Текст книги "Избранные детективы серии "Высшая лига детектива". Компиляция. Книги 1-14 (СИ)"

Автор книги: Лорет Энн Уайт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 233 (всего у книги 320 страниц)

ГЛАВА 46

Тана перекатилась на бок. Острые когти прорвали у бедра лыжные штаны. Ярость и инстинкт выживания ожгли все ее тело, она попыталась подняться на ноги, но лыжи зацепились за камень, и рука провалилась в трещину между валунами. Она упала, ударившись лицом. Острая боль пронзила скулу. Высвободив руку, Тана потянулась к ружью, но Макалистер подняла свое орудие высоко в воздух и с безумным воплем снова обрушила на Тану. Та успела вновь перевернуться на бок, удар пришелся по камню, когти шумно лязгнули. Винтовка Таны покатилась по камням.

Макалистер не ожидала, что промажет. Огромные снегоступы зацепились о камень, нога соскользнула, деревянный кол выпал из руки.

Сердце Таны бешено колотилось, по лбу ручьем струился пот. Она вынула из кобуры пистолет и прицелилась, лежа на спине, пытаясь нажать на курок пальцем в толстой перчатке. Проведя когтистым плугом по телу Таны, Макалистер подбросила «Смит-Вессон» высоко в воздух.

Твой ребенок… подумай о ребенке… ты не позволишь этой женщине убить невинное дитя…

Извиваясь, Тана подползла к березовому колу. Он был около пяти футов длиной. Схватила и опять перевернулась на бок – когти снова взмыли вверх. Задели руку, сквозь ткань вонзились в кожу.

Ударив березовым колом Макалистер по голени, Тана сбила ее с ног. Попыталась встать, но конец правой лыжи увяз в расщелине. Она была в ловушке. Тем временем Макалистер поднялась на ноги и нависла над ней, размахивая плугом, как бейсбольной битой. Тана ухватила кол за тупой конец, прижала к животу локтем, руку сжала в кулак. Когда Макалистер нагнулась, Тана изо всей силы пнула ее по голени свободной ногой. Их лыжи сцепились, и Макалистер повалилась на Тану.

Пока она падала, Тана выставила кол вперед. Макалистер содрогнулась и вдруг замерла – острый конец вонзился ей в живот. Охнув от усилия, Тана вогнала кол глубже. Хизер Макалистер повисла на нем, широко распахнув глаза и неотрывно глядя на Тану. Изо рта закапала кровь. Кол переломился надвое под тяжестью тела. Макалистер обрушилась на Тану, мертвым грузом пригвоздив к земле.

Из легких будто выкачали весь воздух. Тана была не в силах вдохнуть. Мозг отказывался осознать, что произошло. Она почувствовала, как все ее тело стало мокрым от чужой крови.

Она вогнала березовый кол в тело чудовища.

Не в силах ни сбросить с себя тяжелый груз, ни высвободить ногу, Тана нащупала на шее свисток. Ей не сразу удалось набрать в грудь воздуха, дрожащими руками сунуть его в рот и издать три громких сигнала.

ГЛАВА 47

Из густых облаков и снежных хлопьев показался вертолет, сверкающий рыцарь в серебряных доспехах. Этот огромный зверь, битком набитый парамедиками, опустился на взлетную полосу Твин-Риверса. Мотор взревел, деревья согнулись, осыпав полосу шишками и обломками коры.

Тана стояла у медицинских каталок, заслоняя глаза от этих обломков и от ветра. Сжимала в руке ладонь Бабаха. Она была теплой, хватка – крепкой. Вождь Дапп Петерс ранним утром сумел наконец дозвониться и потребовать, чтобы срочно прислали вертолет, когда вся команда кое-как пыталась добраться до города.

Дэмиен и Уэйн пострадали в перестрелке с Макалистер. Уэйн лежал в коме. Дэмиена ранило в плечо; пытаясь пролезть сквозь узкое ущелье на другой стороне сада больших камней, он сломал кость бедра и потерял свисток. Макалистер нашла его возле бесчувственного тела Уэйна и дунула, подав таким образом Тане сигнал.

В этой перестрелке Макалистер лишилась последних патронов – против Таны у нее осталось лишь сомнительное оружие. Джейми и Калеб наконец перебрались на другую сторону сада больших камней, когда Макалистер уже была мертва.

