Текст книги "Избранные детективы серии "Высшая лига детектива". Компиляция. Книги 1-14 (СИ)"

Автор книги: Лорет Энн Уайт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 248 (всего у книги 320 страниц)

Раньше
Элли

Когда я покинула дом Уиллоу, дождь прекратился, и у меня был план.

Я отдала ей почти все оставшиеся таблетки и пообещала, что брошу пить. Теперь Уиллоу будет выступать в роли моей покровительницы. Она сохранит мой секрет… до поры до времени. Поскольку я понимала, что, если дело пойдет вкривь и вкось, эта женщина не замедлит обратиться в полицию и потребовать решительных действий.

Она также сказала, что найдет мне частного сыщика и я смогу платить ему наличными через нее. Это поможет держать дело в тайне от Мартина.

Пока я шла по дорожке к воротам ее дома, то мысленно воспроизводила окончание нашего разговора.

– Вы уверены, что хотите мне помочь, Уиллоу?

Она встала и подошла к большому панорамному окну. Довольно долго она стояла там в молчании, сложив руки на животе и как будто собираясь с силами. Наконец она повернулась ко мне.

– Когда-то я знала человека, похожего на Мартина, – сказала она. – Человека, который так же обращался с моей матерью. Он стал жить с ней после того, как мой отец попал в тюрьму, и он избивал ее, иногда до бесчувствия, – она провела рукой по губам. – Он тоже снабжал ее наркотиками и другой дрянью. Мне было семь лет, когда она умерла от передозировки, поэтому я знаю, о чем вы говорите, Элли, когда рассказываете о том, что произошло с вашей мамой.

Я напряглась. Она глубоко вздохнула.

– Меня собирались передать под опеку, когда мой отец вышел из тюрьмы и «освободил» меня. Мы жили на улице и промышляли мелким воровством. Он научил меня разным вещам. Другие люди с улицы тоже учили меня. В основном это были навыки выживания. Отец так и умер бездомным. Я пробила себе путь наверх из этого ада, Эль. Я стала помогать другим людям – просто потому, чтобы такого больше ни с кем не могло случиться. Или помогать тем, кто пережил это.

Я вдруг почувствовала, что мои проблемы бледнеют по сравнению с ее жизнью. Я чувствовала себя глупо. Какое представление мы можем иметь о людях, особенно о тех, мимо которых проходим по улице?

Она сокрушенно улыбнулась.

– Мне хочется думать, что я делаю все это ради отца и ради моей мамы. Но в основном ради себя.

У меня горели глаза.

– Мне так жаль. Я…

Она подняла руку и остановила меня. Потом улыбнулась.

– Давай я помогу тебе, ладно? Мне нужно, чтобы ты оставалась подальше от Мартина, так что это и для меня тоже. Ты можешь отплатить мне за помощь, если заплатишь авансом.

Я достигла садовых ворот с аркой, заросшей жасмином. Запах влажных цветов после теплого дождя кружил голову и вселял надежду на лучшее. Теперь у меня наконец появилась подруга.

Я открыла ворота, скрипнувшие от моего прикосновения. Потом повернулась и оглянулась на дом. Уиллоу стояла наверху возле панорамного окна, приложив к уху мобильный телефон. Она улыбнулась и помахала мне.

Я помахала в ответ. Потом я вышла на тротуар и увидела коричневый автомобиль в конце дороги.

Я остановилась и посмотрела, как автомобиль трогается с места и уезжает прочь. Да, мне были нужны ответы. Я собиралась нанять частного сыщика и выяснить, что здесь творится.

Элли больше не будет пассивной наблюдательницей.

Раньше
Элли

14 ноября, более одного года назад.

Джервис-Бэй, Новый Южный Уэльс

Наступил полдень, и прошло две недели после моего визита к Уиллоу. Было жарко не по сезону; даже птицы замолчали. Из окна моей спальни я видела зыбкие переливы нагретого воздуха над дорогой. Моя футболка прилипла к спине, когда я открыла платяной шкаф Мартина. Работал потолочный вентилятор, и все окна были распахнуты настежь. Я двигалась быстро и аккуратно, стараясь уложить все обратно точно так же, как было раньше. Иначе он заметит.

