Текст книги "Избранные детективы серии "Высшая лига детектива". Компиляция. Книги 1-14 (СИ)"

Автор книги: Лорет Энн Уайт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 165 (всего у книги 320 страниц)

* * *

Адам сидел в автомобиле перед полицейским участком Сноу-Крик. Двигатель работал вхолостую, пока слова Лили эхом отдавались у него в голове.

«Что имела в виду твоя мать девять лет назад, когда я слышала, как вы спорили насчет исчезновения Эми и Мэрили?.. Она сказала, что от тебя требуется только одно: ничего не говорить. Что тебе надо думать о будущей жизни и карьере».

Адам поставил машину на передачу и поехал в кооперативную квартиру своей матери на горной террасе.

Глава 20

Я жестоко тру ладнями лицо и выхожу из автомобиля. Джеб ждет меня у вывески «Продается», криво прибитой к столбику на краю травы.

– Похоже, ее тетя старается продать дом, – говорю я, приближаясь к нему. Он внимательно смотрит на меня. Его слова эхом отзываются в моем сознании, и где-то в животе вновь зарождается паника.

Я люблю тебя, Рэйчел…

Я откашливаюсь.

– Ее тетя живет рядом. – Я указываю на соседний участок. – Она владеет и этим домом на две семьи. Эми всегда могла пользоваться левой половиной дома, если приезжала в Сноу-Крик. Другая половина сдавалась в аренду.

Он кивает с таким видом, как будто все это уже известно ему. Мои подозрения усиливаются.

– Что именно ты хочешь здесь увидеть, Джеб?

– Сегодня утром, пока ты была с Куинн, я позвонил жильцу. Это молодой сноубордист из Торонто. Теперь он и его приятели занимают обе стороны дома. Я спросил, можем ли мы заглянуть в дом Эми и поговорить с ним. Он ждет нас. Я также позвонил Пайпер Смит. Она сказала, что мы можем встретиться с ней сегодня утром в любое время.

– Откуда ты получил номер жильца?

– Если помнишь, ты оставила мне свой ноутбук. Я просмотрел статьи «Лидера» о самоубийстве Эми. Там было имя этого жильца: Дуг Толлет. Он обнаружил ее тело.

Меня воротит от того, что я этого не знала. Я пытаюсь вспомнить, что было опубликовано в моей газете о том самоубийстве. Но когда Эми застрелилась, я была издательницей лишь четыре месяца. Когда это произошло, я была с Трэем на Бали, где мы и отмечали нашу помолвку. Кэсс лишь недавно приступила к работе, и я оставила ее заведовать редакцией и редакционной политикой. Я находилась на Бали, когда получила известие о гибели Софии и Питера. Потом в нашу жизнь вошла Куинн. Неудивительно, что у меня все спуталось в памяти.

Я гляжу на дом. Австралийский флаг вывешен в окне на половине Эми. Место имеет прискорбный вид. Но меня отвлекает сосущее беспокойство – тот факт, что Эми покончила с собой как раз перед пожаром в доме моей сестры.

Парадная дверь со стороны жильца открывается, и молодой человек выходит наружу.

– Хэй! – окликает он через лужайку. – Это ты Каллен?

– Пошли. – Джеб берет меня за руку.

Когда мы приближаемся к двери, белый универсал «Субару» выкатывается на соседнюю подъездную дорожку. Водительская дверь распахивается, двигатель на ходу.

– Что вам здесь нужно? Это частная собственность!

– Иди, – тихо говорю я Джебу. – Я разберусь с этим.

Я быстро подхожу к женщине.

– Мисс Виндлей, я Рэйчел Салонен, подруга Эми…

– Я знаю, кто вы такая. Видела вас в этих чертовых новостях. Вы мутите воду, снова загоняете нашу семью в ад. Что вы творите, в конце концов? Разве вы не знаете, сколько боли этот… – она указывает на Джеба дрожащим пальцем, – этот человек причинил моей семье? Он убил нашу Эми. Она застрелилась из-за него, потому что не могла жить с таким бременем на душе, потому что он высосал жизнь из нее, украл все доброе и хорошее. Что вы здесь делаете?

– Мы только хотели поговорить с жильцом об Эми.

Она отшатывается с побагровевшим лицом и подносит руку к горлу.

– Поверить не могу! Какое нахальство! Убирайтесь немедленно, это моя собственность.