Минди не выжила. Ее тело лежало, накрытое брезентом, и на душе у Таны было тяжело.

Они кое-как смогли погрузить раненых на снегоходы, но нужно было как-то дотащить еще и тела Минди и Макалистер, что было просто невозможно. Тана выступила против того, чтобы оставить Макалистер там – она была уверена, что животные уничтожат все доказательства раньше, чем сюда доберутся криминалисты. Шел сильный снег. Поэтому она сфотографировала все как есть, а потом завернула тело Макалистер в одеяло и привязала веревкой к задней части одного из снегоходов.

Следователи прибыли за несколько минут до вертолета для эвакуации раненых. Пятеро детективов собирались приступить к работе. Криминалисты были в пути. Тана знала – будут расспросы о том, как все это произошло, заведут дела о гибели Оскара Янкоски, Минди Кой, Кроу Удава. Процесс будет долгим. Но сейчас она была всецело сосредоточена на настоящем.

Роторы остановились. Двое парамедиков выпрыгнули из вертолета, подбежали к ним. Тана подтолкнула вперед носилки на колесах, где лежал Бабах, Адди – каталку Дэмиена, вождь Петерс – Уэйна.

Адди удалось стабилизировать состояние Бабаха, спасти его от обморожения. Она вколола ему антибиотик, чтобы инфекция не попала в кровь, и, как смогла, зашила раны на лице и ноге. Больше всего она опасалась заражения крови. Состояние Дэмиена было не таким тревожным. Он потерял много крови, пуля вошла так глубоко, что извлечь ее без помощи парамедиков не удалось, но, во всяком случае, угрозы для жизни эта рана не представляла. Насчет Уэйна нельзя было сделать точный прогноз – следовало показать его нейрохирургу.

Бабах крепче сжал руку Таны, и она удивилась его неожиданной силе.

– Тебе лучше дождаться тут, пока я поправлюсь, – крикнул он изо всех сил, и она услышала его сквозь шум мотора. – Потому что мне нужна работа.

– Что?

– Я хочу стать летчиком! – завопил он еще громче, и Тана рассмеялась. Слезы потоком хлынули из глаз. Она смеялась и плакала, потому что, раз у этого проходимца еще были силы так орать, он обязательно должен был поправиться.

– Я весь твой, Тана. Я твой личный пилот. И я всегда буду с тобой рядом.

Она застыла, посмотрела ему в глаза. В горле сжался ком, мешая говорить. Она только кивнула и очень нежно поцеловала его в сухие, потрескавшиеся, холодные губы. Он снова сжал ее ладонь, и его понесли в кабину.

Дрожа от наплыва чувств, она вытерла глаза рукой и отошла в сторону, туда, где Адди и остальные члены команды ждали, когда вертолет, словно большая птица, унесет Бабаха, Дэмиена, Уэйна и тело Минди.

Вождь Петерс шагнул к ней, взял под руку. Роторы вновь стали вращаться, мотор взревел. Ветер взъерошил им волосы. Вертолет стал набирать высоту. Когда он исчез в сером облаке, вождь пожал ей руку.

– Ты отлично справилась, Тана, – сказал он. – Мы все сделали, что могли.

Она кивнула, не в силах говорить. Она знала – пусть этот путь был непростым, она получила то, за чем пришла, – дружбу тех, кто принял ее к себе. Она заслужила их уважение.

Она нашла свое племя.

К ней подошла Марси, накрыла ее ладони своими.

– Бабах поправится, – взгляд ее темно-карих глаз был очень серьезен. – Вот увидишь. Он хороший человек, Тана. Хорошо летает.

Тана кивнула, уже не в силах побороть эмоции.

– Пойдем, Тана, – сказала Адди. – Теперь нужно осмотреть тебя. Вид такой изможденный…

Пятница, двадцать седьмое ноября.

Продолжительность дня: 5.52.53

Тана стояла в подвале сарая рядом с доктором Джейн Нельсон, психологом-криминалистом из частной компании Ванкувера. Следственная группа КККП настояла на приезде Джейн, когда всплыли неожиданные подробности дела Хизер Макалистер и стало ясно, что речь идет о серийном убийце, вершившем самосуд в США и Канаде, Африке и на Ближнем Востоке во время военных операций и работы по контракту. Раскрыли еще несколько дел о пропавших без вести людях, тела которых были впоследствии найдены объеденными хищниками.