Я перестала принимать таблетки и пить вино. Я делала все, что должна делать «хорошая жена». Готовила ужин. Спала, выполняла упражнения. Красилась и прихорашивалась.

Я навела порядок в студии, развесила фотографии и рисунки и сосредоточилась на работе. Когда мне было трудно бороться с симптомами абстиненции, я звонила Уиллоу. В таких случаях мы совершали долгие прогулки по пляжу. Или пили кофе в «Маффин Шоп», но никогда не заходили в «Пагго». И я, и Мартин обходили «Пагго» стороной, хотя Мартин продолжал настаивать, что между ним и Рабз ничего не было. Я сказала, что верю ему; я убаюкивала его ложным ощущением безопасности. Между тем Уиллоу нашла мне частного сыщика. Теперь за Мартином следили.

Со своей стороны, мой муж совершил акробатический кульбит и предстал воплощением доброты и заботливости. Как будто ничего плохого вообще не случалось. Ну… почти.

Я выдвинула ящик с его нижним бельем и пошарила сзади.

Однажды Мартин открыл свой рабочий кабинет и предложил мне ознакомиться с информацией о финансовом положении компании. Он был прав: предварительные продажи шли очень бойко. Доклад природоохранного ведомства и экологическая экспертиза были однозначно благоприятны для нас. Остальные недоразумения продолжали улаживаться. Тем не менее он закрыл кабинет сразу же после того, как я вышла оттуда.

И кабинет оставался запертым, пока он ежедневно ездил на работу в Агнес-Бэй.

Он по-прежнему не доверял мне. Во всяком случае, не полностью.

Пять дней назад он внезапно объявил, что собирается на две недели улететь в Сидней – какие-то срочные дела с банками и совещание в рекламном агентстве. Через два часа он поспешно уехал, чтобы успеть на маленький самолет из Морайи. Следующие два дня я потратила на поиски запасного ключа от кабинета, не опасаясь неожиданного появления Мартина.

Он должен был где-то спрятать запасной ключ. Или все-таки он держал единственный ключ при себе?

Я выдвинула другой ящик и принялась шарить внутри.

Вчера я тщательно обыскала первый этаж. Сегодня я продолжила поиски наверху. Открыв ящик с носками, я один за другим проверила аккуратно свернутые шарики, а потом запустила руку в дальний угол ящика. Мои пальцы прикоснулись к металлу. С учащенно бьющимся сердцем я полезла глубже и достала их. Его ключи.

Три ключа на колечке. Я смотрела на них, покусывая нижнюю губу. Нет ничего плохого в том, что я войду в его кабинет. Плохо было то, что он запирался от меня – от своего равноправного партнера по бизнесу.

Я поспешила вниз.

Перед дверью кабинета я остановилась и постаралась успокоиться. Никаких таблеток, только глубокое дыхание. У меня была масса свободного времени. Тем не менее я быстро огляделась по сторонам. Это была остаточная память, отголосок ощущения того, что за мной наблюдают. Но сейчас я не чувствовала ничего необычного.

Я отперла дверь, толкнула ее и вошла внутрь.

Там было очень душно. Все окна были закрыты, и я не стала открывать их, но включила вентилятор на максимальную мощность. Легкий ветерок шевелил края бумажных листов на его рабочем столе. Его офис был таким же опрятным, как и его одежные ящики. Я повертела ключи в руке, размышляя, с чего начать.

Когда Мартин привел меня сюда, я заметила, что он держит ключи от архивного шкафа в запертом ящике под крышкой стола. Я вставила самый маленький ключ в замочную скважину этого ящика, и он легко повернулся в замке. Легкое ощущение вины моментально сменилось решимостью. Я открыла ящик.

Наблюдатель

Сигнал приложения для камер видеонаблюдения оповестил Наблюдателя о том, что датчик движения засек присутствие субъекта в критической области дома.

Наблюдатель потянулся за телефоном, включил приложение и стал просматривать видеотрансляцию, поступающую из дома Крессуэлл-Смитов в режиме реального времени.

Элли Крессуэлл-Смит входит в кабинет своего мужа.

Должно быть, она нашла ключ.

