Текст книги "Избранные детективы серии "Высшая лига детектива". Компиляция. Книги 1-14 (СИ)"

Автор книги: Лорет Энн Уайт

Глава 29

Ребекка вошла в «Лось и Рог» через темную деревянную дверь. Внутри было тепло и оживленно, а в воздухе витали спиртные пары – настоящий уголок дружелюбного общения вдали от темных и пустынных мерзлых улиц.

В баре работал мужчина лет тридцати, в старомодной белой рубашке с подтяжками и галстуком-бабочкой. Он склонился над старинным кассовым аппаратом. Ребекка прошла к середине длинной стойки, отодвинула высокий табурет и села, оглядываясь вокруг.

За стойкой над рядами бутылок находились выцветшие цветные фотографии со сценами из недавней истории города. Ребекка с легким изумлением обнаружила, что на одной фотографии были изображены ее родители и она сама, совсем крошечная, на каком-то городском празднике. Ее отец был при мундире, а мать в красивом летнем платье, она удерживала маленькую Ребекку на одном колене.

Ее сердце забилось чаще, пока она глядела на фотографию. Какая-то частица ее существа находилась в этом баре, вместе с остальными реликвиями городского прошлого. Несмотря на то, что она пыталась убежать от прошлого и забыть о нем.

Бармен подошел и протянул меню с приложенным списком особых коктейлей.

– Только позовите, – сказал он.

Ребекка взяла меню и повернулась на табурете, чтобы получше рассмотреть помещение. Со своего наблюдательного пункта она могла видеть вход в соседний стейк-хаус «Красный Бык». Громкое клацанье бильярдных шаров, сопровождаемое смехом и одобрительными возгласами, привлекло ее внимание к бильярдному столу в дальнем конце зала. Вокруг стола собралась группа мужчин, расступившихся перед фигуристой амазонкой с ирокезом из обесцвеченных волос. Она была в облегающих джинсах и черных мотоциклетных бутсах. Ребекка увидела, как женщина наклонилась над столом, тщательно прицелилась и нанесла удар. Вокруг снова раздались одобрительные выкрики. Мужчина, стоявший рядом с ней, положил руку ей на копчик и стал что-то шептать на ухо, поглаживая по ягодицам. Женщина откинула голову и рассмеялась.

Но тут, словно почувствовав на себе взгляд, мужчина замер и повернулся. Ребекка моментально узнала его.

Бак Джонстон.

В гражданской одежде.

Бак окинул ее долгим взглядом. Люди рядом с ним тоже стали поворачиваться, чтобы посмотреть, что привлекло его внимание. С легкой дрожью Ребекка опознала лысого здоровяка рядом с ним, это был тот байкер, который вошел в круглосуточный магазин при бензоколонке «Петрогаз». Другими игроками были Уэс Стил, Дэйв Бранниган и темноволосый мужчина, которого она не знала. Ребекка кивнула им.

Бак неопределенно отсалютовал ей двумя пальцами, а Уэс поднял пивную бутылку в знак приветствия. Ребекка вспомнила, что ей так и не сообщили, можно ли будет починить отцовский автомобиль. Они вернулись к игре, но мужчины сблизили головы, как будто что-то тихо обсуждали. Наверное, Бак что-то сказал о Бекке, потому что блондинка вызывающе уставилась на нее.

На Ребекку снизошло странное спокойствие. Она чувствовала себя посторонней, намеренно изолированной от стада.

– Могу я что-нибудь принести для вас? – Она вздрогнула, но голос принадлежал бармену. Ребекка повернулась на табурете и увидела, что по-прежнему может наблюдать за компанией у бильярдного стола в зеркале.

Бармен улыбнулся:

– Я не хотел вас испугать. Вы недавно в городе? Или только проездом?

– Вроде как давно жила здесь и теперь вернулась.

Он снова улыбнулся. Ей понравилось его открытое лицо. Неужели она и ее сверстники когда-то выглядели такими молодыми и доброжелательными? Она быстро просмотрела меню, вспомнив о голоде.

