Текст книги "Избранные детективы серии "Высшая лига детектива". Компиляция. Книги 1-14 (СИ)"

Автор книги: Лорет Энн Уайт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 160 (всего у книги 320 страниц)

Энни заглянула в карие глаза женщины. Нет ли там очевидных признаков страха?

– Мэм, если он находится внутри и угрожает вам…

– Нет.

– Вы не возражаете, если мы посмотрим?

– Мы? – Взгляд Салонен метнулся к патрульному автомобилю, потом она шагнула вперед и увидела Новака, огибающего дом. – Эй, прошу прощения! – крикнула она. – Это частная собственность. У вас есть ордер на обыск, офицер?

Новак вскинул руки в пародии на извинение и двинулся обратно.

– Вчера вечером вы обратились к нам по поводу школьного инцидента, – спокойно сказала Энни. – Мы полагаем, что человек, который проник на школьную территорию и следовал за вашей племянницей, – это Джебедия Каллен.

Салонен покосилась на кофейную кружку у себя в руках, потом быстро вернула взгляд к Энни и прищурилась.

– Вы ищете его из-за школьного инцидента?

– Мы ищем его как важного свидетеля по расследованию дела о поджоге.

– Пожар на Вулф-Ривер? Почему вы считаете, что он причастен к этому?

– На месте происшествия был обнаружен мотоцикл, зарегистрированный на его имя, плюс спальник и скатка с постельными принадлежностями.

Взгляд Салонен медленно вернулся к чашке.

– Дело в том, что мы видели, как его мотоцикл отъезжал от вашего дома примерно в 10.42 вчера вечером, – пояснила Анна.

Женщина пронзительно посмотрела на нее.

– Адам установил слежку за моим домом?

– Ради вашей безопасности, мэм. После вашего вчерашнего приезда в участок. У нас также есть несколько свидетелей, которые вчера ночью видели вас на месте поджога, – Энни выждала паузу. – Насколько я понимаю, вас многое связывает с Калленом.

– Весь этот чертов город многое связывает с Калленом, констебль Пирелло. Возможно, вам лучше поискать троих мужчин в лыжных масках, которые приехали на серебристом внедорожнике и темном пикапе с длинным кузовом. Потому что эти трое напали на него вчера ночью, подожгли его дом и все остальное. Возможно, вам стоит присмотреться к следам крови, которые вы могли найти на монтировке. Потому что это кровь Джеба. Если бы он на самом деле хотел сжечь Сноу-Крик, то не был бы настолько тупым, чтобы разжечь пожар на западной стороне долины Вулф-Ривер при сильном западном ветре. И он не стал бы ломать себе ребра и вышибать мозги монтировкой. А теперь, если вы не хотите арестовать меня или сделать еще что-нибудь, то будьте добры покинуть мою территорию.

В ее глазах сверкал вызов, а на скулах обозначились две красные точки.

– Трое мужчин?

– Если ваши криминалисты знают свое дело, они найдут следы от покрышек и отпечатки обуви этих людей. На номерном знаке пикапа была буква D.

Эти сведения были новыми для Энни.

– Так утверждает Каллен?

Салонен промолчала.

– Он может приехать в участок и подать заявление?

– Я не знаю, где он находится.

Энни покосилась на дверь. Потом медленно кивнула и достала из кармана визитную карточку.

– Вот. – Она протянула карточку Салонен, гладя ей в глаза. – На тот случай, если вам понадобится о чем-то поговорить со мной.

Салонен не взяла карточку.

– Пожалуйста, – Энни удержала ее взгляд еще на несколько секунд и добавила: – Вчера я много читала о деле Каллена. Я знаю всех, кто давал показания против него. – Она говорила тихо, чтобы Новак не мог услышать ее. – Я знаю, почему приговор был отменен. Все может быть не так, как кажется на первый взгляд. Я здесь новенькая, и у меня нет личной заинтересованности в деле.

Салонен сглотнула и неохотно взяла карточку.

Пирелло вернулась к патрульному автомобилю, уселась за руль и пристегнулась. Новак уже был на пассажирском месте. Она завела двигатель и покатилась по гравийной дорожке, задевая крышей за свисающие ветви.

– Мужик находился в доме, – сообщил Новак. – Я мельком увидел его в боковом окне. Это он, готов поспорить на мои новые зимние сани.