Наблюдатель увеличил масштаб изображения и проследил за тем, как Элли открыла ящик под крышкой офисного стола. Ветерок от работающего вентилятора развевал ее длинные темные волосы. Она оглянулась через плечо в гостиную. Разумеется, она боялась оказаться замеченной и знала, что нарушает заведенный порядок. Но она не знала о видеокамере в настенных часах, следившей за ней через открытую дверь кабинета. Точно так же она не знала о камере в часах из ее студии или в электронных часах с барометром в ее спальне.

Элли достала из ящика маленькую шкатулку, поставила ее на стол и отперла другим ключом. Оттуда она извлекла другие ключи, с которыми направилась к архивному шкафу и отперла ящики с папками. Она просматривала папки по очереди, потом взяла ту, которая ее заинтересовала.

Наблюдатель еще раз увеличил изображение. Буквы на ярлыке папки были едва различимыми: «Активы Агнес».

Элли положила папку на стол и раскрыла ее. Она заметно напряглась и наклонила голову, проводя пальцем по столбцам цифр. Когда она подняла голову, ее лицо блестело от пота. Потом она вернулась к расчетам и застыла, упершись пальцем в какую-то цифру. Быстро перевернула страницу и пробежала глазами сводную таблицу. Она листала все быстрее и быстрее, пока не дошла до конца. Провела обеими руками по волосам, как будто переводя дыхание и пытаясь осмыслить, что именно она увидела. Она вернулась к шкафу, взяла другую папку с картонной обложкой и раскрыла ее. Оттуда выпал какой-то документ. Она подняла его.

Она застыла, как камень. Кровь отхлынула от ее лица.

Она начала поспешно разбирать другие папки, теперь уже без всякой последовательности и порядка. Потом обнаружила еще один документ, привлекший ее внимание. Держа документ в руке, она опустилась на стул и закрыла рот ладонью.

Раньше
Элли

Я смотрела на договор аренды роскошной виллы на Островах Зеленого Мыса. Оформлен на имя Мартина, для двух взрослых людей. Годовая аренда с преимущественным правом на продление договора. Дата заселения – следующий месяц. Ветерок от вентилятора холодил пот, выступивший у меня на лбу. Руки покрылись мурашками.

К договору была приложена тонкая папка от туристического агентства в Сиднее. По накладной, Мартин купил два билета в одну сторону до Островов Зеленого Мыса с пересадками в Сингапуре и Франкфурте. Рейс из Сиднейского аэропорта отправлялся через две недели.

«Две недели?»

Я посмотрела на календарь, висевший на стене. Вероятно, он собирался преподнести мне сюрприз – оставалось еще достаточно времени, чтобы сообщить мне о нашем предстоящем путешествии. Но когда я задумалась над альтернативой, то смогла найти только один ответ. Билет предназначался не для меня.

Я часто задышала. Голова закружилась, к горлу подступила паника. Я сразу же подумала о таблетках, но они остались у Уиллоу. И на каком-то глубинном уровне инстинкт выживания подсказывал, что мне нужна предельная ясность, чтобы разобраться с этим. Понять это. Усвоить и пережить это.

Я торопливо перелистала другие документы… и замерла.

«Он заложил этот дом?»

По максимальной ставке. Кровь отхлынула от моего лица, когда я увидела это. Я – мы – дорого заплатили за это. Что он сделал с деньгами, полученными по закладной? Мы приобрели дом за 4,56 миллиона долларов. Деньги поступили от меня, но мы приобрели недвижимость от имени нашей компании. Однако, согласно этим документам, он заложил дом под свою личную ответственность? Я внимательнее прочитала документ, настолько внимательно, как могла, хотя строчки расплывались у меня перед глазами.

Новый договор о закладной включал страховку. На мою жизнь.

Тошнотворный холод разлился у меня в животе. Я посмотрела в окно, не желая и думать о том, что это может означать.

В гостиной что-то скрипнуло.

Я застыла и прислушалась.

Ничего.

Возможно, отломилась ветка у эвкалипта во дворе; я оставила раздвижную дверь открытой из-за жары. Когда погода становилась слишком засушливой, эвкалипты сбрасывали ветки для выживания. Как я узнала, их называли «вдовьими деревьями», потому что они часто убивали неосторожных мужчин, которые оказывались придавленными внезапным падением массивных веток.

