Текст книги "Избранные детективы серии "Высшая лига детектива". Компиляция. Книги 1-14 (СИ)"

Автор книги: Лорет Энн Уайт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 168 (всего у книги 320 страниц)

Глава 23

Дождь начался по-настоящему: крупные капли падают на сухую землю и катятся в пыли, словно шарики ртути. Я накрываю голову курткой, пока бегу к площадке ожидания перед детским лагерем Куинн. Джеб припарковался невдалеке, чтобы попытаться сохранить инкогнито в моем автомобиле. Ветер дует неожиданными и непредсказуемыми порывами из-за нисходящих воздушных потоков на склонах гор и поперечных ветров в долине.

Мысль о том, что Мэрили может находиться где-то в шахте, не дает мне покоя. Ее семья разрывается на части и мучительно страдает, ее мать умирает от горя, пока изломанное тело ее дочери лежит в шахте недалеко от дома. Мы точно не знаем, что она там, но все совпадает. Когда мы стояли перед остатками старого моста и смотрели на черный зев шахты, я костями чувствовала, что ее призрак обитает в этой горе.

Когда я направляюсь в лесную рощу у хижины для отдыха зимних лыжников, то понимаю, что больше не испытываю никаких сомнений в невиновности Джеба. Во мне закипает слепая ярость и ненависть к людям, которые сделали это с ним. К тем, кто лгал, хранил этот чудовищный секрет, – к тем, кто все эти годы закрывал глаза на очевидное и крал его жизнь, пока строил свою собственную. К жестоким, себялюбивым трусам, которые привели в движение цепочку взаимосвязанных событий, которые могли даже привести к гибели моей сестры и деверя. К появлению Куинн в моем доме.

Я снова задаюсь вопросом: когда все начинается и заканчивается? Можно ли точно установить тот момент, когда вы берете курс на столкновение с теми, кто обречен оказаться на вашем пути?

Я узнаю группу женщин в дождевиках, собравшихся под ветвями огромной канадской ели. Они тоже ждут своих детей. Грохочет гром, и в воздухе сильно пахнет дымом. Дети уже должны были вернуться.

Они вскидывают головы при моем приближении: Лили, Беппи, Стэйси, Вики. Вид у них откровенно враждебный. Я замедляю шаг; что-то изменилось. Но потом я крепко стискиваю зубы и агрессивно выставляю подбородок. Будь что будет.

Беппи с побелевшим лицом злобно смотрит на меня. Стэйси высокомерно прищурилась. Лицо Лили выражает отвращение, а Вики, личная помощница Леви, заметно напрягается при виде меня.

– Как ты могла так поступить, Рэйчел? – с ходу спрашивает Лили. – Как ты посмела рассорить весь город и снова заставила бедную семью Цукановых пережить этот ад? Тебе не следовало привозить сюда его ребенка. Это отродье дьявола!

Я застываю как вкопанная.

– Что ты сказала?

– Мы знаем, – отвечает Стэйси. – От Трэя. Нам известно, что Куинн – его отродье.

– Отродье? – Я едва не задыхаюсь. Мои руки автоматически сжимаются в кулаки. Теперь я знаю, что такое психический срыв, когда человек может кого-то убить, не владея собой. Испытывать чистую ненависть. Стремиться к насилию всеми фибрами своего существа.

– Мы все знаем, – мрачно говорит Беппи.

– Если бы ты не привезла сюда его ребенка, то он бы остался в стороне, – говорит Лили. – А теперь посмотри, что ты наделала.

Над нами гремит гром, и они вздрагивают, но я ничего не чувствую. Дождь льет сильнее.

– Трэй? Он рассказал тебе?

Стэйси ухмыляется.

– Не могу поверить. – Меня начинает трясти. – Вы обвиняете невинного ребенка в городских раздорах? Вы обвиняете меня?

Они холодно смотрят на меня.

– Тогда давайте разберемся, кто виноват на самом деле. Вы правда считаете, что ваши мужчины все эти годы говорили вам правду? А что, если… – Я подхожу ближе, прямо к ним, и по очереди пронзаю взглядом каждую из них. – Что если не было никакого преступления на севере? Что, если кое-кто одолжил джип у старшего брата, чтобы в тот вечер отправиться на вечеринку в гравийном карьере? – Мой взгляд останавливается на Лили. – Что, если на этом джипе была гавайская наклейка и он был припаркован в тополиной роще рядом с железнодорожным переездом у Грин-Ривер, когда Джеб остановился там, чтобы пропустить поезд? Что, если в том джипе играла старая ямайская музыка в исполнении Дамани Джакиля?

