Текст книги ""Фантастика 2025-114". Компиляция. Книги 1-32 (СИ)"

Автор книги: Владимир Поселягин

Соавторы: Андрей Сантана,Мария Лунёва,Инди Видум,Иван Шаман,Павел Ларин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 272 (всего у книги 337 страниц)

– Такие участки очень редко продаются, Павел Тимофеевич.

Я вкладывал в свой ответ куда больше, чем мог услышать собеседник. Но не говорить же прямо, что от этого участка до дома в Верейске я могу добраться за считаные минуты через Проколы?

– Не надо к нам так официально, Илья, – поморщился он. – Чай, не чужие. Ты мне внук, тебе я дед, а Саша – отец. Так к чему на вы?

– Это родство слишком неожиданно вылезло на всеобщее обозрение, – ответил я.

– Пока не на всеобщее, а в тесном кругу. Официально хочу объявить, когда ты сможешь принять нашу фамилию.

– А если я хочу остаться при своей? Она мне слишком дорога.

«Вилки, опять же, с гербами приобрели», – грустно сказал Песец.

– Шелагины – древний род. Нам есть чем гордиться, – сказал новоявленный дедушка. – Песцовым ты не так давно стал, до этого был Вьюгиным.

– Со сменой фамилии ко мне пришла удача, – намекнул я.

– А представляешь, какая огромная удача придет со сменой на нашу? – Шелагин-старший подмигнул и приобнял меня за плечи. – Ладно, пойдем, покажешь свое имущество.

Мы двигались по подъездной дороге к дому, Шелагин-старший восхищался видимым участком парка, но посетовал, что для него такое расстояние пешком преодолевать тяжеловато.

– Тогда подождите здесь, подвезу, – предложил я.

И побежал в гараж, куда запихнул контейнеры со всеми машинами, когда разносил не пригодившиеся контейнеры по местам хранения. Строго говоря, я так и планировал: один вскрыть здесь, остальные два – в Верейске, причем представительскую подарить Шелагиным (все же они на мои прихоти по покупке кирпичей Древних спустили столько денег), а попроще взять себе. Ну и оформление на них будет.

Признаться, мне самому было интересно, как выглядит машина из контейнера, так что я только воспользовался подходящим поводом, чтобы один вскрыть. Контейнер рассыпался, освободив огромную хищную черную машину с непривычным значком на капоте.

Кресла, обтянутые изнаночной кожей, подстраивались под того, кто в них садился, даже не по приказу – по желанию. Управление оказалось в точности таким же, как и у военного транспорта. Управляющая пластина привязывалась к хозяину, стоило ее взять в руки. С нее можно было дать доступ другим людям на временное управление, а можно было перепривязать, если мне вдруг в голову придет продать эту машину. Но я же не идиот, чтобы такое продавать? Еще бы что-нибудь летающее найти – было бы совсем прекрасно. С этими мыслями я и выехал из гаража.

Глава 3

Шелагин-старший убедил меня, что при участке непременно должна находиться охрана, хотя бы для имитации постоянного движения вокруг, но поскольку это было неудобно уже мне, то я решил вопрос по-своему.

В домике охраны было все, что нужно для проживания, поэтому я его окружил дополнительным Строительным Туманом, а основной сдвинул за него так, чтобы новый накрывал ту часть ограды, где была калитка и ворота. Таким образом, въехать на территорию машина могла, но проехать подальше от ворот – уже нет. И увидеть, что происходит на территории поместья из домика охраны тоже было невозможно.

Шелагин-старший признал, что этого достаточно, чтобы поддерживать видимость активности вокруг участка, хотя и удивился, к чему такие сложности, но потом сам и придумал ответ на свой вопрос: решил, что я переживаю, что в мое отсутствие охрана начнет шляться по особняку и купаться в бассейне.

Я нехотя согласился с ним, хотя причиной, разумеется, было совсем другое: желание пользоваться переходом так, чтобы этого никто не заметил даже случайно.

