Текст книги "Избранные детективы серии "Высшая лига детектива". Компиляция. Книги 1-14 (СИ)"

Автор книги: Лорет Энн Уайт

Поиск
Мэйсон

3 ноября, вторник

Мэйсон сидел на пассажирском месте в автомобиле SAR, а Келли вела машину. Они тащили на буксире восьмиметровый реактивный катер, предназначенный для команды из двух человек и двенадцати спасенных пассажиров. Келли уверенно маневрировала с тяжелым прицепом по крутой, изрытой колеями лесовозной дороге.

Перед ними, едва видимые из-за низко нависших облаков, поблескивали задние отражатели другого прицепа с катером, рассчитанным на команду из шести человек. Его перевозил заместитель Келли, Оскар Йохансон. Келли и Оскар имели лицензию на управление водным транспортом; Клуэйн-Бэй находился на берегу одного из самых больших озер на севере Британской Колумбии. Летом этот регион привлекал большое количество энтузиастов активного отдыха на природе, и это сказывалось на количестве водных инцидентов. Мэйсон читал отчеты: пропавшие рыбаки, байдарочники, охотники, пешие туристы и попавшие в беду пловцы были главной причиной экстренных вызовов SAR во время теплого сезона.

Он посмотрел на часы. К тому времени, когда он отчитался руководителю расследования в Принс-Джордже, а снаряжение и оборудование – включая веревки, рации, каски, карабины, охотничьи прожектора, спрей от медведей, фонарики, воду и продукты, палатки, комплекты первой помощи и носилки для раненых – было собрано и уложено в катера и автомобили, было одиннадцать утра. С тех пор они ехали, направляясь в густо поросшие лесом горы и собираясь спустить катера на воду немного севернее южного берега озера Таксис, где из него вытекала одноименная река. Келли объяснила, что ниже по реке, куда было бы проще добраться, течение было слишком сильным.

Мэйсон покосился на Келли. Ее руки в перчатках уверенно лежали на рулевом колесе. У нее был красивый, волевой профиль. Чистая кожа, никакого макияжа. Ее светло-каштановые длинные волосы, густые и блестящие, были собраны в аккуратный хвост. Она носила шерстяную шапку с логотипом SAR.

Все в ней указывало на компетентность, эффективность и сосредоточенность. От нее исходила энергия, которая оказалась заразной для Мэйсона. Келли Саттон была человеком, с которым хочется работать в команде, потому что она умела выявлять лучшие качества своих коллег. Ей как будто доставляли удовольствие очень трудные задачи, а ведь это была волонтерская работа. Мысли Мэйсона вернулись к их разговору в больнице Сильверкрика и к долгим поездкам, которые она совершала по три раза в неделю, чтобы навещать своего мужа. Она боролась за выживание, как мать– одиночка, хотя на самом деле не имела такого статуса. Год и два месяца – очень долгий срок для ожидания, пока муж не вернется в семью. Несмотря на убежденность Келли, что Питер вернется, Мэйсон скептически относился к будущему этой маленькой семьи. И даже если Питер Саттон выйдет из вегетативного состояния, их жизнь будет полна тяжелых испытаний.

По мере подъема на ветвях хвойных деревьев появился снег. Келли включила полный привод, двигаясь вперед на низкой передаче, и горный перевал с одной стороны вдруг превратился в крутой склон.

Мэйсон был хорошо знаком с обстановкой большого города. Темные улицы, подростковые шайки, организованная преступность, ночные клубы и другие порочные утехи. Он знал прокуроров, судей и осведомителей, он разбирался в устройстве этой системы.

Но эта дикая глушь была владениями Келли. Здесь он был вынужден поступиться своим авторитетом и передать ей бразды правления. Ему пришлось опираться на ее опыт работы с закаленными добровольцами из Клуэйн-Бэй и привыкать к другому способу исполнения полицейских обязанностей. Он посмотрел в затуманенное окошко на заснеженные деревья. Снова начался моросящий дождь.

– К тому времени, когда мы достигнем берега озера Таксис, наступят сумерки, – сказала Келли, быстро взглянув на него. – В зависимости от того, что мы обнаружим, нам придется разбить лагерь. Мы можем остаться там на несколько дней.

