прав, за то, что она злится на его слова. И глубоко в душе она понимала, что источник ее ярости – ненависть не к нему, а к себе.

Хизер смотрела, как Бабах, проводив Тану Ларссон, возвращается в сарай. Напряжение – мрачное, электрическое – нисходило волнами. Она никогда не видела его таким – ни расслабленной улыбки, ни озорных искр в глазах.

– Чего она от тебя хотела? – спросила Хизер, тряпкой стирая с пальцев масло.

– Проверить на практике твои слова – выяснить, мой ли ты видела «АэроСтар».

Она наклонила голову.

– Господи, Макалистер, я же сказал тебе, что это был не я.

– Да ну? Впрочем, я и не сказала ей, что это ты. Просто описала вертолет. Сказала, что он мог быть чей угодно.

В абсолютной тишине он стал собирать инструменты.

– Блин, ну мне-то насрать, ты это был или не ты.

Он захлопнул крышку ящика с инструментами, по-прежнему не говоря ни слова.

– В чем вообще дело? Она на преступника, что ли, охотится? Ей просто нужна информация.

Он посмотрел ей в глаза.

– Или я не права? – Хизер выругалась, отвела взгляд, затем снова посмотрела на него. – Она думает, это убийство? Или что?

Бабах поднялся на ноги, взял ящик.

– С муфтой все в порядке, – и с этими словами он побрел к двери, где оставил винтовку.

– Отлично, – сказала она. – Очередной полицейский, больной на голову. Я вообще не понимаю, зачем ты позволяешь ей лезть не в свое дело.

Он ничего не сказал. Взял ружье и вышел из сарая. Хизер поспешила за ним.

– Эй, – сказала она, коснувшись его руки, – спасибо, что помог. С муфтой.

– Пожалуйста.

– Правда, спасибо.

Он посмотрел ей в глаза, перевел взгляд на руку, державшую его за лацкан куртки. Она все поняла. Желание обмануть себя пронзило ее вместе с болью. Нет, не просто болью – острым чувством утраты. Она не ожидала от него такого. Ей казалось: если он проявит интерес к другой женщине, ей будет наплевать, а теперь, видя его разъяренным, как бык, она чувствовала, что происходит между ним и констеблем Ларссон…

– Скажи мне, Бабах, – попросила она мягко, – почему ты позволяешь так с собой обращаться? Что еще она тебе сказала?

– Ничего, что имеет к тебе отношение.

Оставив ее стоять там, он побрел к грузовику. Захлопнул дверь, зажег газ. Хизер смотрела, как он уезжает, и думала, какие еще неприятности принесет назначение нового полицейского.

ГЛАВА 21

Тана открыла коробку с отчетами. Сырой, терпкий запах, пропитавший бумаги, ударил в ноздри, прошел по легким, будто в ее тело проникло что-то мертвое, холодное, отвратительное. Нашла отчет судебного следователя о смерти Реган Амелии Новак, стряхнула с него пыль, закашлялась и села за стол.

Розали стояла у плиты и варила какао.

– Подбросьте, пожалуйста, дров в печь, – попросила Тана, открывая отчет.

– Думаешь? Тут и так жарко. – Розали поставила чайник, вернула банку на полку. – Может, у тебя простуда? Тогда иди домой.

Может быть и так – могли сказаться холодная ночь в лесу, постоянная нехватка сна, гормональные изменения, драка в «Красном лосе» и сегодняшнее утро, в которое Удав чуть не вышиб ей мозги.

И комментарий О’Халлорана.

Ты знаешь много таких девочек, как Минди, и знаешь их очень, очень хорошо, верно, Тана? Сдается мне, ты и сама была такой девочкой. Точь-в-точь как Минди.

Тана закрыла глаза и погрузилась в самобичевание. Она не предугадала такого развития событий, отправившись к Кроу Удаву. Но это чувство тут же сменилось злостью. На Каттера и Килана, которым было до такой степени наплевать на эту забытую богом общину аборигенов, до которой можно было добраться только самолетом, что они оставили молодую девчонку, новобранца, управляться в одиночку. Будь у Таны напарник, который знал бы ситуацию, предупредил бы, в каком состоянии Кроу, что ему пришлось пережить и в каких он отношениях с полицией, – она бы никогда не отправилась к нему одна.

