Текст книги "Избранные детективы серии "Высшая лига детектива". Компиляция. Книги 1-14 (СИ)"

Автор книги: Лорет Энн Уайт

Мэл

4 ноября 2019 г. Понедельник

Бун сидел на темно-синем диване в одной из самых удобных комнат для допросов. Выглядел он ужасно. Небритый, взлохмаченный, он нервно заламывал пальцы, а его колени ходили ходуном.

Мэл села на стул напротив него, положив блокнот и ручку на стоящий между ними низкий столик.

– Вам было известно, что мы вас разыскиваем? – начала она.

– Мне нужен адвокат? – ответил он вопросом на вопрос.

– Вы имеете право на юридическое представительство. Если хотите, я дам вам номер бесплатного адвоката. Вы можете воспользоваться его помощью в любой момент. Ну а для начала расскажите мне, где вы были… Кстати, должна официально вас предупредить, что нас снимает камера, а звук записывается.

Взгляд Буна метнулся к установленной под потолком видеокамере. Потом он посмотрел на закрытую дверь допросной, и в его глазах промелькнуло такое выражение, словно он уже жалел о своем приходе в полицию.

Мэл терпеливо ждала.

– Я жил в лесу, в маленькой хижине рядом с Хоупом, – проговорил наконец Бун, потирая ладонью бедро.

– Почему вы решили скрыться?

– Я не скрывался. Мне нужно было время, чтобы… прийти в себя. Кит была моим лучшим другом. Единственным настоящим другом.

Мэл слегка напряглась.

– Значит, вы знали, что Кит погибла? – сказала она.

– Нет, этого я не знал. Я потерял ее как друга из-за… из-за одного поступка, который я совершил много лет назад. А когда она узнала…

– Почему вы пришли к нам сейчас? Что заставило вас покинуть хижину в лесу?

– Я пришел в магазин при заправке… за продуктами. По телевизору как раз показывали новости. Там сказали, что водолазы нашли ее тело. Я… – Его голос сорвался, глаза наполнились слезами. – Она не должна была умереть! Все должно было быть совершенно иначе!

Бун шмыгнул носом и вытер слезы рукавом.

– Что именно должно было быть иначе? – спросила Мэл, придвигая к нему пачку салфеток. – Не спешите. Расскажите все с самого начала.

– Я и Кит… и вся наша компания… В свободное время мы увлекались ролевыми играми – надевали костюмы и устраивали маленькие импровизации прямо на улицах. Отправлялись в парк, на бульвар, в супермаркет и начинали представление, стараясь вовлечь в него как можно больше людей. Это была наша шутка. Мы так развлекались.

– Аккаунт Кит в Инстаграме тоже был шуткой? Тот, о котором вы нам рассказали, – @лисицаиворона. Там очень много фотографий, на которых она позировала с вами, Бун.

– Я уже сказал – это были просто ролевые игры. В этом не было ничего плохого. – Он потер лицо. – Как-то в конце сентября Кит предложила мне принять участие еще в одной такой «игре». Я должен был изображать персонажа по имени Харуто Норт. Она велела мне прийти в бистро и забрать ее оттуда. Сама она должна была играть супругу Харуто, женщину по имени Ванесса. Когда я приехал в бистро, я увидел Кит в парике и с накладным животом, как будто она беременна, – этот муляж она использовала, когда играла в нашем любительском спектакле «Три жизни Марии». Кит обедала с женщиной, которую, как я потом узнал, звали Дейзи Риттенберг. Я сымпровизировал, разыграл властного, агрессивного мужа, этакого домашнего тирана…

– И зачем Кит это понадобилось?

Бун-ми глубоко вздохнул и закрыл глаза, став на мгновение похожим на человека, который собирается броситься с обрыва в ледяную воду.

– Я… я не был полностью откровенен с вами, детектив, когда мы беседовали в прошлый раз. Я знал, что случилось с Кит в Уистлере много лет назад. Я тоже там был – на той горнолыжной базе.

– Вы были на вечеринке? И видели изнасилование?

Бун низко опустил голову и уставился на свои сложенные на коленях руки.

– Да. Я там был, но я так и не дал свидетельских показаний. Я мог бы спасти Кит и помешать Джону и остальным совершить что-то подобное в будущем, но я ничего не сделал. Я оказался… на их стороне, понимаете? С тех пор совесть не давала мне покоя, все эти годы она жгла меня изнутри. А недавно Кит узнала, что я тоже был на базе… Я пообещал сделать все, что она захочет, лишь бы она простила меня за то, что я ее предал, за то, что столько лет лгал. Тогда-то она и попросила сделать для нее несколько вещей, в том числе – сыграть роль Харуто.