– Кто присмотрит за Беном? – поинтересовался он.

Она снова взглянула на него, явно удивленная таким вопросом.

– Я… обычно я держу такие дела под контролем, – сказала она, преодолевая очередной крутой изгиб дороги. – Он у моей подруги Рэйчел. У них с мужем, Риккардо, есть сын Тай, примерно такого же возраста, как Бенни. Они состояли в нашей группе поддержки еще до рождения Бена. Каждый член команды SAR нуждается в таких резервных вариантах для оперативной реакции на вызов, – будь то понимающий начальник, который готов предоставить внеплановый отпуск, или гибкий график учебы в школе и дневная опека. Какой смысл спасать чужую жизнь и одновременно портить отношения с семьей и на работе? Я всегда довожу это до сведения новых рекрутов.

Мэйсон ощущал оборонительную позицию Келли, к которой примешивалось чувство материнской вины. Ему была знакома такая реакция. Дженни вела себя так же, когда ее спрашивали, как ей удается совмещать работу юриста с материнством. Поэтому, хотя самого Мэйсона никогда не спрашивали, как ему удается совмещать отцовские обязанности с работой в отделе тяжких преступлений, он понимал ситуацию. Во всяком случае, насколько это было возможно, поскольку Дженни при каждом удобном случае не забывала напоминать ему о гендерном неравноправии.

– Чем занималась ваша жена? – спросила Келли. – Она работала?

Он слегка вздрогнул, когда она перевела стрелки на него, и внезапно испытал неуверенность в том, что ему хочется делиться чем-то большим о своей жизни, чем он уже рассказал. Но он сам напросился.

– Джейн была юристом, специалистом по семейному праву.

Она облизнула губы и кивнула, глядя прямо перед собой. Ее руки плотнее обхватили рулевое колесо.

– Там было чувство вины за ребенка, – продолжал он. – Как работающая мать, Дженни испытывала его. И я тоже, – слова Мэйсона удивили его самого. Он кашлянул и добавил: – Оглядываясь назад, я жалею, что не проводил больше времени с Люком. Мне бы хотелось, чтобы мы оба уделяли друг другу больше времени и тратили больше сил на семью… просто радуясь обычным мелочам.

Келли смерила его жестким взглядом. Мэйсон был опытным следователем, и в ее глазах он увидел внутренний конфликт.

– А если бы у вас была возможность начать все сначала, то вы бы откладывали работу и проводили больше времени дома? Вы могли бы сменить работу?

Мэйсон тихо фыркнул и посмотрел на забрызганное ветровое стекло.

– Все мы задним умом крепки, не так ли? Я с большим энтузиазмом относился к работе над тяжкими преступлениями. Расследование громкого убийства может поглощать все силы без остатка. Это вроде наркотика. И у Дженни была похожая проблема. Когда она занималась громким разводом или брачными контрактами, это эмоционально истощало ее. Такое бывает, когда занимаешься сухими техническими подробностями борьбы за раздел совместного имущества на фоне сильных эмоций вроде любви, ненависти, утраты или измены. – Он немного помолчал. – И в конце концов всегда страдают дети.

Она прикусила нижнюю губу, но ничего не сказала. Еще несколько минут они ехали в молчании.

– У Дженни был сильный стресс, – внезапно сказал Мэйсон.

Келли посмотрела на него, и он почувствовал, что краснеет. Он не хотел говорить о Дженни и Люке, но вдруг осознал, что на самом деле нуждается в этом. Откровенно беседовать с Келли было легко. Она была предана своему мужу, поэтому между ними не могло быть никаких подводных течений. Она тоже страдала, поэтому могла понять его состояние. Она не стала бы осуждать его. Он гадал, было ли ей так же комфортно, когда она в больнице рассказывала ему о своем положении. Или она вообще была откровенна с людьми?

Он снова кашлянул.

