Текст книги "Избранные детективы серии "Высшая лига детектива". Компиляция. Книги 1-14 (СИ)"

Автор книги: Лорет Энн Уайт

Тогда
Элли

– Ну вот! Что ты думаешь?

Я стояла рядом с Мартином перед сборной каркасной постройкой, расположенной на недавно замощенной автостоянке, недалеко от берега медленно текущей приливно-отливной реки.

Вывеска поскрипывала под напором жаркого морского ветра: «Офис продаж речного вокзала Агнес». Фантасмагорические белые какаду с серо-желтыми хохолками пронзительно кричали с ветвей, нависавших над зданием. Издали доносился грохот прибоя. Большая черная птица, похожая на баклана, сидела на гнилой деревянной свае, раскинув крылья для просушки. На поверхности воды покачивалась флотилия пеликанов, наблюдавших за нами темными бусинами глаз.

Я закрыла глаза козырьком ладони от слепящего блеска. Небо подернулось жаркой дымкой, но свет оставался резким даже за стеклами солнечных очков. Я испытывала дезориентацию, нетвердо стояла на ногах, и мир как будто покачивался в такт с водной рябью и напором течения. У меня из головы не шел тот лозунг, написанный кроваво-красной краской.

СМЕРТЬ КРЕССУЭЛЛ-СМИТАМ!

– Они лично угрожают нам обоим, Мартин, – тихо сказала я.

– Ох, ерунда. Просто какой-то псих. Сожалею, что тебе пришлось это увидеть.

– Ты обратился в полицию?

– Дело того не стоит.

– Ты уверен? И почему меня втягивают в это? Там написано «Крессуэлл-Смитам».

– Ты моя жена. Мы равноправные партнеры. Какой-то сумасшедший пытается запугать нас, вот и все.

– Ему это удалось.

– Не будь смешной, Эль. Пойдем, – он взял меня под руку и открыл дверь.

В кондиционированном помещении стояла приятная прохлада. Там был блестящий белый стол, кожаные кресла и стойка с мраморной столешницей, где стояла кофемашина, и высокими табуретами. На телеэкранах прокручивались закольцованные видеозаписи, показывавшие смеющиеся пары на яхтах, частные причалы, серферов под набегающими волнами, глубоководных ныряльщиков, аэрофотоснимки бухты и речного эстуария, экзотические яства, цветы, модные коктейли, плавательные бассейны, загорелых девушек в бикини, мужчин с белозубыми улыбками, словно сошедших с рекламы зубной пасты, и счастливых детей.

Стопки брошюр лежали на столиках со стеклянными крышками, а на плакатах красовались сцены идеализированного образа жизни. Там рекламировались разные модели собственности, от двадцатипятипроцентной до половинной доли и полноправного владения с потенциалом сдачи жилой недвижимости в аренду.

– Это Леннин, мой ас по предварительным продажам, – гордо объявил Мартин.

Я подняла голову и заморгала, когда Леннин вышла из соседнего офиса. Леннин оказалась женщиной в возрасте от двадцати пяти до тридцати лет; она носила красную футболку и очень короткие белые шорты. Ее длинные ноги были коричневыми от загара, руки были худощавыми и мускулистыми. В придачу к белозубой улыбке она могла похвастаться пышной гривой каштановых волос, мягко падавших ей на плечи. На какое-то мгновение меня ошеломил блеск ее молодости. Когда Мартин сообщил мне, что нанял потрясающего специалиста по имени Леннин, я была уверена, что это мужчина, причем старшего возраста. Она напоминала мне тех вечно юных сотрудников, которых можно встретить в шикарных оздоровительных клубах, куда я, несмотря на мое богатство, никогда не осмеливалась вступить. Или одну из звезд реалити-шоу, которые плавают на экзотических судах и выглядят абсолютно нереально.

– Добрый день, Эль, – сказала она с густым австралийским акцентом. – Мартин так много рассказывал мне о вас, – она протянула руку. – Очень рада наконец познакомиться с вами.

Я пожала протянутую руку и вдруг с невыносимой ясностью увидела себя со стороны: поношенные джинсы, темные пятна пота под мышками, немытые волосы. Тот факт, что я давно не принимала душ. Я сознавала, что даже в самых безумных фантазиях не буду иметь такое тело, как у нее. Мартин наблюдал за нами так, словно взвешивал наши достоинства. По какой-то абсурдной причине мне казалось, что он сделал это умышленно – противопоставил меня этой Леннин, – чтобы я могла обратить внимание на мои недостатки, особенно на мой возраст по сравнению с ее юностью и энергией. Хотя я понимала, что это нелепо, во мне поднималось негодование.