– Я возьму лосиный бургер и чипсы из сладкого картофеля, – сказала она. – И бокал «Гиннесса».

В честь отца. Он любил «Гиннесс», хотя обычно сопровождал пиво стопкой виски.

– Солли здесь сегодня вечером? – поинтересовалась Ребекка, протягивая бармену меню.

– Да… а вы знаете Солли? – Он вынул из-под крана полный бокал.

Ребекка улыбнулась и сразу почувствовала себя лучше.

– Если вы родом отсюда, то, конечно, знаете Солли. Спасибо, – добавила она, когда он поставил пиво с шапкой пены на пробковый кружок перед ней.

– Солли! – позвал бармен через раздвижную дверцу, ведущую на кухню, когда продиктовал заказ.

Солли вышла за стойку в фартуке с логотипом «Лося и Рога» на линялых джинсах, в рубашке с открытым воротом и кожаном жилете. Джинсы были небрежно запиханы в видавшие виды ковбойские сапоги.

Ребекка испытала резкий толчок полузабытого чувства близости. Солли Мичем осталась такой же, но вместе с тем стала другой. Она была почти на восемь лет старше Ребекки, но годы обошлись с ней суровее, чем Ребекка думала о самой себе. Впрочем, разве так бывает не всегда? Ты ежедневно смотришься в зеркало и со временем замечаешь мелкие перемены. Но если ты кого-то долго не видела и не замечала никаких перемен, то новая встреча может стать потрясением. У Солли были изможденные черты заядлой курильщицы. Ее когда-то густые светлые волосы песочного оттенка выглядели сухими и ломкими и были коротко острижены.

Но улыбка была очень широкой.

– Ну, черт меня побери, – произнесла Солли, вытирая руки о фартук. – Смотрите-ка, кого занесло в мой бар! Бекка Норд! Возвращение блудной дочери.

– О-ох, – протянула Ребекка.

Солли хрипло и дружелюбно рассмеялась.

– Как поживаешь, Сол? – спросила Ребекка. Мать Солли немного сдвинулась на природе, луне и звездах, поэтому назвала свою дочь Саммер Солстайс[34] 34
  Summer Solstice – «Летнее солнцестояние». – Прим. пер.


[Закрыть]. Но сколько Ребекка себя помнила, все звали ее Солли.

Солли смерила Ребекку долгим взглядом, отмечая ее рабочую одежду и неряшливый узел на затылке.

– Ха, только посмотри на себя. Девушку можно забрать в город из сельской глуши, но нельзя вытравить из нее фермерский дух, а, Бекка? А я-то думала, что ты теперь похожа на лощеного детектива из большого города. Как там это называется? Охотница за белыми воротничками?

Ребекка фыркнула:

– Коммерческие преступления. Но, думаю, это место каждому может напомнить, откуда он родом.

Улыбка Солли померкла, когда между ними возникла невысказанная причина возвращения Ребекки.

– Мне очень жаль Ноя, Бекка. Нам всем жаль. Будь оно проклято, что все так вышло. Ты в порядке? Собираешься устроить поминальную службу? Потому что мы уже обсуждали это дело между собой, если ты не… – Выражение ее лица изменилось, когда она осознала смысл сказанного. – Я… Господи, мне так жаль. Просто Эш говорил, что ты участвуешь в каком-то громком судебном процессе, который освещается в прессе и по телевидению, что ты являешься важной свидетельницей и, возможно, не сможешь приехать сюда просто из-за формальной обязанности присутствовать на суде. По крайней мере, не сразу.

– Эш сказал тебе об этом?

Солли выглядела так, словно ступила на минное поле.

– Он… Думаю, он интересовался, как идут твои дела. Я хочу сказать, он часто заезжал в гости к Ною, а тот всегда рассказывал, чем ты занимаешься.

Бармен принес еду, и Солли облегченно вздохнула. Но у Ребекки пропал аппетит.