– Джейн постоянно находилась в спешке и старалась заниматься всем одновременно. А Люк постоянно оставался голодным, уставшим, скучал по интересным впечатлениям. Ему хотелось получать больше подарков, больше играть и развлекаться, встречаться с друзьями, ездить на пляж, – он помедлил и тихо добавил: – Иногда мне кажется, что если бы я пораньше обратил внимание на эти тревожные сигналы, то мог бы предотвратить все, что случилось потом. Может быть, Дженни не оказалась бы на шоссе в то самое время, или может быть, если бы она не так спешила отвезти Люка на занятия по карате между двумя встречами, она была бы более бдительной и ехала бы помедленнее. Возможно, тогда она заметила бы этого лихача, и тогда…

– Перестаньте, – твердо сказала она. – Вы не можете так думать, Мэйсон.

Изумленный ее резким тоном, Мэйсон замолчал и пристально посмотрел на нее.

– Я миллион раз задавала себе такие вопросы в связи с Питером. Что, если бы он не так сильно устал после целого дня работы… – Ее голос дрогнул, и она перевела дух. – Что, если бы мы не поссорились перед его уходом на работу, если бы он был лучше сосредоточен… Тебе хочется винить кого угодно или что угодно, а когда ты не можешь найти ничего подходящего, то начинаешь винить себя. Это дорога в никуда, Мэйсон. Нельзя так думать.

– Да, – тихо сказал он.

Некоторое время они ехали в молчании, слушая стук дождя по крыше автомобиля и скрежет покрышек. Стеклоочистители мерно ходили по ветровому стеклу. Случайные порывы ветра со свистом проносились мимо. Стало темнее, когда они углубились в слой плотных и влажных облаков, заволокших туманом все вокруг. Они потеряли из виду автомобиль, ехавший впереди.

– Отсюда примерно километр до места сбора, – сообщила она еще через несколько минут.

Мэйсон посмотрел на часы.

– Вы упоминали, что Франц, владелец того лесного дома, был как-то связан с Голливудом. Есть еще какие-то сведения о нем?

– Все, что я знаю, основано на местных слухах. Поговаривали, что Франц ушел на покой после работы на телевидении и в киноиндустрии. Он жил в Калифорнии. У меня было ощущение, что он стоял за несколькими весьма популярными после премьеры «Выжившего» реалити-шоу. Но я не задумывалась об этом и не искала новую информацию. Как я говорила, у меня сложилось впечатление, что он умер и не оставил близких родственников, которые могли бы унаследовать этот старый дом, поскольку я больше не слышала, чтобы там кто-то побывал. Дом находится слишком далеко, в уединенном месте. На краю света. Оттуда едва ли можно выбраться пешком. Там никто не ходит.

– Кроме скалолазов на горе Уорден.

– Это бывает очень редко.

– Значит, никаких туристов с детьми, никаких людей, переплывающих озеро ради отдыха и вечеринок в лесной глуши?

– Я ничего такого не слышала. По правде говоря, люди как будто специально держатся подальше от этого места. Это что-то вроде дома с привидениями. Озеро очень длинное, как и дорога до того места, где можно спустить лодку на воду. Если у вас нет гидросамолета, это настоящее испытание. Когда вы оказываетесь там, то над вами нависает гранитная глыба горы Уорден, а внизу лишь густой лес. Кроме того, в этом районе выпадает масса осадков. Понятия не имею, кому с самого начала могла прийти в голову идея построить дом в подобном месте. Здесь нет недостатка в местах, где люди могут заблудиться или пропасть, – она выразительно посмотрела на него. – Порой навсегда, как случилось с теми двумя женщинами, которые отправились в горы в прошлом году и не вернулись. Их до сих пор не нашли. Как и женщину, которая в позапрошлом году ушла к своей лесной хижине, и с тех пор ее больше не видели.

Мэйсон читал эти отчеты. Пешие туристы довольно часто пропадали в бескрайних лесах и горах Британской Колумбии, а их останки находили спустя годы, если не десятилетия.

– Вы помните, на каком самолете летал этот Франц?

– Тоже на «Хэвиленде», но другой расцветки, бело-синей. Впрочем, почти все частные пилоты, летающие в канадской глуши, пользуются этой моделью, и не без причины. Небольшой размах крыльев, хорошая управляемость в гористой местности, короткая полоса взлета и посадки на небольших озерах. Бойкий мотор, относительно прочный фюзеляж. Надежен на воде, сухой земле, на снегу и на льду. Запчасти тоже незамысловатые, поэтому его легче починить на ходу или приспособить под себя.