– Элли, – поправила я. Для меня было нормально, когда Мартин называл меня «Эль», но это относилось только к нему.

Ее улыбка дрогнула на какую-то ничтожную долю секунды.

– Элли, я глубоко польщена, что мне предстоит участвовать в проекте «Группы компаний Хартли».

– Прошу прощения?

Леннин едва заметно нахмурилась.

– «Группа компаний Хартли», – повторила она.

– Проект речного вокзала «Агнес» не имеет никакого отношения к «Группе компаний Хартли».

Она взглянула на брошюру, которую я держала в руке. Я проследила за ее взглядом. На задней обложке красовалась глянцевая фотография моего отца с черной ксерокопией его подписи.

– Финансовая поддержка вашего отца дает нам огромное преимущество в сфере продаж, – сказала Леннин. – Стерлинг Хартли имеет безупречную репутацию. Наша ассоциация с ним была чрезвычайно успешным маркетинговым ходом.

Мое сердце забилось быстрее. Я посмотрела на Мартина. Он отвернулся от меня и нажимал кнопки на пульте дистанционного управления, чтобы прокрутить рекламу на одном из мониторов.

Жар бросился мне в лицо.

– Мой отец не принимает никакого участия… – начала я, обращаясь к Леннин.

– Элли! – позвал Мартин. – Иди сюда, ты должна это видеть.

Кадры воздушной съемки заполнили экран, пока дрон пролетал над длинными отрезками пляжа, окаймлявшего бесконечные мангровые болота с темными, извилистыми реками.

– Думаю, нам понадобится дополнительная видеосъемка с дронов. Видишь, вот здесь? – он указал пультом на экран. – Каналы речного вокзала будут проложены через мангровую равнину в северном конце. А здесь будет экогостиница и обзорная площадка с видами на дикую природу. Мы уже соорудили временные леса с площадкой над заброшенной фермой, чтобы потенциальные покупатели могли подниматься наверх и оценивать прекрасные виды. Скоро я отвезу тебя туда.

– Мартин, – тихо сказала я. – Мой отец не финансирует и не поддерживает этот проект. «Группа компаний Хартли» не имеет никакого отношения к нему. Это мое, нет, наше финансирование. Эту стройку финансирует «Агнес Холдинг», а не группа Хартли.

Он метнул взгляд в сторону Леннин. Она быстро ушла в соседний офис и закрыла дверь. Мартин подождал, пока она не исчезла из виду, а потом понизил голос до шепота:

– Наша связь с семейством Хартли – это факт, Элли. Ты урожденная Хартли. Твой отец профинансировал тебя, прекрасно понимая, что мы затеваем.

У меня все громче шумело в ушах.

– Это не прямая поддержка, Мартин. Ты не можешь пользоваться его именем. Это мой фонд. Мой отец фактически вложился в то, чтобы я исчезла из его жизни. Он бросил мне эти деньги из-за какой-то разновидности отцовского чувства вины. Он не вкладывал деньги в этот проект.

– Его юристы помогли тебе обеспечить финансирование и основать холдинговую компанию, Эль, – он кивнул в сторону брошюры. – Это всего лишь семантика, игра слов. В этой брошюре мы не утверждаем, что он фактически является нашим инвестором. Мы лишь создаем иллюзию этого. Никакой лжи.

– В лучшем случае это лукавство, а в худшем – мошенничество.

Он резко прищурился и выставил челюсть. Его взгляд скользнул к закрытой двери офиса.

– Поговорим снаружи, – тихо сказал он. – Я объясню, как это работает. Тут все в новинку для тебя, детской художницы с литературным образованием. Полагаю, учебная кривая будет весьма крутой.

Во мне вспыхнул гнев.

– Возможно, я не сведуща в строительном бизнесе и торговле недвижимостью, – резко сказала я. – Но я отнюдь не тупая.

Он жестко сжал мое предплечье, так что я вздрогнула от неожиданности.

– Пошли, – проворчал он и насильно вывел меня за дверь, захлопнув ее за собой. Жаркий ветер разметал мне волосы. Мартин повел меня на автостоянку поодаль от здания. Потом остановился и наклонился ко мне.

– Факт в том, что ты принадлежишь к семье Хартли, Элли. И я…

– Я твоя жена, Мартин. Я миссис Крессуэлл-Смит. До того я была Элли Тайлер, женой Дуга. Использование моей девичьей фамилии в рекламной брошюре – это обман.