Лили с трудом сглатывает слюну. Ее мокрые волосы липнут к щекам.

– Что, если девушки вышли из автомобиля Джеба и побежали к тому джипу, который отвез их в старую медную шахту?

Лили начинает дрожать.

– Девушки были жестоко изнасилованы в той шахте, и одна из них умерла. Возможно, это была случайность, но насильники ударились в панику. Они сбросили ее тело в шахту. Наверное, они не знали, что им делать с Эми, которая была еще жива, и они не могли хладнокровно прикончить ее. Они отвезли ее на этом джипе на двадцать миль к северу, а потом бросили в старой хижине траппера. Возможно, один из парней попытался задушить ее веревкой. Как бы-то ни было, они сговорились между собой, в том числе о лжесвидетельстве. Они заявили, что девушки не выходили из автомобиля Джеба и что они видели, как он увез их на север. А когда Эми наконец обнаружили живой, поиски Мэрили начались в двадцати милях к северу от того места, где она действительно находилась. На дне медной шахты. Кровь с толстовки не принадлежала Джебу; так чья это была кровь?

Над нашими головами гремит гром, и отраженный свет молнии пульсирует в темных облаках. Небо чернеет.

– Куда ты клонишь, Рэйчел? – резко спрашивает Беппи.

– Ты пугаешь меня. – Лили бледна, как выстиранная простыня. – Ты хочешь разрушить нашу жизнь.

Беппи протягивает руку, собираясь успокоить ее. Но Лили напряженно смотрит на меня со странным блеском в глазах.

– Нет, – говорю я. – Это не я, не Джеб или моя племянница разрушает вашу жизнь. Другие люди сделали это девять лет назад. До вас доходит лишь рябь от этих событий, последствия этой лжи.

Меня выкркучивает от внутренней борьбы. В каком-то смысле я понимаю, что сдаю позиции. Я отправилась по пути, где нет возврата назад. Но они уже знают, что Куинн – дочь Джеба. Из-за Трэя. Из-за проклятого Трэя. Теперь об этом знает весь город, так что все кончено. Я вглядываюсь в дождь через темные деревья, отчаянно желая увидеть, как Куинн возвращается в лагерь на велосипеде… вместе с Брэнди.

– Ты сошла с ума, – говорит Вики. – Совсем свихнулась.

– Да. Правда, я свихнулась. – Я продолжаю глядеть на деревья; моя одежда промокла, волосы липнут к лицу. – Свихнулась от злости на людей, которые это сделали, которые закрывали глаза и отправили в тюрьму невиновного человека.

– Никто из ребят не мог сотворить такое, – говорит Вики. – Я знаю Леви, и он…

Я разворачиваюсь лицом к ней.

– Точно. Легче поверить, что это сделал парень по другую сторону реки. Гораздо проще, чем столкнуться с правдой. Потому что одна из вас должна кое-что знать. По меньшей мере одна из вас нашла черную лыжную маску в тазу для стирки, черную одежду, от которой пахло дымом, – может быть, даже со следами крови. Чей-то босс, муж или любовник утром в четверг получил удар в лицо, и у него есть синяки и ободранные костяшки пальцев после драки с Джебом. У кого-то из ваших мужчин есть серебристый внедорожник или синий пикап.

Я поворачиваюсь к Беппи.

– Может, кто-то из вас потерял пистолет, из которого застрелили Эми полгода назад. Может быть, чей-то муж оказался в Ванкувере в то утро, когда дом моей сестры сгорел дотла. Может быть, чей-то муж имеет татуировку в виде дракона поперек задницы! Потому что это одна из подробностей, которую вспомнила Эми, когда ее застрелили полгода назад: извивающийся дракон между ног ее подруги, пока ее насиловали!

Лили ахает. Беппи отшатывается назад. Вики и Стэйси смотрят на меня широко распахнутыми глазами.

– Ладно, не беспокойтесь. Потому что когда у нас будет скалолазное снаряжение для спуска в шахту, мы узнаем все наверняка.