Позади раздался очередной треск сталкивающихся бильярдных шаров, сопровождаемый бурными возгласами. Певица закончила свой номер, и немногочисленные клиенты вежливо захлопали. Она начала очередную композицию из репертуара Кэтрин Ланг.

– Я организую поминальную службу, когда получу тело отца.

– Какие-то проблемы?

– Я просто… стараюсь связать концы с концами.

Солли нахмурилась.

– Отличные фотографии, – заметила Ребекка, откусив кусок гамбургера и глотнув пива. – Тут есть даже я вместе с родителями.

Солли повернулась и посмотрела.

– Да, это со старого парада на Первое июля. – Она кивнула в сторону фотографии. – Просто не верится, насколько ты стала похожа на свою маму.

Эти слова огорошили Ребекку. Полузабытые воспоминания о матери вдруг стеснились в ее голове, обретая новую жизнь. Новые цвета. Она никогда не думала о том, что похожа на свою мать. Это наполнило Ребекку теплом и странным ощущением принадлежности к дому, к этому месту.

– Да, я получила фотографии из музея и городского фотоархива. Это была идея Льюиса. Реконструкция на историческую тему. А еще здесь есть старая киноафиша «Охоты на бешеного» по книге Коула Мадона. Это был памятный вечер. Майрон зашел за пивом и лосиными бургерами, но принес с собой DVD и экземпляры книги на подпись. Мы все смотрели фильм на большом экране прямо здесь, в баре. – Солли встретилась взглядом с Ребеккой. – Майрон даже пригласил твоего отца, можешь себе представить? – Солли рассмеялась. – Прошло не более получаса, как между ними началась перебранка. На это стоило бы посмотреть, если бы сохранилась запись.

Ребекка невольно улыбнулась.

– Как поживает Льюис? – спросила она, имея в виду мужа Солли. – По-прежнему все время занят мотелем или немного отошел от дел?

Льюис управлял мотелем «Карибу-Лодж» в интересах своего отца, а Солстайс Саммер Хобсон работала официанткой в «Красном Быке», когда Ребекка оканчивала среднюю школу. В то время Льюис Мичем считался чертовски хорошей добычей для покладистой Солли, которая выросла вместе со своей разведенной матерью в обшарпанной квартирке в Девилс-Батт. В роду Мичемов были потомственные скотоводы с огромными стадами, которым привалило богатство еще в XIX веке, когда предок Мичема нашел золото на Хорсфлай-Ривер. Отец Льюиса Мичема когда-то владел половиной всех деловых заведений на Мейн-стрит и построил «Карибу-Лодж». Расчетливый и чрезвычайно прижимистый, даже когда речь шла о его собственных детях, он в конце концов передал свои дела Льюису и его младшему брату Микки, а вскоре ушел в мир иной.

– О да, мы оба занимаемся делом. Только посмотри на меня! – Солли опустила руки, демонстрируя свой фартук, и издала хриплый смешок. Ребекка заметила пачку сигарет в кармане фартука. – Льюис оставил дела на ранчо на попечении Микки, но все, так или иначе, идет в семью. Что, твой бургер невкусный?

– Нет, просто я не очень голодна, – Ребекка подцепила листик жареной картошки. Пиво ударило в голову, наложившись на пустой желудок и долгую бессонницу… а также на горе, стресс, чувство вины и собственной неполноценности. Внезапно почувствовав слабую тошноту, Ребекка отодвинула тарелку.

– Расскажи о моем отце, Сол. Бак сказал, что он был здесь утром в день своей смерти.

Солли потянулась за тряпкой и вытерла пятнышко, замеченное на стойке.

– Да. Когда Ной приезжал в город, то всегда останавливался здесь. В тот день он ждал у двери, когда мы откроемся.

– Полагаю, это было необычно?

Тыльной стороной ладони Солли убрала прядь волос, упавшую на лоб, и рассеянно кивнула нескольким посетителям, которые пришли с мороза и потирали руки, стараясь согреться.

