Текст книги ""Фантастика 2025-114". Компиляция. Книги 1-32 (СИ)"

Автор книги: Владимир Поселягин

Соавторы: Андрей Сантана,Мария Лунёва,Инди Видум,Иван Шаман,Павел Ларин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 303 (всего у книги 337 страниц)

Глава 28

Как выяснилось, Грабина появилась вскоре после того, как мы с Грековым ушли на Изнанку. Выходит, ожидала она уже долго, а значит, я ей был очень нужен. Испытывать ее терпение дальше я не стал, пошел на нашу проходную.

Грабина стояла за ней. Замерзшая, злая и обиженно шмыгающая носом. Разговаривать там с ней смысла не имело: нужно было хотя бы минимально отогреть.

– Т-ты н-не т-торопился, – выдохнула она.

– У меня тренировка, которую никому нельзя прерывать, – пояснил я. – Пойдем, напою горячим чаем.

– Л-лучше ч-чег-нибудь п-покрепче.

– Можно и покрепче, но сначала чай.

По дороге она осматривалась, но без особого интереса, настолько хотела оказаться в тепле, что до остального дела ей не было. Провел я девушку в свою гостиную, а вскоре нам принесли чай, о чем я распорядился, еще когда мы отходили от проходной. Включил телефон и обнаружил там четырнадцать пропущенных звонков от Грабиной. Однако. Похоже, очень она хотела со мной пообщаться.

Пока Грабина не отогрелась, разговор она заводить не торопилась. Чуть порозовев, попросила воспользоваться моей уборной и вернулась оттуда в полной боевой готовности к ведению переговоров. Налила себе новую чашку горячущего чая и откинулась на спинку дивана с выражением полного блаженства на лице.

– Дарина, – откашлялся я, – ты меня навестила, чтобы попить со мной чай?

– Почему нет? – она открыла глаза и улыбнулась. – Попить чай в хорошей компании – что может быть лучше? Прошлый раз мы пробовали пить что-то другое – и все пошло наперекосяк.

Стук в дверь прозвучал неожиданно, я почему-то решил, что нам чего-то донесли с кухни, но это оказалась Таисия. Вместе с Глюком, разумеется.

– Говорят, ты уже вернулся с тренировки, поэтому вот. – Она сунула мне в руки щенка вместе с его вещами и мазнула неприязненным взглядом по Грабиной. – Какие у тебя интересные гости. Прошлый раз ты говорил, что ее тебе подсунула Живетьева, а в этот раз?

– В этот раз меня никто не подсовывал, я сама пришла, – завила Дарина, которая подошла к нам. – Какой интересный щенок. Где-то я таких уже видела. Илья, не подскажешь?

– Не придуривайся, Дарина.

– А чего бы мне и не придуриваться? Живетьевы кровавыми слезами умываются из-за утерянной породы, а ее представитель – вот он, у вас. И откуда?

– Нашел в лесу, когда смотрел, что там случилось после подрыва Живетьевой. Он сразу открыл глаза, пришлось его забирать. Желания присваивать себе щенка у меня не было.

– А ты в курсе, что им требуется особая диета для усиления способностей?

– Неужели? – фыркнула Таисия. – И эту диету знаешь только ты?

– Не только, но поделиться могу. По большому секрету и без свидетелей.

– Очень надо.

Таисия крутанулась на каблуках столь резко, что чуть не хлестнула меня волосами по лицу, и медленно пошла на выход. Поскольку при этом она выразительно виляла попой, то сцена была разыграна специально для меня. Возможно, я, в понимании Таисии, сейчас должен был сделать выбор между прошлой пассией и нынешней и побежать за невестой, уверяя, что она для меня дороже всех. Я этого не сделал, поэтому Таисия обернулась и недовольно сказала:

– Ужин через полчаса, ты не забыл?

– Ох уж эти клановые девушки, – с насмешкой сказала Грабина. – Ничего никогда не скажут прямо, только намеками, а ты потом догадывайся.

– Вообще это можно сказать обо всех девушках, и ты не исключение. Ты так и не сказала, зачем пришла.

Она протянула руки к Глюку, но тот заворчал, обнажив десны, на которых, кажется, уже начало что-то проклевываться.