Продолжение Совета на этой неделе не планировалось, поэтому мы заехали в гостиницу за оставшимися вещами, после чего отправились в аэропорт. Пожалуй, я был этому даже рад, потому что иначе Шелагины рисковали остаться вообще без денег после закупок контейнеров – очень уж увлекся княжич. Когда я сказал, что не вижу смысла покупать что-то еще, он предложил порыться в их хранилище на предмет чего-нибудь полезного. Разумеется, я согласился не раздумывая.

Во время полета разговоры главным образом крутились вокруг грядущих соревнований. Старший Шелагин решил, что приемы его рода будет уместно передать уже сейчас, до моего признания, чтобы я мог использовать их в схватках. Правда, сам этим решил не заниматься, перевалил почетную обязанность на княжича. Но тот даже доволен остался этим решением.

В Верейск мы прилетели довольно поздно. Встречал меня дядя, как мы и договаривались, поэтому с Шелагиными я попрощался, пообещав княжичу, что завтра вечером появлюсь на Полигоне.

– Что там у Вьюгиных? – спросил я, когда сел в машину.

– Лебедев уехал, посчитав, что в его присутствии больше нет необходимости, – отрапортовал Олег. – Хотя Володя предлагал ему остаться и деньги сулил неплохие, но целитель сказал, что, кроме возрастных проблем, у отца больше ничего по его профилю не осталось. Да и то, омолаживающий курс Лебедев от скуки провел, а больше ничем помочь не может.

– Это уже хорошо. А в остальном?

– В остальном, как я понял, все повесят на Алку, – вздохнул Олег. – Гниду Владика, скорее всего, признают слабоумным и отпустят.

– Чтобы он опять кого-нибудь попытался отравить? – удивился я.

– Лебедев отцу сказал, что возможен вариант, когда со временем у Владислава все придет в норму: и физическое состояние, и мозги. Потому что давление чужой магией прекратилось и организм начал восстанавливаться. Гением разума он, разумеется, не станет, будет просто дураком. То есть вполне вероятно, что его тоже признают пострадавшим.

Конечно, это было недалеко от истины: Владик от действия матери пострадал серьезно. И все же гниловатость его натуры со слабоумием никак не была связана. Признают его пострадавшим или нет – одно точно: общаться с ним не хочу и не буду.

– Меня Шелагины попросили выйти от Вьюгиных с концами, – вспомнил я. – Во избежание определенных проблем с императором. Правда, мне все равно кажется, что он меня не признает при любой возможности.

– Я с Вовкой переговорю, – решил Олег. – Чтобы он деда подготовил. Объяснил, что не по своей прихоти выходим и не из желания оскорбить, а по необходимости. Это же не горит? Проведем предварительную обработку, потом выйдем. Нам это и самим нужно. Мы набираем силу и значимость, и ходить нам под кем-то, пусть и формально, – несолидно. Цифры на счету приятно радуют, кстати сказать. Куда вкладывать будем?

– Думать надо. Пока одно точно: в этот дом нужно купить мебель. Тот частично обставили, но сюда вариант из контейнеров не подойдет – не тот масштаб и размер помещений. В принципе, та же гостиная запасная лежит – завтра через Изнанку съездишь, глянешь – но нам сюда нужно что-то поскромней. С косметикой есть какая-то движуха?

– Шалеева говорит, что даже заказы уже есть на определенные продукты, но все упирается в сертификаты, которые должны вот-вот выдать. Ольга полна энтузиазма, а мне кажется, что для тебя это уже немного мелковато.

– Мы будем наборы продавать очень дорого. Можно пробники покупателям шуб дарить. Зря я об этом не подумал, когда Беспаловой передавал покупку.

– С невестой-то познакомился? – живо поинтересовался Олег.

– Да. Мы друг другу не понравились.

– Ничего. У вас еще три года впереди, – оптимистично сказал Олег.

– Чтобы не понравиться друг другу еще больше? – хмыкнул я. – Олег, эта помолвка не для того. Наш князь уже озадачил Прохоровых пересмотром договора. Поскольку император объявил, что никакой смены жениха не будет, а Николай им ни с какой стороны не интересен, с ним в комплекте идет много проблем и дурная репутация.

