Текст книги "Избранные детективы серии "Высшая лига детектива". Компиляция. Книги 1-14 (СИ)"

Автор книги: Лорет Энн Уайт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 244 (всего у книги 320 страниц)

Раньше
Элли

Сначала Мартин отвел меня на высокий приморский мыс.

– Для серферов это хорошее место, откуда можно наблюдать за прибоем, – объяснил он. – Еще один зрелищный вид спорта – наблюдать, как небольшие суда пытаются попасть в Бонни-Ривер или выйти оттуда в море при разрушении песчаной косы. Видишь, вон там? – он показал туда, где коричневые воды речного устья широким веером впадали в синее море. – Отсюда они выходят. А вон там, – он указал на север, – эти оранжевые утесы вдалеке называются «точкой невозврата».

– А прямо перед нами? – поинтересовалась я.

Он усмехнулся.

– Тасманское море, всю дорогу до Новой Зеландии.

Мы покинули обзорный пункт и прошли вдоль утеса по дорожке перед современными домами с большими стеклянными окнами, откуда открывался вид на море. Повсюду порхали экзотические птицы. Я остановилась посмотреть на какаду, пьющего воду из каменной ванночки для птиц. На него тут же напала стайка древесных попугайчиков. Казалось, все живые твари здесь только и делали, что шумно ссорились друг с другом. Мартин указал на кукабарру, кормившуюся в траве среди розовых какаду. Он повел меня по узкой тропе, зигзагами спускавшейся с утеса к пляжу между кустами. Кролик метнулся в сторону у нас из-под ног, и Мартин объяснил, что одичавшие домашние кролики превратились в настоящую проблему.

– Иногда люди нанимают охотников для их отстрела; это безопаснее, чем яд.

– Что ты сделал с водяным пауком?

– Убил его. Пока он не убил нас.

Я смерила его взглядом, но он только рассмеялся.

– Воронковые водяные пауки отвечали за все случаи смерти от паучьих укусов в этой части Австралии, но фактически, после появления противоядия в 1980-х годах, таких случаев больше не было.

Он взял меня за руку и помог спуститься на последнем крутом участке перед пляжем. Маленькие камни, выскальзывавшие у меня из-под ног, скатывались к самому краю воды.

– Тебе просто нужно настроить восприятие на местную обстановку. Ты легко увидишь такую паутину, если знаешь, что искать. Воронковый паук выпускает несколько путеводных нитей, которые расходятся от его логова, сплетенного в форме воронки. Паук таится в глубине воронки, а когда насекомое пристает к одной из липких нитей, он с огромной скоростью выскакивает наружу, хватает добычу, кусает ее и утаскивает на дно воронки, где высасывает из нее все соки.

Мыль о гибели после случайного столкновения с мягкой шелковой нитью произвела на меня мрачное впечатление. Мы достигли песка, сняли сандалии и рука об руку побрели вдоль берега, словно в кино. Потом мы немного посидели в дюнах, глядя на волны и заходящее солнце, пока я пила горячий кофе из термоса, который Мартин принес в маленьком рюкзаке. Сам он отказался от кофе.

– Перед уходом я выпил целую кружку, – пояснил он.

Серферам приходилось нелегко в грохочущих волнах; к началу сумерек почти все они вернулись на берег. Я подумала о Хлое, утонувшей на знаменитом пляже для серфинга. Снова вернулись воспоминания о Дуге. Наша старая жизнь, моя прежняя личность, – все это казалось очень далеким. Что со мной случилось? Кем я была теперь?

К чему я иду?

«Это не навсегда, Элли. Ты здесь ради приключения. Ты приехала сюда, потому что влюбилась в этого мужчину и захотела разделить его мечту».

Я смотрела на его профиль и видела его силу и основательность. Он с улыбкой повернулся ко мне, и я увидела ямочки на его щеках, увидела того Мартина, которого любила. Тем не менее зловещее ощущение совершенной ошибки никак не отпускало меня.

Мои мысли вернулись к рекламной брошюре с портретом моего отца и факсимиле его подписи. Чистой воды обман. Я открыла рот, чтобы упомянуть об этом, но вовремя прикусила язык. Мне хотелось избежать конфронтации, во всяком случае, сейчас. Я вернусь к этому позже, когда полностью избавлюсь от последствий этого странного сбоя в организме и от тумана в голове.

