Текст книги ""Фантастика 2025-114". Компиляция. Книги 1-32 (СИ)"

Автор книги: Владимир Поселягин

Проснулся я от шума. Было утро, хотя ещё не рассвело, и шла разгрузка вагонов, вот под шум и матерки и проснулся. Так что быстро собрался, прибрал полушубок, спальник и подстилку, поправил куртку и аккуратно спрыгнул с другой стороны вагона, где и скрылся в темноте. Не заметили. Оказалось, мы в Калуге уже были. Мне до рассвета удалось покинуть территорию города, дальше активировал голема и тот стал толкать велосипед. Километров сорок в час скорость держал, так что поглядывая чтобы в какую яму не влететь или колею, по обочине катил. За час, пока не рассвело, километров на сорок удалился от Калуги, в сторону Брянска. Тут в лесок ушёл, голема уже убрал, сделал лежанку, из еловых лап, на них подстилку, спальник, я уже покушал, и дневать. Кстати, видел немало следов яростных боёв в виде повреждённой и уничтоженной техники. Даже тут в лесу, всего в ста метрах, сожжённый «КВ-1» стоял. В районе Брянска в окружение попала миллионная группировка наших войск, единицы вырвались. Шестьсот тысяч в киевском котле, миллион у Брянска. Научатся наши военачальники воевать или нет? Почему они так активно сдают свои войска противнику? Вот это я никогда не пойму. Нет, спать не хотелось. Я поставил палатку, жаровню вынеся наружу, на казане жаркое сготовил. А сгонял двух големов на охоту, сложно, после боевых действий, лес прорежен, но кабанчика один, и двух зайцев второй, добыли. Деактивировав големов, я занялся готовкой.

В казане пожарил куски свинины с кабанчика, зайцев распотрошил, сняв шкуру, но тушки приготовил к будущим готовкам, запас мяса. Да и в казан ушла одна половинка, задняя часть, кабанчика, остальное на будущее. Так что потом луку добавил и картошки, посолил, перца, у немцев банку чёрного молотого добыл, отличное блюдо вышло. Поел за столиком, на котором и готовкой занимался. Казан очистил, всё по пустым котелкам и тарелкам разошлось, и второе такое же блюдо сделал. Потом убрав полный казан, крышкой его накрыл, сварил суп в туристическом котелке, также из свинины. Весь день в готовке и прошёл, занял себя и запасы горячей пищи сделал. Это ли не хорошо? Главное на аромат никто не пришёл, чего я опасался. Свернул лагерь, всё прибрав, и добравшись до дороги, снова оседлал велосипед, а вызванный голем стал толкать. Оно так быстро, на уровне автомобиля, но главное бесшумно. Правда дорога была постоянно занята, машины и обозы в обе стороны так и сновали. Приходилось часто с обочины сходить и пережидать, что сильно замедляло меня. Тут приметил танк, «Т-26», полз к передовой, нагнал его, забравшись на корму, и так катил с ним, греясь от тёплого воздуха, шедшего от мотора. Кстати, люки верхние закрыты, похоже кроме мехвода в танке никого нет. Скорее всего с ремонтных мастерских куда-то перегоняют. В часть возможно.

Мехвод не сказать, что гнал, но двадцать пять-тридцать километров в час стабильно держал. Видимо всё же куда-то торопился, иначе бы так не тратил ресурс бронемашины. До передовой осталось немного, слышны уже грохотания пушек. Танк свернул, тут регулировщик указал куда ему, а я на велосипеде покатил дальше. И главное, до рассвета тихо и незаметно перебрался через передовую, уйдя к немцам в ближний тыл. Голем всего восемнадцать вражеских солдат уничтожил. А там снова на велике дальше. А на дороге три грузовика катили, уходили в тыл. Я на велике нагнал их, а голем сходу атаковав, уничтожил двоих в кабине третьего. Выкинув тела, деактивировал голема, и сидя за рулём, я нагнал другие машины и присоединялся к ним, и мы удалялись всё дальше и дальше в тыл. Не раненых везли, для этого быстро ехали. Да, в кабине шинель рядового была, накинул её, как и пилотку, так что порядок, спокойно катил. Ещё и бритый, вчера днём, пока готовкой занимался, воды вскипятил для чая, термос помыл и какао заполнил, и вот побрился. А так волос немного на голове, недавно брили, неделю назад. Короткий ёжик пока появился. Когда рассвело мы километров на сорок от передовой отъехали. Что за грузовики я понял, в кузове пустые ящики из-под снарядов, и свернули машины к ближайшей железнодорожной станции, видимо на загрузку. Ну мне там делать нечего.