– Думаешь, обменяют разрыв помолвки на кусок земли? – недоверчиво спросил Олег. – Я на их месте лучше бы подождал, пока Николай станет совершеннолетним и согласится расторгнуть по обоюдному согласию. Дешевле выйдет.

– Ты не на их месте, и император намекнул, что за Николая дальше придется отвечать Прохоровым, поэтому возможны варианты.

– С чего вдруг Прохоровым? Вообще нелогично, – непонятно почему возмутился Олег.

– Его Живетьева попросила пристроить мальчика. Судя по всему, история там будет похожей на тети-Аллину: все повесят на Эрнеста, а его сын выйдет сухим из воды.

– Слабоумным его вряд ли признают.

– Вряд ли, – согласился я. – Парень не дурак, к сожалению.

А это значит, что гадости от него еще будут – не простит он Шелагиным, да и мне потерю статуса. А если учесть его выдающиеся актерские способности, то даже те, кого он жестко будет использовать, уверятся, что просто помогают хорошему мальчику. Как это сделал тот, кто отправил письмо императору.

Когда мы приехали в Философский Камень, Олег предложил зайти к Елизавете Николаевне, поздравить и вручить подарок от нас. Песец внутри меня его радостно поддержал, поскольку все также считал, что от шуб нужно избавляться как можно быстрее.

– Если только быстро, – сдался я под двойным напором. – У меня еще планы на сегодня.

– Сдурел? – возмутился Олег. – Планы у него. В такое время план должнен быть один: спать лечь пораньше.

– Может, Елизавета Николаевна как раз уже легла?

– Не легла. Свет у нее в доме горит, – запротестовал Олег. – Нужно закрыть этот вопрос побыстрее, чтобы она не обиделась.

– И все же позвони сначала, чтобы не вваливаться без приглашения.

– Действительно… Может, она в ванне с маской на лице лежит, а тут мы припремся, – спохватился Олег и тут же набрал соседку.

Ответила она сразу и хоть удивилась, но согласилась с нами поговорить прямо сейчас, поэтому я пошел за шубой. Подходящего пакета больше не было, пришлось нести в руках, хотя это и не совсем прилично для подарка. Нужно будет под кожевенные изделия заказать чехлы с нашим логотипом. Но пока я свернул шубу мехом внутрь, подкладкой наружу и смотал в рулончик. Он получился совсем небольшой и удобный для переноса…

Елизавета Николаевна выглядела уставшей, расслабляющая ванная ей бы точно не помешала. Олег наверняка тоже так подумал, потому что сказал:

– Лиза, ты извини, что так поздно, но мы ненадолго. Поздравим – и к себе. Поскольку нормальной свадьбы тебе не досталось…

– Ой, кому она нужна, – махнула замдеканша рукой. – Я до сих пор не уверена, что мне вообще нужно было выходить за Володю.

– Как это не уверена? – забеспокоился Олег. – Володя – прекрасный человек, только слишком мягкий. И мы с Ильей очень рады, что вы вместе. Отец, конечно, сложный человек, но тварь Алка всем нам психику подпортила.

При упоминании бывшей жены дяди Володи лицо Елизаветы Николаевны приняло настолько страдающее выражение, что я решил: лучше времени для вручения подарка не будет.

– Елизавета Николаевна, примите небольшой подарок от Песцовых, – сказал я и расправил шубу перед ахнувшей замдеканшей.

– Мальчики, да вы с ума сошли, – запротестовала она. – Она же бешеных денег стоит. Мы недавно обсуждали с подругами подобную шубу, пришли к выводу, что втроем на одну за всю жизнь не заработаем. Я вообще таких шуб только одну видела, у княгини Беспаловой.

– Их всего две, – ответил я. – Одна – у княгини Беспаловой, а вторая – у вас.

После этого мы быстро распрощались, пока Елизавета Николаевна не собрала все мужество и не вручила нам подарок обратно. А то с нее станется проявить ненужное благородство и отказаться от того, что она считает слишком дорогим. Правда, шубу она к себе прижимала крепко и смотрела на нее затуманенным взором, каким обычно смотрят на лиц противоположного пола, от которых без ума.

– Не нравятся мне эти разговоры о неуверенности, – проворчал на обратном пути Олег. – Володе сейчас поддержка нужна, а не чужие сомнения.

