Текст книги ""Фантастика 2025-114". Компиляция. Книги 1-32 (СИ)"

Автор книги: Владимир Поселягин

Соавторы: Андрей Сантана,Мария Лунёва,Инди Видум,Иван Шаман,Павел Ларин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 237 (всего у книги 337 страниц)

Глава 3

Скандал набирал обороты. Группа уменьшилась на одного человека – я лично слышал, как ректор просил подошедшую секретаршу подготовить приказ об отчислении. Подозреваю, что этим злоключения Шмакова не закончатся. Ему уже сообщили, что после первичного дознания отведут в полицейский участок. Адвокат куда-то названивал, а я прислушивался к тому, что происходит у Грабиной.

Фурсовой она нанесла на лицо косметическую маску, которая показалась моей одногруппнице вонючей до невозможности, и потребовала лежать и притворяться умирающей, если вдруг кто-то войдет, а сама пошла к охранникам.

– Виктор, как хорошо, что ты сегодня дежуришь, – обрадованно сказала Грабина.

– Дарина, неужели ты согласилась?‥

Голос был игрив и радостен. Эти двое встречались уже не первый раз, но подозреваю, только по делу.

– Виктор, увы, я слишком занята в последние дни. Даже сейчас пришла не просто так. Мне нужна запись инцидента с моей подопечной.

– Не вижу подписанного разрешения, – ответил незнакомый мне Виктор.

– Ты же понимаешь, что мне его дадут по запросу Живетьевых. Но пока я его получу, пройдет много времени. А нужно посмотреть срочно, от этого зависит исцеление. Возникли некоторые проблемы, понимаешь? Сделай мне копию, а я никому ни полсловечка. Никому не скажу, что у меня есть запись.

– И что мне за это будет? – игриво спросил Виктор.

– Большая целительская благодарность.

На этом моменте Дарина наверняка соблазнительно улыбнулась, очень уж глубоко и чувственно прозвучал ее голос. Но Виктор, похоже, общался с ней не впервые и выработал иммунитет.

– А если мне этого мало?

– Виктор, правда не время для шуток, – построжела Грабина. – Мне нужно срочно просмотреть, что там случилось, чтобы девочка не осталась со шрамами. Это и для академии плохо, если инцидент получит столь серьезные последствия.

Интересное дело, не она ли парой минут раньше говорила, что никаких последствий нападение Шмакова не имело? А Фурсова, так та вообще сказала, что пропал старый шрам. Но если даже старый шрам пропал, откуда взяться новым?

– Да уж, учудил тот придурок. Таким на столь опасных производствах не место.

– Вот именно. Но это не нам решать.

– Не нам, но приказ об отчислении готовится, – проявил осведомленность Виктор, который наверняка сейчас с интересом смотрел и слушал разворачивающееся перед ним бесплатное представление. – Ладно, только ради тебя, копию сделаю, но чтобы о том ни одна душа не узнала.

– Виктор, моя благодарность будет безгранична.

– Так-таки безгранична?

– В пределах моих целительских навыков, – тут же уточнила Грабина.

Дальше, пока копировался нужный кусок записи, они обменивались короткими репликами, представляющими интерес только для них двоих. Мне же стало любопытно, зачем Грабина так срочно хотела заполучить копию записи, если ректор не собирался спускать на тормозах инцидент, напротив – сделал все, чтобы виновный был наказан. Более того, копия записи уже была у полицейских. Как вскоре будет и результат анализа выплеснутой на Фурсову жидкости.

Удовлетворенная Грабина ушла с записью, пообещав не показывать ее никому и использовать только для собственной необходимости. Нас тоже всех отпустили, за исключением Шмакова – его полицейские увели с собой. Сидеть в академии и слушать беседу девушек я не захотел. Грабина явно не собирается ни с кем связываться и сообщать об инциденте, насколько я понял. Так что я направился к выходу, продолжая поддерживать заклинание. Было интересно, на какое расстояние его хватит.

– Маш, я же тебе сказала лежать! – возмутилась Грабина, стоило ей войти в целительскую. – А если бы кто-то зашел? Как бы мы потом убеждали, что ты при смерти?