Не подвергла бы опасности своего ребенка.

Но пожирали изнутри другие мысли. Это О’Халлоран спас ее. Это он с омерзительной легкостью понял всю ее подноготную. Увидел ее позор. Ее низкую самооценку. Он понял, кто она на самом деле. Ну а он кто такой? Что дал ему жизненный опыт, позволяющий оценивать людей? Что, черт возьми, наделило его такой самоуверенностью, граничащей с грубостью?

Я вовсе не против, чтобы Кроу тебя пристрелил, но ты ведешь себя по-свински по отношению к ребенку…

Она выругалась. Розали, Макс и Тойон повернули к ней головы.

– У тебя все в порядке? – спросила Розали.

– Лучше не бывает. – И она принялась за отчет о гибели пятнадцатилетней Реган Амелии Новак, единственной дочери сержанта Эллиота Новака и Марии-Луизы Новак.

Четыре года назад сержант Эллиот Новак, управляющий полицейским участком Твин-Риверса, взял отпуск в первую неделю ноября, чтобы отправиться вместе с дочерью Реган отдохнуть на природе и порыбачить. Похолодало рано, еще в конце октября, и сильно. Местом отдыха выбрали озеро в пяти милях северо-западнее ручья Сливо, впадавшего в реку Росомахи. Снег был толщиной дюймов шесть, температура колебалась от минус шести до минус десяти, прогноз погоды обещал легкий снегопад и чуть позже – снежную бурю, но к тому времени их путешествие уже должно было закончиться.

Рано утром четвертого ноября Реган покинула палатку, где ночевала с отцом.

Если верить отчету, Эллиот Новак обнаружил, что его дочь пропала, когда проснулся в восемь тридцать утра и увидел, что ее спальный мешок пуст. Куртка и ботинки исчезли, полог палатки был расстегнут. Эллиот предположил, что Реган вышла по нужде. Но, выйдя из палатки, не нашел ее свежих следов. Снегопад начался раньше, чем обещали, и с утра лег новый слой толщиной в несколько дюймов. Отпечатки, слабо различимые, вели к реке. Поскольку они были сильно занесены, Новак предположил, что Реган покинула палатку несколько часов назад, добровольно, но почему-то не вернулась. Он забеспокоился, стал звать ее, обследовать территорию.

Тана быстро перевела взгляд в начало страницы.

Рано утром четвертого ноября.

В памяти всплыл разговор с Большим Индейцем.

– Вы сказали, девушек было двое.

– Вторая погибла в прошлом году. Тоже когда снег только выпал – в первую неделю ноября. Дакота Смитерс. Ей было всего четырнадцать… в школе Твин-Риверса проводятся такие вылазки, чтобы дети не теряли связи со своими корнями. И вот как-то днем Дакота и еще несколько ребят поехали кататься в собачьих упряжках. Она отстала от группы, навис туман.

– Ноябрь, – громко сказала Тана. – Начало ноября.

Розали, добавлявшая в какао сливки, подняла глаза и спросила:

– Что?

– Реган Новак, Дакота Смитерс, Селена Аподака и Радж Санджит – все четверо погибли в первую неделю ноября.

Розали сделала большой глоток, на верхней губе остались шоколадно-сливочные «усы». Поставила кружку.

– Ноябрь – голодное время для волков и медведей, – сказала она, наливая кипящую воду во вторую кружку и размешивая какао. – Большинство нападений происходят перед снежными бурями. Возможно, животные предчувствуют их и хотят подкормиться. В последнее время они стали приходить ближе к людям. Спроси Чарли, он тебе расскажет. Особенно медведи. Им надо много есть, чтобы набрать вес перед спячкой, пока не разразится сильный снегопад, иначе они не переживут зиму. Или медвежата, которые родятся зимой, не доживут до весны.