Пирелло жевала нижнюю губу и размышляла, пока возвращалась на автостраду.

Она знала, что он был там вчера вечером. Она видела некую настороженную близость в отношениях между Салонен и Калленом. Потом он расстался с ней и уехал на север. Она доложилась в участок, и ей было велено отступиться от него. Через несколько часов начался пожар. Его мотоцикл был поврежден и валялся на земле с выбитой подставкой. Рядом нашли окровавленную монтировку. Спальник под деревом у воды, как будто он мирно спал, когда все началось.

«Возможно, вам лучше поискать троих мужчин в лыжных масках, которые приехали на серебристом внедорожнике и темном пикапе с длинным кузовом…»

– Так почему он вернулся в город и сжег свой собственный участок? – обратилась она к напарнику. – Как думаешь?

Новак содрал обертку с батончика «Сникерс».

– Черт меня побери, если я знаю. Он психопат. То, что он сделал с теми девушками… – Он откусил кусок шоколадки и принялся жевать. – Если хочешь знать мое мнение, то, скорее всего, он напился вдрызг. Они все алкоголики…

– Прошу прощения?

Но прежде, чем Новак успел ответить, поступил срочный вызов. Голубой «Форд-Фокус» беспорядочно двигался по шоссе № 99 к северу от муниципальной вертолетной площадки.

Энни потянулась за микрофоном.

– Тридцать седьмая патрульная, вызов принят.

Она включила сирену и надавила на газ. Новак опустил защитный козырек, когда солнце ударило им в глаза. Фотокарточка, которую Энни хранила за козырьком, вывалилась наружу. Он поднял снимок с коленей.

– Что это?

Она напряглась.

– Ничего. Положи на место.

– Она похожа на тебя.

Крепко обхватив руль, Энни вписалась в крутой поворот. Горные вершины резко выросли по обе стороны ущелья, эхо сирены отдавалось от скал.

– Это потому, что она моя сестра.

– Ты держишь фотографию сестры за козырьком от солнца?

Она выругалась сквозь зубы.

– Ее больше нет, понятно?

Взвизгнув покрышками, автомобиль преодолел очередной поворот.

– Что значит – ее больше нет? Умерла, что ли?

Энни резко затормозила и ускорилась после нового поворота. Она видела впереди вихляющий корпус «Форд-Фокуса».

– Пропала без вести. Они с мужем отправились в пеший поход по горам в свой медовый месяц. Больше их не видели.

Она включила сирену на полную мощность. Потом еще раз. «Форд» наконец притормозил у обочины. Энни встала за ним, хрустя покрышками на гравийной обочине.

– Что за горы?

– Эти самые горы, возле Кэйоша. Четыре года назад.

– Вот дерьмо. Так это была твоя сестра, Клодетта Лепен? – Новак повернулся на сиденье и уставился на нее. – Значит, поэтому ты взяла эту работу и переехала на запад. Ты все еще разыскиваешь ее.

– Может, испробуешь твой длинный язык, чтобы составить протокол о нетрезвом вождении, Новак? Или хочешь, чтобы я заткнула тебе рот носками?

* * *

Я опускаюсь на кушетку перед погасшим камином. Куинн и Джеб смотрят на меня. Какую черту, какой порог мы пересекли, открыто солгав полицейским?

Я жестко тру руками лицо. Джеб подходит ко мне и кладет руку мне на плечо.

– Чего они хотят? – спрашивает он.

Я откидываю голову.

– А как ты думаешь? Они хотят забрать тебя.

– Пожар? – шепчет он.

– Да. Проверочный визит, если хочешь знать. Если у них действительно есть что-то на тебя, они вернутся с ордером на обыск. Они кружат поблизости и прослушивают нас.

– Тебя зовут Джеб? – голос Куинн пронзает нас со спины. Мы вздрагиваем о поворачиваемся к ней.

Она по-прежнему стоит у двери, бледная и несчастная.

– Куинни, – я пытаюсь изобразить радостное удивление, – иди сюда, садись со мной.

Она колеблется, потом медленно подходит к нам и опускается на краешек кушетки. Ее глаза похожи на темные колодцы. Она начинает колотить пяткой по обивке: тумп, тумп, тумп.

– Да, – внезапно говорит Джеб. – Меня зовут Джеб.