– О чем ты думаешь? – спросил он.

– Я… я думала насчет попытки снова вернуться в воду, – сказала я и сама удивилась своим словам. Но идея обрела жизнь. – Возможно, если я это сделаю, то преодолею страх перед бурной водой, избавлюсь от мысленных блоков, выставленных после гибели Хлои. То плавание на островах Кука было первым шагом. Возможно, я готова к следующему.

Он внимательно смотрел на меня.

– Наверное, ты права, Эль. Возможно, тебе стоит попробовать.

Я кивнула.

– Может быть. Потом.

– Тогда ты перестанешь винить себя в смерти Хлои.

Я быстро взглянула на него. Для меня такие слова были естественными, но из его уст они были похожи на обвинение.

«Должно быть, это было ужасно, когда они нашли ее маленькое тело, разбитое о скалы и рифы… Полицейские допрашивали тебя так, словно ты была во всем виновата. Как будто ты умышленно отпустила ее».

Вероятно, Мартин действительно верил, что я виновата в ее смерти.

– Да, – тихо отозвалась я.

Он замолчал, но я чувствовала, как сгущается напряжение вокруг него. Через несколько секунд он сказал:

– Я видел таблетки, Элли.

– Тебе не следовало рыться в моих вещах, – ответила я, глядя на море.

Гремел прибой. Ветер стал прохладным и задул сильнее.

– Поэтому вино так быстро ударило тебе в голову вчера вечером? – спросил он. – Поэтому ты вырубилась – потому что запивала свои таблетки вином?

Я поставила кофейную чашку на песок. Мне хотелось поговорить начистоту. Хотелось, чтобы между нами не осталось секретов. Потом я посмотрела на него. Его глаза были такими же голубыми, как небо за его спиной. Я смотрела в небо прямо через его голову. Он выглядел встревоженным и озабоченным.

– Послушай, наверное, мне не стоило раскладывать твои вещи. Извини. Но я просто старался помочь, чтобы ты чувствовала себя как дома. Я думал, ты будешь благодарна. А когда я увидел таблетки, то уже не мог развидеть их.

Я кивнула.

– Этот ативан… он из группы бензодиазепинов. Они вызывают сильное привыкание. То есть болезненную привычку, – он немного помедлил. – Элли, я знаю, что в прошлом у тебя были проблемы, но я думал, что теперь с тобой все в порядке.

– Так и есть. Честное слово, я прекратила принимать таблетки. Но страх полета остается крупной проблемой, и мне понадобились кое-какие препараты, чтобы избежать приступа паники прямо в воздухе. – Я сделала паузу. – Последний раз я испытала такой приступ, когда пилот оповестил об аварийной посадке. Стюардессы решили, что у меня сердечный приступ. Я просто не могла допустить, чтобы это случилось снова, особенно потому, что летела одна.

Какое-то время он молча смотрел на меня.

– Ты принимала бензодиазепины во время нашей поездки в Европу и в Вегас?

Я кивнула.

– Только в малых дозах. И только для перелетов. Но я беспокоилась о том, как устроена местная медицинская система, и… мне придется завести нового лечащего врача… – мой запас слов истощился.

– Ты боялась рецидива? И поэтому, для надежности, сделала большой запас?

– Наверное. В смысле, я уверена в этом. И на тот случай, если мы снова куда-то полетим.

Он поджал губы и долго смотрел на море.

– Каковы побочные эффекты? – тихо спросил он.

– В малых дозах – ничего особенного.

– А в более крупных?

– Когда действие заканчивается, меня иногда начинает трясти… или мне снова становится очень тревожно.

– Видишь? Именно поэтому они вызывают привыкание. Эль, ты хочешь еще больше, чтобы избежать побочных симптомов, и это превращается в порочную спираль.

Он был прав.

– Мне очень жаль, – тихо сказала я. – Я не та, за кого ты меня принимал. У меня до сих пор есть проблемы.

Он взял меня за руку и переплел мои пальцы со своими.