Я оглянулась через плечо в гостиную. Настенные часы показывали около 15.00. У меня не было причин опасаться неожиданного прибытия Мартина. Он собирался вернуться не раньше чем через девять дней.

«Сосредоточься».

Я вернулась к документам и открыла конверт из плотной коричневой бумаги с надписью «КОНФИДЕНЦИАЛЬНО». Внутри находился отчет, полученный от консультантов. Я просмотрела резюме; мое сердце билось все быстрее и быстрее с каждым предложением. В этом отчете было указано, что прокладка каналов через мангровое болото приведет к сульфатному закислению почвы, что создаст проблемы с кислотностью почвенных вод, а это, в свою очередь, приведет к высокой концентрации соединений мышьяка и массированному разрушению среды обитания. Рыбы и всевозможные морские организмы подвергнутся грандиозному вымиранию. Для сравнения был приведен пример таких же разрушительных последствий на другой строительной площадке. Для нейтрализации кислоты понадобится укрепить борта каналов известняковыми стенами, что многократно увеличит расходы на строительство. Я перелистывала страницы. Слова расплывались у меня перед глазами. Уничтожение среды обитания… Десятикратное сокращение популяции орланов-крикунов… губительное воздействие на окружающую среду… гигантские сумчатые летяги… лягушки…

Я откинулась назад, тяжело дыша. Если этот отчет выйдет на свет, со строительством будет покончено. Но Мартин замял дело и спрятал его. Он заказал другой отчет, заранее подготовленный в его пользу, – тот самый, который он показал мне. Если местный совет увидит оригинальный доклад и потенциальные покупатели узнают об этом, то предварительные продажи упадут до нуля и мы понесем юридическую ответственность за это. Сплошной подлог и мошенничество. Я рывком поднялась на ноги, заходила по комнате и запустила пальцы в волосы. Что делает Мартин? Он собирается сесть на самолет и сбежать отсюда? Оставить меня здесь, чтобы я ответила за все, что он натворил? Он вообще когда-нибудь рассчитывал на самом деле осуществить этот проект? Или это был лишь способ привлечения наивных инвесторов, пресловутая афера со строительством в болотах Флориды?

Нет. Этого не могло быть.

Я уселась за его столом и включила компьютер. Вход был защищен паролем, но я внимательно смотрела, когда он показывал мне финансовую отчетность компании, которая, как теперь стало ясно, оказалась фальшивой. Монитор засветился, и я ввела пароль, которым он пользовался. Попытка оказалась неудачной, но лишь потому, что я нервничала. Я пропустила прописную букву. Ничего, попробуем снова.

Система начала загрузку.

Мое сердце гулко забилось, когда я получила онлайн-доступ к нашим банковским счетам: Мартин пометил нужные сайты, и его компьютер помнил коды доступа. На экране возник проверочный вопрос.

«В каком городе вы женились?»

«Лас-Вегас», – напечатала я.

Отказ в доступе.

Я напечатала «Вегас».

Снова отказано.

Мои пальцы замерли над клавиатурой. У меня оставалась только одна попытка. Если я снова ошибусь, сайт заблокирует меня. Я нахмурилась, но потому решила ответить на запасной проверочный вопрос.

«Где родился ваш отец?»

«Мельбурн», – напечатала я.

Банковские счета раскрылись. Капли пота собирались на лбу, стекали по щекам и падали с подбородка. Ветерок от вентилятора ерошил мои волосы. Я не могла поверить собственным глазам. На балансе нашей компании Agnes Holdings числилась сумма в пять тысяч долларов и восемьдесят пять центов. У меня поднималась температура, и я задрожала. Когда он последний раз показывал мне наш банковский счет, там значилось более тридцати миллионов долларов в краткосрочных инвестициях, и значительная часть этой суммы поступила от предварительных продаж.

Я вошла в раздел «недавние транзакции» и потрясенно замерла.

С тех пор, как Мартин показал мне банковский баланс, он выводил средства по частям через регулярные интервалы. Я раскрыла подробную информацию об этих транзакциях. Деньги переводились на номерной офшорный счет, к которому у меня не было доступа.