– Твоя маска мерзко воняет. Терпеть не было никаких сил.

– Надо же, воняет ей, – возмутилась Грабина. – Ты знаешь, сколько она стоит? И она рассчитана на убирание последствий от ожогов. Так что легла, расслабилась, я ее тебе сейчас повторно намажу, и будешь с ней до прихода делегации от Шмаковых.

– Эй, ты чего? – возмутилась Фурсова. – Когда еще они придут? Я же задохнусь.

– Совсем скоро, поверь моему опыту, – хмыкнула целительница. – И сделаем мы вот что…

Грабина восстанавливала косметическую маску и торопливо готовила свою соседку к разговору, предлагая соглашаться на компенсацию и не доводить до главы не то что клана, а даже рода, и объясняя, что нельзя ни в коем случае продешевить. Все объяснения Грабиной я с большим интересом выслушал и у меня появились дополнительные вопросы. Зачем ей такой риск? Как бы ни была занята Живетьева, она могла узнать о случившемся из других источников и тогда была бы очень недовольна, что все решили за спиной основного Рода. Фурсова тоже что-то такое пыталась лепетать, но Грабина ее возражения отмела и упирала на то, что из-за проблем главного Рода всем будет не до них, и если даже что-то потом всплывет, то есть готовое объяснение: не желали такой ерундой беспокоить главу клана в столь сложное время.

Слушал я их уже не из академии. Расстояние от моего дома оказалось достаточно близким для того, чтобы заклинание прослушки действовало. Так что я мог заниматься своими делами и одновременно получать ценную и не очень информацию. По заказу Прохоровой пока еще шла сушка материала, поэтому я занимался своей курткой, которая была почти готова. И делал это прослушивая интереснейшую постановку «Грабина против Шмаковых», потому что Фурсовой там была отведена роль молчаливого статиста, изображающего полутруп.

Грабина ожидала прихода Шмакова-старшего, но, видно, тот был столь же несдержан, как и сынок, поэтому делегировал от себя юристов, которые действительно появились очень быстро и сразу попытались подсунуть пострадавшей бумагу, что у нее нет претензий к представителю рода. Причем, пытаясь сыграть на чувствах Фурсовой, адвокат заявил, что Шмаков был сам не свой из-за безответной любви, и начал в красках описывать, как его подзащитный восхищался одногруппницей. Если он рассчитывал, что Фурсова с Грабиной проникнутся прекрасной историей, которую услышали, то он сильно просчитался. Единственные звуки, которые издавала Фурсова, – это жалобные стоны, столь естественные, что я понял, почему именно ее выбрала Живетьева в качестве приманки.

– Моя подопечная получила сильные повреждения, – холодно заявила Грабина, пресекая дальнейшие попытки убеждения Фурсовой в том, что именно Андрюша Шмаков, на самом деле, лицо пострадавшее. – Ей потребовалось дорогостоящее лечение. Одно только зелье регенерации сколько стоит. Кстати, вы компенсировали его стоимость Песцову? Не забудьте. Именно действия этого молодого человека привели к тому, что Мария не потеряла зрение.

– Там была безобидная водичка.

– Разумеется. Именно это и покажет анализ, – согласилась Грабина. – Вскоре результаты будут у нас на руках и послужат доказательством в суде.

– Мы бы хотели разойтись по примирению сторон, – прямо сказал адвокат. – Андрей Шмаков – излишне эмоциональный молодой человек, сломавшийся под грузом неприятностей, которые на него обрушились в последние дни. Он не осознавал себя и был в состоянии аффекта после оскорбления.

– Аффекта? Скорее невоспитанности и вседозволенности. Копию записи я отправлю юристам клана, как только будет бумага с результатом анализа…

Голос Грабиной был столь выразителен, что, даже не видя ее лица, я понял: она всячески намекала, что миром решить они не против, если предложат откупные достаточных размеров. Понял это и присланный юрист.