Она подходит и садится за кофейный столик напротив нее. Тумп-тумп-тумп.

Я предостерегающе гляжу на него. Это мой дом, моя территория. Но теперь это и его территория. Мы заперты здесь как неполноценная семья, пошедшая против общественного мнения, а может быть, и против закона. И обратного пути нет. Я бездумно назвала его Джебом, когда увидела приближение полицейского автомобиля. Констебль Пирелло, разумеется, назвала Куинн его имя, когда показывала ей фотографию.

– Джеб Каллен, – говорит он.

Стук прекращается. Куинн становится пугающе неподвижной. Когда она подает голос, он дрожит.

– Зачем ты им понадобился? Это из-за меня? Потому, что я ударила Мисси Седжфилд?

– Куинн, – я быстро наклоняюсь и кладу руку ей на колено, – полицейские получили непроверенные сообщения о Джебе. Нам нужно разобраться с этим, прежде чем сообщать им, что он находится здесь. Ты не виновата, что солгала им. Иногда…

Проклятье. Что я несу? Как мне это сделать, чтобы не повредить ее психику?

– …Иногда маленькая ложь во спасение бывает правильной в долгосрочной перспективе. Прямо сейчас это дает Джебу необходимое время, чтобы доказать всем свою абсолютную невиновность.

– Рэйчел, – он щурится и предостерегающе смотрит на меня, – остановись. Нам нужно поговорить…

– А что он такого сделал, если они ищут его? – Куинн пристально смотрит на Джеба, и я физически ощущаю его напряжение.

– Они перепутали его с кем-то еще, только и всего. – Я поднимаюсь на ноги и протягиваю руку. – Пошли. Нужно, чтобы ты поднялась наверх и переоделась до приезда Брэнди. Джеб в любом случае уходит.

Я выразительно гляжу на Джеба, но Куинн не торопится вставать.

– Его прислала моя мама. Он хороший человек. Он ангел!

Она сжимает кулаки. Я опускаюсь на корточки перед ней.

– Ты права. Твоя мама знала Джеба и очень любила его. В некотором смысле, она действительно прислала его.

– Рэйчел, – тихо рычит он у меня за спиной.

Я беру Куинн за руку. Она дрожит. Я выдавливаю улыбку, хотя мне хочется плакать от внезапно нахлынувших чувств.

– Иногда ангелам приходится сталкиваться с испытаниями на земле. Прямо как в книгах. Поэтому Джеб и приехал сюда. Если он… если мы выдержим испытание и все сделаем правильно, то…

– Тогда мы будем жить долго и счастливо?

Комок подкатывает к горлу с такой силой, что я едва не задыхаюсь. Я уверена, что совершаю ужасный грех. Что я буду гореть в аду вместо долгой и счастливой жизни.

– Да, что-то вроде этого, – шепчу я.

Ее взгляд прикован к моему лицу. Она смотрит мне в глаза, пытаясь понять, нет ли там какого-то подвоха. Когда она ничего не находит, ее глаза наполняются слезами.

– Это будет наш секрет, ладно? – шепчу я. – До поры до времени.

Теперь она смотрит на Джеба. Она на мгновение удерживает его взгляд и кивает. По ее щекам текут слезы.

– Пойдем, – мягко говорю я, помогая ей встать и провожая к лестнице. – Мы с Брэнди погрузим твой велосипед в ее багажник. Нам нужно собраться до ее приезда.

– Я не хочу в лагерь для велосипедистов.

– Так будет лучше для тебя. И тебе станет легче. Мне нужно заняться работой, а Джеб должен разобраться со своим испытанием.

Когда я веду ее по лестнице, то чувствую жаркий взгляд Джеба у себя на спине.

* * *

Когда я спускаюсь вниз, Джеб расхаживает по комнате, словно медведь в клетке.

– Где она?

– Чистит зубы. Она спустится через минуту.

– Какого дьявола ты это сделала? – рычит он. – Доказательство моей невиновности? Ангел, который проходит испытание на земле? Боже мой, Рэйчел!

– А чего ты от меня хотел? Чтобы я сказала ей, что копы ищут тебя, поскольку считают, что ты изнасиловал ее биологическую мать?

Он вспыхивает от гнева. Я прикасаюсь к его руке.