Они выехали на открытое место вдоль берега озера. Грязь мешалась с тающим снегом. Оскар и его помощники уже сталкивали свой катер по бетонному пандусу в серо-стальную воду озера Таксис. Вокруг клубился туман, и озеро было покрыто белыми барашками волн. Видимость терялась на расстоянии пятидесяти метров.

Странная нервозность овладела Мэйсоном, когда Келли поставила свой автомобиль рядом с прицепом Оскара. До сих пор все свидетельствовало о том, что дело окажется совершенно необычным. И зловещим. Ему не терпелось увидеть лесной дом.

Гости в лесном доме
Моника

26 октября, понедельник

– Натан! – прошипела Моника, схватив мужа за плечо и таща на кухню, пока остальные выходили через заднюю дверь к дровяному сараю.

Она оглянулась через плечо, чтобы убедиться, что Деборы нет рядом. Эта женщина решила остаться, но хромала уже не так сильно, – во всяком случае, по мнению Моники. Она либо притворялась, либо с самого начала изображала травму, и это раздражало Монику.

– В чем дело? – спросил Натан.

– Ты ничего не сказал мне о «Тути-Попс». О пакете из бакалейного магазина «Китс-Корнер». Почему?

– Потому что я знал, как сильно это тебя расстроит, Моника. Я надеялся, что мне вообще не придется упоминать об этом. Но после исчезновения Джекки и пропажи самолета… – Он тоже оглянулся через плечо и понизил голос: – Это Стивен нашел пакет. И я предпочитаю, чтобы информация исходила от нас, а не от него, Моника. Это показывает Стивену, что мы владеем ситуацией. Я хотел показать ему в присутствии остальных, что если он перейдет черту, то я могу причинить ему непоправимый ущерб.

– Но тогда мы тоже все потеряем!

– Именно поэтому мы изображаем полное незнание о содержимом этого пакета.

Моника закрыла лицо ладонями.

– Боже милосердный, куда все катится? – она подняла голову. – Это она, Натан. Я же тебе говорила. О господи, это та самая мать. Я знала, что это она.

– Ее звали не так. Не Стеллой Дагер.

– Ты все решил отрицать? Мать звали Эстеллой Маршалл. Это была ее фамилия по мужу, которого она потеряла. Эстелла Маршалл была пилотом коммерческих рейсов в компании «Пасифик Эйр». Раньше она летала по маршруту Ванкувер – Сингапур. А когда СМИ и общественное мнение обрушились на нее, она сломалась и слетела с катушек. Ее находили пьяной и полуголой в воде у Испанской набережной, помнишь? Она кричала в камеру, вместо того чтобы докладывать о полете, и ее уволили. Репортеры изрядно покопались в ее прошлом.

Натан тяжело сглотнул и посмотрел на грязное кухонное окно. Остальные собрались перед верстаком у дровяного сарая. Моника видела, что он отвергает произошедшее всеми фибрами своего существа. Она чувствовала то же самое. Но это грозило тем худшими последствиями, чем дольше они будут оставаться в этой западне. Они были обречены.

– Стелла – уменьшительное от имени Эстелла, – тихо сказала Моника. – Дагер – ее девичья или фальшивая фамилия. Ты слышал ее, Натан. Тот инцидент стоил ей развода и увольнения с работы. Она все потеряла.

– Она выглядит совсем по-другому. У нее были длинные темные волосы. Она была полнее и красивее.

– Ради бога, Натан! Только послушай себя! Горе и семейная трагедия могут иметь и худшие последствия. Это выворачивает человека наизнанку. Превращает его в пустую оболочку.

Слезы сочувствия подступили к глазам Моники. Вместе с ними вернулось неотвязное ощущение вины. Она вытерла мокрый нос большим пальцем.

– И ты знаешь, кто сочинил историю о ее прошлом, не так ли? Ты знаешь, кто бичевал Эстеллу Маршалл за любые чувства, которые она осмеливалась высказывать публично, кто заполнил вредоносным спамом ее аккаунт на Facebook и все ее мессенджеры? И даже Twitter, который она так и не заблокировала? Ты же знаешь, кто укреплял свой имидж и популярность на ее истории, наряду с другими?