Притормозив, я из земли вызвал двух големов, и те, нагнав обе машины, один первую, второй вторую, и уничтожили тех, кто в кабине был, кузова пусты. Дальше я подкатил к грузовикам, из держателей забрал канистры с запасами бензина, убрав в хранилище, в пустую канистру слил с баков топливо, и своей машины заполнил бак, выстрелил из винтовки в движки этих двух не нужных, мощный патрон разбил цилиндры, и снова заняв кабину, големов я уже давно деактивировал, погнал дальше, в сторону Брянска. Фельдполицаи мне нужны, узнаю где ближайший аэродром, там дальше уже дело техники, куда более мобильным стану, заполучив самолёт. Не будет «мессера», не страшно, мне и «Шторьх» для начала сгодится, пока «мессер» буду искать. Да, я уже решил какой техникой ещё заполню хранилище, помимо связного самолёта. «Опель-Кадетт». Небольшой малолитражный автомобиль, весит в районе восемьсот килограмм, плюс-минус там. Вполне в тему. Велосипед конечно хорошо, но автомобиль всё же лучше будет. Особенно если куда-то быстро добраться нужно, днём, и недалеко. В городе, например. Пора серьёзным имуществом обрастать. Я так прикинул, к концу войны у меня четырнадцать тонн накопиться, а это уже кое-что, можно имущество для мирной жизни добывать и хранить на ауре. Например, я городской житель, но дачник. Мини-трактор с тележкой и плугом нужны. Всякая мелочь для жизни. Да много что нужно. Даже бензогенератор, я тоже не прочь иметь. Сейчас пока начал сбор, но я уже вижу к чему мне стремиться. Впрочем, насчёт трактора, это я перегнул. Я из тех дачников, что фруктовые сады держат, шашлык на территории жарят, в гамаке спят, и на рыбалку ходят. Огород, это не моё. Впрочем, и в этом случае трактор с тележкой пригодиться. Снег чистить и вывозить, например. Я хозяйственный.

Повезло, за день я проехал почти двести километров, был пост, не жандармы, армейцы, но големами взял его, как и старшего званием. Тот знал о двух аэродромах, оба у Брянска, а город вон, уже окраины видно, один бомбардировочный, другой вроде разведывательной эскадре принадлежат. На месте выясню, так что окончательно уничтожил пост и ехал до самого города. До наступления темноты ещё три часа было. Меня морит, уже получается сутки не сплю. Машину бросил, загнав в лес, сам отбежал на километр, и обустроив место лёжки, разделся, и вскоре уже спал в спальнике. Нужно отдохнуть. Рядом тикал будильник. Да, я им обзавёлся, поставил, дал себе шесть часов на сон. Думаю, хватит.

За ночь, как проснулся, я посетил оба аэродрома, воспользовавшись оказией и действуя големами, уничтожил лётный и технический состав. Первый аэродром истребители и разведывательные самолёты, нужного мне не было, даже «Шторьха». Посетил второй аэродром, сначала убедился, что «мессера» нет, зато два «Шторьха», вот тот что поновее и убрал в хранилище. Големами также зачистил лётный и технический состав, но взял одного капитана. Допросил. Был один «мессер», они вполне распространённые машинки, просто мне не везло найти, но на нём командующий авиакорпусом улетел в Берлин. Выяснив где завод Мессершмита, какой-то Аугсбург, в Баварии, лучше новую машину добуду, я сжёг всю технику, как и на первом аэродроме, и улетел. Причём, не на «Шторьхе», он в хранилище, как и две бочки с бензином, а на «Юнкерсе», аэродром бомбардировочный. За штурвалом сидел капитан и обучал меня. Я ему за это обещал сохранить жизнь, и между прочим собирался выполнить обещанное. Мы километров на сто удалились, вроде как на юг летели, тут я тому разрешил прыгать с парашютом, и он отправился вниз. Слово я сдержал. Машина конечно сложнее чем одномоторные, но вроде справлялся, так что занял кресло пилота и дальше двинул. Пролетев километров пятьдесят, довернул и направился прямиком к Берлину. А я решил там побывать, пока город не разрушен, потом и «мессер» себе добуду. На первом аэродроме новенький фотоаппарат добыл и плёнки немало, сделаю фото на память. Да пофиг уже на время, когда буду в Москве. Когда буду, тогда и буду. Не торопите меня. А за полгода на зоне так отдыхаю.