Бун поднял голову и посмотрел Мэл в глаза.

– Я был перед ней в огромном долгу, сержант. Если бы восемнадцать лет назад я не промолчал, Катарина смогла бы родить ребенка. Может, тогда и ее отец отнесся бы к этому… иначе, не выгнал бы ее из дома. Может, он и не умер бы так рано. В школе Кит была очень способной, она отлично училась и вполне могла поступить в университет, даже получить стипендию. Она сохранила бы уважение к себе. Копы обвинили бы Джона и остальных, и жизнь Кит была бы совсем другой. Но я промолчал…

Кровь быстрее потекла по жилам Мэл.

– Вам известно, что в этой провинции не существует закона об исковой давности относительно преступлений на сексуальной почве? – спросила она. – И что все, что вы скажете сейчас, впоследствии может быть использовано как доказательства?

Бун кивнул.

– Почему же вы промолчали тогда?

– Я был геем и еще не вышел из тени. В школе меня жестко прессовали… До окончания школы мне оставалось всего полгода, и я очень не хотел привлекать к себе внимание. Дать показания означало для меня нарисовать на спине мишень. Вот почему я промолчал. Спрятался. И подвел Кит… Так что да, сержант, я ее должник. – Он замолчал, и его глаза снова наполнились слезами. – Существует много видов любви, сержант. Я люблю Кит. Она – это мой мир. Она моя сестра, моя лучшая подруга – мое все… Я хотел вернуть ее и ненавидел себя за то, что… за мое предательство. И поэтому делал все, что она хотела. Я играл все те роли, о которых она просила. А когда понял, насколько может быть опасным то, что она затеяла, попытался ее отговорить. Я сказал – если Джон или Дейзи о чем-то пронюхают, они сделают все, чтобы помешать ей их разоблачить, но Кит меня не послушала. Она продолжала действовать так, словно ей было нечего терять. Может, после того, как она узнала, что я тоже ее предал, у нее действительно ничего не осталось. Ничего и никого…

– Что именно Кит собиралась предпринять? Чего она добивалась?

– Я знаю, что она пыталась манипулировать Риттенбергами, пыталась вынудить их усомниться в собственном здравом уме… Ну, по типу газлайтинга[84] 84
  Газлайтинг – форма психологического насилия и социального паразитизма, главная задача которого – заставить человека мучиться и сомневаться в адекватности своего восприятия действительности через постоянные обесценивающие шутки, обвинения и запугивания.


[Закрыть]. Но я знаю далеко не все, сержант. Мне известно только, что Кит троллила Дейзи в инсте, оставляла в ее машине странные записки, подкладывала письма с угрозами в почтовый ящик в «Розовом коттедже». Еще она устроила так, что Джона Риттенберга поперли с работы. По ее просьбе я следил за ним и делал фотографии, которые… Кит сумела каким-то образом проникнуть в его компьютер, поэтому была в курсе его расписания – знала, где он будет и с кем. Один раз она переоделась соблазнительной женщиной по имени Миа, а я сфотографировал ее и Джона вместе. Во время слежки я узнал, что Риттенберг нанял частного детектива, и Кит нашла в его компьютере договор с агентством. В конце концов она захотела, чтобы я доставил этот договор и все фотографии, где Джон и Миа вместе, в штаб-квартиру «Терры Уэст». Тем же утром Риттенберга уволили. Из штаб-квартиры корпорации Джон поехал в магазин, купил бутылку виски и весь день пил на скамейке в парке, а вечером произошло это… нападение в «Стеклянном доме». Я… Если бы я знал, что Кит планирует встретиться с ним и с Дейзи, я бы ее остановил. Джон был сильно пьян и зол – он мог пойти на все.

– Что произошло в «Стеклянном доме», Бун?

Он нервно облизнул губы и некоторое время молчал, словно выбирая, с чего начать. Или решая, как много можно открыть.

– Я не знаю… Мне известно только то, что Кит «позаимствовала» несколько пакетов, в которых хранят кровь, и еще кое-какое оборудование у одной нашей знакомой. Она фельдшер на «Скорой», а в свободное время работает добровольцем на станции переливания крови. Начиная с июля Кит как минимум трижды наполняла эти пакеты собственной кровью, а потом прятала их в холодильнике «Стеклянного дома» – она знала, что хозяева все равно вернутся не скоро.

Мэл немного подумала.

– Кит планировала инсценировку убийства?

Бун смахнул с кончика носа повисшую слезинку и кивнул.