– Давай сделаем это вместе, ладно, Эль? Мы будем открыты друг перед другом. Если ты захочешь говорить со мной, я продолжу помогать тебе. Одна команда, верно? Наш второй шанс… – Его чувства читались в голосе и сияли в его глазах. – Я не хочу, чтобы все закончилось крахом.

– И я тоже.

– Мне правда жаль, что вчера я так сильно давил на тебя. Мне следовало бы понять, как сильно ты хотела спать после посадки. Я… поэтому ты должна говорить со мной. Я не понимал.

Он стиснул мою руку. Я задохнулась от прилива чувств. Мартин наклонился и поцеловал меня в щеку так нежно, что я внезапно преисполнилась твердой уверенностью. Мой ночной кошмар был именно кошмаром – жутким, лихорадочным сном, выросшим из последствий долгого перелета, смены часовых поясов, обезвоженности, последствий алкоголя в сочетании с ативаном и чрезмерного секса, здорового и нормального, но почему-то не отложившегося в моей памяти.

– Обещаю, что перестану принимать таблетки, – сказала я и сразу почувствовала себя лучше.

– Я всегда буду рядом, хорошо?

Я кивнула и потянулась к моей чашке. Отпила еще глоток кофе, чувствуя, как в моей груди расплывается тепло и благожелательность. Я действительно была рада убрать с пути эту помеху.

– Уже поздно, – заметил он, когда солнце закатилось за край моря. – Как насчет того, чтобы перекусить в Пагго по пути домой? А рыбу Зога мы приготовим завтра на барбекю.

– Пагго?

– Паб «Мопс и свисток», – он ухмыльнулся. – Его называют «Пагго» для краткости[121] 121
  От Pug (по-английски «мопс») (прим. пер.).


[Закрыть].

Я засмеялась, внезапно ощутив внутреннюю легкость.

– Ну конечно. В этой стране ничто не защищено от гипокории?

– От чего?

– От превращения слов в уменьшительные и ласкательные формы.

– Вот где сказывается твое литературное образование, – он хохотнул, поднимаясь на ноги, и протянул руку. Я позволила ему поднять меня на ноги и шаловливо ущипнула его.

– Вот тебе за это.

Но когда мы направились к дороге по тропе в дюнах, я потеряла равновесие и споткнулась на мягком песке. Он остановился и окинул меня взглядом.

Пот щипал мне кожу.

– Все в порядке?

– Да, только я снова… как-то странно себя чувствую.

Он с беспокойством посмотрел на меня.

– Мы можем сразу же поехать домой.

– Нет. Нет, все нормально.

– Ты уверена?

– Разумеется.

Он положил ладонь мне на копчик и направил по тропе к тротуару. Рядом находилась общественная уборная с мозаичной фреской на стене. Возле нее был душ на открытом воздухе, где серферы мыли свои доски и гидрокостюмы. Внезапно я увидела коричневый седан, стоявший на дороге, и замерла на месте.

Водитель наблюдал за нами. Когда я посмотрела на него, он поднял окошко. Я нахмурилась. Мне было непонятно, почему этот автомобиль с самого начала привлек мое внимание. Возможно, из-за зловещего ощущения непрерывной слежки. Давным-давно я где-то читала, что наше тело может ощущать вещи, о которых даже не подозревает наш мозг. Вероятно, мое подсознание что-то подцепило.

Когда мы достигли конца пляжной дороги, я оглянулась. Темный седан выехал со стоянки и медленно покатился вслед за нами.

Раньше
Элли

Я была настолько поглощена мыслями об автомобиле, следовавшем за нами, что споткнулась на неровной плитке тротуара.

– Ты в порядке? – снова спросил Мартин.

– Я бы предпочла, чтобы ты перестал спрашивать об этом, – отрезала я. – Судя по твоим словам, мне совсем плохо.

– Ты часто спотыкаешься, Эль.

– Это ничего не значит. Обычная невнимательность.

– Ты принимала ативан перед выходом из дома?

У меня потемнело в глазах.

– Элли! Мы договорились быть откровенными, помнишь?

– Я… мне нужно было что-то принять после… после этого паука, после твоих окровавленных рук. У меня началась паника. Мне нужно было как-то успокоиться.

– Сейчас у тебя с собой есть таблетки?

Чувство вины подкатило к горлу.