– Защитник, – хмыкнула Грабина. – Здесь впору от твоего хозяина всех защищать, а с угрозами в свою сторону он справится сам.

Я закрыл дверь и пошел к дивану, где мы сидели до прихода Таисии. Недовольного Глюка я поставил на пол – всё же он не кошечка и не дамская собачка, а очень суровая в будущем псина, так к чему его теперь баловать?

– И всё же, Дарина, чего ты хотела?

– Я хотела к вам, – ответила она. – Клятву принести готова.

– Неожиданно.

– Почему? – она насмешливо изогнула правую бровь. – Живетьевой нет. И хотя клятва ей не слетела, и я не могу говорить ни о чем, касающемся ее дел, новой у меня нет. Ее сыну давать клятву я не хочу. Он не того полета птица.

– А Павел Тимофеевич – того?

– При чем здесь Шелагины? – удивилась она. – Я говорю о клятве тебе. Разве тебе не нужен лояльный целитель? Поверь, я очень хороший целитель.

Предложение было слишком неожиданным, и я понятия не имел, что ответить. Потому что согласие сулило нешуточные проблемы с Таисией, о которых я не мог не думать. А отказ… Как мне показалось, отказ тоже сулил проблемы, только уже с Дариной, которая была в интригах куда искушенней, чем моя невеста.

– Не волнуйся, на тебя не претендую, – засмеялась она, неправильно интерпретировав мое молчание. – С тобой сразу все стало понятно, когда эта девочка сказала, что меня тебе подсунула Живетьева. Давно понял?

– Я с самого начала знал. Про тебя и Фурсову.

– О, Машуля тоже в пролете? – рассмеялась ничуть не огорченная Грабина. – Теперь все становится на свои места. И даже те мои сомнения, которые я не передала Арине Ивановне. По поводу владения тобой навыками целительства.

– Ты опять про это? Мне казалось, вопрос мы закрыли.

– Я опять про это. Потому что блок на силу я не снимала, ты его снял сам, – усмехнулась Дарина. – Я это не сразу поняла, а когда поняла, не стала никому говорить, даже Живетьевой. Арина Ивановна была страшным человеком…

– Дарина, ты меня пытаешься шантажировать? – уточнил я.

– С ума сошел? Я не дура. Прекрасно понимаю, чем закончит та, кто попытается тебя шантажировать. Я лишь высказала свои предположения о том, что у тебя есть знания по целительству. С учетом дяди-археолога их источник становится понятен. И я всего лишь хочу к нему прикоснуться. Я, знаешь ли, способна на большее, чем выполнять тупые поручения главы клана, которые он считает важными. Мы можем всем Родом от Живетьевых уйти, но не к Шелагиным, а к тебе. Будет у тебя свой целительский Род. Как тебе такой вариант?

«Бери, – шевельнулся Песец. – Сразу кучу вопросов закроешь, в том числе и по обучению Таисии, если она все-таки захочет в целители. Но не сразу, потяни время, покажи, что сомневаешься. Скажи, что нужно посоветоваться и всё такое… Короче, запудри девушке мозги, но так, чтобы у нее не появилась иллюзия того, что ты имеешь на нее виды».

– Точно всем родом перейдете?

– При условии доступа к дополнительным знаниям? Однозначно. Из всех Грабиных одной мне немного перепало от Живетьевых, да и то на условиях, о которых не хочу вспоминать. Пока могу обещать только за себя. Твои секреты не выдам даже при отказе.

«Не, никакого отказа, – всполошился Песец. – Сразу под клятву, чтобы ничего лишнего не сболтнула».

– Мне надо посоветоваться, – решил я. – Ты же останешься на ужин? После него поговорим.

Не дожидаясь ответа, я позвонил дворецкому, сообщил, что на ужине будет присутствовать еще одна дама. В принципе, там не должно обсуждаться ничего опасного. Такого, что при попадании в чужие уши обеспечивало бы нас дополнительными проблемами. Все равно большую часть серьезных вопросов мы обсуждаем исключительно тесной компанией, без Беспаловых.