Снаружи бушевала метель. Тана посмотрела в окно – поднявшийся ветер кружил по улице облака снежной пыли. Темнело, черные тучи низко нависли над землей.

– Близятся первые бури, – сказала Розали, ставя кружку на стол Таны.

– Где находится озеро Дикобраза? – спросила Тана.

– В десяти милях от города. Там красиво, особенно летом. Много форели водится. Популярное место рыбалки.

– Это туда приезжал школьный лагерь?

– Каждую зиму. Пока не погибла Дакота. После этого место утратило свою привлекательность. Может, со временем пройдет, – предположила Розали. Тана отхлебнула какао и продолжила читать.

Новак заявил, что всю ночь не слышал никаких странных звуков, не считая зловещего завывания ветра. Он объяснил, что если ветер дул в определенном направлении и с определенной скоростью от камней неподалеку, получался этот звук, похожий на человеческий стон. Возле палатки не было замечено следов борьбы. Крови тоже не было. Единственное, что показалось ему странным, – чем ближе к реке, тем меньше становилось снега. Взяв с собой заряженную винтовку и патроны, Новак пошел по тропинке к верховью реки. Пройдя метров пятьдесят, он увидел новые следы, занесенные снегом. Он был чуть вздыблен и едва заметно окрашен розовым, но трудно было разобрать, что произошло, потому что берег реки был каменистым. Новак подумал, что это следы крови. Дальше следы обрывались и вели в лес.

Сержант Новак утверждал, что ясно видел следы человеческих ног и глубокие борозды, возможно, оставленные телом его дочери, которое волокли.

Новак признавал, что он не охотник и не особенно хорошо разбирается в следах животных. Но он настаивал, что эти следы были именно человеческими.

Он дошел до лесной развилки. К тому времени начался сильный снегопад.

Тана взяла кружку, перелистнула страницу. Отхлебнула какао.

На краю леса Новак наткнулся на фонарик Реган, торчавший из снега. Это был тревожный знак – в тени деревьев было темно даже днем, и если бы Реган пошла в лес по своей воле, она обязательна взяла бы фонарик с собой. Войдя в лес, Новак сразу же увидел следы жестокой схватки и большие пятна крови. В снегу лежал тяжелый обломок ветки длиной с бейсбольную биту, весь в крови, к которой прилипли длинные пряди светлых, как у его дочери, волос.

Все это место напоминало бойню.

Новак звал дочь, но позже признался – именно в этот момент он понял, что она погибла.

«Я просто знал».

Тана глубоко вдохнула.

Показания Новак давал, лежа на больничной койке в Йеллоунайфе, младшему сержанту Бо Хагу, которого прислали сюда проводить расследование и замещать Новака, пока он не придет в себя.

Тана просмотрела записи из блокнота Хага, также приложенные здесь. Отметила, что Хаг спросил у Новака, употреблял ли он алкоголь, прежде чем той ночью лечь спать. Новак сообщил, что выпил бренди, но совсем немного. Просто чтобы уснуть. Тана закусила щеку, задумалась. Может быть, он ничего не слышал, потому что спал пьяным сном?

Она вернулась к отчету.

Новак сообщил, что нашел тело дочери в лесу, где его пожирали три волка. Волчьи следы были повсюду. Он застрелил животных, но они мало что оставили от тела его дочери. Оно все было объедено. Внутренности растащены, некоторые съедены. Одежда изодрана. Голова оторвана от тела. Часть лица изжевана, глаза вырваны.

Холод прошел по спине Таны. Ей вспомнилось обезглавленное тело Селены Аподаки. Совпадение ли это?

Новак смутно помнил, что было дальше. Судя по всему, он потерял чувство времени, потому что не смог ответить на вопрос, сколько времени пробыл рядом с останками дочери. На следующий день Новака, обнимавшего обезглавленный, выпотрошенный труп дочери, обнаружил охотник, идя по его следам. По словам охотника, Новак выл, как зверь. Этот нечеловеческий, но и не звериный вопль заставил его пойти в лес.

Охотника звали Кэмерон О’Халлоран.

Тана замерла. Перечитала несколько раз.