Большинство погибших были женщинами. Доктор Нельсон понемногу восстанавливала психологический портрет Макалистер, выросшей без матери. Она жила с сильно пьющим и жестоким отцом и старшим братом, который с раннего детства избивал ее и насиловал, вплоть до того дня, когда отец попался в собственный капкан. Это стало известно из показаний тех, кто знал отца и брата Макалистер.

Доктору Нельсон было под сорок – удивительно симпатичная, доброжелательная, чертовски умная, она сразу понравилась Тане своим неподдельным интересом к психологии убийцы и женской агрессии как явлению.

В подвале было холодно, специальное освещение высвечивало все уголки и щели. Эксперты как следует прочесали помещение, осмотрев до мельчайших подробностей, прежде чем вынести все вещи и отправить в криминалистическую лабораторию. Остались только блестящие стены из шлакобетонных блоков, выкрашенные в черный цвет, стол-алтарь и железная кровать в углу. И выведенная белой краской надпись.

Джейн попросила Тану прийти с ней сюда и рассказать о впечатлениях той ночи, когда они с Янкоски обнаружили подвал. Тана как раз поведала о своих чувствах и об атмосфере подвала, где она теперь стояла, выдыхая облака холодного пара, и смотрела на белую надпись.

На бесплодной земле души чудовища жаждут расплаты,

За грехи отомстят нам.

– Это из книги, – сказала Тана.

– Книга лежала здесь? – спросила Джейн, постучав по столу.

– Она напомнила мне Библию. Свечи, пустая банка посреди стола…

– Вероятно, чтобы положить туда сердце Минди.

Тана подтянула повыше пушистый воротник. Мягкий мех приятно щекотал щеки.

– Как вы думаете, почему эта книга была для нее так важна?

– Возможно, она стала резонансом. Объяснила Хизер суть ее альтер эго и позволила все разложить по полочкам. – Джейн медленно повернулась, внимательно обвела взглядом подвал. – Здесь она нашла отдушину, спряталась от обычной, повседневной жизни. У всех нас есть такой уголок в подсознании, где мы прячем наши темные импульсы и побуждения, которыми никто не стал бы гордиться. И когда мы их скрываем, не в силах найти им применения, они могут проявить себя очень неприятными способами. – Джейн улыбнулась. – По крайней мере, так это интерпретировал бы Карл Юнг. Хизер приходила сюда, когда ей требовалось ненадолго выпустить на свободу свое альтер эго, а потом, выбравшись из подвала и закрыв за собой люк, она вновь могла притворяться обычным человеком.

– Но что-то заставляло ее снова и снова срываться?

Джейн посмотрела Тане в глаза.

– Думаю, в том числе вы. Вы приехали в этот город и начали расследовать убийства, в которых все обвиняли волков и медведей, и это угрожало окончательно подорвать и без того ослабший баланс неустойчивой психики Хизер. Как любая зависимость, эта развивалась по нарастающей. – Она медленно прошлась по комнате, смерила взглядом железную кровать. – Кроме того, возможно, имела место быть ревность. У нее были интимные отношения с человеком, с которым вы, по словам сторонних наблюдателей, быстро сблизились. В ее понимании вы угрожали этим отношениям. Вы заставили ее переступить черту, и это привело к ментальному коллапсу. Прежде контролируемая жажда убивать достигла небывалых масштабов, что нередко случается с серийными убийцами под конец их так называемой карьеры.

– А почему ее жертвами были по большей части женщины?

– Я как раз сейчас разбираюсь с этим вопросом, поскольку узнаю все больше новой информации. В случае Реган Новак, вероятно, основополагающим фактором тоже стала ревность. Отец Реган пытался оборвать связь с Хизер, больше внимания уделять жене и дочери. Все это позволило Хизер рассматривать Реган как угрозу. Но, убив его дочь, Хизер по-прежнему поддерживала отношения с Эллиотом Новаком, навещала его, приносила сигареты.

– Это так странно…

Джейн кивнула.

