Текст книги "Избранные детективы серии "Высшая лига детектива". Компиляция. Книги 1-14 (СИ)"

Автор книги: Лорет Энн Уайт

Глава 15

Наступило утро второго дня. Они вышли в путь еще до рассвета и вскоре приблизились к Ущелью Росомахи. В оптические прицелы можно было разглядеть силуэты строений заброшенного рудника, темневшие на склоне заснеженной горы. Сильвер двигалась вдоль небольшого углубления в снежных наносах, покрывавших широкую долину. В отличие от нее Гейб не заметил этого следа, что, похоже, расстроило его. Сильвер же считала, что это едва заметное углубление есть не что иное, как занесенная снегом тропа.

Она резко остановила лошадь. Справа от нее были четко различимы какие-то неровности. Она спешилась, чтобы лучше рассмотреть их, а Гейб тем временем поехал дальше.

Она осмотрела землю у подножия нескольких деревьев. Ее пульс участился, стоило ей там кое-что увидеть. Она быстро двинулась вглубь леса и насторожилась. Сердце забилось быстрее. Она посмотрела на Гейба. Тот продвинулся на несколько шагов вперед. Ее охватила паника.

– Гейб! Стой!

Ледяной ветер унес ее слова в снежную пустоту. Он ее не услышал, не остановился.

Она быстро сняла висевший за спиной дробовик, вскинула его и выстрелила в воздух. Отдача была болезненной.

Выстрел эхом разнесся по горам.

Гейб тут же остановился.

– Не двигайся с места ни на дюйм! – крикнула она и, спотыкаясь и падая, побежала к нему через сугробы.

– Ты что, совсем…

Тяжело дыша, она присела перед его лошадью на корточки и осторожно смахнула с тропы снег.

И, подняв голову, взглянула на него.

– Он был здесь!

– Я ничего не вижу, – сказал Гейб, спешившись и наклонившись.

Сильвер смахнула еще больше снега и осторожно обнажила подобие ковра из срезанных веток, связанных вместе и присыпанных свежевыпавшим снегом. Схватив одну ветку за конец, она резко дернула ее. Остальные рухнули вниз и, подняв сверкающий на солнце фонтанчик снега, провалились в яму.

Со дна глубокой черной ямы торчали заостренные кремово-белые колья осины.

Не выстрели она только что, не остановись Гейб прямо тогда, в ту самую минуту, он и его лошадь сейчас истекали бы кровью на дне этой темной ямы, пронзенные деревянными пиками.

– Яма, – сказала она. – Ловушка.

Которая могла стать его могилой.

Гейб сглотнул и потянулся за ружьем. Щурясь от резкого отраженного света, он вместе с Сильвер медленно двинулся по кругу, охватывая взглядом окружающую местность.

– Его нигде нет, – прошептала она. – С этой точки я не вижу никаких следов. Вообще ничего.

– Он сделал это перед бурей, – сказал Гейб, поднимая к глазам бинокль и осматривая мерцающее снежное море. – Стайгер знал, что снег скроет любые следы его ловушки.

Он опустил бинокль.

– Как, черт возьми, ты узнала, что там было?

– Следы волочения на подветренной стороне вон тех деревьев. Вокруг них нанесло сугробы, а вот сам след не замело. Он ведет дальше в рощу, и если хорошенько присмотреться, можно увидеть спиленные деревья, просто свежие следы от пилы замазаны землей и присыпаны снегом. Он взял оттуда то, что ему было нужно, и притащил сюда.

– Вдруг это просто кто-то пытается заманить в ловушку животное?

– Только не пытайся выдать желаемое за действительное. Все ловушки вроде этой зависят от местности. Их размещают там, где обычно ходят животные, но это не охотничий маршрут. Ловушка была устроена для нас, – сказала Сильвер и выругалась.

– Он оказал мне своеобразную честь, Гейб. Он ожидал, что я увижу и последую за тем легким следом, по которому я шла все утро. Он привел нас прямо сюда, устроил на нашем пути этот смертоносный капкан. – Чувствуя себя незащищенной, она вновь яростно выругалась. Она впервые по-настоящему почувствовала себя добычей. – Вот уж не ожидала, что этот ублюдок окажется таким изобретательным, – добавила она. – Мне это не нравится. Мне не нравится, что на меня кто-то охотится!