– Типа того. – Она помедлила. – Почему бы нам не сесть в той кабинке? Там будет потише. Хэнк, принеси мне кофе, ладно?

Ребекка взяла свое пиво вместе с тарелкой, и они перешли в маленькую кабинку, отгороженную деревянной стенкой. Перед Солли поставили большую кружку кофе, и она отхлебывала оттуда, пока Ребекка задавала вопросы.

– Ты говорила с ним в тот день?

– Да, конечно. Я производила опись в баре. Он сидел за стойкой и смотрел телевизор. Мы немного поболтали.

– Он говорил, зачем приехал в город тем утром?

– Он сказал, что рано утром ездил в Кэш-Крик встретиться с кем-то насчет старого закрытого дела, которое он взялся расследовать. Но не сказал, с кем именно. Или что это было за дело… но ходили слухи, будто он расследует давнее исчезновение Уитни Ганьон и Тревора Бьючемпа, поэтому у меня сложилось впечатление, что он встречался с женщиной. Боюсь, он был уже под мухой. Тот человек, с которым он хотел встретиться, накануне попал в ужасную катастрофу. То ли обледенелая трасса, то ли еще что. Автомобиль упал в реку с берега каньона.

У Ребекки зачастило сердце.

– Она выжила? Что сказал мой отец?

– Судя по всему, скончалась на месте. Дорожная авария без свидетелей. Правда, в очень плохом месте. Ной не знал о ее гибели, пока не приехал туда. Так что он вернулся и пришел сюда, наверное, чтобы успокоить нервы, а потом слишком глубоко залез в бутылку, как с ним обычно бывало.

Кровь горячо пульсировала в жилах Ребекки. Она вспомнила слова Дикси, произнесенные в морге.

«Кроме того, Ной публично заявлял о разочаровании в жизни… В пабе «Лось и Рог». Не менее трех раз за последние несколько месяцев. Это выяснилось в ходе полицейского опроса. По словам бывших начальников и друзей, он утверждал, что считает себя полным неудачником в качестве полицейского и отца».

– Он выглядел угнетенным или подавленным?

– Наоборот. Он казался… нервным и возбужденным. Или это было похмелье, потому что он немного успокоился после пары стаканчиков. – Солли помолчала. – Он был хорошим человеком, Бекка. Просто очень много пил, а это бьет по мозгам, понимаешь? У него всегда была куча безумных теорий и забот, и он казался одержимым старыми делами, которые, пожалуй, с самого начала не стоили выеденного яйца.

Ребекка нахмурилась, вглядываясь в лицо Солли и напряженно размышляя. С кем хотел встретиться отец в Кэш-Крик и какое отношение это имело к его расследованию? И почему он был вынужден уехать так рано для разговора с этим человеком? За этими вопросами скрывалось нечто темное и глубокое.

«Он был в моем домике и забрал кое-какие бумаги из моего досье… Позавчера вечером кто-то следовал за мной в темноте до самого дома».

Была ли гибель этого человека перед визитом ее отца обычной случайностью? Или чем-то более зловещим?

– Значит, ты рассказала Баку об этом свидетеле из Кэш-Крик? – спросила Ребекка.

– Да, конечно. – Солли отпила кофе. – Но, повторяю, твой отец часто нес чепуху о своих проектах. Со временем у него появилась мания преследования, и он беспокоился из-за любой мелочи. А в тот день он уже около полудня был пьян в стельку. Люди в городе поговаривали, что мы должны были предвидеть такой конец. Да, мы ожидали чего-то в этом роде. Мне просто жаль, что я лично ничего не сделала для него. Но погляди на половину мужиков, которые приходят сюда. Я продаю им выпивку. Их жизнь вращается вокруг этого простого удовольствия. Что я могла ему сказать? «Эй, старина, соберись с силами и перестань тратить деньги в этом месте?»

– С кем еще он разговаривал в «Лосе и Роге» в то утро?