* * *

Посмотрев на здание Управления Красной Армии, я поправил не застёгнутый костюм, довольно тепло было, я в дорогом и качественном костюме был, в Берлине купил. Шляпа с полями в тон костюму. Шесть дней там жил. Я делал фото.

Вообще я сначала в Баварию, не долетел, почему-то один мотор начал чихать и загорелся, так что выпрыгнул. Самолёт где-то рухнул, а я на парашюте опустился. До нужного города километров сто было, на «Шторьхе» долетел. На стоянке завода всего две нужных мне машины, новенькие, только облетал лётчик-испытатель. Причём, у одной дополнительные подвесные баки под крыльями, а мне такие модернизации ранее не встречались. Я лётчика взял, тот всё о машине знал, оказалось у модели с дополнительными баками чуть скорость падает, крейсерская скорость двести двадцать и вес стал девятьсот сорок кило при полной заправке, но зато дальность тысяча шестьсот пятьдесят километров. Понятно я взял ту машину, что с дополнительными баками. «Шторьх» сжёг, и на «мессере», не том что с подвесными баками, он в хранилище, а на втором, добрался до Берлина. «Мессер» спрятал в лесу. Големы откатили и замаскировали. Найдут или нет, не важно, основной самолёт при мне. А в Аугсбурге банк ограбил, и золота добыл, всего на пятьдесят кило, мне больше и не надо, но были и марки, было чем платить. Я туристический и рыболовный магазины посетил. Немало интересного взял, десять первоклассных гамаков двух разных моделей.

И надо же, приметил машину. Ту самую, «Опель-Кадетт», машина нежно-голубого цвета, блестит, как будто только с завода. Владелец частник, явно машину холил и лелеял. Я глянул документы, как вырубил его, июня сорокового года она, два года всего, а на вид новенькая. И пробег двенадцать тысяч. Так что машину я прибрал. Правда, две канистры с бензином пришлось доставать, иначе не убиралась, но прибрал. Чуть позже канистры тоже убрал, хранилище-то качается. Отдохнул, и приобрели что хотел, и я на том «мессере», что в лесу стоял, его не нашли, заправил, и полетел к Москве. С дозаправкой, а до Москвы тысяча шестьсот километров, но добрался за одну ночь. Самолёт бросил на дороге, пусть ищут кто прилетел, а сам на машине доехал до города. Думаете это всё? О нет, я вчера ранним утром въехал в город, а не сегодня. Я квартиру снял, в душе побывал, парикмахера посетил, подравнял виски и на затылке, чуть отросли, можно стало, и вот на следующий день двинул в Управление. Первое мая, праздник. Так у меня и пролетели те две недели с момента освобождения с зоны. Кстати, свободно хранилище на сто шестьдесят три килограмма, тут и потраченное топливо и кач идёт. А в Берлине всем понравилось, надо будет как-нибудь повторить.

Вздохнув, я уверенным шагом двинул ко входу в здание Управления. Дежурный изучил направление от ИТЛ, оно его не удивило, видимо освобождённые с зоны командиры тут не редкое дело, и сообщил в какой кабинет идти. Внутри сухощавый подполковник с бритой головой, очереди нет, повезло, изучил направление и недовольным тоном сообщил:

– Вы должны были прибыть две недели назад.

– Опоздал на самолёт, ехал на поезде. Заболел, лечился в Казани. Простуда. Да и покажите мне в направлении, где там указан срок прибытия?