Лили делает яростный выпад в мою сторону.

– Лучше бы ты умерла! Уходи, оставь нас в покое! Я не позволю тебе так поступить с Адамом, не позволю…

Беппи хватает ее за руку и оттаскивает от меня.

– Не знаю, о чем ты говоришь, Рэйчел, – со странным спокойствием говорит она. – Но тебе нужна помощь. Ты все портишь, и твои обвинения причинят вред нашим детям.

Внезапно появляются дети, поочередно вылетая на велосипелах. Они покрыты грязью и промокли от дождя. Женщины шарахаются в панике. Они как будто попали в ловушку между мною и своими детьми.

Я вижу Куинн и бегу к ней, хватаюсь за руль ее велосипеда, прежде чем она успевает остановиться. Я выдавливаю улыбку.

– Эй, как ты?

Куинн спешивается и снимает шлем. Она озадаченно смотрит на меня.

– Давай уйдем от дождя. – Я начинаю тихо подталкивать ее велосипед, и мы направляемся к автомобилю. Мое сердце бешено стучит в груди, в горле пересохло. Куинн приходится бежать, чтобы удержаться вровень со мной.

– Сука! – кричит кто-то нам вслед. – Отправляйся в ад, Рэйчел.

Краем глаза я вижу, как Брэнди направляется к группе женщин с девочками Беппи позади нее. Они сближают головы и о чем-то шушукаются. Брэнди смотрит в нашу сторону. Должно быть, она удивлена, что у меня не нашлось времени побеседовать с ней и сказать, что я забираю Куинн, но мне все равно. Я просто хочу увести девочку подальше от этих кликуш.

– Почему они так вопят? – ошеломленно спрашивает Куинн, вышагивая рядом со мной. – Почему они так назвали тебя?

Я изображаю очередную фальшивую улыбку.

– Ты имеешь в виду то слово, которым назвала меня раньше?

– Я не хотела! – протестует Куинн.

– Уверена, что и они не хотели. Давай быстрее.

Дождь превратился в ливень. Я промокла до костей.

Когда мы подходим к автомобилю, Куинн замечает Джеба на месте водителя и останавливается.

– Он здесь? Ты привезла его?

– Он хотел посмотреть, где ты катаешься.

– Правда?

– Да.

Она радостно улыбается, и я вдруг хочу, чтобы все закончилось хорошо. Я хочу видеть ее счастливой и радостной. Я хочу, чтобы мы все наконец могли жить в мире и покое.

Мы подходим к автомобилю. Джеб выходит наружу, берет у меня велосипед и загружает в багажник.

– Что случилось? – спрашивает он. Его глаза потемнели от тревоги. – Похоже, ты поссорилась с этими женщинами.

– Они обозвали Рэйчел… плохим словом, – шепчет Куинн.

– Эй. – Он ерошит ее влажные кудри и открывает заднюю дверь. – Забирайся внутрь.

Она лезет на заднее сиденье. Джеб закрывает дверь.

– Что там случилось? – снова спрашивает он.

Я протягиваю руку к пассажирской двери.

– Потом. Давай уедем отсюда. Я не хочу, чтобы Куинн услышала об этом.

Он выезжает на дорогу, но продолжает коситься на меня. Я откидываю со лба промокшие волосы. Мои руки мелко дрожат. Я наконец понимаю, что значит выйти из себя и испытать слепую ярость, действовать без всякой логики. Теперь я могу понять, почему маленький Джеб набросился на своего отца.

Грохот раздается прямо над нами, зазубренный желтый зигзаг пронзает небо. Стеклоочистители работают на предельной скорости, но едва справляются с дождем.

– Джеб, – произносит Куинн на заднем сиденье.

Он напрягается и смотрит на меня.

– Ты придешь на ужин?

– Да, – отвечаю я. – Да.

Он едет молча, но энергия волнами исходит от него. Время от времени он поглядывает на мои руки, которые я прижимаю к мокрым джинсам, чтобы скрыть дрожь.

* * *

Пока я снова варю спагетти, поскольку никто не позаботился о других продуктах, Куинн расставляет тарелки. Джеб подходит к мне сзади. За шумом вытяжки, втягивающей пар от кипящей кастрюли, он шепчет мне на ухо:

– Что ты сказала этим женщинам? Что случилось в детском лагере для велосипедистов?