– Миссис Финдлей… Ребекка, нам нужно…

– Я вызываю полицю. Звоню 911.

Она возвращается к автомобилю и роется в своей сумочке.

– Миссис Финдлей!

Но женщина садится в «Субару», закрывает и запирает дверь. Я вижу, как она наклоняет голову и набирает номер.

Я трусцой направляюсь к Джебу. Он стоит у двери и беседует с высоким поджарым юношей с длинными светлыми дредами, облаченным в полосатые шаровары.

– Нам лучше управиться побыстрее, – шепчу я и накрываю ладонью его руку. – Она вызвала кавалерию. Полиция может быть здесь в любую минуту.

Дуг Толлет представляется как диджей Мирумир. Когда он проводит нас в дом, то сообщает, что работает в подпольном ночном клубе «База».

– Какая-то херня, парень. Я видел вас обоих по телевизору. – Он смотрит на Джеба, словно на какую-то кинозвезду. – Мы с восемью ребятами теперь живем во всем доме. Эта дама… хозяйка, она не хотела сдавать нам левую половину после стрельбы. Но мы такие, типа – «Нет проблем, если дать хорошую скидку с арендой, то нам по барабану, что там кто-то умер». Сейчас она пытается продать дом. Она выставила его на продажу сразу после стрельбы, но покупателей пока нет. Пока она не продаст дом, аренда обходится в сущие копейки.

Он провожает нас до двери на другую сторону дома.

– Когда у меня была только одна половина, она держала эту дверь запертой. Хотя это всего лишь фанера. Никакой звукоизоляции за смежными стенами. Эта хибара была построена в семидесятых из дешевой фигни, пока на Медвежьей горе не появился горнолыжный курорт. До строительства новомодных коттеджей.

До прихода денег от Бэнрока…

Я бросаю взгляд в сторону окна; вой полицейских сирен может раздаться через считаные секунды.

– Значит, в тот вечер вы были дома, – говорит Джеб. – Вы услышали выстрел за стеной?

По лицу диджея Мирумира пробегает тень. Смерть Эми подействовала на него, несмотря на молодежную браваду.

– Да. Она приехала из Ванкувера за два дня до того, как это случилось. Видел, как она входила в дом с чемоданами и прочим барахлом. Потом снова видел ее на следующий день, когда она несла пакеты из бакалейного магазина. Она побывала в винной лавке; это было ясно по логотипу на одном из пакетов и по горлышкам бутылок, выглядывавших наружу. А вечером она врубила музыку на полную громкость.

– Какую музыку?

– Регги. Какую-то старую дрянь. Сейчас поищу… – Он подходит к полке и перебирает стопку CD-дисков, пока не находит нужный. – Вот. Хозяйка сказала, что он ей не нужен.

Джеб хмурится и читает название вслух:

– «Филистимляне: лучшие композиции Дамани Джакиль».

– Да. Старое ямайское регги. Эми снова и снова играла эту музыку, с каждым разом все громче. Как будто обкурилась травкой. Кстати, можете взять себе. – Он указывает на диск. – Это все равно не мое.

Диджей Мирумир провожает нас за дверь на другую половину дома.

– Вот здесь я нашел ее. У стены стоял стул, и она почти сползла оттуда. Пистолет валялся на полу, ее рука свисала над ним. Она выстрелила себе в рот. – Он указывает подбородком на стену. – Там была разбрызганная кровь… пополам с мозгами. Из дыры в затылке.

Меня подташнивает, но я смотрю на стену. Очевидно, что краску отскребли дочиста.

– Вы слышали выстрел, – говорит Джеб.

– Да. – Мирумир чешет лоб. – Как я и говорил, здесь можно все слышать сквозь стены. Даже когда никого нет дома и включается автоответчик на телефоне, можно услышать сообщение и ответ. Перед выстрелом Эми приглушила музыку и сделала два звонка. Во время первого разговора она кричала и ругалась на какого-то мужика.

– Мужика? – повторяю я.

Он пожимает плечами.

– Судя по всему, она разговаривала с мужчиной. Она называла его гребаным ублюдком. Сразу же после этого к ней зашел какой-то парень.

Мы с Джебом обмениваемся быстрым взглядом.

– Вы сообщили об этом в полицию? – спрашивает Джеб.

– Послушайте, я был практически в ауте после выпивки. Копы… я не знаю. Они не считали мои показания достоверными из-за моего состояния. Но да, я рассказал им.