– От нас ничего не зависит. Мы сделали все, что могли. Дальше они только сами, – ответил я.

Вернувшись домой, я пошел в музыкальную комнату, куда, оказывается, собирался и Олег. Пришлось нам заниматься по очереди с большими перерывами – вторую-то гитару я оставил в Дальграде. На удивление, у дяди получалось уже вполне прилично, даже без помощи подсказывающего изображения, а уж с ним он вообще играл бойко и почти без ошибок. Я ему пока сильно уступал. Ну так я и не тренировался в Дальграде, не до этого было.

– Перевод бы еще этой песни… – намекнул Олег.

– Перевод я сделаю, но он на музыку не ляжет, нужно будет адаптировать.

Олег понял уже мой намек и загрустил. Склонностью к стихосложению никто из нас не обладал, и, я подозревал, что модулей для обучения этому не существует. Но сама песня была красивой, вряд ли удастся сохранить ее красоту в переводе. А если еще и смысл пытаться передать… Нет, все это совместить получится вряд ли.

В результате я провел в музыкальной комнате не полчаса, как собирался, а больше часа, но ничуть об этом не жалел. Несмотря на то что мы с Олегом оба были гитаристы так себе, посиделки получились душевными: мы не только играли, но и разговаривали под струнный перебор.

«Сюда бы еще сидра пару бутылочек для полного счастья, – намекнул Песец. – И музыка душевней станет, и спать лучше будешь».

«Я и без сидра неплохо сплю».

«А с сидром будешь спать вообще отлично».

«Сидра у нас мало, прибережем его для хорошей компании».

«Разве что…» – Песец грустно вздохнул, хотя вряд ли чувствовал вкус, когда я пил сидр, но разочарование посчитал нужным показать.

На ночь я опять выбрал оружейный модуль: если уж предстоят соревнования, нужно к ним по максимуму подготовиться. И если по магии Шелагины что-то подбросят, то в плане оружия, боюсь, полагаться на них нельзя: вряд ли они научат меня приему, который я еще не знаю. И даже если научат, лишними знания из модуля не будут.

Утро в академии неожиданно началось с выражении мне сочувствия как со стороны одногруппников, так и почти незнакомых мне студентов. Я уж было решил, что речь идет о непризнании меня наследником Шелагиных, но путем осторожных расспросов выяснил, что общественности подали новость очень дозированно, и только в части попытки захвата Живетьевыми рода Вьюгиных не совсем законными способами. Как я и предполагал, всех собак повесили на тетю Аллу и Эрнеста Арсеньевича.

– Мне компенсировали, – попытался снизить я градус жалости.

– Ага, компенсировали помойкой в Дальграде, – хохотнул Бизунов, который внезапно решил, что с такой собственностью я буду очень интересен Фурсовой, за которой он продолжал ухаживать, но теперь уже совершенно безответно. Поэтому мою собственность в глазах девушки он пытался представить как можно менее значимой.

– Не только, еще небольшой фабрикой.

– В соседнем княжестве, – Бизунов показал, что мои приобретения он знает лучше меня. – Толку он нее? Прохоровы тебя придавят так, что будешь вынужден продать куда ниже рыночной цены. Ты – не Живетьев, это их опасались, а Песцовы – пф.

Он скорчил презрительную гримасу и покосился на Фурсову, чтобы понять, насколько сильное впечатление на нее произвел.

– В любом случае она досталась мне бесплатно, а за участок мне уже предложили очень хорошие деньги, – остудил я его самолюбование. – И для меня главное не деньги, а справедливость.

– Можно подумать, ты ее получил, – проворчал Бизунов.

Но на него, увы, никто не обращал внимания.

– Илья, а ты действительно видел императора? – с придыханием в голосе спросила Фурсова. – Пишут, он был настолько возмущен Живетьевыми, что пригласил тебя на личную аудиенцию.

– Не совсем личную. Свидетелей там хватало.

– Но все же пригласил? Боже, я так тебе завидую! Увидеть вживую самого императора… – мечтательно сказала она и прижала руки к груди. – Говорят, он по силе магии превосходит всех ныне живущих.