– Ладно, давайте решение суда.

Тот руку протянул. Глянув на неё, я поинтересовался:

– Какое решение? Вы о чём?

– О вашем восстановлении в звании и возвращении всего чего вас лишили.

– Мне дали только ту бумажку, что у вас, и справку об освобождении, ничего о восстановлении не говорили и бумаги не выдавали. Как прибыл, сразу к вам.

– Чёрте-что творится, – буркнул тот недовольно, но сам написал бумажку-справку для военного суда по Москве, сообщив адрес.

Как посещу его, сразу сюда. Без решения суда он мне направление выдать не имеет права, я ещё не восстановлен и звания лейтенанта не имею. Покинув здание, я свистнул своего возницу. Наёмную пролётку взял на весь день, машину решил пока не светить. Я догадывался что меня гонять будут по разным инстанциям, и транспорт нужен. Ладно, адрес сообщил, и возница доставил меня до места. Там пришлось два часа на скамейке в коридоре ждать, пока найдут моё дело, пересмотрят, потом вызовут в зал суда, как тут всё серьёзно, и уже официально меня оправдают. Надо же, судья даже извинился, за ошибку. Хотя я не ответил, что, мол, понимаю и всё прощаю. Прям щаз-з. Получив нужную справку что реабилитирован, полностью, с восстановлением во всех правах. С нею вернулся обратно в Управление. Тут уж начали работать, но удостоверение мне здесь выдадут, к фотографу послали. Теперь командирские удостоверения с фотографиями. Правда, перед этим две новости, оказалось я снова старший лейтенант. Это Катуков меня представил, за уничтожение гаубиц и взятие пленных. Плюс орден Боевого Красного Знамени.

Про звание сообщили, я уединился в туалет, и сменил свой пантовый костюм на форму старшего лейтенанта. А что, та парадная, я её не трогал с момента разжалования военным судом Брянского фронта, в полевой красноармейской ходил, так что кубари и нашивки всё как положено. У меня, когда судом наград лишили, копии забрали, но поняли, что это копии, номеров на наградах нет, только оттиск ювелира, потребовали вернуть, но я не отдал. Сейчас на форме второй комплект копий. Мне удостоверение новенькое выдали, изучил и убрал в нагрудный карман, когда услышал про орден. Это меня заинтересовало:

– Где и как я могу его получить?

– Я уже выяснял, – сказал кадровик. – Он у генерала Катукова, видимо лично наградить хочет. Он сейчас командует корпусом.

– У того генерала, что помог с алиби предателю, который не поверил, что полковник предатель и помог меня арестовать и на лагеря сослать? Да я с ним ср*ть на одном поле не сяду, и награду не возьму. Брезгую из его рук. Я его считаю истинным предателем.

– Э-э-э, – протянул подполковник. – Направление у вас в Первую гвардейскую танковую бригаду.

– Бригаду что предала меня? Лучше сами порвите это направление. Я там служить не буду.

– Это приказ.

– И чё?

Универсальный ответ на подобное, и этого подполковника ввёл в ступор, тот не знал, что ответить. Я не в первый раз использую такое выражение. Взяв со стола лист направления, я мельком пробежался, и усмехнулся:

– Я пулемётчик, ротой могу командовать, зенитной пулемётной батареей, в крайнем случае миномётной ротой, а тут меня на танковый взвод.

Порвав направление на множество мелких кусков, я достал большой золотой браслет с изумрудами, из кармана галифе, положил перед подполковником, и сказал:

– Я очень не хочу служить в этой бригаде. Может найдёте мне место командира какой зенитной батареи? Подальше от предателя Катукова и его частей.

Через двадцать минут я вышел из Управления имея вожделенное направление на руках. Подполковник сначала покраснел лицом, потом побледнел, задумался, и смахнул браслет в ящик стола, после чего покинул кабинет. Мне пришлось в коридоре ждать, тут уже командиры собирались, тоже за направлениями. Через пятнадцать минут хозяин кабинета вернулся, вызвав меня, и вручил лист. Ну не зенитчик, я теперь командир миномётной роты в стрелковом полку. Миномётчиков постоянно не хватает вот и закрыли дыру в штате. На улице, подозвав своего возницу, тот поначалу меня в форме и не признал, сел на сиденье пролётки и велел ему:

– Вези к зданию Генштаба.