На ужине радостное возбуждение Беспаловой сильно контрастировало с холодностью ее дочери, на что мало кто обращал внимание. А вот на Грабину косились, но я отправил сообщение Шелагину-младшему, что объясню все после ужина. Осталось только решить, что объяснять. Все же Грабина рядом с Таисией крайне нежелательна.

– Подумать только, Павел Тимофеевич, вас выбрала реликвия, – в который раз повторяла Беспалова. – А эти идиоты ничего не поняли, решили, что можно игнорировать волю артефакта такого уровня. Зря вы от нее отказались, ой зря.

– Я не отказывался. Я согласился, чтобы попытали удачу и остальные, – пояснил Шелагин. – Кто же знал, что так получится?

– Действительно. Как минимум две реликвии, переставших откликаться. И это только те, о которых мы знаем.

Беспалова неодобрительно покачала головой, намекая, что Шелагину-старшему нужно было вцепиться в реликвию и никого не подпускать.

– Это оказалось слишком неожиданным поворотом.

– Вы должны были быть к нему готовы, – с укором сказала Беспалова. – Если уж реликвия вас выбрала… Впрочем, если она вас действительно выбрала, то непременно проявится еще раз рядом с вами.

Честно говоря, я так и не понял, говорила ли сейчас Беспалова искренне или пыталась подстроиться под Шелагиных, прекрасно понимая, что происходит на самом деле. Изображать дурочку у Беспаловой получалось настолько хорошо, что я не всегда мог понять, маска ли это или ее собственное лицо. Мне все же казалось, что маска, очень удобная для княгини. Потому что даму, не лезущую в политику и имеющую страсть к коллекционированию шуб, никто не воспринимал всерьез, чем она и пользовалась. Даже отданный ею голос на Совете всегда можно было объяснить тем, что она нажала не на ту кнопочку. Обаятельная, улыбчивая – она легко лавировала между разными фракциями. Разве что в случае Живетьевой что-то пошло не так и обмануть Арину Ивановну не получилось.

– Пока не проявилась, – скромно сказал Шелагин. – Может быть, опять во дворце?

– С вашей стороны это будет непредусмотрительно, – неожиданно сказала Беспалова. – Сразу появится куча желающих наложить на нее лапу из тех, кого к ней близко подпускать нельзя. Реликвия должна нормально охраняться, а не так, что любой желающий зашел и ее украл.

Пока мы переваривали сказанное ею, она вздохнула, потеребила в руках салфетку и добавила:

– Но дворец вам не отдадут. Он считается собственностью императорской семьи. Хотя… Тот факт, что реликвия от них ушла, как бы намекает…

Она выразительно замолчала.

Грабина сидела так тихо, как будто была не живой девушкой, а ее проекцией, но слушала она весьма внимательно, и, судя по отголоскам эмоций, у нее было свое мнение по многим вопросам. Только делиться им она не собиралась, поскольку опиралось оно на знания, полученные у Живетьевых.

– Вряд ли императору стали бы врать целители по поводу наследников, – осторожно намекнул Шелагин-младший.

– Вы сейчас о Живетьевой? – повернулась к нему Беспалова. – Проверяет наследственность императорской семьи традиционно глава гильдии, чтобы не было неприятных сюрпризов. Или чтобы скрыть эти самые сюрпризы. Она была большая мастерица на фальсификации определения родства.

– Не вам жаловаться на Арину Ивановну, – внезапно сказала Грабина.

– Я не знаю, на что вы намекаете, милочка, – процедила заметно побледневшая Беспалова, – но это все вранье. Вокруг князей ходит очень много сплетен, и не все они основываются на чем-то серьезном.

– За несерьезное не платят.

– Это была благотворительность на развитие целительского дела, – отрезала Беспалова. – После того как меня буквально выдернули с того света, я была очень благодарна Живетьевым.

Грабина промолчала, но усмехнулась так, что не заметить этого было нельзя. Беспалова заметила и разозлилась.

– А почему, собственно, на нашем почти семейном ужине присутствуют посторонние? Тем более из клана Живетьевой, чьи люди отличаются непорядочностью и склонностью приврать?

«Кажется, один из детей Беспаловых – не Беспалов по крови, – заинтересованно заблестел глазами Песец. – Скорее всего, одна из дочерей, потому что скрыть отсутствие отклика реликвии у сына не вышло бы».