«Нагло врут», – хотелось мне ответить, но я промолчал, потому что иначе последовали бы вопросы, с чего я это взял, а еще все присутствующие поняли бы, что я немного нелоялен к императорской власти. Я не был уверен, что кто-то из моих одногруппников, преследуя свои цели, не сольет этот разговор в сеть со своими комментариями, поэтому старался быть очень осторожным.

– Маш, как ты понимаешь, мне было совсем не до вопросов о силе магии императора, – попытался я отшутиться.

– Прекрасно понимаю, – согласилась она. – Я, наверное, вообще сло́ва при нем выдавить не смогла бы. Говорят, там такая сильная подавляющая аура, да?

– Император справедлив, – я попытался отделаться общими словами. – И его решения исполняются тут же.

Сказал внести мой участок в список, где запрещено строительство и куда нельзя доставлять стройматериалы, – и это тут же сделали. А вот участок передали только после того, как Живетьева там лично установила бомбу, переживая от того, что приходится уничтожать такой ценный материал, как я.

Бизунов скривился, но против императора благоразумно ничего говорить не стал, промолчал, зато одногруппницы на меня насели, прося поделиться впечатлениями от первого лица страны. Говорить мне ничего не пришлось, все додумали за меня: что он и самый сильный, и самый красивый, и самый умный и справедливый. Если кто-то в настоящий момент делал запись этого разговора, то я там выгляжу таким верноподданным, которого еще поискать нужно. Для этого пришлось всего лишь, кивать и делать глубокомысленное лицо. Всё остальное девушки сделали за меня.

Когда от меня отстали женская половина группы, насела мужская. Так, Темников начал расспрашивать, что там за мутная история с Николаем Шелагиным, который так и находился под домашним арестом.

– Паш, не знаю, – ответил я.

– Да откуда ему знать? – буркнул Бизунов. – Можно подумать, Шелагины перед ним отчитываются.

– Он на их самолете летал.

– О делах они не говорили, – сразу пояснил я. – И о Николае, пока мы летели, речь не заходила.

– Ходят слухи, что он действовал в пользу Живетьевых, – сказал Темников, пристально на меня глядя.

– Да чушь же, – возмутился Бизунов. – Николай Шелагин – наследник, с чего вдруг он будет участвовать в делах, наносящих княжеству урон?

– Ром, ну что ты как маленький, – повернулся к нему Темников. – Князем он когда еще станет, а карманные деньги нужны уже сейчас. Мать его той еще транжирой была и не гнушалась лоббировать интересы тех, кто ей давал взятку. Тех же Шмаковых вспомни. Хотя по факту действовала против интересов княжества. Может, он в мать пошел?

– Не хотелось бы, – ответил Бизунов. – Но он же князь будущий, он в первую очередь должен думать об интересах княжества.

Кто-то из парней неприлично громко хохотнул, намекая на несостоятельность мнения Бизунова, тот оскорбился и принялся доказывать свою правоту, после чего от меня окончательно все отстали. А я вспомнил, что обещал сообщить артефактору, когда появлюсь в Верейске. Звонить сейчас не стоило, но сообщение я отправил. Если заинтересован – перезвонит сам. Хотя мне, признаться, в ближайшее время будет не до дополнительных заказов по алхимии. Даже хорошо, что Власов с Зыряновым отпали.

Глава 4

Поскольку у Олега сегодня занятия заканчивались немного позже моих, то я решил подождать с обедом до прихода родственника, а пока заняться кожевничеством. А именно: наметить жилеты для Шелагина и Грекова. Их можно носить незаметно, а защитный эффект будет разве что чуть хуже, чем у куртки. Из минусов, руки останутся незащищенными. Но, во-первых, у меня все равно не было материала на две куртки, а во-вторых, куртка делается куда дольше. Впрочем, совсем уж простенький вариант я тоже делать не хотел. Мои изделия должны быть и красивыми, и функциональными. И это в дополнение к защите, которая все же была основной причиной, почему я взялся за это дело.