– Они знают, – тихо отвечаю я, помешивая макароны. – Все в городе знают, что ты ее отец. Лили назвала ее «дьявольским отродьем» мне в лицо.

Он застывает на месте. Я нервно гляжу на него.

– Трэй. Он это сделал?

Я не отвечаю. Меня пугает ярость, сверкающая в его глазах.

– Господи. Я же сказал тебе, этот парень…

– Хватит. Она услышит тебя.

– Ты не сказала мне сразу, что он знал о ней, – рычит он мне на ухо.

– А ты не спрашивал, правда? Ясно, что он знал. Я собиралась выйти замуж за него, а ты сидел в тюрьме и предположительно не знал даже пол твоего ребенка, уже не говоря о том, к кому она попала.

Я сердито размешиваю макароны, не обращая внимания на горячий пар, бьющий в лицо.

– Кроме того, ты не сказал мне о своих подозрениях, что Эми была убита, и о том, что, что пожар в доме моей сестры был умышленным поджогом. Ты мог бы сообщить мне, что настоящий убийца находится где-то здесь.

– О чем это вы? – спрашивает Куинн, подошедшая сзади. Мы оба вздрагиваем.

Девочка смотрит на нас, и озадаченность на ее лице сменяется тревогой.

– Ничего особенного, Куинни, – оживленно говорю я, передаю ложку Джебу и веду ее к столу. – Мы спорили о том, стоит ли добавлять острый соус.

– Я ненавижу острый соус в спагетти.

– Вот и я ему сказала.

– Ты говоришь неправду. Вы ссорились.

– Садись. – Я отодвигаю стул. – Джеб принесет макароны.

Радио работает, и отовсюду поступают срочные сообщения о пожарах. Южный склон Маунт-Баррен агрессивно пожирает огонь. Надвигается второй грозовой фронт, и, похоже, положение может только ухудшиться. Я беру на заметку включить полицейский сканер и настроиться на каналы экстренных служб, как только мы покончим с едой. Всегда есть шанс, что ветер снова переменится, а мы находимся в хорошем месте, под защитой ледникового озера. Надеюсь, все будет в порядке. Дождь барабанит по металлической крыше, смывая грязь на стены.

Джеб приносит спагетти и тяжело опускает кастрюлю на стол. Кажется, у него вот-вот пойдет дым из ушей. Я почти вижу, как мелькают его мысли.

Я наполняю тарелку и ставлю перед Куинн.

– Почему мои настоящие родители отказались от меня? – спрашивает Куинн.

Я цепенею. Мой взгляд перескакивает с нее на Джеба. Он клацает вилкой.

Теперь она хочет поговорить об удочерении?

– Что со мной было не так? Кем они были?

Над домом раздается раскат грома. Я морщусь, когда свет начинает мигать. Электричество может отключиться в любую минуту.

– Наверное, сейчас не лучшее время говорить об этом, – начинаю я.

– Ты сама говорила, что нам полезно беседовать друг с другом. А теперь ты не хочешь ничего рассказывать?

Мы с Джебом обмениваемся паническими взглядами. Я откашливаюсь и говорю:

– Неправильно называть их «настоящими родителями», Куинн. Они называются «биологическими родителями». София и Питер точно так же были твоими настоящими родителями, как и биологические родители. Просто немного по-другому.

– Почему меня отдали в приемную семью? – Ее голос начинает дрожать.

– Есть много причин для удочерения или усыновления. Иногда отец и мать могут находиться в тяжелом положении, а иногда они просто слишком молоды, чтобы самостоятельно воспитывать ребенка.

– Как насчет моих биологических родителей? Они тоже были слишком молодыми?

Дело наконец дошло до этого. Информация просочилась наружу. Размышляя о своем происхождении, Куинн достигла некой точки кипения и теперь не хочет отставать от меня.

Я обмениваюсь очередным нервным взглядом с Джебом. Мы еще не готовы рассказать ей… пока нет. Только не так. Это противоречит всему, что он обещал Софии.

– Почему мои мама и папа не сказали, что удочерили меня? Почему они притворялись?

– Я же говорила. – Я наклоняюсь к Куинн. – София и Питер, твои мама и папа, хотели еще немного подождать с этим. Пока ты не подрастешь.