Я откинулась назад. У меня кружилась голова. Меня завлекли в паутину и высосали досуха. Пропало более тридцати миллионов. Меня обчистили. Я вспомнила слова Уиллоу.

«Мы хотим верить тому, что говорит мошенник, Элли… Он манипулирует нашей реальностью. И если все обстоит так, как ты думаешь, – если это мошенничество с дальним прицелом, требующее долгой подготовки и осуществляемое на протяжении нескольких месяцев или даже лет, – то здесь необходимо манипулировать реальностью на гораздо более высоком уровне, затрагивающем наши самые глубокие убеждения о себе».

Воспоминание о Дане болезненно резануло меня. Я мысленно вернулась к оранжевому «субару», припаркованному под окнами моей квартиры в Ванкувере. К такой же модели того же цвета в подземном гараже. «Двойник». Тот, кто целовал женщину с длинными, волнистыми каштановыми волосами, чье лицо я так и не увидела.

Голова закружилась еще сильнее. Казалось, меня вот-вот стошнит.

Я отправилась на волне своей памяти еще дальше, к тому зимнему вечеру десять месяцев назад, когда я буквально упала в объятия Мартина, пока находилась в отеле моего отца.

Пьяная. Уязвимая.

Я громко препиралась с отцом. Я понимала, что люди вокруг нашего столика внимательно прислушиваются. И кто-то мог услышать, как отец предлагает мне свой капитал для финансирования проекта – любого проекта по моему выбору. Мог ли сам Мартин сидеть где-то рядом и подслушать нас? Или нас подслушал кто-то из посетителей бара и рассказал Дане, сколько денег мой отец может мне дать? Я вспомнила, как Рок звонил по телефону, устремив на меня взгляд своих темных глаз. Мне снова стало тошно. Кто-то из посетителей бара подстроил мне ловушку, куда я угодила позже тем же вечером. Возможно ли, что Мартин дожидался меня, как паук с тонко сплетенной сетью лживых историй, чтобы поймать в капкан мое сердце?

Я сглотнула слюну, когда страстные слова Мартина начали выползать из глубин моей души.

«Когда мы смотрим волшебное представление, то активно желаем, чтобы нас одурачили. Сценические фокусы… Это вроде добровольного мошенничества. Ты не так глупа, чтобы повестись на это. Если ты не поведешься на это, фокусник сделает что-нибудь неправильно».

Он реально обманул меня. Он закинул наживку, подцепил меня на крючок и месяцами вываживал меня – возил в Европу и устраивал головокружительное кругосветное путешествие. Платил за все, потом исчезал на несколько недель и неожиданно появлялся снова. Его мошенническое искусство заставило меня отдать ему все, включая брачный контракт.

И я стремилась к этому. Я ожидала его предложения. Теперь меня одолевала запоздалая тошнота. Я посмотрела на страховой полис, прикрепленный к закладной, и замерла, пронзенная еще более мрачной мыслью. Он собирается убить меня?

Из гостиной донесся какой-то звук.

Я замерла и прислушалась. Потом снова услышала: шаги по кафельному полу.

Мартин.

Я лихорадочно принялась собирать разбросанные на столе документы, укладывая их в конверты и папки. Листы падали на пол. Я подхватила папки и рванулась к архивному шкафу. В дверном проеме возникла темная фигура.

Я замерла.

– Элли?

Я развернулась на месте.

Раньше
Элли

Уиллоу.

Она стояла в дверях кабинета, окидывая взглядом общую неразбериху и меня, застывшую с бумагами и папками в руках.

– Что вы делаете? – спросила она.

На какой-то момент я утратила дар речи. Я думала, что это Мартин. Теперь я поспешно вернула все на место и заперла шкаф.

– Вы застали меня врасплох, – сказала я. – Я… я не слышала, как вы вошли.

– Вентилятор довольно громкий, – сказала она. – Дверь была открыта, но я сперва постучалась.

Я протянула руку.

– Мы можем поговорить в гостиной.

Но она осталась в дверном проеме, глядя на меня. Мое лицо пылало и, наверное, было красным, как свекла. Я дрожала и потела.