– Она была приглашена мной, – пояснил я. – И я попросил бы не оскорблять моих гостей.

Бледность с лица Беспаловой ушла, и теперь там появилась решимость драться.

– А вашим гостям оскорблять меня, выходит, можно?

– В чем выражалось оскорбление? – вкрадчиво спросил Греков. – Девушка всего лишь попросила не говорить гадости про покойную главу ее клана. А дальше вы уже все надумали сами. Значит, была причина.

– Конечно, была. Терпеть не могу весь их лживый род, – с неприязнью глядя на Грабину, сказала Беспалова. – А эта вообще вешалась на соревнованиях на жениха моей дочери.

– Я просто пыталась его поддержать по-дружески, потому что в это время ваша дочь вешалась на другого участника соревнований.

Беспалова резко встала из-за стола, с шумом отодвинув стул.

– Пожалуй, я наелась. Не хочу больше сидеть за одним столом ни с кем из подручных Живетьевых. Мне противно.

После этой короткой речи Беспалова покинула столовую. Таисия ушла вместе с ней, но молча, в отличие от матери.

– Поскольку посторонние удалились, – невозмутимо сказал Греков, поставив защиту от прослушивания, – то Илья может объяснить необходимость присутствия девушки, а девушка – что такого компрометирующего она знает про Беспалову.

– Я предложила Илье пойти к нему под руку всем своим целительским родом, – пояснила Грабина. – Именно к нему, а не к вам, и на определенных условиях.

– Думаешь, им легче будет вертеть? – хмыкнул Греков.

– Думаю, что сотрудничество будет выгодно обеим сторонам, – спокойно ответила Грабина. – Я согласна на полную клятву, но при определенных условиях.

– Живетьевы совсем прижали? – понимающе уточнил Шелагин-младший.

– И это тоже. Но главное, что под ними мы будем только прозябать, а я способна на большее. Я хороший целитель. Очень хороший. И быстро учусь.

– Сколько целителей в роду? – спросил Греков.

– Со мной четверо.

– Все согласны переехать к нам?

– Разговор заходил о выходе из-под влияния Живетьевых. Согласны на переезд были все. Конкретно о вас речи не шло, я решила сначала переговорить с Ильей. Потому что придется бросать все и желательно переезжать не на пустое место. Вряд ли мы выручим полную стоимость как по лечебнице, так и по особняку. Но решать надо очень быстро, кому присягать.

– Что ты хочешь получить с нас кроме помощи и защиты?

Ответил я, причем постарался сформулировать обтекаемо.

– Дарина считает, что у меня есть доступ к наследию Древних по целительству, и согласна на клятву при условии доступа к этим знаниям.

– Ситуация понятна. Вопрос серьезный, – сказал Греков, – за пять минут не решится. Девушку нужно разместить где-нибудь здесь, пока мы думаем.

Похоже, Греков рассматривал и отрицательный ответ, после которого Грабина из этого дома не выйдет. Сама она наверняка такой вариант тоже держала в уме, но решила рискнуть.

Пришлось снимать защиту от прослушивания, звонить дворецкому и просить разместить еще одну гостью, и желательно подальше от двух других. Грабина поняла это правильно и, как только нам сообщили о готовности комнаты, сразу направилась на выход.

– Старшая или младшая? – спросил ее в спину Греков.

– Не понимаю, о чем вы, – обернувшись, она безмятежно ему улыбнулась и вышла.

Греков хмыкнул и опять восстановил защиту от прослушивания.

– Сейчас это непринципиально, но потом надо будет проверить. То, что Беспалова от мужа гуляла, – это факт, но вот то, что нагулянного ребенка выдала за княжеского…

– Это только предположение, – прервал его Шелагин-старший и повернулся ко мне. – На основании чего Дарина уверена, что у тебя есть доступ к знаниям Древних?

– Она засекла использование мной целительского заклинания в академии. И уверена, что блок на силу я снял сам. Наверное, проверила на ком-то и поняла, что лишнего снять не могла. Добавила дядю-археолога и пришла к определенным выводам, которые я не стал подтверждать. При этом выводами с Живетьевыми не поделилась.