– Она хотела устроить так, чтобы Риттенбергов заподозрили в убийстве, но что-то пошло не по плану. Джон вернулся в «Стеклянный дом» и… – Его голос прервался, он уронил голову на руки и зарыдал.

Мэл встала и вышла, чтобы принести ему стакан воды. Проходя через рабочий зал, она посоветовала остальным членам группы «подключиться» к записи камеры в допросной, после чего снова отправилась к Буну. Там она протянула ему воду и новую пачку салфеток.

Тот высморкался, выпил несколько глотков воды и наконец взял себя в руки.

– Продолжайте, – сказала ему Мэл. – И не спешите.

Бун судорожно вздохнул.

– Кит… Она хотела, чтобы все выглядело так, будто она потеряла очень много крови. Полиция решила бы, что такая потеря несовместима с жизнью, и взялась бы за Риттенбергов. Кит оставила следы крови на ботинках в шкафу Джона и в его машине, выдернула у себя несколько волос и заткнула куда-то в щель между сиденьями. Еще она заранее съездила на стройплощадку АДМАК и привезла оттуда ведро глины. Она размешала ее с водой и испачкала все те же ботинки, а остатками замазала номера «ауди». Ботинки она поставила на прежнее место в стенном шкафу, а сама купила точно такую же пару, чтобы оставить в «Стеклянном доме» кровавые следы. Еще она взяла из «Розового коттеджа» кулон Дейзи и спрятала в гостиной «Стеклянного дома».

– Похоже, Кит планировала все это в течение нескольких месяцев?

– Да, но подробностей я не знал. Ее план постоянно развивался, обрастал новыми деталями, по мере того как она все больше узнавала о Риттенбергах, об их делах. И не забудьте, сержант, мы любили ролевые игры. Нам это нравилось. Наша компания всегда была готова к представлению, к импровизации. Мы, клоуны, шутники, фокусники, иллюзионисты, называйте это как угодно, но мы этим гордимся. Кстати, если найдете на месте преступления кровь Джона, это потому, что, когда Кит выступала в роли роковой женщины Мии, она заманила его в съемную квартиру и выкачала у него из вены где-то полпакета крови. Эту квартиру она тоже убирала, поэтому у нее были ключи. Но сначала Кит подмешала ему в виски наркотик. Не спрашивайте меня, какой и где она его взяла – этого я все равно не знаю. Может, купила у какого-то знакомого, который толкает всякую запрещенку вроде кетамина, кокаина или экстази. – Бун глотнул еще воды и вытер губы трясущейся рукой. – Некоторое время назад Кит расспрашивала меня об эпизоде из сериала о коронере, над которым я работал в качестве декоратора. Я рассказал ей об экспираторном брызге, о характерном рисунке артериального кровотечения, о прогнозируемых пятнах[85] 85
  Прогнозированные (проектированные) пятна крови – вид пятен, возникающих, если источнику кровоизлияния была сообщена некая энергия.


[Закрыть] на стенах… Думаю, это и вдохновило ее устроить в «Стеклянном доме» что-то подобное.

– Бун, вы были в «Стеклянном доме» в вечер Хеллоуина?

– Нет.

– То есть Кит встречалась с Риттенбергами одна?

Он сглотнул.

– Она… В тот вечер Кит попросила меня кое-что сделать – и не задавать вопросов. И я сделал все, что она сказала. Я уже говорил вам, детектив, я чувствовал себя в долгу перед ней. И перед самим собой. Когда мы разговаривали на берегу, я пообещал, что готов на все, лишь бы она меня простила. А она ответила, что не будет требовать от меня ничего незаконного.

– И что же она попросила вас сделать?

– Кит взяла напрокат темно-серый «ауди S6» – точно такой же, как у Джона. Днем 31-го числа она поставила его около дома, где жила, – с замазанными грязью номерами, чтобы их не могли распознать дорожные камеры.

– То есть этот автомобиль можно было спутать с «ауди» Риттенберга?

– Запросто. Кит знала, что на стройплощадке АДМАК тоже есть камеры. Мысль провернуть этот трюк пришла ей в голову, когда она застряла в пробке на мосту и увидела «камеру самоубийц». Она огляделась и увидела, что в объектив камеры может попадать и участок стройплощадки рядом с силосами для зерна. Вечером в один из выходных она съездила на стройплощадку, когда там никого не было, и осмотрела причал…

– Она собиралась сбросить с него свою машину?

Он кивнул.