– Все в порядке?

«Нет, мать твою, не в порядке».

– Да. Все отлично. Пожалуйста, мне нужно запереть дверь, – я шагнула к ней, всем своим видом показывая, что пора на выход.

– Вы вроде бы говорили, что он не пускает вас сюда.

– Он изменился после того, как я перестала принимать таблетки. Наши… наши отношения улучшились, – мой голос сорвался.

– Элли…

– Послушайте, я не забыла о том, что он бил меня, хорошо? Я… мы можем поговорить в другом месте?

Я заперла дверь кабинета и проводила ее в гостиную. Ключи я положила в карман шортов и заметила, что Уиллоу проследила за этим. Потом я заметила, что она принесла большой пакет, из которого выглядывал коричневый конверт.

– Что вы здесь делаете? – спросила я. – Вы напугали меня.

– Я же сказала, что постучалась перед тем, как войти. Никто не ответил. Дверь была открыта, и я решила, что вы где-то здесь.

– Ну, хорошо, – я откинула со лба влажные пряди волос. – Я говорила, что мне нужны доказательства. Я искала… материалы.

– Что вы нашли?

– Пока ничего, – мои мысли разбегались в разные стороны. Я пыталась решить, как много я могу ей рассказать и как это может помочь или осложнить мое положение. – Что там у вас? – я кивнула в сторону пакета с коричневым конвертом.

Она поджала губы.

– Это от частного сыщика. Я решила, что вы захотите немедленно увидеть результаты.

– Что там?

Уиллоу заколебалась.

– Вы уверены, что нормально себя чувствуете, Элли? Хотите посмотреть прямо сейчас?

– Да, – отрезала я.

– Тогда давайте присядем.

Я обвела взглядом белую клетку новенького дома на берегу Бонни-Ривер, дома, который теперь принадлежал банку, если я не умру; тогда все окупится, и деньги достанутся Мартину. Я положила руку на живот.

Она прикоснулась к моей руке, участливо и озабоченно глядя на меня.

– Элли?

– Моя студия, – сказала я. – Давайте поговорим в моей студии.

Здесь я по-прежнему ощущала слежку, хотя и не могла объяснить, почему. Но я читала, что это ощущение реально. И после того, что я видела в папках Мартина, моя паранойя уже не казалась наигранной. Я ничему не верила. Прямо сейчас я чувствовала, что у этой комнаты есть глаза.

* * *

– А здесь хорошо, Элли, – сказала Уиллоу, когда вошла в мою студию следом за мной. Я открыла стеклянную дверь, ведущую к маленькому причалу. Я поежилась, когда увидела устье реки там, где она впадала в море, – канал, где мы преодолевали волны, разрушавшие песчаную косу.

Теперь я была стопроцентно уверена, что Мартин пытался терроризировать меня. Он был социопатом и ловким лжецом. Мошенником. Жестоким и жадным садистом, наслаждавшимся властью над другими людьми. Я также была уверена, что он не раз насиловал меня, пока я была одурманена. Да, теперь я была совершенно уверена, что он травил меня и перестал лишь после того, как я объявила об отказе от спиртного и таблеток. Ему стало гораздо труднее убеждать меня, что я самостоятельно затуманиваю свой мозг.

Я жестом предложила Уиллоу сесть на кровать, но сначала она внимательно рассмотрела фотографии, которые я вставила в рамки и развесила на стене над кроватью.

– Кто на этой фотографии? – спросила она.

– Моя подруга Дана, – ровным голосом ответила я.

Она взглянула на меня.

– Та, кто не любит Мартина?

– Да, мы поссорились из-за него.

Дана была права насчет Мартина. Она с самого начала ощутила перемены, происходившие со мной под его влиянием.

– Но вы все равно повесили ее фотографию.

– Она, наконец, ответила на мои звонки, – сказала я. – Она приняла мои извинения. Мы стараемся восстановить наши отношения.

Мы с Даной более часа разговаривали через океан, пока я тоскливо смотрела на эту фотографию, где бармен снял нас обеих в «Малларде» в тот самый вечер, когда я познакомилась с Мартином. Пока я слушала ее голос, где-то на краю моего подсознания снова возник диссонанс, связанный с фотографией в баре – слабое ощущение чего-то важного, но упущенного, – и я не могла определить, что это такое.