– Ну, я не помню всех, кто приходил или уходил. Он обращался к каждому, кто подходил к стойке бара.

– Выходит, все знали, что он хочет раскрыть тайну исчезновения Уитни и Тревора?

– Очень многие. Он конкретно расспрашивал меня об Уитни, потому что она работала здесь по выходным на полставки. В то самое лето, пока не уехала из города.

– То есть он задавал конкретные вопросы?

Солли скорчила недовольную гримасу и задумалась.

– Например, помню ли я, как часто она встречалась с Тревором до отъезда. – Последовала еще одна пауза. – Или видела ли я ее с другим парнем. Его особенно интересовало, видела ли я ее с Эшем.

Ребекка сделала медленный вдох и кивнула.

– Что-нибудь еще?

– Например, выглядела ли Уитни чем-то обеспокоенной или встревоженной. Он как будто хотел составить картину ее жизни в том году. Он спрашивал, говорила ли она о своем намерении уехать в Лос-Анджелес, и не возникало ли у меня подозрения, что в ее жизни происходит что-то плохое.

– Какой-нибудь из твоих ответов вызвал у него особенный интерес?

Солли тихо фыркнула:

– Двадцать лет – это долгий срок, и я сказала ему об этом. В том году мне особенно запомнилось, что Уитни на какое-то время отправилась на одну из экскурсий с лагерем для проблемной молодежи, которые организовывал доктор Миллер.

Ребекка снова нахмурилась:

– Не помню такого.

– Тем не менее так оно и было. Ах да: еще я рассказала ему, что Уитни видели вместе с Эшем в баре для байкеров в «Девилс-Батт» за несколько месяцев до ее отъезда с Тревором.

– Да, – тихо ответила Ребекка. Ей было хорошо известно об этом.

«Я хотела, чтобы она уехала».

Судя по всему, в расследовании ее отца был один явный подозреваемый. Эш. Но нашел ли отец какие-то улики или доказательства? Это донимало Ребекку.

– Еще я сообщила Ною, что Уитни сама начала болтать о предстоящей поездке в Лос-Анджелес. Она сказала, что теперь у нее наконец-то есть деньги для этого. Но я не думала, что она сделает это вместе с Тревором.

– Деньги? Что ты имеешь в виду?

Солли пожала плечами:

– Говорю же, Бекка, это было очень давно. Мы с Льюисом тогда только поженились, и моя голова была забита планами о постройке нового дома. Я не обращала особого внимания на болтовню официанток насчет их ухажеров и намерений. Но все же у меня сложилось впечатление, будто у нее завелись неплохие деньги.

– Сколько?

– Не знаю, но довольно прилично.

– Наличные деньги?

– Правда не знаю. Это могли быть деньги Тревора. Он работал по контрактам на севере и на нефтеносных песках. Там можно было крупно заработать. Кроме того, Тревор занимался мелкой торговлей легких наркотиков, стимуляторов и тому подобных вещей. Со своей стороны, могу лишь сказать, что в один прекрасный день она ушла и больше не вернулась на работу. Потом мы услышали, что она оставила записку своей матери, а Тревор сказал друзьям, что уезжает из города.

– Каким друзьям?

– Боже мой, это было двадцать лет назад! Понятия не имею.

Пока Солли говорила, Ребекка увидела группу из нескольких человек, пришедших пообедать в соседнем ресторане. Она узнала Дикси. Та была вместе со своим мужем, доктором Бобом Маккракеном, который выглядел гораздо старше, чем помнила Ребекка. Дикси заметила ее и помахала рукой. Ребекка кивнула, ощущая позабытую клаустрофобию, возникающую от жизни в маленьком городке. Здесь все знали друг друга и сплетничали друг о друге, что вызывало чувство, похожее на удушье.

Солли посмотрела через плечо и увидела, что привлекло внимание подруги.