– Слушай, нам нужно держаться так близко к правде, как только можно. В конце концов, так будет проще, когда все раскроется. Она не единственный ребенок в этом городе, которого затронут будущие события. Сегодня ты собираешься обвинить четырех мужчин в лжесвидетельстве. Трое из них имеют собственных детей, а у одного ребенок не старше Куинн. Ты знал, что это будет нелегко.

Он отворачивается.

– Джеб, посмотри на меня. Я тоже не знаю, как это сделать. Мы можем лишь двигаться ощупью, руководствуясь только нашими взглядами, нашим мировоззрением. – После некоторого колебания я добавляю: – У нас были общие взгляды на мир, помнишь? Ты научил меня по-новому смотреть на вещи.

– Тем не менее ты поверила, что я мог изнасиловать двух девушек и убить одну из них, – очень тихо говорит он.

Я опускаю глаза и чувствую, как щеки заливает горячая краска стыда. Моя рука бессильно опускается вдоль тела.

– Это из-за того, что случилось с моим отцом, верно? – спрашивает он. – Вот почему ты считала меня способным на насилие. А когда ты рассказала в суде обо мне и моем отце, все поверили, что я могу творить ужасные вещи.

Меня начинает подташнивать.

– Давай не будем об этом сейчас…

Он ругается сквозь зубы.

– Знаешь, я не должен был говорить тебе об этом.

– Послушай, я…

– Знаешь, почему я сказал тебе? – Его глаза сверкают. – Потому, что я нуждался в отпущении греха. Потому что я никак не мог избавиться от этой проклятой вины. Она ежедневно преследовала меня. Мне было нужно, чтобы ты знала, что со мной случилось в детстве. Мне было нужно, чтобы кто-то понял меня. Мне было нужно прощение… от тебя, Рэйчел. Чтобы я мог двигаться вперед вместе с тобой. Чтобы я мог с чистой совестью присоединиться к тебе.

Его слова рвут мне душу. Я подвела его девять лет назад. Тогда я даже не понимала, что ему было нужно от меня с этим признанием. А потом я предала его, и чувство вины бумерангом вернулось ко мне.

Я слышу, как Куинн выключает воду в ванной. Потом ее шаги в коридоре. Сейчас она спустится вниз.

– Тебе нужно идти, – быстро говорю я. – Нельзя, чтобы Брэнди увидела тебя, когда она приедет.

Он на мгновение удерживает мой взгляд, потом разворачивается и идет к двери, на ходу развязывая фартук.

– Ты должен оставаться в лодочном сарае до поездки на интервью, – говорю я ему вслед.

– Как преступник, – ворчит он и бросает фартук на табурет. – Прятаться в сарае!

– Это не…

Он поднимает руку, останавливая меня.

– Джеб…

Он не оглядывается.

– Никуда не уходи до интервью. Пожалуйста.

Он рывком распахивает дверь и захлопывает ее за собой.

– Ты не можешь позволить им забрать тебя! – кричу я ему, но его больше нет. Не знаю, слышал ли он меня. И мне становится нехорошо.

Глава 14

Я открываю дверь помещения редколлегии и вхожу внутрь. Люди, сидящие вокруг стола для совещаний, поднимают головы и смотрят на меня. За ними из панорамного окна открывается вид на лыжные трассы и линии подъемников на склонах Медвежьей горы, увенчанной снежной шапкой. Одна стена выкрашена в серовато-зеленый цвет; на ней развешаны почетные грамоты и награды от газетных объединений Британской Колумбии и Канады вместе с фотографией моего деда, который держит в руках первый номер «Сноу-Крик Лидер», только что вышедший из печати.

– Доброе утро. – Я гладу на стол ручку и блокнот и отодвигаю стул. Сегодня вторник, 9.02 утра. Я на две минуты опоздала на еженедельное собрание редколлегии. Кэсс Руссо, мой главный редактор, сидит во главе стола. Она удивленно выпрямляется при виде меня.

– Рэйчел?

Я усаживаюсь за стол.

– Сегодня утром я собираюсь присутствовать на новостном совещании.

Секундное молчание, обмен взглядами за столом. Я обычно не присутствую на еженедельных совещаниях редколлегии. Новостной контент – это сфера полномочий Кэсс. Я регулярно встречаюсь с ней в частном порядке, но теперь я хочу, чтобы все лично убедились, что я заинтересована в развитии нового сюжета.