Гейб напряженно наблюдал за ней, его сообразительные карие глаза оценивали ее реакцию.

– Он мог слышать выстрел. Нужно поскорее убраться с открытого места, найти укрытие и затаиться на некоторое время.

– Только не в этой жизни. – Она указала на ловушку. – Это его первый реальный след, который у нас есть, я не собираюсь сейчас все бросать.

Она сошла с тропы, по которой они двигались, и деловито направилась к хвойной роще, полная решимости найти хоть какой-то признак того, в какую сторону пошел этот ублюдок после того, как устроил ловушку.

– Сильвер!

– Я сказала, что я не…

Гейб бросился вперед и со всей силы ударил ее в спину и толкнул в снег. Воздух со свистом вырвался из ее легких. Она упала на землю. Ее палец с силой нажал на спусковой крючок, и ружье выстрелило. Лошади встали на дыбы, заржали и бросились прочь.

Сильвер попыталась подняться, но Гейб мгновенно сбил ее с ног – как раз в тот момент, когда с ветвей дерева сорвался груз и, разбрызгивая на лету капли крови, пролетел прямо над их головами.

Сердце Сильвер стучало в груди как отбойный молоток. Туша раскачивалась и крутилась на веревке, разбрызгивая по снегу красные капли. Ей в ноздри ударил запах крови – сильный, металлический запах. Она также уловила свежий запах кишок.

Ее замутило. Она в ужасе оторвала глаза от снега, пытаясь понять, что это вращается перед ней. Ее горло сжалось, стоило ей понять, что это освежеванная туша койота, утыканная острыми металлическими шипами, похожая на массивный цеп. Животное было подвешено на дереве так, что, когда растяжка больше не удерживала вес его тела, оно падало. При этом туловище животного опускалось ниже головы, рана на его шее широко открывалась, и из нее вытекала кровь.

К ее горлу подкатила желчь. Не толкни ее Гейб в снег, эта штука врезалась бы в нее, пронзила, как какое-то жуткое средневековое оружие.

Гейб ослабил хватку и помог ей подняться на ноги.

– Как… как ты узнал? – прошептала она. Она едва могла говорить из-за комка в горле. Конечности сделались как будто ватными.

– Растяжка, она была прямо под снегом вон там. – Гейб указал пальцем. – Она блеснула на солнце, когда твой ботинок вдавил снег прямо перед ней.

И как только она этого не заметила? Сильвер внезапно стало страшно.

Этот человек был призраком.

– Вот так он оставил двух охотников, – произнес Гейб, глядя на медленно раскачивающуюся и вращающуюся тушу. Его голос был слегка охрипшим, лицо бескровным. – Недалеко от Гранд-Кэш, к северу от Джаспера. Это было его последнее убийство перед… перед Уильямс-Лейком. Он раздел парочку догола и приказал им убегать. Вот так они, в конце концов, были найдены. Они висели на дереве, превращенные в мину-ловушку для полицейских.

Сильвер сделалось дурно.

– Он глумится над нами, Сильвер. Он явно где-то поблизости. Очень-очень близко.

Сильвер яростно выругалась. От смеси адреналина и страха ее била внутренняя дрожь.

– Перережь ее, – огрызнулась она. – Мы должны ее перерезать!

– Сильвер, он может наблюдать из засады. Мы должны…

– Нет. Здесь поблизости нет свежих следов. Он не возвращался сюда после бури. Сугроб занес проволоку, вот почему я ее не заметила. Он все еще рыщет на свободе, и я хочу покончить с этим делом немедленно. Это напрасная трата времени. Чертова трата жизни.

Гейб даже не пошелохнулся. Она вытащила свой собственный нож.

– Этот ублюдок не охотник. – Она потянулась к веревке. – Охотники так не убивают. Он палач. – Она перерезала веревку, и туша с негромким стуком упала в снег. Она стиснула зубы. – Он полное ничтожество! – Она свирепо посмотрела на Гейба. – Знаешь, что сказал бы Старый Ворон? Он бы сказал, что земля этого не потерпит. Земля ему отомстит. Он долго не продержится в этом месте.

Гейб ничего не сказал. Лишь внимательно наблюдал за ней.