– Ох, мне пора. У Маккракенов намечается большая праздничная вечеринка в честь дня рождения, и мы подготовили специальное меню, которое мне нужно проверить. Ты знаешь, что в прошлом году его выбрали мэром? Слава богу, Клейтон Форбс вовремя исчез со сцены. Перед Рождеством его арестовали по обвинению в мошенничестве. Дело еще не дошло до суда, но с тех пор его не видели в городе.

Солли нетерпеливо заерзала на месте.

Внимание Ребекки по-прежнему было сосредоточено на группе посетителей стейк-хауса «Красный Бык». Она вспомнила, что в детстве, когда Боб Маккракен был их семейным врачом, она недолюбливала его, сама не зная почему.

– Маккракен сохранил свою семейную врачебную практику после того, как стал мэром?

– Он сократил свою клиентуру до нескольких пациентов. Его бывшей практикой занимается новый врач и специалисты, которые приезжают время от времени. Прошли те времена, когда он лечил всех и каждого.

Солли как будто собралась встать, но помедлила.

– Ты ведь не считаешь, что Ной… покончил с собой?

Внезапная тревога заставила Ребекку снова обратить внимание на Солли.

– Почему ты так говоришь?

– Из-за твоих вопросов. По городу поползли слухи. – Она кивнула в сторону компании, собравшейся за бильярдом; те как раз собирались уходить. – А еще эти ребята. Уэс сказал, что он отбуксировал автомобиль Ноя для ремонта и что ты осмотрела место пожара и заклеила дверь сарая. По словам Браннигана, ты приехала на ранчо Броукен-Бар и расспрашивала о свидетелях пожара.

По спине Ребекки пробежал холодок страха. Меньше всего ей хотелось выставить ту девочку на всеобщее обозрение или подвергнуть ее опасности. Нужно было срочно что-то предпринять, а главное – быть более осторожной.

Она смотрела, как Бак уходит из бара вместе со своими друзьями. Солли поднялась на ноги.

– Ты в порядке? Может, я попрошу Хэнка принести что-нибудь еще?

– Пожалуйста, Солли, еще один вопрос. Это не займет много времени. Ты знаешь, что мой отец связался с женщиной?

– С Торой Баттерсби? Ну да. Вот она – в дальнем конце бара, сидит с Доном Бартоном и Джерри Фиббсом.

Ребекка посмотрела туда. Женщина около семидесяти пила вино с двумя мужчинами того же возраста. По телевизору перед ними шла трансляция хоккейного матча. Они разразились одобрительными возгласами, когда игрок забил шайбу в ворота.

– Это Тора?

Солли скорчила гримаску.

– Хорошему пьянице нужен хороший собутыльник, – тихо сказала она. – Тора была собутыльницей Ноя.

Глава 30

Эш подъехал к дому Рикки Саймона; шипованные покрышки захрустели на блестящем льду. Эш выключил двигатель. Лунные тени тянулись между обшарпанными жилыми фургонами на колесах, и снежные кристаллики висели в воздухе, создавая фантомные гало вокруг включенных фонарей. Он обратил внимание, что снегоход Рикки исчез из-под навеса.

Эш вышел из автомобиля, оставив Кибу спать на овчине, разложенной на заднем сиденье, и приблизился к двери. Кусок пластика, налепленный на окно, развевался на ветру, словно призрачная рука. Какое-то существо завозилось под крыльцом, скребя когтями по льду.

Эш посветил туда фонариком и увидел отблески стеклянных бутылок. Животное зарычало, когда луч фонарика высветил его глаза. Бродячая собака, которая надеялась найти теплое логово для ночлега. Эш подобрал бутылку, перевернул ее и посветил фонариком на дно. NN-06–18. Это был шифр, которым пользовался Ной для датировки порций своей браги. NN – это «Ной Норд», плюс дата бутилирования.

Это подтверждало догадку Эша. Рикки Саймон крал выпивку у Ноя. А еще Эш знал, что Саймон Бегущий Ветер подарил своему внуку Рикки старый нож «трапперфрост» перед тем, как отправиться в глушь и умереть там. Не оставалось никаких сомнений, что паренек был в сарае вместе с Тори Бартон, когда начался пожар.