– Альтер эго Хизер сформировалось таким образом, чтобы помочь ей выжить, справиться с насилием, с которым она столкнулась в детстве. Это альтер эго, мстительный «Голод», о котором она писала в своих заметках – мы здесь их обнаружили, – возможно, достигло силы, когда она увидела, как ее отца пожирают волки, и испытала от этого наслаждение.

– Вы не можете точно знать об этом, – заметила Тана.

– Нет. Это лишь предположение. На предположениях зачастую и строится судебная психология. Согласно моей теории, Хизер увидела в животных своих сообщников, посчитав справедливым, что они расправились с ее отцом, который над ней издевался. Она начала идентифицировать себя с дикими животными, даже обзавелась орудием убийства, оснащенным когтями. Это могло предшествовать патологии такого типа.

– И все-таки почему она убивала женщин?

Джейн покачала головой:

– Не знаю. Иногда жертва становится агрессором – извращенная форма стремления взять ситуацию в свои руки, копирование.

Тана глубоко вздохнула, вспомнив красивую женщину, которую впервые увидела в лагере ВестМина. Никогда нельзя, просто посмотрев в глаза другому, сказать, что творится в его душе.

– А инукшуки?

– Они пришли из романа Генри Спатта. Не могу точно сказать, почему она выбрала эту книгу сценарием своих убийств. Но опять же предположу, что картина станет яснее, когда подробности других убийств выйдут на свет. – Джейн улыбнулась. – Впрочем, проявления психических расстройств редко бывают логичны.

Когда они вышли из сарая и побрели к грузовику, Тана спросила:

– А та старая газетная статья, что нашли среди вещей Хизер – о двух ковбоях из Северной Миннесоты, забитых до смерти на выходе из бара… Как вы думаете, это Хизер их убила?

– Как раз сейчас ведется расследование. Команда ФБР, работающая совместно с КККП, вновь взялась за это дело. В тот вечер Хизер была в баре, и эти двое ребят стали домогаться. Она ушла, они продолжили выпивать и, согласно показаниям свидетелей, когда наконец вышли из бара примерно часа в два ночи, были уже совершенно пьяны. Возможно, именно Хизер поджидала их у выхода и забила до смерти бейсбольной битой. Тогда это был ее первый опыт избиения предметом наподобие дубинки. Впоследствии, как видим, она предпочитала бите плуг с когтями.

Тана отвезла Джейн в отель «Сломанная сосна». Было три часа дня, темные тени уже стали длиннее. Выбравшись из грузовика, Джейн заглянула в кабину и сказала:

– Будете в Ванкувере, заезжайте ко мне. Познакомлю вас со своей командой.

– Хорошо. – Тана натянуто улыбнулась, но когда Джейн закрыла за собой дверь, ее наполнило неожиданное теплое чувство. Она научилась выстраивать взаимоотношения с людьми. Ее стали уважать как профессионала. Это было важным событием.

Но, возвращаясь в участок, она чувствовала смятение. Адди осмотрела ее – она была в порядке, не считая синяков и порезов, с будущим ребенком тоже все было хорошо. И все-таки что-то мучило.

Да, она скучала по Бабаху. Ей казалось, в ее сердце черная дыра. Когда она говорила с ним по телефону и он рассказывал, что идет на поправку, она все равно чувствовала тревогу.

Что ждало их в будущем? Большой, пугающий вопрос.

Ее мучило и то, что она не смогла спасти Минди.

Это стало серьезным потрясением. Ведь Тана хотела стать полицейским в первую очередь, чтобы спасать таких, как Минди.

Суббота, первое декабря.

Продолжительность дня: 5.35.58

– Какие они? – спросила Марси, передавая Тане поднос с сандвичем и тарелкой супа. – Новый начальник участка и новый констебль?

– Мне кажется, довольно милые.

Младший сержант Марк Саггарт был направлен в Твин-Риверс по контракту на два года. Констебль Джеймс Вестон стал напарником Таны. У нее наконец-то появилась своя команда. Она чувствовала, что поладит с этими ребятами. В городе по-прежнему оставались несколько детективов, разбиравших до мельчайших подробностей старые дела о нападении волков. Тана и сама приняла участие в этих расследованиях после того, как дала управлению безопасности КККП многочисленные показания о минувших событиях и о гибели Янкоски и Минди.