– Значит, вы слышали, что Джебедия Каллен позвонил мне? – спрашивает Кэсс.

Я киваю.

– Продолжай, Кэсс. Какую информацию ты получила. Как вы собираетесь подать ее?

Еще один обмен взглядами – на этот раз между Кэсс и ее криминальным репортером Джонасом Толлингвортом. Я знаю, о чем думает главный редактор. Она сравнительно недавно живет в городе, но если она выполнила свою работу после звонка Джеба вчера утром, то раскопала неприглядные подробности старого дела Финдли и Цукановой. Если раньше она пребывала в неведении, то теперь знает, что я встречалась с Джебом в школе и что я, наряду с другими добропорядочными горожанами, давала показания против него. Судя по ее настороженной позе и скрытности ее взгляда, Кэсс ожидает, что я собираюсь замять эту историю. Она готова отстаивать свои журналистские принципы.

Кэсс облизывает губы.

– Освобождение Каллена из тюрьмы – это старая новость. Новизна состоит в том, что после своего освобождения он не поспешил скрыться от внимания, как делают виноватые люди. Вместо этого он сразу направился домой, чтобы лицом к лицу встретиться со своими противниками и попытаться доказать свою невиновность. Он назвал имена некоторых видных горожан: Леви Бэнрока, Хави Хинка, Клинта Рудигера и – посмертно – Люка Лефлера, что указывает на его мать, которая возглавляла первичное расследование. По определению это также бросает тень на заместителя главного констебля Адама Лефлера. – Ее взгляд скрещивается с моим. – Кроме того, есть вы и Трэй Сомерленд, которые тоже свидетельствовали против него.

Остальные наблюдают за мной. Я чувствую растущее напряжение. Названы громкие имена. Ставки высоки, как никогда. И ясно, что для меня это личное дело.

Я делаю глубокий вдох.

– Поэтому я собираюсь дистанцироваться от этой истории. В данном случае мне понадобится нечто вроде Китайской стены между мной и твоими репортерами, Кэсс. И я хочу, чтобы все прошло юридическую проверку перед выходом в печать. Люди все равно будут недоумевать, но мы останемся с чистой совестью. Иначе тебе придется отстреливаться.

Кэсс приподнимает бровь. Остальные возбужденно переглядываются. Я читаю удивление на их лицах.

Но я доверяю журналистскому опыту Кэсс. Мне повезло нанять ее. Она была ведущим городским репортером, которая перешла на более низкооплачиваемую работу в Сноу-Крик, поскольку хотела воспитывать здесь своего единственного ребенка. Как и многие другие местные жители, она любит жизнь на природе и девственные просторы. Эта история покажет, что в любом месте есть свои темные секреты, как бы прекрасно все ни казалось снаружи.

Я наклоняюсь вперед.

– Единственное, что я хочу получить от этого сюжета, – чистая правда. Чего бы это ни стоило. С любыми опасениями по поводу нежелательных последствий прошу обращаться к нашим внештатным юристам. Я дам им знать, что вы занимаетесь расследованием.

Короткое молчание.

– Это крупное дело, – говорит Джонас. – Провинциальные СМИ подхватят эту тему, особенно если мы устроим публичное представление в «Шэди Леди». А поскольку у нас еженедельник, то ежедневные газеты и телерепортеры наводнят город еще до выпуска на следующей неделе.

– Именно поэтому мы берем дело в свои руки и гоним информационную волну. Это дело «Лидера», и права на него принадлежат нам. Когда мы закончим совещание, на нашем сайте должен появиться тизер: «Срочные новости: Каллен требует публичное интервью в общественном заведении». Назовите громкие имена. Оставьте ссылки на наши страницы в социальных сетях: Twitter, Facebook, Pinterest, Tumblr и так далее. Постарайтесь добиться вирусного распространения информации. Я хочу, чтобы все взгляды были прикованы к нашему сайту. Я хочу, чтобы люди предвкушали появление более подробной аналитической статьи, которая выйдет в печать на следующей неделе.

Члены моей команды еще не знают, что я работаю с Джебом, но я собираюсь отстраниться от расследования прямо сейчас, потому что в противном случае, едва я выйду из этой комнаты, то предстану в совершенно ином свете. Слова Трэя эхом отдаются у меня в голове.