Генштаб мне нужен по одной причине, получить свой заслуженный, как я считал, орден. Плевать на Катукова, где он там шарится, я в Москве, и отдайте мне мою награду. Вот хочу посетить наградной отдел, он при Генштабе, пробить насчёт ордена и получить его тут и на месте. Если на шару не получиться, придётся с подарками заходить, как к тому подполковнику-кадровику. Да, насчёт направления. Куда я получил его. Это была Десятая армия, Триста Двадцать Четвёртая стрелковая дивизия, Тысяча Девяносто Первый стрелковый полк, второй батальон. Командую миномётной ротой. Штаты теперь другие, у миномётной роты не шесть, а девять орудий, по три на взвод. Дивизия стоит в обороне в сторону Брянска, пока в Калужской области, там тихо, как сказал кадровик. Так что получаю награду, мне дали аж трое суток чтобы добраться до штаба дивизии, их там кстати уведомят обо мне, так что гуляем. А пока доехали до здания Генштаба. У дежурного узнал, что мне нужно другое здание, и дошёл пешком. Это рядом.

Там подняли бумаги, действительно есть наградной лист, действующий. Я им так и сказал, желаю получить свою награду. Вынь да положь. Вот только на наградном листе, карандашом была отметка, что награда с орденским удостоверением передана генералу Катукову. Вот ведь нехороший человек. Пришлось с подарков заходить. Ластиком надпись карандашом убрали, и вручили мне награду. Причём, сделал это неизвестный генерал-майор из Генштаба. Из запасов орден был, внесли данные в корочки, и генерал наградил, так что наградной лист был погашен, о чём была поставлена метка. Вот и все дела. Награда на груди, первым делом я поехал по адресу того дома, как раз время подходило, хозяин с работы обещал отпроситься. Да, он уже был на месте, так что я всё осмотрел. В принципе нормальный и свежий дом. Всего двенадцать лет ему.

А я на своей пролётке к ювелиру, продал тому часть ювелирных изделий, довольно неплохую сумму получил. От него уже к мясокомбинату имени Микояна, тут колбасный цех. Просто прошёл к директору в кабинет, там как раз совещание закончилось, сказал, что желаю приобрести сто кило колбасных изделий, полукопчёную, новомодную варёную, докторскую, и сосиски. И положил перед ним на столешницу крупный мужской золотой перстень, и золотую цепочку. Мол, это ему лично за содействие. За колбасные изделия в кассу оплачу как положено. Всё мигом решилось. На машине в ящиках вывезли свежий товар наружу. На соседней улице я забрался в кузов, убрав содержимое ящиков в хранилище, и «полуторка» вернулась на территорию комбината. Также сделал, посетив молочный комбинат, сыра взял, сливок пять литров, немного молока, десять всего, и главное сливочного масла. Всё, свободного места в хранилище нет. Послезавтра, перед отлётом в хлебопекарню, булки нужны, а то те что были, я закончил, в качестве бутербродов быстро уходили. Хм, а почему бы мне не купить себе дом? Вполне мог и на удостоверение командира его оформить. Или на комсомольский билет. Паспорта-то нет. Идея стоящая, стоит обдумать.

А я вечером, третьего мая купил сотню батонов, мне даже тридцать сделали французских булок, заказал за пять часов до выдачи, пекарь умел их делать, хорошего качества, сразу с хлебопекарни. И десять ржаных буханок. Всё, хранилище полное. Добрался до окраин, как раз темнеть начало, и вылетел в сторону местоположения дивизии. Где она, я знал примерно. Ничего, поищем. А пока летел, размышлял. Знаете, а я ведь не предупредил родных Райнова, что он жив. Нет, рапорт составил, что контуженного красноармейца Райнова, впавшего в кому, пять дней без сознания, оставил на белорусском хуторе, в глубине леса, хозяева присмотреть обещали, но что с ним, мне неизвестно. А что военное ведомство сообщило его родным? Пропал без вести? Скорее всего. Нет, надо написать им своё письмо. Доберусь до дивизии, так и сделаю. Чёрт, пока в Москве был, там бы написал и отправил, да почему-то мысль на это свернула, когда я удалился от Москвы уже километров на сто пятьдесят.