Судебные следствия все еще велись, опросили половину города, но, исходя из показаний вождя Петерса, членов совета и доверенных лиц, картина складывалась следующая: ввиду нехватки полицейских в Твин-Риверсе и того факта, что сержант Леон Килан не отреагировал на запрос о подкреплении, не было другого выхода, кроме как мобилизовать все силы и самостоятельно обезвредить Хизер Макалистер, похитившую двоих человек и убившую Кроу Удава. Тана сделала все возможное, чтобы предотвратить еще более опасную ситуацию в условиях, когда речь шла о человеческих жизнях и каждая секунда была на счету.

– А почему прислали двух копов? – спросила Марси.

Потому что, когда Адди сделала УЗИ и Тана узнала, что ждет девочку, она наконец подала заявление на декретный отпуск. Ей нужна была замена на несколько месяцев. Тана рассказала нескольким жителям города, что находится в положении, и Марси наверняка уже это знала – сплетни в таком маленьком поселении, как Твин-Риверс, разносились со скоростью ветра. Алекса Петерс уже предложила помогать Тане с ребенком. Она загорелась идеей на следующий год открыть здесь небольшой детский сад. Она уже приглядывала за своим внуком Туту, так какая разница – несколькими детьми больше.

– Они решили, что Твин-Риверсу следует уделить больше внимания, – сказала Тана, глядя Марси в глаза. Пожилая женщина широко улыбнулась. Да все она знает, подумала Тана, выходя из столовой.

Ей нравилось думать, что теперь у нее есть команда, но еще больше нравилась мысль о том, что, когда закончится контракт с младшим сержантом Саггатом, ей могут предложить должность начальника участка. Значит, у нее появилась новая цель – продолжать начатое, укреплять отношения с жителями Твин-Риверса, прокачивать профессиональные навыки.

Пробираясь по хрустящим сугробам, она думала о Бабахе. Он позвонил ей вчера из аэропорта Йеллоунайфа и сказал, что его наконец выписали из больницы, что он прекрасно себя чувствует и теперь летит в Нью-Йорк, чтобы встретиться с ФБР. На эту встречу также прилетит представитель Интерпола из Франкфурта. Еще Бабах хотел навестить Грейс и Ли. Больше он ничего не успел сказать. Пора было вылетать.

Тоска по нему жгла сердце Таны. Она скучала по нему, как скучала по Джиму. Ее мучила мысль, что он летит к жене и дочери. Но она знала – так нужно Ли и Грейс. И ему самому, чтобы окончательно выздороветь.

Она ожидала, что вскоре он сообщит ей, как все сложилось у Гарта Каттера, Алана Штурманн-Тейлора, Маркуса Ван Блика, Гарри Бландта.

Собаки ждали ее на крыльце полицейского участка. Замахали, завиляли хвостами, увидев, что она идет к ним.

– Привет, ребята, – сказала она и пощекотала теплые пушистые шеи. – Здорово, что новые копы тоже любят собак, да?

Открыла дверь. Ее встретили теплые улыбки, и любимые питомцы вошли в кабинет следом за ней.

ГЛАВА 48

Конец февраля.

Продолжительность дня: 9.32.16

– Давай, милая, ну иди сюда. – Тана, в толстой стеганой куртке и штанах на синтепоне, сидела на корточках, пытаясь с помощью сырого мяса выманить тощую старую хаски из-под хижины. Был холодный февральский день, на северном небе поблескивал бледный солнечный полукруг, заливая снег серебристым светом и удлиняя полуденные тени.

Собака Кроу Удава осторожно вылезла из своего убежища и, зажав хвост между ног, медленно поползла к протянутой руке. После того как Хизер Макалистер отвязала бедное животное, оно несколько недель шаталось по всему Твин-Риверсу. Пару дней назад Тана обнаружила, что собака бродит вокруг ее дома, может быть привлеченная запахом еды, которой она кормила на крыльце своих питомцев. Когда приехал Саггарт, она перебралась в маленькую бревенчатую хижину у реки, с видом на водопад Росомахи, лес и высокое небо, и была здесь очень счастлива. Порой по ночам, одевшись потеплее, она сидела на крыльце рядом с собаками и смотрела, как сполохи северного сияния играют в этом огромном, бескрайнем небе. Ночи все еще были длинными, но мир понемногу двигался в сторону весны.

– Люди снова начали распахивать шторы, – сказала Марси. – Значит, скоро будет свет.