– Что? Думаешь, у меня едет крыша? – огрызнулась она, в душе опасаясь, что на самом деле так оно и было. Опасаясь также собственного растущего страха. Вспоминая, что Гейб сказал о Лесовике, что, мол, тот обнажает разум своей жертвы, вычерпывает его до самого болезненного дна.

– Иди за лошадьми, Гейб.

– Сильвер, ты…

– Приведи сюда чертовых лошадей! – Она быстро развернулась, крепко вытерла тыльной стороной перчатки рот и попыталась унять дрожь. Она не хотела, чтобы Гейб видел ее такой.

Дождавшись, когда он уйдет, она присела на корточки и осторожно присыпала койота снегом. Она подумала о Валкойнене, и ее глаза защипало от слез. Нижняя часть лица болела от попыток сдержать рыдания. То, что сделал этот ублюдок, шло вразрез со всем, во что она верила… вот так взять и отнять жизнь. Оставалось лишь надеяться, что это не сойдет ему с рук.

Она на секунду закрыла глаза и сделала то, чего не делала с тех пор, как умерла ее мать. Она стала молиться, безмолвно возносить гвитчинскую мольбу духам. Она молилась за Старого Ворона. За своего верного пса. За сына. И когда встала, почувствовала себя чуть сильнее и менее одинокой.

Она вышла навстречу Гейбу, ведущему в поводу лошадей.

– Мы опишем круг, а затем вернемся назад по нашему собственному следу, – сказала она, забирая у него поводья и вскакивая в седло. – Вряд ли он пошел дальше на север по этой тропе. Он не в бегах. Он охотится. Полагаю, он устроил эту ловушку, а затем вернулся назад. Готова спорить, он пойдет по следу, который мы оставили с утра. Прямо сейчас он приближается к нам сзади, чтобы посмотреть, попали ли мы в ловушку. Если мы отправимся вон через ту долину, – она указала вдаль, – и сделаем круг в несколько миль, мы могли бы, пока он идет по нашему следу, вернуться и подойти к нему сзади.

– Он вполне мог это предвидеть, – сказал Гейб, все еще неотрывно наблюдая за ней.

Сильвер стало муторно. Гейб прав. Стайгер мог воздать ей должное за то, что она придумала этот план. И сейчас он готов продолжить охоту.

Она наконец поняла, что имел в виду Гейб, когда сказал, что Лесовик считает ее достойной добычей. Для Стайгера это было сродни шахматам. Ему нравилось предвидеть будущие ходы противника, и он наслаждался хорошей партией.

Она не была уверена, что у нее хватит на это духу.

Они нашли следы Стайгера, когда на огромный купол северного неба уже начала опускаться ночь. На небосклоне высыпали крошечные мерцающие звезды, вдалеке пронеслась комета.

Зрелище было дивным. Увы, стоило Гейбу посмотреть на следы Стайгера, как в нем шевельнулось уныние. Эти следы означали лишь одно – Лесовик следил за ними, охотился на них.

По следам было очевидно, что сейчас он находился где-то между ними и ямой-ловушкой.

Зловещее предчувствие охватило и Сильвер.

Испытывая сильное напряжение, они вели лошадей за собой, медленно шагая по хрустящему снегу. Тот слегка подтаял за день и теперь, когда температура резко упала, снова стал твердым.

Сильвер внезапно опустилась на корточки и посветила фонариком на самые четкие следы.

– О чем думает животное, Сильвер? – прошептала она, наклоняясь ниже. – Так говорил мне Старый Ворон, когда я была маленькой, – пояснила она Гейбу, медленно переходя к следующей цепочке следов и направляя луч света в их углубления. Доверяя ее мастерству, Гейб молча шел за ней. Пока ее голова была опущена, он продолжал наблюдать за залитой лунным светом долиной.

Они работали как одна команда, но она все еще что-то скрывала, и это не давало ему покоя. Причем более чем на одном уровне.

– Ты должна стать животным, Сильвер, – тихо прошептала она. – Тогда ты поймешь, как найти его, не глядя. Ты поймешь, куда он направлялся. И почему он идет туда.

По спине Гейба пробежал холодок. На какой-то миг ему почти почудилось, будто он слышит голос Старого Ворона, шепчущий из глубин Вселенной.