«Полицейский у дорожного кордона видел тебя. Зинк видел тебя. Я видел тебя. Утром копы постучатся в твою дверь. Они собираются допросить тебя как соучастницу поджога…»

Я обвожу взглядом лица людей вокруг стола.

– Где Холли?

– Она была на месте стрельбы и пожара вчера ночью. Приедет попозже. Но я позвала ее на интервью с Калленом. – Кэсс что-то пишет в своем блокноте.

– Хорошо. И еще одно. – Я подаюсь вперед. – Полиция разыскивает Каллена как возможного свидетеля или подозреваемого во вчерашнем пожаре. Это определенно похоже на поджог. Пожар начался на его территории, и копы нашли там его мотоцикл.

Широко распахнутые глаза.

– Откуда вы знаете? – спрашивает Кэсс.

– Я тоже была на месте возгорания и сегодня утром получила сведения из конфиденциального источника. Кэсс… – Я делаю паузу. – Как бы то ни было, нужно дойти до сути.

– Вы были с поисково-спасательной группой? – спрашивает Кэсс.

– Нет.

Взгляд Кэсс становится серьезным, когда она распознает подтекст моих слов.

– Значит, мы должны продолжать во что бы то ни стало, даже если ваше имя всплывет в потенциально негативном контексте?

Она испытывает меня на прочность.

– Даже в таком случае. – Я поочередно обмениваюсь взглядами с членами моей редакторской группы – с Блейком, Томасом, Пейтоном, у меня маленькая команда, дополненная несколькими фрилансерами и колумнистами. – Удачи, ребята! – Я улыбаюсь. – Джонас прав, это крупное дело. Давайте потрясем клетки и посмотрим, что выпадет наружу.

Я оставляю Кэсс заканчивать совещание. Но когда я иду к моему офису, то ощущаю серьезность того, что я привела в движение, и тонкие щупальца страха закрадываются в мое сознание. Сноу-Крик может быть похож на зимний Диснейленд для горнолыжников, который принадлежит к всемирной сети снежных развлечений. Но, как и в любом маленьком городке, под поверхностью зияют глубокие и опасные трещины, где рыскает старое зло.

Зло, которое мы могли высвободить прямо сейчас.

* * *

– Не лги мне, черт бы тебя побрал! – Лили стиснула в руках футболку Адама, которую он носил вчера. Ее лицо покраснело и заплыло от слез. – Вот, понюхай. – Она сунула воротник ему в лицо. – Это не мои духи. Кто она? Как долго это происходит? Больше года?

Адам уперся руками в кухонную столешницу, опустив голову, и сделал глубокий вдох.

– Сейчас я не могу разбираться с этим.

– Вот как, ты не можешь? А как же я, как же дети? Или все вокруг уже знают, что ты спишь с другой женщиной? Все знают, кто она такая, кроме меня? Они считают меня полной дурой? Смеются у меня за спиной?

Он слышал подступающие слезы за ее сбивчивой речью, возвращение старой паранойи.

– Нюхай! – потребовала она и сунула футболку ему в лицо.

Он развернулся и перехватил ее запястье. Его взгляд лазерным лучом пронзил ее.

– Я чую запах водки. Сейчас десять утра, ты пьяна, а мне пора на работу. – Его сердце гулко билось, на верхней губе выступил пот. – Где мальчики?

– Где ты пропадал всю ночь?

– Я о мальчиках, Лили. – Он был рассержен, сильно рассержен. Он думал, что они оставили это в прошлом.

– Стейси Седжфилд отвезла их вместе с Мисси в лагерь для велосипедистов.

– А как они вернутся домой?

Ее плечи опустились, тело обмякло.

– Ты заберешь их? – спросил он.

Она вырвалась из его схватки, отвернулась, охваченная внезапным стыдом.

– Как я могу доверить их тебе после этого?

Адам знал, что, несмотря на ее семейные проблемы и отношения с мужем, дети были самым главным в ее жизни. Она не мыслила себя без детей.

– Тогда я буду в полном порядке, – тихо ответила она, избегая взгляда Адама.

– Когда началось это дело с выпивкой?

Она на нетвердых ногах прошла через столовую и ухватилась за спинку стула. Ее лицо обмякло, набрякшие глаза слезились.

– Когда я снова почуяла ее на твоей одежде. Я… я не знаю, что делать. Мне хотелось отгородиться от этого.