Знаете, искать свою дивизию в темноте, зная только примерные координаты, а мне сообщили лишь название деревни где стоит её искать, я всю карту облазил с лупой, пока не нашёл это крохотное название. На берегу реки кстати. Дивизия похоже держит оборону, встав на берегу реки. Водное препятствие является линией фронта на этом участке. Я сначала речку нашёл, изгибы реки, и потом деревню поначалу не опознал, пролетел мимо, но потом вернулся и отлетев, совершил посадку на лугу. Причём я сперва сделал заход, чуть брюхом травы не коснувшись, но этого хватило мне вызвать голема, что осмотрел поле, пока я круги над ним крутил. Не походит, а левее, сканер показал подходящее место, где я и сел. Даже не трясло особо. Едва успел убрать самолёт, и направился к накатанной дороге, там два остова сгоревших грузовиков видно, ночным зрением голема рассмотрел, как увидел, что в мою сторону патруль бежит. На шум посадки самолёта видимо. Там командир был, вроде лейтенант, и десяток бойцов. Я не прятался, подсвечивая тропу фонариком выходил к дороге, так что те скорректировали курс бега, и направились ко мне.

– Стой! Патруль охраны тыла, – стараясь вернуть дыхание, немного полный лейтенант, не ошибся со званием, быстро протараторил это.

– Стою и жду, – подтвердил я.

Подойдя, бойцы нас уже окружили, семеро с сержантом по моим следам на поле побежали.

– Кто такой?

– Старший лейтенант Никитин, назначен в Триста Двадцать Четвёртую стрелковую дивизию, командиром минометной роты. Завтра заканчивается срок прибытия, пришлось поторопиться чтобы не опоздать.

– Самолёт слышали? – изучая мои документы, направление, спросил тот.

Свой фонарик я погасил, убрав в хранилище, лейтенант свой использовал, осветив заодно мне лицо и задержавшись на наградах на груди. Кстати, Боевик теперь тоже копия.

– Не только слышал, но прилетел на нём. Не имей сто рублей, а имей сто друзей. Мой приятель, лётчик, на трофейном связном «мессере» привёз. Опаздывал.

– Что за лётчик? Звание? Фамилия? Часть?

– Лейтенант, не гони. Ты думаешь я тебе скажу? Использование техники незаконным было, ему ещё бензин списывать. Узнают, это же трибунал. Так что забудь, улетел самолёт и улетел. А сейчас сообщи в какой стороне штаб моей дивизии, мне ещё оформиться надо.

– Никуда вы не пойдёте. Вы задержаны как подозрительное лицо, – выпятив губу, сообщил старший патруля, убирая мои документы в свою планшетку.

Отреагировал я сразу. Два голема сработали, аккуратно их вырубив. Дальше я собрал трофеи, документы свои вернул, оставил пять обнажённых тел на месте, другие, те что поле изучали, ничего не видели. Большую часть груза големы несли, в хранилище пока три кило накачалось, топлива тоже мало потратил, десять кило всего освободилось, вот и так и побежал по дороге в сторону штаба дивизии. Где он находиться я разобрался. А нет, ошибся. Не в деревне, а в трёх километрах от неё, и в пяти от передовой, тут на опушке и в глубине леса землянки, там он и находился. Хорошо зарылись. Трофеи я сложил в кустарнике, замаскировав дёрном. Так что пройдя проверку у часового, тот разводящего вызвал, а уже он в штабную землянку, к дежурному командиру. Им капитан был, помощник начальника штаба дивизии по разведке. Изучая документы, тот вскочил, когда в землянку спустился полковник. А нет, ошибся, полковой комиссар это был. Морщась, тот держался за щёку.

– Что, зубы, товарищ комиссар? – участливо спросил капитан.

– Зубы, – подтвердил тот, и изучая меня спросил у капитана. – Это кто?