– Да ради бога, это не обман, это правда о том, кто ты такая. «Наследница Хартли». Любой, кто усмотрит в этом нечто большее, сам будет виноват. У них нет юридических оснований оспаривать это. Подумай об этом как юрист.

– Я не юрист, как и большинство покупателей, которые будут введены в заблуждение.

– Это чертов маркетинг! Покупатель должен быть разборчивым. Так устроен весь мир – от зафотошопленных моделей до рекламы мыла, зубной пасты или автомобилей. Или ты думаешь, что парень в белом халате, выступающий по телевизору, на самом деле является врачом? Ты думаешь, будто модель с безупречной кожей добилась такого результата, пользуясь товаром, который она пытается запихнуть тебе в глотку? Думаешь, будто шампунь действительно подарил той актрисе ее роскошные густые волосы? О господи! Пора уже повзрослеть, Элли. Фамилия Хартли – как тот же врачебный халат. Она помогает запустить предварительные продажи. И если мы будем продолжать в таком же темпе, то выйдем на газетные заголовки. Это заставит серьезные банки обратить внимание на проект, и они будут соревноваться друг с другом, чтобы внести свою долю инвестиций на следующих этапах. Тебе никогда не приходилось беспокоиться о следующей зарплате, потому что ты провела всю жизнь в башне из слоновой кости. Люди вроде тебя могут себе позволить мелкую филантропию; ты сидишь высоко, а другим приходится толкаться и суетиться.

– Люди вроде меня? – Пот стекал по моему животу под поясом джинсов. Жара сгустилась и стала удушливой. Мир вокруг меня качался в такт течению реки сбоку от нас. Мне показалось, что меня сейчас стошнит. – А как насчет тебя, Мартин? Судя по цифрам в послебрачном контракте, который положил на стол твой юрист, ты тоже сидишь высоко и можешь многое себе позволить. Или это тоже ложь? Вероятно, мой отец прав, и я была идиоткой, когда не подумала о подписании добрачного контракта, прежде чем мы повенчались в Вегасе.

Он заморгал. По его лицу пробежала тень тревоги. Его взгляд метнулся в сторону офиса продаж. Я посмотрела туда; Леннин стояла у окна и наблюдала за нами. Порыв жаркого ветра снова изогнул вывеску, и меня пронзило воспоминание, связанное с волосами этой девушки. Я мысленно увидела человека, похожего на Мартина, целовавшего молодую женщину с каштановыми волосами перед тем, как они сели в оранжевый автомобиль на подземной автостоянке. Это воспоминание плавно просочилось в другое воспоминание о таком же автомобиле, припаркованном недалеко от моей квартиры в дождливую ночь, когда Дана последний раз пришла ко мне в гости. Я так и не спросила ее, с кем она разговаривала в этом автомобиле. После той ночи Дана перестала отвечать на мои звонки, и наша дружба закончилась. Я неожиданно затосковала по ней. В моем сердце образовалась щемящая пустота. Мир вокруг меня качнулся, и у меня подогнулись ноги.

Мартин подхватил меня, прежде чем я осела на землю.

– Ты в порядке? – спросил он, поддерживая меня.

– Просто… я устала. Обезвожена. Я плохо себя чувствую… нужно сесть.

– Прости меня, прости, Элли. Я сразу вывалил на тебя слишком много. Разреши мне отвести тебя на яхту. На воде будет прохладнее, – он помог мне отойти от офиса продаж под бдительным взглядом Леннин. – Должно быть, ты еще и проголодалась.

– Просто выдохлась и немного больна.

– Мы зайдем на яхте в бухту, устроим пикник, потом посетим обзорную площадку и уедем в Джервис-Бэй.

– Мартин, я… мне действительно плохо. Мне нужен отдых. Я…

– Ты можешь прикорнуть на яхте. Я встану на якорь где-нибудь в тени.

Он вывел меня на причал.

– Как насчет моих чемоданов в кузове фургона?

– Я закрыл их брезентом. Леннин присмотрит за автомобилем.

Я с трудом сглотнула. Язык еле ворочался во рту и казался чужеродным предметом. Слова были смазанными и выходили с запинкой.

– Где ты нашел Леннин?

– Она великолепна, не правда ли?

Я хотела сказать что-то еще насчет использования образа моего отца в рекламной брошюре, но не могла думать связно, чтобы нормально выражать свои мысли. Я сама была виновата в этом. Мне не следовало принимать лоразепам, а тем более запивать его сидром. Теперь я страдала из-за этого и жаждала очередной дозы, чтобы прогнать это чувство.