Пот начал собираться у него под мышками, кровяное давление подскочило.

– Ты все еще принимаешь таблетки? Нельзя совмещать алкоголь с антидепрессантами.

Она тупо смотрела на свой ноутбук, раскрытый на столе.

– Ты перестала пить таблетки?

– От них я была как мертвая.

Адам запустил пальцы в свою густую шевелюру. Он не знал, как справиться с этим. С одной стороны, он был зажат между своей матерью с ее ранним слабоумием, а с другой – между своей депрессивной и параноидной женой. Здоровье его матери быстро покатилось под уклон после того, как Люк был убит в бою. Между тем у Лили был тяжелый период после рождения их младшего сына Майка, когда она испытывала клинически подтвержденную послеродовую депрессию. Адам мог справиться с физическими проблемами. Он мог многое исправить работой мышц, грубой физической силой. Но хрупкие механизмы человеческой психики – особенно женской психики – оставались для него тайной за семью печатями. До того как Лили поставили диагноз, Адам считал депрессию некой прихотью, которой можно следовать или не следовать по желанию. Потом она занялась самолечением и втянулась в порочной круг, где выпивка чередовалась с периодами паранойи во время похмелья. И все это время она изо всех сил старалась производить впечатление хорошей матери и идеальной жены высокопоставленного сотрудника полиции. В конце концов она не выдержала, и он был вынужден обратиться за медицинской помощью. После лечения ей стало лучше. Он думал, что худшее осталось позади… а теперь это.

Вот и награда за отказ от работы его мечты и переезд в Сноу-Крик ради семьи. Все рассыпалось, как бы он ни старался удержать ситуацию под контролем.

– Тебе нужно снова обратиться к доктору Беннету, – мягко сказал он. – Запишись к нему на прием, хорошо? Ты сделаешь это для меня? Позвонишь мне на работу после того, как договоришься с ним?

Она судорожно вздохнула и крепче ухватилась за спинку стула. Ее плечи вздрагивали, но слез не было.

– Сделай это ради нас, – сказал он. – Ради мальчиков. Ты не можешь снова уйти в запой. Нужно вернуться к медицинскому лечению, и тогда мы вместе справимся с этим. Сохраним семью.

Она сглотнула. Часы на кухне громко тикали.

– Пожалуйста, скажи мне, где ты был вчера ночью, до пожара? – Ее голос был тонким и умоляющим. Адам внезапно увидел перед собой молодую Лили, – женщину, которую он полюбил. Чувствительную и уязвимую. Творческую натуру. С ней он чувствовал себя сильным мужчиной, способным защитить ее. Это было соблазнительное ощущение, особенно приятное для Адама, который всегда считал себя храбрым защитником. Бравым полицейским.

– Мне нужно было закончить кое-какую административную работу, а потом начался пожар, – сказал он. – Все экстренные службы отреагировали должным образом. Сейчас мне нужно вернуться в офис, а тебе – позвонить доктору Беннету.

– На сайте «Лидера» сказано, что пожар начался где-то между часом и двумя часами ночи. – Лили кивнула в сторону раскрытого ноутбука. Адам заметил, что она открыла страницу срочных новостей «Сноу-Крик Лидер». – Где ты был до пожара? Ты не мог все время находиться в участке.

– Эй, – он подошел ближе и взял ее лицо в ладони, – пожалуйста, не беспокойся. Да, я находился в участке. Так много всего происходит… настали дурные времена.

Она покосилась на ноутбук.

– Ты имеешь в виду возвращение Джеба Каллена?

Адам замер.

– Что?

– Это есть во всех срочных новостях. В Twitter и Facebook. Сегодня в пять вечера он дает эксклюзивное интервью в салуне «Шэди Леди». Он утверждает, что приехал сюда для доказательства своей невиновности. Он хочет выяснить, кто на самом деле убил Мэрили и где находится ее тело.

Адам устремился к ноутбуку, развернул экран к себе и быстро просмотрел статью. У него зазвенело в ушах. Каллен заявил, что Люк, покойный брат Адама, был одним из тех, кто давал ложные показания в суде. Адам выругался сквозь зубы. В пять вечера ему предстоит разобраться с настоящим переворотом в маленьком городе. Дерьмо попадет в вентилятор.

– Мне нужно на работу. Немедленно.

Он тронулся с места, но Лили положила ладонь на его руку.