Дальше пошла беззастенчивая торговля, поскольку представитель Шмаковых прекрасно понимал, что после сообщения юристам клана Живетьевых, Шмаковы останутся без штанов, то есть потеряют очень и очень много. А Грабина с Фурсовой понимали, что при вмешательстве сверху они получат они лишь малую часть выплат, причем только вторая. А первая получит что-то, только если не станет сообщать начальству. В противном случае ее ждет одна лишь устная благодарность, и то не факт – очень уж занята была Арина Ивановна в последнее время. Ей точно было не до мелких разборок, где была задействована второстепенная представительница второстепенного рода, входящего в ее клан.

Наконец сумма была согласована, и попытка часть из нее заплатить алхимией провалилась, поскольку Грабина тоже оказалась в курсе особенностей шмаковских зелий и предпочитала с ними не связываться. После подписания документов юрист убыл и девушки наконец засобирались домой, не переставая обмениваться впечатлениями об удачно проведенной сделке. Фурсова уже совсем отошла от ужасного происшествия и вовсю радовалась жизни.

Я глянул на часы: пришло время ехать на Полигон, а Олега до сих пор не было. Пришлось ему звонить и напоминать.

– Совсем забыл, – с огорчением сказал он, прикрыл телефон рукой и сказал кому-то: «Одну минуту, выйду для важного разговора», через пару секунд хлопнула дверь, и он продолжил: – Я опять у Лихолетова, сам понимаешь, от него проблематично вырваться. Мы уже почти все согласовали, остались мелочи, но с этими мелочами он мне мозги чайной ложечкой выедает. Слушай, поезжай без меня, а? А я тебя оттуда заберу – мы как раз должны закончить согласовывать, там всего ничего осталось, а иначе мне завтра придется опять с ним встречаться.

Пришлось срочно вызывать такси и ехать одному. Посещение Полигона я не мог пропустить не только потому, что это важная часть тренировочного процесса, но и потому, что мое поведение не должно вызывать никаких подозрений.

Ни Шелагин, ни Греков в Верейск не вернулись, поэтому очередной разговор меня не ждал, только тренировка, на которой я отрабатывал новые и старые навыки, повышая мастерство. Мне даже показалось, что в этот раз отпущенное время закончилось слишком быстро, я бы не отказался позаниматься еще. Но дела, дела…

Выйдя из зала, я позвонил дяде. Оказалось, он еще беседовал с Лихолетовым, но пообещал немедленно выехать и попросил его подождать.

Я проверил все свои метки, возвращения ключевых фигур не зафиксировал. До Грабиной я не дотягивался, поэтому решил проверить Владика. Тот сидел в своем училище и с кем-то разговаривал:

– … потому что важна только сила, – убежденно вещал он. – Все остальное – ерунда, если ты хочешь добиться успеха в этой жизни.

– Самое главное – Род, – возражал кто-то ему. – Который тебя всегда поддержит и тебе всегда поможет.

– Род – это ерунда, если все там не связаны клятвой подчинения, – пренебрежительно бросил Владик. – Иначе любой может захотеть занять твое место и все для этого сделать. Да и приходится делить деньги, которые могли бы достаться тебе одному. Я делиться не люблю. Мое – значит мое.

– Но если будет Род слабый, то его подомнут под себя другие.

– Жену возьму из крупного богатого рода, с хорошим уровнем, – гордо возвестил Владик.

Я воочию представил картину, как он вещает на публику с важным видом, и чуть не заржал от представленного, удержала лишь необходимость не привлекать внимание. А человек, который ни с того ни с сего начинает хохотать, привлекает внимание к себе однозначно.

– И где ты ее возьмешь? – скептически спросил его собеседник.

– Родители договорятся, – уверенно ответил Владик. – Возможно, Живетьевы подключатся. Я же им не посторонний.

Оптимистичное заявление. Я бы на его месте не стал бы на это надеятся вспомнив, как к нему отнеслась глава рода Живетьевых.

– Ты только что сказал, что родственники не нужны.