– Что это были за копы? – спрашиваю я.

Диджей Мирумир смотрит на меня.

– Один высокий и темноволосый – тот, с которым вы недавно спорили по телевизору. Густая шевелюра, профиль, как у кинозвезды. Он самый.

– Заместитель начальника полиции лично занялся этим?

– Да. Он приехал и взял дело в свои руки от двух копов, которые первыми прибыли на место. Как-то странно видеть его и вас в теленовостях, а теперь вы еще и приехали сюда.

Он по-прежнему озадаченно смотрит на меня. Я могу лишь догадываться, что думает диджей Мирумир, но тут движение за передним окном отвлекает меня.

Полицейский автомобиль встает за моим на противоположной стороне улицы. Ребекка Финдли бежит к нему через лужайку. Темноволосая женщина и ее напарник выходят из машины.

– Нам нужно поторапливаться, – шепчу я Джебу.

– Мы находимся в своем праве, Рэйчел, – говорит он, но я вижу, как напрягаются его шейные мышцы. Он поворачивается к Мирумиру. – Вы видели того парня, который зашел к ней после телефонного звонка?

– Здоровый мужик. Наверное, выше шести футов, в синей куртке и бейсболке, натянутой по самые глаза. Тогда было уже темно, и я не разглядел его лицо.

Мое сердце учащенно бьется.

– А когда этот парень ушел? – спрашивает Джеб.

Мирумир чешет затылок.

– Вот здесь все как-то туманно, дружище.

– Туманно?

Пирелло идет к нам по садовой дорожке, держа руки на оружейном поясе. Ее партнер разговаривает с миссис Финдли у автомобиля.

– На самом деле я не видел, как он уходит, прежде чем Эми застрелилась. Может быть, я на минуту отрубился и все пропустил. Но выстрел точно разбудил меня. Музыки не было, только мертвая тишина. Я заколотил в дверь, потом вышел на улицу и заглянул в переднее окно на другой стороне дома. Рядом со стулом стояла маленькая лампа, и я мог видеть ее. Эми… – Он невольно передергивает плечами и бледнеет. – Я побежал к хозяйке, начал колотить в ее дверь. Она вышла с ключами. Мы вошли туда вместе, а потом она позвонила 911.

– Выходит, тот мужчина, который посетил Эми, мог уйти после выстрела? Скажем, через заднюю дверь на кухне? – спрашивает Джеб, изучивший планировку дома.

Мирумир кивает.

– Полагаю, что да.

– Она оставила какую-то записку? – спрашивает Джеб.

– Только листок бумаги с телефонными номерами. Вот на этом круглом столике, который тогда находился возле ее стула.

Констебль Пирелло находится у двери.

– У ее ног еще лежала раскрытая газета. «Сноу-Крик Лидер».

Раздается стук в дверь. Джефф оглядывается и быстро спрашивает:

– Газета была раскрыта на определенной странице?

– На рекламной странице фандрайзинга для пожарной команды. Там были фотографии из их нового календаря.

– Вы это запомнили?

– Черт побери, дружище, – с того момента когда я увидел ее на стуле с дыркой в голове, вся эта сцена врезалась мне в голову. Я не могу избавиться от нее.

Стук в дверь становится громче. Я гляжу на Джеба, и он кивает. Тогда я иду к парадной двери.

– Вы упоминали, что Эми позвонила кому-то еще до появления того парня, – быстро говорит Джеб.

– Да, сразу же после первого звонка, когда она ругала кого-то, был второй звонок, но очень короткий. Как будто она хотела оставить сообщение. Я не помню слова, но запомнил одно имя. София. Потом Эми сказала что-то вроде: «Я говорила с ним. Теперь я знаю, кто это сделал».

Я замираю на ходу.

– София?

Снова стук в дверь.

– Откройте, полиция!

– В какое время это было? – спрашивает Джеб, глядя на меня. Где-то глубоко внутри меня начинается дрожь. У меня горит лицо.

– Наверное, около семи вечера.

– Тот парень появился после того, как Эми оставила сообщение?

– Да. Они стали разговаривать, потом заспорили.

– О чем?

Он опускает глаза.

– Я был пьян и принял тонну кислоты. Ничего не помню. Как я сказал раньше, выстрел привел меня в чувство.

– Полиция! Откройте, будьте добры!

Я сглатываю, направляюсь к двери и открываю ее.