– Это Бабах… О’Халлоран обнаружил Эллиота и его дочь?

– Да, – ответила Розали.

ГЛАВА 22

Сердце Таны бешено колотилось. Она вспоминала рассказ О’Халлорана у сарая – об Удаве и Дакоте Смитерс. Но он не сказал ни слова о том, что сам был причастен к делу о гибели Реган Новак. Почему?

Нехорошее подозрение закралось ей в голову.

В обоих случаях он был неподалеку от города. Возможно, его вертолет был по ту сторону утеса, возле которого нашли тела Аподаки и Санджита. Все это начинало казаться странным.

– Розали, вы работали здесь, когда О’Халлоран привез Новака и тело его дочери в Твин-Риверс?

– Да. Бабах завернул в свою палатку останки бедной девушки и на собачьей упряжке привез в город вместе с ее отцом.

– Вы их видели?

Розали кивнула, попутно пытаясь настроить автоответчик. Тана взглянула на часы. День кончался, уже начало темнеть.

– Какими они были?

– Что ты имеешь в виду?

– Как себя вели? Как выглядели?

– Эллиот был сильно обморожен. Его рассудок повредился – он нес какую-то чушь про лесных чудовищ. Вид у него был ужасный. Отмороженный нос, губы, уши. Пальцы вздулись и почернели. В жизни бы его не узнала.

– А О’Халлоран? Он как выглядел?

– Бабах-то? Да как всегда. По Бабаху никогда ничего не скажешь.

Мрачное предчувствие все усиливалось.

– Он просто случайно оказался в лесу, недалеко от места, где напали на Реган?

– Ну да, помогал Эдди Никапу. Эдди разболелся, не мог посмотреть, кто попался к нему в капканы, и Бабах решил помочь ему это выяснить.

– По доброте душевной, да?

Розали подняла глаза.

– Ну да. Эллиоту повезло. Не окажись рядом Бабаха, он бы тоже погиб.

– А долго он – в смысле Бабах – вообще живет в Твин-Риверсе?

Розали поджала губы.

– Эта зима, когда он проверял капканы старого Эдди, была его второй зимой здесь.

– Он часто вылетал в город?

– Постоянно. На следующее лето он, кажется, подписал контракт с шахтой недалеко от Нунавута, но осенью опять сюда вернулся. Уже на своем самолете, «Хавилланд Бивер». Стал заниматься подвозом. Первый большой контракт он заключил с Аланом Штурманн-Тейлором из лагеря Члико. Тейлор купил этот лагерь за год до того, как Бабах сюда явился, и занялся капитальным ремонтом. Ему постоянно надо было то одно, то другое. Потом Бабах стал летать по поручениям команды Гарри Бландта. – Розали помолчала, прослушала голосовое сообщение, записала номер, потом сказала: – Ну так вот. Эллиот быстро вернулся к работе. Когда ему стало получше.

– Сюда?

– Конечно. Младший сержант Бо Хаг лишь временно его замещал. Но в том, что Эллиот вернулся, нет ничего хорошего. Он был одержим тем, что случилось с его дочерью. Хотя вскрытие не смогло точно показать, как она погибла, но стало очевидно, что ее тело ели волки и медведи. Какое животное ее убило, выяснить так и не смогли. Эллиот же продолжал думать, что Реган убил некий маньяк и бросил в лесу.

– Потому что видел следы? Потому что посчитал их человеческими?

Розали кивнула.

– Но об этих следах известно только со слов Эллиота. Когда на место пришли другой полицейский и судебный следователь, прошел сильный снегопад, потом холодный дождь. Никаких отпечатков не нашли.

– А О’Халлоран видел следы, когда нашел Новака?

– От Бабаха требовалось как можно скорее доставить Эллиота в медпункт Твин-Риверса. Довезти тело Реган. И он справился. – Она помолчала. Выражение ее лица стало задумчивым, взгляд отстраненным. – Видимо, стыд вынудил Эллиота искать виноватых.

– Стыд?

Она кивнула.

– Он выпивал. Как Янкоски.