– Это в одном с тобой роду, – снисходительно пояснил Владик. – В одном роду от них одна морока, а не помощь. Вон я Илюху подставлял до тех пор, пока его не выперли. И что? Я от этого только выиграл, потому что дед рассматривал вариант поставить во главе Рода его. А так все, обломись – кроме меня, наследничков нету.

– Ну ты и гнида, – высказал свое отношение собеседник.

– Гнида не гнида, а Род теперь будет только мой. И все имущество Рода – тоже, а тебе придется делить и с братьями, и с кузенами. Так что если я гнида, то ты лох. И что хуже?

И Владик заржал, ничуть не оскорбленный тем, как его только что назвали. Действительно, стоит ли оскорбляться на правду?

Собеседник Владика с ним спорить не стал, просто ушел. Смотрю, у кузена дружеские отношения нигде ни с кем не складываются. И даже если он найдет кого-то близкого по сути, это нельзя будет назвать дружбой, потому что они кинут друг друга, если это посулит хоть какую-то выгоду.

Но подслушанный разговор принес мне и пищу для размышлений: вряд ли Владик заговорил о браке просто так. Скорее всего, тетя Алла с маниакальным упорством пытается изменить запланированную для сыночка роль и ищет ему невесту из рода достаточно сильного, чтобы противостоять попытке захвата Рода Вьюгиных. Если честно, мне было сложно представить вменяемую девицу, которая согласилась бы связать свою жизнь с моим кузеном. Разве что жажда денег ей должна застилать все остальное? Но тогда речь о сильном и богатом клане не идет. Короче говоря, успехов тете Алле в поисках удачной кандидатуры, а у меня даже свадебный подарок Владику имеется: неиспользованный остаток пыльцы, которая так хорошо себя показала на нем и его матери. Пусть невеста сразу вникнет в трудности семейной жизни.

Больше от Владика не доносилось ничего, кроме пыхтенья, поэтому я прослушку прекратил, а там уже и дядя подъехал, извинился, что не составил мне сегодня компанию и пояснил:

– Конференция уже совсем близко, и Лихолетов опасается, что я могу сказать что-то лишнее.

– Скорее он опасается, что ты забудешь его упомянуть.

– Почему опасается? Он это прямым текстом говорит. Чтобы я его непременно упомянул. Это будет самая нервная конференция из всех, в которых я участвовал. Но и самая громкая должна получиться. Видео исчезнувшей цивилизации…

Он мечтательно вздохнул и сосредоточился на дороге, а я переключился на Грабину, потому что к поселку мы уже были достаточно близко, чтобы заклинание прослушки нормально сработало. Засек самый конец ругани, когда Фурсова раздраженно бросила:

– Ну ты и сучка! Это, между прочим, была твоя идея.

– Да ты что? – картинно изумилась Грабина. – И чем ты это докажешь? Подпись на соглашении твоя, а деньги мне выдали наличкой, что доказать невозможно. Так что, дорогая, я к твоей маленькой коммерции отношения не имею. Так и скажу Арине Ивановне. И кому она поверит?

Фурсова буквально зарычала в ответ. Ни одного раздельного слова я не услышал, одни отрицательные эмоциональные междометия.

– А еще я могу закрыть тебе доступ к целительским услугам, – Грабина продолжала говорить столь милым голосом, как будто выдавала подруге комплимент за комплиментом.

– Неужели? Это, между прочим, целительская обязанность! – зло выкрикнула Фурсова.

– К каждой обязанности можно относиться по-разному. С душой или на отвали. А еще можно исполнять с опозданием. Так что подумай, Машенька, над моим предложением. Оно выгодно нам обеим. Живетьева оценит, если ты утихомиришь свою гордыню и сделаешь все, чтобы поручение было выполнено лучшим образом.

– Я подумаю, – буркнула Фурсова. – У меня был слишком тяжелый и нервный день. Сейчас я могу только спать, а не решать столь важные вещи.

– Подумай, – довольно промурлыкала Грабина. – Но мое предложение в силе недолго. До завтрашнего утра.

– Не люблю шантажистов.