Мартин провел меня по причалу. Я снова споткнулась, и меня пронзил моментальный приступ тревоги. Это нечто большее, чем синдром смены часовых поясов и ломка после седативных препаратов. Он обвил рукой мою талию и проводил на яхту, пришвартованную у причала.

– Вот она. Красавица, правда?

Судно было раскрашено в белый и голубой цвета. Оно качалось у причальных свай и мягко дергало за канаты.

– Стекло кабины изготовлено по суперпигментной технологии, – сказал Мартин. – Круговой обзор. Маленькая, но функциональная рубка. Отлично подходит для глубоководной рыбалки, но и для ночевки в тихом месте. Превосходная стабильность при стреловидной носовой части.

Я увидела название, выгравированное на борту. «Абракадабра».

В моем помраченном сознании всплыло еще одно воспоминание – о волшебном шоу вечером перед нашей свадьбой. Я вспомнила лихорадочное оживление моего мужа, когда мы наблюдали за фокусником, и его слова о мошеннических трюках и хитроумии.

«Мы жаждем обмана. Нам хочется видеть мир чуточку более фантастическим и поразительным, чем на самом деле. Поэтому мы посещаем театр, ходим в кино или читаем книги. Фокусник во многом похож на рассказчика; это плут, который пользуется неверными указаниями и ловкостью рук, чтобы манипулировать человеческим представлением о реальности».

– Вегас, – тихо сказала я. – Ты дал ей название в честь клуба?

– В память о той ночи, когда ты сделала мне предложение.

Я посмотрела на него. Он широко улыбался, демонстрируя ямочки на щеках. Но сквозь линзу моего полубредового восприятия его лицо выглядело гротескным, как у клоуна, его кожа неестественно блестела, волосы над бронзовым лицом казались желтым хохолком какаду.

– Наши вторые шансы, – он улыбнулся еще шире. Раньше я не замечала, что его верхние клыки немного длиннее остальных зубов. Это придавало ему зловещий вид. Высоко в небе кружила хищная птица. Она издала протяжный крик, и стайка лесных попугаев ярким разноцветьем устремилась в небо. Я утирала пот, проникавший в глаза.

– Это… очень мило, – сказала я. Честно говоря, я чувствовала себя совершенно пьяной. Тревога проникала все глубже. Я что, заболела?

Мартин провел меня вдоль борта, не обращая внимания на мое состояние. Может быть, оно было незаметным ни для кого, кроме меня? Он поднял холодильную сумку над ящиком и вручил мне спасательный жилет. Я запуталась в застежках. Он наклонился и застегнул его на мне. Потом отвязал яхту, вытянул канаты и завел мотор. Когда яхта отчалила, инерция движения заставила меня повалиться на заднее сиденье. Одинокий пеликан наблюдал за нашим отплытием.

Мы направились к маленькой бухте, оставляя за собой темный кильватерный след. Мартин вручил мне бледно-голубую бейсбольную кепку, чтобы защитить лицо от солнца. Я надела ее, закрыла глаза под темными очками и погрузилась в полубессознательное состояние, ощущая лишь рокот мотора и мерное покачивание.

– В сумке у твоих ног есть холодная вода, – голос Мартина разбудил меня. Я открыла сумку-холодильник, нашла бутылку воды среди ледяных кубиков и выпила сразу половину. Мартин что-то громко говорил, чтобы перекрыть шум мотора, но его слова сливались в неразборчивый гул, когда туман в моей голове неожиданно сгустился.

– Приливно-отливная, – услышала я. – Бухта. Она приливно-отливная. Течение наполняет ее во время прилива, а потом вода вытекает в море во время отлива.

– Ох, – после холодной воды я чувствовала себя еще более обезвоженной. Мой язык распух во рту, мешая попыткам говорить, поэтому я замолчала.

Мы зашли в озеро. Вода мерцала и переливалась тысячами отражений. Я содрогнулась при виде стеклянистых пузырей – медуз, плававших повсюду у самой поверхности.

– Бассейн Агнес, – сказал он. – Мелкие реки отходят отсюда во все стороны… – бронзовая рука Мартина указала вдаль. Волоски на его предплечьях отливали золотом. Красивый мужчина, за которого я вышла замуж, или безобразный, огромный… Мои мысли путались, и я снова закрыла глаза.