Собака неожиданно мягко взяла мясо из руки Таны. Несчастное животное было все покрыто шрамами. Тана достала из контейнера еще кусочек.

– Что у тебя в голове, бедняжка? – спросила она. Собака, прожевав мясо, чуть заметно вильнула хвостом. – Не скучаешь по временам, когда была привязана? Но одной тоже плохо, правда?

И вдруг Тана замерла, пораженная внезапным ощущением, что за ней следят. Собака молнией шмыгнула в замерзший голый куст. Тана медленно обернулась. Сердце подпрыгнуло.

Бабах.

В руке – сумки с покупками, у рта облако горячего дыхания. Тана медленно, неловко поднялась на ноги. Он взглянул на ее огромный живот, перевел взгляд на лицо.

– Офигенно выглядишь, констебль! – сказал он, и его покрытое шрамами лицо вновь расплылось в улыбке, столь свойственной старому доброму Бабаху. Зеленые глаза сияли. Ее сердце сжалось, накатила волна адреналина и любви.

– Никогда раньше не видел тебя в гражданской одежде.

Она застенчиво пожала плечами.

– Стеганая куртка и лыжные штаны ненамного лучше формы, да еще в моем положении.

– Уже скоро?

– Со дня на день.

– Ты в декрете?

Она кивнула. Глаза жгло. Она не смела поверить, что он в самом деле к ней вернется. Она столько раз обжигалась… и теперь видеть его здесь, живого, настоящего, было просто невероятно.

Он помолчал. Подошел ближе, поцеловал ее в щеку. Она замерла, посмотрела ему в глаза. Он сглотнул.

– Я так рад видеть тебя, Тана, – сказал он. – Так рад. Мы слишком долго не виделись…

Она осторожно коснулась шрамов, красными полосами избороздивших его лицо.

– Они тебя не испортили.

– Но и не украсили.

– Ты в порядке?

Он снова улыбнулся.

– Лучше всех. Это что за старый пес? – Он указал на куст, где скрылась хаски.

– Собака Кроу. Мы все думали, это мальчик, а оказалось, девочка, и она уже несколько дней живет у меня под домом. Я начала ее подкармливать. Мне кажется, она по ночам спит тут, а утром уходит, когда я вывожу на прогулку своих мальчиков. Они не любят друг друга.

– Где же Макс и Тойон?

– Дома. Держу их взаперти, чтобы они ее не спугнули.

Он повернулся, огляделся.

– Тут красиво.

И хотя все эти слова, по большому счету, были бессмысленны, Тана не доверяла собственному голосу.

– Мне… мне тоже нравится. Может, когда потеплеет, посажу тут овощи. Не знаю, как получится – никогда не занималась огородом. Ну и вообще… Фортуне тут будет хорошо.

Он удивленно посмотрел на нее.

– Фортуне?

Она нервно улыбнулась.

– Да. Слишком сопливо, я знаю. Но… так ведь и есть. Это она привела меня сюда.

– Это… девочка?

Она кивнула. В его глазах блеснули слезы.

– Поздравляю, – сказал он и умолк, хотя ему явно хотелось сказать что-то еще. Повернулся, стал смотреть на реку. Тана знала, о чем он думает – о своей девочке, которой так и не удалось родиться. И о Трейси. Ей хотелось задать ему так много вопросов, но она даже не знала, с чего начать и куда приведет этот разговор.

– Хочешь зайти?

– Я уж думал, ты не догадаешься. – Он крепче сжал в руке пакеты. – Помнишь, я говорил, что неплохо готовлю оленину?

Она посмотрела ему в глаза, ощущая всю гамму чувств – бушующих, невыразимых.

– Бутылка красного вина, чтобы мясо томилось, – сказал он. – Шампиньоны, морковь, лук, чеснок. Свежие фрукты на десерт. Пиво. Сок. Я ничего не забыл?

– Нет, – прошептала Тана; голос был хриплым. – Ничего.