– Где ты рассадил костяшки пальцев?

Он машинально взглянул на свою руку. Она приподнялась и осторожно потрогала его скулу.

– И откуда этот порез?

– Пожар, – быстро ответил он. – Я помогал переносить оборудование, и ветка хлестнула меня по лицу… Поговори с доктором, слышишь? А потом позвони мне.

Он прошел в спальню, открыл оружейный сейф, убрал пистолет в кобуру и надел бронежилет. Его китель и фуражка находились в прихожей.

Когда Адам собирался выйти из дома, Лили появилась в прихожей.

– Что имела в виду твоя мать девять лет назад, когда я слышала, как вы спорили насчет исчезновения Эми и Мэрили?

Он повернулся, держа руку на дверной ручке.

– Что?

– Она сказала, что от тебя требуется только одно: ничего не говорить. Что тебе надо думать о будущей жизни и карьере.

Между ними повисло тягостное молчание.

– Понятия не имею, о чем ты говоришь.

– Нет, ты понимаешь. Знаю, что понимаешь. В тот вечер Люк одолжил твой джип, верно?

– Слушай, лучше не болтай об этом. Сейчас не время. Если вырвать определенные вещи из контекста, то ты можешь погубить нашу семью. Меня, себя и детей. Ты этого хочешь?

Она молча смотрела на него.

– Правильно, вот и я так не думаю. А теперь иди и позвони доктору Беннету. Тебе нужно пройти еще один курс лечения. Без препаратов у тебя начинается паранойя. – Он помедлил, потом взял ее за плечи. – Послушай, Лили Лефлер, я люблю тебя. Понимаешь? У нас с тобой были хорошие и плохие времена, и теперь мы не сдадимся.

Ее глаза наполнились слезами, и она кивнула.

Адам поцеловал ее в щеку и отпрянул, когда почувствовал сильный запах водки.

Сбегая вниз по крыльцу, он снова выругался сквозь зубы. Каллен упал в этот город, как горящая спичка, брошенная в сухом лесу. И у него было предчувствие, что это только начало.

* * *

Джеб приехал на автостоянку для лыжников в 15.30. Рэйчел отдала ему ключи от внедорожника ее отца. Он выключил радио и немного посидел внутри, как воин, готовящийся к битве. Рэйчел сделала то, что обещала: она тоже отправилась в бой. Новости о его возвращении и предстоящей встрече с репортерами распространились со скоростью вирусной инфекции и были подхвачены газетами и телевизионными станциями Большого Ванкувера, сообщавшими, что их представители прибудут в Сноу-Крик к пяти вечера для освещения дальнейших событий. Город считался фешенебельным горнолыжным курортом, и было нечто сладострастное в намерении увидеть и продемонстрировать его грязное подбрюшье.

Когда Джеб вышел из автомобиля, то заметил, что ветер прекратился. Все казалось сухим, сумрачным и неподвижным, как в центре урагана. Он посмотрел на небо и ощутил, как усиливается давление. Вдалеке на западе небо было окутано светло-коричневым дымом.

Он убрал ключи в карман и направился к пешеходной зоне города, испытывая смутное беспокойство насчет того, что задуманное может возыметь обратный эффект.

Когда он вышел на площадь у подножия горы, в воздухе повеяло прохладой. Подростки на горных велосипедах в шлемах и защитных накладках штурмовали последний участок скейт-парка, взмывая в воздух над последним трамплином, выполняя сальто, приземляясь и тормозя юзом, – покрытые пылью и синяками, но торжествующие.

Другие стояли вокруг площади с велосипедами: указывали, смотрели, смеялись. Громкая музыка доносилась из бара «Гондола» над зданием со стартовой платформой канатной дороги. Лыжный подъемник все еще работал, но в этот час он не возил наверх велосипедистов, а доставлял их вниз вместе с зеваками и пешими туристами. Джеб немного задержался, чтобы посмотреть на велосипедиста, который разогнался на склоне, вылетел с трамплина и совершил сальто с поворотом на 360°вокруг своей оси. Джеб чувствовал себя старым и чуждым этому месту. Человеком, который слишком долго пробыл взаперти. Когда его уводили в наручниках, спуск на горном велосипеде был совсем не похож на безрассудный спорт для рисковых парней, каким он стал сейчас, – во всяком случае, не в таком масштабе.