– Так вы думаете, он напился до беспамятства в ту ночь, когда исчезла Реган?

– Тана, девочка наверняка кричала, визжала. Будь Эллиот трезв, он проснулся бы и помог ей.

Тана посмотрела на Розали.

– Думаю, по этой причине и жена ушла от Эллиота. Она тоже во всем винила его.

– А когда приехал Бассхольц?

– Следующей зимой, когда погибла Дакота Смитерс. После этого Эллиот совсем спятил и начал пить по-черному. У него начались провалы в памяти. Он не помнил, где был и сколько времени там провел. Пришлось заменить его Бассхольцем. Но Эллиот продолжал шататься возле участка, капал Барри на мозги, чтобы тот показал ему дело Дакоты. Потом вломился сюда.

– После этого отчеты и спрятали на чердаке?

– Угу.

Тана выругалась сквозь зубы. Они тут все ненормальные. Само это место – ненормальное. И вся эта хрень с волками очень подозрительна. Почему все три нападения пришлись на первую неделю ноября, почему разные животные повели себя одинаково? Ей срочно требовалось поговорить с Чарли.

– Добило Эллиота то, – сказала Розали, – что младший сержант Бо Хаг намекнул, будто он сам убил свою дочь и оставил там, где ее могли обглодать волки. Еще Бо предположил, что Эллиот и Дакоту мог убить.

Затворка окна хлопнула, стало холоднее – ветер просачивался в щели в оконной раме.

– Можно я сегодня уйду пораньше, Тана? – попросила Розали, посмотрев в окно. – Скоро начнется снегопад, а я хочу заглянуть к Диане, посмотреть, как там малышка.

– Да, конечно. Идите.

Розали собирала вещи, Тана дочитывала отчет о гибели Реган Новак.

Причина смерти была не выяснена – предполагалось, что виноваты медведи или волки. И те и другие животные объели ее тело.

Было похоже, что Реган погибла от сильной кровопотери. У основания черепа была сильная вмятина, по лицу шли симметричные разрывы, часть скальпа содрана. Один из экспертов выразил мнение, что она подверглась нападению гризли. Медведь весом от пяти до шести фунтов обладает феноменальной силой. Кроме того, по телу проходили следы, похожие на глубокие раны от когтей. Четыре параллельных царапины.

Такие же Тана видела на телах Селены и Раджа.

– До завтра, Тана, – сказала Розали.

– Угу, хорошего вечера, – пробормотала Тана, не поднимая головы. Дверь открылась, впустив холодный ветер, и Розали ушла.

Тана поднесла поближе к глазам фотографию тела Реган. Живот и грудная клетка были выпотрошены. Сердца не было.

Тана вздрогнула, подняла глаза. Огонь горел на славу, собаки лежали у камина. Тана поднялась, проверила, плотно ли закрыты окна. Повернула ручку обогревателя, напомнила себе, что надо бы договориться с кем-нибудь, чтобы помещение наконец утеплили.

Вернувшись за стол, принялась рассматривать черно-белый снимок головы Реган. Судорожно сглотнула. Шея девушки была вырвана и изжевана. Совсем как шея Аподаки.

Насилие, совершенное над всеми этими телами, и жуткие совпадения были зловещи и непреодолимы. Тане хотелось расследовать дальше, но здравый смысл и логика говорили: этого делать не стоит. Человек не мог такое совершить и оставить тела на съедение хищникам.

Или мог?

Причастность к этому случаю была чудовищна – на такое случается наткнуться, когда смотришь еженедельное телешоу, где тридцать пять минут рассказывают о страшном убийстве, а зрители наслаждаются этим ужасом, как порно, не до конца веря в реальность происходящего. Потому что в реальности такое случается редко.

Очень редко.

Вдруг с Таной начало происходить то же самое, что с Эллиотом Новаком?

Вдруг Новак знал то, чего не знал никто?

Вдруг он сам это совершил?

Ей нужно найти его. Нужно с ним поговорить.