– Мне твоя любовь и не нужна, Машуля. А что нужно, я тебе скажу завтра, когда ты наконец успокоишься, трезво взглянешь на ситуацию и поймешь, что ты в жопе, если я тебе не помогу.

– Да пошла ты!‥

После этого Фурсова громко хлопнула дверью и ушла то ли спать, то ли размышлять над своим незавидным положением. А то, что оно было незавидным, я понял из разговора, потому что Грабина как раз шантажировала соседку подписанным со Шмаковыми соглашением. Не думаю, что упущенная Живетьевыми выгода была столь значительна, что Арина Ивановна расстроится, но ее возмутит сам факт утаивания. И подаст это Грабина с наибольшим ущербом для репутации Фурсовой.

Глава 4

Необходимость подслушивающих артефактов я осознал, когда утром после почти часа совмещения тренировки с использованием подслушивающего заклинания, настроенного на Грабину, наконец полилась информация. Вошедшая к соседке Фурсова сказала:

– Я согласна на твои условия. Но ты ко мне даже близко не подходишь больше, поняла?

– Конечно, Машуля, – согласилась Грабина. – Так-то можно было обойтись и без твоего согласия, но ты же мешать начнешь… А если начнешь – договор аннулируется, учти. И информация отправится прямиком к Арине Ивановне.

Фурсова на это ничего не ответила, просто ушла. Либо суть договора была обсуждена еще вчера, либо они вернутся к разговору куда позже. И это куда позже я могу не услышать, как уже не услышал то, что они обсуждали. Причем, вполне возможно, что то, что я не услышал, было очень важным для моего выживания.

«Сделаешь зелье – расспросишь Грабину под коктейлем из всех трех, – уверенно предложил Песец. – Это, конечно, не то, что она от тебя будет ожидать, зато сообщит не только то, что ты пропустил, но и все свои размышления по этому поводу».

С учетом того, что уже сегодня вечером новый модуль можно будет использовать, основания для оптимизма были. Осторожные. Я не знал, что входит в состав этого зелья, но предполагал, что оно может влететь мне в копеечку, потому что ценники на некоторые ингредиенты были совсем не гуманные. Денег у меня, конечно, хватит, но станет актуальней получение платы с Прохоровой за то, что я пока не сделал.

Занятий сегодня было немного – день почти выходной, но прогуливать я и не подумал. И не только потому, что мне было интересно, появился ли приказ об отчислении, о котором говорил вчера ректор. Я не исключал, что это был всего лишь способ давления на семью Шмаковых.

В этот раз меня караулила одна Грабина. Как я проверил по метке, Фурсова из дома даже не выходила. Скрываться от целительницы я не стал, решил, что постоянные мои исчезновения на пустом месте будут слишком подозрительными.

– Привет, Илья! – радостно сказала Грабина и помахала рукой.

– Дарина? Какой приятный сюрприз. Ты на работу?

– Ненадолго. Сегодня не я дежурю. Занести отчет о вчерашнем инциденте.

Она скорчила печальную физиономию.

– Как там Мария? – спохватился я.

– В депрессии, – со вздохом ответила Грабина. – Сам понимаешь, такое происшествие просто так не проходит. Кстати, твоя целительская техника очень интересная, не встречала такую раньше.

– Моя что?‥ – делано удивился я, сильно внутренне напрягшись.

– Целительская техника, которую ты использовал на Маше, – мило улыбаясь, выдала Грабина и повисла у меня на руке. Опасалась, наверное, что я от нее сбегу после этого заявления.

– Дарина, ты что-то путаешь. – Я широко улыбнулся, поскольку еще прошлый раз заметил, как убойно действует моя улыбка на девушку. – Я на ней использовал алхимическое заклинание нейтрализации, а потом Яна ей споила зелье регенерации. Зелье мое, признаю, но на целительскую технику оно не тянет. Куда мне до тебя.

Я подмигнул и освободился от ее захвата, но в этот раз воздействие оказалось недостаточным, потому что она бросила:

– Илья, я очень внимательно просмотрела запись, поэтому с уверенностью говорю, что ты использовал незнакомую мне целительскую технику.