– Но могла поделиться с родными, – хмуро сказал Шелагин-старший. – Поэтому либо брать всех, либо всех – под корень. Слишком серьезные вещи на кону.

– Я за то, чтобы брать, – заявил Греков. – Целительский род нам нужен, не будем зависеть от чужих. Клятву можно сформулировать так, чтобы передавать не все, а что Илья посчитает нужным. Ну и информация о Живетьевых изнутри будет не лишней.

– После смерти Арины Ивановны клятва не слетела, так что на много информации не рассчитывайте.

– Проблема с Беспаловыми будет, – обозначил сразу минус Шелагин-старший.

– Об этом пусть теперь голова у Беспаловых болит, – хмыкнул Греков. – Да и уверен я, что Калерия Кирилловна в нынешних реалиях сделает все, чтобы помолвку не разорвали.

– Она уже подъезжала ко мне с предложением перезаключить договор на других условиях. Вопрос, нужно ли нам это?

– Илья подумывал Таисии передать целительство, – напомнил Греков. – Если перезаключать, то у нас есть и целый род для обучения его невесты.

– Пока рода нет.

– Если все соглашаются на личную клятву тебе, то не вижу причины, почему бы их не взять. Только повязать надо жестко, не одной клятвой, пусть и серьезной. Но это мы можем обсудить и потом, сейчас перед нами стоит задача куда масштабней решения судьбы мелкого целительского рода.

Глава 29

Разговор Беспаловых, который я прослушал по Метке Таисии, оказался на редкость увлекательным.

– Вот ведь сучка, – шипела Беспалова-старшая. – Такая без мыла влезет куда угодно. Все живетьевские твари такие. И больше тебе скажу, Тася, все целители – беспринципные сволочи. Это одна из причин, почему я была против твоей идеи учиться целительству.

– Но есть же другие. Та же Лига Огонькова. Там собрались те, кто считает целительство своим призванием.

Беспалова неприятно рассмеялась.

– Тасенька, какое призвание? Там уже сейчас через их главу крутятся такие деньги, что ни о каком призвании речь не идет. Огоньков этот не только жадненький, но и не очень умненький, иначе свои делишки обделывал бы аккуратнее. Впрочем, его паства особыми мозгами тоже не отличается. Хороших целителей из них не получится, потому что нужно иметь не только желание исцелять, но и мозги, которые позволили бы анализировать состояния пациента в такой степени, чтобы всегда подобрать оптимальное исцеление. А мозгов там нет!

– Мама! – возмутилась Таисия.

– Что мама? Тебе не об этой придурочной Лиге нужно думать, а о том, как эту тварь отсюда выставить. Не просто так она сюда приползла. Хорошо, если она выполняет поручение Живетьевых, а если у нее личный интерес?

Признаться, от рассуждений Беспаловой я офигел не меньше Таисии, но у нее хотя бы была возможность спросить.

– Какой еще личный интерес?

– Боже мой, Тася, в твоем возрасте нельзя быть такой наивной, а то не заметишь, как окажешься бывшей невестой, а супругой будет вот эта тварина. Эта мерзкая ползучая гадина, умело притворяющаяся доброй и отзывчивой. Уж она-то не упустит возможности, точно тебе говорю.

Беспалова говорила зло и не особо стесняясь в выражениях.

– Илья сказал, что там деловой интерес.

– У твоего отца тоже были сплошные деловые интересы. Преимущественно горизонтальные. Нет уж, Тасенька, запомни на всю жизнь, своего мужчину нужно ограждать от чужих деловых интересов, когда они идут со стороны вот таких змей. Ярких, ухоженных и лично натасканных Живетьевой. Она к себе кого попало не приближала, а Грабина была из ближников. Как-то даже сопровождала Живетьеву, когда та приезжала к нам.

– Я этого не помню.

– Значит, приезжали, когда ты была на занятиях. Да какая разница, в конце концов, помнишь ты ее или не помнишь? Ты должна поговорить с Ильей, потребовать, чтобы он убрал это дерьмо из приличного дома. Это твоя обязанность как невесты: следить, чтобы жених не уплыл в чужие загребущие руки.

– Если он будет падать в первые же, то, может, пусть уплывает?