– Почему?

– Они считали, что тогда ты лучше поймешь, почему это произошло, и не будешь никого винить.

– Тогда откуда Мисси узнала, что меня удочерили?

Я напряженно размышляю и покашливаю для вида.

– Думаю, Мисси подслушала, как Стэйси и Трэй беседовали об этом. Как ты помнишь, мы с Трэем собирались пожениться, поэтому он знал, что ты жила в приемной семье. И наверное, он упомянул об этом в разговоре со Стэйси, потому что теперь они встречаются друг с другом.

– Значит, другие люди тоже знают?

Мы вступаем на опасную территорию. Я сразу вспоминаю о женщинах. Дьявольское отродье…

Гнев приходит быстро, и я чувствую, что краснею.

– Возможно, кто-то еще знает, Куинн. Это не так уж плохо.

– Я когда-нибудь узнаю, кем были мои биологические родители? Ты знаешь?

Мышцы Джеба туго натянуты, как струны. Он так и не прикоснулся к еде. Я буквально чувствую его энергию над столом и избегаю его взгляда, потому что если я снова посмотрю на него, то Куинн все поймет. Она узнает, что мы скрываем от нее.

– Это секрет? – Она щиплет обтрепанный край своей салфетки.

Я снова откашливаюсь.

– В определенных случаях такие вещи могут храниться в секрете, а в твоем случае все еще сложнее, но я хочу тебе кое-что пообещать. Прямо сейчас. Посмотри на меня, Куинн.

Она поднимает голову.

– Сейчас я стараюсь выяснить все подробности про тебя. Всю правду о том, что привело тебя в дом Софии и Питера… а потом ко мне. И когда я все выясню, то скажу тебе. Только правду и ничего, кроме правды. Ты должна мне верить; я не буду лгать об этом.

Куинн вскакивает со стула и крепко обнимает меня. Я прижимаю ее к себе и глажу ее волосы.

Джеб встает и начинает расхаживать взад-вперед перед залитыми дождем окнами. На улице почти совсем стемнело.

Когда я чувствую, что Куинн расслабляется у меня в руках, то беру ее за плечи и заглядываю в глаза.

– Ты в порядке?

Она жестко закусывает губу. Ее сухие глаза покраснели, на скулах выступили красные пятна.

– Думаю, нам стоит подняться наверх и принять короткую ванну – как насчет этого? Напустим туда пены, хорошо?

Я не уверена, что разумно купаться в такую грозу, но больше ничего не могу придумать. Это что-то конкретное и утешительное.

* * *

Я сижу рядом с Куинн, пока она отмокает в ванне, потом растираю ее большим махровым полотенцем. Все это время она остается молчаливо и странно отрешенной, отчего я снова начинаю нервничать. Оставляю ее переодеться, чтобы не казаться навязчивой, и спускаюсь вниз.

Джеб подходит и берет меня за плечи.

– С ней все нормально?

– Надеюсь, что да. Это займет какое-то время. – Я колеблюсь. – Наверное, нам будет нужно найти профессионального терапевта, который поможет разобраться в этом, поскольку сейчас я сама не знаю, что делаю.

Пока я говорю, понимаю, что мы уже образуем некое подобие неблагополучной семьи. И мы не готовы. Все происходит помимо нашей воли, несмотря на любые попытки замедлить развитие событий. Несмотря на цель Джеба и желание Софии, чтобы он сначала восстановил свое доброе имя.

– Что еще случилось возле детского лагеря? – тихо спрашивает Джеб. – Там было что-то еще, да? Я видел, как ты набросилась на этих женщин, Рэйчел. Что ты им сказала?

Ослепительная белая вспышка молнии озаряет небо над озером, и почти сразу же гремит гром. Я вздрагиваю, когда свет снова начинает мигать. Грохот отдается грозным рокотом со стороны горных вершин.

– Я рассказала им все, что мы думаем. О Мэрили в медной шахте, о джипе, о музыке регги.

– Ты все рассказала?

Я не отвечаю.

– Зачем?

– Я вышла из себя. Извини, Джеб, но я взбесилась, когда они назвали ее «дьявольским отродьем». Все вывалилось наружу, прежде чем я успела подумать об этом.

– Что именно ты сказала?