– Нет, – солгала я. – Теперь со мной все будет в порядке, я же сказала. Просто… отвыкание – это нелегкое дело. Раньше я уже проходила через это. Постепенное сокращение дозировки эффективнее, чем полное прекращение: это медицинский факт. Принудительная абстиненция может привести к возвращению психиатрических симптомов, находившихся в латентном состоянии во время употребления препаратов. Мне по собственному опыту известно, что это приводит к обостренной тревожности, симптомам посттравматического стрессового расстройства, обсессивно-компульсивному расстройству или к депрессии. Последний раз я отвыкала от препаратов под наблюдением психиатра, потому что находилась в клинике после того, как попыталась заколоть Дуга. Меня обязали это сделать по решению суда.

Мартин кивнул. Дальше мы шли молча, и я ощущала перемену в его настроении. Он был обеспокоен. Возможно, теперь он заберет мои лекарства и избавится от них. Возможно, мне нужно спрятать их, прежде чем он это сделает.

– Знаешь, завтра я хотел взять тебя на рыбалку, – сказал он и посмотрел на небо, приобретавшее мягкий лазурный оттенок с наступлением сумерек. – Погода должна быть хорошей. Я отвлеку тебя от мыслей о таблетках.

Это было утверждение, а не вопрос или дружеское предложение.

– Я… надеялась немного освоиться в моей студии и вернуться к работе. У меня подступает окончательный срок по одному проекту.

– Тебе понравится, вот увидишь. Умственная передышка будет полезна для тебя. Мы отправимся к РНУ, это недалеко от континентального шельфа. Там, где синяя вода и плавают большие пелагические рыбы. Это будет здорово!

– Что такое РНУ?

– Рыбонакопительное устройство. Это рукотворный объект, обычно в виде бакена, прикрепленного к дну океана с помощью бетонных блоков. Государственные рыболовные организации разворачивают такие бакены вдоль побережья для привлечения крупных океанических рыб, таких как марлины, тунцы, корифены и акулы. Рыба собирается вокруг РНУ, плавая по разным орбитам и на разной глубине вокруг устройства – это нечто вроде магнита для нее.

Мимо нас медленно проехал светло-коричневый автомобиль, свернувший на дорогу, куда мы направлялись. Я обратила внимание на регистрационный знак с надписью «Квинсленд, солнечный штат» – каштановые буквы на белом фоне. Номера были заляпаны грязью, но я различила три последних буквы: GIN.

Когда мы свернули на улицу, я снова увидела автомобиль, стоявший под большим эвкалиптом с облезлой корой. Мой пульс участился, и я остановилась.

– Видишь этот автомобиль? – обратилась я к Мартину.

– Коричневую «короллу»? Да.

– Он следит за нами.

Мартин нахмурился.

– Зачем кому-то следить за нами, Элли?

– Не знаю. Может быть, ты скажешь?

Мы снова пошли, но медленнее, и он внимательно осмотрел «короллу», пока мы приближались к ней. Он выглядел встревоженным, но я была не уверена, относится ли это к автомобилю или к моему состоянию.

– Это распространенная модель, – заметил он. – Ты случайно не видела номерной знак того автомобиля, что стоял перед нашим домом?

– Нет.

Седан внезапно выехал из-под дерева и покатился по дороге, увеличивая скорость. Зажглись тормозные огни. Машина свернула направо и скрылась из виду. Ветер набирал силу, осыпая нас кусочками коры. Стайка попугаев с пронзительными криками спорхнула с кроны.

– Возможно, перед нашим домом стояла другая «королла», – сказал он. – Та, что уехала, могла принадлежать какому-нибудь серферу, который сначала ехал медленно, изучая прибой, а потом остановился поговорить по мобильному телефону. Тут годится любое объяснение.

– Думаю, дома за нами тоже кто-то следил. Человек в оранжевом «субару».

Он застыл, как вкопанный.

– Что?

– Да. Тот автомобиль был оранжевого цвета.

– Ты имеешь в виду, один из «кросстреков»?

– Да.

Кровь отлила от его лица, которое мгновенно сделалось непроницаемым. Его окружала вибрирующая энергия, ощутимая целеустремленность.

– Ты уверена?

– Да.

– Ты видела водителя того оранжевого «субару»? Или его номерные знаки?