Ее улыбка была очень далека от доброжелательной

– Повторяю, ты путаешь, – возразил я. – Нейтрализация – это не целительская техника.

– Можно спорить до посинения, а можно вместе просмотреть видео, – промурлыкала Грабина. – Я пока своими выводами ни с кем не делилась.

«Пока» она протянула с особым значением. И опять уцепилась за мою руку.

– Посмотреть кино в компании красивой девушки? Почему бы и нет, – ответил я, прикидывая, каким образом удалить эту клятую запись. Причем удалять придется и в академии, иначе чистка грабинских устройств окажется бессмысленной – целительница просто пойдет и сделает еще одну копию.

– Сегодня вечером? – хищно уставилась на меня Грабина.

Так, нужно будет залиться антидотом заранее и артефактами обвешаться. Но к этому вечеру я не успею ни удалить записи, ни сделать нужное зелье, так что покажем легкую заинтересованность и немного перенесем.

– Сегодня никак. У нас будет важный гость. Давай завтра?

– Завтра? – она сморщила нос. – Послезавтра у меня дежурство, не хотелось бы засиживаться допоздна…

И речь сейчас шла не только о просмотре записи. Понял это и Песец.

«Проконсультируйся у дяди, как сейчас принято предохраняться, – ехидно сказал он. – Понадобится».

– Можно не слишком поздно. Днем мы с дядей едем по делам: он обещал оценить перспективность на землях клиента, вернемся после обеда. Можем созвониться.

– Лучше бы сегодня. Видео интересное, не стоит затягивать с просмотром.

– Дарина, я бы с радостью пришел сегодня. Но не могу манкировать обязанностями главы Рода. Сегодняшняя встреча – из таких. Так что завтра. Что взять для просмотра?

Дарина ломаться не стала и заказала бутылку довольно дорогого вина. Я пообещал купить, и на этом наш разговор закончился, потому что мы дошли до академии и разбежались по разным местам. Я первым делом подошел к доске объявлений и убедился, что приказ об отчислении Шмакова действительно висит. Пожалуй, это было приятной новостью: одним придурком в моем окружении стало меньше и с его стороны можно было больше не опасаться подстав.

В группе только об этом и разговоров было: все возмущались поступком Шмакова и жалели Фурсову, которая по вполне понятной причине сегодня отсутствовала. Мацийовская опять рвалась навестить больную всей группой после занятий, но ее порыв остудили, сказав, что в таком состоянии не до гостей и что с Фурсовой сначала нужно списаться. Судя по хмурому лицу Бизунова, он списываться пытался, но ответа не получил.

В перерывах между занятиями я аккуратно выяснял, куда идет запись с камер видеонаблюдения. И обнаружил нужное помещение рядом с комнатой охраны. В момент проверки дверь в него была не заперта, но мне это ничем не помогло, потому что для замены видео было недостаточно только войти в помещение. Нужно было еще сделать так, чтобы никто из тех, кто там находился, мне не помешал. Поэтому пришлось отложить диверсию на попозже: на тогда, когда останутся только дежурные охранники.

Когда я вернулся домой, Зырянов уже был у нас, размещал ящик принесенного пива в холодильнике беседки, и первый вопрос от него оказался:

– Илья, с Живетьевыми – это ты?

– Григорий Савельевич, я похож на грузчика? Там же у них гору мебели уперли, – в ответ поинтересовался я.

– Не уверен, что там все было так, как раздувают писаки. Скорее всего, вытащили один сейф, а остальное – обычное преувеличение. Я точно знаю, что живетьевские сейчас землю носом роют в поисках этого сейфа и больше ничем не интересуются.

– А он не вмурован был в стену?

– Только прикручен к полу. Посчитали, что с учетом его веса этого будет достаточно.

– Думаете, мы вдвоем с дядей его вынесли?

– Я думаю, что у тебя была возможность проникнуть на территорию живетьевского дома в обход защиты. И то, что сама Живетьева примчалась после ограбления сюда, говорит о том, что сработал какой-то маячок.