ГОЛОД

Моро был скуп на слова, любил подолгу проводить время в полном одиночестве, подальше от северных ветров. Он мог преодолевать большие расстояния, таскать тяжести, грести и петь не хуже любого другого провожатого, знакомого Кромвелю. Этот маленький человек вставал рано, зачастую часа в два или три, без завтрака отправлялся в путь, на протяжении целого дня довольствуясь лишь маленькой порцией пеммикана, [94] 94
  Блюдо североамериканских индейцев, состоявшее из перетертого вяленого мяса, жира и диких ягод.


[Закрыть] но каждый час останавливаясь на несколько минут, чтобы покурить трубку. Ни разу в продолжение похода за мехом Кромвель не видел страха в глазах Моро. Но той ночью у опушки Пустоши, на территории медных индейцев, Кромвель вгляделся в лицо своего провожатого и понял: этот человек почувствовал себя жертвой…

Читатель вонзает шип в страницу. Его охватывает печаль. Изменилось. Все изменилось. Нет того удовольствия, нет того уединения. Голод возвращается слишком скоро.

Это все девчонка. Она подбирается ближе, ближе. Будто она сама – хищница.

ГЛАВА 23

Тана накормила собак, прибавила дров и вернулась к бумагам. Ветер завывал, колотясь в окна участка. Начался снегопад. Белая масса облепила черные сосны.

Тана открыла отчет о гибели четырнадцатилетней Дакоты Смитерс. Этот отчет подтверждал все, что ей уже было известно. Дакота проводила в пришкольном лагере у озера Дикобраза последние дни октября и первые – ноября. Сюда привозили школьников каждый год. Третьего ноября проводились мастер-классы по копчению рыбы и изготовлению сальных свечей.

Сердце Таны сжалось. Второе, третье, четвертое ноября – закономерность? Или просто совпадение, потому что в это время начинались сильные снежные бури? Она перевернула страницу.

После обеда Дакота с группой других учеников отправилась кататься на собачьих упряжках, на лбу закрепила фонарь. В тот день над рекой висел густой туман, начинался снегопад. Дакота заблудилась в темноте и тумане, отстала от группы.

Все остальные вернулись в лагерь, отправились на поиски, но плохая погода и туман свели усилия насмарку. Собаки возвратились ночью. Без Дакоты.

Ее нашли несколько дней спустя в ущелье у реки. Тело, объеденное хищниками.

Тана всмотрелась в фотографии, и по коже прошел мороз.

Голова оторвана. На лице и теле – четыре заметных параллельных отметины, напоминающие следы когтей. Череп сильно пробит, частично содран скальп. Некоторые внутренние органы отсутствуют, в том числе сердце. Глаза вырваны, пол-лица съедено. Патологоанатом не обнаружил следов сексуального насилия, но лобковая область выедена, как и пищеварительный тракт.

На теле Дакоты также обнаружены следы рыбьей крови и… ванили.

У Таны перехватило дыхание, все тело свело напряжением. В голове крутились слова Дина Камински:

Протухшую кровь. Еще рыбу. И немного ванили…

Судебный следователь придерживался версии, что кровь и ваниль были следами мастер-классов по копчению рыбы и изготовлению свечей.

Тана поднялась со стула, собрала бумаги, положила обратно в ящик. Отнесла в маленькую комнату, где проходили допросы, включила свет. В комнате были стол и лекционная доска длиной во всю стену. Поставив коробку на стол, Тана взяла черный маркер. Провела по доске четыре жирные параллельные линии, таким образом разделив ее на пять колонок.

Собаки, привлеченные этим неожиданным всплеском энергии, отправились вслед за Таной, посмотреть, что она делает. Пока они укладывались под столом, Тана разложила на нем фотографии, пристально всмотрелась. Вернулась к своему столу, вынула из ящика фотографии с места гибели Аподаки и Санджита, которые распечатала, чтобы показать Чарли. Заодно распечатала их фото, которое ей прислала Вероника Гарньер, и прикрепила над пятой колонкой.

Над третьей колонкой повесила снимок Реган Новак, над четвертой – Дакоты Смитерс.