– Так что в конверте?

Уиллоу опустилась на кровать. Я села напротив нее; нас разделял лишь кофейный столик. Она открыла конверт и достала несколько глянцевых фотографий, но снова заколебалась.

– Вы уверены, Элли?

– Просто покажите, и все.

Она разложила фотографии веером, развернув их лицом ко мне. Большие. Глянцевые. Мне никак не удавалось распознать, что изображено на этих фотографиях. Время как будто растянулось. У меня в ушах снова послышался жужжащий звук. По краю стола пробежал паук, и Уиллоу раздавила его.

– Красноспинный, – заметила она. – Ненавижу этих тварей. Их самки убивают самцов после спаривания.

Ее слова кружились у меня в голове, пока я с тупой ненавистью смотрела на фотографии Мартина, моего мужа и делового партнера, вместе с Боди «Рабз» Рабинович. Вот он выходит вместе с ней из взятого напрокат автомобиля в Сиднее. Рука Мартина лежит на ее пояснице – жест, хорошо знакомый мне по собственному опыту. Смеющееся лицо Рабз, запрокинутое к небу. Его ответная улыбка, танцующие огоньки в глазах. Золотистый солнечный свет на его волосах. Я придвинула к себе одну фотографию, где они с Рабз целовались. Судя по всему, дело происходило в подземном гараже. На другой фотографии они входили в отель; его рука лежала у нее на плечах. Дальше фотограф запечатлел их на прогулке, с вафельными стаканчиками мороженого в руках. Они находились возле моста в Сиднейской гавани, с видом на знаменитый оперный театр. Я выбрала снимок, сделанный через окно, очевидно, с помощью мощного телеобъектива. Рабз и Мартин жарко обнимались; она была частично раздета.

Я сглотнула и отложила фотографию.

– Значит… Рабз тоже отправилась в Сидней.

– Мне очень жаль, Элли.

Я глубоко вздохнула.

– По крайней мере, теперь вы знаете, – в голубых глазах Уиллоу светилось искреннее сочувствие. Она выставила подбородок. – Теперь у вас есть доказательства.

Я облизнула губы, стараясь уложить все это у себя в голове. Кусочки головоломки, маленькие фрагменты причудливой формы, вставали на место и складывались в общую картину, которая выглядела ужасающе. Без сомнения, он одурманивал меня и держал в сумеречном состоянии сознания. Пытался ли он убить меня или сделать так, чтобы я покончила с собой? Каким был его эндшпиль, некий финальный план, прежде чем он отправится на Острова Зеленого Мыса?

– Есть кое-что еще, Элли.

– Что? – прошептала я.

– Частный сыщик узнал, что Рабз продала «Пагго». Новый владелец появится в следующем месяце.

Я жестко потерла лицо ладонями.

– Он использовал меня, Уиллоу. Он опустошил наш банковский счет. Он собирается удрать вместе с депозитами от предварительных продаж. Он заложил наш дом. Он высосал меня досуха и собирается оставить меня здесь, чтобы я отвечала перед вкладчиками «Агнес Холдингс». Я отправлюсь в тюрьму, а она уедет с ним, – я поднялась на ноги и заходила по комнате. – Вот почему она продала «Пагго». Рабз собирается на Острова Зеленого Мыса вместе с моим мужем. Готова поспорить, там нет договора о взаимной выдаче с Австралией. Я…

– Что вы сказали?

– Я сказала, что там нет выдачи…

– Острова Зеленого Мыса!

– Я нашла два билета на самолет в его кабинете. Дата вылета ровно через две недели. На Острова Зеленого Мыса. Я также нашла договор об аренде роскошной виллы.

– Вы… вы уверены?

– Да, черт возьми, я уверена! – Я зашагала быстрее, выплескивая накопившуюся ярость. Мартин втоптал меня в грязь. Он едва не похитил мою личность, мое представление о себе. Но не до конца. Я все еще здесь. Я вовремя нашла улики. Теперь я стояла на развилке жизненного пути, и у меня был выбор: сломаться и опустить руки либо добраться до него. Отплатить ему. Показать ему, что нельзя было так обращаться со мной.