– Кэти Колбурн, – тихо сказал он и выругался.

– Натан, она разорвала на куски эту бедную, убитую горем женщину. Она глубоко проникла в ее прошлое – в самую уязвимую часть, которую она скрывала от своего работодателя. Кэти обнаружила, что Эстелла дважды была госпитализирована еще до того инцидента. Она узнала, что сотрудники социальных служб приходили к ней после жалобы от соседа на ненадлежащее исполнение родительских обязанностей. Понимаешь? Мы все находимся здесь из-за одного инцидента. И причиной тому был Стивен.

– Ты виновата не меньше его.

Она вспыхнула.

– Кэти умолчала об этом. Берт помог тебе прикрыть дело…

– Ради тебя, Моника. Я сделал все это ради тебя.

– Так или иначе, Берт является связующим звеном между автомобилем, мной и тобой. Он может сдать нас.

– Он еще не знает об этом, Моника.

– Нет, если не захочет узнать. Это вопрос времени. Он уже спросил, выполнял ли он грязную работу для тебя. Все знают, что ты преподавал в Барнаби. Университет находится рядом с его автомастерской. Все знают, что мы жили в Китсилано. А когда речь зайдет об автомобиле, то, если Стелла…

Натан обхватил ее за плечи и посмотрел ей в глаза.

– Сосредоточься. Не впадай в истерику. Нам нужно держаться вместе и хранить наш секрет, иначе все кончено.

– Мы сделали это для нее, – она отвернулась. – Мы это сделали.

Он протянул руку и нежно стер слезинку с ее щеки.

– Моника, посмотри на меня.

Она повернулась и встретилась с его взглядом.

– Я люблю тебя, Моника. Вместе мы сделаем это. Мы зашли так далеко, что не можем сдаться.

Впервые за долгое, очень долгое время Моника испытала прилив любви к своему мужу. Вместе с этим чувством пришло облегчение. Он взял на себя ответственность. Он поставил Стивена на место. И он сделал это для нее – с самого начала это было ради нее. Тогда она полюбила его таким, каким он был. Безумным профессором, увлеченным своими грибами. Когда маски были сброшены, он остался рядом с ней. Он всегда прикрывал ее спину. Она ужасно обходилась с ним, изменяла ему, но он простил ее и остался рядом с ней.

Он привлек ее к себе, и она устремилась в его объятия.

– Послушай, Моника, – он погладил ее по волосам. – Может быть, это лишь нелепая догадка, не имеющая ничего общего с реальностью. Потому что никто не знал о нас. Даже копы ничего не выяснили.

Моника внезапно отстранилась, пораженная его словами.

– Думаешь, это она? Она заманила нас сюда?

– Стелла?

– Ради мести.

Он замешкался и покачал головой.

– Ты же видела ее лицо, когда я упомянул о пакете из бакалейного магазина. Она была совершенно потрясена.

– Возможно, она притворялась. Она могла спрятать свой самолет вчера ночью. Она могла…

– Нет. Послушай, никто не знает о нас. Даже копы.

– Джекки Блант говорила, что работала на Дэна Уитлока, который был частным сыщиком. Возможно, они сговорились заранее, сфальсифицировали свою смерть и теперь ждут, когда мы во всем признаемся.

– Ладно, хватит, – сказал он. – Именно поэтому мы должны молчать. Нам остается только держаться за свое. Тебе, мне… и Стивену. Не говорить ни слова. Даже если кто-то догадается, у него не будет доказательств. И не может быть, после стольких лет.

– Берт. Это связующее звено и живой свидетель. Он знает о связи между мной и тобой, и моим помятым синим «БМВ», за которым охотилась полиция.