Я убираю волосы, упавшие на лицо.

– Все. Я сказала, что нам известно, как Люк одолжил джип Адама и как девушки побежали к парням возле этого джипа. Я предположила, что они могли увезти девушек к шахте, что Мэрили могла умереть там. Я сказала, что они попытались отвезти Эми на север, чтобы отвлечь внимание от шахты. И что они сговорились о лжесвидетельстве против тебя. – Я с трудом сглатываю. – Я сказала им, что Эми запомнила татуировку в виде дракона.

Он резко отворачивается и смотрит в черное, залитое дождем окно.

– Проклятье, – тихо произносит он.

– Ты хотел хорошенько встряхнуть их, Джеб. Я это сделала.

– Да, но… – Он поворачивается ко мне. – Боже, если Беппи расскажет Клинту…

– Думаешь, он сразу явится за нами?

– Я думаю, что он сразу же пришел за Эми, а потом за Софией и Питером. Он не терял времени даром. Я уверен, что это был он. – Внезапно Джеб хватает меня за плечи. – Слушай, тебе нужно собрать вещи. Когда Куинн закончит с переодеванием, я увезу вас отсюда.

– А как насчет доказательств, Джеб?

– Доказательства захоронены на дне шахты, Рэйчел. Они никуда не делись за последние девять лет и не денутся теперь, несмотря на пожар. Моя первоочередная задача – обеспечить безопасность для тебя и Куинн, укрыть вас от этих людей, вывезти из города. Мы узнали, что можем сделать здесь. Мы получили массу информации и возможностей для продолжения работы. Теперь мы можем действовать издалека. Мы можем привлечь внешнюю помощь. Этот город слишком испорчен, слишком погряз в прошлом, чтобы справиться с делом изнутри. Здесь становится слишком опасно для тебя. И для моей дочери. Я вывезу вас отсюда.

– Джеб…

– Мне также не нравятся эти пожары и эта погода. Мы уезжаем. Поднимайся наверх и собери свои вещи.

* * *

Когда Лили вернулась домой вместе с сыновьями, то увидела, что Адам побывал дома, но снова ушел. Его мундир лежал на кровати, зато туристические ботинки исчезли вместе с курткой. Она пробовала дозвониться на его мобильный телефон, но он не отвечал.

Лили поставила замороженную пиццу в духовку и велела мельчикам поскорее принять душ и переодеться. Она включила радио и послушала новости о пожаре. Пожар на Маунт-Баррен быстро распространялся вниз по южному склону. Нисходящие воздушные потоки были достаточно сильны для того, чтобы огонь мог перескочить через дренажную зону Кайбер-Крик и перекинуться на Медвежью гору. Если это произойдет, то город окажется в опасности. На всякий случай она уже упаковала вещи первой необходимости перед тем, как поехала забирать детей из лагеря.

Лили расхаживала взад-вперед, снова и снова пытаясь дозвониться до Адама. Ответа по-прежнему не было. Она подумала о джипе, который принадлежал ему еще в то время, когда он ухаживал за ней. О музыке ска и регги, которую он любил. Наклейка на бампере… как она выглядела? Где-то была фотография.

Лили вошла в кабинет Адама и порылась на полках в поисках старого фотоальбома. Она нашла альбом, перелистала страницы и замерла, когда увидела нужную фотографию. Они с Адамом стояли в обнимку; к тому времени он уже три года проработал в полиции. Они стояли перед его джипом с гавайской наклейкой на бампере, точно такой же, как описывала Рэйчел. Лили положила альбом на полку и быстро перебрала стопку компакт-дисков. Много ямайского ска и регги, включая Дамани Джакиля.

Она подумала о его давнем споре с матерью. Об окровавленной толстовке.

Что знала или скрывала Шейла? Пыталась ли она вместе с Адамом защитить Люка? Если об этом станет известно сейчас, с карьерой Адама будет покончено. Это погубит их семью. Ее имя смешают с грязью. Ее сыновья подвергнутся незаслуженному осуждению.

Когда Лили двинулась с места, чтобы положить обратно компакт-диск, она задела мышку Адама, и монитор его настольного компьютера осветился. На экране появился документ в формате Word. Это было письмо, адресованное начальнику полицейского участка, старшему констеблю Рою Макину.