Соглашаться с доводами Зырянова я не собирался. Не стоит давать ему информацию, которую Дашкин отец может использовать против нас с дядей. Прямо я тоже не врал, пытаясь балансировать на грани недоговорок и полуправды.

– Со мной она не встречалась.

– Она встречалась с Шелагиными.

– Меня туда не приглашали, поэтому не могу сказать, о чем они беседовали. Григорий Савельевич, вам алхимия еще нужна?

– Конечно. И не только она. Мне уже про заказ Прохоровой напоминали.

– Он в процессе, а вот алхимия без ингредиентов дальше не произведется, – намекнул я. – И время уже послеобеденное.

Таких холодов, как снаружи на Изнанке не бывает, но вот темнота там наступает примерно в то же время, то есть зимой возможность сбора будет ограничена, но и запасов много не сделать – не хватает емкости стазисного ларя. Есть нерабочий у дяди, но заняться я им смогу не раньше, чем изучу артефакторику…

По Изнанке мы побродили часа два, встретили стаю бесполезных в плане ингредиентов шакалов, но время на них все равно пришлось потратить, а потом быстро уходить, потому что использованная магия и гора трупов привлекали и других обитателей, причем в количестве, которое для нас будет избыточно. По всему выходило, что безопаснее всего выходить на Изнанку без Зырянова, потому что можно будет использовать транспорт. Олег это тоже сообразил.

– Мне кажется, стоит сделать перерыв на месяц – у Ильи достаточно ингредиентов.

В этот раз я мелочиться не стал и загрузил собранным не только дядю, но и Зырянова. Мой рюкзак тоже был набит под завязку.

– Достаточно? Да он даже не все мои запросы удовлетворяет, – возмутился Зырянов.

– Все ваши запросы удовлетворить невозможно, – отрезал Олег. – У племянника и без того невыносимо жесткий график. У него вообще отдыха нет. Вот мы с вами сейчас можем сесть в беседке и расслабиться, а он…

– А я пойду делать заказ Прохоровой, – поддержал я Олега и незаметно всунул ему пару бутыльков противоалкогольного зелья.

Потому что Зырянов, как пить дать, сейчас не уйдет, а начнет вынюхивать, не поучаствовали ли мы в ограблении Живетьевых. А если он будет пьянее дяди, то уже Олег может у него выяснить что-то важное.

Выставлять Зырянова под любым предлогом я счел нецелесообразным, потому что конкретно сейчас собирался вернуться в академию, и мне нужен был независимый свидетель того, что я находился дома.

В мастерскую я даже не зашел – предупредив, чтобы меня в ближайший час не трогали, я сразу, как вошел в дом, набросил на себя невидимость и вышел через гараж, потому что выход через калитку Зырянов мог засечь.

До академии я пробежался, параллельно тренируя еще несколько навыков, в том числе и прослушку. Но Грабина с Фурсовой молчали, точнее молчала Грабина, а Фурсова смотрела короткие видео и хихикала. На мой взгляд довольно противно хихикала.

К этому времени активность в академии сократилась до минимума. Работали только пара спортивных секций, и в нескольких лабораториях занимались алхимическими процессами, требующими много времени.

Единственный оставшийся охранник курил на улице и беседовал с одним из тех преподавателей, с которыми мне предстоит познакомиться на курсах постарше. Когда я их аккуратно обходил, они ожесточенно спорили на тему обеспечения безопасности. Это явно были отголоски происшествия со Шмаковым. К серверной я, можно сказать, долетел на одном дыхании. Немного потерял времени на вскрытие двери, при этом отметив пробел в охранной системе: на дверь не было наведено ни одной камеры. Не было камеры и в самой серверной, в которой не запаролили ни один компьютер. Нужный мне я нашел сразу. Стер запись того злополучного дня и сразу очистил корзину, после чего продублировал запись дня предыдущего и на дубль поставил нужную дату. Проверить, не отправили ли копию записи инцидента, к сожалению, я не мог, но понадеялся, что она есть только у Грабиной.