Больших кусков кожи не осталось, пришлось компоновать из кусков, раскладывая их так, чтобы обрезков получалось как можно меньше. Теоретически кожу я мог сращивать так, что соединение визуально будет не обнаружить, но в готовом изделии такая склейка оказывалась слабым местом, в отличие от обычного шва.

Я практически уже все подобрал, когда зазвонил мой телефон. Нужен я оказался Соколову.

– Говорить можешь? – уточнил он. – Не занят?

– Занят, но говорить могу, если недолго.

– Я быстро. Только время встречи обговорить. Завтра сможешь поближе к вечеру?

– Если не совсем поздно, у меня вечером тренировка.

– Часов в шесть норм?

– В шесть норм.

В результате договорились, что я приеду к гостинице, в которой остановится глава Соколовского рода. И приеду вместе с флаконом покрытия, который глава рода был готов купить сразу, если цена окажется разумной. Что подразумевается под разумностью цены, сам Соколов пояснить не смог, сказал, что такие вопросы не решает, а значит, спрашивать у него бесполезно.

Мы распрощались, но продолжить заниматься жилетами я не смог: вернулся Олег, вымотанный после занятий, как будто не вел одну лекцию и два семинара, а занимался в тренажерном зале без перерыва все это время.

– Алхимики, что с них взять… – возмущался Олег. – Никакого уважения к археологии. Таких тупых вопросов мне давно не задавали. И ведь спрашивают, просто чтобы что-то спросить. Никакого другого смысла вопрос не имеет. И ответа на него нормального дать тоже нельзя.

Я думал, он еще долго будет злиться, но за время обеда Олег успокоился, и на Изнанку пошел уже в прекрасном настроении. И даже не забыл мне напомнить, запас каких ингредиентов нужно срочно пополнить. Хорошо хоть, только растительных – львиная доля их сейчас уходила к Шалеевым, предприятие которых неожиданно быстро стало восстанавливать свои позиции, вернув почти всех клиентов. Для их продукции нужны были как раз изнаночные ингредиенты, которые им регулярно отвозил Олег. И за которые нам хорошо платили, грех жаловаться.

Нужные места у меня были отмечены, сбор много времени не занял, и мы перешли через Прокол в Дальград. Вышли в оранжерее, и Олег сразу раскашлялся, зажал нос и постарался дышать ртом. Миазмы проникали и через рот, вызывая тошноту, поэтому оранжерею мы покинули быстро и ничего не разглядывая.

– Ужас какой… – простонал Олег, прислонившись спиной к двери оранжереи. – Это что там сдохло?

«Вовсе не сдохло, – возмутился Песец. – Это мы с тобой запрограммировали на непрерывное цветение одно прекрасное растение».

«Мы с тобой?» – саркастически переспросил я.

«Скажи спасибо, что я позаботился, чтобы никому постороннему в голову не пришло тут шляться! – возмутился симбионт. – Плохой запах как-нибудь перетерпишь».

«Перетерпишь? Да тут нужен полный костюм алхимической защиты, чтобы не задохнуться».

Песец оскорбленно дернул хвостом и повернулся ко мне задницей, толстой и пушистой, показывая, что не намерен больше со мной спорить.

– Это не сдохло. Это цветение особого растения специально посаженного, чтобы посторонние не шлялись по оранжерее.

– А не посторонние умирали от отравления? Это слишком радикальное решение, не находишь?

Из оранжереи запах наружу не проникал, поэтому Олег скоро успокоился и принялся внимательно осматривать доставшееся нам имущество. В основном изнутри, парк был прекрасно виден и из окон, а погода для прогулки не располагала: снаружи шел мелкий и противный дождь.

– Пустых комнат много, – огорченно сказал Олег.

– Пока заполненных хватит, – возразил я. – Мы же не собираемся проводить экскурсии по всему замку, поэтому только спальни нужно заказать.

– Штук шесть, – сразу подсчитал Олег. – Если меблировать их в таком же стиле, как уже обставленные комнаты, то компенсация вся только на спальни уйдет. В кабинет сейф нужен. Кстати, Шелагины на кабинет не покушались?

– Нет, князь сразу сказал, что на мое имущество не претендует и если я не приглашу, то сами они сюда не приедут. Но не приглашать неправильно.