Лили наклонилась вперед, и горечь подступила к ее горлу, когда она увидела, что написал ее муж.

«С глубоким сожалениями я вынужден представить вам некоторые факты, связанные с делом Джебедии Каллена девятилетней давности…»

У нее зазвенело в ушах.

Это было признание. Полноценное признание, компрометировавшее Адама и его мать. И автоматически обвинявшее группу из четырех человек – Люка, Клинта, Харви и Леви – в групповом изнасиловании девушек и в убийстве Мэрили.

Она поднесла руку ко рту, когда прочитала о том, что система GPS в его джипе отследила маршрут автомобиля к шахте и обратно к железнодорожному переезду у Грин-Ривер, а потом на север от гравийного карьера. О том, как на следующий день маршрут оказался стертым. О том, как Адам нашел золотой медальон с изображением святого Христофора в своем джипе, после того как Люк пригнал машину домой. О том, что Люк приехал домой в окровавленной толстовке. О том, что его мать добавила толстовку к списку улик, якобы обнаруженных в автомобиле Джеба.

В своем признании Адам написал, что он положил в конверт медальон с изображением святого Христофора, принадлежавший Мэрили Цукановой, и маршрут GPS, который он скопировал на флэш-карту до того, как показания были стерты. Он добавил, что его мать не знала об этом.

Что значит «положил в конверт»?

Лили порылась в ящиках Адама, но не нашла ничего, кроме стопки пустых конвертов из плотной коричневой бумаги. Тогда она посмотрела на принтер.

Оказывается, Адам уже распечатал признание; огонек принтера до сих пор горел. Он положил документ в конверт вместе с медальоном и флеш-картой и, скорее всего, унес с собой.

Или хуже того.

Дрожащими руками она снова вызвала номер своего мужа. Звонок был переадресован на голосовую почту.

Она смотрела в залитое водой окно. Становилось темно.

Она быстро позвонила старшему констеблю Макину. Ее соединили без единого вопроса.

– Лили, мы очень заняты. Готовимся поднять уровень опасности до обязательной эвакуации. Вам и Адаму с мальчиками нужно поскорее…

– Вы видели Адама?

– Да, сегодня утром, – ответил он после небольшой заминки.

– И с тех пор вы не видели его? Он принес вам конверт?

– Что?

– Где он?

– Лили, разве он не сказал вам?

– О чем? – Ее голос звучал пронзительно.

– Я отправил Адама в вынужденный отпуск до тех пор, пока мы не разберемся с делом Каллена.

– Когда?

– Сегодня, рано утром.

Она повесила трубку.

– Мама! Пицца горит!

Она бросилась на кухню, на ходу постукивая пальцами по запястью, чтобы успокоиться, как посоветовал доктор Беннет. Вытащила дымящуюся пиццу из духовки и поставила на плиту. По ее лицу катились слезы.

– Что такое, мам? – спросил Тайлер.

Это Рэйчел во всем виновата. Джеб и его отродье. Зло, настоящее зло.

– Я… Мне нужно отвезти вас обоих к Вики. Она заберет тебя и Микки в Ванкувер вместе с вещами, если выйдет приказ об эвакуации. Я последую за вами. Позже, но очень скоро.

– Почему? В чем дело, куда ты уходишь?

Лили быстро вытерла лицо кухонным полотенцем.

– Ничего страшного. Мне нужно найти вашего отца и кое-что исправить. Поднимайся наверх, возьми Микки и ваши рюкзаки. Потом идите к машине.

Лили налила себе неразбавленной водки, выпила залпом и снова наполнила рюмку. Когда она выпила во второй раз, то едва не задохнулась. Она вернулась в кабинет, уничтожила все файлы и стерла последнюю историю. Потом направилась к оружейному сейфу в спальне, но запасного пистолета там не было.

С бешено бьющимся сердцем Лили сняла с вешалки свое пальто и поспешила на улицу.

Она так и не заметила маленький белый конверт, который лежал на столе и был адресован ей лично.

* * *

Беппи ехала домой под проливным дождем. Она покрылась холодным потом и включила стеклоочистители на полную мощность. В каньоне стоял густой дым, а дорога была скользкой после нескольких месяцев без дождя. Она слишком быстро вписалась в поворот на своем темно-синем пикапе с буквой D на номерной табличке. Завизжали покрышки.