– Что ты можешь сказать? – спросил он, скорее чтобы отогнать наваждение, нежели чтобы получить ответ.

Она замерла и подняла глаза.

– Мне ни разу не приходилось этого делать, Гейб, проникать в разум психически больного человека. Мне это не нравится. Я чувствую, что впускаю его в свою душу. – Ее голос звучал странно. Гейб почувствовал, как внутри у него все напряглось.

– Не думай о его разуме, Сильвер, просто иди по его следам.

– Именно поэтому его никто никогда не может поймать, – сказала она. – Никто не становится им. Никто не пытается думать, как он, когда читает его следы.

Гейб не знал, что сказать. Вместо этого он наклонился и коснулся ее щеки.

– Мы можем это сделать, – прошептал он. – Как одна команда.

Сильвер на миг посмотрела ему в глаза и быстро отвернулась.

– Он левша, – произнесла она, направляя луч фонарика обратно на следы.

– Верно, но как ты можешь это видеть?

– По тому, что он идет справа от наших следов. Обычно все бывает наоборот. Он оглядывается через левое плечо, когда следует за нами.

Гейб вновь поежился. Он почти представил себе, как Стайгер, не сводя глаз с их следов, идет вперед. Ему не нравилось, что все постоянно возвращалось к своему началу. Они как будто оказались заперты внутри круга.

Они медленно продвинулись вперед на несколько ярдов. Внезапно Сильвер вновь напряглась и пригнулась. Пульс Гейба участился.

– Что такое?

– Он утомился, – сказала она и осторожно потрогала рукой следы Лесовика, исследуя какой-то нюанс, который ускользнул от внимания Гейба.

Она встала и быстро сошла с тропы к каким-то деревьям. Поводив лучом фонарика по снегу вокруг стволов, вернулась назад.

– Он отдыхал там, наверху, под ветвями. Вряд ли он ожидал, что мы выследим его, Гейб. Иначе он попытался бы скрыть свой след.

– Если только он не хочет, чтобы мы его увидели.

– Это вряд ли. С ним что-то не так, Гейб. – Глядя на землю, она прошла еще несколько футов.

– Что ты видишь?

– Он долгое время щадил свою левую ногу, но теперь фактически волочит ее. Его хромота становится все более выраженной. Видишь вон там? Эту вмятину между каждым шагом? Она все заметнее. И судя по глубине вмятины и изменению его походки, у него проявляются признаки усталости.

– Он был ранен и потерял много крови, когда сбежал из тюрьмы, – сказал Гейб. – Однако мы не знаем, куда ему попали.

– Рана вызывает у него проблемы, проблемы с левой ногой. Я не заметила этого на его следах там, на плато. Похоже, что с тех пор его рана доставляет ему боль. – Она вновь сошла с тропы и, водя по снегу лучом фонарика, направилась к линии деревьев.

Гейб остался с лошадьми, внимательно следя за любым движением вокруг, его ружье было взведено и готово к стрельбе.

Когда она вернулась, в ее походке чувствовалась некая новая энергия.

– Я думаю, что его рана инфицирована, Гейб, посмотри… – Он шагнул к ней, и она протянула небольшой темный комок.

– Это сосновые иголки, измельченные и заваренные в кипятке, позже выброшенные в снег. Он развел там костер и заварил сосновый чай, много чая, вероятно, кипятил его как дезинфицирующее средство. Такой отвар также действует как природный антибиотик. В этой штуке витамина С больше, чем в мешке апельсинов. – Она подняла на него глаза. – Он болен, Гейб. Это может дать нам преимущество.

Его сердце забилось быстрее.

– Или может подтолкнуть его к отчаянным поступкам.

Сильвер и Гейб ехали еще час. По мере того как ночь близилась к концу, а они подбирались к Лесовику, напряжение нарастало. Гейб нервничал, ожидая очередной ловушки.

Он собирался сказать, что им нужно отдохнуть, сделать на ночь привал, восстановить силы, но Сильвер вдруг что-то увидела и тотчас напряглась.

– Что такое? – спросил он, подъезжая к ней.

Она указала:

– Медвежьи следы, идущие со стороны вон того хребта. Причем не просто следы какого-то медведя, Гейб. – Она поймала его взгляд, и ее глаза лихорадочно сверкнули в темноте. – Это Сломанный Коготь.