– Неправильно, – согласился Олег. – Я поэтому шесть спален и насчитал: для нас, для них и две гостевых на всякий случай. Спален, конечно, здесь куда больше запланировано, если судить по ванным комнатам. Ванные, конечно, куда лучше наших, в Философском Камне.

Последнее он сказал с грустью в голосе.

– Ты еще бассейн вспомни. У нас очень хорошие ванные, у Вьюгиных даже близко не такие.

– Все познается в сравнении, – грустно ответил Олег. – Вот походил тут, и дом в Философском Камне уже кажется нищенским.

– Это ты загнул. У нас там очень хороший дом. Мне, наоборот, кажется, что этот получился слишком выпендрежным как внутри, так и снаружи.

– Да ты что, – возразил Олег, – для княжеской резиденции это еще скромненько.

В подвал он тоже спустился, посмотрел на винный погреб, большой и совершенно пустой, и заинтересованно уточнил:

– Здесь слишком грустно. В контейнерах коллекционные вина встречаются?

«Кто бы держал свое вино в контейнерах, – хмыкнул Песец. – Разве что для перевозки… Перевозка предметов роскоши? Хм… Кто-то этим наверняка занимался. Может, увижу соответствующий контейнер – и озарит? А может, и нет».

– Песец говорит, что он не в курсе. Нужно проверять контейнеры тех предприятий, которые занимались перевозкой предметов роскоши. А какие это, он не помнит.

– Обидно. Придется забивать современным. Но придется, потому что такой дом просто обязан иметь хороший винный погреб. А во второе помещение для продуктов, нужны стазисные лари. Только их придется как-то закамуфлировать, чтобы непонятно было, что это – «ящики Древних».

– У нас их и так не хватает! – возмутился я. – Ни одного сюда нельзя выделить хотя бы потому, что тот дом – основной.

– Я и не предлагаю из тех, что уже есть. Нужно новые присматривать, – ответил Олег. – Здесь тоже нужно обживаться. Пока дом не производит впечатление жилого. Скорее, какого-то музея.

Он опробовал оба лифта – грузовой и пассажирский – и пришел к выводу, что они быстрые и удобные.

– Шелагиным тоже понравился лифт. Правда, они только пассажирский использовали.

– Еще бы не понравился, – фыркнул Олег. – А грузовым, разумеется, они вряд ли будут пользоваться. Это для персонала.

Лестницы тоже были как парадные, так и незаметные, для обслуги. А из кабинета вообще шел завязанный на меня потайной ход в гараж, где мы и завершили экскурсию. Стояла там одна-единственная машина. Зато какая… У Олега сразу загорелись глаза, хотя для его археологических целей такая совершенно не подходила. Да и простому преподавателю непрофильного предмета в алхимической академии тоже не слишком соответствовала. Олег это понимал, поэтому вокруг машины походил, внутри посидел, но намекать, что ему такую нужно, не стал.

– Еще здесь есть карта, на которой отмечены все значимые места, – сообщил я. – Я себе зарезервировал машину попроще, там тоже есть карта, распакуем в Верейске и определимся с местом будущих раскопок.

Контейнер я взял сразу, чтобы не забыть. К сожалению, его размеры не позволяли засунуть к тому, что уже был в пространственном кармане. Слишком маленьким было мое хранилище. Я собирался контейнеры в самолет взять, но старший Шелагин меня настолько заговорил, что я напрочь забыл про своё желание. Даже тот, что с их машиной тоже тут пока остался.

– Гениально! – обрадовался Олег. – А какие еще варианты машин были?

– На магии работающих только три нашлось. Две представительские, одна попроще. Одна представительская останется здесь, вторую я Шелагиным подарил. Я и без того собирался, но, когда они увидели эту, вариантов не осталось. Старший пришел в такой восторг… Он ведь еще на ней проехался. Самое смешное, что князь хотел мне подарить машину, а получилось наоборот. Он как раз остановился, начал с намека, что расстояния большие, а я решил, что он устал, и побежал за машиной. Видел бы ты их лица, когда я подъехал.