Моника выругалась и откинула волосы с лица. Она так устала жить в напряжении и хранить секрет, что ей почти хотелось признаться, чтобы избавиться от этого бремени. Ей хотелось видеть, как Стивена уводят в наручниках. Она ненавидела себя за то, что трахалась с ним. И за то, что позволила ему уехать с места преступления на ее автомобиле. Она была настолько потрясена и напугана, что застыла на пассажирском сиденье, не в силах пошевелиться. Уже на следующий день она могла бы дать показания и сравнительно легко отделаться, но она слишком боялась. Боялась, что Натан и их дети узнают о ее романе со Стивеном. Боялась, что жена Стивена услышит об этом. Боялась того, что может сделать полиция. Того, что произойдет с ее бизнесом, с ее сотрудниками, с ее жизнью. С ее шикарным домом в Китсилано. Поэтому она затаилась, и пока Стеллу, – в сущности, невинную жертву, – подвергали всеобщему осуждению и глумились над ней, они со Стивеном скрывали убийство чудесного шестилетнего мальчика, которого звали Эзикиел Маршалл, который любил «Тути-Попс» и батончики «Сникерс». Мать ненадолго оставила его перед винным магазином, куда не допускались несовершеннолетние и посетители с собаками. Он держал пакет из бакалейного магазина и щенка на поводке в безопасном и престижном районе, темным и сырым осенним вечером. И пока его мать расплачивалась на кассе за бутылку «Шардоне», маленький Эзикиел, прижимавший пакет к груди, случайно выпустил поводок. Щенок отвлекся на что-то, лежавшее на тротуаре, и побежал туда. Мальчик кинулся за ним. Щенок пробрался между двумя припаркованными автомобилями и метнулся на другую сторону дороги, где было темно. Ребенок рванул вслед.

Моника содрогнулась от воспоминания об ударе.

Перед ее мысленным взглядом возникло бледное, безумное лицо Эстеллы Маршалл, с криком выбежавшей из винного магазина. Она видела, как Эстелла уронила бутылку и выбежала на дорогу. Она видела лицо Эстеллы, – ее глаза, эти неистовые глаза, – когда она стояла перед репортером CRTV и умоляла любого, кто видел синий «БМВ», убивший ее сына, сообщить об этом. Потом она рыдала и просила того, кто забрал красный рюкзачок ее сына, поступить правильно и связаться с полицией.

Но никого не нашлось.

Казалось, никто не видел синий «БМВ».

Тот самый автомобиль, который Натан обнаружил с поврежденным бампером и поставил у себя в гараже без номерного знака. Когда Натан посмотрел выпуск новостей, он все понял. Он стал задавать Монике жесткие вопросы, и она была вынуждена рассказать ему о Стивене. Об их романе. О том, что в тот вечер они были навеселе. О том, что они приходили в дом Макнилов и занимались сексом на кровати, которую она делила с мужем.

Ночью Натан отогнал «БМВ» одному из своих доверенных людей в Барнаби. Автомобиль так и не вернулся назад. По словам Натана, машину отремонтировали и продали анонимному покупателю из Альберты.

Кухонная дверь распахнулась и впустила в комнату порыв влажного, холодного воздуха.

– Эй, – Стивен остановился, держа руку на дверной ручке, когда увидел выражение их лиц. – Что вы делаете? Что происходит? – тихо спросил он.

Натан и Моника обменялись взглядом.

– Это она, – быстро сказала Моника. – Стелла – мать того мальчика, которого ты сбил моим автомобилем. Как выяснилось, это Берт отремонтировал и продал мой «БМВ». Он потенциальный свидетель, который может выдать нас всех. Мы можем отправиться в тюрьму за то дело.

Стивен сглотнул, оглянулся через плечо и посмотрел в окно на остальных, собравшихся у дровяного сарая.

– Стелла и Берт знали друг друга? – спросил он.

– Нет, не думаю, – прошептал Натан.

– Стивен! – послышался снаружи крик Стеллы. Они услышали ее шаги, хлюпанье снега и хруст гальки под ногами. Она появилась в дверях, тяжело дыша. – Вы нашли Монику и…

Она перевела взгляд со Стивена на Монику с Натаном и нахмурилась.

– Чем вы тут занимаетесь?

– Да так, ничем, – поспешно сказала Моника, испытывая острое замешательство. – Мы просто… беспокоились.

Стелла окинула их долгим взглядом.

– Нам пора идти, – сказала она. – Довольно скоро начнет темнеть. У нас есть фонарики и налобные фонари, а в сарае – кое-какие вещи, которые сойдут за оружие. Выходите и выбирайте.