– Вечером в канун Дня Всех Святых Кит попросила меня пригнать «ауди» от ее квартиры к «Стеклянному дому»… к определенному времени. Еще она велела мне надеть дождевик с капюшоном, чтобы меня никто не мог опознать, припарковать «ауди» позади ее «субару» и потихоньку пройти в сад через боковую калитку. Там мне нужно было обогнуть бассейн и проникнуть в дом через заднюю дверь, но… Когда я заглянул в гостиную, меня будто током ударило. Вся комната была в крови, мебель опрокинута, повсюду битое стекло… Кит тоже была там, и она очень нервничала, торопилась закончить. На ней тоже был широкий дождевик с капюшоном и еще муляж живота…

– То есть со стороны она по-прежнему выглядела беременной, несмотря на плащ? И ее можно было принять за Дейзи, так?

– Да, но я понял это позже. Когда я вошел, она стояла возле скатанного в трубку окровавленного ковра, из которого торчала белая кроссовка, тоже вся в крови. Кит сказала, что мы должны вынести ковер на улицу, протащить мимо бассейна и погрузить на заднее сиденье «ауди». Она сказала – я должен вести себя так, будто мне тяжело, как если бы внутри ковра находилось тело. Никакого тела там, конечно, не было, и я спросил, какую игру она затеяла, но она лишь напомнила мне о моем обещании. «Ты дал слово, Бун» – вот все, что она сказала.

Он слегка откашлялся.

– Перед тем как мы вынесли ковер, Кит бросила в бассейн окровавленный кухонный нож и закричала… очень громко. У меня даже кровь застыла в жилах от этого крика. Казалось, будто ее и в самом деле убивают. Потом мы проволокли ковер по площадке бассейна, закинули в машину. Кит, одетая как беременная Дейзи, села за руль «ауди», а я – в ее «субару». На двух машинах мы помчались на стройплощадку. Там мы сбросили ковер в воду, стараясь держаться так, чтобы попасть в объектив камеры на мосту. Кит была на сто процентов уверена, что рано или поздно вы сообразите посмотреть записи с этой камеры. Потом мы сбросили в залив «субару», где лежали ее права, сумочка, телефон и другие вещи, в том числе – ее дневник. Кит специально упаковала его в герметичный пакет, чтобы вы нашли его и прочитали. Не знаю, что там было написано, – наверное, что-то такое, что доказывало вину Джона. А что там, правда или выдумки, я не в курсе.

– Значит, тела в ковре не было? – уточнила Мэл, лихорадочно перебирая в уме все известные ей факты. Полицейские водолазы нашли в воде женский труп, который застрял в старой арматуре ниже по течению от того места, где был сброшен «субару».

– Не было.

– Вы не врете мне, Бун?

– Нет.

– Ладно, что было дальше?

– Мы поехали обратно в город, и Кит попросила, чтобы я высадил ее за пару кварталов от «Стеклянного дома». Она сказала, что кое-что там забыла. Когда мы расстались, я вернул «ауди» в прокат.

– То есть вы высадили Кит поблизости от «Стеклянного дома»?

Глаза Буна опять наполнились слезами.

– Да. И это была самая большая ошибка в моей жизни. Дело в том, что, когда я отъезжал от «Стеклянного дома», мне показалось, что чуть дальше по улице стоит второй «ауди» – такой же, как у Риттенберга. Тогда я об этом не задумался, но теперь уверен – это был он. Он вернулся. Может, он даже следил за нами, когда мы ездили на стройплощадку.

– Джон Риттенберг?

Бун кивнул.

– Мне кажется маловероятным, что Кит решила вернуться в «Стеклянный дом». – Мэл покачала головой. – Вы сами сказали, что перед отъездом оттуда она громко закричала. Вероятно, чтобы привлечь внимание соседей. Она наверняка понимала, что к этому времени они могли вызвать полицию.

Он пожал плечами.

– Кит настаивала. Она говорила, что забыла в «Стеклянном доме» какую-то важную вещь, а поскольку вместе с машиной мы утопили ее водительские права, кредитки и все прочее, я подумал, что это может быть паспорт, «одноразовый» мобильник или что-то в этом роде. От того места, где я ее высадил, Кит могла бы выйти на променад, который тянется вдоль берега. Я думал, что, если она увидит в «Стеклянном доме» посторонних – тех же полицейских, к примеру, – она туда не пойдет. А она… – Бун судорожно всхлипнул. – Она сказала – мы в расчете. И попрощалась. Больше я ее не видел.

– Во сколько вы ее высадили?

– Примерно в половине первого. Может, чуть позднее.

Откинувшись на спинку стула, Мэл некоторое время внимательно рассматривала Буна, ища малейшие признаки того, что он лжет.