– С ума сошла? – прошипела Беспалова. – Тасенька, ты что не поняла, что у Шелагиных есть все шансы стать новым императорским родом? Ты хочешь отдать шанс стать императрицей в чужие руки?

– Ты про реликвию? Она же опять пропала?

– Тася, реликвия – это, конечно, артефакт, но своей души у него нет. Не он решает, кому будет принадлежать. Не знаю, как Шелагины это провернули, но я уверена: реликвия – у них. И тебе нужно цепляться за этот шанс обеими руками. Я вон свой никому не отдала.

– Это за него тебе пришлось платить Живетьевым?

– Что ты говоришь? – фальшиво возмутилась Беспалова. – Я им никогда ни за что не платила. Разве что оказывала благотворительную помощь. Давала деньги на развитие нескольких лечебниц. Но это не плата, запомни. Нет, не плата, что бы там ни плела эта тварь.

– Мне кажется, ты что-то недоговариваешь.

– Тася, если я что-то недоговариваю, то только потому, что некоторые вещи тебе знать не нужно. А нужно немедленно идти к Илье и убедить, что неприлично держать здесь девушку, с которой он целовался в присутствие родной невесты. В конце концов, неужели ты не можешь устроить сцену ревности? Это так просто, а мужчины после этого начинают чувствовать собственную значимость. Запомни, это полезный инструмент, но частить с ним нельзя – перестает быть эффективным. Очень аккуратно, очень дозированно…

– Не хочу я устраивать никаких сцен ревности! – возмутилась Таисия.

– Что значит не хочешь? Ты говорила, что Илья тебе нравится, и не хочешь хоть пальцем пошевелить, чтобы привязать его к себе? Я из кожи вон лезу, пытаюсь обеспечить твое будущее, а ты не хочешь лишнего движения сделать, чтобы мне помочь⁈ Боже, кого я воспитала? Неблагодарную и глупую дочь. Я тоже много чего не хочу, но ради дела переступаю через свои желания, – сухо ответила ее мать. – Так что ноги в руки – и вперед. Чтобы через час здесь этой потаскухи не было. За свое нужно драться всеми доступными методами.

– Не думаю, что Илья пойдет у меня на поводу.

– Если не хватит сцены ревности, можно попытаться соблазнить… – с сомнением сказала Беспалова. – Хотя кому я говорю? Ты все мои советы по поведению с мужчинами пропускаешь мимо ушей и никогда не используешь. И это с твоими-то данными. Мне иногда кажется, что ты не моя дочь…

– Хуже было бы, если я не была дочерью своего отца. Кажется, на это намекала Грабина?

Беспалова нервно рассмеялась:

– Тася, что ты несешь? Я могу поклясться, что ты – дочь своего отца. Князя Беспалова. Чем хочешь могу поклясться. Шантаж Живетьевых с тобой никак не связан.

– Все-таки шантаж, а не благотворительность?

– У них одно от второго недалеко ушло! – рявкнула окончательно выведенная из себя Беспалова. – Поэтому я и не хочу, чтобы эта терлась здесь. Мало ли чего она вынюхает. Это опасно не только нам, но и Шелагиным, которые этого не понимают. Ты должна ее выставить, иначе у всех будут неприятности. Считай это проверкой на взрослость. Как ты этого добьешься, оставляю на твое усмотрение. Советов я тебе дала достаточно, чтобы ты справилась самостоятельно.

После этого послышались звуки борьбы, похоже, Беспалова выставляла дочь из своих апартаментов. Победил опыт, потому что я услышал, как Таисия пару раз стукнула по двери и зло крикнула:

– Мама, ты совсем уже, что ли?

То ли в ответ на это, то ли по другой причине Беспалова дверь открыла, но только лишь для того, чтобы сообщить дочери:

– А я переговорю с Павлом Тимофеевичем. Будем бить с двух сторон. Авось что-то сработает. Пускать это на самотек нельзя.