Они сидели на маленьком диване перед камином. У ног лежали Макс и Тойон. Сияние медленно разгоралось в небе цвета индиго. В кухне томилось рагу, Бабах потягивал красное вино. Он был таким теплым, таким надежным. Ей нравилось его тепло. Нравился его запах. Нравилось смотреть на него – морщинки и шрамы на лице казались картой прошлой жизни, а Тана любила людей с тяжелым прошлым. В их компании она чувствовала себя увереннее, чем среди тех, кто все делал правильно, и неважно, что скрывалось за этой правильностью. Шрамы на щеке были следами, которые пересекались с ее жизнью, рассказывали о том, что они пережили вместе и что изменило их навсегда.

– Я слышала, на прошлой неделе Ван Блика и Штурманн-Тейлора вызывали на допросы, – сказала она, прижавшись к Бабаху.

– Да, ФБР, Интерпол и КККП. Каттера вчера официально приговорили.

Она посмотрела ему в глаза. Пульс участился.

– Так он все же был с этим связан?

Бабах кивнул, сделал большой глоток вина.

– Каттер и был тем, кто сообщил в Ванкувер подробности сделки. Он не мог допустить, чтобы помеченные фэбээровские бриллианты пошли в продажу, потому что тогда сразу раскрыли бы, чем он занимается здесь, поэтому он выложил всю информацию ванкуверскому копу небольшого ранга, а тот в свою очередь сообщил в свой департамент.

– А Штурманн-Тейлор и Ван Блик?

– Интерпол просматривает контакты Штурманн-Тейлора и источники его доходов, и понемногу становится ясно, что он вовлечен в синдикат, если не возглавляет его. Полагаю, до самой сути доберутся уже очень скоро. Ван Блика обвиняют в нескольких убийствах, связанных с алмазной промышленностью в Южной Африке и Конго. По-видимому, он планировал прогонять конфликтные алмазы через новую шахту Гарри Бландта на берегу Ледяного озера, отправляя туда сырой каменный материал.

– Получается, Бландт невиновен?

– Пока выходит, что да. Штурманн-Тейлор манипулировал им, заманивал на свою сторону, обещая финансировать половину исследований Ледяного озера. – Бабах поднялся с дивана, прошел в кухню. Налил себе еще вина, предложил Тане.

– Будет с меня и газировки, – сказала она.

Он помешал рагу, попробовал, и его лицо расплылось в улыбке, которую Тана так сильно полюбила.

– Ну, это шикарно.

Она встала, подошла к нему, и он положил ей в рот полную ложку, расплескав немного. Она рассмеялась, проглотила, вытерла рот.

– Черт возьми, и впрямь шикарно!

Он молча смотрел на ее губы, смотрел, как она смеется, и Тане внезапно захотелось его поцеловать. Она быстро отвела взгляд, открыла холодильник, вынула бутылку газировки, которая была ей не нужна, но ей просто надо было чем-то занять себя, чтобы не смотреть ему в глаза, потому что ее пугало то, что она к нему чувствовала. Слишком быстро. Слишком сильно. Она еще не была готова. Или была?

Ей нужно было доказать самой себе – она чего-то стоит в этой жизни, она крепко стоит на ногах. Ей нужно было доказать это в первую очередь ради Фортуны.

– Как вы пообщались с Ли и Грейс? – вдруг спросила она, не глядя ему в глаза, вновь направляясь к дивану.

Какое-то время он молчал, потом медленно подошел к ней, сел рядом.

– Я рад, что сделал это – что увиделся с ними.

Она подняла взгляд, посмотрела ему в глаза. Он глубоко вздохнул.

– Сначала, конечно, было неловко. Но Грейс была мне рада. Я сводил ее пообедать, мы прогулялись по городу. Она показала мне свою школу. – Он помолчал немного. – Нужно было проложить этот мост, Тана. Соединить прошлое, связь с которым я обрубил, и настоящее. Чтобы построить будущее для нас всех – Грейс, Ли, меня. Чтобы все встало на свои места и можно было без преград идти вперед. – Он провел пальцами по волосам. – Я должен был это сделать, и я рад, что сделал это. Я признал свои ошибки. И скоро она приедет погостить.

– Грейс?

– Да. Летом. Ли разрешила. – Он нерешительно улыбнулся, и что-то в его взгляде изменилось. – Научу ее летать, как научил меня мой папа. Буду и сам учиться. Быть отцом.

Чувства захлестнули Тану. Она судорожно сглотнула, ощутив, как Бабаха покидает мрачное, нервное напряжение, такое же, что жило внутри ее самой. Она осторожно коснулась его ладони. Он опустил глаза, стал смотреть на ее пальцы.