– Эстуарий похож на лабиринт. Без знания местности можно заблудиться и сгинуть в этих болотах.

Он направил «Абракадабру» в узкий канал. Деревья плотно смыкались с обеих сторон, вода была серо-стального цвета. Яхта замедлила ход. Ветки царапали борта, вода плескалась возле корпуса. Густые заросли тростника дрейфовали вместе с приливом. Мартин направил судно к причалу под большим эвкалиптом. За причалом находилась мелководная бухта, чьи берега густо заросли деревьями, запускавшими в воду серые корни, похожие на хоботы. Он с громким плеском уронил якорь, и все стихло; осталось лишь комариное жужжание.

Сколько времени прошло с тех пор, как мы покинули пристань возле офиса продаж? Я утратила ощущение времени. Казалось, вокруг стало темнее, но, может быть, это впечатление складывалось из-за мрачной растительности.

– Почему мы остановились здесь?

– Это хорошее, уединенное место, – ответил он. – И послушай!

Из спутанных мангровых зарослей доносились странные звуки: пронзительные птичьи крики, хлопанье крыльев, чей-то охотничий зов, потом треск и кудахтанье. Рядом с яхтой выпрыгнула крупная рыба и плюхнулась в воду. Я поежилась.

Мартин только посмеялся надо мной.

– Мы построили этот причал. От него идет тропа к заброшенной ферме, где мы хотим построить экогостиницу. От нее веером раскинется система дощатых настилов – природных троп, ведущих в укромные места мангрового болота. После ленча я отведу тебя к обзорной площадке рядом со старым фермерским домом.

Он открыл сумку-холодильник и достал пластиковые контейнеры с холодной курицей и картофельным салатом. Потом разложил еду на тарелки, налил охлажденное вино в настоящие бокалы, добавил лед и с легким поклоном протянул мне тарелку и бокал.

Я заморгала, глядя на него. Мне не верилось, что я на самом деле нахожусь здесь. Меня выдернули из зимних сугробов и переправили в эту непонятную землю антиподов, где все было слишком жарким и ярким, наполненным дисгармоничными звуками. Может быть, сейчас я проснусь на борту самолета…

– Твое здоровье, Эль, – он поднял свой бокал. Преломленный свет танцевал в жидкости, лед звякал о стекло. Жажда стиснула мне горло.

Мы выпили. Почти сразу я допила бокал до дна; эта странная жажда доводила меня до исступления. Мартин наблюдал за мной. В небе над нами сгустились облака, загородившие ослепительную знойную дымку. Серо-стальная вода стала черной. От мангровых зарослей веяло чем-то зловещим.

В небе вспыхнула молния, и я подняла голову. Прогремел гром, заглушивший отдаленный грохот прибоя. Налетевший ветер принес с собой зловонные запахи из леса. Я не понимала, что такого Мартин увидел в этом месте. Я не видела никакой красоты и не могла представить здесь чудесные сцены, изображенные в рекламных брошюрах. Во мне зашевелился ужас. Я сделала что-то страшное, совершила крупную ошибку.

– Не беспокойся, во второй половине дня здесь часто гремит гром, – сказал Мартин. – Сейчас жарко не по сезону, и давление ежедневно повышается. Скоро наступит перелом, и пойдут дожди.

Он наполнил мой бокал. Я выпила еще холодного вина, немного поела и почувствовала некоторое облегчение. Он снял заднее сиденье и разложил одеяло, чтобы я могла лечь, что я и сделала, глядя на листья эвкалиптов. У меня закрывались глаза, и я наконец позволила изнеможению одержать верх надо мной. Мир вокруг померк под легкое покачивание яхты в начале отлива.

* * *

Я проснулась рывком.

Я лежала на полу яхты. Наступили сумерки. Огромные летучие мыши парили над головой и залетали в гущу деревьев. С ветвей свисали другие летучие мыши, издававшие скрипучие звуки. Мной овладело смятение, быстро переросшее в панику. Я встала на колени, поднялась на ноги и неуклюже ухватилась за опору лодочного тента.

– Мартин! – позвала я, обращаясь к густым мангровым теням.

Пронзительный крик разорвал воздух, и мое сердце учащенно забилось. Какая-то птица с доисторическим голосом. Я задрала голову. Небо за изогнутым силуэтом лесного полога было расчерчено киноварными полосами и грозными оранжевыми сполохами. Я снова опустилась на колени; конечности отказывались служить мне. Я перегнулась через борт в надежде, что меня стошнит, но ничего не вышло: горькая желчь лишь подступила к горлу.