Я развернулась к Уиллоу:

– Я могла убить его. Мне так хотелось убить его.

Она была смертельно бледной.

– Не могу в это поверить, – тихо сказала она. – Рабз. Он собирается бежать вместе с ней? Она – неотъемлемая часть Джервис-Бэй… просто не могу поверить.

– Мне бы следовало использовать этот нож по назначению, – я занесла воображаемый нож и с силой опустила его вниз, потом снова и снова. Так, так, так!

– Элли… – она вскочила на ноги и удержала мою руку. – Остановитесь. Прекратите немедленно.

– Отвали, Уиллоу! Не трогай меня.

Она потрясенно отступила.

При виде ее лица я пришла в чувство. Я тяжело дышала, разжав кулак, я откинула волосы, упавшие на лицо.

– Но я не шучу, – тихо сказала я. – Я собираюсь добраться до него. Я собираюсь поиметь его так жестко, что он пожалеет о знакомстве со мной.

– Что вы хотите сделать?

– Ответить ударом на удар. И знаете, что еще? Если он так поступил со мной… если ему удалось провернуть такую аферу, то готова поспорить, что он уже делал это раньше. Он в совершенстве владеет этим искусством, поэтому должны быть и другие жертвы. Всевозможные жертвы. Для начала те люди, которые вложили крупные суммы в строительство речного вокзала «Агнес», который никогда не будет построен. Этот процесс обречен по нормам природоохранного ведомства. А теперь, когда их деньги пропали? Я собираюсь на войну, Уиллоу. Я соберу чертову армию и закопаю этого ублюдка, – я указала на фотографии, лежавшие на столе. – А это пойдет в мою папку с уликами.

– Вы обратитесь в полицию?

– Сначала мне нужно собрать вещи и уехать из этого дома, прежде чем Мартин вернется из Сиднея. Он опасен. На кону стоят огромные деньги – он увел у меня больше тридцати миллионов, и боюсь, он постарается остановить меня, если не хуже. Я собираюсь обыскать дом, скопировать все улики, которые остались в его компьютере, и скопировать все нужные файлы на флешку. Потом я улечу в Канаду и сразу же обращусь к юристам моего отца. Я собираюсь получить наилучшую юридическую консультацию в безопасном месте и действовать оттуда. Я уверена, что жертвы Мартина рассеяны по всему миру, а канадская судебная система может работать совместно с австралийской и с другими юрисдикциями.

– Не знаю, Элли. Если он сбежит с деньгами, полученными от предварительных продаж, это будет преступлением, совершенным именно здесь, в Новом Южном Уэльсе, – Уиллоу выглядела не на шутку потрясенной. – Вам лучше обратиться в местную полицию. А если он опасен…

– Что они могут сделать? Честно? Взять меня под охрану в рамках программы защиты свидетелей и проверить, что «даже безумные пьяные обвинения Элли могут что-то значить»? Нет, это выходит за пределы их компетенции. Мне нужно выбраться отсюда, и у меня есть неделя, чтобы сделать это.

– А я что могу сделать?

– Вам лучше уйти, Уиллоу. Мне нужно побыть одной, нужно подумать.

– Элли…

– Нет, пожалуйста. Уходите, – я посмотрела на фотографии частного сыщика, разложенные на столе, и у меня болезненно сжалось горло. – Мне нужно все обдумать.

Она огляделась вокруг; в ее голубых глазах застыла тревога, движения были нерешительными. Потом ее взгляд вернулся ко мне.

– Я тоже не могу как следует осознать это. Почему бы нам не прогуляться вместе?

– Мне нужно побыть одной.

Она наклонила голову набок.

– Я не собираюсь принимать таблетки, Уиллоу. Обещаю. Я собираюсь скопировать файлы, собрать чемоданы и купить билет домой, а потом, может быть, прогуляться самостоятельно, чтобы освежить голову. Но я благодарна за фотографии, – я указала на глянцевые улики. – Я в долгу перед вами. И перед частным сыщиком. Но мне нужно подумать.