– Нет. Но думаю, бело-синяя номерная табличка была зарегистрирована в Британской Колумбии.

– А как насчет водителя коричневой «короллы»? Ты успела его разглядеть?

– Лишь мельком. Он поднял окошко, как только я посмотрела в его сторону.

– Он?

– Да, это был мужчина.

– Ты бы узнала его, если бы увидела снова?

Я немного подумала.

– Нет, едва ли. Его лицо находилось в тени.

– Странные дела, – пробормотал Мартин.

Мы дошли до паба, но Мартин заметно помрачнел и не стал заглядывать туда. Он пошел быстрее, выставив плечи вперед, как будто был рассержен. Я старалась не отставать, но дышать становилось все труднее, и беспокойство все сильнее одолевало меня.

Когда Мартин вырвался вперед, я пошарила в кармане и быстро положила таблетку под язык.

Он остановился и повернулся ко мне:

– Что такое?

– Ничего. Просто мне попал камешек в сандалию.

Раньше
Элли

Деревянная вывеска паба «Мопс и свисток» слегка покачивалась на металлических цепях под дуновением морского ветра. У здания с историческим фасадом имелся огороженный задний двор, где подавали пиво и вино. Эвкалипты были украшены гирляндами китайских фонариков, на обочине паслись розовые какаду, мухи жужжали над немногочисленными посетителями за столиками на передней веранде.

Я остановилась под вывеской. На дереве была вырезана фигура мальчика с доской для серфинга под мышкой. Он запрокинул голову к небу и что-то насвистывал, а за ним следовал толстый и веселый мопс. Мопс и Свистун.

– У хозяйки, Боди Рабинович – мы зовем ее Рабз, – есть настоящий мопс, – сообщил Мартин, проследив за моим взглядом.

Вывеска выглядела дружелюбной, как и само место. Я немного успокоилась, – возможно, от действия ативана. Тем не менее я быстро оглянулась и убедилась, что «короллы» нигде не видно в сгущавшихся вечерних сумерках.

Мартин отодвинул занавеску из длинных лент ПВХ, висевшую над входом. Когда мы вошли, полоски из толстого пластика с шорохом сомкнулись за нами. Они напомнили мне лавку мясника, но занавеска хорошо защищала от жары, потому что внутри было прохладно. Тусклое освещение, и оживленный шум голосов. Из старомодного музыкального автомата в углу доносилась бодрая мелодия. Стены были украшены досками для серфинга и рыболовными достопримечательностями.

– Эй, Марти! – крупная женщина вышла из-за стойки, вытирая руки тряпкой. – Как дела?

– Рабз, – Мартин дружески обнял ее. – Это моя Элли. Эль, это Рабз – местная достопримечательность и бывшая профессиональная серфингистка.

Ее взгляд встретился с моим. Ее темно-карие глаза лучились приветливостью. Она заплела массу длинных каштановых волос в свободную косу, заброшенную на плечо, но некоторые пряди распустились и красиво обрамляли ее лицо. Ее загорелая темно-оливковая кожа контрастировала с ремесленной блузой оранжевого цвета, свободно облегавшей спортивное тело. Кожаные сандалии, пригоршня серебристых браслетов и бусин. Серебряная бусинка в ноздре поблескивала, когда она двигалась.

Я ощутила непривычный укол зависти.

Рабз протянула руку.

– Привет, Эль. Рада наконец познакомиться с вами.

Ее рукопожатие было сильным, как будто она хотела подчеркнуть нечто очевидное. От нее веяло эфирными маслами – пачули с оттенками жасмина и лайма. Что-то темное и неприятное начало разворачиваться на краях моего осознания.

– У вас славное место, – сказала я. Это прозвучало покровительственно, но, возможно, того я и хотела.

Она окинула меня взглядом и улыбнулась, но улыбка не отразилась в ее карих глазах.

– Спасибо. Мы только закончили реконструкцию, и я рада, что вам понравилось.

Мы устроились на высоких табуретах перед стойкой, пока Рабз наливала пиво из крана, аккуратно наклоняя кружки, чтобы наполнить их доверху. Она поставила кружку перед Мартином.

– Как обычно, тебе первую за счет заведения, – она улыбнулась мне. – А вам, Элли?