Не знаю, разошлись ли они после этого в разные стороны, но больше я никого из них не слышал. Да и не особо вслушивался, потому что у нас проходило другое совещание, прерываемое постоянными звонками Павлу Тимофеевичу. Похоже, не одна Беспалова сообразила, что императорская реликвия совершенно точно поменяла владельца. Шло осторожное прощупывание с обеих сторон. Шелагину нужна была поддержка, но и принимать на себя обязательства больше необходимого минимума он не хотел. Этак слишком много преференций пообещаешь – и окажешься уже не самым главным в собственной стране. Да и основной упор Шелагин собирался сделать на губернаторов, поманив их морковкой в виде княжеств. Перевод назначаемых должностей в наследуемые вотчины должен был подогреть интерес весьма прилично. Проблема была в том, что такие вопросы по телефону не решаются, нужны были личные встречи, и на завтра их было запланировано приличное количество.

Греков опять поднял вопрос с Фадеевым:

– Нельзя его оставлять в живых. Вам Трефилова мало? Никогда Фадеев не простит смерти сына. Мало ли что он нес в стрессовой ситуации. Выпустите – придет в себя, оглядится и начнет мстить исподтишка. Он не будет вам благодарен, в отличие от остальных.

– Я с Алексеем согласен, – вставил Шелагин-младший. – Он посчитает княжество вирой за убитого сына, напрочь забыв, что этот поганец пытался убить нас. Да и вообще, гнилая семейка во всех отношениях.

– Я обещал ему княжество за помощь. Клятву не давал, нет, но княжеское слово тоже стоит дорого. Нарушать его не хочу.

Шелагин-старший отвечал задумчиво, как будто хотел, чтобы его убедили, что в данном случае это нарушением не будет, потому что речь идет даже не о благе княжества, а государства.

– Сыну отдадите. Там один еще живой остался. Формально обещание выполните, но без такого риска для всех нас, – настаивал Греков. – Самого Фадеева оставлять в живых нельзя, он уже слишком много знает лишнего. Начиная от способа своего похищения и заканчивая тем, что о возможностях реликвии вы знали раньше, чем она официально у вас появилась.

Шелагин-старший нахмурился.

– Илья, а ты что думаешь?

Вопрос был неожиданным, так что я не сразу нашелся с ответом.

– Мне кажется, Фадеев из тех, кто будет искать обходные пути и гадить, – наконец уверенно ответил я. – Пока никто не знает, что мы причастны к его исчезновению, но стоит ему отсюда выйти, как это наверняка изменится. И кто знает, с кем он будет делиться наблюдениями. Я не уверен, что на него удастся повесить клятву, которую он бы не смог обойти.

– То есть ты тоже считаешь, что живой Фадеев – потенциальная опасность? Я вас услышал, буду думать.

Долго ему думать не получилось, потому что до нас дошла Беспалова. Из столовой мы так и не уходили, совмещали чаепитие с обсуждением проблем, поэтому она заглянула, убедилась, что посторонних в лице Грабиной нет, и непринужденно ввалилась к нам.

– Павел Тимофеевич, вы совершаете ошибку, позволяя этой особе оставаться в вашем доме.

– Это дом Ильи, ему и решать. А чем вам не нравится эта милая девушка?

– Милая? – от возмущения Беспалова чуть не задымилась, но быстро взяла себя в руки и рассмеялась отработанным мелодичным смехом. – Это вы так пошутили, Павел Тимофеевич?

– Это я оценил внешность и манеры девушки.

– Должна вам напомнить, что эта особа совершенно наглым образом вешалась на Илью, поэтому ее присутствие оскорбляет мою дочь.

– Там был всего лишь дружеский поцелуй в щеку, – заметил Греков, явно недовольный тем, что нас отвлекают ерундой.

– Дружеский? Ха-ха-ха. После таких дружеских поцелуев и появляются дети.

– Вам лучше знать, – согласился Греков, – после чего появляются дети.

– Что за грязные намеки? – взвилась Беспалова.

– Какие намеки? У вас трое детей, которых вы рожали самостоятельно, поэтому можете точно сказать, после каких поцелуев они появились.

– Павел Тимофеевич, что себе позволяет ваш… ваш… – Беспалова никак не могла определиться со словом, которым хотела охарактеризовать Грекова, потому что приличных у нее не находилось, а неприличных она, как истинная княгиня, знать не могла. Точнее, не должна была показывать знание.