– Что ей здесь делать?

– Я не знаю! Это не ее долина. Ее долина выше, и сейчас она должна спать там в берлоге. Если только…

– Если только что?

Она снова выругалась.

– Если только он ее не выманил.

– Выманил? Но как?

Сильвер не ответила. Она развернулась и быстро пошла по медвежьим следам, которые теперь тянулись параллельно их старым следам, оставленным ранним утром.

Сердце Гейба бешено застучало, на лбу выступила испарина. Он изо всех сил тянул за собой по глубокому снегу лошадей. Их копыта пробивали ледяную корку, и ноги увязали в снегу.

Сильвер присела на корточки, снова выругалась, вскочила на ноги и жестом приказала ему следовать за ней обратно, к линии деревьев.

– Давай сюда, наверх.

Она замерла, ее плечи поникли. Она присела на корточки.

– Вот еще одно такое место, – прошептала она, указывая на снег. Гейб поводил лучом фонарика. На фоне белизны снега виднелись кровь, мелкие косточки и клочья шерсти. Такое впечатление, будто здесь съели маленькую кошку или кролика.

– В ее помете полно меха и костей, – сказала Сильвер, поднимаясь на ноги. Почему-то ее голос прозвучал подавленно. – Он прикармливал ее, Гейб. В течение нескольких дней. Оставлял маленьких зверьков вроде этого, чтобы заманить ее, заставить идти за собой. Сама бы она этого не сделала, во всяком случае, не сейчас. Она бы давно залегла в спячку. Но из-за доступной пищи она бродит по лесу.

Спотыкаясь, Сильвер вышла из леса и устало плюхнулась в снег. Она зарылась лицом в перчатки и покачала головой.

– Но почему? Зачем ему это делать?

Гейб присел на корточки с ней рядом.

– Этот человек психопат, Сильвер.

Она резко вскинула голову, ее глаза вспыхнули.

– Гейб, он издевается надо мной.

Что-то внутри нее надломилось. Для Стайгера охота была в той же степени связана с психологией, как и с мастерством охотника. Его целью было сломить разум и волю своей жертвы, посмотреть, сколько времени на это уйдет. И что бы он ни делал, это сказывалось на Сильвер.

– Сильвер, что такого в этой медведице, что так беспокоит тебя?

Она крепко потерла перчатками лицо, но ничего не ответила.

– Эй, главное, не держать все в себе, ты помнишь? Мы можем сделать это вместе. Одной командой. Он хочет сломить нас, подчинить своей воле, но мы ему не позволим. Давай, поговори со мной. – Он помолчал. – Доверься мне.

Она с минуту смотрела вдаль.

– Она хорошая медведица, Гейб, – тихо сказала Сильвер. – Она была хорошей матерью. Невинной и доброй. Я наблюдала за ней и ее детенышем, когда они впервые вышли из зимней спячки прошлой весной. – Ее голос дрогнул, и она судорожно вздохнула, глаза наполнились слезами.

Он обнял ее одной рукой.

Сильвер шмыгнула носом и вытерла его рукавом.

– Я… я не привыкла распускать нюни, Гейб. Я… извини. Я не знаю, как это делается.

– Эй, все в порядке. Я здесь, с тобой.

– Он уничтожает эту медведицу, Гейб. Натравливает ее на людей, чтобы она ассоциировала их с пищей. Из-за этого ублюдка она уже отведала вкус человеческой крови. Она станет опасной. Свирепой. Безжалостной. Он превращает ее в убийцу людей. Департаменту охраны природы придется пристрелить ее следующим летом. Ей вынесут приговор и покарают за то, в чем она не виновата!

– Как ты думаешь, почему Стайгер так поступает с ней? Откуда ему знать, что тебя это расстраивает?

– Не знаю! – огрызнулась она. – Возможно, он хочет вынудить меня пристрелить ее. – Она поднялась на ноги. – Кровавая медведица становится аналогом моей собственной жизни.

– Мы должны найти на ночь безопасное укрытие, Сильвер, – тихо сказал Гейб. – Тебе нужно немного поспать. Нужно найти место, откуда я мог бы наблюдать. Мы легко сможем снова выйти на этот след при первых лучах солнца.