– «Пино гри», – быстро сказал Мартин, прежде чем я успела открыть рот.

Темнота на краях моего осознания придвинулась ближе. Я собиралась попросить что-нибудь безалкогольное, но внезапно подумала, что могу немного выпить, чтобы взбодриться.

Рабз поставила передо мной бокал сильно охлажденного белого вина и наклонилась через стойку к Мартину. Я видела загорелый вырез ее блузы. Понизив голос, она обратилась к нему:

– Тут появились «зеленые», о которых я тебе говорила. В задней кабинке, возле музыкального автомата. Последние две недели они приходят почти ежедневно и допиваются до пены у рта над твоим проектом на реке Агнес. На вашем месте я бы держалась подальше от них.

Я повернулась и увидела четырех мужчин в задней кабинке. Один из них, жилистый, темноволосый парень с глубоко посаженными глазами, встретился со мной взглядом. У меня зачастило сердце от напряженности, разлившейся по комнате. Я вспомнила лозунг, выписанный кроваво-красными буквами на стене навеса.

СМЕРТЬ КРЕССУЭЛЛ-СМИТАМ!

УБИТЬ МАРТИНА!

Я быстро повернулась к стойке бара и отпила большой глоток вина, пока в моей голове эхом отдавались жестокие слова Мартина.

«Я порву этих мудаков на куски, порежу их ножом. Воткну в них мой багор и оставлю истекать кровью, на пищу илистым крабам».

Я отпила еще раз, обрадованная тем, как быстро вино снимает остроту восприятия. Мои мысли уплыли в сторону. Я слушала музыку и громкие голоса в баре.

Потом я услышала, как Мартин заказывает пироги и чипсы с горошком.

Время растянулось и сделалось эластичным. Я сделала еще один добрый глоток. Мимо бокала прожужжала муха, и я отогнала ее ленивым взмахом руки. Я чувствовала, что Мартин следит за мной. Я ощущала, что люди в кабинке следят за мной. Я заметила, что Рабз время от времени поглядывает на меня.

Допив вино, я помахала молодому официанту, чтобы он принес еще. Как только я взялась за второй бокал, к стойке подошла высокая стройная блондинка в топе и холщовых шортах. Ее выбеленные короткие волосы были подстрижены в модной взъерошенной манере. Сексуальные волосы, подумала я, делая очередной глоток. Чудесная линия шеи. Отличные лепные плечи. Большие, приятные голубые глаза. Элегантность и спортивность.

– Привет, Марти, – сказала она. – Это, должно быть, Элли?

Марти.

Он кашлянул.

– Да, Уиллоу. Да, это Элли. Это… – он повернулся к женщине. – Как ты себя теперь называешь?

Уиллоу рассмеялась.

– Тренер по фитнесу и вэлнессу. – Она протянула руку. – Уиллоу Ларсен.

Ее австралийский акцент был густым и откровенным, но даже привлекательным.

– А я считала тебя гадалкой, – сказала Рабз, поставив бокал вина перед Уиллоу. – Или консультантом по лечебной диете. Или медиумом.

Уиллоу снова рассмеялась и взяла вино. Ее смех звучал приятно.

– Главным строительным кирпичиком здоровья является питание, поэтому, да, можно сказать, что я смешиваю оккультизм со здоровым питанием. – Она поднесла бокал к губам и немного отпила. – Чтобы размолоть кофейные зерна, нужно приложить усилие.

Я вдруг вспомнила слова Даны:

«После того, как ты встречаешься с ним, в твоей ауре происходит что-то непонятное. Темное и плохое. С ним что-то глубоко не в порядке».

Я подумала, не стоит ли спросить Уиллоу, как она ощущает наши ауры прямо сейчас, но понимала, что вино искушает меня, так что воздержалась от этого.