– К Афанасьеву в полк, командиром миномётной роты. Старший лейтенант Никитин. Герой Советского Союза.

– Не тот Никитин, что генерала в сорок первом взял?

– Тот, товарищ комиссар, – подтвердил я.

– Ясно. Есть что доложить?

– Есть. Когда к штабу дивизии шёл, был остановлен странными людьми. Одеты в советскую форму, вооружены, утверждали, что они патруль. Вели себя нагло, требовательно и развязно. Хотели меня задержать. Раздал им люлей, собрал трофеи и вот до штаба дивизии дошёл.

– Раздал люлей, – покачал комиссар головой. – Подожди, а что за трофеи?

– Меня так учили, всё что есть на противнике взятым тобой, принадлежит тебе. Воинские трофеи, как с меча взятые.

– Конкретно, что снял?

– Ну-у, тела обнажённые остались лежать.

Капитан поперхнулся, а комиссар снова вздохнул, и уточнил:

– Как выглядел патруль?

– Лейтенант, не представился, полный такой. О, с синяком на лбу. Пять бойцов с ним было, ещё семеро убежало в сторону, откуда я пришёл. Вот лейтенанта и пять бойцов, аккуратно оглушил, без травм, остальные далеко, мне не мешали.

– Буров, – опознал лейтенанта капитан. – Всё не научиться дверь сортира открывать, лбом ловит.

– Ясно, – комиссар с силой потёр лицо, как будто проснутся хотел и спросил. – Где трофеи?

– Мои, законно добытые, честно снятые трофеи, со слезами радости выстраданные, тут рядом, в кустарнике, дёрном прикрыл. Моё.

– Скажи, лейтенант, а тебе уголовные законы не знакомы?

– Знакомы. К вам прибыл прямиком из Пермского ИТЛ. Полгода отсидел, десять лет дали. За попытку убийства командира дивизии. Две пули в грудь всадил. Выжил, гад такой.

– Заинтересовал. Рассказывай.

Капитан нам всем троим чая принёс и тоже сел, внимательно слушая, пару раз ответив на телефонные звонки. По разговору понял, тот разведгруппу с той стороны ждёт.

– Да что там рассказывать? Был разжалован в лейтенанты, из старших. Судом Брянского фронта. Там так получилось, я не конфликтный, но если достают, и полковнику в рожу дам. В общем, меня в Москву, там получил назначение в танковую бригаду, Четвёртую, в мотострелковый батальон, командиром пулеметной роты. Командовал ею полковник Катуков. Та ещё гни*а. Это моё личное мнение. Как прибыл, тот сходу спросил, не танкист ли? Я ответил, что нет, пулемётчик. Тот сказал: «– у меня танк без командира, все в разгоне, танк застрял в болоте, его экипаж вытаскивает. Бегом к нему, и поддержи атаку пехоты». Делать нечего, приказ есть приказ, меня ещё и командиром танкового взвода оформили. Получил у старшины что надо, и бегом к танку. Пять километров отмахал. Его экипаж уже сам вытащил, после ремонта был. В общем, двинули к деревне. Добрались, я на разведку сбегал, встретил двух лыжников из полка НКВД, заблудились, договорились на совместные действия. Помощь в деревне уже не нужна была, бригада танками выбила немцев. Да те бой не приняли, сами ушли. А я слышу гаубицы работают, и поле ровное, метель началась. Думаю, рвану к гаубицам, снег скроет. Так лыжники впереди, смотрели чтобы мы в овраг не свалились. Именно лыжники наблюдали, как три немецких грузовика остановились, там ещё вроде бронетранспортёр был. Из машин посыплись советские бойцы и командиры. Немцы с ними попрощались, а те двинули в сторону наших. Понятно, что диверсанты. Только я не мог разорваться, мне гаубицы бить надо. Жаль рация у танка не работала, сообщил бы о них. Дальше атаковал орудия, двадцать штук. Гонял артиллеристов, бронебойными снарядами в казённики бил. Осколочными по личному составу. В общем, орудия все уничтожил, только на переправку, а тут немцы сдались. Ну приняли, двух танкистов отправил разоружить, лыжники пропали куда-то, и повёл их в тыл, почти двести солдат и пять офицеров. Так до штаба и довёл. Уже стемнело, а смотрю Катуков с полковником разговор ведёт, и по описанию один в один из тех, что немцы высадили. И остальные рядом, у костров греются. Ну я подошёл и выстрелил ему дважды в грудь, крича что это диверсанты. Меня так учили, командира сразу надо из строя выбивать. Скрутили меня, доставили и в Москву, где и был суд. Быстро всё решили. Меня даже не допрашивали, в рапорте всё и так было, оказалось полковник настоящий, он с остатками штаба дивизии вышел и вынес знамя дивизии. Катуков его лично знал, ещё до войны. Понятно поверили ему. И Катукову, что стоял на своём, полковник свой, а этого лейтенанта я впервые вижу, только сегодня в часть прибыл. Мне десять лет дали, в Пермь сослали. А в Перми меня освободили в апреле этого года. Тот полковник, которому Катуков отличное алиби сделал, после госпиталя генерала получил, корпус под командование, и сдал оборону в том районе, немцы почти на двести километров продвинулись, и повторно взяли Калинин. Недавно только их выбили, ценой больших потерь. Меня освободили, всё вернули. Причём эта гни*а Катуков старался реабилитироваться. Вон, старшего за гаубицы и пленных дал, орден. И направление в его бригаду. Я направление порвал, и меня к вам. Вот такие дела.