Щеки констебля Пирелло раскраснелись, ее фиалковые глаза сверкают. Ее взгляд устремляется на диджея Мирумира поверх моего плеча.

– Здесь все в порядке?

– Спасибо, констебль Пирелло, – говорю я. – Мы приехали сюда по приглашению жильца.

Она внимательно изучает мое лицо.

– Мы получили жалобу о незаконном проникновении от хозяйки дома.

– Клевая шутка, – говорит Мирумир, который подходит сзади. – Я на самом деле пригласил их. Я имею право приглашать гостей, так написано в моем договоре аренды.

– Все абсолютно нормально, – говорю я. – Мы так или иначе собирались уходить.

Пирелло отступает в сторону, и мы выходим. Джеб идет вперед, но я задерживаюсь, вспоминая слова Пирелло, когда она вручила мне свою визитную карточку.

«Я знаю всех, кто давал показания против него. Я знаю, почему приговор был отменен. Все может быть не так, как кажется на первый взгляд. Я здесь новенькая, и у меня нет личной заинтересованности в деле…»

– Это Адам Лефлер подписал решение о том, что смерть Эми была самоубийством, – неожиданно говорю я. Я понимаю, что вступаю в рискованную игру, но надеюсь заронить сомнение в ее голове. – Все абсолютно уверены, что это было самоубийство?

– Прошу прошения, мэм?

– Вам известно, что перед выстрелом Эми посетил крупный мужчина в синей куртке и бейсболке? И что никто не видел его ухода до того, как прозвучал выстрел?

Ее лицо остается бесстрастным. Ее взгляд не колеблется, но мне кажется, что я замечаю огонек интереса в этих красивых глазах.

– Вы знали, что перед визитом этого мужчины Эми совершила два телефонных звонка?

Она молча ждет продолжения.

– Сначала она, возможно, позвонила тому, кто приехал к ней. Второй звонок остался без ответа. Но она оставила сообщение для абонента. – Я начинаю дрожать от усилий, которые трачу на то, чтобы передать ей нечто важное. – Знаете, кому она оставила это сообщение? Моей сестре. Она работала в социальной службе помощи жертвам насилия и с самого начала помогала Эми после ее изнасилования девять лет назад. Как вы думаете, какое сообщение она могла отправить моей сестре? Кто-то разбирался в этом, пытался восстановить это сообщение?

– Это не входило в мои обязанности, мэм, – невозмутимо отвечает она. – Я лишь три месяца назад поступила в отдел полиции Сноу-Крик.

Я удерживаю ее взгляд.

– Все верно. Это было делом Адама Лефлера. Заместитель начальника полиции взял на себя ответственность за расследование.

Я поворачиваюсь и оставляю констебля Пирелло стоять на крыльце.

Ее парнер прислонился к патрульному автомобилю и смотрит, как я иду к моей машине. Джеб уже сидит за рулем. Я забираюсь на пассажирское место.

– Что это было? – спрашивает он.

Я игнорирую вопрос. У меня в голове полная каша. Я знаю, что Эми и моя сестра умерли, пока я находилась на Бали, но я была сосредоточена только на собственном прошлом. Эми была для меня захороненным фрагментом старой истории, не имевшей отношения к моей тогдашней утрате. Но теперь…

– Какое число?

– Число?

– Да, черт побери! Точная дата смерти Эми!

Он со свистом втягивает воздух сквозь зубы.

– Восьмого апреля.

– За день до пожара у моей сестры?

Он не отвечает. У меня такое ощущение, что я готова сблевнуть.

– И Эми позвонила Софии? Сказала ей, что знает, кто это сделал?

Он по-прежнему не отвечает. Я тихо закипаю от гнева.

– Знаешь, – очень тихо говорю я. – Ты не верил, что смерть Эми была самоубийством. Ты был убежден в связи между ее смертью и гибелью моей сестры.

– Я не знал. У меня было ощущение.

– Ощущение? – Я сердито гляжу на него. – У тебя было ощущение, что Эми убили, – ощущение, что это было как-то связано с моей сестрой, – и ты мне ничего не сказал?

Он заводит двигатель и выезжает на дорогу. Тетя Эми наблюдает за нами из окна. Ветер снова разошелся, и на ее лужайке кружатся опавшие листья.

Джеб едет к дому Пайпер и не обращает на меня внимания.