– У меня есть небольшой онлайн-бизнес, – объяснила мне Уиллоу. – Но я предлагаю и домашние консультации. В конце концов, у меня психотерапевтическое образование, – она взглянула на Рабз. – Так что – да, Рабз, не о чем тревожиться. Большинству людей трудно описать, чем я занимаюсь. Я предпочитаю называть себя холистической целительницей. – Она сделала еще глоток и выпрямилась во весь рост. – Приятно познакомиться с вами, Элли, – сказала она. – Мы гадали, удалось ли Мартину убедить вас, – она хитро покосилась на него, но Мартин не ответил на ее улыбку. Тогда она помедлила, удерживая его взгляд. – Ладно… мой друг Грег дожидается меня, – она кивнула в сторону кабинки, где сидел приятный мужчина с выбеленными солнцем волосами. – Если захотите, присоединяйтесь к нам.

– Спасибо, – сказала я. – Ловлю вас на слове.

– А если вам понадобится гадание, Эль, то я живу во втором доме на променаде Джервис-Бэй. В том, где везде стекла и окна. Заходите, хотя бы на чашку чая. Или на бокал вина.

– Спасибо, непременно, – и я говорила искренне.

– Она довольно мила, – обратилась я к Мартину, когда она покинула нас.

Но Мартин был сосредоточен на Рабз, которая поставила перед нами тарелки с исходившими паром кусками мясного пирога, горячими чипсами и мелким горошком. Она налила Мартину еще пива, а я поняла, что опять допила вино. Сколько бокалов я уже выпила? Два или три? Рабз кивнула в сторону моего бокала, и я ответила кивком.

Мартин оживленно принялся за еду; он явно проголодался. Я клевала с моей тарелки. Он как будто избегал встречаться взглядом со мной.

– Мартин?

Он посмотрел на меня. Я ощутила подводные течения. Что, он был недоволен моим пристрастием к вину или его раздражали «зеленые»?

– Ты не сказал мне ни слова с тех пор, как она принесла еду… – Я потянулась за новым бокалом, но мои моторные навыки отказали, и я задела его тыльной стороной ладони. Меня пронзил шок, когда вино расплескалось на стойке. Я нырнула за бокалом в попытке остановить его, но вместо этого опрокинула табурет, с громким стуком упавший на пол.

Люди замолкли, оборачиваясь в нашу сторону.

– Господи, Элли! – воскликнул Мартин. Он схватил бумажную салфетку и пытался вытереть вино. Рабз подоспела с полотенцем и подозвала на помощь молодого официанта.

– Я… мне жаль. Я… – у меня не было слов. Звуки вокруг меня сливались в рокочущий прибой. Все было неустойчивым.

Глаза Мартина метали молнии. Он сердито поставил опрокинутую табуретку, пока я хваталась за стойку бара. Все вокруг раскачивалось.

– Пожалуйста, не беспокойтесь, – быстро и оживленно сказала Рабз, пытаясь рассеять напряженность. – Такое случается постоянно, – она жестом велела принести мне еще одну порцию.

– Ну да, – отрезал Мартин. – Уверен, что люди постоянно напиваются. Ей больше не нужно.

– Я бы не отказалась, – возразила я, решившись спасти лицо и доказать, что это была случайность. – Просто неуклюжее движение.

Но даже я могла слышать невнятность собственной речи. Мне нужно было поплескать в лицо холодной водой. Я отцепилась от стойки бара, и тут у меня подогнулись ноги. Я снова ухватилась за стойку и сшибла свою тарелку. Она упала на пол, разбилась на куски, и зеленый горошек раскатился повсюду.

Мартин выругался. Я почувствовала на себе его крепкие руки, поднимавшие меня. Я слышала музыку, смех, разговоры… все звуки перетекали друг в друга. Меня куда-то уносило.

– Лучше… домой… – Мартин что-то говорил кому-то. – …опять напилась.

– Я выпила только полторы… – у меня заплетался язык.

Мартин удерживал меня с помощью Рабз.

– Твой пикап здесь? – спросила она.

– Мы пришли пешком, – ответил он.

– Возьми мой автомобиль, он стоит снаружи. Потом вернешь.

Мы выбрели на улицу. Мир вращался вокруг, но Мартин удерживал меня. Я откинула голову и закрыла глаза. Мир вращался все быстрее и быстрее. Я подумала, что меня вот-вот вырвет.

– …я сказал, ты принимала еще таблетки?

– Ч… что?

– Ты принимала ативан?

Но я больше не могла говорить. Автомобиль куда-то свернул. Я погружалась в темноту… в прекрасное, мягкое, шелковистое забытье.