И вариант, когда я не был нищим мальчиком, одариваемым богатыми родственниками, мне понравился куда больше, чем запланированный ими. В конце концов, я мог покупать не за счет Шелагиных, а попросить Олега перевести деньги со счета Рода, к которому имел доступ только опекун. Сейчас я мог дать Шелагиным едва ли не больше, чем они мне.

Олег рассмеялся, но все же заметил:

– Дорогой подарок вышел.

– Контейнеры княжич покупал. Кстати, и для строительства дома тоже. И мебельные.

– Тогда еще ничего, – неохотно признал Олег. – А то мало нам проблем от Шелагиных, так еще и деньги на них уходят.

– Не деньги, а вещи, купленные за их же деньги, кстати.

– Эх, какую вечеринку здесь можно устроить… – Олег вышел из гаража и обвел мечтательным взором пространство перед собой, впрочем, не отходя далеко, чтобы не промокнуть. – И устроим, когда все это закончится. Эх, жалко, что пока не легализовать.

– Князь предложил легенду о тайной стройке. Она за несколько дней не может закончиться. Возвращаемся?

– Через тот вонизм?

– Зато посторонние не полезут, – предъявил я главный аргумент Песца.

– Мне тоже лезть не хочется. Можно как-то градус запаха понизить?

«Да там всего один цветок расцвел, – возмутился Песец. – Просто они очень ароматные».

«Правильно говорить: вонючие».

– Это минимальная концентрация.

– Тогда нужен костюм с противогазом, потому что при такой газовой атаке можно напрочь забыть про необходимость закрывать прокол, – проворчал Олег.

Перед входом в оранжерею мы задержали дыхание и бросились в Прокол, лишь только тот открылся, напрочь забыв о безопасности. Хорошо, что на Изнанке не налетели твари, а то в попытке убежать от одной опасности бесславно легли бы в другой. Поэтому, забравшись в транспорт и отдышавшись, я принялся допрашивать Песца.

«Этот цветок можно как-то изъять? Он для нас сейчас так же опасен, как твари на Изнанке».

«Для этого специально фильтры придумали», – закапризничал он.

«Не поверю, что во времена твоего создания такую пакость выращивали во всех оранжереях».

«Там плоды вкусные. Попробуешь – поймешь, – продолжал упорствовать Песец. – Запах – это побочный положительный эффект».

Положительным он мог быть только для того, у кого не было носа, и то не факт: мне казалось, что этот «аромат» просачивался внутрь даже через поры кожи.

«Для меня он отрицательный. Стоит убрать».

«Если убрать, оранжерею точно облюбует кто-то для посиделок. При посторонних незаметно не пройдешь и не выйдешь».

«А если какую-нибудь рабочую комнату там сделать? Выдавать за дополнительное алхимическую лабораторию. Я туда все из малого алхимического контейнера выставлю. Занятия алхимией куда менее подозрительны, чем длительные прогулки в столь вонючем месте».

«Возможно, ты прав, – неохотно признал Песец. – Убирать цветок необязательно. Можно выставить фильтр уже вокруг него. Устройство оранжереи это позволяет: вызываешь меню управления – и вперед».

Сразу захотелось вернуться и поправить этот небольшой побочный эффект, остановило только то, что не было желания без минимального фильтра туда соваться. Изменения-то не мгновенно произойдут, успею и нанюхаться, и провоняться. Кстати, на случай незапланированных гостей фильтр можно и отключать, Песец в этом прав.

Когда вернулись, Олег меня сразу потащил в гараж – распаковывать мой «бюджетный» вариант. Вариант, ради исключения, действительно оказался бюджетным: небольшая машина, пусть и имевшая те же возможности, что и представительская. Сиденья были закрыты материей, на первый взгляд, неприметной. Как раз такой, на которой грязь будет почти не видна. Но простого в машине для мага точно ничего нет – подозреваю, что грязь на эту ткань даже не прилипнет. А та, что случайно задержится в салоне, уберется системой самоочистки автомобиля. Радовало, что вид у машины не такой, чтобы на нее все оборачивались и удивлялись. Среди современных она затеряется. Разве что фанатики автомобилестроения, определяющие любую модель со ста метров, задумаются о происхождении моего транспорта. Но сколько таких?