– Поговори со мной, черт побери. Я же сказала: никаких секретов. Как я могу тебе доверять, когда ты так ведешь себя? Мы… это же моя сестра!

Я вся дрожу.

Джеб избегает моего взгляда. Он делает медленный, глубокий вдох.

– София позвонила мне в тюрьму вечером после того, как Эми оставила это сообщение.

Я холодею. Рефлекторно тянусь к дверной ручке и стискиваю ее. Я боюсь того, что будет дальше.

– В тот вечер София с Питером ужинали в ресторане, поэтому они пропустили звонок, – говорит он. – Когда они приехали домой, то выслушали сообщение. София сказала, что Эми казалась очень пьяной. Но, по ее словам, она знала, кто это сделал.

– Остановись.

Он вопросительно смотрит на меня.

– Останови машину, немедленно!

Он тормозит, сворачивает на обочину и останавливается. Я разворачиваюсь на сиденье лицом к нему. Гнев, страх, обида смешиваются у меня в голове и пульсируют в крови.

– Теперь с самого начала. Со всеми подробностями. Ты все расскажешь мне прямо сейчас или выйдешь из моего автомобиля и будешь держаться подальше от меня и Куинн.

Его лицо каменеет, взгляд мрачнеет. Даже когда я говорю это, то понимаю, что он имеет родительские права на Куинн, что бы я ни утверждала. Мне плохо. Мы связаны, нравится мне это или нет.

– Рэйчел…

– С самого начала.

Он выключет зажигание и проводит ладонью по лицу.

– Все началось с Пайпер. Пять лет назад. Она опрашивала людей для документальной драмы CBC «Настоящее преступление»…

– Это мне известно. Она пыталась взять интервью у меня, но я отказалась.

Он кивает и смотрит мне в глаза.

– Тогда ты должна знать, что Пайпер умеет распознавать вещи, которые пугают людей – особенно тех, кто пережил тяжелую психологическую травму.

Я грубо фыркаю.

– Да. Так называемый медиум.

– Что бы ты ни думала о ее способностях, когда Пайпер встретилась с Эми и взяла ее за руку, она увидела яркий образ нескольких молодых мужчин, нападавших на кричащую женщину. Пайпер рассказала ей об этом видении и спросила Эми о возможности того, что насильников было несколько. Тогда Эми полностью замкнулась в себе.

– Откуда ты знаешь? – Мой голос становится пронзительным, и я ненавижу себя за это.

– От Софии.

У меня все сжимается внутри. Я каким-то образом ощущаю себя обойденной и преданной. Собственной сестрой.

– Сначала бытовало мнение, что Эми была тяжело одурманена и не сохранила никаких воспоминаний о происшествии. Но после того, как Пайпер получила видение от Эми, она убедилась в том, что воспоминания были заперты в ее мозге и подсознательно возвращались к ней.

Он кашляет и поднимает руку, как будто собирается прикоснуться ко мне. Но я отстраняюсь от него. Сейчас я нахожусь в опасном состоянии, и мой разум может обрушиться внутрь себя.

– Продолжай.

– Пайпер встретилась с Софией и рассказала ей о своем видении после того, как она прикоснулась к Эми. София решила спросить Эми, хочет ли она попробовать новую разновидность гипнотерапии для высвобождения этих запертых воспоминаний.

– И все это было основано на ее видении?

– На толстовке также имелись следы ДНК, подразумевавшие участие другого мужчины. Эми согласилась. Они с Софией провели несколько сеансов, и Эми начала вспоминать некоторые вещи…

– Самовнушение. От Пайпер, разумеется.

– Такое возможно. Однако те немногие вещи, которые вспомнила Эми, побудили Софию навестить меня в Кентской тюрьме. Сначала она связалась со мной под предлогом того, что проводит исследование нескольких показательных дел. Она хотела поговорить со мной о той ночи.

– И ты согласился.

– Я был готов рассказать мою историю любому, кто мог выслушать ее. Да, я согласился.

– Значит, связь между тобой и Софией началась пять лет назад из-за какого-то медиума. А потом она рассказала тебе о Куинн?

– Потому что специалист из криминалистической лаборатории обнаружил неопределенный профиль ДНК. И потому что у Эми появились собственные сомнения из-за того, что память начала возвращаться к ней. И конечно, из-за меня. После нескольких визитов София начала склоняться к тому, что я говорю правду. Она взялась за мое дело ради Куинн. Ради правды и справедливости. И она связалась с юристами из программы «Невиновность».