– Мартин! – хрипло крикнула я.

Он с треском продрался сквозь кусты в дальнем конце причала. Он нес фонарик и стопку фанерных плакатов. Я видела слова на верхнем плакате, пока он шел к яхте по деревянному настилу.

ОСТАНОВИТЕ СТРОИТЕЛЬСТВО РЕЧНОГО ПОРТА!

КИСЛОТНЫЙ РАСТВОР УБИВАЕТ!

– Где ты был? – требовательно спросила я, снова попытавшись встать. – Куда ты ушел… и откуда эти вывески?

– Добро пожаловать обратно, – прохладно отозвался он. Его рот кривился от неудовольствия. Он забрался на борт и с грохотом сбросил плакаты на пол яхты.

Я посмотрела на них, потом на мои босые ноги. Когда я сняла обувь? Щиколотки были красными и распухшими от комариных укусов. Рядом со мной валялась пустая бутылка из-под розового вина. Но ведь мы пили белое? Я прикоснулась к лицу. Оно тоже было искусано и сильно чесалось. Мои губы облупились и потрескались.

– Я хотел показать тебе старую ферму, – грубым тоном сказал он, когда вылез на причал, чтобы отвязать желто-голубую канатную веревку. – Хотел показать тебе виды сверху на нашу землю, – он сердито дернул веревку, забрался на борт и встал у руля. – Тебе правда не следовало пить так много вина после долгого перелета и бутылки сидра, Элли.

– Что? – Я приложила ладонь к влажному лбу. Я не могла размышлять. Я не могла вспомнить.

– Надень этот проклятый спасжилет. – Он дал задний ход от причала, вспенив воду винтами. – Полторы бутылки? Утром ты пожалеешь об этом. И посмотри, как ты искусана. Тебе не хватило трезвости даже для того, чтобы воспользоваться репеллентом, который я тебе дал.

– Но я… я не пила…

Он нагнулся, поднял бутылку из-под розового вина и повертел перед моим лицом.

– Пустая до последней капли.

У меня во рту действительно стоял кислый привкус давно выпитого вина. Я чувствовала себя полупьяной. Он спрятал пустую бутылку и бокал в боковой ящик рядом с агрессивно выглядевшим багром с надписью «Абракадабра», выгравированной на наконечнике. Потом Мартин направил лодку в канал и увеличил скорость, так что в темной воде за кормой потянулся V-образный кильватерный след. Деревья опускали ветви, стараясь зацепиться за нас. Летучие мыши кружились и взлетали в киноварно-красном небе. Воздух был наполнен неземными криками и воплями.

Я посмотрела на фанерные плакаты, валявшиеся у моих ног.

ОСТАНОВИТЕ СТРОИТЕЛЯ РЕЧНОГО ВОКЗАЛА!

УБИТЬ МАРТИНА!

– Поганые протестанты, – проворчал он. – Они проникли на старую ферму. Это частная собственность – моя собственность. Я порву этих мудаков на куски, порежу их ножом. Воткну в них мой багор и оставлю истекать кровью, на пищу илистым крабам.

Я скривилась от его нескрываемой ярости и ругани. Это выглядело пугающе, так как было в равной степени направлено на меня, как и на протестующих.

– Я не могла выпить все это вино, Мартин, – тихо сказала я. У меня сохранились воспоминания только о нескольких глотках. Потом был зияющий провал. Я проснулась на борту яхты.

Он не ответил. Я попыталась воссоздать дневные события, но едва смогла вспомнить, как начала есть курицу и картофельный салат.

Яхта вышла в речной бассейн. Когда он резко развернул руль, я потеряла равновесие и упала набок. Острая боль прострелила колено.

Я собралась с силами и осторожно опустилась на заднее сиденье.

– Я знаю, что не могла выпить все это вино, Мартин.

Он ничего не сказал и даже не посмотрел на меня.

– Я знаю, что не делала этого, – громко повторила я.

Но я уже не была так уверена. Во мне нарастала тихая паника. Такое уже два раза случалось раньше – в темном промежутке между гибелью Хлои и моим нападением на Дуга с ножом в ресторане, когда я увидела его ужинающим с любовницей, с женщиной, которую он предпочел мне. Я попыталась порезать их обоих. Этот публичный срыв предшествовал моей госпитализации. Внезапно я рванулась к планширу и сблевала за борт.

– Твою мать, Элли! – Мартин что-то вытер со своего рукава. – В следующий раз, пожалуйста, делай это с подветренной стороны.