– Я горжусь тобой, – прошептала она.

Не глядя ей в глаза, он прибавил:

– И еще я начал работать с полицией Твин-Риверса. Стал вашим пилотом. На прошлой неделе заключил контракт.

Она не ответила. Он посмотрел ей в лицо.

– Тана?

Она шмыгнула носом, вытерла слезы, сбегавшие по щекам. Хрипло рассмеявшись, пробормотала:

– Чертовы гормоны…

Он коснулся ладонями ее лица, медленно провел грубым пальцем по нижней губе.

– Я же сказал тебе, – прошептал он, – я весь твой. Я всегда буду рядом. Мы вместе придумаем, как нам дальше жить. Ты и я.

Она кивнула, он наклонился к ней и поцеловал в губы. Она ощутила его вкус, вкус вина и соли своих слез. Ее бросило в жар, тело размякло, и она раскрылась ему в поцелуе. Он нежно обнял ее, прижимая к твердому, сильному телу.

Утром, стоя на крыльце, Тана смотрела, как Бабах кормит старую собаку Кроу. Хаски виляла хвостом и лизала его руку.

– Мне кажется, ты ей нравишься. Явно нравишься.

Бабах провел с Таной ночь. Они ужинали у камина и целовались. Он не стал настаивать на большем, и это тоже было приятно. Как бы сильно Тану ни влекло к Бабаху, секс слишком долгое время был для нее способом отключить разум. Ей хотелось, чтобы с ним все произошло иначе. Медленно. По-настоящему.

Они уснули вместе. Он держал в объятиях ее и будущего малыша, и Тана подумала, что никто никогда не дарил ей настолько интимных ощущений. Она чувствовала, что ее любят. Чувствовала доверие. Чувствовала, что ей нечего скрывать от этого человека, что он подарил ей всего себя.

Он поднялся на ноги.

– Мне пора идти. У меня вылет. Увидимся!

Она улыбнулась и кивнула.

– Сегодня. На этот раз я готовлю. Ну… во всяком случае, попытаюсь.

Он улыбнулся, отдал ей честь и по обледеневшей тропинке побрел к заледеневшей реке. Собака побежала за ним.

– Эй, – крикнула Тана ему вслед, – похоже, у тебя новый друг.

Он долго смотрел на нее, потом сказал:

– Смею надеяться!

– Я имею в виду собаку, балда!

Хаски понюхала его руку и лизнула.

– Вот что я тебе скажу, – заявил Бабах. – Если она пройдет за мной всю дорогу до дома, оставлю ее себе.

Помахав ему вслед, Тана долго смотрела, как израненная собака бежит за израненным человеком в холодное утро. Ну вот, подобрал еще одного бездомного. Он хороший человек, думала Тана. Он особенный. И еще она думала о втором шансе, о том, что все его заслуживают. Неважно, как сильно нас ломает жизнь, – всегда есть надежда.

Впереди ожидали новые трудности. Роды. Материнство. Работа, налаживание отношений с Дэмиеном и его бандой, со всем Твин-Риверсом. Судебные разбирательства. Начало новой жизни с Бабахом – ей предстояло заново учиться любить, всецело раскрываться любви, и, по правде говоря, это пугало так же сильно, как и волновало. Но все это была жизнь.

Похороны Минди. Бабах сообщил ей, когда они состоятся.

Тана вместе с Калебом и Джейми съездила к Эллиоту Новаку и рассказала о гибели Хизер Макалистер, о том, какую роль она сыграла в судьбе его дочери. Эллиот выл от горя, как дикое животное, но Тана отчего-то почувствовала, что он знал об этом и сам.

Уже провели ритуал очищения, попросили прощения у предков за то, что Джейми и Калеб разрушили их могилы. Кости пока еще не вернули в племя, но все знали: скоро это случится, и после того, как их снова предадут земле, пройдет большой праздник.

К тому времени родится Фортуна. Тана станет матерью…

Глядя, как речной туман окутывает ее мужчину и его собаку, она чувствовала, что справилась. Она прошла назначенное ей испытание, и теперь пришло время двигаться вперед. Марси правильно сказала – впереди новое время года, люди снова начали распахивать шторы. Скоро будет свет.