Я тихо ругаюсь сквозь зубы.

– И что якобы вспомнила Эми во время этих сеансов гиптоза?

– Нескольких насильников. Группу мужчин. Монотонную музыку. Холодное место с запахом плесени, темноту, низкий потолок или ощущение тяжести наверху. Запах почвы и марихуаны. Звук текущей воды, словно у реки.

– Хижина старого траппера, где они нашли следы Эми, после того как обнаружили ее, стояла у реки. Там была низкая крыша.

Он кивает.

– Эми также вспомнила странную фразу, которая вращалась у нее в голове. Теперь похотливый щенок окончательно свихнется.

– Что?

– Не знаю, что это значит. София предполагала, что контекст появится в ходе следующих гипнотических сеансов. Но Эми испугалась и прекратила общение. София не стала давить на нее; с показаниями криминалиста и анализами ДНК у нас было достаточно свидетельств, чтобы подать апелляцию на мой приговор. София считала, что Эми расхрабрится после того, как судья примет решение в мою пользу. И когда стало понятно, что он на самом деле собирается решить в мою пользу, Эми согласилась попробовать еще раз. Это было полгода назад. Но она пропустила свою встречу с Софией, а через два дня позвонила из Сноу-Крик и оставила это сообщение на ее домашнем телефоне. Но прежде, чем София успела услышать его, Эми была мертва.

Он на какое-то время оставляет меня в покое, потом тихо накрывает ладонью мою руку. Я позволяю ему это сделать. Я нуждаюсь в этом. Как бы я ни сопротивлялась, мне нужен Джеб. Я люблю Джеба. Я хочу его. Мне ненавистна мысль о его тесных взаимоотношениях с моей сестрой. О том, что я не принимала участия в этом. Логически я понимаю, почему это так, но это не успокаивает боль обиды и одиночества. К глазам подступают жгучие слезы.

– Не могу поверить, что ты не сказал мне об этом.

– Это было бы слишком, Рэйчел.

– Не тебе решать.

Она снова ненадолго замолкает, потом тихо говорит:

– София также сказала мне, что Эми вспомнила изображение дракона. Извивающегося дракона.

Я медленно поднимаю голову.

– Дракона?

– Это все, что я знаю. Каждый раз, когда появлялся образ дракона, ее воспоминания угасали.

Я вынимаю руку из-под его ладони и потираю лоб.

– София обращалась в полицию с этими сведениями?

– Она не доверяла копам, которые вели расследование, как и первому адвокату защиты. Вместо этого она предоставила информацию юристам из проекта «Невиновность». У них накопилось достаточно свидетельств, чтобы на прошлой неделе судья постановил, что мое прежнее осуждение было несправедливым.

На прошлой неделе.

Прошла неделя после того, как его выпустили из тюрьмы. Мне кажется, что за эти дни прошла целая жизнь.

– София погибла полгода назад, – шепчу я. – Она так и не услышала окончательный вердикт. Она умерла до того, как увидела, что ей удалось сделать.

– Шестерни правосудия вращаются медленно. Судья не торопился. Но полгода назад мы были полны оптимизма и думали, что дело решится в нашу пользу.

– Наверное, это был настоящий ад. Оставаться в тюрьме эти последние шесть месяцев и ждать решения. Особенно после смерти Софии.

– Это были самые долгие дни в моей жизни. Ты не представляешь, как я тоскую по ней.

Я удерживаю его взгляд.

– Мне очень жаль, Джеб.

– Мне тоже очень жаль. Она оставила большой пробел в жизни многих людей.

Я отворачиваюсь и гляжу в окно.

– Когда она позвонила тебе в тюрьму вечером перед пожаром, то сказала что-то еще? – хрипло спрашиваю я.

– Только насчет сообщения Эми, что она находится в Сноу-Крик и знает, кто это сделал. Когда София получила сообщение, она сразу же перезвонила, но не получила ответа. Она сказала, что завтра утром первым делом поедет в Сноу-Крик, чтобы встретиться с Эми. Когда она позвонила мне, то была очень взволнованна. Она сказала, что мы можем наконец узнать, кто это сделал. Но на следующее утро она погибла в огне.

Моя кровь обращается в лед.