Раненая нога беспокоила, и по мере того, как температура резко падала, боль от металлического штыря становилась все более невыносимой. Ходьба по покрытому коркой снегу значительно обострила это. Гейб не хотел говорить ей, но подозревал, что она и сама это заметила.

Если они собираются продержаться завтра весь день и, возможно, встретиться лицом к лицу с Лесовиком, им обоим необходим отдых. И еще ему нужно понять, что угнетает Сильвер.

Они привязали лошадей и поднялись на небольшой базальтовый утес к неглубокой пещере на скальном выступе. Лунный свет заливал заснеженные долины внизу, открывая хороший обзор.

Гейб велел Сильвер свернуться калачиком у него за спиной и поспать, но она просто сидела, поджав колени, и думала о его словах.

Если между нами нет доверия, то у нас нет ничего.

Поверь мне, Сильвер.

Она должна рассказать ему. Она больше не в силах держать это в себе. Ее прошлое оказалось втянуто в игру Стайгера. Вместе с будущим Гейба. Если у него не будет всех фактов, это может стоить ему жизни.

Если она расскажет, это может погубить ее, но это также может спасти его.

Чувствуя на лице холод, она закрыла глаза. В этом сидении на краю обрыва была некая ирония судьбы.

Она никогда не думала, что полюбит снова. Но Гейб Карузо доказал, что она ошибалась. Это было невозможно отрицать – она влюбилась в него, скорее всего, с первого взгляда, с того самого момента, когда увидела, как он, прихрамывая, сошел с трапа самолета. Он пробудил ее к жизни – эмоционально и физически. Он подарил ей возможность начать исцеление, не вторгаясь при этом в ее личную жизнь. Он подарил ей чувство безопасности, не нарушая при этом ее личных границ. С ним она чувствовала себя сильной. Вдвоем они были хорошей командой. И в глубине души она знала, что, если бы не ее прошлое, с этим мужчиной она была бы готова провести остаток своей жизни.

Но как только она откроет рот, все изменится. Она глубоко вдохнула.

– Гейб, если бы у тебя был шанс на озере Уильямс… если бы тот офицер не прибыл в тот момент… ты бы убил его? – спросила она.

Гейб почувствовал нечто холодное и зловещее. Над долинами снова начали собираться тучи, и по луне как будто скользнула темная тень крыльев.

– Ты имеешь в виду Стайгера? Когда я ударил его электрошокером?

– Да. После того, как ты ударил его электрошокером, и до того, как туда добрался другой полицейский, ты ведь мог убить его? В тот момент?

Гейб глубоко вздохнул. Это был момент болезненный, но честный. Он ничего не хотел скрывать. Ни от нее, ни от себя самого.

– Да, – тихо произнес он и поведал ей то, что утаил от психологов: – Я бы убил его. Но мой капрал прибыл первым.

Она наклонилась ближе, в ней чувствовалась некая настойчивость. В его сердце закралась непонятная тревога.

– А если бы ты убил его? Что тогда?

– Я не убивал его.

– Но если бы все же убил?

Мурашки пробежали по его коже от чувства приближающегося страха.

– Если бы можно было доказать, что я не действовал исключительно в целях самообороны, тогда я считался бы преступником. И отсидел бы срок.

– И это было бы справедливо?

Гейб посмотрел на залитые лунным светом долины и прикоснулся к ружью.

– Закон не всегда справедлив, Сильвер.

– Но ты скрыл бы правду, если бы знал, что это сойдет тебе с рук? Если бы не было абсолютно никаких свидетелей?

Он пытливо посмотрел на нее.

– К чему ты клонишь?

Она судорожно втянула в себя воздух.

– Гейб… Стайгер повесил эту кровавую приманку на дерево, потому что неким образом знал, что пять лет назад я сделала то же самое. Чтобы избавиться от улик.

Его охватило мрачное предчувствие.

– Каких улик?

По ее щеке скатилась слеза.

– Я убила человека, Гейб.

У него перехватило дыхание. Он не решался спросить ее, он не хотел знать. Опасаясь того, что она собиралась сказать, он в то же время вынужден узнать больше. Окинув взглядом долину, он крепко сжал ружье. Чересчур крепко.

– Что? – прохрипел он. – Кого ты убила, Сильвер?

Она отвела взгляд.

– Дэвида Радкина. Отца моего сына.