И вместо того чтобы позвать на помощь, Рикки и Тори просто сбежали оттуда.

Эш полагал, что он знает причину. Он вспомнил слова Бегущего Ветра, услышанные на вершине холма.

«Если он снова оступится, его исключат из программы. Тогда он окажется далеко от дома, за бетонными стенами и колючей проволокой, среди плохих больших парней, и для него все будет кончено. Как это было с его отцом».

Эш беспокоился о том, что если Бекка найдет убедительные доказательства и вызовет группу по расследованию тяжких преступлений, то Рикки заберут как основного свидетеля, и он окажется бессилен что-либо сделать. Ни секунды Эш не думал, что Рикки застрелил Ноя. Но парень мог что-то видеть, и эта информация поможет Эшу уладить дела с Беккой, прежде чем все зайдет слишком далеко.

«Обещаю, я сделаю это. Я проведу Рикки по этой тернистой тропе. Я умру на этом холме ради тебя».

Эш поднялся по деревянным ступеням и стукнул рукой в перчатке по двери с облупившейся краской. Дверь открылась, пропустив в ночь полоску желтого света. На пороге стояла мать Рикки, держась за ручку и подбоченившись другой рукой. Ее темные волосы были собраны в длинный хвост за спиной, глаза налились кровью и блуждали по сторонам. На высоком стульчике за ее спиной сидел ребенок с пластиковой миской оранжевой лапши. Рот младенца был перепачкан оранжевым, как расплывшийся клоунский грим. На столе стояла еще одна бутылка из коллекции Ноя и стакан с брагой. Эш стиснул зубы. Рикки крал брагу для своей матери. Вместо того чтобы служить опорой для ребенка, она использовала его для удовлетворения своей болезненной привычки. Эш выругался про себя.

– Где Рикки? – спросил он.

– А зачем он понадобился?

– Мне нужно поговорить с ним. Это срочное дело. Куда он уехал?

– Слушайте, я не знаю, что делать с этим парнем. Он пользуется нашим домом как чертовой гостиницей. Пожалуй, ему пора завязать со школой и найти работу, чтобы хотя бы платить за аренду.

Эш заметил девочку, которая появилась в гостиной. Патти. Она напряженно следила за разговором, поблескивая темными глазами. На телеэкране за ее спиной разворачивалась сцена автомобильных гонок со стрельбой.

– Можно мне задать Патти несколько вопросов? – сказал Эш. Рикки тепло относился к своей младшей сестре; может быть, Патти знала нечто такое, что ускользнуло от внимания пьяной матери.

– Тогда снимай свои снегоступы, ранчер. Заходи и закрой дверь, пока мы все не умерли от холода по твоей милости. – Она побрела на кухню, взяла стакан, отхлебнула глоток браги и стала помешивать варево в кастрюле, кипевшее на плите.

Эш вошел внутрь и закрыл дверь. Разувшись, он протопал в крошечную гостиную.

– Привет, Патти. – Он присел на корточки рядом с девочкой. – Ты сложила классный пазл.

– Спасибо.

– Это Эйфелева башня?

– Угу.

– Должно быть, ты неделями трудилась над ней.

Девочка застенчиво улыбнулась:

– Всего лишь несколько дней. После школы и домашних занятий.

На кухне с лязгом упала крышка кастрюли, и Патти нервно посмотрела в ту сторону.

– Ты знаешь, куда ушел Рикки, правда? – Эш забросил крючок наугад, но интуиция подсказывала, что девочка, по крайней мере, знает больше, чем ее мать.

– Ему позвонили, – тихо сказала Патти.

– Кто? – спросил Эш.

– Не знаю. – Она покосилась на свой пазл.

– Патти, я же вижу, что ты знаешь. Все в порядке, у Рикки не будет никаких неприятностей, во всяком случае, от меня, понимаешь? Мне просто нужно кое-что ему сказать.