– Джеб, – тихо, очень тихо говорю я. – Если… если Эми убил тот мужчина в бейсбольной кепке, думаешь ли ты, что он мог узнать от нее насчет звонка и сообщения для моей сестры? Думаешь, мою сестру тоже убили?

Он молчит.

– Проклятье! – Я лезу в карман, достаю смартфон и звоню моему криминальному репортеру Джонасу Толлингворту. Он писал статьи о самоубийстве Эми.

Когда он отвечает, я не трачу время на обмен любезностями.

– Джонас, это Рэйчел. У тебя сохранились первичные материалы для апрельской статьи о самоубийстве Эми Финдли?

Он просит подождать, пока разбирается в своих записях. Я слышу шелест бумаги.

– У меня есть копии коронерского отчета, – говорит он. – И полицейский отчет.

– Пистолет Эми был на кого-то зарегистрирован?

Он медлит с ответом, просматривая записи.

– Серийный номер был сточен напильником. Полицейские решили, что она приобрела оружие на черном рынке.

– Есть упоминание о телефонных звонках, которые она сделала вечером перед смертью?

Джонас снова листает записи.

– Да, в отчете упоминается о двух исходящих звонках по номерам, совпадающим с теми, что были на листке бумаги, лежавшем на столе. Сначала она позвонила в пожарное депо Сноу-Крик. Потом своему психотерапевту, доктору Софии Маклин в Западном Ванкувере. – Следует короткая пауза. – Вашей сестре.

У меня пересыхает во рту.

– Она позвонила в пожарное депо? – Я смотрю на Джеба. – Есть сведения, с кем она разговаривала? Как долго?

Снова шелест бумаг.

– Нет данных о том, с кем из пожарных она разговаривала. Только набранный номер.

– Можешь передать его мне?

– Ты имеешь в виду номер пожарного депо?

– Да.

Он диктует номер, включая дополнительный внутренний код из четырех цифр. Мое сердце готово выскочить из груди.

– Чей это внутренний номер?

– Не знаю. Я не проверял, потому что полицейские пришли к выводу о самоубийстве. Дело было закрыто.

– И ты не стал развивать эту тему?

– У меня не было никаких причин для этого. В то время на руках было много других горячих дел.

– Спасибо, Джонас.

Я отключаюсь и сразу же набираю номер пожарного депо вместе с внутренним номером. После двух гудков звонок переключается на общую голосовую почту.

Я вешаю трубку и пытаюсь успокоить сильно бьющееся сердце.

– Мне нужно туда, – говорю я. – После того как мы закончим с Пайпер.

– В пожарное депо?

– Да. Керриган Кэй работает по пятницам; она моя старая подруга – или была подругой. – Я могу спросить у нее, кому принадлежит внутренний номер. Я хочу знать, кто имеет доступ к этому телефону и кто находился на дежурстве в тот вечер, когда позвонила Эми.

* * *

Когда Энни Пирелло вернулась в участок, она взяла архивную папку с делом о самоубийстве Финдли. Инсинуации Рэйчел Салонен пробудили ее интерес.

В папке она нашла два номера, по которым звонила Эми Финдли перед смертью. Один номер принадлежал городскому пожарному депо и включал дополнительный внутренний номер. Второй номер принадлежал Софии Маклин. Энни внимательно проверила дату и время. Салонен была права; пожар в доме Маклинов начался на следующее утро после смерти Финдли.

Она задумчиво откинулась на спинку стула.

Такие женщины, как Эми Финдли, не стреляют себе в рот, если хотят покончить с собой. Они принимают смертельную дозу снотворного. Энни достала фотографии, сделанные на месте, и разложила их на столе. Она поджала губы, тщательно изучая их. Потом вдруг наклонилась вперед, когда увидела на одной из фотографий развернутую газету, лежавшую у ног Финдли. Газета была раскрыта на рекламной странице с объявлением о сборе средств для пожарного депо. Там были две фотографии, сделанные для нового календаря пожарной бригады. На первой из них была изображена мускулистая спина мужчины, работавшего у старомодной водокачки. Она знала этого человека, поскольку у нее дома имелся такой же календарь, и она прочитала подпись под фотографией, сделанную мелкими буквами.

Энни быстро повернулась к компьютеру и устроила короткую проверку биографических данных, испытывая неожиданное предвкушнение.

Она встала и потянулась за своей курткой.

– Новак!

Ее партнер, сидевший за соседним столом, поднял голову.

– Нам нужно съездить в Пембертон.