Немного постояла у доски. Три юные девушки. Один парень. На телах девушек видны поразительно схожие следы насилия. Тело юноши обезображено значительно меньше. Была ли на то причина?

Под фото Смитерс, Аподаки и Санджита Тана маркером вывела: Ваниль?

Предстоящее вскрытие должно было показать, имелись ли следы ванили на телах Аподаки и Санджита, но Тана заметила темные пятна. Они были похожи на содержимое канистр. Дин Камински сказал, что биологи добавляли ваниль в смесь для приманки, так что было над чем задуматься.

В деле о Реган Новак, однако, никакой ванили не упоминалось.

Под снимком Смитерс Тана написала: Выслеживали? То же слово – под фото Аподаки, куда прикрепила и клочок бумаги с написанным от руки стихотворением, которое Вероника нашла среди вещей Селены.

На бескрайней почве души чудовища требуют жертв…

В трубах выл ветер. Что-то снаружи стукнулось об стену, и Тана подпрыгнула. Макс заворчал. Тана замерла с маркером в руке, прислушалась. Но больше ударов не последовало, только ветер шумел.

Нахмурившись, она изучала стихотворение. Что значат эти слова? Откуда они? Почему Селена хранила эту бумажку? Тана повернулась к столу, осторожно просмотрела фотографии Дакоты Смитерс еще раз и неожиданно наткнулась на снимок, от которого кровь застыла в жилах.

Команда, которая отправилась исследовать территорию, где было найдено тело Дакоты, сфотографировала окрестности. Кадр заснял инукшук над оврагом. Тана быстро пролистала свои фото и нашла похожее, с места гибели Аподака и Санджита.

В горле пересохло. Инукшук был почти точно такой же конструкции. Та рука каменного изваяния, что была длиннее, указывала на место убийства. Указывала на север. Тана сказала себе, что большинство инукшуков однотипны – много ли существует способов сложить каменную фигуру человека из здешних плоских камней? Инукшуки стоят на каждом шагу. Ей вспомнился сад возле дома Кроу Удава.

Обе фотографии она прикрепила на доску: одну – в колонку Смитерс, другую – между колонками Аподаки и Санджита.

Вверху первой колонки написала: Представляют интерес.

В самой колонке:

Кэмерон О’Халлоран (Бабах). Владелец красного «АэроСтара». Хизер Макалистер видела красный «АэроСтар» возле места преступления примерно в то же время. Алиби – Штурманн-Тейлор? Был в лесу возле места гибели Реган Новак. Первым прибыл туда – избежать огласки? Где был, когда убили Смитерс?

Чуть ниже:

Кроу Удав – подозревается в педофилии, возможно, выслеживании школьников. Потерял работу. Обижен. Резко настроен против полицейских.

У этих убийств есть нечто общее, подумала Тана, вновь возвращаясь к фотографиям. Насилие. Кровавый хаос. Чудовищная жестокость. Феноменальная сила.

Она нашла фото, которое искала, – сержанта Эллиота Новака, красивого брюнета с квадратной челюстью, в униформе из саржа и ковбойской шляпе. Тоже добавила в колонку представляющих интерес. Под ней – снимок, сделанный судебным следователем после того, как Новака спас О’Халлоран. Контраст был поразителен. На фото «после» у Новака была отморожена часть носа, и две широкие ноздри смотрели прямо в камеру. Глаза сильно впали, щеки втянуты. Он лишился части губы, виной чему тоже был мороз.

В нем ощущалась некая чужеродность. Как будто он ушел в леса и вернулся оттуда опустошенной оболочкой человека, которым был раньше, как будто превратился в чудовище.

От резкого порыва ветра волоски на шее Таны встали дыбом. Она еще не была готова сказать самой себе то, что видела на доске. Она чувствовала себя в какой-то другой реальности, будто видела странный пейзаж, и признать, что он существует на самом деле, значило бы погрузиться в этот мир без надежды на возврат.

Она потерла ладони, надеясь вернуть телу утраченное тепло, вновь взялась за маркер. Под фото Новака вывела:

Алкоголик? Провалы в памяти? Психически нестабилен? Возможно, сам убил свою дочь? Где был, когда убили Смитерс? Где сейчас? Где был, когда убили Аподаки и Санджита? Возможно, он – человек в мехах, которого видела Селена из вертолета Макалистер утром пятницы второго ноября?