– Прошу меня простить, Калерия Кирилловна, если чем-то вас оскорбил, – невозмутимо сказал Греков. – И в мыслях не было. Мне кажется, вы слишком остро реагируете на совсем невинные фразы.

Она чуть снисходительно кивнула, принимая его извинения, поскольку до скандала доводить дело не хотела.

– Возможно, – манерно протянула она, – но меня вывело из равновесия появление этой девицы. Она мне напомнила обо всех ужасах, которых я натерпелась от Живетьевой. Разумеется, я отношусь к этой Грабиной с предубеждением, но кто бы этого не сделал на моем месте? Поэтому, прошу вас, выставьте ее из дома.

– Не на ночь же глядя, Калерия Кирилловна.

– Вот как раз в первую очередь ночью ей здесь делать нечего, – она покосилась на меня, но решила не развивать тему дальше, чтобы не подавать мне ненужных идей. А то, может, у меня и в мыслях не было проводить эту ночь с Дариной, а она подскажет.

– Павел Тимофеевич, наверное, я могу идти? – спросил я. – У меня там Глюк один сидит.

В Строительном тумане, разумеется, то есть ни повредить что-то, ни повредиться сам не должен, и все же надолго его оставлять одного нежелательно, а мы здесь уже прилично беседуем.

– Да, Илья, основное мы все обсудили. Если что-то понадобится, то либо твой отец, либо Алексей Дмитриевич тебя найдут.

Беспалова тоже благосклонно кивнула, намереваясь после моего ухода объяснить всю пагубность нахождения столь распущенной особы, как Грабина, рядом с юным и глупым наследником княжеского рода. Если честно, последние дни выдались столь выматывающими, что единственное, чего мне сейчас хотелось – спокойно отдохнуть, а не проводить время с Дариной.

Но отдохнуть мне, разумеется, не дали, потому что уже на подходе к своей башне я обнаружил Таисию, которая нерешительно поднимала руку к двери, чтобы постучать.

– Что-то случилось? – спросил я.

– Мне вдруг подумалось, что мы почти не бываем вдвоем. Может, кино какое-нибудь посмотрим? – выпалила она.

И уставилась с непонятным выражением: то ли мечтала, чтобы я отказался, то ли, напротив – согласился. Но вопрос этот для нее был отнюдь не пустяковым.

– А что ты хотела бы посмотреть?

– Не знаю. – Она дернула плечами. – Наверное, что-нибудь приключенческое.

Приключенческого у меня и в жизни был перебор, причем такого, что даст фору любому фильму и любой самой фантастической истории.

– В компании просто веселее смотреть, – добавила она, видя, что я не тороплюсь соглашаться. – Или у тебя другие планы на этот вечер?

Судя по ее тону, все мои другие планы могли сводиться исключительно к Грабиной, хотя вслух Таисия это имя, разумеется, не произнесла. Но призрак Дарины как будто завис над нами, и это было не очень хорошо.

– Заходи, – предложил я. – Сейчас что-нибудь придумаем. Тортик будешь?

– Какой тортик? – растерялась она.

– Шоколадный с вишнями и сливками. У меня пара кусков осталась.

Уточнять, что делал сам, не стал. Не княжеское это дело – тортики готовить. Княжеское – с врагами расправляться. А уж как расправился – можно чем-нибудь более мирным заняться.

Мы зашли в мою гостиную, и я снял огораживающий Глюка Строительный туман. Щенок навстречу нам не бросился, потому что, утомившись за день, мирно спал в лежанке. А вот я понял, что спать не так уж и хочу…

– Буду, – наконец решилась Таисия. – А чай к нему найдется?

– У меня найдется все, – уверенно ответил я.

Пока Таисия выбирала фильм на моем ноуте, я заварил на личной кухне чай и достал из стазисного ларя не только торт, но и изнаночные деликатесы. Почему-то вспомнилось, как Дашке понравилось мясо клювоголовой змеи. Нужно будет ее и Федю пригласить к себе, как только вернусь в Верейск, и нормально посидеть без всяких Агеевых.

Таисия не только выбрала фильм, но и подтащила лежанку со щенком поближе к себе. И если на наш приход Глюк не среагировал, то на аппетитные для него запахи – очень даже. Забеспокоился, принюхиваясь, и ткнулся головой мне в ногу.