– Не могла же Кит всерьез рассчитывать на то, что полиция обвинит Джона и Дейзи в убийстве, – медленно произнесла она наконец. – Она не могла не понимать, что криминалистический анализ образцов крови с места преступления рано или поздно обнаружит слишком сильное разложение красных кровяных телец, которые долгое время хранились в холодильнике вне человеческого тела. Она не могла не понимать, что полицейский специалист по анализу пятен крови может заметить какие-то несоответствия в расположении следов. Как вы считаете?

– Я и не думаю, что Кит рассчитывала создать безупречную имитацию убийства. Мне кажется, она просто хотела наверняка привязать Джона и Дейзи к дому, который выглядит как место жестокого преступления, и вынудить полицию начать расследование, которое привлечет внимание прессы. Поймите же, Кит была настоящей актрисой! Ей хотелось, чтобы ее видели, чтобы ею восхищались. Она хотела, чтобы эта выдуманная история – выдуманная, как и все посты в ее Инстаграме, – разворачивалась «вживую» на экранах телевизоров, в газетах, в разговорах людей, в слухах, в умах… Кит мечтала проткнуть мыльный пузырь нашей фальшивой реальности, но совершила фатальную ошибку, недооценив Джона. Он оказался слишком опасным человеком. Она вступила в схватку с чудовищем и поплатилась.

Бун достал из кармана какой-то предмет и положил на стол, но руку убирать не спешил. Он прикрывал предмет ладонью, словно защищая, но Мэл сумела рассмотреть, что это флешка.

– Что это? – спросила она.

Бун длинно, прерывисто вздохнул.

– На этой флешке две видеозаписи и две копии юридических документов. Одна запись и документы – это то, что Кит нашла в сейфе в «Розовом коттедже», когда убиралась. Именно эти материалы заставили ее пойти ва-банк. Другая запись… – Его голос снова сорвался, Бун всхлипнул, зашмыгал носом. – Это та ночь в «Стеклянном доме», когда Кит встречалась с Риттенбергами.

– Она сняла их внутри дома?

– Да. Весь разговор, от начала и до конца.

– Камеры безопасности в доме в ту ночь не работали. Мы проверяли.

– Кит сама их отключила. Она не хотела, чтобы записи попали на сайт, где их могли увидеть настоящие Норты. Она всегда выключала наблюдение, когда убиралась. Но в ту ночь она прикрепила миниатюрную спортивную камеру к рогам своего маскарадного костюма. Файл с этой камеры я обнаружил у себя в электронной почте на следующий день. Точнее, не сам файл, а письмо со ссылкой на «Гугл-драйв», где он лежал. В письме Кит написала, что отправила ссылку сразу после того, как Риттенберги покинули «Стеклянный дом». Это было ее страховкой на случай, если с ней что-то случится. Я… наверное, надо было позвонить вам, в полицию, как только я получил это письмо.

– Вы говорили, там две записи. Что на первой – на той, которую Кит нашла в сейфе?

– Эта запись была сделана на горнолыжной базе в ту ночь, на ней – групповое изнасилование и все остальное… А документы – договоры о неразглашении. Один из них подписали мать Дейзи и мать Кит. По его условиям, Кит должна была избавиться от ребенка и отказаться от обвинений в адрес Джона, а за это Аннабель выплачивала миссис Попович полмиллиона долларов. Второй договор подписан уже самой Дейзи и некоей Шарлоттой Уотерс. Шарлотта, или Чарли, была еще одной жертвой Джона. Условия те же: деньги в обмен на отказ от обвинений в изнасиловании, которое он совершил примерно год назад в Сильвер Аспенз в Колорадо.

– О’кей, – проговорила Мэл, пытаясь как-то переварить шокирующую информацию. – Нам необходимо взглянуть на записи и документы на этой флеш-карте, Бун. – А еще, подумала она, надо будет проверить записи камер наблюдения, которые могли зафиксировать появление Джона Риттенберга на стройплощадке АДМАК с настоящим трупом уборщицы.

Бун убрал ладонь, чтобы Мэл могла взять флешку. Очень тихо он сказал:

– Когда увидите запись, вы поймете, почему у Джона не было другого выхода, кроме как вернуться в «Стеклянный дом» и свести с Кит счеты. – Его глаза помрачнели и словно провалились глубже в глазницы, взгляд стал тоскливым, угрюмым. – Кит не рассчитала свои силы. Впрочем, в ней всегда было что-то такое… саморазрушительное. Я знал это, но не сделал ничего, чтобы ее остановить. Я думал, я ей помогаю, но все закончилось не так, как я предполагал. Совершенно не так. Когда я услышал в новостях, что в заливе нашли тело, я сразу понял, что Джон, наверное, напал на нее, когда она вернулась в «Стеклянный дом», а потом отвез на стройплощадку и сбросил в воду.