– Мам! Ты в порядке?

Она притормозила и подождала, пока сердце не перестало выскакивать из груди.

– Все нормально, девочки, все хорошо. Я просто тревожусь за папу из-за этой грозы и пожаров.

Еще из-за того, что сказала Рэйчел. Из-за того, что она услышала от этой женщины-полицейского. Беппи пыталась глубоко дышать, чтобы успокоиться.

В такой ситуации Клинт должен был вернуться в пожарное депо. Она включила радио и прислушалась к новостям. Обсуждался вопрос о принудительной эвакуации Сноу-Крик. Их ранчо находилось гораздо дальше на севере, в другой долине, но это не означало, что они могли не беспокоиться из-за молний и пожаров.

Когда Беппи подъехала к дому, деревья гнулись и раскачивались, а дождь лил косой стеной. Она чуяла сильный запах дыма от другого пожара, где-то дальше на севере.

– Идите в дом, соберите рюкзаки и необходимые вещи, – обратилась она к девочкам. Я скоро буду.

Когда девочки вошли в дом, она побежала к сараю под дождем и достала ключ из-под камня рядом с дверью.

Беппи приоткрыла дверь и ощупью нашла маленький выключатель на стене. Ветви скрипели и скреблись в маленькое окно. Когда лампочка над верстаком мигнула и зажглась, головы животных мгновенно ожили и ощерились на нее. Прогремел гром.

Беппи опустилась на четвереньки и нашарила под стойкой металлический ящик. Она вытащила его наружу, взяла монтировку, сунула край под дужку замка и дернула изо всех сил. Ей понадобились две попытки, чтобы отрегулировать угол рычага, прежде чем замок хрустнул и раскрылся.

Беппи встала на колени и откинула крышку.

Весь ее мир отступил куда-то далеко, когда она увидела, что находится внутри. Она как будто открыла дверь в подвал преисподней, захороненный в ее собственной душе. Она никогда не хотела думать об этом месте, а тем более соваться туда. В этом заключалась причина ее подспудной ненависти к содержимому сарая.

Дрожащими руками она перебирала кольца и сережки в верхнем отделении металлического ящика. Там были пряди женских волос, перевязанные проволокой. Человеческие зубы. Трофеи. Вещи, которые он, по его словам, находил в лесу и любил коллекционировать. Она посмотрела вверх, на медвежью голову и на чучело рыси. Трофеи его многочисленных охот. Воспоминания об убийствах.

Беппи подавилась и сглотнула желчь, подступившую к горлу, когда она подняла верхнее отделение коробки. Внизу лежали три фотографии со штампом даты и времени. Как будто их сделали мобильным телефоном, а потом распечатали.

Время замедлило свой ход, а звуки грозы и ветра совершенно исчезли, когда она подняла первую фотографию. Согласно штампу, снимок был сделан девять лет назад. В ту ночь, когда исчезли девушки. Он немного выцвел, цвета были искаженными. Снимок сделали в каком-то темном месте. Лилово-белые женские ноги и мужчина, вставляющий между ног свой пенис. Его пальцы вцепились ей в плечи, удерживая на месте. На верхней части его ягодиц извивалась татуировка в виде дракона. На двух других фотографиях он совал ей в вагину ствол пистолета. Вокруг была кровь.

Беппи рывком выпрямилась и дотянулась до раковины, где ее стошнило. Она вцепилась в металлические края, пока комната вращалась у нее перед глазами. Потом открыла кран и подождала, пока вода не стала ледяной. Она несколько раз плеснула себе в лицо. Ее тело затряслось, когда очередная волна мощных желудочных конвульсий прошла через нее. Она еще раз сблевнула, умылась, вытерла лицо и бросила полотенце в раковину.

Тяжело дыша, она достала пластиковый пакет из ближайшего ящика и запихала туда зубы, волосы и ювелирные украшения. Взяла пакет и побежала к дому.

– Девочки, берите рюкзаки и садитесь в автомобиль! – крикнула она, когда вбежала в кабинет через гостиную и дрожащими пальцами принялась открывать замок оружейного сейфа. Она достала оттуда ружье двенадцатого калибра и несколько коробок патронов.

Когда все пристегнулись, Беппи дала газ и с ревом выехала на сельскую дорогу, где повернула налево.