Во второй колонке Тана написала:

Первая неделя ноября, близкие даты – совпадение? Инукшуки – имеют отношение? Рядом повесила снимок загадочного ботинка «Баффин-Арктик» девятого размера с зазубриной. Чуть ли не все жители Севера носили «Баффин-Арктик». И девятый размер не был редкостью. Но эта зазубрина была необычной. Или, может быть, что-то впилось в подошву.

В первой колонке дописала:

Джейми Удав – встречался с Аподаки. Знает что-то о костях, найденных рядом с телом Аподаки. Напал на Калеба Петерса – это связано? Рядом прикрепила фото старых, высохших костей. Добавила еще несколько имен, заинтересовавших ее в связи с дракой.

Калеб Петерс – что он знает о старых костях? Где был во время убийства? Связан с Аподаки через Джейми Удава. Связан ли с остальными жертвами?

Пониже вывела: Маркус Ван Блик, Тивак Кино, Большой Индеец, Гарри Бландт. Кто-то из экипажа?

Аподаки казалось, она видела человека. Это мог быть кто угодно из обитателей лагеря.

Еще вписала Дина Камински – невзаимная любовь к Селене Аподаки. Ревность? Возможно, выслеживал, угрожал?

Камински не было здесь три и четыре года назад, но она решила на всякий случай добавить его в список. Возможно, преследователь Аподаки не имел отношения к ее убийству и убийству Санджита. И к тому факту, что кто-то преследовал Дакоту Смитерс.

Кроме того, нападение могли совершить волки или медведь. Этот вариант тоже не стоило упускать из виду. Он был логичен – в конце концов, именно его и рассматривало большинство людей… вплоть до этого момента. До того, как убийство Селены Аподаки и Раджа Санджита не позволило провести некоторые явные параллели.

Тана отошла подальше, стала разглядывать доску.

Вне зависимости от того, как убили всех четверых, тела Реган Новак, Дакоты Смитерс и Селены Аподаки были объедены схожим образом. Это было явно, несомненно, бесспорно. Ребра обнажены. Сердца отсутствуют. Глаза вырваны. Параллельные царапины, как от когтей. Вмятины в черепах. Оторванные головы. Выеденные внутренности.

В памяти всплыли слова Джейми:

Они вырывают душу и сердце прямо из груди. И глаза вырывают, чтобы ты был слепым в загробной жизни.

Тана вновь шагнула к доске. Под фото Раджа Санджита написала:

Труп объеден иначе. Сердце и другие органы частично уцелели. Голова и глаза нетронуты. Почему? Цель – девушки? Мужчина – случайно пострадавший?

Подошла к окну, думая о двух инукшуках и о ванили – зачем трупы могли быть ею намазаны? Чтобы приманить хищников? Чтобы что-то скрыть? Ветер разрезал воздух, снег прилипал к поверхности стекла снаружи. Она слушала стоны ветра. Она видела, как это произошло. Как заброшенность и мрачность этого места, чувство, что ты в другом мире, может вызвать навязчивое состояние, довести до сумасшествия. И это еще не началась зима. Всего лишь ноябрь. Начало ноября. Переход на зимнее время. Отец говорил, что в начале ноября истончается грань между миром живых и миром духов, во всяком случае, если верить скандинавским сказкам его детства. Именно теперь злые духи выбираются из лесов.

Поднявшись на ноги, Тойон прижался к ее ноге теплым телом. Она улыбнулась, наклонилась, почесала пушистую шею друга. Взглянула на часы. Уже девять вечера, и она умирает от голода!

– Пора поесть, мальчики, – сказала Тана собакам и вышла из комнаты. Они побрели за ней. Она закрыла дверь в комнату, надела куртку, перчатки, шапку, закуталась поплотнее, чтобы лицом к лицу встретиться с метелью по дороге в столовую. Она знала, какую компанию может там встретить.