Когда я возвращался, тщательно заперев за собой дверь в серверной и, зачистив там все следы, которые только мог, охранник с преподавателем продолжали спорить и делали это на куда более высоких тонах, чем до моего прихода. Слушать я их, разумеется, не стал, так же аккуратно обошел и рванул к поселку.

Зырянов и Олег продолжали вести неспешную беседу, причем, похоже, пиво, принесенное гостем, уже закончилось, потому что на столе стояли бутылки той марки, что Олег покупал при нашей последней поездке. Присоединяться к ним я не стал, лишь заглянул из дверного проема, после чего поднялся в мастерскую и на самом деле занялся заказом от Прохоровой, переключаясь с Грабиной на Фурсову. Но там никаких изменений не было. Оставалось ждать ночи, чтобы воплотить вторую часть плана.

Основные детали штанов для Прохоровой я собрал и, отодвинув их в сторону, занялся собственной курткой. Потому что с теми бонусами, что дает сделанная мной одежда, в приоритете должно было быть снабжение ею себя и Олега. Да и осталось мне с курткой всего ничего.

Фурсова наконец выключила видео и начала собираться ко сну, зато Грабина решила посмотреть на ночь легкую комедию, под аккомпанемент которой я делал завершающие штрихи на куртке. «Финалочку» я решил отложить на завтра, чтобы точно ничего не помешало, но мелкие недоделки завершить собирался сегодня.

Из мастерской я вышел, только чтобы попрощаться с Зыряновым, который наконец решил пойти к себе. На столе оставалось еще довольно много еды, так что я соорудил себе бутерброд и вытащил из холодильника морс, отметив, что пиво там закончилось.

Олег закрыл за Зыряновым калитку и вернулся.

– Он что-то подозревает.

– Он постоянно что-то подозревает, – отмахнулся я. – Главное, чтобы он подтверждения своим подозрениям не получил, потому что непонятно куда оно пойдет в случае чего.

– С меня он ничего не выбил, – гордо сказал Олег, – хотя пытался зайти с разных сторон. Я ему в ответ говорил, что Живетьевы мстительные и что с ними связываться будет только идиот. Ну и намекнул, что если бы сейф был тут, то Арина Ивановна к нам за ним непременно приперлась бы. Вообще, он выражал недовольство, что ты его подразнил расширением ассортимента и ничего не дал, кроме пробников. Я ему ответил, что проблема с ингредиентами, но он, кажется, не особо поверил. И с Живетьевыми у него остались сомнения. Зато я договорился, что на следующей неделе он к нам не лезет. В смысле, на Изнанку не идем, но если ты вдруг доделаешь заказ…

– Это вряд ли, – честно признал я. – Времени не хватит. Нам еще минимально бы Изнанку обследовать.

Олег присоединился ко мне, собрав на свою тарелку все, на что упал его взгляд.

– После этого твоего зелья так жрать охота, – пожаловался он, – прямо неудержимо.

– Зато не пьянеешь.

– А толку? Зырянов вроде и пьянеет, но вопросы на интересующие меня темы игнорирует, и все. У него как будто блок стоит…

– Нет, блоков у него точно нет, – возразил я. – Клятв, правда, несколько. Но там одна наверняка давалась при поступлении в армию, а одна – нам.

– Но остальные-то мы не знаем кому…

Олег еще посетовал и отправился спать, потому что поездку с утра никто не отменял и до нее нужно было отдохнуть. А я вернулся к работе над курткой, доводя ее до идеала в моем представлении. Грабина просмотрела фильм, после чего звуков от нее стало доноситься по минимуму. Похоже, какое-то время она просидела за компом, потом пошла в душ, на что указали звуки льющейся воды, и наконец отправилась спать.

Момента, когда она наконец заснет и дыхание станет ровным, я ждал с нетерпением. Дождавшись, отодвинул работу в сторону и пошел на выход выполнять вторую часть плана.

Дверь в дом, где снимали комнаты девушки с криминальными наклонностями, я открывал осторожно. Не потому, что замок был сложным, а потому что они там были не единственными квартиросъемщиками и заклинание показывало дополнительные Точки Жизни, с которыми мне сталкиваться желания не было.