– Да, дела, – сказал комиссар. – Но хорошо, что разобрались.

– Комиссар, погляди в мои глаза, ты там видишь радость от реабилитации? Смотри сам, у меня на зоне три любовницы было, пусть еврейки, но страстные и красивые. Я работал мастером мебельного цеха, научился мебель делать, мне двойные пайки шли. Я вон ряху какую наел. Я когда узнал что меня с зоны пинком, очень захотел найти того, кто это всё сделал и пожать, крепко пожать ему шею. Со всей благодарностью. Так что нет, я не особо рад всё вернуть и оказаться на передовой. Я почему тебе это всё рассказываю. А чтобы ты знал. Я педант, работаю как надо, не трус, воевать буду от и до, делово, потому что характер такой. Но говорить со мной о Родине, что её территории освободить надо, не стоит. Выбили из меня любое желание помогать. Я сюда за трофеями прибыл, что добуду, то моё. Война закончиться, хочу дом на берегу моря купить, катер, мотоцикл и жить заслуженным отдыхом. Я за него честно буду воевать. Чины и награды приятный бонус, но не более. Я честно признаюсь, на миномётчика не учился, училище пулемётное, всего шесть дней командовал миномётной ротой в конце сентября в Брянске, пока меня не сняли. Там один капитан подсидел, теплое место занял, нагретое мной. Сказал, что неправильно веду огонь и командую ротой. Не возражал, я чисто пулемётчик. Вот только когда я корректировал, мои мины накрыли в лесу, до них два километра было, и они разбегались, двенадцать диверсантов в нашей форме. Бойцы истребительного батальона всех нашли, они были поражены осколками. Потом комиссия там работала и признала, что такое точное накрытие невозможно, но оно есть, там деревья побиты минами. Наверху взрывались, о ветки детонируя. А новый командир роты, в следующий раз, когда батальон прикрывал, накрыл своих, с убитыми и ранеными. Что с ним не знаю, но такая замена командиру истребительного батальона сильно не понравилось. Говорят, орал на комфронта. Так что опыт управления миномётным подразделением у меня есть, но не большой. К вам направили из-за дикой нехватки командиров-миномётчиков. Как видите, я честен, не люблю юлить или скрывать. Сразу в лоб говорю, и правду. Или бью. Тоже с размахом. От всей души.

– Ты не один такой уникальный, – усмехнулся комиссар, и тут же вскочил, оказалось в тени стоял ещё один командир, вот тот ему и сказал. – Товарищ комдив, вот, новый командир у нас…

– Я всё слышал, – выходя в свет керосиновой лампы, кивнул тот, не френч имел, на рубаху куртку накинул, кожаную. – Оформляйте на роту. Знаю таких. Они без приказа не отступают. Сам такой.