Патти бросила взгляд на кухню. Эш протянул руку и вставил на место выпавший фрагмент пазла.

– Вот теперь все в порядке, – сказал он.

Девочка улыбнулась. Эш подождал, пока ее мать не скрылась из виду за фанерной перегородкой между кухней и гостиной, и тихо спросил:

– Он собирался встретиться с другом? Может быть, с Тори?

Глаза Патти заблестели, а губы сжались в плотную линию, как будто она боялась, что ответ может выскочить наружу без ее согласия.

– Я тебе кое-что скажу, Патти. Ты же знаешь, что твой дедушка попросил меня присматривать за Рикки? Вроде как стать большим ангелом-хранителем для него.

Патти подняла голову. Ее темные влажные глаза встретились с глазами Эша. У нее были высокие скулы и гладкая смуглая кожа, как у старшего брата. Настоящая маленькая красавица. Какие шансы у нее в подобном месте? Эш подумал об Уитни и ощутил угрызения совести. Уитни росла в похожих условиях. И каждый молодой, накачанный тестостероном самец, желавший потрахаться без проблем, отзывался на ее безмолвный крик, на ее жажду внимания. Уитни следовала своим желаниям и послушно раздвигала ноги, а потом ее заклеймили как шлюху. Ей пришлось носить это клеймо, потому что прошлое предопределило ее настоящее и будущее. И Эш ненавидел себя за то, что тоже был причастен к этому. Так он потерял Бекку. Если в его жизни и было что-то такое, что он хотел бы вернуть и полностью искупить, то произошло это уже давным-давно.

Он понизил голос:

– По правде говоря, сегодня вечером твой старший брат может попасть в беду. Мне нужно сделать все возможное, чтобы этого не случилось.

Эш подвинул еще один фрагмент пазла. Взгляд Патти следовал за его пальцами, когда он вставил уголок в основание Эйфелевой башни. Эш добился ее внимания.

– Но мне нужно знать, куда он ушел, чтобы я смог выполнить обещание, данное Бегущему Ветру, и уберечь Рикки от неприятностей с полицией, понимаешь?

Патти быстро взглянула на его лицо, словно пытаясь оценить признаки искренности, потом коротко кивнула.

– Он взял снегоход. – Еще один быстрый взгляд в сторону кухни. Эш заметил синяк на шее Патти и ощутил закипающий гнев. Он напомнил себе, что потом нужно будет вернуться сюда, чтобы разобраться и с этой ситуацией. Прежде чем Патти постигнет участь Уитни и она получит несмываемое клеймо.

– У него есть особое место, где он любит встречаться с Тори?

– Пэйшенс! – крикнула из кухни мать. – Ужин!

– Там… там есть заброшенные домики летнего лагеря, – быстро заговорила Патти. – Иногда они встречаются там.

По спине Эша пробежал холодок, и он тяжело сглотнул. На дальнем конце его собственного ранчо? Что за странная, извращенная ирония судьбы! Он никогда не ходил туда. Он окружил эту часть своего поместья мысленной оградой и надеялся, что лес в конце концов поглотит руины.

– Спасибо, Патти. Ты хорошая девочка. – Он достал бумажник и вытащил купюру в двадцать долларов, которую положил на стол рядом с пазлом. – Купи себе что-нибудь хорошее, ладно? Ш-шш! – Эш приложил палец к губам. – Пусть это останется между нами.

Он вышел из фургона с тяжелым сердцем.

* * *

Эш и Кибу возвращались на ранчо. Он предполагал, что Рикки отправился на снегоходе прямо к холмам за трейлерным парком, но на автомобиле пришлось выбрать долгий кружной путь. Пока Эш ехал, он чувствовал, как тьма смыкается вокруг, подобно удушающему черному дыму, словно некая злая внешняя сила пыталась вернуть их всех в то жаркое лето лесных пожаров, где они будут вынуждены снова пережить прошлое. Потому что в первый раз все было сделано неправильно, и рана продолжала гноиться.